Хроники Ханаби

      Много хитростей перепробовала куноити в попытках выбраться из заточения, но ни гибкость, ни ловкость, ни бездумное упрямство так и не принесли результата. Нет, Ханаби не собиралась сдаваться и вот так просто умирать в плену от голода и жажды, но всё-таки силы покинули её, а желудок, давно прилипший к позвоночнику, издал жалобный и протяжный, но далеко не последний заунывный звук.       Девушка уже и не помнила, когда у неё до этого в животе урчало в последний раз. Дело было не в том, что куноити никогда не оставалась голодной, напротив, на особо трудных заданиях она, бывало, и дольше оставалась без еды, но вот вода — хотя бы чуть-чуть — всегда находилась под рукой. Кроме того, молодая ниндзя приучила обманывать чувство голода мятой: добавляла её в воду или просто жевала, и на какое-то есть больше не хотелось.       Сейчас куноити лежала на спине посреди темной липкой тьмы и ощущала на себе не менее липкий взгляд. Она кожей чувствовала, что Ханзо сейчас рядом, наворачивает всё сужающиеся круги, как камышовая акула вокруг жертвы.       Злость пробрала до самых кишок: вот гад этот Ханзо, ходит и наблюдает как девушка медленно загибается. Беспомощная, безоружная, жалкая. Дал бы он ей хоть кружку воды, да Хиганбану, она бы ему задала! Но спасительной жидкости, как и оружия, поблизости не было. В немой ярости она отвернулась на бок, практически упёршись лицом в холодную и сухую стену пещеры, чтобы быть полностью уверенной, что в лицо ей никто не заглядывает.       Время тянулось мучительно медленно. Девушка и сама не знала чего ждала: голодной смерти или какого-нибудь чуда. На границе между сном и реальностью она вспомнила тот день, когда узнала про хитрость с мятой.       Вообще, до четырнадцати лет на всех заданиях юных куноити должны были сопровождать учителя или наставники, но на деле это правило постоянно нарушалось, если, конечно, ученик был не совсем профаном. К Ханаби и Хаябусе это не относилось — девушка и юноша были лучшими, и за ними давно никто не приглядывал. Напротив, зная о мастерстве подрастающего поколения, старшие ниндзя нередко подкидывали им задания посложнее.       Как-то раз Ханаби пришлось выслеживать свою цель целых три дня. Ей полагалось выкрасть документы и письма от какого-то важного наместника, но цель не оставляла свои бумаги ни на минуту. Куноити два дня пряталась на чердаке постоялого дома, где остановилась цель. Она рисковала выдать себя громким урчанием живота каждый раз, когда чувствовала запах еды. Она даже подумывала ненадолго оставить свою позицию, чтобы выбраться за провизией, как вдруг на этом же самом чердаке, но совершенно по другому заданию, оказался Хаябуса.       Сначала девушка не узнала юношу в маскировке, даже подумала, что её рассекретили и приготовилась драться, но когда она признала дорогого друга в забавной, мешковатой одежде торговца, то улыбку её не смогла скрыть даже маска.       Будто услышав молитвы подруги, Хаябуса явился как нельзя вовремя. У него была с собой еда, совсем немного, но он поделился, а потом вытащил из-за пазухи небольшой кожаный мешочек, такой маленький, что в него едва ли могла бы поместиться одна еловая шишка. В нём плотно утрамбованной кучкой хранились маленькие светло-зеленые листочки молодой мяты.       — Помогает от голода, — объяснил он и разделил запасы поровну.       — Это тебя наставник научил? Мне он не говорил о подобном.       — Нет, это мне брат рассказал. Он всегда учит меня чему-то новому, когда возвращается в деревню. Жаль только, что что сейчас мы с ним почти не видимся — он занят выслеживание одного предателя…       Тот вечер выдался холодным. Чердак над постоялым двором продувался всеми ветрами, и, чтобы не замёрзнуть, двум ниндзя пришлось до самого утра греться друг о друга. Преодолевая неловкость от близости, которая ещё несколько лет назад не вызывала никаких странных чувств и мыслей, Хаябуса и Ханаби обнимались. Оба они были красными от смущения и не решались даже переглянуться. Ханаби так старательно отворачивала от юноши голову, что у неё ещё два дня потом болела шея.       