Вендетта Чоу Чанг

Чоу придирчиво разглядывала аккуратно разложенную на кресле кремовую блузку. Вещь эта сильно отличалась и размером, и качеством от прочих шмоток, которые мятыми кучами рассредоточились по полу. При ближайшем рассмотрении неброской вышивки на рукавах и глубокого выреза в голову сами собой закрадывались сомнения — не обманули ли ее в Твилфитт и Таттинг? Деньги там драли не малые, а скромный бюджет больше не располагал к крупным тратам. В принципе, к тратам. Впрочем, с переживаниями она припозднилась: с этого поезда не спрыгнуть. Скорость не позволяла, да и желания уже давно не возникало — казалось, она окончательно примирилась со своей одержимостью. Фенрир мог сколько угодно насмехаться над идеей о возмездии, но только эта бесконечная зацикленность дарила иллюзию покоя, будто с Седриком ничего не кончено и, если отомстить, все чудесным образом наладится: пустота затянется и на ее месте взойдут ростки новой, умиротворенной жизни. Чоу грустно усмехнулась. Диггори и после смерти оставался с ней до конца, в отличие от всех прочих. Внимательно она оглядела родительскую спальню, возможно, в последний раз — от них не осталось и тени. Они безвозвратно исчезли, как неминуемо исчезали другие: Лестрейндж, Гринграсс, Грейбэк и даже Мариэтта. Как оказалось, у живых людей срок годности непродолжителен, мертвые же гарантировали вечность. Отмахнувшись от накатившей меланхолии, она резво выпорхнула из комнаты, левитируя следом заранее приготовленную одежду. Гостиная походила на свалку, так что Чоу просто бросила костюм на и так закопанный под тряпками диван и не оглядываясь проследовала на кухню. Дом находился в своем худшем состоянии, но никаких угрызений совести безобразный беспорядок не вызывал: чувства напрочь приглушила окклюменция. Потому и от событий последних дней в памяти остались одни лишь мутные пятна, не влекущие за собой ни радости, ни разочарований. Вроде с ней приключались и больничная палата, и звездное небо, и приемная Министра, но с тех пор как будто бы минули десятилетия. А вот пожелтевшие страницы календаря на стене все помнили. Судя по числу, с момента передачи зелья Фенриру прошло уже три дня. Сложно представить, потому что, сколько бы она ни проветривала некогда уютную кухню, запах аконита никуда не девался. Смирившаяся и с этим, она старалась лишний раз не вдыхать отраву носом, неловко заглатывая горький воздух ртом. Наверное, со стороны смотрелось глупо, но в этом и было основное преимущество одиночества — никто не стал бы над ней насмехаться. На потемневшей столешнице среди груды кружек и исписанных зачарованным пером клочков пергамента особняком стояла нужная ей коробка. Накануне Чоу внимательно перебирала свои сокровища и с удивлением обнаружила, что вся душевная привязанность к этим вещам испарилась, в отличие от въедливого аконита. Видимо, она все же немного переборщила с ментальными практиками, и теперь сложно было привыкнуть к тому, что главная реликвия нескольких лет внезапно стала для нее обыкновенным хаффлпаффским шарфом. — Эванеско. Плавный взмах палочки, и горы записок исчезли. Испарилось и зачарованное перо. Его она заказала в волшебном магазинчике в Уэльсе, потому доставка обошлась едва ли не вдвое дороже самого пера. Чоу нахмурилась, глупо было так запросто разбрасываться золотыми. Бедность до сих пор вызывала у нее аритмию — уж больно напоминала времена, когда она не разгибая спину пахала в Трех Метлах. И все равно Чоу знала, что эти траты не напрасны — так Родольфус и прочие Пожиратели не сразу обнаружат ее участие в истории с пропажей Макнейра и убийством Волдеморта. При самом благоприятном исходе, Чоу удастся залечь на дно в маггловском мегаполисе, а потом как-нибудь перебраться в Северную Ирландию, пока их правительство не прикрыло миграционную лавочку. Ее тихие рассуждения прервала электронная трель телефонного звонка. Равнодушно Чоу мазнула взглядом по открытой коробке, на дне которой беспокойно вибрировал мобильник. Дин. Не до конца уверенная, что ей на самом деле стоит ввязываться сейчас в разговор, она