Хроники Ханаби

      Примерно в двадцати километрах от деревни Алых, за крохотным столом, в небольшой таверне одного маленького городка собрались пятеро. По обоюдной договорённости присутствующие явились на нейтральную территорию без оружия и в самой простой повседневной одежде. Обстановка висела накалённая, все молчали, ожидая когда кто-нибудь начнёт.       Рядом с Ханаби сидели Ханзо и Тока. Девочка не отпускала руку старшей сестры и время от времени напряжённо её сжимала. Демон сидел особняком и сверху вниз рассматривал Кагуру и Хаябусу — эти двое сидели напротив. Парень из Тени то и дело заводил руку за спину, туда, где обычно покоилась катана, и неизменно находил там пустоту. И только Кагура, единственная, кто сдала своё оружие без боя, сидела спокойно и почти расслаблено. То ли от того, что верила в доброту людей, то ли от того, что могла призвать свой зонтик в любую секунду.       — Ну что же вы сидите, хости дорохие? — пухлощёкая трактирщица с ужасным деревенским говором улыбалась, разглядывая новых людей. — Подозвали бы, чай не немые все пятеро! Чего заказывать буите?       Еду заказывать никто не стал. Не предрасполагали важные переговоры к непринуждённой трапезе. Даже Ханаби, которая по словам сестры совсем отощала, сдержала голодного монстра внутри себя и заказала лишь чай с мятой. Его должно было хватить, чтобы ненадолго забыть о еде.       — Выкладывай, что хотел и убирайся, — с нескрываемым презрением выплюнул Хаябуса. Тяжелее, чем видеть губы, которые не можешь поцеловать, только видеть голову, которую не можешь отсечь.       — Хая, у нас же перемирие, — начала успокаивать его Кагура, — давай будем вежливы с другом Ханаби.       — Перемирие временное, а друзей… Она могла бы выбирать и получше.       Злость стала окутывать сердце Ханаби. Она не понимала из-за чего и почему, но ей отчаянно не нравилось напряжение, которое висело между Ханзо и Хаябусой. Каждый из них выглядел так, будто готов вот вот нарушить мирный договор. Вот только если Хаябуса был дёрганым и нервным, то Ханзо сохранял спокойствие и смотрел на зелёного юнца со снисходительностью, такой одаривают наставники своих учеников, когда они впервые пытаются применить новый приём. Вообще, было очень странно видеть их двоих вне боя, да ещё и за одним столом.       — Давайте не будем начинать… Вот это вот всё, — Ханаби всё ещё не научилась складно говорить, когда этого требовала ситуация. — Нам нужно поговорить и разговор этот очень важный. М-может пострадать вся долина Кадиа.       — Этот демон угрожает всей долине?! — громче, чем нужно воскликнул Хая. Несколько пар любопытных глаз из-за других столов устремились на него.       — Нет, пацан, — спокойно ответил Ханзо. — Долине угрожает другой демон — он же мой дядя и твой отец — Рэйден.       На этом моменте Ханаби точно молнией прошибло. От неожиданного осознания довольно очевидной ситуации она чуть не вскрикнула. Ханзо продолжал рассказывать историю, которую уже поведал девушке, а она сама больше не слышала и не слушала его.       — «Титул акакаге переходит от отца к сыну» — Ханаби с головой погрузилась в мысли. — «И когда Ханзо лишился обоих братьев, а сам стал предателем, то титул перешёл другому представителю правящей семьи. Единственным живым наследником мужского пола к тому моменту оставался Рэйден, младший брат акакаге Исао, отец Хаябусы и… Дядя Ханзо». — Чувство, будто Ханаби совершила научное открытие, не покидало её. — «Получается, что Хаябуса и Ханзо — двоюродные братья. Вот почему мне казалось, что они похожи — фамильная связь, сходство на лицо!»       