Where is the justice?

Эл не жалел о своём решении пойти тогда за тем незнакомцем. Крыша над головой появилась намного быстрее, чем Эл рассчитывал, пусть и пришлось долгое время спорить с домовладелицей, не желавшей пускать обратно пьяного жильца с каким-то бродягой. Да и дело об убийстве Терри Джексона закрылось с поражающей скоростью — очевидно, когда тебе помогает детектив, за которым стоит полиция, добывать необходимую информацию получается быстрее. И в этот раз преступника даже удалось довести до суда, дело в кои-то веки не кончилось табличкой «убийца», которую Эл вешал на дверь преступников. Пожалуй, единственной проблемой оставались отношения с домовладелицей, мисс Хадсон, которые только сильнее испортились, когда к двери дома стали подходить те, кто нуждался в помощи L. Эл пришлось сделать специальную коробочку, своего рода почтовый ящик, в который опускались письма с просьбами о помощи, иначе его могли и выселить. Жизнь на одном месте приносила, правда, и много проблем. Имя L было известно не только среди низших классов, но и среди дворян, что определённо доставляло проблемы. Эл мог бы пережить, если бы к нему просто обращались за помощью — раскрывать преступления ему безумно нравилось. Но почему-то некоторые дворяне сочли своим долгом опустошать почтовый ящик, когда проезжали мимо. Шерлок — так, как выяснилось, звали его соседа — установил за ящиком постоянное наблюдение с помощью знакомых бездомных мальчишек. Дворяне, которых удавалось поймать за этим, зачастую фигурировали в преступлениях, которые Эл раскрыл ранее, поэтому Эл мрачно переименовал ящик в «убийцеловку». Другой проблемой? плюсом? был Майкрофт Холмс, старший брат Шерлока. Однажды он просто появился на пороге дома и сразу прошагал в комнату Эл, захлопнув дверь перед носом кипящего от любопытства младшего брата. В тот день Эл вступил в МИ-6, и количество работы возросло многократно. Преступления, которые он теперь раскрывал, стали более запутанными и масштабными, а сам Эл стал спать ещё реже. Почти всё время он проводил в темноте своей комнаты, склонившись над очередной папкой с документами, которые в большом количестве приносил Майкрофт. Остаток времени он проводил в разговорах с Шерлоком. Тот был весёлым, умным, возможно, чересчур жизнерадостным для стандартов Эл, но он ни в коем случае не был против. Он позволял Шерлоку заваливать его дурацкими историями про его работу или какой-то из химических экспериментов, которые проходили в квартире 221-Б по Бейкер-стрит практически ежедневно. Иногда, конечно, во время таких разговоров Эл отключался и думал о чём-то своём. Но в основном он всегда слушал очень внимательно, не пропуская ни единого слова. Это было странное ощущение, которое он прежде не испытывал — желание быть рядом с кем-то. В приюте он старался отдалиться ото всех, обычно проводя свободное время в одиночестве. Он пропускал приёмы пищи, лишь бы не находиться в толпе детей, и искренне считал, что так проведёт всю свою жизнь. Уйдя из приюта, он старался не проводить ни одну ночь на одном месте — особо стараться и не приходилось. Так, Шерлок и Хадсон стали первыми людьми, с которыми он проводил много времени вместе, и Эл отказывался признаваться самому себе, что ему это нравилось. Но Шерлок часто нарушал это ощущение своими рассказами о встречах с каким-то подростком, который помогает ему с расследованиями. Эл всегда испытывал лёгкое чувство досады, наблюдая за тем, как загорались его глаза, когда он начинал говорить на эту тему. Он невольно спрашивал себя, рассказывает ли Шерлок с таким же воодушевлением о нём, Эл, этому парню, и каждый раз отвечал себе самому, что не рассказывает. С чего бы ему это делать? Судя по его рассказам, Эл не был таким замечательным собеседником… да и вообще таким хорошим человеком, как этот Лайт. Думать об этом было обидно, но лгать себе он не хотел. Примерно через месяц после того, как Эл поселился у Шерлока, количество писем в «убийцеловке» сократилось, пока они не исчезли совсем. Некоторое время он ломал себе голову, пытаясь понять причину, но вскоре до него дошли слухи о некоем «криминальном консультанте», помогающем добиться справедливости тем, кого как-то затронул произвол дворян. Были ли эти слухи правдой, Эл узнать так и не удалось. Эл не мог сказать, что убеждения этого народного мстителя ему чужды. Когда он расследовал преступления без поддержки Холмсов, зачастую он вставал в тупик из-за невозможности привлечь к ответственности какого-то дворянина. Табличка «убийца» на двери была единственным инструментом правосудия, который был ему доступен. И он мог понять желание видеть своих обидчиков, до которых нельзя добраться со стороны закона, в могиле. Но вместе с тем загадка криминального консультанта манила своей таинственностью, как нерешённая головоломка. Поэтому Эл поставил себе цель во что бы то ни стало докопаться до личности этого преступника, даже если он и не планировал раскрывать её полиции или Майкрофту.

