Вендетта Чоу Чанг

Чоу порывисто откинула одеяло, из-за духоты предыдущего дня свободно дышать не представлялось возможным. Окно она намеренно закрыла, дабы оградиться от непрошенных ночных звуков, однако из-за застоявшегося воздуха уже который час ее донимала головная боль. Еще и подушка неприятно нагревала затылок и плечи. Или это кожа все еще полыхала от прикосновения оборотня? Неуклюже завалившись на бок, она крепко зажмурилась. Напрасно. Сон не шел, и даже, казалось бы, стабильный Седрик в эту ночь не спешил утянуть ее холодными щупальцами в забытье. В очередной раз сменив положение на сбившихся простынях, Чоу уставилась в загустевшую темноту на потолке. С момента позорного бегства, должно быть, прошло не так много времени, хотя сказать точно она бы не сумела: по возвращении домой заперла все двери и окна и тотчас утонула в постели с головой, как будто большой серый волк на самом деле мог вычислить одинокий коттедж где-то в заднице Шотландии, чтобы сдуть его, как герой дрянной сказки. От него не убежишь, малютка. От звонкого голоса проститутки на затылке поднимались волоски. Чоу вновь забралась под жаркое одеяло, отгораживаясь таким образом от бессмысленных страхов. А ведь в словах Салли в действительности смысла было немного: она-то, конечно, вряд ли убежала бы далеко на своем протезе, но вот в случае с Чоу все сложилось относительно неплохо. Пусть с перстнем пришлось распрощаться навсегда, уйти целой и невредимой все же удалось. Да и Грейбэк, очевидно, позабыл и о том, что собирался убить ее, и о прочих непотребствах. Воздух в импровизированном укрытии заканчивался, и потому, согласившись с доводами рассудка, она снова вытащила гудящую голову наружу. Натужный щелчок, словно сработавший механизм зажигалки, донесся откуда-то снизу. Тело оцепенело. Она убеждала себя, будто это недостаток кислорода сказывался на деятельности мозга или просто что-то из маггловской техники стало источником подозрительного звука, однако бешеная сердечная дробь в горле говорила об обратном. Чоу боялась даже моргнуть. Не в силах бороться с затянувшейся неизвестностью, она дрожащей рукой подхватила палочку с ночного столика и осторожно добралась до приоткрытой двери спальни. Кое-как совладав с нервами, Чоу прошептала: — Гоменум… — Хуенум. Спускайся давай. Низкий баритон придавил ее, точно гранитной плитой, ноги подкосились. Вся кровь потоком устремилась к мозгу, чтобы произвести тщательный анализ из представленных фактов, но ничего толкового в голове так и не родилось. Она, скорее всего, просто рехнулась, потому что его здесь быть не могло! Коттедж по всему периметру обвешан защитными заклинаниями. Они с отцом лично занялись безопасностью дома после визита Пожирателей. Да, чары простенькие, да, не Фиделиус, но они были! Ножка стула тяжело протащилась по паркету, мигом сводя на нет все на первый взгляд логичные рассуждения. Будто под Империусом, она послушно спустилась в кухню, на ходу нащупав выключатель. Электрическая вспышка рвано моргнула, а затем яркое освещение резануло чувствительные глаза. Палочка в руке дрогнула. Тревога камнем провалилась в желудок. Грейбэк действительно был здесь — взгромоздился на барный стул и, слегка сгорбившись, непринужденно навалился на столешницу. Сам стул, впрочем, как и все в этом помещении, был ему как будто мал, а длинные серые волосы, сливающиеся с износившимся плащом, смотрелись дико на фоне блестящего металла корейского холодильника. Браслеты из бусин и мелких клыков каких-то животных, окутывающие оба запястья, стукались друг об друга в такт монотонным движениям: когтистые пальцы вращали статуэтку довольной лисицы. И если бездушная деревяшка искренне радовалась встрече с создателем, то Чоу — нисколько. Обогнув его со спины, она со всей отвагой встала напротив, в глубине души радуясь, что их разделяет по крайней мере полметра мрамора. Ей запоздало пришло в голову проверить, не перекрутилась ли тонкая майка на теле, но Грейбэк уже поднял на нее ледяные глаза, и, поборов стойкое желание прикрыться руками, она лишь сильнее вцепилась в столешницу. — Ну че, — обратился он к ней, не вынимая дымящейся папиросы изо рта. — Что ты здесь… — начала было она, но быстро замолчала. Язык отяжелел и совсем не желал слушаться, а жалко шепелявить все же не хотелось. Свыкнуться с его присутствием было сложно, как будто кто-то по ошибке привел тигра в коровник. Однако сам Грейбэк, по всей видимости, ощущал себя прекрасно. Расслабленный, он вытянул крупную шею и шумно выдохнул к потолку струю быстро расползающегося дыма. Без замешательств утопил окурок в ближайшей кружке с остатками старого чая. Усмехнулся. Чоу, как завороженная, наблюдала то за его острым кадыком, то за неестественно сузившимися вертикальными зрачками. Чертовщина какая-то или, возможно, приближающееся полнолуние. К сожалению, ей не удалось возродить в памяти особенности строения глаз профессора