Stunted Starving Juvenility

      Вэй Усянь резко поднялся с кровати. Он чувствовал как сердце быстро колотилось в груди, а пот стекал по вискам.       — Что?… — прошептал он.       В его голосе слышались нотки ужаса и тревоги, что было очень непривычно.       — Какого черта это было… только что я… я просто…! Неужели у меня действительно был… с…?!       — Ммм… — промычал Цзян Чэн где-то напротив него в темноте, после чего послышался шелест постельного белья, когда его шиди перевернулся на другой бок.       Вэй Усянь тут же замолчал. Его руки дрожали, а все тело горело, как раскалённые угли. И теперь, когда он проснулся и пытался прийти в себя после того, что, черт возьми, его разум, только что случайно сотворил из воздуха, он отчетливо почувствовал предательскую влажность между ног, с которой ему не приходилось иметь дело с тех пор, как в первый раз ему показал эротические книжки с картинками чрезмерно нетерпеливый товарищ-ученик, в момент когда он только-только достиг пубертатного периода.       Тогда его юношеский разум был шокирован и поражен тем, что люди могут вытворять подобные вещи, и в ту ночь ему смутно снилось, как чья-то теплая кожа прижимается к его собственной, а нежные руки касаются лица и остальных частей тела.       Но сейчас это было другое. Абсолютно другое. От такого ему вдруг стало совершенно невозможно оставаться в постели, в этой комнате, где, ничего не подозревая, спал его шиди, в то время как Вэй Усяня посещали такие мысли.       Он резко встал и слегка запнулся, заметив, что его ноги почему-то ослабели, затем поспешил схватить свежую одежду, чтобы переодеться, а испачканную постирать под струёй воды. Устранив таким образом улики, он выбежал наружу и пошёл мимо дверей, ведущих в комнаты других приглашенных учеников, почти перейдя на бег, как будто мог мысленно убежать от того самого сна, где он и Лань Ванцзи…       Как только холодный ночной воздух наполнил его легкие, он, наконец, остановился и, судорожно вдохнув, опустился на ступеньки у общего входа в комнаты.       Вэй Усянь был любопытным человеком. Он чувствовал, что стыд — это то, что мешает ему исследовать что-то новое или вызывать интересную реакцию у людей. Он также не был склонен подстраиваться под общественное мнение или отказывать себе в мыслях, которые другие считали неуместными.       Но этот сон возник из ниоткуда. Он мог с чистой совестью сказать, что никогда прежде в обществе Лань Ванцзи у него не возникало таких грязных мыслей, а если и возникало, то он наверняка бы это запомнил.       Конечно, нельзя отрицать, что ему уж очень нравилось дразнить этого тихого, во всём правильного юношу, нравилось проводить с ним время, даже если это время в основном сводилось к наказанию за несоблюдение правил клана Лань. А сам по себе Лань Ванцзи был очень привлекателен, и с этим не мог не согласиться даже слепой. В общем, если брать во внимание его внешность, то тут вообще не на что было жаловаться.       В конце концов, хотя временами он был немного душным и придирчивым, никто не мог отрицать, что жесткая дисциплина Лань Ванцзи, похоже, приносила свои плоды. Чуть ранее на этой неделе Цзян Чэн жаловался, как несправедливо по отношению к ним сравнивать их с Лань Ванцзи со стороны старшего поколения. По словам Цзян Чэна, суровому второму молодому господину клана Лань, казалось, не нужно было ничего в жизни, кроме воздуха, еды и тысяч правил его клана, чтобы чувствовать себя удовлетворенным, как если бы старик Лань выдумал своего идеального ученика, и небеса проявили милость, подарив ему племянника с каменным лицом, прямо как тот валун, на котором клан Лань основал все свое существование.       Однако, по мнению самого Вэй Усяня, Лань Ванцзи был единственным талантом в своем роде, и поэтому было правильно, что он уважал его и даже восхищался им. Ведь никто, кроме этого молодого человека, уже давно не представлял ему настоящего вызова в бою. Неужели он как-то спутал это восхищение с чем-то другим?       Неужели его мечтательный разум спутал Лань Ванцзи с хорошенькими девушками, с которыми он флиртовал в Юньмэне, потому что, возможно, раннее он подсознательно сравнивал его с ними в том, что касается красивой внешности и привлекательности?       Внезапный жар охватил его с ног до головы, поскольку память предоставила ему четкие доказательства против подобных спекуляций. Потому что, если бы это было так, Лань Ванцзи наверняка должен был бы взять на себя принимающую роль, то есть "роль женщины" в этой грязной сцене, а не…       Вэй Усянь почувствовал, как сильный румянец покрыл его щёки и шею, когда он подумал о том, как вместо этого вел себя Лань Ванцзи в том сне — совсем не так, как нежные, белокожие девушки, которые часто изображались в эротических книжках Не Хуайсана.       Вместо этого он вел себя настойчиво и агрессивно, вел себя как какой-то дикий зверь в период течки, прижимая Вэй Усяня своим телом к полу, раздвигая его ноги и заставляя поддаться, освобождая для себя место глубоко внутри…       — Аааа... — простонал Вэй Усянь, прикрывая руками от всего мира свои пылающие щеки, хотя вокруг никого не было, кто мог бы это увидеть.       Он даже не знал, что туда можно что-то засунуть! Во сне поначалу ему было больно, он чувствовал себя униженным и оскорблённым, а затем постепенно начал ощущать, что это действительно, очень…       — "Чёрт, чёрт, чёрт! Боже мой, Вэй Усянь! Держи себя в руках!" — он несколько раз хлопнул себя по пылающим щекам, отчаянно пытаясь думать о чем-нибудь другом.       Однако все его мысли были сосредоточены на том, как выглядело лицо Лань Ванцзи в агонии их страсти, как пылали его глаза и заглядывая прямо в душу Вэй Усяня, тёмные зрачки почти полностью утратили свой обычный бледный оттенок, как его руки и бедра жёстко сжимали плоть человека под ним, но при этом его мягкие губы очень нежно поцеловали его в конце. Как его подтянутая грудь соприкасалась с грудью Вэй Усяня, как его широкие плечи и сильные руки охватывали тело Вэй Усяня, легко удерживая его, снова и снова толкаясь вперед в чужое нутро.       Громкий звук вырвался из горла Вэй Усяня, когда он невольно почувствовал, как жар распространился по его животу. Действительно, как оказалось, от этого никуда не деться.       Откуда бы ни пришел этот сон, он не смог бы просто взять и забыть о нём, он даже не знал, как ему при следующей встрече с Лань Ванцзи спокойно смотреть ему в глаза, как вообще завтра провести свой день рядом с ним, в одном пространстве, в библиотечном павильоне, в том самом месте, которое сегодня ночью безумная голова Вэй Усяня выбрала в качестве окружающей среды для всего происходящего во сне.       Первые признаки приближающегося рассвета уже появлялись на небе, когда Вэй Усянь наконец сумел взять себя в руки и вернуться в постель.

***

      Вэй Усянь был полон решимости не позволить вчерашнему сну изменить что-либо важное. В свете нового дня его воспоминания об этом казались каким-то странным миражом, о чем ему не следует слишком много думать, чтобы не повредить себе мозг, пытаясь понять, что это может значить.       Во время урока он почти смог забыть об этом, легко возвращаясь к своим известным привычкам: слушать учителя только вполуха, записывать только то, что интересовало его в тот момент, отправлять Не Хуайсану небольшие заметки и рисунки и получать взамен орешки.       У каждого ученика был свой письменный стол, поэтому, хотя Вэй Усянь в первый день лекций решил сесть рядом с Лань Ванцзи, между ними все еще оставалось достаточно места, чтобы не нарушить его самообладание. Однако он не смог заставить себя в шутку отправить свою обычную армаду газетчиков в сторону Лань Ванцзи. Даже взгляд на одетого в белое юношу не казался хорошей идеей, поскольку Вэй Усянь не был уверен, что его разум будет в порядке, если они встретятся глазами.       По сравнению с другими днями он казался вполне послушным, так как не с кем было подурачиться. Как только Лань Цижэнь начал свой ежедневный раунд быстрого расспроса, отзывчивость Не Хуайсана полностью растворилась и он попытался спрятаться за ширмой из книг.       Цзян Чэн был восприимчив к безделию Вэй Усяня в классе только во время действительно скучных тем, а все остальные, вероятно, были слишком напуганы гневом Лань Цижэня, пока он обшаривал помещение глазами, ища кого-нибудь, кто мог бы ответить на его следующий вопрос.       В итоге жертвой оказался ученик из Балин Оуяна, имя которого Вэй Усянь забыл. Он задавался вопросом, заметил ли Лань Ванцзи в нем что-нибудь необычное, когда рассеянно прошептал поправку к тому, что парень из Балина пробормотал в ответ на вопрос Лань Цижэня о боях в неблагоприятных погодных условиях против яогуай, которые обычно появляются только в чрезмерно влажных регионах.       Серьезно, об этом Вэй Усянь читал уже много лет назад, грабя библиотеку клана Цзян всякий раз, когда ему было особенно скучно, что случалось довольно часто.       В болотных местностях животные и их чудовищные родственники были прекрасно приспособлены к окружающей среде. Плавники, перепончатые лапы и чешуя или дополнительная пара ног и крыльев позволяли им передвигаться довольно быстро, в то время как человек мог попасть в беду, стоя по колено в грязи или воде, если бы им нужно быстро двигаться или сражаться. Для этого существовала специальная одежда и оборудование, а также талисманы, которые, хотя зачастую и были довольно дорогими, но являлись весьма интересными.       Настолько интересными, что Вэй Усянь изучал их сколько душе угодно те несколько раз, когда они попадались в его руки, прежде чем бежать беспокоить мастера талисманов Цзян достаточно часто, чтобы этот человек однажды с любовью, выбросил его через окно своей мастерской.       Кроме того, Юньмэн и Балин были довольно влажными регионами, поэтому Вэй Усянь немало участвовал в ночных охотах с участием таких зверей, и задавался вопросом, насколько защищенным должен был быть этот паренёк из клана Оуян, если не знал этого как свои пять пальцев.       Ну а поскольку Лань Ванцзи очень сильно любил читать, он, вероятно, тоже все это знал. Вэй Усянь безумно хотел, чтобы у них было больше возможностей проверить свои теоретические знания на практике. Лань Ванцзи, вероятно, был бы отличным ночным охотником.       Неофициальные дуэли между учениками Облачных Глубин обычно не допускались. Но Вэй Усянь уже успел ощутить на себе силу владения мечом Второго Нефрита клана Лань, когда они впервые встретились, и поэтому знал, чего не хватает их учению. Он считал, что это действительно большое упущение, что лекции не включали в себя регулярных перепалок между учениками, поскольку их главная цель заключалась в том, чтобы вместо этого дать приезжим ученикам и наследникам твердое понимание политики, истории и возможность пообщаться со сверстниками, с которыми обычно не проводишь так много времени.       И правда, какая жалость, ведь Лань Ванцзи с мечом был действительно…       Мысли Вэй Усяня резко оборвались, внезапно вызвав в воображении непристойные шутки, которые он слышал от старших учеников клана Цзян о том, достаточно ли их соответствующих навыков владения мечом, чтобы произвести впечатление на женский мир, говоря немного о другом виде меча. Вэй Усянь был смущен, что его мысли привели его к такому плоскому эвфемизму, затем ему стало неловко оттого, что он смутился, и во время всего этого его мысли приняли опасный оборот в сторону меча Лань Ванцзи и того, что он сделал с ним во сне.       Вэй Усянь не знал о женском мире, но он сам, вероятно, был бы впечатлен, скорее поражен, или скорее полностью и унизительно побежден. Его хватка на кисти соскользнула, и пишуший предмет скатился с края стола на пол, туда, где на периферии его зрения начинался белый подол халата некоего человека.       — Ах! — воскликнул Вэй Усянь, вырванный из нисходящей спирали своего разума, закончившейся тем, о чем он каким-то образом успешно избегал размышлять все утро, прервав очевидную попытку какого-то ученика из клана Цзинь потянуть время, поскольку тот не знал ответа на вопрос, что задал ему Лань Цижэнь.       — Вэй Ин! — выругался старик Лань, свирепо глядя на него. — Не смей создавать шум, когда не твоя очередь отвечать.       Вэй Усянь прикусил язык и не заметил явного облегчения ученика клана Цзинь от того, что его прервали, поскольку Лань Цижэнь, вероятно, лучше, чем кто-либо другой, знал, что парень не сможет ответить на любой его вопрос.       — Вэй Ин приносит свои извинения, — рассеянно выдавил он, потому что как раз в этот момент почувствовал на себе обжигающий взгляд, которого избегал все утро.       Он случайно повернул голову, чтобы посмотреть. Время замедлилось, когда глаза Вэй Усяня встретились с этим золотистым взглядом.       Он сразу же разволновался, его сердце непроизвольно забилось быстрее, затылок запылал. Он больше не мог отвести взгляд.       На заднем плане допрашивали какого-то другого ученика, но окружение Вэй Усяня становилось размытым, его внезапно захлестнули воспоминания о том, как он смотрел именно в то лицо, на которое пялился прямо сейчас. Внезапно вспомнились детали, которым он ранее не придал значения: прядь волос Лань Ванцзи, упавшая на чужой лоб, когда он наклонился, чтобы воссоединить их губы после того, как Вэй Усянь умолял его сделать это, прядь, которую он не смог заправить за одно из этих горящих красных ушей, потому что его руки все еще были связаны налобной лентой клана Лань, вместо этого он заложил их за шею Лань Ванцзи, чтобы потянуть его вниз, чувствуя, как напрягаются мышцы его плеч, когда Лань Ванцзи распределил свой вес, чтобы лучше дотянуться до рта Вэй Усяня.       Влажное скольжение хищного языка, не дающего ему сделать хоть один вздох, во время его натиска, но почему-то даже так прекрасно чувствовался запах такого сладкого на вкус сандалового дерева, смешанный с пьянящим привкусом пота и плотских утех, которым Вэй Усянь и не подозревал, что его сны умеют подражать, поскольку он даже ни разу ни с кем не целовался. Подробности, слишком специфические, чтобы принадлежать какому-то случайному сну о поллюциях, детали, которого говорили о тщательном изучении личности Лань Ванцзи со стороны Вэй Усяня.       Он знал, что снова сильно покраснел, знал, что выражение его лица показывает сильное смущение. Лань Ванцзи почти незаметно приподнял бровь после того, как прошло больше времени, чем обычно требовалось для поддержания зрительного контакта, и только тогда Вэй Усянь заметил, что Лань Ванцзи поднял его до этого упавшую кисть и все это время протягивал ее ему, ожидая, что он заберет ее обратно.       Внезапно всех этих действий стало слишком много. Вэй Усянь вскочил со своего места, тем самым напугав класс, немедленно развернулся и побежал к выходу. Полы его одежд, должно быть, сбросили бумаги с его стола на пол, и он услышал, как Лань Ванцзи начал произносить его имя, но это было уже слишком, его чувства были поглощены воспоминаниями о том самом хриплом голосе, обращавшемся к нему, который говорил: "...Вэй Ин, Вэй Ин, Вэй Ин..." и о его собственном стоне, когда его тело полностью закипело от боли в первый болезненный раз из-за внезапного проникновения внутрь, о том, как Вэй Усянь умолял и упрашивал, но Лань Ванцзи не слушал, а только ускорял шаг.       Его тихий вздох, когда он кончил, наполнил Вэй Усяня чем-то горячим, обжигающим, заклеймив его навсегда.       Он спотыкался на бегу, игнорируя кричащих ему вслед Лань Цижэня и Цзян Чэна, чуть не врезался в стойку для мечей у входа, торопясь взять Суйбянь. Каждый инстинкт кричал ему убираться к черту, бежать и прятаться перед лицом неизвестного противника.

