Хроники Ханаби

      Откровенные разговоры сменились долгими размышлениями. Вся оставшаяся в каньоне жизнь сейчас сосредоточилась вокруг мирно потрескивающего костерка. Языки пламени неспешно лизали сухие головешки. Ханаби смотрела сквозь светлую дымку и думала о том, что же с ней будет дальше…       Ветиеватыми узорами трещины украшали каждое, выстоявшее под беспощадным натиском времени, здание. Менее крепкие строения руинами распластались по периметру круглой площади, которую бесшумным шагами мерил Ханзо. Он негромко говорил с Ханаби, она в полголоса ему отвечала.              — Пообещай мне, что ты не лжёшь. Я хочу знать всю правду. И если ты меня где-то обманываешь, то я сама лично… — куноити резко замолчала. Её внимание привлёк неожиданный шум.       Совсем рядом из-под обломков давно рухнувшего дома сиплым рычанием донеслось пыхтение пытающегося вызволиться человека. В удушливом облаке серой пыли едва проглядывалось очертание человека. Он рывками протискивался наружу через узкое пространство между бетонными плитами, руки яростно и неутомимо стремились ухватить пустоту. Безумец очнулся от долгого сна ради одной конкретной цели — он жаждал проливать кровь ради демона, который однажды поглотил его ум.       Своими резкими, дёрганными и поспешными, как у запутавшейся в нитях марионетки, движениями, он поднял в воздух облако пыли. Вокруг разлетелись камни, когда он наконец освободился из векового плена. Измождённое, иссохшее, точно у мумии, тело не лишило одержимого прыти. Грязный, со слипшимися волосами и пустым взглядом он резко рванул в сторону Ханаби. Девушка не успела среагировать, не успела даже вспомнить о Хиганбане, когда, точно по мановению руки незримого кукловода, он изменил направление и бросился к Ханзо. Стоило его больному разуму только почувствовать близость Амэ-но Хабакири как новой и единственной возможной целью для него стал демон.       Девушка стала свидетельницей использования запретной техники высшего класса. Ханзо исчез на месте, заставив безумца растерянно озираться по сторонам. Одержимый не обратил никакого внимания на порез, который из ниоткуда появился у него на ноге, не заметил и глубокой травмы на спине. Точно так же он оставил без внимания десятки других колотых, резаных и рубящих ран, которые стремительно, всё быстрее и быстрее, одна за другой, расцветали на его теле ярко-алыми цветами. Безумец захлебнулся хрипящим бульканьем, когда последним ударом Ханзо перерезал ему горло. Безымянный мертвец упал лицом вниз, синий огонь, едва осветив его тело, померк навсегда. Несчастный безумец даже не понял, что его убило.       Ханзо появился прямо перед девушкой. По острию его меча стекала густая кровь. Глаза демона сильнее сияли ярко-голубым безумием. Он будто и не заметил, того, что сейчас произошло, словно эта мелочь — убийство — не стоила никакого внимания. Демон продолжил ровно с того момента на котором они остановились:       — Я, Ханзо, даю тебе своё слово, Ханаби из Алых, я тебя не обманываю.       — «Я собираюсь поверить предателю», — стоило этой гадкой мысли проскользнуть как Ханаби укусила себя за ещё не успевшую зажить щёку. Рот наполнился кровью. — «Нет, если Ханзо говорит правду, то он никогда и не предавал клан. Это Алая Тень его предала».       Ханаби помнила, чему её учили: «тот, кто сомневается, долго не живёт». Но сейчас она нашла в себе силы забыть то, чему её учили с самого рождения. Куноити приняла свою участь, она позволила зёрнам сомнения пустить корни в своём сознании.       — Хорошо, Ханзо, я тебе поверю.       Нерешительность мыслей вдруг прервало осознание того, что за всё время она впервые назвала его по имени, не «ты», не «демон», не «предатель», а «Ханзо». Этим простым жестом она признала в нём человека, равного себе, такого же, как и она сама: с чувствами, с мыслями, с целью. Он улыбался гляда на задумчивое лицо куноити.       — Пойдём, напарник, — он протянул руку Ханаби, — не оставаться же нам на ночь около трупа.       — Да всё в порядке… — начала было куноити, но резко замолчала, когда поняла, что уйти — правильное решение. — Хотя знаешь, пойдём.       При жаре, которая отступала только с приходом темноты, мёртвое тело очень скоро начнёт источать вонь. Ханаби протянула руку своему новому напарнику и доверилась, когда он повёл её вглубь города.       — Это была техника оуги? — спустя время Ханаби первая решила нарушить тишину.       — Не думал, что ты разбираешься в ниндзюцу Тени. Видимо, после объединения кланов понятие «секретная техника» кануло в лету. Да, это оуги, — и не без капли хвастовства добавил, — усовершенствованное мною ниндзюцу.       — Мог бы и не уточнять, я заметила. Сколько ударов ты нанёс?       — Не знаю, — честно ответил он и не задумываясь предположил, — ударов сорок, может пятьдесят.       Это не шло ни в какое сравнение с пятью ударами Хаябусы. Юноша из Тени долго оттачивал своё мастерство, выдыхался на четвёртом ударе и едва ли после применения мог вести дальше бой.       — Никак не могу понять как ты это делаешь. Как ты меняешь ниндзюцу?       — Практика и эксперименты. У меня было много времени для того, чтобы стать лучшим, — он с тоской глянул на Амэ-но Хабакири. Жадная до крови громадина покоилась на плече своего господина.       — «Много времени» — повторила про себя куноити.       А ведь действительно. Ханаби ещё была совсем малышкой, когда Ханзо уже считался предателем и держал в страхе речную долину Кадиа. Но при этом он выглядел не намного старше самой девушки. Со стороны казалось, что они практически одного возраста. Видимо, то, что Ханзо не постарел за все минувшие годы, тоже было частью проклятия Ханекаге, как и у одержимого из храма, как и у только что убитого безумца. Девушка оглянулась на оставшийся позади труп. Вокруг истерзанного тела едва расползлось небольшое пятно тёмной крови — сухая земля жадно впитывала в себя скудную влагу.       Ханаби шла вперёд. Она всё хотела спросить, сколько же её знакомому лет, но никак не могла найти подходящих слов. Звучало всё как-то бестактно или глупо.       Новоиспечёные напарники дошли до дальней части каньона. Эта половина ещё была освещена солнцем, в то время как другая уже погрузилась во тьму. Сюда вела скромная, давно раскрошившаяся от времени тропа из светлого песчаника. Скромные домишки и небольшие островки — основания уничтоженных временем беседок — остались давно позади. Узкая дорожка привела Ханзо и Ханаби к пруду с кувшинками. Судя по тёмным полосам на каменной стене, когда-то давно уровень воды здесь был почти на полтора метра выше. Сверху из декорированной выбоины в стене бежала совсем тоненькая струйка мутной жижи, когда-то давно бывшая водопадом. За ней, высеченные в скале переплетались в вечном сражении Великий и Чёрный драконы. Без лишних объяснений становилось очевидно — место священное.       Испещрённые трещинами каменные скамьи стояли слишком далеко от пруда, поэтому Ханзо и Ханаби подошли к самой кромке зелёной воды и устроились прямо на голой земле. Пусть они сидели прямо около пруда, но почва под ними оставалась сухой. Рядом не было ни одной травинки, ни даже комара. Девушка понимала, что этот маленький оазис тоже скоро умрёт и ей хотелось успеть налюбоваться его скромной красотой. Возможно, она была последним человеком, который видел это место и не был подвержен проклятию Ханекаге.       — О чём задумалась?       Ханаби перевела взгляд на Ханзо и осознала, что они сидят очень близко друг к другу. Пауза затянулась. Растерянная девушка, не зная что ответить, просто открыла рот, в надежде, что оттуда вырвется что-то достойное, но вместо этого выпалила:       — Сколько тебе лет?       — После всего о чём я рассказал, тебя интересует мой возраст? — Ханзо искренне не понимал эту девушку. Она была истинным воплощением хаоса и он никогда не мог предугадать её действий, и от чего-то ему вдруг тоже захотелось быть непредсказуемым. Демон придвинулся ближе к Ханаби, аккуратно убрал прядь волос за девичье ухо. Ему понравилось выражение её лица, понравился внезапно появившийся румянец и то, как она застенчиво отвела взгляд. Он взял её за подбородок и заставил посмотреть на него. Ниндзя спросил, — а сколько по-твоему мне лет?       — Т-тебе, н-ну, я эээ, — девушка пыталась сказать хоть что-то, но не могла сосредоточиться. Кожей она ощущала тепло руки Ханзо, он оказался непозволительно близко к ней. — В-д-десят-надцать?       Ханзо рассмеялся, но не так, как делал раньше, — совершенно искренне и по-доброму, без тенизлобной насмешки. Ему понравилось дразнить девушку, настолько, что он и сам не заметил как покрылся смушённым румянцем.       Ханаби толкнула напарника в плечо, но он этого даже не заметил. Если бы не его демоническая броня и проклятый меч, то со стороны они бы выглядели как обычная пара, которая просто дурачится.       — И всё же сколько? — с плохо скрываемой улыбкой поинтересовалась она.       — Двадцать шесть. Разве не похоже?       — Не похоже, — подала плечами она.       И действительно он на свой возраст совсем не тянул. Не только из-за того, что выглядел намного моложе, но и из-за того, что рядом с ним Ханаби не ощущала той огромной пропасти и того непонятного трепета, который всегда присутствовал при разговорах со старшими. Они общались и относились на равных.       По сути возраст — это сумма жизненного опыта, социального статуса и ожидания окружающих. Ханзо, физически замерший в возрасте шестнадцати лет, долгие годы существовал вне всякого социума, одержимый лишь своей целью. Без общения с другими людьми, без контактов со сверстниками и без ощущения движения времени, по сути он едва ли был старше самой Ханаби. Именно поэтому, несмотря на все тяготы и невзгоды, всю пережитую боль, он, как совсем юный куноити, иногда любил похвастаться, умел смущаться и не всегда знал как действовать в той или иной ситуации. Жизнь его ко многому не готовила. Он понятия не имел, что делать со свалившимся на голову женским вниманием. Но, по крайней мере, своё отсутствие опыта и неуверенность он мастерски скрывал.       Безмятежное веселье неожиданно прервалось громким, протяжно жалобным урчанием живота. Куноити всё это время старалась не думать о том насколько сильно голодна.       — Ты хочешь есть? — удивился Ханзо.       — Да.       — Давно?       Помедлив чуть, Ханаби всё же кивнула. Теперь они с Ханзо не враги, так что можно немного дать слабину и признаться в острой нужде.       — Надеюсь, ты не считаешь, что мне нравится изводить тебя голодом? Я не для этого вёл тебя сюда и всё это рассказывал, — он был абсолютно серьёзен, даже немного зол. — Прости, но я не помню как часто людям нужно есть, потому что сам не нуждаюсь в пище. Если тебе что-то нужно, то давай знать, а не молчи в надежде, что я сам догадаюсь, — пусть и криво, но Ханзо впервые за всё время извинился перед ней. Это был большой прорыв в их отношениях. — Пойдём, подыщем тебе что-нибудь.       В мёртвом городе всё съедобное уже давно было съедено, либо сгнило, либо рассыпалось в пыль. На старых складах остались только пустые ящики, да разбитые кувшины. Где-то мелкими комочками валялись иссохшие трупики давно почивших крыс и мышей.       — Ничего, я потерплю, — сказала Ханаби, когда ей надоело слоняться без результата. Тем более, что она не была до конца уверена в том, что останется в порядке, если перекусит чем-то, что старше неё самой.       — Нашёл.       В покосившемся сарайчике на самом краю города, под кучей занесённого песком тряпья отыскался ящик с дюжиной пузатых непрозрачных бутылок. На каждой из них стояло клеймо «ХХХ». Казалось маловероятным, что внутри окажется обычный сок. Ханаби откупорила одну из бутылок и осторожно принюхалась к содержимому.       — Алкоголь, — подтвердила она свою догадку. — Сомневаюсь, что он сытный.       — Сомневаюсь, что у тебя есть варианты. До ближайшей деревни день пути.       — Значит, пойдём прямо сейчас.       — Ночевать придётся под открытым небом.       — Как и почти всю прошлую неделю. Меня это не пугает.       — Сегодня может быть дождь. Видела какие облака? Лучше остаться здесь, тут хоть будет где укрыться. — Он глядел как Ханаби в нерешительности взвешивает все «за» и «против». Он кивнул на ящик, — уверена, что не хочешь взять с собой одну?       С написанным на лице сомнением Ханаби покосилась на бутылку. Та была действительно большой - вмещала в себя не меньше полутора литров горячительного. В горле у девушки пересохло уже давно. Фляга опустела час назад, а некипячёную воду она пить зареклась.       — Алкоголь же вроде дезинфецирует?       — Ты это к чему?       — Я ведь не отправлюсь им?       Ханзо пожал плечами:       — Ты можешь переварить еду, которую готовишь, значит и содержимое этой бутылки тебя не убьет, — ухмыльнулся он. — Кстати, а что там внутри?       Куноити не задело замечание относительно её кулинарных способностей. Вместо того, чтобы что-то ответить, Ханаби приложились к горлышку. Тело пронзило премерзейшее чувство: будто она набрала в рот уксуса, который теперь не могла ни проглотить, ни выплюнуть. Она сморщилась и, только после неимоверных усилий, смогла протолкнуть в себя отвратительную, мутную жидкость.       — Ну и гадость, — закашлялась она. — Не знаю что это, но больше точно не хочу.       Ханзо сделал небольшой глоток и поморщился:       — Это шочу, — он закрыл бутылку, но прятать обратно не стал. — Проще говоря, это рисовый самогон.       Довольно скоро выяснилось, что шочу неплохо утоляет жажду. Как бы парадоксально это не звучало, но обжигающее глотку горячительное действительно позволяло забыть о желании пить, как и о желании есть, как и вообще обо всём другом. Уже после нескольких глотков Ханаби расслабилась, позабыла о физических неудобствах и согласилась с тем, что идти сегодня куда-то — не самое разумное решение.       Ханзо отвёл захмелевшую куноити обратно к пруду, где они проводили ласковый закат. Беззвёздная ночь холодом не терзала. Острой нужды не стояло, но демон позаботился о том, чтобы его напарница не замёрзла. Он вновь накинул на неё свой, ранее спавший с девушки, жилет. Засыпающая куноити привычным жестом призвала малый щит. Она наловчилась настолько, что теперь без особого труда могла его использовать. Очень скоро Ханаби не меняя положения, прямо сидя окунулась в мир снов.       Прошло не слишком много времени, когда сопящее тело куноити, не найдя никакой другой опоры, облокатилось на Ханзо. Ниндзя вздрогнул, когда голова её оказалась на его плече, но будить девушку он не стал — боялся упустить момент и спугнуть давно забытое ощущение человеческого тепла рядом, и спокойного, не омрачённого страхом уюта. Тоска по дому, который давно стал ему чужим, сжала сердце безжалостными, холодными тесками. Так он и просидел до самого утра без единого движения. Он разглядывал неспешно проплывающие по небу облака и рассуждал о том, какой могла бы сложиться его жизнь, не будь в ней предательства.       С первыми лучами солнца Ханаби проснулась сама. Ощущение рядом чужого телом быстро, как рукой, сняло весь сон. Куноити рассыпалась в извинениях:       — Ханзо! П-прости пожалуйста, я не хотела, т-то есть хотела… То есть нет! Эт-то вышло случайно! Извини! - с широко распахнутыми от удивления глазами, Ханаби вскочила на ноги и в извиняющимся жесте склонила голову. Шёки её показывало румянцем неловкости.       — Всё нормально.       Чтобы заполнить повисшую паузу Ханаби дрожащими руками потянулась к лежащей рядом пузатой бутылке. Она хотела как можно скорее забыть о случившемся недоразумении. Чтобы хоть немного успокоиться куноити сделала несколько жадных глотков древней гадости, зшлась с непривычки кашлем.       - Ты в порядке? - уточнил Ханзо. После утвердительного кивка, бьющей себя в грудь, девушки, он с едва заметной печалью попросил, - не закрывай. Я тоже буду.