Люпина, но, справедливости ради, и кадык профессора Люпина она тоже не сильно разглядывала. С трудом прогнав наваждение, Чоу распрямила плечи и твердо спросила: — Что ты здесь делаешь? — Сижу. Волчара продолжал ухмыляться, забавляясь очевидным превосходством. Это злило — развалился на ее кухне, издевается, вымачивает бычки в ее чае. Основатели свидетели, было бы не так обидно, если бы он, как порядочный зверь, просто сдул к дракклам домик! — Как ты прошел через защиту? — строго спросила она, взяв наконец себя в руки. Он и не думал скрывать: уязвимость веселила негодяя. Однако под вспотевшей ладонью волшебным теплом разливалась магия палочки, а в шаговой доступности находилась стойка с заточенными ножами. Им обоим не стоило недооценивать невыспавшуюся Чоу Чанг. — Защиту? Он прекратил вращать статуэтку и демонстративно обернулся назад, будто на самом деле собирался разглядеть чары — позер! Впрочем, этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы перейти к решительным действиям. Пальцы проворно потянулись к пластмассовой рукояти разделочного ножа, но попытка успехом так и не увенчалась: с хлопком лапища Грейбэка прижала хрупкое предплечье к прохладному мрамору. Чоу подавилась вскриком. Сукин сын был быстрее. — А че не деревяшкой? Ты вроде ведьма, нет? — издевательски уточнил он, дергая ее на себя, как куклу. Костяшки бедер уперлись в край столешницы, пальцы ног едва доставали до пола. Обезумевший волчара с любопытством наблюдал за ее страданиями. — Ведьма, — погасив вспышку страха, нагло ответила она. — Но ты-то вроде оборотень, нет? Губы ублюдка растянулись в восторженной улыбке, рука приподнялась, тем самым высвобождая ноющую конечность. Что бы там ни говорила Лаванда, серый волчок вызов любил и охотно принимал. Вернув себе опору под ногами, Чоу с усердием стала растирать ушибленное место. Грейбэк был нечеловечески силен. А она была умна, потому и полезла за холодным оружием: заклинания срабатывали на оборотнях не всегда и неточно — это в их головы еще на четвертом курсе вдолбил Снейп. — Вроде башка варит, — угостил он ее своеобразным комплиментом. — А в Лютный че безоружная поперлась? — У меня была… — Палочка, — с презрением выплюнул он. — Говно это! Чаще всего бесполезное. Вы, маги, как ебанутые, носитесь с зубочистками, а переломай пополам, Мелкая, что ты сможешь? Чоу молчала. Подбородок какого-то дьявола виновато пополз вниз. Разумеется, Фенрир Грейбэк не был для нее авторитетом и потому отчитывать, как девчонку, права не имел, однако предъявленный аргумент был весомым — ей на самом деле следовало тщательнее подойти к процессу подготовки. Все этот скотч! — Но, вместо того чтобы самой прикрывать свою худосочную задницу, — не унимался Грейбэк, — дерзнула вызвать меня, как личного щенка. Охуела так охуела! Он лениво потянулся и неуклюже слез со стула. Плотная ткань плаща зашумела в такт движениям. Грейбэк направился к ней. — Все было не так, — залепетала Чоу, напуганная его приближением. Впрочем, страшилась она напрасно: как оказалось, его больше заинтересовал холодильник, нежели сама Чоу. Спиной ощущая чужое тепло, она поспешила отодвинуться в сторону. Пусть лучше камамбер сожрет, чем ее. — Только дернись еще раз к лезвию, я тебе руку оттяпаю одним ударом, — между делом предупредил он и, отперев металлическую дверцу, принялся внимательно изучать содержимое полок. — А это не так-то просто, — зачем-то возразила Чоу. Настырный ум не унимался: сухожилия и лучевую кость невозможно перерубить с первого раза заурядным кухонным ножом. Он пожал плечами и, так на нее и не взглянув, безразлично бросил: — Я тренировался. Горло сжалось, руки напряженно прильнули к бокам. Подвергать сомнению его слова не приходилось — с Яксли он обошелся более чем жестоко, пусть тот и был законченным мерзавцем. — У тебя что, вообще хавки нет? — Он обернулся и устрашающе зыркнул на нее. — Есть овощи, тофу, в буфете — хлеб, — перечислила она. Пусть хозяйкой Чоу была посредственной, за своим питанием все же следила тщательно. — Ты, Мелкая, часом, не хвораешь? Грейбэк захлопнул дверцу и привалился к холодильнику. Его когти впились в зеленую кожицу пупырчатого огурца. Чоу едва удержалась от смешка, такой нелепой картины она давно не наблюдала. — С чего бы мне хворать? — уточнила она и, выразительно подняв открытые ладони, рискнула призвать пакет с ржаными булочками из шкафа. — Ну, — с хрустом откусив немытый овощ, Грейбэк принялся рассуждать с набитым ртом, — мяса у тебя не водится, волосы не растут. Брови поползли вверх, а пальцы непроизвольно потянулись к волнистой после косы пряди, словно опровергая нелепые утверждения. Однако, когда он недвусмысленно указал огурцом на ее промежность, Чоу задохнулась от возмущения. Что за ублюдок! Выходит, он на самом деле подглядывал за ней тем вечером, когда оставил лисицу под дверью. — Это бразильское… Моргана, это отвратительно! — взвизгнула она и зашвырнула