***

      Так не могло больше продолжаться! Это было совершенно неприемлемо, и что-то нужно было немедленно поменять! Никогда прежде в своей жизни Вэй Усянь не чувствовал себя таким униженным из-за того, что придумал его собственный разум!       Итак, он снова возьмет себя в руки. Он вернет все в норму и извинится перед Лань Ванцзи за то, что сбежал... Или Лань Ванцзи, вероятно, было абсолютно все равно. Почему-то прямо сейчас это причиняло боль.       — "То, что я сошел с ума, не проблема Лань Чжаня", — с горечью подумал про себя Вэй Усянь.       Да, это была его собственная проблема, и он должен решить ее сам. Обычно у него это неплохо получалось.       Полный решимости, он скатился с ветки, которую выбрал для своего срыва, и задумчиво поднес руку к подбородку. Теперь, когда между ним и Лань Ванцзи снова возникла некоторая дистанция, он должен попытаться всё хорошенько обдумать.       Итак, каким-то образом его мозг придумал смехотворно грязный и слишком подробный сюжет про обрезанных рукавов с непосредственным участием себя и Лань Ванцзи. Просто так, из ниоткуда. С какой стати он вообще предполагал, что Лань Ванцзи будет так себя вести?! И все же, думая об этом, он не мог отрицать, что не чувствовал совершенно невозможным то, что Лань Ванцзи повел бы себя так, оказавшись в такой ситуации. Каким-то образом все, что произошло в его сне, все, что сделал Лань Ванцзи, хотя и безумно удивило его, с какой-то стороны это странным образом соответствовало тому, что Вэй Усянь знал о нём.       То, как вел себя Лань Ванцзи, на самом деле не противоречило ни одной черте, которую Вэй Усянь приписал бы его характеру.       Но что-то в этом деле было не так. Вэй Усянь не мог припомнить, чтобы когда-либо раньше видел порно с обрезанными рукавами, и хотя теоретически он знал, что такие люди где-то существуют, он никогда не задумывался, может ли он сам принадлежать их числу. Девушки, которых он находил симпатичными, отвечали на его флирт, и ему это нравилось, он мог представить, что однажды в далеком будущем у него появится жена, он заведет с ней большую семью и будет счастлив.       Шум бегущих ног прервал его размышления, и когда он обернулся, то увидел спешащего к нему Цзян Чэна, за которым следовал задыхающийся Не Хуайсан и, казалось, он был не очень рад тому, что бежит так быстро. Занятия, похоже, уже закончились.       — Что это, блять, было, Вэй Усянь?! — прокричал Цзян Чэн, когда они, наконец, остановились перед ним.       Не Хуайсан тяжело прислонился к дереву магнолии, на котором только что сидел Вэй Усянь, чтобы отдышаться.       — Я думаю, на этот раз... хааа... Цзян-сюн, зачем тебе понадобилось так бежать?... Ты действительно разозлил старика Ланя, Вэй-сюн, — наконец сказал Не Хуайсан. — Возможно, именно это в конце концов заставит его убить тебя.       Вэй Усянь закатил глаза.       — Серьезно, что на тебя нашло, что ты вот так просто сбежал? Я не буду помогать тебе выпутываться из этой передряги, это просто чтобы ты знал, — Цзян Чэн резко скрестил руки на груди и свирепо посмотрел на него.       — Я просто не мог больше сидеть! — Вэй Усянь защищался. — Что вообще может сделать Лань Цижэнь, кроме как поручить мне переписать еще больше свитков с правилами? Я все равно уже этим занимаюсь, так что могу извлечь из этого максимум пользы.       Однако теперь, когда он подумал об том, что больше заданий по переписыванию правил означало бы еще больше времени, проведенного в тихой компании Лань Ванцзи, и разве это хорошо?       В таком состоянии, в каком он был сейчас, Вэй Усянь не был уверен, что сможет сосредоточиться на чем-либо, и тогда ему нужно будет ещё целый год повторять лекции, как это делал Не Хуайсан, потому таким образом что ему предстояло отбыть наказание.       — Ты опять бездельничаешь! Ты все утро отсутствовал, что с тобой? — Цзян Чэн беспокоился, и у Вэй Усяня возникло резкое желание подразнить его за это, но не получилось, потому что он, попросту не знал, что сказать своим друзьям.       Не Хуайсан, казалось, тоже интересовался его ответом, судя по тому, как он поглядывал на него из-под своего веера.       — Ну... Я плохо спал прошлой ночью. И на уроках мне было скучно, что я ещё могу сказать?       — Ну и что? Сначала ты ни с того ни с сего крикнул на весь класс, а затем, когда второй господин Лань поднял твою упавшую кисть, ты внезапно убежал, как будто не можешь выносить его вида? Что это было? — Цзян Чэн подозрительно сузил глаза.       Вэй Усянь поморщился. Он надеялся, что никто этого не заметил.       — Ты всегда его раздражал, неужели это теперь взаимно? — продолжал его шиди.       — Это не... — начал было Вэй Усянь, но тут же почувствовал, что его румянец возвращается из-за этого странного разговора. Взгляд Не Хуайсана приобрел что-то задумчивое.       — Перестань быть таким грубым! Давай просто вернемся и что-нибудь съедим, я сегодня утром не завтракал, — возразил Вэй Усянь, протягивая руку, чтобы поправить ленту на волосах, которая запуталась, когда он прислонился к ветке дерева.       — О нет, этого точно не будет, — фыркнул Цзян Чэн. — Старик Лань хочет поговорить с тобой, он сказал нам привести тебя обратно, как только мы тебя найдем. Я и вправду не хотел бы оказаться в твоей шкуре прямо сейчас. Он был как-то слишком спокоен, когда сказал всё это.       — Да, он даже не кричал! Что он планирует с тобой сделать, он даже нам не сказал, — добавил Не Хуайсан, его глаза расширились и заблестели от беспокойства.       — Хорошо, тогда я пойду! Цзян Чэн, захвати для меня что-нибудь съедобное из столовой, ладно? Не смотри так, будто тебе уже нужно планировать мои похороны, в худшем случае он может только выгнать меня! В таком случае я пришлю тебе Улыбку Императора!       — Какая самоотверженность! — похвалил его Не Хуайсан, в то время как Цзян Чэн только усмехнулся и закатил глаза.       Эти двое попрощались с Вэй Усянем на перекрестке, который должен был привести их в столовую, в то время как Вэй Усянь пошёл в обратную сторону. После последней угрозы Цзян Чэна не навлекать больше позора на главу клана Цзян, Вэй Усянь снова остался один.

***

      Лань Цижэнь сидел за учительским столом, записывая что-то на листке с заданием какого-то ученика, изящными и медленными штрихами. При появлении Вэй Усяня он безмолвно подал ему знак сесть и подождать, пока он закончит. Несколько ошеломленный Вэй Усянь сделал, как ему сказали.       Пока он ждал, он заметил, как странно изменился класс, когда в нём почти никого не было. Присутствие большого количества скучающих или нервничающих учеников часто заставляло его тоже нервничать, обычно они просто сидели неподвижно и хранили молчание, когда было ясно, что большинство из них хотели бы заниматься чем угодно, но только не этим.       Теперь он впервые подумал, что Облачные глубины на самом деле довольно безмятежны, и обнаружил, что ценит вкус клана Лань к скудной, но со вкусом обставленной мебели.       Он наблюдал, как Лань Цижэнь наконец отложил кисть и положил бумагу сушиться. Затем он взял несколько других страниц, которые, казалось, до этого приготовил перед собой, и молча спустился с возвышения в передней части класса, протягивая их Вэй Усяню.       Оказалось, что это был собственный тест Вэй Усяня, проведенный на прошлой неделе. В нем рассказывалось о надлежащем поведении заклинателя во время "ночной охоты", и, судя по всему, Вэй Усянь получил высшие оценки, даже если в конце Лань Цижэнь заметил, что он склонен игнорировать структуры местной власти в пользу использования гражданских информаторов и, таким образом, рискует упустить логистическую и административную информацию, которую могут знать только местные губернаторы или лидеры кланов.       Вэй Усянь поднял голову, чтобы посмотреть на своего учителя. В свете того, что Вэй Усянь сделал чуть раньше, наверняка старик не захотел бы просто обсудить с ним результаты своего теста? Лань Цижэнь был странно молчалив, смотрел не на Вэй Усяня, а в дальние окна Облачных глубин, которые открывались, чтобы показать большую сосну, слегка покачивающуюся на горном бризе. Наконец, он повернулся лицом к Вэй Усяню, который уже начал чувствовать себя немного сбитым с толку.       — Вэй Ин, — начал он, и Вэй Усянь почувствовал, что его спина сама по себе выпрямилась, возможно, впервые за все время, в ответ на обращение учителя.       Обычно Лань Цижэнь разговаривал с ним с некоторой долей презрения, но сейчас он вообще не мог определить тон его голоса.       — При всем твоем легкомыслии и склонности к озорству ты один из самых ярких умов своего поколения. Меня озадачивает, как ты приобрел знания, намного превосходящие знания большинства твоих сверстников, но, похоже, ты совершенно не склонен проявлять должное уважение к своим учителям.       Он повернулся и сел обратно за свой стол, спокойно положив руки на колени и снова сосредоточив все свое внимание на Вэй Усяне.       — Я обеспокоен тем, куда может забрести твой разум, когда ты предоставлен сам себе.       Действительно, после прошлой ночи Вэй Усянь был вынужден полностью согласиться с мнением своего учителя.       — Мне вспомнился первый день лекций для приглашенных учеников, когда ты в очередной раз покинул класс, не получив соответствующих наставлений. До сих пор я предполагал, что тебе просто нравится валять дурака, и я не мог не выразить тебе сильного неодобрения, поскольку такое поведение требует строгого превоспитания. — он задумчиво погладил бороду, по-прежнему не отводя взгляда.       Вэй Усянь внезапно вспомнил о настойчивости Лань Ванцзи и подумал, что это, должно быть, именно то, что он унаследовал от своего дяди.       — Я полагал, что ты стремился к веселью, безделию и возмущению окружающих тебя людей и что у тебя не было особых ограничений, когда дело доходило до того, к чему ты мог бы прибегнуть, чтобы получить эти вещи.       Вэй Усянь был озадачен. Неужели старик начал оправдываться перед ним?       — И все же сегодня я заметил, что ты не мог не поправить наследника клана Балин Оуян, когда он не смог ответить правильно на заданный вопрос. Если ты считаешь, что твоего шепота достаточно, чтобы обмануть слух совершенствующегося, я бы порекомендовал тебе почитать тексты, в которых рассказывается о золотом ядре и его улучшающих чувства свойствах. — он, наконец, оторвался от их зрительного контакта, чтобы достойно откашляться.       — И после того, как другие предпочли поставить себя в неловкое положение вместо того, чтобы признать, что не знают ответа на заданный вопрос, на тебя, похоже, снизошло озарение, и ты выбежал из класса. Итак, скажи мне честно, Вэй Ин. Насколько тебе скучно находиться на лекциях для приглашенных учеников?       — Я... — тихо промямлил Вэй Усянь.       Честно говоря, это был последний вопрос, который он ожидал когда-либо услышать от Лань Цижэня. Это был совершенно другой разговор, не тот, которого он ожидал, когда пришел сюда!       Однако старик просто тихо сидел и ждал, когда он заговорит. Мадам Юй часто говорила ему не перечить учителям, поскольку так будет лучше для него самого. Что, конечно же, раньше его особо не останавливало. Он всегда предполагал, что Лань Цижэнь из тех людей, которые согласятся с подобными наставлениями. То, что он мог подумать о том, могут ли его собственные лекции быть скучными, Вэй Усянь считал невозможным. Но поскольку его учитель казался серьезным, он немного подумал и решил ответить ему честно.       — Если честно, я считаю, что эти лекции подходят для преподавания основ теории совершенствования, твердого понимания истории и политики, а также для указания пробелов в образовании ваших учеников. Только вот...— он снова остановился, пытаясь понять, что учитель ожидал от него услышать. Однако лицо Лань Цижэня ничего не выражало.       Действительно, схожесть между ним и его младшим племянником всегда была слишком очевидна!       — Если вы спрашиваете личное мнение этого ученика, то я чувствую, что нам немного не хватает учения на практике.       Он невольно задержал дыхание. Если бы он осмелился заявить о подобном дома, именно в этот момент мадам Юй начала бы кричать на него, о том, как он может позволять себе быть таким неуважительным к старшим, и что он должен быть благодарен, что ему вообще дают образование, ведь он всего лишь сын слуги и все такое.       Но Лань Цижэнь казался задумчивым и ответил не сразу. Спустя некоторое время, в течение которого мужчина, похоже, о чем-то размышлял, он откашлялся и спросил:       — Не мог бы ты мне сказать, что твоя неугомонная суета на уроке, твоя дурная привычка отвлекать других учеников шутками во время занятий и твоя склонность приспосабливать любые задаваемые тебе вопросы к более широкому контексту, чем изначально поставленный вопрос, чтобы ты мог обсуждать его далеко за пределами предполагаемых учителем рамок, являются прямыми последствиями этой скуки?       Так ли это было? Вэй Усянь точно сказать не мог. Он любил дурачиться с друзьями и теоретизировать обо всем и ни о чём.       Но в гипотетическом сценарии, когда на лекциях рассказывали о вещах, которых он еще не знал, и которые были достаточно увлекательными, чтобы дольше удерживать его интерес, он подумал, что был бы не против вести себя тихо и послушно на уроке.       — Ну... Я думаю, да? — задумчиво произнес он.       Он обнаружил, что ему напомнили о том, о чем он думал ранее.       — Дома тоже часто бывает так. В клане Цзян есть мастер талисманов, и я люблю, когда у него есть время чему-нибудь научить меня. Но поскольку клан Цзян фокусируется на фехтовании и стрельбе из лука, что вам, безусловно, известно, то, что мы уже знаем, обычно не рассматривается на занятиях, и на самом деле не поощряется то, что я обращаюсь к нему так часто, как хотелось бы. Я главный ученик, поэтому, думаю, имеет смысл, что я не могу просто заниматься своими хобби, когда мне заблагорассудится.       Лань Цижэнь просто молчал. Вэй Усянь внезапно вспомнил предупреждение Цзян Чэна, сказанное им ранее, и почувствовал необходимость добавить:       — Но я все равно благодарен, что у меня есть возможность посещать здесь занятия. Я знаю, что клан Лань, вероятно, сделал для меня исключение по просьбе дяди Цзяна.       — Хотя это, безусловно, верно, младший ученик с твоим потенциалом получил бы эту возможность независимо от своего происхождения. В конце концов, именно гениальность твоих собственных родителей когда-то принесла им сюда приглашения. — пояснил старик.       Вэй Усянь оживился:       — Правда?       Он знал, что его мать посещала лекции в юности и что Лань Цижэнь, предположительно, не очень ее любил. Но о своем отце он знал еще меньше, чем о матери, единственное, что он когда-либо слышал о своих родителях — это язвительные замечания мадам Юй в их адрес.       — Я не знал, что мой отец тоже посещал занятия в Гусу, — не мог не удивиться он, глядя на Лань Цижэня большими глазами.       Каждая мелочь, которую он узнавал о двух людях, благодаря которым он появился в этом мире, была бесконечно дорога для него. Он был слишком мал, когда они погибли, чтобы много помнить о них, а люди, которые их помнили, как правило, избегали таких разговоров. Из-за этого он предполагал, что смог посещать лекции только благодаря Цзян Фэнмяню. Оказалось, что он, очевидно, получил бы приглашение в любом случае!       Лань Цижэнь посмотрел на него, мрачно нахмурившись.       — Сыновний долг любого ребенка — должным образом почитать своих родителей и хранить память о них после их ухода. Разве Цзян Фэнмянь не рассказывал тебе о них?       Вэй Усянь колебался. Он не хотел говорить о человеке, который спас его от уличной жизни, ничего такого, что могло быть воспринято как негативное. В конце концов, дядя Цзян, возможно, не хотел вспоминать о том, что наверняка огорчало его самого, поэтому он не мог винить его. В конце концов, родители Вэй Усяня были его близкими друзьями.       И все же каким-то образом он чувствовал, что может доверять Лань Цижэню, который не перевернёт его слова с ног на голову. Если бы кто-то только вчера сказал ему, что у него возникнет искушение довериться старику Лань, он бы рассмеялся ему в лицо. Но этот разговор был так далек от всех взаимодействий, которые у него были со своим строгим учителем до этого. Итак, он решил рискнуть.       — Дома также не поощряется, что я беспокою лидера своего клана всякими мелочами, — решил сказать он.       Лань Цижэнь долго смотрел на него. Затем вздохнул и снова направил взгляд в окно.       — Я недооценивал тебя, Вэй Ин. Думаю, мне следует извиниться, — наконец сказал он.       Вэй Усянь дико заморгал, уверенный, что он каким-то образом ослышался.       — Ммм... за что извиняется учитель? — удивлённо спросил он.       У него закружилась голова. На самом деле, все эти эмоциональные качели не были полезны для его сердца.       — Мое мнение о тебе было омрачено предрассудками, которые у меня были, и до сегодняшнего дня я не пытался понять корень твоих проблем.       Вэй Усянь резко подумал, что называть это его проблемами, возможно, немного чересчур.       — Теперь мне кажется очевидным, что то, что я считал специальным намерением раздражать других, на самом деле является результатом определенного отсутствия родительского руководства. Общественность, похоже, считает, что лидер вашего клана оказывает вам непропорционально благосклонное отношение. Это, конечно, не может быть полной правдой, если он утаил от тебя информацию о твоих родителях.       Что ж, это было довольно смело сказано. Вэй Усянь считал Лань Цижэня человеком, который жестко и педантично придерживается социальных правил и их тонкостей, даже если это иногда могло исказить смысл чьих-либо заявлений. Похоже, его учитель был не единственным, кто слепо верил в то, что он где-то слышал.       — Я не позволю этому продолжаться, — продолжил Лань Цижэнь. — Сегодня у меня нет времени, так как есть другие дела, которые нужно выполнить во второй половине дня. Но если тебе интересно, я был бы не против рассказать, что я знаю о Цансе Саньжэнь и Вэй Чанцзе. Я не могу утверждать, что знал их очень хорошо, но я все равно провел год в качестве их соученика.       — Я бы очень этого хотел, — быстро ответил Вэй Усянь, широко раскрыв глаза.       Он не стал бы задирать нос, столкнувшись с такой прекрасной возможностью. Лань Цижэнь кивнул и встал, давая ему знак сделать то же самое.       — Тогда решено. Я прошу тебя остаться завтра после лекций. Еще не было ученика, которого я не смог бы перевоспитать, и ты, конечно, не будешь первым. Я придумаю что-нибудь, чтобы противостоять твоему недооцененному вызову. Твой блестящий интеллект следует развивать.       С этими словами Лань Цижэнь отпустил его, поэтому Вэй Усянь поклонился и направился к дверям. Мысли все еще кружились в его голове, а в груди нарастало странное тепло. Как только он собрался переступить порог, учитель снова окликнул его.       — Вэй Ин, Сичэнь сказал мне, что ты подружился с Ванцзи. Это так?       И этого было достаточно, чтобы его сердце снова бешено заколотилось в груди. Разговор с Лань Цижэнем успешно отвлек его от мыслей о вещах, которые заставили его утром сбежать из класса. Он сглотнул, сделал один глубокий вдох и снова отвернулся, надеясь, что Лань Цижэнь не заметит нервозности в выражении его лица.       — Я правда не знаю, согласится ли ваш племянник, но я бы определенно хотел, чтобы это было правдой, — решил сказать он, не уверенный, откуда у старшего брата Лань Ванцзи такая уверенность в их дружбе.       Конечно, было очень маловероятно, что Лань Ванцзи сам сказал такое своему брату.       — Ванцзи давно ценил свое одиночество, — продолжал Лань Цижэнь. — Но если вы действительно начали ладить, я прошу тебя не мешать его занятиям и относиться к нему хорошо.       — Да, конечно. Лань Чжань заслуживает только лучшего, — сказал он и почувствовал, как вспыхнуло его лицо, вспомнив, как совсем недавно он проявил неуважение к Лань Ванцзи. Всего лишь во сне, но все же.       При этом Лань Цижэнь, казалось, мгновение изучал его, возможно, чтобы убедиться в его честности? Все, что он увидел, казалось, удовлетворило его.       — Очень хорошо, я поверю тебе на слово. Я думаю, тебе уже пора присоединиться к Ванцзи для твоего наказания за побег. Мы поговорим завтра после занятий.