какого-то драккла потянулась к аппарату и нехотя ответила. — Дин, послушай… — Мать твою за ляжку, Чанг! — возбужденно перебил он. — Какого… — Дин, правда, сейчас не лучшее время. — Ладно-ладно, извини, не мать, тетку. Пусть будет «тетку»‎. Чоу, такие бабки! Что за хрень? — Я просто подумала… — Если ты захотела перепихнуться с Дин-мастером, так бы и сказала. Я бы не оставил старую подругу без внимания. Ну, в смысле, не старую, а… Мерлинов болт, Чоу, ты в порядке? Что это было? Он беспорядочно городил всякие глупости, впрочем, как всегда, но из-за его идиотского беспокойства в горле у Чоу вдруг пересохло. Не к добру. Много часов подряд она ментально запирала на засов тревогу, а теперь вот из-за незапланированного звонка разволновалась! Надо было молча отключиться и утопить телефон в раковине, но пальцы намертво вцепились в пластиковый корпус, с силой вдавливая динамик в ухо. Голос Томаса, как привет из прошлого, якорем тащил ее на дно. — Послушай, Дин, — нервно выпалила Чоу, и он наконец умолк, только затрудненное дыхание после длинной речи прерывисто хрипело в трубке. — Пора убираться в Северную Ирландию. Орден выйдет на тебя рано или поздно. Заплати Снейпу… — При чем тут Снейп? — Слушай внимательно! — рявкнула она. — Снейп клюнет на деньги, и ты ему заплатишь! В Ирландии сможешь снова колдовать. Дин, ты вернешься к прежней жизни, понимаешь? — Чоу, где ты?! Что происходит? — И Мари захвати! Прощай. Еще до того как Дин разразился воплями, Чоу нажала на кнопку «отбой»‎ и зашвырнула телефон в стену, но случайно попала в календарь, и плохо скрепленные листы тут же беспорядочно осыпались следом за разбитым аппаратом. Вот же дьявол! Раздосадованная, она оглянулась в поисках кружки, но, так и не заприметив чистой посуды, наклонилась над раковиной и жадно припала к открытому крану. Ледяные капли дробью отскакивали на нос и глаза, вынуждая ее то и дело зажмуриваться и уворачиваться. Так, в очередной раз извернувшись, она неудачно ударилась носом о кран. — Блядь, — выкрикнула Чоу, обращаясь напрямую к Фортуне. Винить, конечно, кроме себя, никого больше не оставалось. Как, собственно, и всегда. Рукавом длинной футболки Чоу вытерла влажное лицо. Останется синяк, но оборотка сотрет и это недоразумение. А так, по крайней мере, она утолила внезапно возникшую жажду и теперь не звучала как сердитый Фенрир накануне полнолуния. Время от времени мысли об оборотне совершали слабые попытки побега, но до сих пор ментальные щиты пока не подводили. Кое-как вернув хладнокровие, она вновь заглянула в коробку, на этот раз по делу. Пузатая склянка с Оборотным зельем навалилась на свиной пятак и прилежно дожидалась своего часа. Чоу недовольно выдохнула, цвет зелья значительно отличался от того, что Снейп называл идеальным составом. Сукин сын так и не показал обещанный мастер-класс на продвинутых зельях, ограничившись лишь посредственным словесным описанием. Но даже лукотрусу было ясно: ее землистая оборотка мало походила на правильную болотную. Передержала! Часы с кукушкой пробили полдень. Чоу испуганно вздрогнула и неверяще уставилась на циферблат. Как бы она ни готовилась, тревога все равно настигла ее, вынуждая сердце биться чаще. В очередной раз заглотнув побольше воздуха ртом, она откупорила склянку, закинула внутрь заранее заготовленный волос и, немного встряхнув, залпом выпила содержимое. Запах был чудовищный, но кислотно-капустный вкус ее несколько приободрил — именно так Оборотное описывалось в научных статьях, так что она как минимум не запорола весь результат. Вопрос: на сколько хватит такого зелья? Первый волдырь на коже безболезненно лопнул в районе локтя. Второй и третий расцвели на животе и лице, вызвав приступ щекотки. Оказывается, превращаться было вовсе не больно, однако, когда резинка от спортивных штанов уперлась в спину, Чоу запоздало сообразила: эту бодягу следовало пить голой. Наспех скинув с себя одежду, она нагишом метнулась в гостиную, где на стене под слоем пыли висело круглое зеркало. — Нихрена себе, — пробормотала Чоу, с завистью рассматривая формы Милисенты. Неприятно