мягкой булочкой в наглую морду. Грейбэк увернулся. Его лающий смех громом сотряс стены маленькой кухни, и Чоу даже забеспокоилась, не прыгнет ли с узких полок мамина праздничная посуда — та самая, на особые случаи вроде свадеб или похорон. — Где мой сыч? — холодно спросила она, желая сменить унизительную тему интимных причесок. — Он так и не вернулся. — Мотается по моим делам. Ты его хреново содержишь: он катится быстрее, чем летит. От такого заявления захотелось орать мандрагорой — Мерлиновы яйца, если авроры засекут зарегистрированную на фамилию Чанг птицу во время обслуживания корреспондентских нужд Грейбэка, ей конец! Да простит ее толстенький сычик, лучше бы волчара сожрал пернатого, как сожрал несчастного оленя тогда у костра, чем так ее подставил! — О чем ты только думал?! — О том, что раз уж одна хитрожопая лиса настрополилась попользоваться моим покровительством, с нее можно че-нибудь поиметь. Грейбэк сделал шаг вперед, а Чоу на негнущихся ногах отступила обратно к столешнице. Сердцебиение участилось — этот рваный ритм, должно быть, слышала вся Шотландия. А он и подавно. Оборотня, пусть и с обычным огурцом вместо ножа или палочки, Чоу боялась до дрожи в коленях. — А с выпивкой у тебя дела получше. Закладываешь за воротник? Он отошел к стенду с бутылками, позволяя ей протяжно выдохнуть. Находиться на расстоянии вытянутой руки с самым диким волком Великобритании еще надо было приноровиться. Иногда ей удавалось даже дерзить ему, но чаще всего хотелось сжаться до размеров улитки и спрятаться в безопасности сырой ракушки. — Это отца, — собирая воедино остатки решимости, заявила она. — Он, кстати, скоро вернется. Последняя фраза, впрочем, прозвучала настолько фальшиво и жалко, что произнося ее Чоу чуть не поперхнулась. Он ведь давно учуял, что в доме никого, кроме нее, не бывает. И все же попробовать стоило. — Говорю же, хитрожопая, — обернулся волчара и лукаво подмигнул. — А это тоже отца? — уже не глядя на нее, он подкинул вверх монету, и та с лязгом покатилась по полу к ногам. Приглядевшись повнимательнее, Чоу тотчас подхватила металл и крепко сжала в ладонях, точно отогревая, — это был талисман Дамблдора. — Где ты его нашел? — На крыльце валялся. Должно быть, выпал из кармана, пока она трепалась с Дином по телефону и пыталась засечь беспардонного наблюдателя. — Это подарок моего наставника! — Аберфорта? Нихрена себе, — не скрывая удивления, присвистнул он. — Это ж сколько ты выхлебала у него? — О ком ты говоришь? Не Аберфорта, а Альбуса! — возмутилась Чоу в который раз за эту бесконечную ночь. Запутанный диалог с Грейбэком, как непроходимый лабиринт, порядком ее измотал. — Это эмблема Кабаньей Головы, дурная башка. — Он спокойно достал с полки многострадальный скотч, встряхнул бутылку и, удовлетворившись, подцепил пальцем на ходу одну из кружек у раковины. Чоу не спускала с его плечистой фигуры напряженных глаз, пока он хозяйничал на крошечной кухне ее матери. В какой-то момент она даже поймала себя на провокационной мысли, что вполне свыклась с его присутствием и теперь при желании могла бы спокойно отправиться в постель, позволяя оборотню и дальше хозяйничать в коттедже. — Ты уверен? — скинув с себя морок бредовых фантазий, Чоу устроилась напротив и положила пятак между ними, словно предоставляя ему возможность повнимательнее разглядеть рисунок. — Свиное рыло — это по части старого Аберфорта, Мелкая. Пойло у него, конечно, было что надо, не то что у твоего папаши. Ну, не куксись. — Он легонько царапнул ее подбородок и безобидно оскалился. Вертикальные зрачки действовали на нее гипнотически — Чоу как-то вяло отмахнулась от него, точно от комара, но по-настоящему серьезного сопротивления так и не оказала. — А потом твой бывший ебарь развалил самый знатный паб страны. Ну и страну тоже. Не долбоящер, а? — Альбус Дамблдор был великим волшебником! — воскликнула обиженная Чоу, как смел он выставить почтенного старика и ее в таком свете? — Эт спорно. Но я-то про выблядка Лестрейнджа. Или у тебя список осеменителей до Уэльса? — Ну почему же бывшего, — тут же собралась она и непринужденно скинула невидимую пылинку с плеча. Уж очень хотелось найти управу на наглого волка. Вместо ответа он потянулся к спутанным черным волосам. Чоу испуганно вздрогнула, отчего его рука, как по команде, замерла. А потом, значительно медленнее, он возобновил движение — блестящие пряди послушно скользнули сквозь огрубевшие пальцы, иногда цепляясь за острые ногти. В голове зародилась невозможная мысль: Грейбэка опасаться более не было нужды. Глупо это, но, похоже, кто-то кого-то приручил. Он ее или она его — непонятно. — От тебя не пахнет мужчиной. Ты давно ни с кем не была. — Прямо-таки давно? — Дня четыре точно, — посмеиваясь заявил он и заложил руки за голову. Чоу фыркнула и отвернулась, не желая ни минуты смотреть на этого невозможного хама. Но Грейбэк, как выяснилось, с оскорблениями