***

      В груди Вэй Усяня что-то сжалось, пока он шел к библиотечному павильону. Он поспешил найти Цзян Чэна, который был верным добрым шиди и действительно сохранил ему булочку с обеда. Вэй Усянь был рад, что у него в желудке хотя бы есть что-то, чего у него не было ещё со вчерашнего вечера. Быть голодным вдобавок ко всему, что уже произошло в его голове, только ухудшило бы ситуацию.       Его разговор с Лань Цижэнем оказался, по крайней мере, намного приятнее, чем ожидалось. Но даже при том, что старик приятно удивил его, то, что он сказал, сбило с толку и немного взволновало. Клан Лань действительно хотел убить его сегодня!       Но самое главное, ему срочно требовалась контрмера против нервозности, охватившей его в присутствии Лань Ванцзи. Вэй Усянь не знал, как бы он иначе пережил свое сегодняшнее наказание! Итак, пока он очень медленно шел к библиотечному павильону, чтобы хоть немного отложить свое прибытие, в его голове возник небольшой план действий.       В общем, он считал, что сон, особенно такого рода, не должен слишком волновать человека, поскольку человеческий разум иногда думает о всевозможных безумных вещах, и не всегда можно относиться ко всему абсолютно серьезно.       Однако именно этот сон был слишком длинным, слишком подробным и к тому же слишком реалистичным, чтобы быть просто какой-то безумной выдумкой, которую его разум состряпал из-за того, что он переел вкусной еды перед сном или что-то в этом роде.       В таком случае, Вэй Усянь не мог отрицать, что ему также было довольно любопытно теперь, когда внутри него все начало понемногу налаживаться.       В конце концов, всякий раз, когда что-то по-настоящему удивляло его, он не мог удержаться, чтобы не ткнуть в это пальцем, пока не поймет, в чем дело, даже если на этот раз это были его собственные мысли. Чтобы начать свое расследование, Вэй Усянь смог придумать три теории, которые помогли бы объяснить приснившийся ему сон.       Первое: Это действительно была просто случайность. То, что заставило его представить Лань Ванцзи в таком свете, больше никогда не сбудется, и как только Вэй Усянь немного успокоится, все вернется на круги своя. Хотя он не мог не подумать о том, что эта теория на самом деле не казалась такой уж убедительной.       Второе: Здесь замешано что-то помимо его собственного "я". Возможно, какое-то проклятие или существо вселило в него похотливые мысли, и объект этих желаний был выбран вроде как случайно. Может быть, Лань Ванцзи был последним человеком, о котором Вэй Усянь думал вчера, прежде чем заснуть? Эта мысль снова заставила его покраснеть.       И третье: В это было трудно поверить, но это нужно было сделать во имя открытия истины — Вэй Усянь в самом деле мог быть просто обрезанным рукавом, и тем, кто проникся симпатией ко второму молодому господину клана Лань. (Скорее, жаждал, чтобы он взял его как женщину, желал, чтобы он доминировал над ним в сексуальном плане, как некоторые, как какие-то... он даже не знал!)       — Айяй, серьезно, что со мной? — он заскулил с раскрасневшимся лицом, несколько раз хлопнув себя по нему.       Вэй Усянь подумал, что за последние несколько часов он, должно быть, покраснел больше, чем за всю свою предыдущую жизнь! Кто он такой, какая-то взволнованная девица?!       Если бы первая теория была верна, то этот вопрос разрешился бы сам собой. Однако что-то зудело у него под кожей, что-то побуждало его как-то отреагировать.       Вторая теория была, пожалуй, самой интересной, но поскольку Вэй Усянь уже некоторое время не ходил на ночную охоту, и также было маловероятно, что кому-то в Облачных Глубинах было так невероятно скучно, что они решили проклинать его случайными извращенными снами... Серьезно, какая от этого была бы польза? Ему пришлось признать, что он не мог представить ни одного сценария, где его сон был бы результатом подобного.       Задумавшись, Вэй Усянь завернул за поворот, за которым показался библиотечный павильон. Итак, остается третья теория. Но как он должен был выяснить, интересуется ли он Лань Ванцзи в таком плане? Как это работает? Разве он не должен был просто сразу это понять?       В любом случае, он не думал, что библиотека была лучшим местом для исследования его гипотетических желаний. Ему нужно было бы поговорить с Лань Ванцзи наедине, где другой не истолковал бы все, что говорил или делал Вэй Усянь, как попытку избежать наказания или попасть в беду. За последние несколько недель стало совершенно ясно, что Лань Ванцзи не стал бы потакать ему в таких начинаниях.       Итак, Вэй Усяню пришлось уговорить Лань Ванцзи пойти с ним куда-нибудь наедине. Добровольно. Что ж, это было серьезное испытание!       Вэй Усянь, несомненно, в последнее время приглашал Лань Ванцзи во всевозможные места и мероприятия только для того, чтобы каждый раз получать жестокий отказ. Но он не зря вырос в клане Цзян! Он не позволил бы недостатку энтузиазма у Лань Ванцзи победить себя!       В его голове начал формироваться план, он сделал последний глубокий вдох и направился к библиотеке. Пора было перестать убегать!

*** 

      Лань Ванцзи уже сидел на своем обычном месте, когда к нему присоединился Вэй Усянь. Он сидел прямо, с идеальной осанкой, одной рукой придерживая рукав, другой изящно делая заметки к чему-то, что выглядело как какое-то древнее Священное писание или поэзия.       Вэй Усянь изобразил на лице широкую улыбку и постарался, чтобы его походка была такой же уверенной, как всегда.       — Эй, Лань Чжань, спасибо, что подождал! — крикнул он, гордясь тем, что его голос звучал ровно, в то время как сердце решило предать его, снова набрав ритм.       Лань Ванцзи оторвался от текста, который он изучал, и устремил на Вэй Усяня непроницаемый взгляд. Последний внезапно почувствовал искушение замереть, как какое-то хищное животное, но затем Лань Ванцзи просто кивнул и каким-то образом умудрился приказать Вэй Усяню подойти к его собственному письменному столу, бросив в его сторону всего один короткий многозначительный взгляд.       — Ах, да, конечно! — Вэй Усянь протиснулся сквозь дымку, заставляя себя перестать просто таращиться на Лань Ванцзи, как идиот.       Он быстро направился к своему месту, где уже лежала книга правил, из которой он должен был их переписать.       — Ты будешь удивлен, Лань Чжань! — сказал он с большей уверенностью, чем чувствовал. — Сегодня я решил вести себя прилично. Я хочу попросить тебя об одолжении, и я надеюсь, что ты выслушаешь этого скромного соученика, если он хоть раз будет таким прилежным, как требует второй господин Лань.       Лань Ванцзи издал хмыканье, в котором прозвучало легкое сомнение. Он перевернул страницу в своей книге и, не глядя на Вэй Усяня, приказал:       — Начинай переписывать, — фактически завершив тем самым их разговор.       Вот! Это было именно то, что имел в виду Вэй Усянь! Надув губы, Вэй Усянь придвинул к себе книгу правил, хотя в настоящее время, вероятно, смог бы выписать наизусть почти все три тысячи правил.       Не был ли Лань Ванцзи слишком несговорчивым? Он даже не ответил ему должным образом! Но это было неважно. Вэй Усянь просто должен был доказать, что на этот раз он настроен серьезно, и тогда Лань Ванцзи будет связан честью хотя бы выслушать его!       Честно говоря, старший брат Лань, откуда ты вообще взял, что Лан Ванцзи хочет завязать с ним дружбу?       Полный решимости, Вэй Усянь начал яростно переписывать правила. Чем раньше он закончит, тем лучше, чтобы Лань Ванцзи не попытался увильнуть от того, чтобы слушать его, потому что приближался дурацкий комендантский час его клана или что-то в этом роде. Даже когда запястье Вэй Усяня начало сводить судорогой, он отказался сбавлять скорость.       Его шансы на успех и так были невелики, поэтому ему пришлось выложиться по полной! Продолжая с того места, на котором он остановился в прошлый раз, он полностью отказался от оригинала и начал полагаться на собственные воспоминания. Он был немного разочарован собой за то, что на самом деле позволил такому смехотворному количеству предписаний укорениться в его сознании, но после нескольких недель записи одного и того же снова и снова ничего нельзя было поделать.       По мере того, как солнце блуждало по небу, делая тень магнолии за окном павильона длиннее, а воздух ближе к вечеру холоднее, на столе Вэй Усяня появилась солидная стопка бумаг. Его рука вот-вот бы отвалилась, но он был так близок!       Две тысячи девятьсот восемьдесят четыре... Две тысячи девятьсот девяноста... Две тысячи девятьсот девяноста девять...       — Три тысячи! — воскликнул он, гордо хлопнув кистью по подставке. Со стоном облегчения он поднял уставшие руки в воздух и потянулся, чтобы немного снять напряжение.       — На сегодня все, Лань Чжань! Я бы сказал, что, должно быть, побил какой-то рекорд. Кто бы ни утверждал, что он самый быстрый в переписывании правил до сих пор, отныне ему придется довольствоваться вторым местом!       Перед ним Лань Ванцзи аккуратно разложил какое-то другое писание в темно-зеленой обложке, на которое Вэй Усянь не заметил, как он переключился, поэтому Вэй Усянь собрал свою стопку и отнес ему экземпляры. Лань Ванцзи почти незаметно вздохнул, увидев страницу вверху.       — У тебя неаккуратный почерк. — сказал он, но все же бегло просмотрел стопку, чтобы убедиться, что там нужное количество страниц.       — Но эффективный, — счел нужным добавить Вэй Усянь. — Я же не переписываю правила для общественного пользования. Это все еще служит своей цели.       Лань Ванцзи не кивнул, но и не стал возражать, поэтому Вэй Усянь посчитал это победой.       Немного нервничая и весьма взволнованный, он присел на корточки перед письменным столом Лань Ванцзи, пытаясь не обращать внимания на то, что детали обстановки напоминали ему о произошедшем в этой комнате прошлой ночью в его голове. Он не позволил бы себе отвлекаться!       — Лань Чжань, — начал он и не смог сдержать улыбки, когда Лань Ванцзи просто наблюдал за ним и позволил ему говорить.       — Как я уже упоминал, я хочу попросить тебя об одолжении. Ты сделал бы меня бесконечно счастливым, если бы помог мне.       Лицо Лань Ванцзи на самом деле не изменилось, но он по-прежнему казался немного настороженным. Вэй Усянь решил перейти сразу к сути.       — Видишь ли, ранее у меня был серьезный разговор с твоим дядей. Возможно, ты слышал, что он хотел поговорить со мной после лекции, и я подумал, что он, возможно, наконец-то вышвырнет меня отсюда из-за того трюка, который я выкинул сегодня утром, но на самом деле произошло совсем не это! Мы говорили и о других вещах, но в какой-то момент он предложил рассказать мне о моих родителях, поскольку он целый год учился с ними вместе, и все такое.       Ему показалось, что Лань Ванцзи выглядел слегка удивленным.       — И... что ж, если быть честным с тобой, для меня это большое дело. Не знаю, известно ли тебе, поскольку вам, Ланям, по правилам не положено сплетничать, но они умерли, когда я был совсем маленьким. И я мало что о них помню.       Он подавил желание съежиться и уклониться. Он никогда ни с кем по-настоящему не говорил на эту тему, но ему нужно было как-то заставить Лань Ванцзи осознать, насколько он искренен, поэтому он заставил себя продолжить.       — Я вроде как вообще ничего не помню, на самом деле. Только маленькие фрагменты воспоминаний тут и там. Я даже не могу сказать тебе, как они выглядели. Разве это не безумие? Они могли пройти мимо меня по улицам, и я бы их просто не узнал! И поскольку, до сих пор не было никого, кто был бы готов сделать то, что предложил твой дядя, и рассказать мне о них...       Он почесал в затылке и осмелился взглянуть в лицо Лань Ванцзи, чтобы увидеть, сможет ли он понять мысли собеседника, но черты лица Лань Ванцзи были такими же непостижимыми, как и всегда. Ну, может быть, чуть мягче по краям.       — Я правда очень хочу поблагодарить твоего дядю, но я его совсем плохо знаю. И еще у меня немного ограниченный бюджет, но я все равно хочу ему что-нибудь подарить взамен.       Вэй Усянь изобразил самый умоляющий взгляд, на который был способен, и вытянул руки перед собой.       — Лань Чжань, не мог бы ты поехать со мной в Цайи как-нибудь на следующей неделе и посоветовать, какой подарок мог бы понравиться твоему дяде? Я действительно понятия не имею, и мне будет ужасно неловко перед всем вашим кланом, если вы бросите меня в этом. Пожалуйста, Лань Чжань! Я обязательно буду тебе должен!       Если это не сработало, значит, Лань Ванцзи действительно не по зубам!       Вэй Усянь пытался излучать искренность и надежность. Он почувствовал искушение схватить Лань Ванцзи за руки, но был уверен, что это не будет аргументом в его пользу, поскольку Лань Ванцзи не был похож на парня, которому нравится, когда к нему прикасаются без разрешения.       Лань Ванцзи некоторое время оставался неподвижным. Вэй Усянь был уверен, что это выглядело так, как будто он, по крайней мере, думал о его просьбе. Ведь его даже сразу же не отвергли! И если бы Лань Ванцзи подумал, что это не стоит его времени, он бы немедленно дал ему знать, верно?       Итак, у Вэй Усяня был шанс. Верно? Наконец, Лань Ванцзи опустил глаза на свои колени, разгладил рукой свою красиво вышитую верхнюю одежду, хотя на ней уже и так не было ни единой складки, и сказал:       — У меня есть время послезавтра во второй половине дня. Если ты закончишь свое наказание достаточно рано в тот день, тогда мы можем идти.       Да!!! Вэй Усянь был великолепен! Он в очередной раз в этом убедился!       Лань Ванцзи встал, собрал свои бумаги и слегка кивнул. Удивительно, но Вэй Усяню показалось, что он выглядит немного, совсем немного взволнованным. Возможно.       — Доброго вечера, — сказал Лань Ванцзи и с этими словами повернулся и покинул павильон своим обычным умеренным шагом, который каким-то образом все еще позволял ему ходить быстрее, чем обычному человеку. Вероятно, побочный эффект взросления в Облачных Глубинах, где тебе не разрешалось бегать.       Вэй Усянь еще долго смотрел ему вслед после того, как он ушел. Затем он медленно встал, и на его лице расплылась широкая улыбка, которую он не смог бы остановить, даже если бы от этого зависела его жизнь.       — Да!!! — на этот раз он воскликнул вслух и не смог удержаться от смеха.       Он сделал это! Он уговорил Лань Ванцзи согласиться на прогулку с ним в Цайи! Он превзошел все шансы! Его сердце бешено колотилось в груди, но впервые со вчерашнего вечера это заставило его смеяться еще громче.

