Вендетта Чоу Чанг

Несмотря на время, дразнящее солнце никак не желало сгинуть за горизонтом. Будто позабыв, что на дворе хмурый октябрь, оно весь день беспечно отогревало промозглую столицу. И пока Лондон бессовестно тонул в свете, Чоу все сильнее проваливалась в отчаяние. Здесь, на кладбище, погодная аномалия казалась ей чертовски оскорбительной — эдакий плевок на всех новопреставившихся. Хулиганистые лучи цинично лапали могилы, отчего создавалось ощущение, что если сумерки не настанут вот прямо сейчас, бетонные таблички одна за одной растают, как пломбир. Надгробие Мариэтты особенно хотелось заслонить собой. Спрятать от птиц и солнца, а еще от венков, цветов и мутной фотографии, потому что все это слишком напоминало о жизни, а ведь именно жизнь давалась ей болезненнее всего. Теперь-то Чоу прочувствовала состояние подруги на собственной шкуре, но сделать, увы, ничего отныне не могла. Беспомощность перед аккуратным холмом, пленившим Мари навсегда, обездвиживала. К ее удивлению, Родольфус к смерти Эджком руки не приложил. Мариэтту убила сама же Мариэтта — на пустой трассе разогнала старенький автомобиль до предела и целенаправленно вырулила в фонарный столб. Дин сказал, что пометка в полицейском отчете гласила «несчастный случай», но они оба знали, что на самом деле она просто устала. В бардачке вместе с документами криминалисты обнаружили клочок бумаги, на котором аккуратным почерком было выведено: «Печаль будет длиться вечно». Наверное, не придали значения — мало ли любителей Ван Гога? В очередной раз Чоу подавилась слезами и, громко втянув в себя воздух, вышла из тени небольшой часовни. Она скрывалась там почти весь день, опасаясь быть замеченной посетителями кладбища и еще больше — Пожирателями. Сомнений в том, что Долохов бросил весь Аврорат на ее поиски, не было. А если прибавить к списку смертельных проблем и оборотней, — вряд ли Грейбэк все это время продолжал предаваться меланхолии на пригорке, — шансы дожить до полуночи опускались на нулевую отметку. И все же здесь она чувствовала себя в относительной безопасности, ведь заранее проверила местность на притаившихся врагов. Скромная табличка не предполагала даже фотографии — миссис Томас ограничилась только именем и датами. Она, добродушная, но недалекая женщина, взяла все заботы на себя, вот и получилось черти что, как будто вместо умницы с факультета Рейвенкло присыпанная землей лежала ее безликая тезка. Наверняка Дин предоставил матери несколько маггловских фотокарточек, но та побоялась переносить на камень уродство покойной. Впрочем, упрямый сын все равно пристроил сбоку изображение, сделанное прошлой весной на полароид — Эджком хохотала, как сумасшедшая, откинув волосы и смешно зажмурив глаза. Глядя на нее такую сложно было поверить, что иногда она подолгу не могла встать с постели или элементарно распахнуть шторы. Еще раз окинув кладбище взглядом и убедившись, что, кроме нее самой и кучки покойников, в округе никого нет, Чоу медленно потянулась к фото, чтобы рассмотреть Мари поближе, но резко оборвала движение, когда заприметила мелкий предмет, затесавшийся между свечой и цветочным горшком. Сердце чуть не пробило грудную клетку — это был пятак Дамблдора, точь-в-точь как тот, что лежал в ее собственном кармане! Чтобы удостовериться, что окончательно не выжила из ума, она даже зашарила пальцами по мятым складкам юбки, нащупав и заколку Грейбэка, про которую напрочь позабыла, и сам талисман, который, как показывали обстоятельства, эксклюзивностью точно не отличался. — Старый хрен, — прошипела она злобно, но тотчас подавилась словами, стоило руке, вынырнувшей из ниоткуда, с силой потянуть ее назад. Идея притащиться на кладбище к вечеру и правда была не самой светлой, иначе как объяснить ту чертовщину, что стала твориться с ней, едва колесо солнца закатилось за пригорок. Сначала пятак, потом клешня, а через секунду ее так же внезапно с головой накрыло нестираной тряпкой, забивая нос пылью по самую глотку — Чоу звонко чихнула. — Заткнись, Чанг, это я, — речитативом пробубнил женский голос. — У меня на пыль аллергия! — моментально огрызнулась она. Грейнджер, а, судя по занудству и мочалке волос, это могла быть только она, недовольно цокнула и сильнее прильнула к Чоу, неловко наступая на ногу.              — Мантии-невидимки требуют ухода, если ты не в курсе. — Это древнейшая реликвия, если ты не в курсе, — передразнила недоделанная любимица Макгонагалл. — Хотя откуда бы тебе знать? Вряд ли вы с Гарри обсуждали что-то, кроме квиддича. — Да пошла ты! — Т-с-с, стой смирно, — дернула ее Грейнджер за плечо и пригрозила: — Ты под чарами тень отбрасывала. Пожиратели вынюхивали здесь с утра. Что мешает им нагрянуть вечером? Чоу осеклась, недовольно выдохнула, но покинуть укрытие древнейшей реликвии больше не пыталась. Про тень она, конечно, помнила, но из подручных средств у нее, кроме палочки, ничего толком не было. Не всем Гарри Поттер щедро отсыпал артефактов! — Что ты здесь делаешь? — не скрывая неприязни, прошептала Чоу. — Пришла попрощаться с Мариэттой. — С чего бы тебе прощаться с Мариэттой? Она же предательница! — Как и ты! — А ты, выходит, святая! Со времен Хогвартса мало что изменилось, каждый раз она самозабвенно ввязывалась в перепалку с Гермионой, и каждый раз ей это быстро надоедало. Вот и сейчас желание отвечать на колкости сменилось закономерным желанием проклясть эту кудрявую суку, возможно, даже приложить ее чем-нибудь Непростительным, но устраивать потасовку на могиле Эджком Чоу, конечно, не смела. Такого подруга ей бы точно не простила. К счастью, Грейнджер тоже продолжать ссору не спешила, только печально опустила голову, отчего буйная грива перестала наконец щекотать ноздри, и впервые на ее памяти замолчала. Разумеется, догадайся дотошная гриффиндорка, насколько близка оказалась к сути, с упоением растоптала бы остатки совести, если таковые у Чоу еще сохранились. После того как она предала доверие Фенрира, поставила под угрозу безопасность стаи, убила товарища Родольфуса, подвергла Дина Обливиэйту и, главное, намеренно закрывала глаза на страдания Мариэтты, прегрешения Грейнджер уже не виделись ей столь безобразными. Так они и стояли, не проронив ни слова, пока поднявшийся сквозной ветер не обдал их мертвецким холодом, вынуждая неловко прижаться друг к другу, — после жаркого дня этот внезапный порыв показался ей унизительной оплеухой, которую подруга с того света весьма заслуженно отвесила им в наказание за безразличие. Чоу вздрогнула, Гермиона и вовсе неловко вцепилась в ее ладонь, но, спохватившись, тут же отдернула руку, как от огня. Холод и свербящее под сердцем чувство вины, как выяснилось, неплохо сближают даже самых закадычных недоброжелателей. — Ты можешь мне не верить, но я следила за ней периодически, — вновь тихо заговорила Грейнджер. — Иногда приходила к вашему общежитию и смотрела в окна, иногда караулила под мантией около работы, а иногда связывалась с Дином через галлеон как бы между делом. — А с ней? — хрипло спросила Чоу, с трудом разлепив губы. — С ней связывалась? — Нет. Мне так и не хватило смелости. — Плечи Грейнджер дрогнули, и она затряслась в беззвучных рыданиях. — Я знаю, что виновата, знаю, что натворила непоправимого. В эмиграции я все книги перевернула, чтобы найти хоть что-то стоящее, чтобы снять сглаз, но так и не обнаружила ни одной зацепки. — Лестрейндж говорил, это невозможно, — некстати вспомнился Родольфус, болезненно худой и такой далекий. — Снейп тоже, — вместо осуждения брякнула Грейнджер и шумно втянула носом воздух. Чоу прыснула, не сумев подавить смешок. Не такие и разные они с этой кудрявой дрянью. Да и горе, как выяснилось, у них одно на двоих. — Надо было забрать