Вендетта Чоу Чанг

Я злой человек, злой человек.

Я твой человек, твой человек.

Земфира

Круглая ручка на полном ходу влетела в стену, наверняка оставляя после себя уродливый скол. Громкий удар на мгновение сотряс кухню, но почти сразу утонул в кромешной темени. Ладонь на ощупь поползла в поисках выключателя — безрезультатно. — Да Мерлин бородатый, Люмос! — На острие палочки послушно зародился голубоватый свет. Окончательно взбесившись, Чоу прикрикнула: — Люмос Максима! Сдерживаться сил больше не было, да и стоило ли? Теперь, когда этот день-ошибка остался позади, она наконец могла позволить пролиться наружу колючей злобе, тщательно скрываемой от коллег и просто встречных прохожих. — Чтоб у тебя конец отвалился! — прогремела она, взбегая на лестницу. Еще никогда Чоу не мечтала о душе так сильно, как сегодня, — от нее на всю Шотландию несло коньяком и наивностью. Скидывая одежду на ходу, она почти вбежала в ванную комнату. А тебя? — А тебя? — передразнила она вслух мерзавца. Его следовало гнать сразу, еще до начала серии провокационных вопросов. Итак, трахаться Руди хотелось больше, чем убивать ее — при определенных обстоятельствах такой выбор можно было бы счесть за комплимент. Однако не после череды Круцио в Трех Метлах и последующего за этим бессердечного расставания. И уж тем более не после помпезных похорон недоноска Яксли! Повернув смеситель до упора, Чоу не стала дожидаться комфортной температуры и, стянув белье, быстро ступила под еще ледяные струи. Распознав симптомы подступающей истерики, она с упоением разрыдалась, охотно подставляя лицо под будоражащие потоки, как еще утром подставлялась под его поцелуи. Губы Лестрейнджа обрушились на нежную шею еще до того, как она сообразила, что он несет. Нихрена себе скорбь — Белла не успела остыть в сырой могиле, или куда там закопали эту ненормальную. С усердием Чоу принялась тереть кожу на правом плече и ключице жесткой мочалкой. Нет, ей следовало отвечать ему бесконечное «нет» на все идиотские вопросы. Едва зашла в кабинет: «Нет, Руди, пошел на хер!» Собственно, такой ориентир она и определила для себя изначально — последним здравым намерением перед чередой провалов было оттолкнуть его немедленно, пристыдить и без угрызений совести прогнать прочь. Но к тому моменту, как Чоу ухватила Лестрейнджа за неопрятную рубаху, голова уже опустела, а живот, напротив, отяжелел от желания. Как итог, вместо целенаправленного отталкивания она еще сильнее притянула к себе Родольфуса. И все последующие за этим проблемы. Руки энергично вытягивали блузку из-под тугого пояса, чтобы тут же сомкнуться на груди. Моргана, как же она истосковалась по этим торопливым ласкам, несдержанному ритму. Возбуждение рекой хлынуло вниз, унося прочь остатки здравого смысла. Чоу остервенело сдирала его прикосновения, оставляя на их местах свежие ссадины. Вода постепенно нагрелась, клубы пара и аромат цитрусового геля для душа окутывали плотным коконом. И все равно нос пронизывал невозможный запах горького дыхания. Горячие потоки смешивались со слезами и торопливо исчезали в сливе. Острое разочарование, впрочем, никуда не девалось. Зауженная юбка нехотя уступала нахальным ладоням, беззастенчиво подталкивающим ткань наверх. Поцелуи беспорядочно осыпались то на спину сквозь шелк блузки, то на волосы, то на затылок. На шею беспощадная мочалка обрушилась с особенной силой. Если бы только можно было существовать просто голым скелетом, Чоу бы не отказалась: она вся насквозь пропиталась отвратительной вонью. Ей были хорошо знакомы эти мотивы — так пахло собственное позорное легковерие. Шепот Лестрейнджа в который раз погромыхал в памяти: — Вернем все, Чоу, — бормотал он с чувством. — И французские закаты, и твой бардак в пентхаусе, и окно — все вернем. Неожиданно прервав слезливый припадок, Чоу расправила плечи и выдохнула последние крохи озлобленности из легких. Тяжелые волосы неприятно хлестнули по спине. Истерика истончилась, разочарование схлынуло, высвобождая место для очередной