было признавать, но раздетая Милли выглядела куда привлекательнее одетой. Проведя руками по талии и бедрам, Чоу резко отдернула пальцы и невербально призвала блузку и юбку. Повезло еще, что они с Булстроуд носили обувь одного размера — неплохо сэкономила на подготовке к преступлению. Блузка на ней слегка болталась — видимо, Милли немного похудела за последнее время. Никак Родольфус заездил бедняжку. Впрочем, Чоу было наплевать. Главное, что выглядела она один в один как секретарша, разве что волосы не уложены в прическу. Но дровосеку Макнейру такое вряд ли могло броситься в глаза. Призвав палочку, она дрожащей рукой наколдовала Темпус. Ожидаемо, голос не изменился, но они обе звучали схоже, так что если трясти подбородком и задирать нос повыше, то даже мать родная не отличит Милли от псевдо-Милли. Двенадцать десять. Живот окаменел. Страх все же добрался до внутренностей, как бы она ни старалась держать себя в руках. Макнейр, или Уолден, как она обратилась к нему в записке, уже ожидал Булстроуд в закоулке недалеко от Министерства. А настоящая Булстроуд сейчас должна была навещать Дафну в Мунго, так что совершенно точно не могла случайно пересечься со своей копией. Казалось бы, никаких подводных камней — аппарировала, пробормотала придуманную ересь про отца и желание поговорить в другой обстановке, схватила за руку и перенесла к кромке леса. Жаль, нельзя было притащить его сразу сюда. Аппарационный барьер у нее был самый обыкновенный, не такой вычурный, как у чистокровок типа Лестрейнджа: из дома трансгрессировать легко, а вот обратно — разве что по частям. Так поступали простые волшебники, вроде ее отца, и Чоу после него ничего в доме не меняла, ну может, добавила коттеджу легкого творческого беспорядка. Теперь, конечно, она об этом сильно сожалела. Пойдет ли Макнейр за ней в дом? Не обрушится ли на нее с вопросами? Медлить больше не было смысла — сейчас или никогда. несмотря на это, Чоу стояла, вцепившись в сползающую юбку, словно в спасательный круг. Кое-как она заставила себя призвать персиковые туфли — посадка у них неудачная, зато по цвету отлично вписывались в образ — и свой пояс. Пояс подходил наряду не больше, чем борода Флитвику, но потерять «низ» во время операции она не хотела, так что стиль Булстроуд вынужденно претерпел некоторые изменения. Перед глазами мутнело, и Чоу несдержанно растерла веки костяшками пальцев. Сначала она списала это на действие оборотки, потом — на стресс, и только через пару минут до нее дошло: у Милли хреновое зрение! Почему тогда эта дура не носила очки? Чоу была на грани. Разумом она понимала, что слепой, на неудобном подъеме, с неподготовленным антиаппарационным полем ей лучше отступить и продумать другой, более действенный, план. Однако одержимость взбунтовалась, подавляя любые доводы рассудка. В конечном счете она всегда побеждала. В очередной раз повинуясь своему предназначению, Чоу на негнущихся ногах вернулась в кухню. Тянуть было некуда — сколько еще Макнейр готов был ждать свою ненаглядную? Все еще не до конца уверенная в успехе операции, Чоу все же сжала палочку покрепче и приготовилась. Однако уже перед самым перемещением она вдруг совсем разволновалась и внезапно кинулась к коробке. Трясущейся рукой нашарила свиной пятак и сунула в карман. Плевать, которому из Дамблдоров принадлежал жетон, если он действительно приносил удачу, как она когда-то для себя решила, пусть делает свою работу. В Лютный без ножа больше не суйся. Слова Фенрира назидательно прогремели в голове. Черт возьми, он был прав. Хотя она и не собиралась в Лютный, тем не менее Макнейр явно пострашнее всех бандитов из неблагополучного закоулка. Рассеянный взгляд остановился на стойке с ножами. Чоу разочарованно выругалась — зачем отцу такие тесаки? Вряд ли ей удастся пристроить хоть один из них в тонком одеянии Булстроуд. Распахнув выдвижной ящик, она схватила овощной ножик, которым иногда открывала шпроты в походе. Этот малыш точно уместится за поясом. В последний раз беспокойно оглянувшись, Чоу взмахнула палочкой и исчезла в пространстве.