~*~

— Чем занимаетесь? — Лайт не без оснований гордился своей способностью незаметно подкрадываться к людям. Его не слышали и не видели ровно до того момента, пока он сам не решал раскрыть своё присутствие. Его друзья, такие же, как он, помощники в бакалейной лавке, не были исключением. — А, Лайт, привет… откуда ты тут? Мы… мы разговариваем просто… Лайт недовольно цокнул языком. Дженни совсем не умела врать. Даже странно, что она не переняла ничего от него за длительное время совместной работы. Сейчас её лицо ясно говорило о том, что говорили они о чём-то, что Лайту знать, по их мнению, не следовало. А он терпеть не мог, когда от него что-то скрывали. — Вот как… — протянул он с деланным равнодушием. — Что ж, не буду вам мешать. Грофф просил мешки с мукой с телеги сгрузить, болтуны. Мне кто-нибудь поможет? Лайт надеялся, что пойдёт Дженни. Он уже некоторое время замечал её восхищённые взгляды, направленные в его сторону, и считал, что разговорить её будет намного легче, чем их обычно молчаливого друга Ларри. Который, кстати, уже начал вставать, но Дженни была быстрее. Она вскочила со своего места и подбежала к Лайту. — Ларри, постой за кассой, хорошо? — протараторила она и потянула Лайта на улицу. Тот был удивлён её торопливостью. С чего такая спешка? Простая попытка провести время наедине? Или она пытается держать Лайта подальше от их друга? Тогда почему? Таскать продукты было наименее любимым делом Лайта. Он всегда считал себя умным человеком, и работа, требующая от него лишь физической силы, была разочарованием. Но сейчас перенести мешки с мукой в лавку было лишь вторичной задачей. На первом месте по значимости стояло выудить у Дженни информацию. Начать Лайт решил с прямого вопроса. — Дженни, — мягко обратился он к подруге, перехватив у неё мешок, — о чём вы там говорили с Ларри? Молчание. На большее Лайт и не надеялся, что бы это ни было, они пытаются это скрыть. Хорошо. Он тоже будет молчать. Несколько мешков спустя Дженни решила нарушить неловкую тишину какой-то шуткой, на что Лайт снова ничего не ответил, пристально смотря ей в глаза. Через полминуты Дженни не выдержала. — Ну не могу я тебе сказать! Это касается только Ларри, да и ты… твой отец… — она осеклась, махнув рукой. Но Лайт не был готов отступить. Его отец что? Причина, по которой они не говорят ему, как-то связана с его отцом. С его работой? — Дженни, — Лайт снова произнёс её имя и аккуратно взял её за руку. Она не отдёрнулась. Уже хорошо. — Если ты боишься, что я передам твои слова отцу… Почему ты так думаешь? Вы — мои дорогие друзья, и я умею хранить секреты. Ты же знаешь. Она робко взглянула на него. Всё ещё недоверчиво, но уже было заметно, что она колеблется. Лайт решил подтолкнуть. — Чтобы ни случилось, я на вашей стороне. Ты можешь доверить мне всё, я ни за что не перестану думать о тебе хорошо. Дженни вздохнула, и Лайт внутренне возликовал. Лёд тронулся, лёд тает! — Ты помнишь младшего брата Ларри? — неохотно спросила она. Лайт помрачнел и коротко кивнул. Его брата нашли мёртвым месяц назад. Лайт лично занялся расследованием, но встал тупик, как только стало понятно, что убийца — дворянин. Лайт пытался обратиться в суд, но его иск просто-напросто не приняли. Дело заглохло, убийца остался на свободе, и Лайт очень не любил вспоминать об этом доказательстве своей беспомощности. — Я помню. Как это связано с… — Вчера и позавчера ты не выходил на работу, — продолжила Дженни. Лайт медленно кивнул, не особенно понимая, при чём здесь его пропуск. Последние два дня он провёл, бегая от места преступления к дому