Хаябуса не выглядел удивлённым. Он всё знал. Он просто не мог не знать. Скорее всего, в том числе и из-за семейных уз он так хотел найти предателя, что запятнал честь клана своей неумолимой жаждой силы.       Рассказ Ханзо занял много времени. Ханаби уже успела обдумать много странных вещей, успокоиться, выпить свой чай и даже заказать новый. Многие пустые столики теперь были заняты людьми, которые решили приятно провести свой вечер.       В какой-то момент Хаябуса не выдержал: встал из-за стола с шумом отодвинув стул.       — Всё, хватит. Я больше не намерен выслушивать эту чушь, — заявил он. — Тебя обдурили, Ханаби, очнись! Ты знаешь моего отца, знаешь, что он не такой… Я не стану нападать на демона здесь, но только из-за уважения к тебе и к нашей дружбе. У этого, — он кивнул на Ханзо, — есть два часа форы, после этого я сдерживаться не стану. Пошли отсюда, Кагура!       Он взял растерянную девушку за руку, и они оба вышли на улицу. Волшебница хотела что-то сказать напоследок, но не успела. От всего оберегающий названный старший брат ни за что не позволил бы ей остаться в обществе демона.       — Какой самоуверенный мальчишка. Ему бы в пору самому воспользоваться форой.       — Ты не будешь на него нападать, — возразила Ханаби. Она почувствовала как тонкие пальцы до сих пор молчавшей сестры стали крепче сжимать её ладонь. Девочка явно переживала за старшую и боялась последствий такого тона. — Тока, тебе бы с ними пойти, в деревню вернуться.       — Они не будут возвращаться, — сказала девочка. — Хая поклялся, что вернётся домой либо с тобой… — она осеклась и полными страха глазами посмотрена на Ханзо.       — Либо?       — Либо с головой предателя.       Ханзо встал из-за стола:       — Лучше бы ты его всё-таки прирезала в той схватке. Только время зря потеряли. Такие упрямцы, как он, не понимают слов.       — Стой, что ты задумал? Ты же не собираешься нападать на него прямо здесь?       — Не переживай, я его не трону. Проведи лучше время с сестрой. Она, кажется, многое хочет тебе сказать.       — Пусть идёт, — вмешалась Токинибара и удивилась собственной смелости. — Он прав, я хочу о-очень многое с тобой обсудить.       — Но…       — Пусть идёт, он взрослый, сам разберётся. — Тока знала на что давить, — а пока давай-ка лучше поедим? Я угощаю.       Голодный блеск в глазах Ханаби явно дал знать о том, что голод для неё на первом месте.       — Вот и отлично. Хозяйка! Подай нам два острых удона! И добавь двойную порцию свинины!       Перед тем как покинуть заведение Ханзо ненадолго остановился у доски с объявлениями. Пробежался взглядом по последним новостям и соврал пару листов. Из-за стола не получилось ничего разглядеть. Впрочем, Ханаби и думать о странностях забыла, когда трактирщица вынесла из кухни поднос с их заказом.       Скоро большие тарелки с острой рисовой лапшой и нежным мясом оказались у них на столе. От бесподобного аромата кружилась голова и текли слюнки. Сестры вооружились палочками и незамедлительно принялись за еду.       — Ух, как же давно я не ела ничего вкусного, — давилась от счастья Ханаби. — Откуда столько денег, дорогуша?       — Выплатили по потере кормильца.       — Чего?.. Кхм-кха!.. Они ведь не скажут всё вернуть, когда я вернусь в деревню?       — Не думаю, ведь в таком случае им придётся стереть твоё имя с обелиска.       — Меня занесли на обелиск? А разве так можно? — Она сделала несколько жадных глотков бульона и продолжила. — Я думала, что туда попадают только те, чьи хладные тела освидетельствует лекарь.       — Или те, чью смерть видел кто-то из клана. Когда Хаябуса вернулся со своего задания, то всем стал рассказывать, что ты героически погибла в бою, чтобы дать им с Кагурой возможность отступить.       — Он… сказал так? — Ханаби от неожиданности забыла и про лапшу, и про голод. Она понимала, что всё, в целом, логично и очевидно… Но на душе у неё кошки скребли. Почему-то сейчас она чувствовала себя даже более преданной, как и тогда.       Увидев серую хмурость на лице сестры Токинибара поспешила разрядить обстановку:       — Я сразу поняла, что он врёт. Я ведь тебя всю жизнь знаю. Ты бы скорее голыми руками оторвала Ханзо голову, чем позволила бы этим двоим жить долго, счастливо и при этом — без тебя.       — Ха, это точно.       — Всё, давай, хватит о плохом. Расскажи лучше о вас с Ханзо.       — Ч-чего? А ч-что рассказывать то? — взглядом она пыталась зацепиться хоть за что-то примечательное, на что можно было бы перевести тему, но уставшие лица местных работяг и унылый деревянный интерьер казались настолько обычными, что аж злость брала.       — Всё, решила переключить своё любовное внимание на другого члена семьи Хашимото? — с лукавой улыбочкой стала подначивать Тока.       — Ох, была бы у меня под рукой Хиганбана!       — О, то есть ты не отрицаешь!       — Мастер Мэй как-то учил меня убивать палочками для еды. Хочешь покажу как?       Сёстры приятно проводили время. Они шутили, ели, смеялись, немного бесили друг друга и болтали обо всём на свете, словно ничего в их жизни и не изменилось. Они заказали себе печенья и продолжили задушевную беседу. Ханаби размышляла о вопросе Токи. Действительно, неужели ей теперь милее ненавидимый всеми демон, которого она совсем недавно узнала, нежели, чем близкий друг с которым они вместе с самого детства?       Неопределённость терзала душу. Умом Ханаби понимала, что Ханзо для неё не лучшая пара, но и с чувствами поделать ничего не могла. Она дорожила проведённым вместе временем, дорожила его своеобразной заботой и тем, что ниндзя доверился ей. Одновременно с этим, она чётко понимала, что Хаябуса ранил её: и речь сейчас даже не о ноге. Из-за него имя Ханаби оказалось на обелиске, из-за него чуть не покалечилась Тока, и именно он выбрал тогда не её… А ведь после произошедшего он даже не извинился. Может, он и хотел, но не намерения свои в жизнь не воплотил.       Откровением свыше оказалось понимание отсутствия к Хаябусе любви. Странное спокойствие дарило осознание того, что Ханаби больше не нужно бороться за сердце Хаябусы с девушкой, которая уже победила. Не спроста Ханаби решила позвать на поединок лишних свидетелей — она уже тогда понимала, что признаваться никому ни в чём не будет. Ответ относительно чувств к Ханзо казался очевидным, как ясный день, но Ханаби почему-то не могла себе в этом признаться. Каждый раз, когда она думала о своём спутнике, то вспоминала поцелуй, заливалась краской и ничего не могла с собой поделать.       —… а потом мастер сказал, что Азуми стоит брать с меня пример, так что не думай, что я сидела бездельничала! О, смотри, это же печенье с предсказаниями, — у них на столе оказалась широкая тарелка. Среди дюжины унылых бисквитов с мисо-пастой Тока заприметила пару особенных печенек. — А я думала, что такие делают только на фестивали.       — Так это с фестиваля и осталось! — прогорланила розовощёкая трактирщица. Её уже успели угостить пивом работяги за соседним столом. — Буквально вчера закончился. Вы разве не на него приезжали?       — Нет, мы случайно тут оказались.       — Вона оно как. А я по одёжке подумала, что вы с соседнего села к нам притопали. — Совесть уколола Ханаби. Одежду для себя и для Ханзо она действительно стащила в соседней деревушке. — В любом случае это вам — в подарок от заведения. Всё равно никто не купит, а на тебя, деточка, смотреть тяжко: совсем бледная и такая худенькая!       