не закончил. — От тебя, Мелкая, несет мертвечиной. Ты че, суицидница? Казалось, он обращался к ней вполне серьезно, но весь этот бред про хвори, смерти, осеменителей настолько утомил ее, что спорить с ним было бесполезно. В окне сгустилась непроглядная мгла — сквозь чистое стекло невозможно было различить ничего из знакомого пейзажа. Те самые часы перед рассветом. Уже скоро молодое солнце прольется на землю теплыми лучами, вымывая и оборотня, и кружку, и весь сюр последних часов. Грейбэк завозился, заскрипела кожа плаща. Однако и его внезапная подвижность жгучего любопытства или страха уже не вызывала. Веки тяжелели, тело умоляло о сне. Убьет ли он ее, уберется ли вон — наплевать. Она все равно выспится на мягкой постели или на том свете. Неожиданный стук о столешницу вывел ее из дремотного транса, и, на свою беду, она резко обернулась. Тошнота мигом обожгла гортань, в нос ударил запах свежей плоти. На мраморе, посиневший и вздутый, лежал палец Наземникуса Флетчера. Именно его — ошибки быть не могло, ведь на обрубке блестел фамильный перстень Чанг. Совершенно не готовая к такой жути, Чоу беззвучно дергала челюстью, не в силах отвести расфокусированного взгляда. — Ты… Ты его убил? — все же прошептала она, задыхаясь от ужаса. — В смысле? Завали я козла, он бы валялся тут целиком. У меня еще есть к нему дело. Вдали, словно в другом измерении, скрипнули половицы. Тяжелые ботинки прогрохотали у выхода, лязгнула металлическая щеколда. А на холодной столешнице так и лежал нетронутый палец несчастливого воришки. Я тренировался. Ну разумеется! На живом человеке! — Если ты и правда трахалась с Министром, в Лютный без ножа больше не суйся. И мне тоже не строчи бухая, в следующий раз трахну, да так, что тебе точно не понравится, — угрожающе предупредил он. Но когда Чоу вскочила со стула, чтобы возразить, дверь за ним уже захлопнулась. Грейбэк ушел. В груди стало так тесно, что воздух приходилось заглатывать ртом. Кожа лица горела, и, желая хоть как-то загасить свое смятение, она приложила ладони к щекам. Мерлин всемогущий, он пришел в Лютный, пришел к ней. Взгляд устремился к осиротевшему барному стулу, а потом к не до конца захлопнутому холодильнику, кружке с окурком, огрызку огурца и… огрызку Наземникуса. Потрясенная, Чоу вылетела на задний двор, ныряя в прохладу свежей ночи. Как, оказывается, душно и тревожно было там, в доме! Он стремительно удалялся — уже вышел за калитку, проваливаясь в темноту у кромки дремлющего бора. — Фенрир! — крикнула она, без раздумий карабкаясь на холм. Он остановился. Чоу же неслась со всех ног, будто ее преследовала стая разъяренных кентавров. Несколько раз она запнулась, едва не растянувшись на мелкой крошке камней и высохшей траве. Не отставая от нее, где-то рядом проворно журчал ручей — тоже спешил к оборотню? О том, зачем ей это надо, Чоу старалась не думать — в конце концов, за последние полгода она наворотила дел гораздо меньшей перспективности. В каком-то смысле вся ситуация ее даже забавляла. У мамы с юности была астма, потому фамильяров в доме не держали. Кажется, настало время это исправить — необузданный волк пришелся как нельзя кстати. — Тормозни, Мелкая, сердце выплюнешь, — прогремел он назидательно. С ответом Чоу замялась и не потому, что не нашла колких слов, — просто легкие полыхали. Ухватившись ладонью за потертый рукав кожаного плаща, Чоу согнулась пополам и захрипела. — Говорю же, суицидница, — пробормотал он, но руки не убрал, послушно поддерживал тяжело дышащую Чоу. — Фенрир, если Наземникус впаривает тебе Воскрешающий камень, не ведись. Это все… — Сказки, — скривился он. — По-твоему, у меня жопа вместо головы? — Все равно остерегайся его, — не отступала Чоу, она не для того чуть не расквасила нос и поранила ступню, чтобы просто с ним согласиться. — Я видела его в Министерстве с Рабастаном Лестрейнджем. Про Родольфуса она намеренно умолчала, все же яйца, особенно такие разные, надежнее держать в отдельных корзинах. Грейбэк дернулся. При отсутствии хоть какого-нибудь освещения было сложно разглядеть чистые эмоции на лице, но по тому, как часто вздымалась его грудь, Чоу безошибочно определила: он зол. — Хитрый уебок! — выругался Грейбэк. — Сверну его башку и засуну гиппогрифу… — Без фанатизма, — оборвала его Чоу. — Зачем тебе этот никчемный? С ответом он не спешил. Послышался шорох плаща, затем вспыхнул огонек — Грейбэк закурил. Так, не произнеся ни слова, они простояли какое-то время: он дымил, Чоу внимательно наблюдала за мельтешащим окурком, будто тот был волшебным светлячком. Ничего волшебного, конечно, во всем этом не было — волчара находился невозможно близко, так что от волос теперь точно будет нести горьким табаком. А еще она, бестолочь, кинулась за оборотнем в ночь как есть — босая и безоружная. Не самый разумный поступок, но из-за длительного нахождения в его компании инстинкт самосохранения истончился, и вместо