***

— Это маггловский? — Терпкий такой. — Дай попробовать! Лаванда напряглась. Даже шум воды не сумел заглушить восторженные перешептывания. Зашвырнув влажное платье обратно в пластиковый таз, она резко поднялась и направилась в сторону заговорщиц. — Постой, — Аврора, сидевшая подле нее на круглых нагретых солнцем валунах, вдруг ухватила запястье и навязчиво потянула на себя. — Редж сам пронес в Логово. Позволь им немного порадоваться, все-таки Альфа одержал громкую победу во славу волков. Лав бросила недовольный взгляд на провидицу и, демонстративно отдернув руку, уверенно зашагала сквозь поросль папоротника к затаившимся нахалкам. Ничего удивительного, что Ава вздумала за них заступиться. Эта алкоголичка наверняка сама уже приняла на грудь, судя по тому, как лениво растеклась на камне и выставила оголенные ноги под последние летние лучи. И если по велению Фенрира волки закрывали глаза на ее ушлые проделки, к остальным это никак не относилось. Указания Альфы четкие и выполняться должны на всех уровнях! — А ну-ка дай сюда, — выскочившая из кустов Лаванда грубо вырвала бутылку прямо из рук Роланды и под визги прочих женщин вылила в реку оставшийся виски. Бурлящие потоки радостно подхватили новую жидкость, стремительно уносясь вдаль и разбиваясь о скалистые выступы, чтобы тут же воссоединиться и продолжить путь. Женщины возмущались, махали руками, как всполошившиеся куры, упрекали ее в самодурстве, но Лаванде было наплевать. Алкоголю в Логове не место — таково распоряжение Грейбэка. — Ты больная? — Роланда подскочила на ноги и, распрямив плечи, с вызовом поперла на нее. — Больная — ты, раз настолько расхрабрилась! Когда я выгрызу твое горло, дура, ты уже не будешь так шуметь! — рявкнула Лав и на всякий случай клацнула зубами: так иногда делал Скабс в спорах с другими мужчинами. Понахваталась. Роланда стушевалась, потупила взор. Ликантропия у той протекала в легкой форме, потому что ее подрали не в сутки полной луны. Из женщин вообще, кроме Авроры и самой Лав, никто не оборачивался. Кто-то, как Роланда, был случайной жертвой нападения, кто-то и вовсе пришел добровольно, потому что запал на волчару и рискнул загубить свою жизнь здесь, в глуши. — Лаванда, это закон, мы в курсе. Но раз уж Альфы нет в Логове, мы подумали… — примирительно начала Сара, но, заслышав ее рычание, замялась. — Мы подумали, что исполнять все заветы досконально не так уж и обязательно. — Пока Альфы и Беты нет в Логове, я здесь Закон! — прокричала Лаванда, оборачиваясь кругом. Краем глаза она заметила подступившую к ней Аврору. Та молча наблюдала за происходящим, заложив руки за спину. Немного смутившись, Лав уже спокойнее добавила: — Возвращайтесь к работе. Живо. Женщины тихо разбрелись. Намеренно распределились по группкам, чтобы позже посплетничать о ней как следует. Однако Лав никуда не спешила, специально осталась стоять на пригорке, назидательно наблюдая за их возней. Они молча терли тряпки о рифленые металлические доски, соскабливая с одежды грязь и пот. Когда-то это занятие особенно ее раздражало, теперь же походы на водопад воспринимались не так остро. Пусть кожа рук тяжело переживала физическую работу, шум воды и синие шапки сосен скрашивали труд и отвлекали от необходимости думать. Думать она вообще перестала, полностью подчинившись Грейбэку и став наконец полноценной частью стаи. В тот день, когда он отобрал заколку, но пощадил Скабиора, Лаванда пересмотрела свои приоритеты и с готовностью примирилась с тем, что ее Альфой был ее же губитель. Благополучие любимого отныне превалировало над прочими глупостями. Так Лаванда окончательно похоронила надежду вернуться к прежней жизни. Все равно провернуть такое в одиночку было невозможно, а на выручку ей с отвагой кидался один лишь Скабс. После многочисленных попыток она вычеркнула для себя чертов Орден вместе с жалкими подачками Грейнджер и бездействием Лидера. Тот же профессор Люпин когда-то был полноценной частью организации, и если Гарри забыл об этом — что же, она тоже забудет о Гарри. Вычеркнет их всех нахрен из памяти и заживет под началом Фенрира Грейбэка. Впрочем, в душе Лаванда все же уповала, что в этот раз обойдется без Черных Меток и рейдов на магглорожденных. — Бета может тобой гордиться, — заметила Ава, подкравшись сзади. Выпивкой от нее не разило, но раздражение она по-прежнему вызывала. — Пока Скабиора нет в Логове, я и есть Бета, — отрезала Лаванда, фактически повторив недавнее заносчивое заявление. — Нескромно, — усмехнулась Ава, но оправданий в ответ не услышала. Лав на самом деле не только приняла свою вторую сущность, но и выстраданный титул своего мужика. Скабсу разве что задницу на голову не натянули в битве — он выгрыз свое положение при Альфе, так что почему бы не пользоваться этим с гордостью? Опять же, ни одна из тех женщин по-настоящему не была оборотнем, так что, если не считать вездесущую Аву, Лаванда, случись что, могла бы устроить им хорошую выволочку. В конце концов, именно ее кости, как спички, ломались под Луной. — Тебе ничего не надо стирать? — уточнила Лав, наглядно выгибая бровь. Беспокойная река, разбрызгиваясь и бурля, уносила голубое отражение неба и сбрасывала его с обрыва. Лаванда любила наблюдать за водопадом, будто могла напитаться его мощью: на самом деле, она ведь не была такой сильной, какой старалась казаться. Раствориться бы в этих водах и стать взаправду несгибаемой! — Зря ты так. Словно колючка репейника, Аврора прицепилась к ней и никак не желала катиться восвояси! Разозлившись, Лав порывисто обернулась и собиралась прогнать лжепровидицу к дементорам, но не успела. Та цепко ухватила за плечо и, наклонившись, горячо зашептала: — Грядут перемены, Лаванда. Грейбэк приведет в наш дом Смерть! — Ты ненормальная! — Попытка скинуть с себя клешню не увенчалась успехом. Глазные яблоки обезумевшей волчицы закатилась, губы беспорядочно шевелились. — Не допусти, — по-старушечьи сипела Аврора. — Не иди у нее на поводу! Лав скривилась и с отвращением уставилась на эту ненормальную — никак белая горячка! Все-таки надо было позволить ей немного выпить.