***

      Итак. Вэй Усянь уж точно не был глупцом. В большинстве ситуаций он даже назвал бы себя довольно сообразительным. Хотя он, возможно, был немного неопытен, когда дело касалось сердечных дел, еще до прошлой ночи он знал, что думает о Лань Ванцзи иначе, чем о других.       До сих пор он всегда предполагал, что ему просто нравится экстрим, заставляющий его проявлять какие-либо эмоции, кроме безразличия. Очевидные способности и интеллект Лань Ванцзи также заинтриговали его, поскольку в эти дни Вэй Усяню было трудно встретить кого-то, кто соответствовал бы ему по умственным способностям.       Однако Вэй Усянь опять же не был глупцом. Он был почти уверен, что если бы это было в самом деле, то он, вероятно, не отреагировал бы так бурно на этот сон, верно?       Он не всегда чувствовал бы себя таким счастливым каждый раз, когда Лань Ванцзи соизволил взглянуть на него, таким безмерно счастливым от того, что он наконец согласился провести время вместе. Вэй Усянь знал, что ему придется столкнуться с возможностью того, что его чувства к Лань Ванцзи были не такими обычными, как он предполагал ранее.       Он возвращался в комнату, планируя найти своих друзей, чтобы вместе поужинать. Кто бы мог подумать, что его пребывание в Облачных Глубинах примет такой оборот? Конечно, не он.       И все же, несмотря ни на что, эта мысль почему-то казалась правильной. Даже если вероятность того, что его сердце будет ужасно разбито, не была несущественной, что-то в признании этого самому себе было почти облегчением. Как будто с его плеч свалился груз, которого он раньше даже не замечал, а теперь его сняли.       Когда он подходил к комнате, которую делил с Цзян Чэном, он уже слышал внутри жалобный голос Не Хуайсана. Ухмыляясь и все еще пребывая в приятном настроении от того, что Лань Ванцзи согласился вместе пройтись по городу, Вэй Усянь распахнул дверь так быстро, как только мог, без стука, успешно напугав Не Хуайсана, что тот взвизгнул и швырнул веер примерно в его направлении.       — Ты ублюдок, что у тебя с головой? — Цзян Чэн выругался, бросив в него пустой арахисовой скорлупой, которую Вэй Усянь легко отбил в сторону.       — Вэй-сюн, ты загоняешь меня своими резкими действиями в раннюю могилу! — Не Хуайсан взвыл, драматично прижимая руку к груди. — Я слишком молод, чтобы умирать!       Посмеиваясь, Вэй Усянь наклонился, чтобы поднять веер, и вернул его Не Хуайсану, который тот немедленно раскрыл, чтобы спрятать за ним половину своего лица.       — Ты выглядишь счастливым, я полагаю, Лань Цижэнь тебя всё же не выгнал? Или ты счастлив, потому что он как раз так это сделал?       — Привет, Не-сюн! Неужели я похож на такого ленивого человека, что был бы рад, если бы меня пнули? Лань Цижэнь был в полном спокойствии, давай не будем говорить об этом надутом старике. Я умираю с голоду и намеренно поторопился закончить переписывание правил насегодня, чтобы у меня было достаточно времени набить живот этим вечером!       Он обнял Цзян Чэна за плечи, который встал, чтобы убрать книгу, которую он читал у своей кровати.       — Ты, должно быть, действительно умираешь с голоду, если испытываешь тоску по кроличьему корму, который клан Лань называет здоровой правильно пищей, — проворчал его шиди, отталкивая от себя Вэй Усяня, поскольку последний начал наваливаться всем своим весом на своего брата по клану, чтобы сбить его с ног.       — Мы всегда можем купить острые специи в городе, - подумал вслух Вэй Усянь, попрыгав вокруг, чтобы восстановить равновесие. — На самом деле, я буду в городе послезавтра! Цзян Чэн, если ты одолжишь мне немного денег, я куплю тебе что-нибудь вкусненькое!       — Как хочешь! — Цзян Чэн усмехнулся, когда они втроем начали пробираться по коридорам общественных частей Облачных Глубин. — Вэй Усянь, ты все еще должен мне за тот раз, когда купил эту нелепую безделушку только потому, что бабуля, продававшая ее, рассказала тебе сказку о своей бедной больной внучке.       — Это была не безделушка, а браслет, который сплела ее больная внучка, она вряд ли хотела за него денег, не будь таким скупым, Цзян Чэн!       — Подожди, послезавтра? Но мы же должны сдавать экзамен по генеалогии! Только не говори мне, что ты больше не будешь учиться?       Вэй Усянь, честно говоря, забыл об этом экзамене. На самом деле ему не нужно было готовиться к тестам, которые они проходили в Облачных Глубинах, чтобы все еще выполнить их без каких-либо проблем. Но поскольку этот факт всегда раздражал Цзян Чэна, Вэй Усянь решил не напоминать ему.       — Чего ты вообще хочешь в Цайи? Улыбка императора? — Не Хуайсан присоединился к обсуждению. — Или у тебя есть какое-то поручение? Возможно, ты хотел бы получить для меня заказ, который я сделал в Чуньтянь? Владелец уведомил меня, что мои книги прибыли, но у меня еще не было возможности их забрать.       Вэй Усянь ухмыльнулся. Из уст Не Хуайсана он знал, что владелец этого конкретного магазина занимается всеми видами искусства, особенно эротическими, если знать, что попросить. Что и сделал Не Хуайсан.       На самом деле, это натолкнуло его на идею. Делая вид, что размышляет об этом, он поднес руку к подбородку и преувеличенно вздохнул.       — Не-сюн, друг мой. В этом жестоком и холодном мире вряд ли даётся что-то бесплатно. Но ты не беспокойся! Я очень легко поддаюсь на подкуп!       — Айай, ты такой проницательный, Вэй-сюн. Разве такие скромные услуги не должны сопровождаться тем фактом, что я любезно подарил тебе свою вечную дружбу? Разве это не простой акт верности?       Трое прибыли в обеденный зал, где большинство наследников кланов еще не заняли места и все еще ждали прихода друзей или слонялись без дела по какой-либо другой причине.       — Какая преданность? — спросил Вэй Усянь, притворяясь шокированным. Цзян Чэн закатил глаза и прошел мимо них, чтобы присоединиться к тем, кто уже наполнял их тарелки.       — Разве преданность других не то, что ты зарабатываешь сам? Показывая другим, что ты не будешь жестоко эксплуатировать их безграничную доброту, ничего не давая взамен?       — Что ж, Вэй-сюн, не то чтобы я не был открыт для переговоров. Ты знаешь, что я веду дела честно. Назови свою цену.       Вэй Усянь огляделся, но зал заполнялся все большим и большим количеством учеников, и, хотя он был известен своим бесстыдством и плевками в сторону общественного мнения, ему все еще хотелось немного больше уединения для этого.       — Я расскажу тебе чуть позже, — заговорщически сказал он, пошевелив бровями, затем поспешил за Цзян Чэном, чтобы все хотя бы немного съедобные продукты не были расхватаны до того, как дойдет его очередь.

***

      Вэй Усянь мчался по коридорам с предоставленными им комнатами для жилья так бесшумно, как только позволяли ноги. У него был довольно большой опыт проникновения в комнаты делегации Не, не уведомляя ночной патруль о своем присутствии, он знал, какие укромные уголки и ниши успешно скроют подростка, крадущегося в темноте. Только когда Лань Ванцзи был на патрульной службе, было по-настоящему сложно не быть обнаруженным.       После прибытия в комнату Не Хуайсана он тихо постучал кодовым сигналом их троицы в дверь. Сначала ничего не было слышно, пока не раздался шорох, а затем появилось лицо Не Хуайсана, свежевымытые волосы были завернуты в элегантную конструкцию из полотенца.       — Так, так, так, какой приятный сюрприз, — прошептал он и с удивительной силой потащил Вэй Усяня в свою комнату.       После того, как они закрыли дверь и обклеили стены заглушающими талисманами, Вэй Усянь плюхнулся на незанятую кровать и снял сапоги и верхнюю одежду, чтобы устроиться поудобнее.       Поскольку второму молодому господину клана Не пришлось повторять лекции после провала на выпускном экзамене в прошлом году, у него было много времени, чтобы обустроить комнату по своему вкусу. По сравнению с помещениями в клане Цзян здесь было довольно уютно, и Вэй Усянь предпочитал проводить здесь свое время.       Иногда он задавался вопросом, не нарочно ли Не-сюн провалил экзамены, чтобы избежать своих обязанностей и необходимости тренироваться с саблей под руководством старшего брата, чтобы вместо этого провести еще один неторопливый год, слоняясь по безмятежным Облачным Глубинам. Но даже если бы это было так, он не стал бы раскрывать миру план своего друга, вместо этого с радостью предоставил ему презумпцию невиновности.       — Итак, Вэй-сюн, — начал Не Хуайсан, устраиваясь поудобнее на своей кровати и устремляя на Вэй Усяня нетерпеливый взгляд. — Ты пришёл сюда, чтобы предложить мне сделку. После того, как ты так хладнокровно ранее оставил своего бедного друга висеть на волоске, я ожидаю чего-то хорошего.       Он достал откуда-то из своей постели веер, которого Вэй Усянь раньше не видел, и начал неторопливо обмахиваться. Вэй Усянь решил немедленно перейти к сути вопроса.       По его опыту, не было никакого реального смысла утаивать информацию от Не Хуайсана. Если бы он действительно хотел что-то знать, он, вероятно, в конце концов узнал бы.       — Прошлой ночью мне приснился немного неприличный сон, — признался Вэй Усянь, стараясь, чтобы его голос звучал небрежно. Про меня и... одного парня.       Брови Не Хуайсана полезли на лоб, хотя вскоре после этого он ухмыльнулся, как кот, съевший канарейку.       — Ты говоришь, это сон... — понимающе улыбнулся он, заставляя Вэй Усяня уточнить.       — Ух ты, Не-сюн, ты действительно бессердечный! — Вэй Усянь позволил себе упасть навзничь, раскинув руки, как морская звезда, и уставившись в деревянный потолок.       — Сон. Да. Действительно неприличный.       — Ах, Вэй-сюн, я так рад, что решил подружиться с тобой! Иногда ты — единственное развлечение, которое моя измученная душа получает в этом жестоком месте! Итак, ты признался? Лань Ванцзи уже отверг тебя?       Вэй Усянь резко выпрямился.       — Как ты узнал, что именно про него?!       Не Хуайсан выглядел настолько самодовольным, насколько это было возможно.              — Ну, ты только что сам мне сказал.       Застонав, Вэй Усянь откинулся на матрас и надулся.       — И я высказал обоснованное предположение. На самом деле, здесь не так уж много парней, которых ты разыскиваешь как влюбленный утенок, Вэй-сюн. Когда-нибудь слышал о маленьких мальчиках, которые дергают девочек за косички, чтобы привлечь их внимание? Таким был ты, буквально с первого дня твоего пребывания здесь, всякий раз, когда Второй молодой господин Лань появлялся где-нибудь в поле твоего зрения. Здесь нет других парней, которых ты начал называть по личному имени, что дано при рождении, через несколько дней после знакомства. Итак, если ты здесь не для того, чтобы признаться мне в своей вечной любви, в этом случае я был бы по-настоящему польщен, но мне пришлось бы жестоко разбить твое юное сердце, вариантов на самом деле не так уж много.       Вэй Усянь бросил подушку в сторону Не Хуайсана, но намеренно промахнулся. В конце концов, он все еще нуждался в доброй воле Не-сюна.       — Эй, правда, Вэй-сюн! — Не Хуайсан потер плечо, как будто его по-настоящему ударили. — Итак, что случилось? Только не говори мне, что старик заговорил с тобой раньше именно по этой причине? Он случайно не заметил твоих влюблённых взглядов? Как ты до сих пор жив? Серьезно, если ты призрак, пожалуйста, учти, что я совершенно не защищён и не желаю иметь с тобой дело.       — Ничего не случилось, — проворчал Вэй Усянь. — Просто сон был каким-то...       Он почувствовал, что снова краснеет. Ухмылка Не Хуайсана почему-то стала еще шире.       — Мне нужен справочный материал, — быстро добавил он. — Я не уверен, есть ли у тебя что-нибудь из этого... но я подумал, что смогу узнать.       — Что ты имеешь в виду? Ты сомневаешься, что моя "неприличная" коллекция слишком скудна? — В глазах Не Хуайсана появился расчетливый блеск.       Вэй Усянь знал, что его другу нравится распространять предметы из своей коллекции, исходя из особого интереса получателя. Казалось, он считал себя кем-то вроде знатока, но, что важнее всего, это, вероятно, была прекрасная возможность собрать новые сплетни.       Он знал, что Цзян Чэн, после того как выпьет достаточно алкоголя, чтобы не слишком шокироваться, когда ему предлагали что-то такое, часто получал эротические истории, в которых главной героиней была какая-нибудь скромная цветочница, которая, как втайне обнаружил Вэй Усянь, на самом деле никогда не отличалась особой индивидуальностью.       Ему самому нравились истории с внутренним построением мира и необычными дикими персонажами. Ему нравились волевые женщины, мужественные мужчины и драки с сексуальным напряжением. Однако до сих пор истории, которые он читал, на самом деле не были обычным порно без сюжета. В большинстве случаев сексуальная сцена была только в конце в качестве заключения.       Неудивительно, что Не Хуайсан попросил разъяснений. Сам Вэй Усянь был больше всего сбит с толку мерзостью собственного сна!       — Он как... ну, он действительно, очень очень неприличный, — признал он. Он не особо стремился вдаваться в подробности, поскольку его лицо уже пылало от красноты, несмотря на его бесстыдную репутацию.       Он также на самом деле абсолютно ничего не знал об отношениях между двумя мужчинами. Но это было отвратительно. Вэй Усянь никогда не считал себя склонным к такой грязи!       — Хааа, они действительно так быстро взрослеют, — вздохнул Не Хуайсан, хотя был всего на несколько месяцев старше Вэй Усяня.       Он катался по своей кровати, пока не смог удобно дотянуться до коробки, которая была незаметно подложена под нее, не вставая. Она была украшена гербом клана Не в виде головы зверя и выглядело как обычное хранилище лент или подобных вещей, слишком официальное и приземленное, чтобы вызывать какие-либо подозрения.       Вэй Усянь почувствовал честь, что ему позволили увидеть тайник Не Хуайсана. По крайней мере, один из них.       Когда его друг открыл коробку, в ней оказалось несколько мешочков цянькунь.       — Дай-ка посмотрю, нет ли у меня чего-нибудь для тебя.       Не Хуайсан позволил своей руке побродить по своей коллекции, как будто он был в нерешительности, прежде чем схватил желтый мешочек и быстро высыпал его содержимое на свою кровать. Он взял одну из выпавших книг потоньше и жестом пригласил Вэй Усяня подойти и взять ее самому.       — Эти типы не так легко заполучить, как обычные. Я прошу тебя взглянуть хотя бы на одну страницу, — сказал он Вэй Усяню, в то время как тот взял книгу и снова опустился, на этот раз на пол у ног Не Хуайсана.       Небольшая книжка оказалась своего рода компиляцией или, возможно, руководством по эксплуатации. Она называлась "Ревностное святотатство". Коллекция и обложка просто изображали стройного мужчину с темными глазами, смотрящего сквозь нечто, похожее на газовую занавеску, на которой можно было только рассмотреть его силуэт.       — Взгляни, а затем расскажи мне, что именно было в этом сне, который ты видел про Лань Ванцзи прошлой ночью. Я не могу представить, что ты стал таким диким, пока я не смотрел, и я не хочу травмировать твои бедные девственные глаза, — потребовал Не Хуайсан, перекатываясь на бок и небрежно опуская голову на локоть, чтобы выжидающе посмотреть на него.       — Серьезно, Не-сюн, иногда я действительно не понимаю, почему люди именно меня называют главным бесстыдником, если ты прямо здесь, — пробормотал Вэй Усянь, начиная перелистывать первые несколько страниц.       Вначале они были относительно терпимыми. Мужчины были показаны обнимающимися, более или менее одетыми, целующимися и, наконец, доставляющими друг другу удовольствие руками.       Вэй Усяню потребовалось некоторое время, чтобы восхититься мастерством. Пока что все это не сильно отличалось от фотографий с мужчинами и женщинами, которые он видел раньше.       Он перевернул следующую страницу и внезапно увидел это. Это...       На фотографиях одна и та же пара была изображена с разных ракурсов, каждый раз в немного разных позах. Один из них лежал на земле, расставив ноги и обхватив талию другого мужчины, в то время как их руки были запутаны в волосах друг друга или ласкали спины и лица друг друга.       Мужчина сверху располагался между бедер другого, но зритель не мог точно разглядеть, где они соединялись, хотя внизу на самом деле было не так уж много вариантов.       Вэй Усянь колебался. Технически, он предполагал, что его сон не зашёл дальше этого, но то, как нарисованный мужчина сверху, казалось, вел себя так нежно и заботливо по отношению к своему принимающему партнеру, делало картинку в глазах Вэй Усяня намного более непохожей, на то, что с ним сделал Лань Ванцзи. Скорее "заботливо" или "нежно" на самом деле были неподходящими словами для описания того, как он себя вел.       У человека на спине все еще были свободны руки, в то время как запястья Вэй Усяня были так туго связаны налобной лентой Лань Ванцзи, что в конце концов его кожа натерлась.       Он откашлялся, стараясь, чтобы по его лицу не было заметно, что на самом деле это было не самое худшее в мире.       Нет, Лань Ванцзи вёл себя слишком дико и брал его силой, просто брал, как будто Вэй Усянь существовал только для его удовольствия и ничего больше.       — Значит, это? — спросил Не Хуайсан, вырывая Вэй Усяня из его мрачных мыслей.       — А... ну, эмм... — Вэй Усянь снова посмотрел на иллюстрацию.       Нет, это действительно было ещё не слишком похожим на тот сон.       — Ну, технически, это было так. Но у тебя есть что-нибудь, где тот... эээ, который сверху по отношению к нижнему не такой... не такой нежный?       Боже, он действительно сказал это вслух. Он не совсем понимал, почему признание в этом сильно отличалось от простого разговора о том, что можно любить свой пол.       Не Хуайсан некоторое время смотрел на него, прежде чем снова раскрыл веер, оставив видимыми только его глаза. Вэй Усянь подозревал, что на этот раз этому бесстыднику пришлось скрыть действительно неприличную ухмылку.       — Вэй-сюн, я всегда высоко ценил твою честность, — сказал он, забирая коллекцию обратно и перебирая другие вещи, которые он еще не удосужился вернуть в сумку.       Наконец, он вручил Вэй Усяню маленькую коробочку, из которой можно было вытащить бумажный свиток. На нем был нанесен замысловатый узор , а сбоку на крышке было написано "Небесная связь".       Вэй Усянь потянул за кисточку, которая позволяла разворачиваться свитку внутри, и тут же резко втянул воздух.       Кто-то может возразить, что появившаяся картина была очень похожа на ту, что была только что. С точки зрения логистики, важные детали, казалось, находились в одних и тех же местах.       Однако атмосфера сцены была совершенно иной. У мужчины сверху было свирепое и хищное выражение лица, и в то время как одна большая рука подтягивала изящную ногу его партнера к своей груди дальше, чем казалось на самом деле удобным, другая крепко сжимала его шелковистые волосы, заставляя наклонять голову и выставлять длинную шею напоказ, чтобы зубы могли укусить и оставить синяки. Руки мужчины внизу были туго связаны какой-то веревкой и привязаны к тому, что, по-видимому, было столбиком кровати. Слезы текли по его щекам, но рот был открыт для стона, который казался довольно чувственным.       Вэй Усянь защёлкнул свиток и положил его обратно в коробку, захлопнув крышку.       — Ага, вот так, — прохрипел он, пытаясь игнорировать хихиканье Не Хуайсана.       Он быстро откашлялся, поставил коробку обратно на кровать и направился в другой конец комнаты.       — Я заберу твой заказ в Чуньтяне, - сказал он, поворачиваясь лицом к Не Хуайсану, который, по всей видимости, лишь притворился, что больше не смеется над ним.       — Спасибо, Не-сюн.       — Я делаю, что могу, Вэй-сюн, мне было как обычно приятно иметь с тобой дело.       — Конечно.       Вэй Усянь осторожно снял заглушающие талисманы одним движением руки и некоторое время прислушивался у двери. Поскольку путь казался чистым, он оглянулся через плечо, чтобы прошептать:       — Спокойной ночи. И еще раз спасибо.       Не Хуайсан уже повернулся в своей постели и преувеличенно громко захрапел в ответ. Посмеиваясь, Вэй Усянь погасил свечи и выскользнул обратно в ночь.