умеренного страха в крови бурлил адреналин. Тлеющая папироса метеоритом полетела в сторону и погасла у самой земли. Грейбэк цокнул языком и нехотя заговорил: — Я собирался стрясти с него зельевара. Чоу расплылась в улыбке — очаровательный дикарь неплохо поддавался дрессуре. Однако, едва вспомнив, что, в отличие от нее, он прекрасно видел в темноте, вернула лицу серьезность. — Почему через него? — искренне удивилась она. — Потому что я, блядь, не Жидкий блеск собираюсь заказывать, — закипал оборотень. — Или считаешь, мне стоило переться в Косую Аллею за запрещенкой? — Полегче, о запрещенке мне известно побольше твоего! Фенрир разразился громким смехом, будто в ее словах на самом деле было что-то забавное. — У меня в подвале закипает полный котел Оборотки, так что да, мистер Альфа, кое-что я все же могу. — Вот откуда гнильцой тащило! Зелье, значит. Чоу закатила глаза — он был несносен! Протяжно выдохнув, она вознамерилась распрощаться со странным гостем, возможно, напоследок даже выразить запоздалую благодарность за перстень. Ночи в Шотландии и летом оставались холодными и ветряными, так что она, совсем не по погоде одетая, наверняка уже схлопотала простуду. — Мне нужно Аконитовое на всю стаю, — внезапно выдал Грейбэк, едва она открыла рот. — Есть кто на примете руковитый? — Есть, — без раздумий заявила она, искренне смакуя момент. — Мисс Чоу Чанг, сэр. — Что тебе с этого? — выдержав паузу, серьезно спросил он. — Перстня достаточно. А вот с тебя котлы и ингредиенты. И никаких угроз, Фенрир! Сексуализированных в том числе! Он вновь усмехнулся, зрачки опасно блеснули в темноте. Прежде чем Чоу успела отступить или вскрикнуть, он легонько ткнул пальцем в низ живота. — Да куда там. Шерсть отрасти для начала. Не дожидаясь ее брани, Грейбэк развернулся и медленно побрел в сторону непроходимого бора. Ни прощаний, ни рукопожатий — ничего. Даже до дома провожать не стал, дикарь. Его силуэт уже почти поглотила мгла, а Чоу все стояла на продуваемом холме и размышляла: можно ли считать сделку скрепленной и зачем она пялилась на его кадык.

***

— C точки зрения твоей персональной защиты, дементоры — идея неплохая, но в деревне могут возникнуть волнения. Это недопустимо, — подытожил он. Родольфус оглядел их обоих — ни брат, ни Уолден соглашаться не спешили. Разумеется, поганцы воспользовались вынужденным отсутствием Долохова и объединили усилия. В кабинете сквозило несогласием, дискуссия обещала быть жаркой. — Ну и что с того? — Уолден даже подпрыгнул на стуле, нетерпеливо продвигая свою идею. Руди едва не рассмеялся, но, как и полагается человеку его положения, вовремя себя остановил — взял паузу за счет небольшого глотка кофе. — Экономика, Уолли. Макнейр на короткое замечание закатил глаза, демонстрируя очевидное непринятие. Оно и понятно, приглядывать за Азкабаном и за разбитой страной, надо полагать, разные вещи. Магическая Британия была истощена. В бюджетах почти каждого Отдела зияли дыры. Моргана, да в его семейном хранилище галлеонов насчитывалось больше, чем в казне! Полное бойкотирование магических соседей ударило заметно сильнее, чем предсказывал Волдеморт. Наверное, тот просто рассчитывал тянуть средства из карманов ближайших последователей, вроде Малфоев, Булстроудов и, конечно, Лестрейнджей. В свое время Белла готова была отдать в руки повелителя все семейные ценности, потому он и нарекал ее любимицей. Чем не мошенник? Безусловно, наладить кое-какие товарные связи с магглами внутри страны стало бы достойным решением, он и сам это понимал. Тем более геополитика в отношении Маг Британии тоже бы изменилась в хорошем смысле. Однако, посмей он, внутри страны редкие последователи Темного Лорда, а также влиятельные чистокровные семьи тотчас забьют тревогу: политика Волдеморта отличалась радикальностью, и такие фокусы, само собой, незамеченными не останутся. Родольфус с силой сцепил пальцы в замок. Он, словно отчаянный трюкач, балансировал между двумя крайностями. — Мы не можем позволить себе задушить торговлю в Хогсмиде. Точно не сейчас. — Руди, все наладится, вот увидишь! Мы на финишной прямой, — с жаром заговорил Макнейр, но Родольфус его торопливо перебил: — На мировой арене мы в теневой зоне! Страна, который год развязывая кровопролитные войны без оглядки на магическое сообщество, в целом не в состоянии вовремя восстанавливать затраченный ресурс. Не с такой скоростью, черт возьми! — Да-да, но все ведь изменится в самое ближайшее время! — воскликнул Уолли, но, привычно оглянувшись по сторонам, продолжил заметно тише: — Волдеморта скоро не станет. А сейчас местные сконцентрированы на нападениях оборотней. Попросим Риту, она закинет несколько искусственных сводок о разорванных детях. Дементоры еще придутся им по вкусу, вот увидишь! Никто не станет спорить с приказами Повелителя. Руквуд вообще с восхищением отнесся к новости. Уже и Руквуда подтянули, мерзавцы. На этот раз Руди