***

Свет почти не проникал в окруженную высотками подворотню. Центр Лондона, но место необжитое и по маггловским меркам неблагополучное. Неприглядная изнанка мегаполиса. Именно поэтому полное отсутствие бездомных, которые частенько коротали здесь свой век, и хоть какого-то мусора показалось Чоу необычным. Не сразу она заметила Макнейра, тот притаился в тени и с неестественно прямой спиной наблюдал за припозднившейся псевдо-Булстроуд. Что же, он явно не скучал — прибрался для любимой чистокровки. От того, что он мог сотворить с беззащитными жителями трущоб, становилось дурно. — Милли, — прохрипел он, смело шагнув ей навстречу. Чоу вся подобралась. Несмотря на длительную подготовку к операции, липкий страх каплями выступил на позвоночнике. Ей вдруг захотелось исчезнуть отсюда поскорее, оставив и его, и всю эту затею с Волдемортом. В то же время, словно отрезвев, она разочарованно отметила: даже если сейчас сбежит, ее скоро вычислят. Макнейр непременно закатит скандал прямо в приемной Министра. Руди, конечно, быстро смекнет, что Булстроуд подменили. Сама же Милли некстати припомнит, что потеряла свой сраный гребень. Чоу даже оперативно смыться из страны не сумеет: денег у нее имелось не больше, чем у гиппогрифа молока. — Уолден, — прошептала она, превозмогая испуг. В горле встал ком — она словно палочку свою проглотила. Однако Макнейр ожидаемо ничего странного не заподозрил, потому что Милисента в жизни и так тряслась как осиновый лист. — Мой отец, он… — У Чоу, разумеется, была запланирована проникновенная речь, но из головы выветрилось все, кроме настырного желания бежать. И потому сейчас, вглядываясь в мутный силуэт, она блеяла, как овца, обрывки отрепетированного обращения: — А я ведь даже… Уйдем отсюда! — Королева, — подскочил он так резво, что Чоу вздрогнула и едва не швырнула в него проклятие. Но, быстро прикинув, что другой возможности может и не представиться, вцепилась в его грубую руку и без объяснений затянула их в аппарацию. И, судя по его ошалевшим глазам, она сильно поспешила. Скорее всего, такие фокусы были не в характере Милли Булстроуд. Из-за неподготовленной чересчур резкой трансгрессии их выплюнуло слишком далеко от коттеджа. С новым зрением Чоу с трудом удалось различить черепичную крышу в сером тумане, но прикинуть примерное расстояние она все же могла — пешком через холм минут десять, не меньше. Шорох мантии и звук шагов рядом вынудили ее обернуться. Из-за подступающей тревоги внутренности завязались в тугой узел. Макнейр молча отошел от нее и, недолго потоптавшись на месте, вдруг зашагал в гору. Чоу с ужасом сообразила: он осматривался, а значит, все пошло мантикоре под хвост. Влюбленный до сумасшествия Уолден наверняка хлопотал бы около своей музы назойливой мухой. Отряхивал бы, лапал, порол горячку. Однако ничего из этого так и не произошло. Чоу с затаенным дыханием наблюдала, как он уверенно поднимается вверх, как цепко пальцы сомкнулись на палочке. Ублюдок даже мантию на ходу скинул. Хотя и этому объяснение скоро нашлось — он спешно закатывал белоснежный рукав, высвобождая левое предплечье. Дерьмо. Она стремительно рванула вперед, из-за чего чуть не свалилась носом в прогалину: каблук увяз в рыхлой земле, не просохшей после недавнего дождя. Без раздумий скинув неудобные туфли, она босиком ринулась вдогонку, но замешательство первых минут дорого ей обошлось: на вершине холма Макнейр палочкой коснулся Черной Метки — вызвал Пожирателей. Сердце провалилось в желудок. Он вызывал Руди! — Экспеллиармус, — проорала Чоу, наконец обезоруживая ублюдка. Тот, впрочем, уже не сопротивлялся — даже слабенький Протего не выставил, только обернулся и окинул ее презрительным взглядом. Колени подкосились, едва удерживая Чоу на ногах. Она отчаянно соображала, почему он так легко расстался с палочкой, почему не боролся. Возможно, за пазухой была припрятана еще одна. Однако доставать ее он по какой-то причине не торопился. — Дура, — наконец выплюнул он. — Безмозглая овца! Тебя Родольфус разве что в жопу не целовал! Думаешь, весь Ближний круг не в курсе, как выглядит твоя убогая хибара, Чжоу Чанг? Ты хоть понимаешь, с кем связалась?! Чоу напряглась, тело, к которому она так и не привыкла, пробила мелкая дрожь — либо справедливая реакция