***

      К Вэй Усяню вернулось прежнее хорошее настроение. В конце концов, завтра Лань Ванцзи поедет с ним в Цайи! Но Вэй Усяню также было весьма любопытно, что старик захочет сказать ему сегодня после лекции. Хотелось бы надеяться, что доброжелательность Лань Цижэня не угасла за одну ночь.       Любопытно, что, когда на следующее утро Вэй Усянь и Цзян Чэн подошли к месту проведения лекций, он был там, стоял как часовой перед входом. Уже прибывшие ученики нервно кланялись и суетились вокруг своего учителя, явно смущенные его ранним приходом.       — Почему учитель уже здесь? — Цзян Чэн задался вопросом вслух. Затем он заметил, что старик Лань на самом деле смотрит в их сторону, как будто ожидая именно их. Или, если быть точнее, ожидающий одного человека рядом с ним.       — Вэй Усянь, что ты опять натворил? — прошипел он сквозь стиснутые зубы, в то время как двое подошли к Лань Цижэню и отдали честь.       Вэй Усянь понятия не имел. Он думал, что они поговорят после лекций. Старик ожидал, что он забудет, и хотел напомнить ему? Так ли это?       Лань Цижэнь кивнул им обоим, затем велел Цзян Чэну идти первым и присоединиться к остальным ученикам, уже сидящим за своими партами. Цзян Чэн на короткое мгновение посмотрел на Вэй Усяня, как будто пытался сообщить, не опозорить их клан еще больше, чем он уже сделал.       Как только Цзян Чэн ушел, старик сказал:       — Следуй за мной, — и направился к одному из коридоров, которые вели в боковую сторону от классной комнаты, и какой выбор был у Вэй Усяня?       Эти двое прошли мимо любопытных взглядов других наследников кланов, и на один удар сердца Вэй Усяню показалось, что он почувствовал, как Лань Ванцзи смотрит в его сторону.       Лань Цижэнь повел его по коридору в помещение, похожее на небольшой конференц-зал, который выходил в сад.       — Я знаю, я сказал, что мы поговорим позже, — вдруг заговорил его учитель. — Однако есть кое-кто, кто хочет встретиться с тобой сам, и у нее есть время только сегодня утром.       Вэй Усянь с любопытством последовал за ним в сад, на ухоженную деревянную дорожку, которая петляла между высокими кустами гортензии. Лань Цижэнь оглянулся на него, чтобы добавить:       — Я не верю, что один пропущенный день занятий сильно повлияет на твой прогресс.       Вэй Усянь хотел ответить, но как раз в этот момент кусты уступили место небольшой беседке, за которой местность круто обрывалась, позволяя разглядеть часть горного склона.       Прямо сейчас внутри кто-то был, смотрел вдаль, но обернулся на звук их приближения. Этим человеком была высокая, стройная женщина, одетая в довольно простую одежду, которая, тем не менее, безошибочно указывала на то, что она высокопоставленная старшая из клана Лань. Вэй Усянь узнал вышивку в виде облака семьи Лань на ее налобной ленте. Таким образом она была прямой родственницей Лань Ванцзи! По крайней мере, торжественный вид был таким же.       Вэй Усянь поклонился ей, не уверенный, какое положение и значимость она занимала в семейной структуре Облачных Глубин. Кроме прямых наследников, о Ланях было мало что известно, поскольку они были довольно закрытой семьей.       — Значит, это тот самый? — спросила женщина. Ее голос был приятно низким и ровным. Очевидно, она привыкла говорить с определенной долей авторитета.       Лань Цижэнь откашлялся.       — Это Вэй Усянь, главный ученик клана Юньмэн Цзян.       — Вэй Ин приветствует старшую, — представился Вэй Усянь, очарованный ее спокойным выражением лица. Большинство старших заклинательниц, которых он встречал до сих пор, которых, по общему признанию, было не так уж много, обладали ужасным характером.       Лань Цижэнь снова откашлялся. Старик нервничал?       — Вэй Ин, это Лань Цинчжао. Она ведущий мастер по талисманам и массивам здесь, в Облачных глубинах. Сегодня я оставляю тебя на ее попечение. Цинчжао, мы поговорим позже. — с этими словами Лань Цижэнь поприветствовал ее. Возможно, она была старшей двоюродной сестрой старика?       Лань Цинчжао грациозно вернула жест, и Лань Цижэнь, многозначительно нахмурившись, повернулся к Вэй Усяню.       — Моя двоюродная сестра в своем плотном графике не нашла времени для твоих шалостей. Пожалуйста, веди себя уважительно.       Джекпот. Прежде чем Вэй Усянь успел что-либо пообещать ему, старик уже ушёл. Оставшись наедине с незнакомым человеком, Вэй Усянь подумал, что, если эта ситуация действительно такова, как кажется, было бы разумно проявить дальнейшую вежливость.       — Вэй Ин ценит время, которое выделила ему старшая, — вежливо сказал он, снова кланяясь. Когда он поднял на нее взгляд, на лице Лань Цинчжао появилась легкая, почти незаметная улыбка. Вэй Усянь задумался, а мог бы так же улыбаться и Лань Ванцзи? Если бы он вообще когда-нибудь улыбался.       — Прошло довольно много времени с тех пор, как ко мне присылали ученика в таком юном возрасте, — задумчиво произнесла она и пошла по другой тропинке, которая вела дальше в сад, где элегантные сосны пэньцзин были со вкусом расставлены вокруг каменных скульптур. — Идём со мной, Вэй Усянь. Я хочу оценить объем твоих знаний, — проинструктировала она, и Вэй Усянь поспешил за ней.       Они подошли к столу и сиденьям, которые были вырезаны из белого камня, и Лань Цинчжао жестом пригласила Вэй Усяня сесть напротив нее.       Перед их приходом на стол поставили чайный сервиз, и Вэй Усянь поспешил налить женщине чашку, прежде чем налить еще одну себе. Лань Цинчжао спокойно приняла предложенный напиток, сделала глоток и поставила его обратно, прежде чем сунуть руку в свой широкий рукав. Она достала большой свиток и расстелила его рядом с двумя чашками.       То, что появилось, было одной из самых сложных конструкций решетки, которые Вэй Усянь когда-либо видел. На самом деле, это сильно напомнило ему о наборе, на который он однажды случайно наткнулся в свитке в библиотеке клана Цзян, который какой-то предок Цзян собрал во время своих путешествий! Вэй Усянь вспомнил, что читал, что это был прототип мощного механизма для сдерживания и защиты, который древний клан продал императору того времени для установки в императорских гробницах. Он был разочарован тем, что это был единственный свиток на эту тему, который имелся в библиотеке Цзян.       — Я видел нечто подобное раньше, — сказал он Лань Цинчжао и не смог скрыть волнения в своем голосе.       — Тот, который я видел, предназначался для замуровки императорских гробниц несколько веков назад. Там... — он указал на восточную духовную жилу, соединяющую фокальную точку третьего внутреннего круга механизма со вторым символом земли, который был заключен в мощное заклинание изгнания. — В ней не хватало этого раздела. Эта версия кажется намного улучшенной, я думаю, эти духовные сети позволили бы гораздо более плавный транзит энергии. Я полагаю, что при таком разнообразии заклинаний против духовных атак у императорской семьи должно было быть довольно много врагов в Цзянху. Интересно, к какому периоду времени это относится... Я не помню, чтобы когда-либо читал о подобном конфликте.       Заинтригованный, он провел указательным пальцем по свитку, осторожно, не касаясь его.       — Однако внешняя секция достаточно громоздкая. Этот механизм, вероятно, работал только в том случае, если был органично встроен в пол гробницы, и даже тогда целостность помещений должна была быть безупречной. Не совсем практично использовать такую особенность, поскольку вы просто рискуете, что всё помещение закроется даже от небольшой порции нечистот. С такой целью, как отпугивание грабителей могил и заклинателей, я бы предложил более простой подход, который был бы куда проще, но его труднее нарушить.       Теперь, когда он подумал об этом, ему пришлось добавить:       — Однако не все части невозможно восстановить. Этот злой шестой раздел с отталкивающим заклинанием должен стать сложной головоломкой для того, кто захочет его нарушить. Вы не знаете, кому-нибудь это когда-нибудь удавалось?       Он оторвался от своих размышлений и обнаружил, что Лань Цинчжао наблюдает за ним непроницаемыми глазами. Внезапно ему пришло в голову, что мастер талисманов, возможно, не предполагала, что он просто начнет излагать свои мысли.       — Ах, Вэй Ин извиняется, я слишком увлёкся и...       Лань Цинчжао подняла руку, заставляя его замолчать.       — Сколько тебе лет, Вэй Усянь? — захотела узнать она.       — Этому ученику шестнадцать, — ответил он, слегка озадаченный, почему это имеет значение.       На лице женщины появилось задумчивое выражение. Затем она спросила:       — Тогда что бы предложил главный ученик клана Юньмэн Цзян?       — Эээ, что бы я посоветовал относительно чего? — вынужден был спросить он.       — Внешняя часть, — ответила она с веселым огоньком в проницательных глазах. — Все действительно произошло именно так, как ты сказал. Клан установил этот механизм в императорской гробнице, но поскольку геометрия плиток комнаты нарушала хрупкую синхронность внешней секции, весь механизм оказался бездействующим, и его было так же легко взломать, как незащищенное окно с бумажной ширмой. Императорские гробницы были ограблены на второй месяц после установки механизма, и император заключил в тюрьму лидера клана, который продал ему его, а позже обезглавил, поскольку одна из опустошенных могил принадлежала его любимой покойной жене.       У Вэй Усяня закружилась голова. Он не думал, что когда-либо слышал, чтобы кто-то из семьи Лань говорил так много и быстро одновременно.       — Итак, поскольку ты только что разобрал работу этого бедного заклинателя, я бы попросила тебя, пожалуйста, продолжить. Давай посмотрим, сможешь ли ты превратить это жалкое подобие командной работы во что-то более функциональное.       По спине Вэй Усяня сразу пробежал холодок возбуждения. Он не мог не улыбнуться Лань Цинчжао и, попросив немного бумаги и угля, быстро попытался исправить слабые места древнего механизма. Лань Цинчжао по большей части позволяла ему работать автономно, но очень скоро Вэй Усяню стало ясно, что женщина обладает богатыми знаниями, когда дело доходит до талисманов, механизмов и всего, что с ними связано.       Когда он исчерпал свои собственные идеи относительно возможности улучшения конструкции механизма, она просто начала задавать ему наводящие вопросы, которые открыли его разум к невообразимым возможностям. Он обнаружил, что на самом деле его собственный уровень знаний, должно быть, уже некоторое время находится в стагнации!       Вэй Усянь был в приподнятом настроении. Никогда раньше настоящий эксперт в его любимой отрасли не тратил время на то, чтобы выслушать его знания и чему-либо научить.       Ему рано пришлось смириться с тем, что искусство талисманов — узкая область, поскольку не многие заклинатели были заинтересованы в этой специализации. Большую часть времени это включало в себя неприглядную кабинетную работу, и даже самые блестящие результаты часто были не слишком броскими.       Он всегда считал себя счастливчиком, что у клана Цзян вообще был мастер талисманов, даже несмотря на то, что этот человек не хотел, чтобы Вэй Усянь крутился рядом с ним. В конце концов, это шло вразрез с явными пожеланиями первой госпожи клана, и никто не стал бы отрицать, что Цзыдянь уж очень страшное оружие.       Вэй Усянь пытался быть настолько счастливым, насколько мог, пока учился сам. Его энтузиазм достиг пика, когда Лань Цинчжао, выглядевшая очарованной его увлеченностью темой, к которой она сама явно питала сильную заинтересованность, показала ему коллекцию очищающих талисманов, которые она разработала за последний год. Она даже дошла до того, что выплеснула чай из чашки Вэй Усяня, которая к этому времени остыла, на свою одежду, чтобы продемонстрировать, как одна благодаря им безупречно восстановила свое первоначальное состояние.       К этому моменту Вэй Усянь выбросил большинство церемониальных правил поведения между старшими и младшими в метафорическое окно, поскольку не мог сдержаться и взволнованно перегнулся через стол, чтобы лучше видеть результат. Проекты были безумно эффективными, столь же аккуратно структурированными, как и их предназначение, и Вэй Усянь восхитился соответствием дизайна и его эффекта.       — Я не могу поверить, что вам удалось организовать секции так энергетически эффективно, в то время как на них все еще так приятно смотреть! Я бы определенно застрял в попытках не допустить негативной реакции огненных радикалов. Я бы создал ком! — горячо воскликнул Вэй Усянь. — Просто перенаправить этот энергетический риск на контролируемое нагревание и, таким образом, умудриться не только убирать, но и сушить? Так умно! — он восхищенно поднес талисман поближе к лицу, разглядывая рисунок глазами.       — При таком незначительном содержании огненных радикалов, этот талисман, должно быть, срабатывает сам по себе! Сколько духовной энергии ему нужно? — спросил он, не отрывая глаз от талисмана.       Когда на его бедро внезапно попала влага, он взвизгнул, но тут же рассмеялся, поняв, что на этот раз Лань Цинчжао вылила свою наполненную наполовину чашку чая ему на одежду. Он нетерпеливо направил талисман на темное мокрое пятно и активировал его. Как и предсказывалось, ему понадобилась лишь крошечная искра, чтобы зажечь его и снова высушить одежду.       Лань Цинчжао с нежностью наблюдала, как влага испаряется, а затем начала складывать рисунки, которые к этому времени заполнили стол, обратно в аккуратную стопку.       — Я еще не опробовала его полезность с более густыми жидкостями и другими смесями. Подслащенные продукты, такие как мед или определенные продукты питания, могут доставить ему немного проблем, — задумчиво сказала она, но было ясно, что она довольна восхищением Вэй Усяня.       Вэй Усянь хотел начать думать, как можно решить такую проблему, когда раздался звонок, указывающий на завершение работы, следовательно, на начало обеда. Он даже не заметил, как быстро пролетело время. Лань Цинчжао посмотрела на положение солнца и поднялась со своего места.       — Пришло время поесть. Я думаю, ситуация настолько ясна, насколько это возможно. Ты, безусловно, обладаешь талантом и необходимой страстью, чтобы однажды стать очень сведущим в искусстве создания талисманов, — сказала она ему. — Вэй Усянь, я хочу, чтобы ты посетил мой урок сегодня днем. У приглашенных учеников обычно сегодня уроки каллиграфии от вэйши до конца шэньши. Я попрошу Цижэня освободить тебя.       Удивленный, Вэй Усянь спросил:       — Оу, а это нормально? Мой клан ожидает, что я буду посещать официальные лекции для гостей, разве мне не нужно сначала получить разрешение лидера моего клана?       Лань Цинчжао махнула ему, чтобы он следовал за ней, и заверила его, пока они шли:       — Клан, отправляющий своих учеников на лекции, подает заявление, чтобы их ученики получили официальное свидетельство от клана Гусу Лань о том, что они успешно сдали необходимые экзамены для получения образования. Пока вы по-прежнему сдаете все тесты и выпускной экзамен, мы выполняем согласованные требования.       Она повернула голову, чтобы посмотреть на него, в то время как Вэй Усянь подумал, что это вполне подходящая причина, чтобы оправдать пропуск занятий.       — И Цижэнь сказал мне, что у тебя не будет особых проблем с достижением этого. Очевидно, твое озорство в классе, вызванное скукой, превысило допустимый уровень.       Вэй Усянь застенчиво улыбнулся.       — О, ну... оглядываясь назад, этот случай, вероятно, был источником определенного раздражения моего достопочтенного учителя, — признал он, почесывая шею.       Лань Цинчжао улыбнулась своей сдержанной улыбкой.       — Это правильный анализ обстоятельств, юноша. — Вэй Усянь подумал, что, возможно, в ее глазах даже мелькнуло веселье насчёт Лань Цижэня.       Они остановились на перекрестке, мимо которого Вэй Усянь раньше проходил редко. Перед ними были большие ворота из декоративного камня, за которыми начинались частные владения Облачных Глубин. Дальше этого места допускались только члены семьи. Лань Цинчжао указала на скамейку, которая была наполовину скрыта низко свисающими ветвями плакучей ивы.       — Будь здесь в вэйши, я пришлю кого-нибудь за тобой. Классные комнаты клана находятся сразу за этими воротами. Давай посмотрим, насколько хорошо ты справишься. Но сначала поешь чего-нибудь, — сказала она к удивлению Вэй Усяня.       Она действительно приведет его в частную зону? Собственные комнаты Лань Ванцзи были где-то за этими воротами!       Попрощавшись с ней, Вэй Усянь с удивлением наблюдал, как мастер талисманов прошла через ворота и исчезла.