ухмыльнулся. Рабастан хохотнул в кулак. — Паршивцы, — только и сказал Лестрейндж. — Брат, без обид. Ты сам подал эту идею, и она, будем откровенны, сработала лучше, чем мы ожидали. Дементоры курируют границу Косой Аллеи и Лютного уже неделю… — Десять дней, — Макнейр поправил Басти. Руди едва не закатил глаза. — Так точно, Уолден — повелитель дементоров, — съязвил брат и продолжил: — Нам удалось отодвинуть серую зону в сторону Лютного. Оборотни здесь бесполезны, так что отпор дать не в состоянии. Разве что у Грейбэка имеется Патронус. Парни победно рассмеялись. И правда, прозвучало забавно. Однако идиоты, вероятно, позабыли, что дементоры оставались одними из самых ненадежных тварей, способных в любое время поменять сторону. Иными словами, полностью вверяться их воле Родольфус не спешил, потому как с появлением Черной метки все они лишились возможности вызывать Заступника. Он уже и сам плохо помнил, каким был его собственный Патронус. Кажется, лебедем. Приятное воспоминание нежно коснулось души — точно, то был лебедь. Слизеринский мальчишка, он настолько стеснялся этой формы, что не рискнул показать никому, кроме Басти и матери — остальные бы засмеяли. — Допустим, — положил он конец веселью. — Что нам это дает? — Расширим Косую Аллею, перекинем бизнесы из Хогсмида в высвободившиеся места. Первые результаты уже имеются, Руди, сам видел. Он откинулся на спинку удобного кресла — мягкого, но хорошо держащего форму. Не то что кривой стул хозяйки Стирателей. Мерлин, да какая она хозяйка! Напыщенная девица с непомерными аппетитами. Пальцы с силой вцепились в чашку. Думать сейчас о Чоу значило завалить совещание, но не думать о ней и вовсе он не мог. Постыдная слабость похуже Патронуса-лебедя будет! Раньше его дни сквозили опасностью и безысходностью, однако с момента их последнего скандала все совсем разладилось: пресность дней делала жизнь безвкусной, неинтересной. Иногда, когда ему не удавалось вовремя себя осадить, Родольфусу становилась безразлична даже судьба страны, вверенной ему в руки. — Руди, тело Поттера набирает силу, — Лестрейндж мгновенно узнал тревожные ноты в голосе Макнейра и весь обратился в слух. — Раньше он просто пил, теперь охотно жрет ту парашу, что я приношу. Боюсь, браслеты его надолго не удержат. Дементоры ведь не Хогсмид будут курировать, по сути, а локацию Лорда. Она же на отшибе. Только так можно ослабить мальчишку, а значит, и Его. Разумно. Если жизнь возвращалась к Поттеру, ее надо было гасить до поры до времени. — Что с зельем? — тотчас поинтересовался он. — Слагхорн на финальной стадии. Месяц-полтора, и все будет кончено. Ты вернешь Британии нужный курс, а наша Чоу подотрет память старикашке. Ну вот опять она — заноза в его прогнившем сердце. Будто мало Родольфусу внутренних конфликтов и мучений относительно безродной нимфетки, в приемной раздался задорный стук каблучков. Мышцы свело от напряжения или, скорее, разочарования, ведь он заведомо знал: та, что с минуты на минуту зайдет в кабинет — не она. У Чоу была особая мелодия, она ходила со строгой невозмутимостью, незаслуженной гордостью. Несла себя как главную сенсацию светской хроники. И где только научилась? — Министр, — мягкий, но твердый голос Милисенты вырвал его из размышлений. — Господа. Конечно, Милли здесь по его поручению, в отчетах из Гринготтса нуждался в первую очередь он сам, а потому напрасно было злиться на девочку, тем более она оказалась не робкого десятка — не испугалась дать отпор самому Снейпу. Справедливости ради, чудачка Чоу кинулась за него под Круциатус. Родольфус устало прикрыл веки. Несмотря на раннее утро, он уже был изнурен бессмысленными фантазиями. Возможно, именно эта его любовница действительно заслуживала то, чего просила. И все же он не смел. Отец из могилы восстанет, если в преисподнюю просочатся новости такого рода! — Господин Министр, — непривычно уверенный голос секретарши резанул слух, — с вами все в порядке? Воды? Она смотрела на него с необычайной отвагой, будто мышка решила бросить вызов мантикоре. На щеках, правда, выступил предательский румянец, но держалась она все равно славно. Руди сам чуть язык не проглотил от неожиданных перемен — куда только подевалась прежняя маленькая Милли, и что это с ее блузкой? — Нет, благодарю, — на автомате ответил Родольфус. В глубине души ему хотелось схватиться за палочку, мало ли что. Когда за ней захлопнулась дверь и неправильный для его слуха стук каблуков стих, он посмотрел на парней — Рабастан выглядел спокойным, а вот Макнейр все еще пожирал глазами выход в приемную. Впрочем, с ним все было кристально ясно. — Вы не заметили… У нее пуговица… — все же уточнил Лестрейндж, нелепо водя пальцем у груди. — Может, лопнула, — пожал плечами Басти. — Бюст-то выдающийся. — Еще какой, — проблеял Макнейр. Родольфус недовольно скривился — подумать только, начали обсуждать серьезные вещи, а закончили формами дочери Булстроуда!

