Хроники Ханаби

      На тёмно-оливковой луговине чахли маленькие тёмно-синие цветочки. Не знающий человек мог бы решить, что они просто отцвели и теперь заканчивают увяданием свой естественный цикл жизни. Ханаби смотрела на них и чётко видела, что каждый бутон на поляне поражён болезнью. Девушка видела такое раньше, она бы даже могла спасти растения, если бы не слишком уж большой охват проблемы. Цветы росли близко друг к другу, наверняка имели общую корневую систему и по ней передавали заразу по всей поляне, точно почтамт, который исправно доставляет письма всем адресатам. Нет, лечить их по отдельности было бессмысленно, а как исцелить все и сразу Ханаби не знала.       Точно так же, как и эта болезнь, от человека к человеку вместе со слухами и страшными легендами, передавался страх к Ханзо. Ханаби исцелилась потому что её с корнем вырвали из палисадника Алой фракции, и никто посторонний вновь заразить её не смог. Получалось, что и друзей своих она сможет исцелить только если каким-то образом изолирует от других и заставит выслушать Ханзо. Вот только, как это сделать Ханаби пока не совсем понимала.       Хотела бы Ханаби знать способ, который позволил бы ей заставить прозреть сразу всех людей во всей Алой Тени, но такого способа не существовало. Да и времени на размышления особо не было. Только начавшая идти на поправку Ханаби метала оружие и неловко скакала по луговине опираясь на самодельный костыль. Последние несколько дней она посвятила важному делу — убийству Ханзо.       — Ваташи но кага о!       Лепкстки-лезвия не наносили никакого вреда стоящему на месте и даже не пытающемуся увернуться Ханзо. Его кожа была такой плотной, что даже без надетой брони, большинство кунаев просто отскакивали от неё. Редкие порезы тут же затягивались.       — Сейацуру!       Хиганбана хоть и оставила глубокий кровоточащий порез, но существенно тоже не навредила.       — Ханзо, быть может, вернёмся к изначальному плану?       Демон придерживал рукой раненый бок. Под его пальцами распускался ослепительной красоты цветок — лепестки его состояли из лазурного огня и алой крови.       — Если не помнишь, это и был изначальный план. Я много лет искал того, кто мог бы найти моё слабое место. — Он вытер испачканную руку о траву. Как оказалось, Ханзо даже не нужно слизывать свою кровь, чтобы исцеляться. То, что он сделал тогда, ещё во время первого боя с Хаябусой, было простым актом устрашения. — Если узнаю свою слабость, то смогу освободить от проклятия и Первого, и всех остальных.       — Мог бы не напоминать, — Ханаби раздражённо цокнула языком. Он говорил о миссии так часто, что она уже наизусть знала все его немногочисленные пункты. Иногда ей даже казалось, что Ханзо повторяет это скорее для себя, чем для неё. — Значит, я предлагаю вернуться к запасному плану.       — Он на то и запасной. То, что я согласился ещё не значит, что я хочу к нему возвращаться без острой надобности. Давай, — он махнул руками, призывая к действию, — атакуй ещё.       До наступления вечерних сумерек Ханаби истязала своего товарища самыми изощрёнными, жестокими и убойными техниками Алых, но успеха это не принесло. Ханзо неизменно исцелялся вновь и вновь, а глубокие раны, нанесённые Хиганбаной, заставляла его вспоминать самые скверные слова. Осуждать не приходилось — это Легендарное Оружие создано, в первую очередь, чтобы причинять боль и только потом — чтобы обездвиживать. Её остриё способно с одного удара рассечь камень.       — Быть может, всё же вернёмся ко второму плану? — с надеждой предложила в конец измотанная Ханаби. Она устала физически и ей стало совсем невмоготу смотреть на страдания Ханзо. Сказал бы ей кто месяц назад, что она станет жалеть предателя, то заклеймила бы такого дурака сумасшедшим. — Кагура много чего знает из рассказов паломников.       — Думаешь, что волшебнице под силу меня расколдовать? — Он хмыкнул. — Мне казалось, что ты не любишь зонтики.       — Ледяной ливень наглядно показал, что я могу быть не права в своих предпочтениях.       — То есть и последующая ночь в смотровой вышке тебе пришлась не по вкусу?       — Ха! — Смущённая Ханаби метнула в Ханзо кунай. — Скажи ещё что-нибудь такое и вообще помогать передумаю! Всё, хватит тут время терять. Пойдём в деревню, будем договариваться. Кагура такая противно понимающая, что в помощи точно не откажет… Даже такому бесстыжему негодяю как ты.       — Это я то бесстыжий? Кто на задания кимоно с таким вырезом надевает, а потом ещё мыться при малознакомом мужчине идёт? Или ты скажешь, что в каждом из этих случаев тоже я виноват? — Он поймал лихо закрученную Хиганбану, когда та почти вспорола ему живот. Лезвие Легендарного Оружия остановилось всего в паре сантиметров от его кожи. — Сомневаешься в реакции сильнейшего ниндзя? Не знаешь, что врага недооценивать нельзя?       Он ловко увернулся от куная, но при этом подставился под другой. Холодная сталь оставила после себя длинный разрез на виске предателя и срезала несколько красных волосков. Они, в отличие от плоти, не восстановились.       — Ты что-то говорил о том, что нельзя недооценивать противника? — Улыбнулась довольная собой Ханаби. — Продолжай рассказывать, я внимательно слушаю.       Кунай полетел обратно в Ханаби. Девушка не ожидала, что демон будет метать что-то в ответ и потому даже не собиралась уворачиваться. Будучи в отличном настроении она расслабилась, как это бывает на тех ленивых тренировках, где нет наставников, зато есть компания весёлых друзей.       — Ха! — Ханаби поспешила отскочить, но точно оказалась бы под ударом из-за несвоевременной реакции. Рядом с ней тенью возник Ханзо. Он поймал оружие, которое сам же и бросил — всего в дюйме от лица куноити.       — Ещё что-нибудь рассказать? - довольный собой Ханзо хитро улыбался.       — Нет, обойдусь, — она отстранилась, забрала у демона свой кунай и спрятала его в поясной сумке. Приятно было вновь пользоваться своим вещами. — Так мы ничего не добьёмся. Собирайся, идём домой.       «Домой» — как давно Ханзо не слышал этого слова. С тех пор как Ханекаге оказался в его руках, своим домом он считал руины Великого города, ибо только там обитали те, кто в нём нуждался, ибо только там он мог не бояться ужаса и осуждения в глазах других людей. В Великом городе все были равны из-за проклятия. В Великом городе они все были одинаковыми предателями.       — Я не хочу убивать твоих друзей, но я не стану терпеть, если они нападут. А они точно это сделают, стоит мне только показаться.       — Ты безупречно уклоняешься, да и любые раны на тебе затягиваются. Можешь всё объяснить ребятам прямо во время боя.       — Не станут они меня слушать. Если ждёшь их помощи, то придётся придумать что-то похитрее, — Ханзо с предвкушением глянул на задумчиво сощурившуюся Ханаби. — Я не сомневаюсь, что ты сможешь вновь меня удивить.