ее в Ирландию, когда Орден бежал, но я струсила. Чоу, — она неожиданно повернулась, в очередной раз залепив ей жесткими прядями по лбу, — это из-за меня, да? Рассмотреть выражение ее лица не представлялось возможным, но Чоу почему-то живо привиделось, как искажаются в виноватой гримасе все миловидные черты, добавляя сходства с уродством Мариэтты. Гермиона, безусловно, дурой не была — она как минимум догадывалась. А еще она всецело заслуживала, чтобы хоть кто-то осмелился вылить на нее ушат неприглядной правды. Да, это из-за гриффиндорской выскочки Мариэтта покончила с собой! Невинная Грейнджер, естественно, все списывала на сглаз, но убила Мари не порча, а жестокость, с которой Гермиона расправилась с ней. А еще презрение, с которым смотрела на нее, проходя мимо в школе, и полное безразличие в последующие годы. Пока она спасала мир от Волдеморта, кувыркалась со Снейпом, строила планы по спасению бесценного Поттера, печаль в душе Мари расползалась метастазами. Именно из-за кудрявой суки Эджком потеряла сон, из-за нее же торчала в библиотеке часами напролет и на собрание дурацкого Избранного потащилась только из-за нее. Ловила ли на себе Гермиона взгляды, полные обожания? Замечала ли влюбленную девчонку, смущенно наблюдающую со стороны? Куда ей! — Это из-за меня, — будто мысли ее услышала, утвердительно прохрипела Грейнджер. А потом случилось то, чего Чоу ожидать никак не могла: из-за невозможной тесноты под мантией на одно мгновение ее нос соприкоснулся с холодной и мокрой от слез щекой Гермионы, и сердце оборвалось. Они ведь на самом деле так похожи — обе довольно умны, но при этом с поразительной частотой пороли горячку. Сколько она сама преследовала мертвого Седрика днем, чтобы мучиться от его присутствия ночью. Как страшно ей было оставаться наедине с собой и с памятью о прошлых прегрешениях. Жизнь, как запутанный клубок нитей, бесконечно обрастала новыми узлами-ошибками. Если сейчас отхлестать Гермиону жестокими фактами, безусловно, та тоже навечно лишится сна. Вина якорем будет тянуть ее на дно, пока она наконец не захлебнется кошмарами. — Нет, — хрипло произнесла Чоу, а потом увереннее добавила: — Если бы Мари ушла из-за тебя, то на этом кладбище стало бы на один труп больше. Да брось, Грейнджер, бобби провели расследование — это несчастный случай. — Автокатастрофа? — Ага, причем ожидаемая, — утвердительно качнула головой Чоу. — Ты даже не представляешь, как Мариэтта гоняла! Дьявол на дороге. — Она была храброй. — И сообразительной. А еще невероятно доброй. Она давно простила тебя, Гермиона. Слова легко слетели с губ, точно сама Эджком вложила в нее эту идею. На самом деле, та вообще не держала зла на Грейнджер и до последнего дня всячески оправдывала. Любовь способна и не на такое. Между тем сумерки незаметно опустились им на плечи, придавая местности оправданный вид — атмосфера сделалась зловещей, и могилы уже не выглядели так, будто из них вот-вот пробьются жизнестойкие ростки деревьев. Скорее, костлявые лапы инферналов. От серых крестов и надгробий кровь стыла в жилах, однако, куда направиться дальше, Чоу представляла плохо. Грейнджер-то, очистив карму, выдвинется в Ирландию, где ее наверняка дожидаются любимый мужчина и друзья, а ей вряд ли что-то светило, кроме отсыревших стен Азкабана. В лучшем случае, разумеется, если Родольфусу будет угодно побаловать бывшую любовницу своей милостью. Встревоженная, она уставилась на поблескивающий пятак Дамблдора, силясь разродиться хоть какой-нибудь идеей, способной вытащить ее из этой бесперспективной ямы. — Откуда пятак Аберфорта? — внезапно спросила Чоу. — От Аберфорта, конечно, — снисходительно усмехнулась Гермиона, словно не она минуту назад орошала пригород Лондона слезами, как дождем. Правда, быстро погрустнев, добавила: — Дамблдор приготовил всем участникам АД такие, чтобы мы были