***

— Мисс Чанг? — беспокойный шепот донесся до уха и быстро перетек в недовольное шипение: — Чоу! — Аврор Долиш, — взвизгнула она, привлекая к ним любопытные взгляды. Как оказалось, она все еще находилась в лифте, переполненном сотрудниками Министерства. И пялились на нее неспроста: привалившись к Долишу, она позволила себе задремать. Позорище! — Наша остановочка, — пробормотала Чоу и, глядя на носки лакированных туфель, стрелой вылетела из лифта. Недовольный аврор, разумеется, вышел за ней. — Мне не нужны проблемы, знаешь ли, — продолжал он бубнить в спину. — Тогда тебе не следовало связывать свою жизнь с Авроратом, Джон! — бросила она за плечо и прибавила шагу, оставляя его пыхтеть от возмущения в глубинах коридора. От звука собственных набоек голова совсем разболелась. Едва разлепив припухшие веки этим утром, Чоу сразу поняла, что простыла. Еще бы, разгуливать с оборотнем ночью босиком — было бы странно проснуться бодрой и отдохнувшей. В доме, само собой, не нашлось ничего из зелий, кроме оборотки, потому, по привычке проглотив маггловский ибупрофен, она поплелась в душ, а затем на работу. Все же надо было захватить кофе, чтобы не спать на подчиненных Долохова в публичных местах. Всю ночь ее мучили больные сны: в этот раз горячий привет с того света передал ей Дамблдор — хитрый старик пил огневиски и вытирал искривленные смехом губы бородой, а потом без всякого колдовства превратился в кабана и, громко цокая копытами, гонял ее по всему Хогсмиду. От обиды у Чоу до сих пор сводило зубы — самоуверенный мерзавец, как смел он так унизить ее и завещать пропускной жетон в вонючий паб своего братца! Портреты со стен, которые недавно вывесили на всех уровнях по распоряжению Министра, пренебрежительно смотрели ей вслед, охая и перешептываясь. Наверное, она представляла собой не самое приятное зрелище: раскрасневшаяся, хватала ртом воздух, как выброшенный на берег озера гриндилоу. — Зато я живая, а вы — кучка трупов! — гнусаво огрызнулась Чоу из-за забитого носа, за что тотчас поплатилась: возмущенные люди с полотен без стеснения осыпали ее словесными проклятиями и грозили донести на нее Министру Лестрейнджу. Почти бегом добравшись до Отдела стирателей, она поспешила нырнуть в офис, чтобы сразу скрыться в кабинете, прикинувшись занятой, и подремать в кресле хотя бы минут тридцать. — Мисс Чанг, сам Мерлин вас послал! — хлопнул в ладоши мистер Вудсток. — Куда послал? — без энтузиазма уточнила она. Горло саднило, и вести беседы ей совсем не хотелось. — К нам, разумеется! Мистер Паркинсон отказывается выполнять свои прямые рабочие обязанности! — Доброе утро, мисс Чанг, — безрадостно откликнулся Тео. Дальше Чоу его не слушала и, кажется, даже не ответила на приветствие. В ушах зашумела кровь, глаза выхватили тонкую фигуру: на стуле с ровной спиной сидела Ханна Эббот, бледные пальцы с обкусанными ногтями вцепились в старомодную сумочку — интересно, это старье, как и Дырявый Котел, она тоже унаследовала от Тома? Весь вид этой мадам кричал о презрении и нежелании находиться здесь, и все же она приперлась в Министерство, судя по всему, по своей воле. Не к добру. — В чем дело, Теонис? — не сводя тревожного взгляда с Ханны, спросила Чоу. — Мисс Эббот изъявила желание заполнить бланк, — потряс он пустым пергаментом. — Настаивает, что кто-то у ее паба колдовал, и якобы какой-то маггл… — Мистер Паркинсон, это серьезное дело! Мы обязаны принимать заявления у всех граждан… — вступил с проповедью мистер Вудсток, но был грубо перебит: — Может быть, в ваше время, сэр, но у Отдела и так работы полно — пусть маггла ищут авроры! Мисс Эббот, или как вас там, вы не по адресу! Аврорат дальше по… — Ну, знаете ли, молодой человек! — Мистер Вудсток пошел красными пятнами и уже шагнул в сторону Тео, однако Чоу одним движением руки его остановила. — Прекратите этот цирк, господа. Мисс Эббот, прошу за мной. Мистер Вудсток, мистер Паркинсон — возвращайтесь к своим рабочим обязанностям. Не дожидаясь ни возражений, ни продолжения дискуссии, она круто развернулась на каблуках и проследовала в свой кабинет. Ханна от нее не отставала — оборачиваться Чоу не стала, но скрип стула и монотонное шарканье подошв вполне удовлетворили ее любопытство. — Чем обязана? — строго спросила она, едва за Эббот закрылся проход. О том, что Ханна пришла по ее душу, Чоу догадалась почти сразу, стоило лишь вникнуть в дрязги, развернувшиеся в офисе Стирателей. Эббот в ссоре никакого участия не принимала, ничего не требовала и на категорические отказы Теониса внимания не обращала. Ее вообще не тревожило ничего из того, что громко обсуждали Вудсток и Паркинсон. Она терпеливо дожидалась Чоу, будто под Империусом. За исключением того, что под Империусом, очевидно, не была. — Ты ужасно выглядишь, — с нескрываемым удовольствием отметила Ханна и, заложив руки за спину, подошла к цветным пробиркам с воспоминаниями. Замечание было обидное, при этом не сильно калечащее гордость — вроде неприятно, но на самооценку никак не влияет. Эббот, конечно, почти не лукавила: Чоу видела себя в зеркало и вполне могла согласиться с хамкой, все же распухший нос и мешки под глазами никого бы не