 ***

      Когда Вэй Усянь добрался до большого обеденного зала, все остальные приглашенные ученики были уже там и спокойно ели что-то, что выглядело зеленым и очень напоминало ассорти из овощей, приготовленных на пару. Скорчив гримасу, он пошел за своей порцией и обернулся, ища глазами Цзян Чэна и Не Хуайсана.       Некоторые ученики пытались незаметно украдкой взглянуть на него, в то время как другие открыто пялились. Конечно, многие из них, должно быть, задаются вопросом, в какие неприятности ему пришлось вляпаться, чтобы его лично сопровождал бог-знает-куда Лань Цижэнь.       Он увидел, как Цзинь Цзысюань усмехнулся в его сторону, и у него возникло искушение показать павлину язык. Если бы они только знали, что вместо дисциплинарных взмахов он только что провел одно из лучших утра в своей жизни!       Наконец он заметил своих друзей, сидящих чуть дальше по коридору, Цзян Чэн чуть не упал со стула, пытаясь привлечь его внимание. Вэй Усянь тихо хихикнул над своим шиди, выглядевшим идиотом, и пошел к ним.       Почти дойдя до конца, его взгляд, естественно, упал на переднюю часть зала. Он остановился как вкопанный. Лань Ванцзи смотрел прямо на него, сидя за семейным столом Лань.       В знак уважения к приезжим наследникам и их семьям основная линия семьи Лань ужинала в большом обеденном зале, а не в уединении своих покоев, пока проходили гостевые лекции. Старший брат Лань Ванцзи сидел справа от Лань Цижэня и тоже наблюдал за Вэй Усянем с некоторой долей любопытства, в то время как их дядя казался совершенно невозмутимым и безразличным.       Выражение лица Лань Ванцзи, особенно издалека, было таким же трудным для понимания, как и всегда. Вэй Усянь послал ему лучезарную улыбку и слегка помахал рукой, в которой не держал поднос с едой. Он надеялся, что пялился не слишком долго.       Когда он, наконец, сел рядом с Цзян Чэном, который в данный момент набивал себе щеки рисом, он увидел, как Не Хуайсан преувеличенно повел бровями, и быстро пнул его по голени под столом, чтобы тот остановился. Лицо Не Хуайсана сразу исказилось в совершенно беззвучном страдальческом вопле, поскольку шуметь во время еды было запрещено, на что было забавно смотреть, и Вэй Усяню пришлось взять себя в руки, чтобы не расхохотаться вслух.       Он задавался вопросом, что могло твориться в голове Лань Ванцзи. Рассказал ли Лань Цижэнь своим племянникам о приключениях Вэй Усяня во внеурочное время? Вероятно, нет, поскольку сплетничать не разрешалось. Он еще раз украдкой взглянул на то место, где сидела семья Лань, но тут же вернул голову к своей миске и схватил немного капусты, чтобы пожевать.       Лань Ванцзи все еще смотрел на него. Что ж, если он действительно не знал, что произошло, ему, вероятно, было просто любопытно.       Да. Определенно. Вэй Усянь решил, что ему действительно не стоит лезть не в свое дело, придавая слишком много значения тому, что Лань Ванцзи наконец-то проявил к нему хоть какой-то интерес.       Что-то ткнулось в его пальцы, и он почувствовал, как Не Хуайсан запихивает что-то ему в руку. Это оказалась мятая записка.       "В конце концов, твои шансы вполне могут быть не равны нулю!"       Он добавил выражение лица, которое умудрялось выглядеть непристойным и вопрошающим одновременно. Вэй Усянь скорчил гримасу. Определенно не лучшая работа его друга. Где он вообще раздобыл уголь и бумагу, чтобы написать это? Он попытался разглядеть, но Не Хуайсан уже снова занялся своим чаем, в то время как Цзян Чэн подозрительно переводил взгляд с одного на другого.       Скорее всего, пройдет совсем немного времени, прежде чем его шиди поймёт, что от него что-то скрывают, и тогда Вэй Усяню придется рассказать ему правду, поскольку угрюмый Цзян Чэн был не тем, кого Вэй Усянь оставил бы в покое. В конце концов, его долгом как старшего было обеспечить счастье своего милого маленького брата по клану! Даже несмотря на то, что Цзян Чэн определенно неблагодарно пригрозил бы переломать ему ноги, если Вэй Усянь когда-нибудь скажет это вслух.       Но поскольку у всех них сегодня было плотное расписание, Цзян Чэн не только не получит возможности допросить Вэй Усяня до вечера, последний также был уверен в своей способности вообще отложить признание.       Однажды Цзян Чэн поблагодарил бы его за это! Он долго жаловался, что Вэй Усянь, должно быть, какой-то мазохист, раз ему нравится тратить свое время на то, чтобы так сильно раздражать главного в отделе дисциплины. Вэй Усянь со вздохом покачал головой. Иногда ему почти казалось, что Цзян Чэн воспринимает его времяпровождение с другими как своего рода личное предательство!       Итак, Вэй Усянь окажет ему услугу и пока не будет раскрывать, что может быть настоящей причиной его нового любимого времяпровождения.