в состоянии беспрепятственно проникнуть в Хогвартс в случае необходимости. Только Эджком мы решили не отдавать из-за… Ну ты понимаешь. Жетон — это ключ. — Ключ? В Хогвартс? — задохнулась от возмущения Чоу. — Тише, — вновь шикнула Грейнджер. — Ну да, через Кабанью Голову прямиком в Выручай-комнату. Лестрейндж, правда, уничтожил паб, мерзавец, сразу после грязной победы Волдеморта, но это не новости. — К черту победу! — Ты что, не догадывалась? — изумилась она. — Может, Дамблдору следовало для разнообразия накидать краткую инструкцию? — Но ты же была на Битве! Как-то же ты туда попала. — Через Запретный лес! — Чоу сдерживалась из последних сил, лишь бы не придушить эту дрянь прямо на городском кладбище! Ей пришлось лезть через Пожирателей, Гарри, Волдеморта и, конечно же, ублюдка Яксли, в то время как прочие защитники просто прогулялись под барной стойкой! — Моргана, тогда ты видела, что стало с Гарри! — охнула она, а потом горячо зашептала, сжав ее пальцы в своих: — Чанг, вступай в Орден! Снейп даст тебе защиту в Ирландии, вместе мы придумаем, как вытащить из Гарри этого урода. — Гермиона… — Послушай, у Северуса почти вышло, он готовил зелье. Если бы мы с Лавандой не попались тогда, он бы не раскрылся так глупо и давно закончил начатое. Только подумай, Волдеморт был бы мертв, а Гарри — с нами! Помоги Ордену, Чанг, ты ведь погибнешь одна. Мы нужны тебе, так же как и ты нам. Пока Грейнджер убеждала ее, проглатывая окончания слов, Чоу точно парализовало. Вся тирада проплывала мимо нее, потому что проснувшийся наконец разум заработал на пределе возможностей, с жадностью перерабатывая свежую информацию. Вот оно! Лестрейндж, правда, уничтожил паб, мерзавец, сразу после грязной победы Волдеморта. А уничтожил ли? В день, когда Снейп бежал из Министерства с Грейнджер под мышкой, не только Родольфус лишился супруги, но и Макнейр — телохранительницы. Лестрейндж, конечно, вопрос уладил — назначил палача начальником Азкабана, и, таким образом, дементоры сменили Беллатрикс на посту. Однако по пятам ведь за живодером эти твари не плавали. Напротив, по слухам, они плотно осели в Хогсмиде. — Мы спасем его. Лишь он сумеет одолеть Волдеморта! Тогда в Отделе Тайн мы услышали пророчество… Теперь она понимала, Родольфус вполне мог прятать своего Повелителя в Выручай-комнате. Доступ в Хогвартс охранял Руквуд — тот еще головорез, он стерег замок получше всяких дементоров. А вот навещали Лорда, чтобы не вызывать лишних подозрений, через старый паб Аберфорта. Знал бы профессор Дамблдор, когда разглагольствовал о Хогвартсе и помощи, что за тварь будут прятать в стенах его школы! — Грейнджер, нет, — отрезала она, все еще поглядывая на манящий свиной пятак. — Нет? А как же Гарри?! А Гарри умрет. С этой идеей она свыклась не сразу, но, спасибо прослушке Дина, у нее было достаточно времени. Когда Макнейр упомянул в разговоре с Яксли, что ему невыносимо более смотреть в глаза Поттера, все вопросы касательно плененного Избранного отпали сами собой. Это ведь так жестоко и тем не менее так в духе Темного Лорда — при телесном развоплощении прыгать в первое попавшееся тело. Как штаны поменять, честное слово! И штанами, к сожалению, в этот раз вынужденно стал Гарри. Заслужил ли он такой участи — сдохнуть вместе с ублюдком, который испоганил его жизнь? Разумеется, нет. Только вот Чоу уже об этом не задумывалась. — Ты же должна понимать, что они убьют тебя? — прошептала Гермиона обреченно, словно вовсе не школьного друга намеревалась спасать, а ту, с которой никогда и не ладила толком. Впрочем, искать логику в поступках гриффиндорцев — все равно что искать снитч в грозовом небе, проще схватить рукой молнию. — Возвращайся в Ирландию и забери с собой Дина. Он погибнет без магии. — Грейнджер механически кивнула, отчего мантия немного съехала набок. Казалось бы, спорить сил больше не осталось ни у одной из них, но Чоу вдруг некстати разволновалась и, чтобы наверняка устроить безопасное будущее для Томаса, неуверенно добавила: — Он свободен в средствах и жаждет просадить все на нужды Ордена. — Чанг, а ты? — А у меня еще осталось незаконченное дело в Британии, — зловеще улыбнулась Чоу и, покинув безопасное пространство мантии, без раздумий перенеслась в родную Шотландию.