на свой идиотизм, либо на исковерканное имя. Макнейр же, довольный произведенным эффектом, разразился глухим смехом, от души потешаясь над ее жалким положением. Один вид его небритой рожи, перекошенной в приступе хохота, пробуждал в ней слепую ненависть. Она проиграла полному кретину! Все кончено, ублюдок оказался проворнее. — Милли никогда бы не нацепила такие туфли, — не унимался палач. — Она ж не потаскуха дешевая, а чистокровная волшебница! Он еще раз издевательски улыбнулся, а затем отвернулся и зашагал вниз. Чоу, испачканная обидными словами едва ли не сильнее, чем влажной землей, тотчас скинула оцепенение и снова упрямо продолжила преследование. Надо было убираться, пока была такая возможность, но что-то в голове сломалось. Привычная слаженная работа разума дала сбой. Родольфус в любом случае ее найдет, а потом убьет и за Милли, и за Макнейра. Седрик так и останется неотмщенным — очередной безликой жертвой Волдеморта. Убираться отсюда было поздно, жизнь ее теперь измерялась часами, если не минутами. Однако судьба впервые побаловала ее реальной возможностью хоть кого-то заавадить за режущее ухо «Чжоу»‎. — Авада Кедавра, — зеленая вспышка спрыгнула с конца древка, но погасла, не преодолев свой путь и до середины. Макнейру даже уворачиваться не пришлось. Его плечи слегка дрогнули, в могильной тишине пролеска раздался гнусный смешок. Ублюдок оскорбил ее. А еще без разбора убивал людей и животных, нес смуту в общество, третировал магглорожденых. На его счету бесчисленное количество пострадавших, и потому он не меньше Волдеморта заслуживал гнить в могиле. В ушах стоял гул, и так не самый острый взгляд заволокло пеленой. Она еще раз занесла палочку, но Непростительного так и не случилось — Макнейр выхватил из кармана перочинный нож, отдаленно похожий на ее собственный, и с размаху метнул вперед. Еще до того, как тонкое лезвие вонзилось в почву, Чоу поняла: это ловушка. Артефакт она, конечно, узнала — сама зачаровывала такие у Грейбэка в плену. К тому же мгновенно прочувствовала на себе его коварное действие: магия, от природы пульсирующая в венах вдруг угасла, как огарок свечи. Палочка в руке отныне потеряла всякий смысл. Она рассеянно перевела взгляд на ублюдка — он продолжал насмехаться, медленно спускаясь с пригорка. Чоу обреченно прикрыла веки, прислушиваясь к ощущениям — путей отхода не находилось. Макнейр физически сильнее, а с минуты на минуту сюда нагрянут все Пожиратели Магической Британии. Моргана, да если бы не артефакт, вбирающий магию, они бы уже были здесь, а Чоу — с Основателями. Она почти отчаялась, когда пронзительный укол в районе спины вернул ей потерянную надежду. Кожу царапало тонкое лезвие. Моргана-спасительница, она напрочь позабыла, что, вообще-то, была вооружена не только палочкой. Холодный металл очень кстати напомнил о себе, придав мнимой уверенности в скорых действиях — без сомнений, Чоу точно сдохнет здесь, но придурка на тот свет утащит за компанию. И Седрику в глаза они смотреть будут уже вместе. Чоу вновь побежала за ним, яростно заглатывая сырой воздух. Макнейр только раз глянул через плечо, но никаких серьезных попыток скрыться не предпринял, лишь угрюмо плелся вниз. Зарвавшийся мужик, как обычно, не воспринимал ее всерьез, а зря. Она все нагоняла его, порой нелепо поскальзываясь на глине босыми ногами. Наконец, когда расстояние сократилось в достаточной мере, она резво вырвала ремень из петлиц и с истошным криком накинулась на него со спины. Пояс удавкой затянулся на мясистой шее. Макнейр вцепился руками в горло, параллельно извиваясь, чтобы скинуть с себя тушу ненаглядной Булстроуд, но хрен у него что вышло: новое тело в кои-то веки послужило ей на пользу, придавая недостающей массы. Он засипел, затылок задергался, и Чоу уже победно оскалилась, подначиваемая затопившей ее жаждой мести. Но почти задохнувшийся палач неожиданно оступился, и они кубарем покатились с пригорка на сухую траву. Как ни силилась, Чоу так и не удалось удержать жертву на привязи. В себя она пришла почти сразу. Колени и локти саднило из-за неудачного приземления, а руки пустовали — ни палочки, ни ремня. Зато в спину, как напоминание, врезалось металлическое острие. Макнейр тем временем уже поднялся, чертыхаясь и отплевываясь от