украсили. Но и сама хозяйка Дырявого Котла выглядела пугающе плохо: одежда старая, словно ее достали из сундука покойной прародительницы, ни украшений, ни обновок — ничего привлекательного на ней не было. Не то чтобы в школьные годы Ханна ходила обвешанная, как рождественская елка, но Том содержал племянницу хорошо. Она часто терлась рядом с Седриком, громко хохотала над каждой его шуткой, так что примелькаться успела. Еще Эббот вроде входила в Армию Дамблдора. С кем же она обжималась в перерывах? Головокружение и слабость никак не помогали Чоу сосредоточиться. — Мисс Эббот, вы хотели заполнить заявление? Ханна резко развернулась, ее лицо перекосило гневом. Отчего она так невзлюбила ее? При их последней встрече в Дырявом Котле Том чудом удержал племянницу, иначе та бы непременно вцепилась Чоу в волосы. И это ее желание, как оказалось, лишь усилилось. — Ты серьезно? — закипала Ханна. Глаза ее искрились ненавистью. Чоу, разумеется, валяла дурака — просто тянула время, чтобы Эббот сама озвучила то, зачем притащилась в Министерство. Причина ее бедности, как и причина визита, была очевидна и без слов — Снейп. Котел процветал на протяжении десятилетий и по праву считался одним из самых успешных бизнесов в Магической Британии. Только вот прибыль, судя по виду Эббот, не оседала в карманах молодой хозяйки. Вероятно, жизнь в Ирландии стоила недешево, а Лидер, когда это было выгодно, умел становиться человеком непринципиальным. Знала бы Ханна, что вовсе не Гарри Поттера содержит. — Меня прислал… — Почему на пятом курсе вместо тебя старостой стал Эрни Макмиллан? — резко перебила Чоу, крепко сжимая палочку под столом. — Что? — сбитая с толку, Ханна даже обернулась по сторонам, будто в поисках поддержки. — Мы же с Эрни вместе были старостами, Седрик, наверное, тебе говорил. — У нас с Седриком случались беседы и поинтереснее, — коварно улыбнулась Чоу, разжимая хватку на рукояти древка. Что же, эта злыдня и правда была Ханной Эббот. — Что хочет С… Лидер? Хаффлпаффка смутилась, но тотчас вернула себе прежнюю напыщенность, так не сочетающуюся с тусклыми волосами и печальными глазами. — Лидер предлагает тебе вступить в Орден Феникса… — Нет, — отрезала Чоу. — Ты даже не дослушала, это не все! — возмутилась Эббот и фурией подлетела к столу. — Благодарю, не интересует. — Орден Феникса, Чанг, — прошипела она зло. — Тебе дают место в организации профессора Дамблдора! — Он мертв, как и все, что с ним связано. — Чоу резко встала, стараясь унять усилившееся головокружение. — А тебя что же, так и держат в запасных? — Не твое дело, — буркнула Эббот. — Моргана, Ханна, Лидер не взял тебя, а злишься ты на меня! — Ты не заслуживаешь снисхождения Гарри, — выплюнула она. — Из-за тебя погиб Невилл! Вот оно что. Усталая память с задержкой подкинула блеклую картинку: еще веселая Ханна в объятиях смущенного Лонгботтома милуется под омелой в Выручай-комнате, будто они одни в помещении, а может, на всем свете. Дерьмо. — Мне жаль, — горло разболелось сильнее, покалывая стенки не самыми искренними словами. Невилла ей было нисколько не жаль, но Ханну, как и клокочущую в ней ненависть, Чоу по-женски понимала и в какой-то степени даже уважала — она теперь сама обернулась персональным Волдемортом для другого человека: сломала чье-то будущее и пошла себе дальше без оглядки. — Я не могу вступить в Орден. Возьмите Дина. — Томаса? — скривилась она. — Невозможно. — Почему? Он толковый, а еще ему нужно как можно скорее убраться из Британии, и он всегда был верен Гарри. — В отличие от тебя, — не удержалась Ханна. — В отличие от меня. — Так твой ответ — «нет»? — Эббот вдруг побледнела, ее длинные пальцы вновь вцепились в сумочку. В любое другое время Чоу бы предположила, что та боялась, но Пожирателей вокруг не наблюдалось, так что, кроме скромной главы отдела, которая даже на каблуках уступала хаффлпаффке в росте, опасаться было некого. — Нет. Что насчет Дина, ты передашь? Эббот отрицательно покачала головой, роняя первую слезу, но, быстро взяв себя в руки, стерла ладонью влажный след и твердо заявила: — Прими меры лично, около паба действительно колдовали. — Ты, — выдохнула Чоу разочарованно и устало прикрыла веки. Сукин сын этот Снейп! Вот значит, как он распорядился: в случае отказа устранить все упоминания об этом разговоре. Бессердечный ублюдок, которого она, между прочим, блядь, спасла! — Я, — тихо подтвердила Эббот догадку. Все еще сгорая от обиды и возмущения, Чоу вопреки желанию потянулась за палочкой. Ханна вздрогнула. — Будет больно? — не скрывая больше страха, жалобно спросила она. — Нет, совсем нет. — Только не стирай ничего про Невилла, слышишь? Я запрещаю! — вдруг завизжала она, как разбушевавшаяся пикси. И зря. Самой Чоу иногда казалось, что было бы вовсе не плохо, укради у нее кто-нибудь бездонный мешок воспоминаний о Седрике: все до единой посиделки на квиддичном поле, мечтательные улыбки, сквозящие детской невинностью, откровенные переписки летними месяцами и особенно тот далекий танец на пятом курсе, когда теплая ладонь аккуратно поддерживала ее за талию. Чертова ладонь на чертовой талии! — Я бы не посмела, — прошептала Чоу. — Обливиэйт.