***

Вэй Усянь подошел к скамейке ожидания, на которой ему сказали подождать незадолго до начала вэйши. Он утешил Цзян Чэна, который был зол из-за того, что Вэй Усянь снова пропускал занятия, пообещав ему объяснить всё позже. Ну, почти всё.       Как и решил Вэй Усянь, его нынешняя одержимость неким учеником с ленточкой на лбу останется пока тайной, если ему будет что сказать по этому поводу.       Он задавался вопросом, кого могла бы прислать за ним Лань Цинчжао. На самом деле он не знал, как организовано образование учеников Лань, и ему было любопытно посмотреть, отличаются ли инструкции их собственного клана от лекций, открытых для мира самосовершенствования.       Через некоторое время в ворота вошел молодой человек, огляделся и, заметив Вэй Усяня, подошел к нему с широкой улыбкой. У него было приятное лицо, и когда Вэй Усянь встал, чтобы поприветствовать его, он заметил, что тот был ненамного выше его, хотя и казался на несколько лет старше. Он поклонился ему, но тот дружелюбно отмахнулся от него и представился как Лань Чуаньли.       — Учитель сказала мне сопровождать тебя на занятия. Полагаю, ты присоединишься к нам сегодня? — спросил он со счастливой интонацией. Вэй Усяню он сразу понравился. Он думал, что все Лани серьезны, как Лань Ванцзи. Кто бы мог подумать, что среди них окажется кто-то настолько дружелюбный и непринужденный?       — Да, я Вэй Усянь из Юньмэна. Мастер Лань Цинчжао сказала, что хочет проверить, как я смогу выступить на её лекции, — ответил он, возвращая улыбку собеседнику.       — Ну, тогда следуй за мной!       Они миновали ворота, и Вэй Усянь с любопытством огляделся, оценивая новое окружение. Облачные Глубины были поистине прекрасным местом.       — Остальные будут изрядно удивлены, — заметил Лань Чуаньли, и в его голосе звучало веселье. — Прошло много времени с тех пор, как кто-то новый присоединился к курсу талисманного искусства. И ты тоже такой молодой, господин Вэй! Ты, должно быть, очень хорош! — Лань Чуаньли подмигнул ему, и Вэй Усянь снова почувствовал тепло в груди, которое впервые появилось после вчерашнего разговора со стариком.       — Сколько учеников посещают курс талисманов? — с любопытством спросил он.       — До прошлого месяца нас было шестеро, — размышлял Лань Чуаньли. — Потом А-Мин женился, и теперь, когда его жена скоро родит, он в отпуске от обязанностей заклинателя. У него будет год на свободе, этот ублюдок... Что ж, они ждут близнецов, так что, я думаю, это хорошо, что он может содержать свою жену и сделать ее жизнь максимально комфортной. В конце концов, ей приходится носить двух маленьких людей, это тяжелая работа! — в его голосе звучала почти тоска. — Когда моя старшая сестра носила мою племянницу, она так много жаловалась, я думаю, она не раз доводила моего шурина до слез! — усмехнулся он, вспоминая.       Вэй Усянь молча забавлялся его болтовней.       — Итак, совсем недавно нас было пятеро, а теперь с тобой снова шестеро! Что ж, если ты, конечно, останешься с нами подольше, — сказал он последнюю часть, ухмыляясь. Ему, как будто то, что он присоединится к классу на постоянной основе, было предрешено заранее.       — Как вы, господа, обычно попадаете на этот курс? — Вэй Усянь хотел знать, поскольку такое небольшое количество учеников не выглядело так, будто клан просто поручил им это задание.       Лань Чуаньли от души рассмеялся и сказал, все еще улыбаясь:       — Учитель довольно придирчивая. Но не кажется ли тебе сейчас, что все мы вундеркинды! Мне, конечно, еще многому предстоит научиться, когда дело доходит до искусства. — он ухмыльнулся Вэй Усяню, как будто они поделились шуткой.       — У тебя, вероятно, есть какой-то настоящий талант, поскольку я слышал, что господин Лань сам порекомендовал тебя ей. И двое других тоже довольно хороши! Но помимо этого, способ учителя подбирать своих учеников следует каким-то неизвестным правилам, которые известны только ей самой. Честно говоря, я думаю, что она в основном принимает людей, которых находит забавными. И пока ты искренне стремишься учиться в своем собственном темпе, она научит тебя! — он снова рассмеялся, и Вэй Усянь подумал, что наконец-то нашел женщину, которой нравилось быть счастливой так же сильно, как ему самому.       Это действительно звучало так, что Лань Цинчжао была старшей ученицей женского пола с совершенно иными приоритетами, чем у мадам Юй.       К этому времени они приближались к одному из многих почти элегантных зданий с видом на утес. Местность в уединенных частях Облачных Глубин казалась более неровной, чем та, которую Вэй Усянь знал по общественным местам. Можно было увидеть множество высоких троп и мостов, ведущих через ущелья, наполненные чистыми горными ручьями и пышной зеленью. Некоторые из домов, видимых вдалеке, были построены так высоко на горных вершинах, что исчезали за пухлыми облаками. По их текущему пути Вэй Усянь мог легко понять, как Облачные Глубины получили свое название.       — Я всегда думал, что клан Лань специализируется на музыке? Как получилось, что ты вместо этого изучаешь магию? — он спросил Лань Чуаньли.       — О, когда дело доходит до этого, правила на самом деле намного строже для основной линии семьи, — сказал он, улыбаясь. — К счастью, еще не нашелся наследник клана Лань, который бы не унаследовал предрасположенности к музыкальному развитию и музыкального слуха! Большинству, конечно, тоже повезло! — он усмехнулся. — Но поскольку есть и господа вроде меня, у которых таланта едва хватает, чтобы удовлетворительно овладеть музыкальным инструментом, мы можем вместо этого специализироваться в какой-нибудь другой дисциплине. Например, все инструкторы боевых искусств — мастера, которые когда-то решили отказаться от пути продвинутого музыкального совершенствования. Итак, будучи рождённым в клане Лань, ты все еще можешь добиться успеха, даже если тебе медведь на ухо наступил.       Вэй Усянь добродушно рассмеялся. Они вдвоем вошли в здание и шли по просторному коридору. За несколькими дверями Вэй Усянь различал детские голоса и подумал, что, вероятно, здесь проходили занятия для новичков. Лань Чуаньли открыл одну из последних дверей, за которой оказалось помещение, похожее на классную комнату. Внутри уже были двое других молодых мужчин и две молодые женщины, они парами стояли на коленях за длинными письменными столами и подняли головы, когда они вошли.       Сама Лань Цинчжао тоже была там, сидела в передней части комнаты на небольшом возвышении. Она улыбнулась им, и он снова поклонился, приветствуя ее.       Лань Чуаньли хлопнул его по плечу, еще раз подмигнув, затем направился к одному из столов, за которым еще никто не сидел. Вэй Усянь не совсем понимал, должен ли он следовать за ним или нет, поэтому пока оставался там, где был.       Мастер талисманов быстро встала.       — Это Вэй Усянь из клана Юньмэн Цзян, — обратилась она к своим ученикам. — Он счел, что лекций приглашенного ученика для него недостаточно, и, поскольку у него есть талант, сегодня он присоединится к нам.       Вэй Усяню показалось, что некоторые из присутствующих выглядели удивленными, но в его сторону было послано и несколько слабых улыбок.       — Вэй Усянь, на моем занятии ученики работают в парах, чтобы облегчить обсуждение. Чуаньли сегодня будет работать вместе с тобой, поскольку все остальные уже распределились между собой. Чуаньли, пожалуйста, покажи ему, над чем ты работаешь.       Лань Чуаньли послушно отдал честь, затем начал дико махать Вэй Усяню, чтобы тот сел рядом с ним. Когда он сел, молодой человек протянул ему брошюру, которая была открыта на странице с древним текстом.       Пока Лань Чуаньли объяснял ему, что они должны делать, другие ученики тоже начали тихо перешептываться друг с другом. Вэй Усянь сразу же обнаружил, что атмосфера здесь более приятная, чем у Лань Цижэня во время занятий.       — Итак... мы должны выяснить, как могло выглядеть множество, описанное в этом древнем рассказе, и почему оно помогло этому парню восстановить рассудок? — он задумался, с любопытством просматривая лежащие перед ними страницы после того, как Лань Чуаньли закончил объяснять. — И в конце недели мы представим наше решение остальным? Кажется, довольно просто. В этом тексте явно говорится о способе противостоять какому-то изменяющему сознание проклятию. Я просто не уверен, что автор описывает в этой части. — он прищурился, указывая на раздел, который имел в виду. — Давно скрытые озарения, снова вспыхивающие из теней моей летаргии... звучит довольно драматично. Возможно, какое-то проклятие, стирающее память? Или то, которое травмирует разум?       Когда Вэй Усянь поднял глаза, он обнаружил, что Лань Чуаньли смотрит на него с озадаченным выражением лица. Затем он разразился искренним смехом.       — Нужно просто решить проблему, вот и всё! — он усмехнулся, несколько раз хлопнув Вэй Усяня по спине, отчего его несколько раз качнуло вперед.       Сила рук Ланей действительно не вызывала насмешек!       — Я думаю, мне только что очень повезло, я получил такого блестящего маленького ученика в качестве моего нового партнера по учебе.       Вэй Усянь застенчиво улыбнулся.       — Пожалуйста, не стесняйся прерывать мою болтовню, господин Лань. Я вроде как не останавливаюсь, потому что ты мне не говоришь.       — Я категорически не буду этого делать! — Лань Чуаньли решил без колебаний. — Позволь мне сказать тебе, мой друг! Этот текст беспокоил меня уже целую вечность! Чем скорее мы закончим с этим и сможем приступить к новому заданию, тем счастливее ты меня сделаешь!       Когда они вдвоем начали искать набор, соответствующий описанию в тексте, Вэй Усянь был рад обнаружить что, хотя Лань Чуаньли иногда приходилось просить его объяснить, как он пришел к некоторым своим выводам, он несколько недооценил свои способности. Его понимание темы было более чем основательным, и всякий раз, когда Вэй Усянь отвлекался на мелкие детали, Лань Чуаньли дружелюбно удавалось вернуть его внимание к их основной задаче, что было весьма полезно. Вскоре они нашли ответ, который удовлетворил их обоих, и Лань Цинчжао дала им одно из других заданий, которые она подготовила.       Таким образом, время пролетело незаметно, и прежде чем Вэй Усянь понял, что на него обрушилось, небо снаружи потемнело, и мастер талисманов велела им привести в порядок свои столы и готовиться к выходу.       Внезапно пораженный осознанием, Вэй Усянь подскочил на стуле.       — Черт! Я забыл встретиться с Лань Чжанем в библиотеке!       Неужели Лань Ванцзи ждал его все это время, а Вэй Усянь даже не вспомнил?!       — Я должен немедленно пойти и найти его!       Окружающие его ученики, казалось, были весьма удивлены, услышав, как он внезапно выругался.       — Маленький Ванцзи? — спросил Лань Чуаньли, и Вэй Усянь даже не смог прийти в восторг от того, как он назвал кого-то, кого публика называла Вторым Нефритом Лань.       Вместо этого он кивнул и быстро сказал:       — Извини, мне действительно нужно бежать!       Он бросился к двери и, только сейчас вспомнив о хороших манерах, развернулся и низко поклонился сбитым с толку людям, стоявшим перед ним.       — Я действительно сожалею об этом! Большое, очень большое спасибо, что позволили мне быть здесь сегодня!       С этими словами он снова развернулся и выбежал из здания, полностью игнорируя правило "не бегать в Облачных Глубинах", в то время как позади себя он услышал, как Лань Чуаньли разразился смехом.       Что, если Лань Ванцзи все еще был там? Что, если он думал, что Вэй Усяня не волнует, что он все это время усердно ждал его появления и даже не подумал предупредить его об опоздании? Что, если именно это заставило Лань Ванцзи решить, что Вэй Усянь в конце концов не стоит его времени? Что, если он больше не захочет ехать с ним в Цайи завтра?!       Он пробежал так быстро, как только мог, через ворота, полностью игнорируя старейшину, который увидел его издалека и что-то крикнул. Он даже увеличил свою скорость с помощью некоторой духовной силы, и когда наконец показалась библиотека, он, потный и запыхавшийся, взбежал по лестнице, ведущей ко входу, перепрыгивая через две ступеньки за раз, и распахнул двери в их обычный читальный зал, уже крича:       — Лань Чжань! Мне так жаль, я...       Комната была пуста. Если Лань Ванцзи и был здесь, он, вероятно, давным-давно ушел, их обычный стол был убран, а свечи погашены. — Ха-а-а! — Вэй Усянь воскликнул и упер руки в бедра, чтобы перевести дыхание. — Я должен был догадаться! Тьфу, какой глупый!       Зачем Лань Ванцзи ждать его здесь, когда он просто не появлялся? У него, вероятно, было много более важных дел, и он испытывал облегчение от того, что в кои-то веки ему не пришлось нянчиться с Вэй Усянем.       Кто знает, был ли Лань Ванцзи вообще сегодня в библиотеке? Возможно, Лань Цижэнь сообщил своему племяннику, что Вэй Усянь все-таки не придёт, и он напрасно волновался.       Однако Лань Ванцзи должен был быть в большом обеденном зале во время ужина. Обычно у Вэй Усяня не было возможности поговорить там с Лань Ванцзи, поскольку у Лань Ванцзи была привычка приходить и уходить рано, а у Вэй Усяня была привычка приходить и уходить поздно. Но если бы он поспешил туда прямо сейчас, то, вероятно, смог бы прийти самым первым и дождаться юношу у входа. Он должен хотя бы попытаться извиниться! Он знал, что ему вообще не удастся расслабиться сегодня или выспаться ночью, если он не услышит от самого Лань Ванцзи, что он все равно пойдёт с ним завтра.       На самом деле, он знал, что Лань Ванцзи, скорее всего, останется верен своим словам. Поскольку он согласился на мольбы Вэй Усяня, он, вероятно, доведет их первоначальный план до конца, даже если будет недоволен им.       Но Вэй Усянь также знал, что сейчас Лань Ванцзи в лучшем случае терпит его. Что бы ни подразумевал Не Хуайсан ранее за обедом, Вэй Усянь знал, что, поскольку он потратил много времени, поддразнивая и намеренно раздражая Лань Ванцзи, у того было не так много причин испытывать к нему что-то иное, кроме раздражения.       Вэй Усянь, вероятно, был слишком неосторожен, пытаясь заставить Лань Ванцзи хоть как-то отреагировать на него, хотел, чтобы он потерял контроль и проявил очевидные эмоции, даже если они были негативными. Потому что этого было достаточно трудно добиться! Лань Ванцзи действительно обладал безупречным самообладанием, и было забавно придумывать новые, еще более возмутительные схемы, чтобы помешать Лань Ванцзи привыкнуть к его шалостям. То, что было изображено в его сне, когда он разыгрывал Лань Ванцзи, показывая ему порнографию, действительно было в пределах возможного.       Но даже несмотря на то, что Вэй Усянь до вчерашнего дня все еще утверждал, что он действительно хотел дружбы с Лань Ванцзи и что в том, что их отношения не улучшались по вине другого, поскольку он продолжал отвергать дружбу Вэй Усяня, он теперь понял, что обманывал себя.       Краткие и сдержанные реакции раздражения Лань Ванцзи приводили его в восторг, он хотел увидеть, что заставит Второго Нефрита Лань выйти из-под его железного контроля, хотел быть причиной этого. И поскольку гнев Лань Ванцзи был самой доступной реакцией, он даже не пытался добиться положительной реакции. Он смог справиться с короткими вспышками эйфории и гордости, которые возникали при проявлении раздражительности Лань Ванцзи, и даже не смел мечтать о том, чтобы заставить Лань Ванцзи положительно отреагировать на него, или признаться самому себе, что, возможно, вообще хотел бы чего-то подобного. Кроме того, гнев был убийственно хорош для Лань Ванцзи.       Вэй Усянь развернулся и поспешил в сторону большого обеденного зала. То, что он считал успехом, когда дело касалось реакции Лань Ванцзи, больше не казалось достаточным. Его взгляд на их динамику изменился, сон заставил его открыть глаза на тот факт, что он не хотел... Нет, не мог рисковать тем, что Лань Ванцзи действительно может невзлюбить его.       Вэй Усянь не хотел, чтобы Лань Ванцзи просто терпел его присутствие. Он хотел, чтобы он мог ослабить свою бдительность рядом с ним, доверять ему. Он хотел услышать его мысли, хотел задать ему так много вопросов и добиться, чтобы он был готов честно ответить.       Он хотел, чтобы Лань Ванцзи отнесся к нему серьезно и дал ему понять, что Вэй Усянь в свою очередь отнесся к нему серьезно. Он хотел, чтобы тот заботился о Вэй Усяне, хотя бы немного. Он подумал, что безразличие Лань Ванцзи может быть даже хуже, чем его неприязнь.       Когда он добрался до столовой, ему показалось, что он действительно пришел первым. Вэй Усянь тихо подбодрил себя, быстро расположившись у входа, чтобы подождать.       — "Не могу поверить, что мне действительно удалось превзойти Лань Чжаня в пунктуальности", — размышлял он, пытаясь поправить причёску. Пока он бежал, она слегка накренилась, и, поскольку Лань Ванцзи уже считал его неряшливым и беспорядочным, не стоит усиливать это впечатление.       Вэй Усянь усмехнулся, подумав, что никогда не думал, что будет беспокоиться о своей внешности ради кого-то другого. Но оказалось, что уверенность в себе без усилий на самом деле была привилегией людей без амбиций. Теперь, когда он хотел понравиться Лань Ванцзи, он не мог не беспокоиться о том, как он выглядит в глазах другого юноши.       — Я действительно сошел с ума. Как будто Лань Чжань вообще мог заметить что-то подобное... — пробормотал он себе под нос.       — Как будто мой брат мог заметить что-то подобное? — внезапно спросил веселый голос за спиной Вэй Усяня.       Вэй Усянь резко обернулся и увидел улыбающееся лицо Лань Сичэня прямо у себя за спиной. Наследник клан Лань, очевидно, появился откуда-то из глубины зала. А сам Лань Ванцзи стоял позади своего старшего брата, глядя на Вэй Усяня непроницаемыми глазами.       — Ах! Цзэу-Цзюнь, вы чуть не довели меня до сердечного приступа! — воскликнул Вэй Усянь, поспешно кланяясь ему. — Откуда вы двое появились так внезапно? Я ждал Лань Чжаня у входа, как получилось, что вы пришели с другой стороны?       Лань Сичэнь изящно усмехнулся и оглянулся на Лань Ванцзи, который каким-то образом умудрился нахмуриться, глядя на своего старшего брата, даже не дрогнув лицом.       — Мы не хотели напугать тебя, господин Вэй. Мы с Ванцзи всегда входим через другой вход в передней части зала. Поскольку это зарезервировано для нас, членов основной семьи, неудивительно, что вы еще не заметили его существования, — объяснил он почти экспансивно.       Что-то в этой ситуации, казалось, позабавило его, но, поскольку Вэй Усянь понятия не имел, что бы это могло быть, он отбросил эту мысль.       — Поскольку вы ждали Ванцзи, вам следует воспользоваться этим шансом поговорить, прежде чем придут другие ученики и нам придется занять места, — услужливо посоветовал Лань Сичэнь, сам не делая попытки оставить их наедине.       Что ж, эта возможность вполне соответствовала целям Вэй Усяня.       — О да! — согласился он, поворачиваясь, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи. — А, Лань Чжань. Сегодня я присутствовал на занятиях мастера талисманов вашего клана по просьбе стари... ах, я имею в виду по просьбе учителя Ланя. Он тебе сказал? Я не напрасно заставил тебя ждать меня в библиотеке, не так ли? — допытывался он, надеясь, что ему позволят извиниться, если это было так.       Но Лань Ванцзи только покачал головой.       — Дядя уведомил меня об изменении твоих занятий, Вэй Ин, — заявил он, и Вэй Усянь вздохнул с облегчением.       — Это здорово! Я действительно волновался, что обманул тебя, и ты откажешься поехать со мной завтра в Цайи!       Лань Ванцзи выглядел слегка неуверенным.       — Я бы не стал, — сказал он, и сидевший рядом с ним Вэй Усянь заметил, что Лань Сичэнь оживился и восхищенно переводит взгляд с них двоих.       — У тебя есть планы поехать завтра в город? Зачем ты едешь? — спросил он, в его глазах сверкнул большой интерес. Вэй Усянь сразу распознал характер назойливого старшего брата.       — Ваш дядя предложил оказать мне услугу, и я хотел подарить ему что-нибудь в знак благодарности. Я попросил Лань Чжаня посоветовать мне, что купить, — сказал он ему.       — Это очень мило с вашей стороны, господин Вэй, — ответил Лань Сичэнь, хотя на этот раз он выглядел слегка удивленным, вероятно, задаваясь вопросом, какую услугу его дядя окажет ученику, существование которого, казалось, было занозой в его боку.       — "Отвечай взаимностью на одолжения, оказанные из доброжелательности", – процитировал Вэй Усянь заповеди клана Лань и обрадовался, увидев, как бровь Лань Ванцзи слегка дернулась, как будто ему захотелось спросить Вэй Усяня, кого, по его мнению, он обманывает.       — Ванцзи, если ты пойдешь днем, вы двое, скорее всего, пропустите ужин. Почему бы тебе не показать господину Вэю наше любимое место, где можно поесть? Если вы двое поужинаете где-нибудь, то могли бы не торопиться возвращаться обратно, — предложил Лань Сичэнь.       Вэй Усянь был впечатлен тем, насколько невинным мог казаться его вопрос, в то время как он явно пытался вмешаться в жизнь своего младшего брата.       — Брат! — укоризненно произнес Лань Ванцзи, свирепо глядя на своего старшего брата, но Вэй Усянь отвлекся на то, что ранее сказал Цзэу-Цзюнь.       — Хах? Лань Чжань, у тебя есть любимое место, где можно поесть? Ты определенно должен позволить мне угостить тебя завтра! Ты никогда не рассказываешь о себе, я умираю от желания узнать, на что было бы похоже такое место! — воскликнул он, бросив на Лань Ванцзи умоляющий взгляд, хотя в прошлом эта тактика уже доказала свою бесполезность.       Однако на этот раз Лань Ванцзи, казалось, немного поборолся с самим собой, прежде чем просто тихо вздохнуть и один раз кивнуть. Объединенных сил полных надежды глаз Вэй Усяня и позитивного влияния Лань Сичэня, казалось, было достаточно, чтобы загнать в угол даже Второго Нефрита Лань.       — Прекрасно! — воскликнул Вэй Усянь, не потрудившись скрыть свое возбуждение. — Ты не пожалеешь об этом, Лань Чжань! — пообещал он.       В этот момент вдалеке было видно, как медленно приближаются первые несколько приглашенных учеников.       — Я обещаю, что буду завтра хорошим мальчиком и не подведу тебя! — весело добавил он.       Только после того, как слова слетели с его губ, он заметил, как именно они прозвучали. Он покраснел.       — Я искренне надеюсь на это, господин Вэй, — сказал Лань Сичэнь, улыбаясь ему, и Вэй Усянь внезапно обнаружил, что он единственный, кому доставляет удовольствие наследник Лань.       Кстати, Вэй Усянь заметил, как будто уши Лань Ванцзи немного покраснели. Может, ему показалось?       — Ох, Ванцзи, давай займем свои места, дядя, вероятно, скоро прибудет, — продолжил Лань Сичэнь, вежливо кивнув Вэй Усяню. Последний быстро отсалютовал ему в спину.       Лань Ванцзи немного поколебался, все еще глядя на него. Вэй Усянь воспользовался случаем, чтобы собраться с духом и сказать:       — Я действительно с нетерпением жду завтрашнего дня, Лань Чжань! — и, не обращая внимания на свое покрасневшее лицо, он одарил Лань Ванцзи лучезарной улыбкой.       Лань Ванцзи склонил голову и кивнул один раз, затем почти поспешно развернулся, чтобы последовать за своим старшим братом к семейному столу Лань. Его уши определенно отдавало красным оттенком. Сердце Вэй Усяня резко забилось в груди.