грязи. Попробовала и она, но, как под Петрификусом, замерла. Наверное, действие Оборотного подходило к концу, потому что зрение неминуемо к ней возвращалось. За спиной перекошенного от злости ублюдка раскинулся могучий дуб, тот самый, про который недавно рассуждал Фенрир. И, будто прошлые встречи возродились в предсмертной галлюцинации, он сам привиделся ей там, среди теней густой листвы. Чоу уставилась на него не мигая, пока Макнейр приближался к ней, выкрикивая какие-то угрозы. Вот же он, оборотень в потертом плаще! Смотрит на нее в ответ исподлобья, хмурится. Губы напряжены, сам же лениво привалился к шершавой коре, словно находился здесь на правах свободного наблюдателя. Призрак волка, который предупреждал. — Тварь, — прогремел совсем рядом палач и изо всех сил лупанул ремнем. Взвизгнув от жалящего удара, Чоу неуклюже упала на задницу и быстро завозилась пятками в грязи в жалкой попытке отползти. Сквозь гул в голове она слышала, как в опасной близости его ботинки медленно чавкали по лужам — он снова подходил к ней вплотную. Кое-как отодрав от щеки дрожащую ладонь, она потянулась за спину и отчаянно кинулась на ублюдка. Еще мгновение, и мелкий нож вонзился бы в вихрастый висок, но, увы, ей не доставало прыткости. Опытный боец, он сумел вовремя схватить запястье с оружием и крепко сдавить лучевую кость. Пальцы предательски задрожали, до сих пор сдерживаемые слезы все же нашли выход и теперь разъедали рану на лице. Макнейр оказался ей не по зубам. Нож, который она более не могла удерживать, выпал из трясущейся ладони и неудачно задел ее сбоку. Последующий за этим приступ боли почему-то оказал на организм всепоглощающий обездвиживающий эффект. Ее словно кипятком окатило. Чоу рвано втянула в себя пропахший металлом воздух. Ноги онемели. Все это совсем не походило на неудачное приземление холодного оружия. Медленно она оторвалась от сурового лица своего убийцы и опустила взгляд ниже, туда, где, как из плохо закрытого крана, напряженно капали алые капли. Ее, выходит, не оцарапало, а Макнейр, стоило отдать ему должное, на самом деле был палачом от дьявола. Пока она растерянно пялилась, он продолжал придерживать нож свободной рукой, полностью вогнав лезвие в корпус. — Блядь, вот же овца, — шептал он раздраженно, все же отдернув руку и шагнув назад. — Доигралась! Глаза как-то быстро заволокло потом. От слабости ее зашатало, будто ветку на ветру. Нащупав влажную рукоятку, она посильнее закусила щеку и порывисто вытащила красное лезвие. Макнейр ахнул. А может, это она — голоса беспорядочно множились в голове. Бедро обдало теплой жидкостью, но Чоу не спешила озаботиться, чем бы заткнуть рану. Она опять занесла оружие, и опять Макнейр без труда остановил ее намерение, на этот раз у самого кадыка. На горле у него еще оставался след от удавки. Это слегка приободрило Чоу, хоть немного она его потрепала. Палач вновь открыл рот — наверняка намеревался продолжить поток бессмысленных упреков, — но неожиданно из пасти вырвался страшный хлюпающий звук. Он, какого-то дьявола, сам налетел на лезвие! Обалдевшая, Чоу мигом отпустила нож, пошатнулась. Макнейр грузно рухнул ей под ноги, а из проколотого горла толчками хлестала темная кровь. Ни закричать, ни пошевелиться Чоу была уже не в состоянии. Веки налились свинцом, мышцы лица онемели. Не в силах более самостоятельно стоять, она начала заваливаться в сторону, пока не уткнулась носом в жесткую ткань прокуренного плаща. — Ну ты и пизда, — прорычал Грейбэк ей в ухо.

***

В первый раз Чоу пришла в себя из-за навязчивого холода. По крайней мере, когда сознание вернулось, вся она сотрясалась в мелких судорогах. Глаза открыть так и не удалось, равно как и прислушаться к окружающему миру. Да и ни к чему, больно было даже дышать. К счастью, она неплохо соображала — в случае необходимости, могла бы четко назвать имя и возраст. А вот припомнить, что с ней стряслось, как ни силилась, Чоу не сумела. Мысли путались и ускользали, стоило лишь сосредоточиться на какой-то конкретной. Однако сосущее чувство глубокого разочарования, Чоу интуитивно узнала. Наверное, мисс Коуэлл, учительница по математике младшей школы Бирмана, осталась недовольна результатами ее контрольной, или дотошная Синистра докопалась до расчетов во время ЖАБА.