Шерлока и обратно к полицейскому участку. Но Грофф, кажется, был не против, так при чём тут… — И позавчера к нам пришёл один человек, — взволнованно говорила Дженни. — Он знал о нашей проблеме, и он верил, что тот человек — убийца. Помнишь того графа, да? Он назвался «криминальный консультантом» и предложил нам свою помощь. — Помощь какого рода? — спросил Лайт, кожей ощущая напряжение в воздухе. — Восстановить справедливость. Убить того подонка. Он дал нам яд — он знал, что тот тип всё ещё ходит к нам по утрам. И мы… — её голос сорвался, она восстановила дыхание и продолжила: — Я отравила кружку с пивом и предложила ему выпить. И он выпил, и потом ушёл, но ему стало плохо на улице, и он упал, и была толпа, и его увезли в больницу, и он, наверно, умер, потому что он очень долго там пролежал, и… Лайт положил ей руку на плечо, помогая успокоиться. У него самого сердце колотилось так, будто вот-вот выскочит из груди, но он не мог позволить себе нервничать перед ней. — И ты боялась рассказать мне о этом? — о, Лайт так гордился собой сейчас. Его голос не передавал и тысячной доли того, что он сейчас ощущал. — Помнишь ведь, я тоже хотел, чтобы с этой тварью что-то случилось. Он посмотрел Дженни в глаза и удостоверился, что та хоть немного успокоилась — о вторичной задаче в виде мешков тоже забывать нельзя. Вместе они продолжили работу. Лайт пытался отвлечься от мыслей о том загадочном криминальном консультанте, но с треском проваливался. В какой-то момент Дженни заметила, что у него трясутся руки, и он усилием воли заставил их замереть, одарив напарницу милой улыбкой. Всё ради того, чтобы скрыть свой ужас. Лайт был в ужасе. Он всегда гордился собой. Он знал, что повод для гордости есть — не зря он нравился всем окружающим. Лайт старался, чтобы так и оставалось. Разве что с Шерлоком отношения поначалу были натянутыми. Он знал, что он — эталон честного, законопослушного гражданина. Таким воспитал его отец, такой он воспитывал и Саю. В их семье справедливость и закон всегда уважали. И Лайт никогда — никогда! — не думал, что станет восхищаться убийцей. Появление криминального консультанта разбило на мелкие кусочки всё его мировоззрение. Никто не просыпается с утра с мыслью помочь незнакомым людям расправиться с их обидчиком. Это явно не первое такое убийство. И если так, то скольким людям он уже помог таким образом? Сколько людей, которым не смог помочь закон, нашли своё утешение, прибегнув к убийству? И… и может ли он, Лайт, назвать это несправедливым? Разве несправедливо то, что подонки, спрятавшиеся за прогнившей классовой системой, получили наконец своё наказание? Лайт всегда гордился тем, что соблюдает законы. Он считал, что жить по правилам, установленным обществом — справедливо. Преступники, которых он помогал обнаруживать, нарушали закон и получали установленное законом наказание. Но несмотря на все те случаи в прошлом, когда дворяне избегали следствия, только сейчас Лайт ясно понимал, насколько классовая система мешала правосудию. Чтобы добиться справедливости, приходилось нарушать закон, и это автоматически противопоставляло друг другу эти два понятия. Те понятия, которые до этого момента означали для Лайта одно и то же. Остаток дня прошёл в каком-то тумане. На расспросы семьи Лайт не реагировал, погрузившись в собственные размышления. Заснул он глубокой ночью с одной единственной мыслью: ему нужно было найти этого консультанта. И… помочь? сдать полиции? Лайт не был уверен. Он знал лишь, что встреча с ним поможет разобраться с той кашей, которую оставил в его голове разговор с Дженни.