***

Ей удалось восстановить дыхание после аппарации всего на несколько мгновений, прежде чем снова его лишиться — Хогсмид выглядел просто чудовищно. Волшебная деревня отныне походила на полузаброшенный пансионат для нечисти. Глядя на это уныние, слабо верилось, что когда-то здесь бурлила жизнь, а недвижимость была по карману только избранным семействам. Несмотря на поздний час, лишь в редких окнах теплился свет, некоторые же и вовсе были заколочены потемневшими досками. Деревья, слишком рано сбросившие листву, безобразно торчали голыми палками, напоминая кресты того кладбища, где укрылась толстым слоем земли Мариэтта. Чоу нерешительно посмотрела вниз — изо рта шел пар, а почва под ногами покрылась изморозью. В Шотландию прямо в середине осени нагрянул февраль. Даже облака в небе застыли искалеченными фигурами, словно и на них нашлось действенное Непростительное. Дементоры. Разумеется, в подворотне Трех Метел они не слонялись — закрытый трактир им без надобности, но присутствие темных тварей заметно сушило воздух, а значит, интуиция в кои-то веки не подвела, Хогсмид они так и не покинули. Она почти беззвучно накинула на себя уже привычные Дезиллюминационные чары, на всякий случай добавив к ним Отвлекающие, и аккуратно вышла из укрытия. Отсюда разглядеть Кабанью Голову все еще не представлялось возможным, но невесть откуда взявшаяся уверенность внутри уже подсказывала: Родольфус паб не снес, хитрый сукин сын. Подумать только, укрыть Волдеморта, который едва не сравнял замок с землей, в святая святых! Руквуду, очевидно, уход за Повелителем Лестрейндж не доверил, а вот Макнейру — этому безмозглому псу режима — запросто. Легкий осадок дурным привкусом катался на языке — что-то во всей этой на первый взгляд ладной истории отдавало неправильностью. Например, почему же Министр не назначил директором Хогвартса Макнейра, если так сомневался в Руквуде? Или почему не стал вводить в игру столь значимую фигуру как Беллатрикс? Опустив подбородок и бесшумно выдохнув, она дала себе минуту, чтобы собраться с духом. Все ее домыслы не имели под собой никакой доказательной базы. Растерянный взгляд с отвращением сфокусировался на неглубокой луже, стянутой ледяной коркой. Отражение ее шокировало едва ли не больше, чем разбитый Хогсмид. Выглядела она паршиво даже по стандартам красоты Грейнджер. Еще пару дней скитаний, и не отличить от попрошайки с улиц Лютного. Проглотив волну разочарования, Чоу решительно наступила на искривленное зеркало, нарочно сбивая налет инея, и двинулась вперед. Какую, к дьяволу, доказательную базу она намеревалась получить? Письмо Родольфуса с сургучной печатью, в котором он сердечно заверяет, что Темный Лорд действительно отдыхает в Выручай-комнате? Она, конечно, сама виновата, потому что больше чем за полгода работы в Министерстве первоклассно научилась лишь жрать устрицы да накладывать Обливиэйты на каждого встречного. А вот до Волдеморта дело как-то не дошло, оттого и пенять сейчас было не на кого — только по своей милости Чоу тащилась по закоулкам деревни-призрака, чтобы воочию убедиться в шитой белыми нитками теории. И все же пятак Дамблдора не просто так прошел с ней тернистый путь от школьной скамьи до лагеря оборотней. Должен же чертов старик хоть немного ей подсобить! И подсобил. Уже с пригорка виднелась целехонькая Кабанья Голова, покосившейся трубой царапающая брюхо дементора. Не уничтожил, выходит, а намеренно скрывал. Чоу разочарованно