Сама Ханаби пусть и стала затягивать пояс на кимоно потуже, но даже и представить не могла, что её примут за голодающую и начнут подкармливать. Она уже готова была возмутиться и сказать что-нибудь колкое весёлой трактирщице, но в и без того странный разговор неожиданно вмешался новый человек:       — Между нами говоря, если вы тут проездом, то выслушайте совет, — начал черноволосый мужчина за соседним столиком. Он наклонился к сёстрам и заговорщическим шёпотом протараторил, — не советую бродить по этим улицам после наступления темноты. Поговаривают, что здесь завёлся душитель. Вам, девочки, лучше бы снять на ночь комнату — целее будете.       Для вида Ханаби, конечно, поблагодарила доброго господина за заботу, но о съёме комнаты и не подумала. Она сама, кого хочешь, задушит, а с Ханзо в качестве напарника вообще никто не страшен.       На одновременное отсутствие Хаябусы и Ханзо куноити упорно не обращала внимания. Она верила обоим мужчинам и знала, что они не станут устраивать драк за её спиной — оба дали слово, и у каждого имелось достаточно чести, чтобы слово своё не нарушить.       В таверне кто-то негромко играл на гитаре, растягивая в тоскливой балладе слова о неразделённой любви, захмелевшие завсегдатаи подпевали своим небольшим разноголосым хором. Оказалось, что слова знают многие, на задворках сознания и у Ханаби всплывали редкие слова знакомого мотива. Быть может, если бы она выпивала, то тоже решила бы спеть. В воздухе шуршали несмолкающие разговоры захожих гостей, пестрили разноцветные наряды тех, кто задержался после фестиваля. Всюду царил дух жизнеутверждающего увеселения. Ханаби решила, что, в конце концов, может себе иногда позволить расслабиться.       После нескольких глотков чая Ханаби потянулась к тарелке. Вчерашнее печенье пока ещё оставалось довольно свежим и мягким.       — Заглянуть в будущее никогда не вредно, — с этими словами Тока разломила свою печеньку. — «Только холодной головой можно понять истину», пфф, ну и ну. Эта мудрость почему-то со всех сторон на меня сыпется.       — Может, если тебе говорит об этом даже печенье, то стоит прислушаться?       — Вот ещё, делать мне нечего, как советам выпечки следовать. Скажи лучше что у тебя там. Что-то про любовь, да?       Токинебаре тут же прилетело по плечу. Ханаби в неуверенности немного потрясла печеньку, будто пытаясь на слух определить, хорошее предсказание её ждёт или плохое, а потом разломила пополам пропёкшееся тесто и вытащила из него записку:       — «Если в первый момент идея не кажется абсурдной, она безнадёжна».       — Мда, беру свои слова назад. У меня хоть предсказание внятное.       — И что это может значить?       — Не знаю. Давай не будем искать смысл в печенье? Оно не волшебное, скорее всего эту околесицу писал кто-то в таком же состоянии, — Тока кивнула на явно перебравшую пару.       Двое шатались, будто попали на лодке в шторм. В неловкой попытке сохранить равновесие они опирались друг на друга и пробирались к выходу. В какой-то момент один из них отвлёкся на симпатичную девчушку, которая рассмеялась из-за чьей-то шутки. Потеряв равновесие оба товарища под недовольное ворчание других гостей свалились прямо на проходе.       Сёстры ещё немного посидели в таверне, а когда поняли, что время перемирия подходит к концу, то стали собираться. Двор встретил их освежающей прохладой. После тепла и уюта старенького деревянного трактира на улице Ханаби быстро пришла в себя. Она позволила себе расслабиться и потерять бдительность… Но на самом деле ни о чём не жалела. Девушка в кои-то веке смогла отдохнуть, как следует поесть и провести время с человеком, который всегда и несмотря ни на что будет её любить.       — Ты же мне первой скажешь, если признаешься Ханзо в чувствах?       — Тока! — испепеляющим взглядом она глянула на сестру, которая, казалось, специально нарывалась на хорошую трёпку.       — Всё-всё, молчу-молчу… Но я ведь буду первой, да? — Тока со всех ног побежала от вспылившей сестры, но Ханаби метким броском попала в неё шишкой.       — Ты будешь первой куноити, кого насмерть закидали лесным мусором, если не прекратишь говорить всякую чушь!       — Вообще-то не станет, — знакомый голос заставил сердце Ханаби пропустить удар. — Не хочу тебя огорчать, но прецеденты уже были.       — Х-ханзо? Как давно ты т-тут стоишь?       — Только подошёл, — слукавил он. — Неужели пропустил что-то интересное?       — Н-нет, — замахала обеими руками она. — Совершенно ничего!       — Только то, что Ханаби теб!.. — Тока поймала новую еловую шишку прямо лбом и тут же замолчала.       От такой прямолинейности и сам демон смутился. Он и не заметил как начал улыбаться пока разглядывал раскрасневшуюся Ханаби. Без меча, брони, в совершенно простой одежде он выглядел непривычно. Его хотелось разглядывать, изучать, но Ханаби себя одёрнула:       — Где ты был?       — Это не столь важно. Дружок твой жив, если об этом волнуешься. Но нам пора отсюда уходить. Я чувствую, что Амэ-но Хабакири становится тесно в моей тени. Ханекаге хочет выбраться наружу.       — Поняла, пошли. Тока, ты с нами.       — То есть как с вами? — девочка со страхом глянула на Ханзо. Несмотря на шутки, свежи ещё были воспоминания о бое у храма близ деревни Алых.       — То есть так — с нами. Не могу же я тебя одну тут бросить, когда душитель терроризирует город. Кагура с Хаябусой, скорее всего, уже ушли отсюда, так что на их попечительство я тебя оставить не могу. Да и не хорошо это, в конце концов ты моя сестра, моя ответственность.       — И тебя ни капельки не волнует чем эти двое будут там без меня заниматься?       — Тока! — гораздо сильнее её тревожило то, что их разговор слышит Ханзо. — Хватит выдумывать, идём!       Всё было прекрасно и спокойно, когда Ханаби оставалась один на один с сестрой или с Ханзо, но стоило им всем троим собраться в одном месте, как от былого комфорта не осталось и следа. От ниндзя не исходило прямой угрозы, но постоянная, ощутимая жажда крови Ханекаге держала в напряжении непривычную к этому Току. Ханаби чувствовала, будто находится между мышью и котом, где она сама одновременно была и сыром и миской с молоком. То ли Ханзо с Токой передерутся из-за Ханаби, то ли — просто так. Идея взять с собой сестру казалась Ханаби уже не такой уж и хорошей. Возможно, стоило снять Токинибаре на ночь комнату, тем более, что деньги у неё водились?       Безымянный городок они покинули в полной тишине. Рана на ноге куноити давала о себе знать, и потому двигались они не очень быстро. Как только последние крыши домов скрылись за кронами деревьев, Ханзо извлёк Амэ-но Хабакири из тени. Выглядело это так, будто здоровенный меч запрыгнул в руки своего хозяина прямо из-под земли. С большим наслаждением Ханзо закинул оружие себе на плечо. Видно, что ему без оружия некомфортно. Точно так же некомфортно поначалу, да и сейчас, было самой Ханаби без своей Хиганбаны.       Шли они долго, пока не набрели на поляну, где не так давно жгли большой костёр — то были остатки от прошедшего фестиваля. Тут и там ещё валялся мусор, а у расставленных невпопад пеньков можно было найти забытые бутылки. Прибраться тут не успели: чуть поодаль всё ещё висел тент. Он мог спасти от ветра или укрыть от внезапно начавшегося дождя. Место хорошее — именно тут троица и решила остановиться на ночь.