Девушка всё дальше погружалась в мысли, но не успела как следует насладится тёплыми воспоминаниями о нежных объятиях мальчика из клана Тени, как вдруг вспомнила о судьбе его брата. Старший сын акакаге выслеживал Ханзо и в последствии был им убит.       Интересно, мучил ли демон и его голодом и своим вниманием, или юношей он предпочитал быстро лишать жизни, не находя ничего прекрасного в постепенном увядании мужчин?       Презрительное отвращение к пленителю вернуло Ханаби в тот период отрочества, когда она изучала с наставником искусство убийства. Разные методы, приёмы, оружие — она могла причинить боль практически чем угодно. Куноити даже могла по собственному усмотрению даровать быструю и безболезненную смерть, а могла и затянуть пытку лишения жизни на долгие и мучительные часы. Мышцы её невольно вздрагивали, когда она вспоминала очередной захват, выпад или удар. Так она, желая возмездия, и уснула.       Сон куноити оказался недолгим и неспокойным. На сей раз она не тонула, но неприятные образы из прошлого никак не оставляли её и не позволяли отдохнуть.       В голове возникали образы Хаябусы и Кагуры, в памяти всплывали моменты их безмятежного счастья, где не было места для Ханаби.       Несколько раз, в прошлом, девушка в шутку спрашивала у Хаи, не стыдно ли ему так бессовестно заигрывать с волшебницей, в конце концов, она была аж на два года младше. Ниндзя каждый раз почти возмущался, настолько сильно было его недоумение. Снова и снова он заявлял, что Кагура для него скорее как младшая сестра, но с младшими сёстрами такими взглядами не обмениваются, к сестрам с таким нежным трепетом не прикосаются… Ханаби была уверена, что это нечто большее, понимала что сама она на свою сестру, Току, так никогда не посмотрела бы.       Сердце куноити крошилось на маленькие кусочки каждый раз, когда понимала, что этим двоим хорошо и без неё. Возможно, она давно бы уже бросила свою надежду на счастливую жизнь вместе с Хаей, если бы не его ещё более жадные взгляды и более нежные прикосновения, которые он дарил Ханаби каждый раз, стоило им остаться наедине.       Каждая их встреча, прогулка или тренировка придавала девушке сил и уверенности. Она готова была стерпеть всё и простить Хаябусе неопределённость, которую он так страстно отрицал. Но теперь, когда юноша сделал судьбоносный выбор — выбор не в её пользу — она засомневалась, а были ли у неё вообще когда-нибудь шансы против Кагуры и имела ли смысл борьба?       Неприятные мысли девушка вновь и вновь гнала от себя прочь. Она посильнее зажмурилась в надежде, что если очень сильно постарается, то глубокий сон без сновидений всё-таки придёт, а потом наступит утро и что-нибудь обязательно изменится к лучшему, но сон не шёл. Ханаби подложила руку под голову и облизнула сухим языком потрескавшиеся губы. Ей очень хотелось пить.       Холодный графинчик домашнего сока приготовленного Токинибарой призраком преследовал мысли Ханаби. Ох, как бы ей хотелось налить себе стаканчик освежающего, ягодного, с кислинкой напитка. Она бы взяла стакан за скользкие бока и с наслаждением осушила его, а потом пила бы ещё и ещё, пока в графине не осталась бы одна лишь муть из мелких косточек и непонятно чего ещё.       Шершавый язык лип к нёбу. Образы, которые подкидывал распалённый разум, становились настоящей пыткой.       — Не-ет, — в слух протянула девушка. Она подумала о том, что на самом деле не оставила бы на дне графина даже мути.