 ***

      Ужин, казалось, пролетел незаметно, и, прежде чем Вэй Усянь успел опомниться, ученики уже удалились, чтобы заняться тем, что обычно они делали перед сном. Медитировали, или играли на цинь, или, вероятно, занимались учением.       Вечер самого Вэй Усяня проходил гораздо менее достойно. Цзян Чэн на протяжении всего ужина бросал на него обжигающие взгляды. Вероятно, не помогло то, что Вэй Усянь неоднократно заканчивал тем, что ошеломленно смотрел в ту сторону, где была семья Лань. Его шиди пришлось толкнуть его локтем в бок, чтобы рис не выпадал изо рта слишком часто. Но Вэй Усянь действительно ничего не мог с собой поделать!       Лань Ванцзи сходил бы с ним прогуляться. Они проводили бы весь день вместе за покупками, а вечером вдвоем ели что-нибудь в любимом заведении Лань Ванцзи.       Официально. Абсолютно по обоюдному согласию. Добровольно с обеих сторон. Вэй Усяню не нужно было ни к чему принуждать Лань Ванцзи. Он просто согласился! Это звучало почти как... это действительно звучало очень похоже на то, что они собрались пойти на свида...       — Вэй Усянь! — Цзян Чэн прошипел так тихо, как только мог, снова ткнув локтем в бок Вэй Усяня, вырывая его из раздумий.       Не Хуайсан тоже бросал на него любопытные взгляды, и Вэй Усянь знал, что сегодня вечером ему не удастся избежать вопросов от своих друзей.       Как и было предсказано, Цзян Чэн схватил его за руку, как только они вышли из зала, и потащил в сторону их общей комнаты, полностью игнорируя нерешительное нытье Вэй Усяня о том, что он слишком груб со своим хрупким шисюном.       — Тебе придется многое объяснить мне, Вэй Усянь! — кипятился он, когда они наконец добрались до своей комнаты и он втолкнул визжащего шисюна за дверь.       Не Хуайсан тоже молча втерся в доверие к ситуации, присев на кровать Вэй Усяня.       — Айай, почему ты такой жестокий, Цзян Чэн? — Вэй Усянь замычал, потирая руку, которую вытянул его шиди, хотя она больше не болела, и плюхнулся на пол.       — Тебе действительно стоит немного смягчиться, девушкам такое не нравится!       — Что за бляцкую чушь ты несешь? — Цзян Чэн пожаловался. — Какие девушки? Я хочу знать, что с тобой происходит! — он скрестил руки на груди.       Не Хуайсан начал неторопливо обмахиваться веером.       — Сначала ты выкидываешь этот трюк в классе, а на следующее утро старик Лань тебя куда-то уводит! Ты исчезаешь на целый день только для того, чтобы вернуться с таким видом, словно что-то расплавило тебе мозги!       Он казался в основном сердитым, но Вэй Усянь мог распознать, что скрывалось за хмурым лицом его шиди. Он был обеспокоен и напряжен, потому что что-то происходило за его спиной, и он не мог в этом разобраться.       — Я в порядке, Цзян Чэн, — быстро заверил его Вэй Усянь. — Старику Ланю просто надоели мои проделки на гостевых лекциях, поэтому сегодня он отправил меня на урок талисманов с одним из мастеров Лань.       Не Хуайсан выглядел задумчиво, услышав это, но Вэй Усянь видел, что Цзян Чэн все еще не успокоился, и поэтому добавил:       — Вероятно, он был рад, что наконец-то нашел способ избавить меня от лишних хлопот, одновременно не позволяя мне создавать проблемы за его спиной!       Цзян Чэн еще некоторое время смотрел на него, нахмурив брови. Затем он фыркнул и плюхнулся на свою кровать.       — И как, по-твоему, это сработает? Отец отправил тебя учиться в Гусу вместе со мной! Как ты собираешься это сделать, если ты даже не посещаешь занятия? — Вэй Усянь был немного сбит с толку, почему он казался таким раздраженным. Сам он не придавал этому большого значения.       — Я все равно буду сдавать экзамены с вами, ребята. И, кроме того, я пока даже не знаю, разрешат ли мне продолжить обучение у этого мастера. Возможно, завтра мне снова придется продолжать посещать гостевые лекции! — объяснил он, не сказав, что на самом деле надеется, что этого не произойдет.       Цзян Чэн, казалось, все равно услышал то, чего он не сказал.       — Тебе придется это сделать? Вэй Усянь, только не говори мне, что другой класс был намного лучше? Разве ты не знаешь, что отцу пришлось обратиться к клану Лань, чтобы тебе вообще разрешили посещать лекции? Почему ты настаиваешь на том, чтобы выделяться? Как ты думаешь, клану Цзян идет на пользу то, что к тебе нужно особое отношение? Ты создаешь дополнительные проблемы для клана Лань!       Вэй Усянь не стал сразу возражать. Если бы вчера у него не было этого разговора с Лань Цижэнем, эти слова, вероятно, задели бы его немного сильнее. Но как бы то ни было, он почувствовал необходимость поправить Цзян Чэна.       — Почему ты так злишься, Цзян Чэн? Я благодарен дяде Цзяну за то, что он приложил ради меня такие усилия. Но Лань Цижэнь сказал мне, что я, благодаря своим родителям, все равно получил бы приглашение! Так что на самом деле, какие бы неприятности я ни причинил, клан Лань будет винить только себя!       Он раньше этого не замечал, но ему не хотелось молчать о достижениях своих родителей или о своих собственных достижениях, когда дело дошло до этого. Впервые в жизни у него были конкретные доказательства того, что он пошел в своих мать и отца. Что он был таким же, как они, в том, чем мог гордиться. Это было похоже на то, что Лань Цижэнь передал ему унаследованное сокровище, что-то, что заставило его грудь сиять, а походку выпрямиться.       Видя, как сердитый взгляд Цзян Чэна стал еще мрачнее, Вэй Усянь почувствовал благодарность, когда Не Хуайсан прервал их тираду.       — Означает ли это, что ты больше не будешь помогать мне готовиться к экзаменам? Вэй-сюн, ты бы действительно бросил друга в беде?       Вэй Усянь отвернулся от своего шиди и вместо этого улыбнулся своему другу.       — Не-сюн, в самом деле! Разве ты уже однажды не посещал эти лекции? Конечно, если ты хочешь, то я все равно буду помогать тебе в учёбе, но если я действительно больше не буду с вами на лекциях, кто может с уверенностью сказать, что мне не понадобится, чтобы вы также помогали и мне?       Цзян Чэн фыркнул.       — Как будто мы достаточно хороши, чтобы угнаться за твоим великим умом, — проворчал он. Хотя в его голосе все еще звучала горечь, Вэй Усянь воспринял это как предложение поговорить о чем-то другом.       — Что ж, давайте посмотрим, насколько сильно я завалю генеалогию! Пока я завтра с Лань Чжанем в городе, у вас, ребята, есть все время в мире, чтобы потратить его на зубрежку!       Не Хуайсан внезапно приобрел выражение хищника, готового к прыжку.       — Вэй-сюн! Как ты мог не сказать, что Лань Ванцзи будет сопровождать тебя завтра! Я думал, что я твой друг, и все же ты вот так предаешь меня?       Вэй Усянь послал ему многозначительный взгляд, прося немного смягчить его в присутствии Цзян Чэна. Он попытался напустить на себя непринужденный вид.       — Да, Лань Чжань пойдет со мной. Мне нужно кое-что купить старику Лань в качестве благодарственного подарка. Я действительно понятия не имею, что купить без чьей-либо помощи.       Цзян Чэн хмыкнул.       — Подарок в знак благодарности, серьезно? К тебе внезапно вернулись твои давно утраченные манеры? И как ты уговорил его согласиться? Его и так раздражает необходимость ежедневно смотреть на твое лицо.       — Возможно, Второго молодого господина Лань не так сильно раздражает Вэй-сюн, как мы предполагали, — жеманно улыбнулся Не Хуайсан, шевеля обеими бровями. Вэй Усянь испытывал сильное искушение схватить его и зашить рот.       — Он, вероятно, хочет убедиться, что ты не купишь что-нибудь возмутительное. Подожди, как ты будешь платить? У тебя вообще остались деньги в этом месяце? — сухо спросил Цзян Чэн, приподняв бровь.       Вэй Усянь пожал плечами. Хотя он действительно уже потратил почти все свои месячные деньги на закуски и алкоголь, еще оставалось достаточно, чтобы финансировать их с Лань Ванцзи планы на завтра. После этого он был бы по-настоящему разорен, но неважно. В конце концов, это было ради благого дела.       Цзян Чэн фыркнул, когда он не ответил, и позволил себе упасть навзничь на кровать, доставая книгу со стоящей рядом полки.       — Только не приходи ко мне снова со своим нытьём. Я действительно не позволю тебе больше ничего у меня занимать, — проворчал он, открывая книгу там, где он отметил страницу закладкой.       Вэй Усянь закатил глаза. Цзян Чэн достаточно часто говорил, что никогда больше ничего не сделает, только для того, чтобы в конце концов сдаться.       Видя, что тема на данный момент закрыта, Не Хуайсан покопался в своем рукаве.       — И еще один момент, Вэй-сюн, сегодня после обеда я нашел поистине божественный цветок циннии и сорвал его. Почему бы нам его немного не покрасить? — он осторожно достал из рукава поистине звездный экземпляр и с гордостью показал ему.       — Конечно, почему бы и нет! — радостно воскликнул Вэй Усянь, вставая, чтобы пойти за чернилами и бумагой для них. Когда он собирался снова сесть, он увидел, что Не Хуайсан положил записку на стол рядом с цветком.       Серьезно, у него в карманах уже автоматически были заготовлены эти бумажки? Любопытно, что Вэй Усянь схватил его со стола.       "Вэй-сюн, ты что уже забыл? Это свидание! Как ты смеешь опускать все приятные подробности своей личной жизни и не рассказывать их своему самому дорогому другу и единственному напарнику???"       Вэй Усянь недоверчиво посмотрел на Не Хуайсана. Но его друг, подперев подбородок рукой, невинно растирал чернила, не удостоив его взглядом.       Вэй Усянь взял из своей посуды угольную палочку и нацарапал свой ответ на обратной стороне записки Не Хуайсана.       "Здесь нечего опускать. Лань Чжань просто делает мне одолжение. Не стоит придавать этому слишком большого значения!"       Он добавил сердитый смайлик для пущей убедительности. Серьезно, его собственный разум и так уже достаточно беспокоил его, прокручивая прошлые взаимодействия с Лань Ванцзи в свободное время и забегая вперед. Ему не нужно было, чтобы Не Хуайсан убеждал его видеть то, чего там не было!       Не Хуайсан слегка надулся, прочитав его ответ, и быстро нацарапал что-то еще в углу, который Вэй Усянь оставил свободным.       "Куда подевалась вся твоя храбрость? Что тебе терять? Просто начни уже ухаживать и заигрывать с ним должным образом! С чего это ты вдруг стал таким слабаком?"       Глаза Вэй Усяня расширились от шока.       — Не-сюн! — прошипел он, смущенный грубостью своего друга. Никто не должен так говорить о Лань Ванцзи!       Не Хуайсан только ухмыльнулся и пожал плечами, начиная рисовать на бумаге широкие лепестки цветка циннии.       — Ты знаешь, что я прав, — прошептал он, макая кисть в чернила.       Это заставило Вэй Усяня задуматься. Так ли это? Был ли он трусом прямо сейчас?       Обычно Вэй Усянь не боялся того, чего боялись многие другие (исключая собак). Он не часто оказывался в ситуации, когда ему приходилось преодолевать свои страхи, чтобы чего-то достичь.       Но на самом деле... что мешало ему хотя бы попытаться преследовать Лань Ванцзи? У него уже была чрезмерно амбициозная цель установить с ним настоящую дружбу, но кто сказал, что он не упустит свой шанс на большее, если ему когда-нибудь это удастся? В конце концов, если Лань Ванцзи примет Вэй Усяня как друга, не будет ли трудно превратить это во что-то другое?       Если бы Лань Ванцзи смог увидеть Вэй Усяня в том свете, в котором Вэй Усянь начал видеть его, разве ему не нужно было бы начать такое развитие событий как можно скорее, чтобы избежать недоразумений в будущем?       Размышляя над этим вопросом, он создал свою собственную картину, игнорируя довольную ухмылку Не Хуайсана. Даже позже, когда Не Хуайсан уже ушел, и даже когда они с Цзян Чэном легли спать, а его шиди уснул, эта мысль не давала ему уснуть.       Он почувствовал трепет от того, что действительно обдумал это с ног до головы. На самом деле быть достаточно смелым, чтобы подумать, осмеливается ли он считать себя достойным для Второго молодого господина клана Лань, возможно, было самым возмутительным поступком, который он совершил на сегодняшний день!       Вэй Усянь очень хорошо знал, что в глазах культурного мира он не соответствовал рейтингу, который был создан молодыми женщинами их поколения. Людям, которые действительно были у власти, было недостаточно просто быть красивыми и талантливыми, чтобы занять в их глазах четвертое место.       Несмотря на то, что Лань Ванцзи был всего лишь вторым сыном, как только его старший брат унаследует должность лидера клана, что было бы лишь вопросом времени, учитывая, что нынешний лидер клана Лань более десяти лет назад ушел в вечное затворничество, он станет первым наследником.       И хотя Гусу Лань не были известны тем, что тактически устраивали браки для увеличения своей власти, они все равно внимательно следили за тем, кто выйдет замуж за одного из их нефритов.       Вэй Усянь был талантлив во владении мечом и не самым худшим соперником, которого можно себе представить, когда дело касалось политического влияния, которое он, может быть, когда-нибудь получит.       Немного взволнованно, он подумал о предложениях, которые лидеры второстепенных кланов присылали на Пристань Лотоса на протяжении многих лет после того, как Вэй Усянь начал делать себе имя. Он должен был поблагодарить дядю Цзяна за то, что тот занял редкую позицию по отношению к его жене и поставил точку в этом вопросе. Мадам Юй, казалось, стремилась получить какой-то рычаг воздействия на Вэй Усяня, женив его на дочери семьи, которая принадлежала к ее собственному клану.       Вэй Усянь был всего лишь сыном слуги, но как главный ученик он мог предложить своей будущей жене почетное положение в одной из пяти великих кланов. Это было, если бы он женился на женщине.       Он повернулся в постели, чувствуя, как что-то похожее на ужас поднимается у него в животе, когда он представил, как пытается объяснить Мадам Юй, что когда-нибудь он мог бы привести домой мужчину.       Девушка, как того требовала традиция, когда выходила замуж, должна была присоединиться к клану своего мужа. Хотя Вэй Усянь знал, что он никогда не сможет выйти замуж за Лань Ванцзи ни в какой реальности, в строго гипотетическом сценарии, когда это произошло, ему пришлось бы присоединиться к Гусу Лань, поскольку Лань Ванцзи значительно превосходил его по рангу.       Он потеряет должность главного ученика и, следовательно, все стимулы, которые он мог предложить своей потенциальной супруге и их семье. Он даже не сможет произвести на свет детей для своего нового дома.       Вэй Усянь очень хорошо знал, что для него было совершенно странно даже рассматривать свои шансы с Лань Ванцзи, не обесценивая себя.       Но дело было не в ценности. Вэй Усянь в любом случае не стал бы всерьез пытаться завоевать Второй Нефрит из клана Лань. Даже его бесстыдство знало свои пределы. Но что плохого было в том, чтобы немного повеселиться?       Когда дошло до дела, Вэй Усяня лично не заботило, что подумают лидеры кланов или общественность. Единственное, что его действительно интересовало, это то, что думает Лань Ванцзи.       Если бы Лань Ванцзи отверг его, потому что не хотел, чтобы Вэй Усянь запятнал его собственную репутацию или репутацию его клана, или если бы ему не нравилась мысль о том, что другой мужчина интересуется им, Вэй Усянь немедленно оставил бы его в покое.       Но Не Хуайсан был прав. Что ему было терять? Только потому, что был не такой уж и невероятный шанс, что его отвергнут, разве не оставался крошечный шанс, что Лань Ванцзи согласится? И если бы он не попытался, разве Вэй Усянь не сожалел бы об этом вечно?       Он почувствовал, что ухмыляется, и уткнулся лицом в подушку, чувствуя, как крепнет его решимость.       Лань Ванцзи всегда мог сказать "нет". И он был таким скрытным человеком, что, что бы ни случилось, никто не должен был знать и иметь возможность распространять о нём неприятные слухи.       Те немногие добрые чувства, которые Лань Цижэнь проявил к Вэй Усяню в последние дни, немедленно растворились бы в воздухе, если бы старик когда-нибудь пронюхал об этом, но, в конце концов, это не имело бы значения.       Единственное мнение, которое действительно имело значение, было мнение Лань Ванцзи.