грусти, которая вскоре скроется в надежном сундуке окклюменции на самом дне сознания. Пальцы пробежались по все еще ноющей ссадине на животе. Заложенный нос с шумом втянул воздух. Руди, конечно, удивил — на деле оказался таким дураком. Держал бы язык за зубами, возможно, они бы еще немного пообманывались в укрытии маленького кабинета. Однако он был чересчур болтлив, а она — прекрасно осведомлена: далеко не все поддается возврату даже в волшебном мире. Богатство, репутацию, да хоть покой, воротить порой не составляло большого труда. Прошлое, увы, невозможно. — Нет, — Чоу отпрянула от него, слишком резко навалившись на край стола. Металлическая пряжка пояса неприятно впечаталась в кожу, срывая с губ злобное шипение. Родольфус сейчас же отступил, скорее испугавшись такой бурной реакции, нежели отказа в целом. Да и в замешательстве пребывал недолго — стоило Чоу, всклоченной и частично обнаженной, отскочить в угол, он быстро скинул с пьяного лица всю романтику и уязвлено нахмурился. — В чем дело? — с нажимом спросил он. — Ты не в себе. Это горе тебя вынуждает. Нам не стоит… Чоу вернулась в спальню заметно посвежевшая и окончательно смирившаяся. Беллатрикс сгинула вместе с очередным ее планом. А она сама теперь уже навсегда порвала с Лестрейнджем. Наугад обогнув разбросанную по полу одежду и книги, она остановилась у напольного зеркала. В тусклом свете настольной лампы отражение виделось ей непривычным, точно кто-то другой влез под кожу и выдавал себя за Чоу Чанг. Пальцы сами нашли покрасневшее пятно на шее — место, с которого она так педантично сдирала чужие губы. — Возможно, ты не расслышала, я предложил тебе сойтись. Не просто разовую интрижку на письменном столе! — Если не разовую, то какую? Что ты подразумеваешь под возвращением, — возмущение опалило щеки и придавало голосу требовательной звонкости, — кресло в своем кабинете? Ночь стремительно сгущалась над коттеджем, а Чоу все смотрела на обманчивое отражение — зеркало, очевидно, чудило, пусть и не было волшебным. Оно показывало не ту Чоу, что ходила с Седриком в Фортескью. И, конечно, не ту, что тонула в объятиях Родольфуса промозглыми вечерами. Тело вроде не изменилось, тем более не вытянулось ни на сантиметр. Но вот девочка внутри явно подросла, вытесняя с гладкой поверхности второе отражение. В отличие от нее, мужчина со штилем в глазах нисколько не изменился и потому навеки увяз в болотах прошлого. — А что, уже тесновато? Тебе кресло в Визенгамоте подавай? — Ты ничего не понял, — прошептала Чоу пустоте. — Ты ничего не понял, — закричала она и, наспех запахнув блузку, бросилась прочь из Отдела. У мистера Вудстока от увиденного запотели очки, но не думали же подчиненные, что господин Министр на самом деле приходит к ней по работе? Работа стирателей господина Министра интересовала в последнюю очередь. Очередной приступ сковал горло — неугомонная печаль нахраписто прорывалась сквозь плотную окклюменцию. Хрена с два! Печаль будет длиться вечно. Фраза из разговора с Мариэттой мягко всколыхнула память. Чоу улыбнулась неуместной мудрости, готовая на личном примере доказать обратное. Но тотчас забыла обо всех душевных проблемах, когда сквозь распахнутое окно ветер обдал ноги холодным порывом. Странное чувство, будто за ней ведут слежку, прокатилось по позвоночнику. Она вся обратилась в слух, словно наблюдатель мог выдать себя, глупо чихнув или вообще позабыв о чарах невидимости. Призвав палочку, Чоу храбро подступила к оконной раме, попутно прикрываясь плотной шторой. Ночь стояла тихая, светлая, благодаря наливающемуся полумесяцу. Неухоженный садик за домом, на который выходили окна бывшей родительской, а ныне ее спальни, привычно пустовал, монотонно покачивая сорняками на ветру. Темный, почти черный, лес виднелся неаккуратно размазанным разводом. — Гоменум Ревелио. Никого. Чоу медленно опустила палочку, все еще не скинув с себя ощущение посторонних глаз. Возможно, это мальчишки из соседнего поселения шкодничали. Вроде и некому больше: Белла и Яксли распивали