хмыкнула, отмечая, что все разгадки лежали фактически на поверхности, и весь тот бред, что она разогнала в своем больном воображении, вообще-то, заслуженно имел право на существование. И если паб Аберфорта так тщательно охранял Макнейр, то самое время и ей туда наведаться. Дальше этого момента, впрочем, разработка операции не пошла, потому что ей не хватило ни смелости, ни времени: дементорам, как и Грейбэку, было начхать на чары невидимости, и, на лету сбившись в черное пятно, они разом потянулись в ее сторону. — Экспекто Патронум! — заорала она, срывая связки — можно было и не напрягаться так, но неуверенность в своих силах подталкивала к границе безумия. Даже если у нее ничего не выйдет с Патронусом, она хотя бы попытается притвориться перед дементорами, что кого-то вызывает. Но навык по-прежнему был с ней, и упругой нитью серебристое волшебство потянулось из палочки, как вода из кувшина, тотчас преобразовываясь в полупрозрачного лебедя. В последний раз он выглядел солиднее — упитаннее, что ли, да и просвечивал не так сильно, нежели сейчас в глухом свете волшебного фонаря. Но какой-никакой Заступник явился и широкими крыльями напористо разгонял дементоров, оттесняя от хозяйки в направлении Хогвартса. Бросив азкабанских тварей на Патронуса, Чоу ногой выбила шаткий замок на двери и ураганом влетела внутрь. Только сейчас она сообразила, что палочку бы лучше держать наготове, потому что нужда в Аваде Кедавре возникнет в любой момент, но ничего уже не могла с собой поделать: ноги подкосились, и тело, как по команде, рухнуло на заваленный ветошью пол. Не в состоянии более игнорировать зияющую в душе пустоту, она громко и протяжно заскулила. Мариэтта умерла, Родольфус ее убьет, даже до изолятора тянуть не станет, а если нет, то ее разорвет на куски Фенрир. Дин наверняка проклянет за то, что затащила в это Орденское болото, а потом через много лет, когда все закончится, и не вспомнит про беспринципную соседку. Мания лишила ее дома, семьи, друзей и вот сейчас лишит жизни. Все, что ей осталось, — крохотная передышка на загаженном фекалиями полу… Внезапно всхлипы заглохли, и Чоу, наспех смахнув слезы рукавом кашемирового свитера, удивленно посмотрела вокруг — в воздухе и правда стоял запах дерьма, и если Хагрид не проводил в бывшем пабе занятия, какого докси здесь творилось? Мигом собравшись, она осветила помещение слабеньким Люмосом. Мебель в зале была переломана и раскидана по углам, под барной стойкой завалялись несколько пластиковых бутылок с водой, а, помимо испражнений, в нише у стены сливались с мусором клубни проросшей картошки. Одну она даже опасливо подняла двумя пальцами и поднесла к глазам, но почти сразу брезгливо отбросила: грязный плод был обглодан с нескольких сторон. Мерзость! Нехорошее предчувствие холодком пробежалось по позвоночнику. Она бы списала все на грызунов, но следы ступней на пыльном полу точно принадлежали человеку. Кто-то систематически пробирался из кладовки в зал, чтобы питаться. Ну и гадить. Чоу тяжело сглотнула и запоздало скинула с себя чары Невидимости, отныне в них нужды было мало, а вот магическую энергию лучше попусту не растрачивать. Она все же собиралась целиться в Лорда, пусть и с радужками самого зеленого изумруда. Со скрипом отворив дверь в подсобку, опасливо ступила в темный коридор. В нос тут же ударил застоявшийся запах гари, тем самым добавляя новых составляющих этой головоломке. Помещение явно горело — иначе как объяснить черную копоть на потолке и стенах. Кого держали в таких отвратительных условиях? От одного только вида скопившейся пыли и сажи с легкостью можно было заработать астму. Палочка в руке дрогнула от перенапряжения. Поздновато она задумалась о скрупулезном изучении деталей, что и говорить. Сейчас ей надлежало сконцентрироваться на том, чтобы проникнуть в замок и поскорее прикончить