***

Второй раз Чоу очнулась от собственных глухих хрипов. Веки оставались недвижимы, но слух постепенно возвращался. А может, карканье ворон ей привиделось, как привиделся Седрик. Верный себе, он ожидаемо тонул, но почему-то без конца хватался за бок, а вода его аквариума окрасилась в темно-красный. — Че замялась? — Не могу! Она в себя пришла. — И че?! Иглу прижгла и вперед. Когда кожу пронзили несколько раскаленных углей разом, Чоу запоздало догадалась, что речь в диалоге шла о ней. Изо всех сил она закричала, не тревожась ни о покое ворон, ни о комфорте говоривших, но из горла, как назло, скомкано вылетел очередной хрип. Пожалуй, колючий холод был не так уж и плох.

***

Холод вернулся. Опоясал кости и морозил изнутри. Как ни старалась она сохранить в себе остатки тепла силой мысли, ничего не выходило. Впрочем, кое-что она все же сумела: веки наконец дрогнули и поддались усилиям. Зрение восстановилось. Испуганно Чоу осмотрелась. Дремучую темноту разбавляло оранжевое пятно костра. Она находилась на безопасном расстоянии от языков пламени, но, вопреки здравому смыслу, хотелось подползти ближе. Ее опять лихорадило. Зубы звонко стучали, иногда непроизвольно прикусывая сухой язык. С трудом разодрав слипшиеся губы, она просипела: «Пить». Однако расслышать ее вряд ли бы кто сумел, разве что усатый жук, который нагло возился на теплой земле у самого ее носа. Она вновь обреченно прикрыла глаза. Зрение ей не очень-то помогло. — Открывай. Удивительно, что она узнавала его по одной лишь интонации. Хотя в чей еще пропахший табаком плащ ее, как мумию, могли замотать? Чоу жалобно уставилась на Грейбэка. — Рот открывай! Или тебе шары залить?! — Альфа, не придумывай. Она не реагирует, — невесть откуда взявшийся женский голос возразил Фенриру. Чоу разозлилась. На специфические грубости Грейбэка не среагировал бы только труп! Из вредности она широко разинула рот и высунула язык, несмотря на изматывающую слабость во всем теле. Поток воды тотчас полился из фляги на потрескавшиеся губы. — Давай, Мелкая, не будь мышью, будь лисой, — тихо приговаривал Грейбэк и поливал ее подбородок, нос и шею, пока фляга не опустела. — За ней идут, Фенрир. Это вопрос времени. Легкие шаги зашуршали совсем рядом, и через мгновение над ней склонилось прекрасное лицо проститутки из Лютного. Какого драккла Салли забыла в лесу? — Поучи, блядь, меня, — рявкнул он, но Салли не испугалась, она сердито разглядывала Чоу, как будто впервые видела. — Рана каждый раз открывается, швы расходятся! Понимаешь, что это значит? — Она отвлеклась от Чоу, и испытующе уставилась на Фенрира. Слова ее звенели напряжением, точно она требовала от Грейбэка нечто важное. — Что ты рукожопая? — Альфа, послушай меня, — начала она снова, но Фенрир только отмахнулся. — Редж, уходите в Логово, — прогремел он. Чоу задрожала сильнее, лихорадка набирала обороты. Сиротливая жалость пробралась в сердце и травила ее изнутри. Казалось, ничего хорошего жизнь больше не сулила — с разорванным брюхом в глухой чаще. К тому же в розыске, проститутка ясно выразилась. Нос и глаза защипало. Тем временем Салли, как укор совести, все визжала и упиралась, когда тот, другой, тащил ее прочь. — Не делай этого, Грейбэк! — умоляла она. — Одумайся! Это плохой знак! Еще долго женские крики доносились до нее из недр леса. А может, ее одолели слуховые галлюцинации. Веки вновь отяжелели. Костер, пусть и задорно хлопал рыжими лапами, совсем перестал греть. Будто мало ей неприятностей, Грейбэк принялся настойчиво сдирать с нее плащ. Чоу застонала в надежде, что он сжалится и просто оставит в покое. — Не кряхти. В нос ударил затхлый запах крови. Чоу сразу затошнило. Хотелось отползти от источника вони, но, как оказалось, в ее случае это было невозможно. А вот Фенрир, напротив, словно ничего не учуял, подозрительно низко наклонился — ребра обдало горячим дыханием. Ей даже удалось немного отогреться, пока вязкая капля не коснулась кожи, тут же застывая на промозглом воздухе. — Нет, — просипела она, это была очень плохая идея! — Не надо! Чоу с ужасом наблюдала за действиями Грейбэка не в силах ему противостоять. Шершавый язык прошелся по грубым рубцам, обильно сдабривая края слюной. Обрывки памяти, как яркие картинки, запрыгали перед ней, стремительно унося в недавнее прошлое, где на стене в маминой кухне беспечно висел старенький календарь. Каким числом он провожал ее в последний раз? И главное, какая фаза луны была отмечена на пожелтевшем листке?