Волдеморта. Как она спустит с поводка Непростительное, представлять пока не хотелось, учитывая предыдущий опыт с холостой Авадой. Не желая более оттягивать развязку долгожданной вендетты, Чоу ускорила шаг и уже через минуту стояла в маленькой коморке, яростно заглатывая воздух ртом. Злость на Дамблдора, как это частенько с ней случалось, стремительно ударила в голову, и она бы даже безрассудно завыла во всю глотку, не боясь навлечь на себя Руквуда и весь Аврорат в придачу, но тихая возня позади мигом ее охладила. В углу за сундуком кто-то притаился. — Это всего лишь боггарт, трусишка, — звонкий голос рассек пространство спаленки так неожиданно, что Чоу чуть не выронила древко из вспотевшей ладони. Резко оторвавшись от старого сундука, она испуганно заозиралась по стенам, не сразу сообразив, что к ней обращался портрет. — Кто ты? — На всякий случай она наставила палочку на картину, сдувая прилипшую ко лбу прядь волос. — Никто, — улыбнулась девочка, но от ледяной улыбки ее внутренности завязывались в узел, она явно была не в себе. — Как и ты. — Мне нужно в замок, — твердо заявила Чоу, попутно прочитав надпись на раме — «Ариана Дамблдор». Мерлин всемогущий, сколько же этих Дамблдоров и почему они все поголовно двинутые? — Это заброшенный паб, — пожала плечами Ариана. — Хогвартс дальше по пролеску. — Я знаю, что в Кабаньей Голове есть проход в Выручай-комнату, — заговорщически прошептала она, а затем, вытянув из подкладки свиной пятак, наглядно продемонстрировала его девочке: — Вот, профессор Дамблдор дал мне это. — Убирайся! — вдруг взвизгнула Ариана и спотыкаясь попятилась назад. — Тебе не рады! Ты пришла причинить ему боль! Брови младшей Дамблдор сердито нахмурились, под глазами залегли тени, морщины, несвойственные столь юному возрасту, стрелами потянулись из уголков губ. Теперь с картины смотрела не безвременно почившая сестра профессора, а сумасшедшая фанатка Темного Лорда, вроде Беллатрикс Лестрейндж или этой раззявы Кэрроу. Некстати Чоу осенило: девка защищала Волдеморта! Наверняка втерся к ней в доверие, а значит, беспрепятственно шарахался между Хогсмидом и Хогвартсом, попутно флиртуя с маленькими мертвыми девочками. Ходили разговоры, на его бредни купилась даже Серая Дама, а та, на секунду, слыла оплотом мудрости. — Послушай, — начала было она, от волнения облизнув сухие губы — она понятия не имела, как вести диалог с мертвыми. — Я просто хочу… — Пошла вон! Вон! Вон! — бесновалась Ариана, подхватывая нарисованные камни и ветки с земли и безуспешно швыряя в Чоу. — Оставьте его в покое! Тому никто не навредит! Я не пропущу тебя! Надрывные вопли стихли так же неожиданно, как начались. Долю секунды они смотрели друг на друга, а потом синхронно сорвались с места: раскрасневшаяся Дамблдор бросилась в сарай, Чоу — к картине. Невероятная удача, что Ариана оказалась такой тупицей и без раздумий вытрепала главную тайну: портрет — это проход. А еще Том, как она назвала этого великовозрастного ублюдка, на самом деле отсиживался в Выручай-комнате! От рамы шел едва уловимый сквозняк, но никакие манипуляции — ни волшебные, ни тем более физические — не принесли должного результата, дракклова картина не отъехала ни на дюйм. Чоу уже готовилась зареветь от усталости и отчаяния, когда острый укол в руку напомнил ей о жетоне. Раскрыв ладонь, она еще раз принялась досконально изучать пятак, отмечая все его выступы и изгибы. Она никогда не задумывалась, почему на такой скромной по размерам металлической лепешке присутствует обилие столь сложных линий. — Старый интриган! — радостно вскрикнула она и подушечками пальцев приступила к исследованию рамы. Отверстие для жетона нашлось почти сразу — символ Кабаньей Головы закатился в проем, и под рев разбитой Арианы портрет медленно распахнулся. Ни тебе заклинаний, ни магии на крови — ничего. Чоу глубоко вдохнула и закашлялась: из узкого проема ее щедро обдало сажей. Перехватив палочку покрепче, она пригнулась и, шаркая подошвами, ринулась вперед по проходу. От вони и предстоящей схватки кружилась голова, а от плохой видимости страдали колени — она несколько раз неуклюже свалилась, больно сдирая кожу. Но, не позволяя себе и секундной заминки, резво поднималась и вновь упрямо неслась навстречу своему концу. Замешкайся она на одну лишь секунду, сомнения тотчас сожрали бы скудные остатки решимости. Только не сейчас, не в шаге от выстраданного шаха. Дверь в Выручай-комнату оказалась самой обычной — деревянной, без какого-либо мудреного замка. Волдеморт, само собой, слышал визги дурной Арианы, но все равно для пущего эффекта Чоу задумала пробить себе путь громкой Алохоморой и с палочкой наготове встретить главный бой своей жизни. — Протего! — зачем-то выкрикнула она, предугадывая встречную атаку, но уже в следующее мгновение ошарашенно пялилась на Волдеморта. Или на Гарри. Безусловно, она предугадывала встречу с Гарри, даже подумывала бросить короткое «прости» перед смертельным нападением, но и в самых смелых фантазиях не готовилась к такому. Поттер в смердящих лохмотьях безэмоционально смотрел сквозь нее. Ему приходилось немного щуриться из-за тусклого освещения и разбитых очков, но не заметить ее он не мог. Чоу потрясенно пялилась то на его запястья, стертые от ограничивающих магию браслетов, то на неестественно выпирающие ключицы. Он был невозможно худ, почти ходячий скелет — заросший и, очевидно, беспомощный. Но глаза… Красные радужки с вертикальными зрачками настырно буравили ее, выворачивая наизнанку все мысли и воспоминания. Это был не Гарри, уже нет. Ублюдок занял тело храбрейшего человека, который не заслужил столь тяжелой судьбы. Чоу безжалостно подняла палочку одеревенелой рукой, расправила плечи — Волдеморт ухмыльнулся. Он точно знал, что произойдет в следующее мгновение, но почему-то не спешил предпринимать ни единой попытки спастись. — Это тебе за Седрика, — прохрипела она. Довольный оскал тотчас слетел с чумазого лица и сменился на потрясенно-удивленный. Тварь, он даже не сумел припомнить, кто такой Седрик! От гнева конечности затряслись, а взор заволокло пеленой. Вздернув древко еще выше, она уже громче повторила: — За Седрика! Напряжение в волшебной комнате достигло апогея, воздух можно было резать ножом. Где-то вдалеке послышались шорохи — тоннель обнаружили, а значит, за ней уже шли. Волдеморт тоже это понял: по-звериному дернул челюстью и широко развел руки в стороны, безмолвно призывая к удару. — Авада Кедавра. Зеленая вспышка молнией сорвалась с палочки, и тело Гарри Поттера грузно повалилось на каменный пол. Чоу тихо всхлипнула и слегка покачнулась, с трудом сохраняя равновесие. Топот ног и взволнованные голоса эхом неслись из потаенного коридора, но мозг никак не реагировал на приближающуюся угрозу. Плевать, Волдеморт мертв, Седрик отомщен, а она, пусть и ненадолго, все же свободна. Упав на колени, Чоу медленно поползла в направлении Гарри, чтобы прошептать то самое «прости», которое задолжала ему, но внезапный порыв горячего ветра с немыслимой скоростью просвистел над ней, вынуждая инстинктивно пригнуться. От осознания случившегося легкие моментально налились свинцом. Трясущимися руками она нетерпеливо перевернула покойника и подавилась ужасом, встретившись с остекленевшими изумрудными глазами. — Нет, — прошептала она и энергично замотала головой. — Нет. Шум в ушах не позволял расслышать ни собственные слова, ни отрывочные мысли. Бледными пальцами она бесцельно шарила то по лицу Гарри, то по его спутанным волосам, то по неподвижной груди. Грейнджер точно говорила, что Волдеморт смертен! Уверяла, что крестражи уничтожены! Все шесть оскверненных реликвий, все шесть огрызков души. — Нет! — крикнула Чоу нечеловеческим голосом. — Ступефай.