яд с Салазаром, Невилл тоже крутился где-то рядом с ними, а Руди… Что ж, он бы не стал. Дура, если тебе нужны слова, так тому и быть — я бы не убил тебя. Давнее обещание, пусть и данное под давлением, до сих пор соблюдалось им неукоснительно — Чоу подкидывала поводы один за другим, но Лестрейндж все равно ни разу так и не навредил ей. Да и зачем бы ему позорно сидеть в кустах? Чоу по-прежнему с сомнением вглядывалась в сад, когда комнату сотрясла трель телефонного звонка. Подпрыгнув от неожиданности, она неудачно зацепилась за штору и с грохотом повалилась на пол. — Еб твою Моргану, — выразительно выругалась она и шипя, как полудохлая змея, на четвереньках поползла к кровати, по пути подхватывая разбросанную одежду. Электронная музыка нетерпеливо подгоняла, отчего Чоу довольно резко опрокинула коробку, в которой надрывался маггловский аппарат. — Алло, — выдохнула она, потирая ушибленное колено. На темном полу блеснул свиной пятак — точно Дамблдор подмигнул ей с того света. — У-у-у, Чоу-и, я не вовремя? — на другом конце раздался бодрый голос Томаса. — С чего ты взял? — пыхтя и изворачиваясь, она натягивала на бедра пижамные штаны. Талисман, сбежавший из сокровищницы, она зачем-то наспех закинула в карман, стараясь сконцентрироваться на голосе друга. — Ты там скачешь на ком-то? — Дин! — Ладно-ладно, — пробормотал он, словно оправдываясь. — У меня новости. Чоу замерла, не до конца просунув голову в растянутую футболку. Новости от него могли означать только одно: что-то случилось с прослушкой в Министерстве. — Ау, Чоу-и, ты на связи? — Да, Дин, не томи. За окном прошелестела высокая трава. Вполне возможно, просто ветер, а если нет? Это ведь мог быть и Флетчер — приперся из Лютного, чтобы поторговаться с ней с глазу на глаз. Или Долиш заподозрил у себя Обливиэйт, который она в спешке наложила на него из-за волчонка. Прижав телефон к уху и вытянув палочку вперед, Чоу решительно направилась вниз по лестнице, чтобы еще раз убедиться: у нее просто отъехал котел. — Короче, есть запись. В кабинете покойника, походу, кто-то обосновался. — Любопытно, — промямлила Чоу сосредоточенно — потенциальный шпион интересовал ее больше, нежели слежка за убитым Яксли. — Думаешь, жучок обнаружили? Уличная прохлада обдала руки и все еще мокрые волосы, стоило только распахнуться входной двери. Аккуратные фонарики, которые они с отцом еще в годы учебы в Хогвартсе развесили на крыше коттеджа, плавно покачивались из стороны в сторону. Выходит, это на самом деле летний ветер водил ее за нос. — Неа, Чоу-и, нифига. Жучок работает как надо. Хрен они его засекут. Запись шпарит автоматически, разумеется, сразу, как появляется, что записывать. Так вот, у меня только за вчера флешка под завязку забита! — Охренеть! — Чоу присела на ступеньку крыльца и с улыбкой уставилась в глубокую синеву леса. Вряд ли там что-то стоящее, но как минимум у Азкабана появился новый хозяин. Впрочем, и это она узнала бы со временем сама — пусть от удобного кресла в кабинете Министра она отказалась, у нее все же оставались надежные источники: болтливая Дафна, ну и «Пророк», в конце концов. Однако информация сама плыла к ней в руки, а так как на безрыбье и гриндилоу — рыба, Чоу с готовностью хваталась за все подряд. Идея отмщения никуда не делась, а вот варианты воплощения задуманного заметно сократились, опять же, спасибо Беллатрикс. — Когда можно забрать? Завтра удобно? — Уоу-уоу, девочка, у Дин-мастера плотное расписание, — подавился он дебильным смешком. — Да шучу я. Послезавтра норм, но если так невмоготу — я оставлю тебе под сиденьем стула на террасе. В поход позвали, девчонки без меня не пойдут, сама понимаешь. — Мерлин, Томас, ты сам себе веришь? — расхохоталась Чоу. — Заберу завтра. — И к Мари заскочи. — Вообще-то, мы на связи каждый день! — На телефонной, в том-то и изюм. — В его голосе вдруг просквозила тревога: — Мне она тоже названивает регулярно, а вот из конуры своей не вылазит. На чердак сто лет не поднималась. На гараже замок пылью покрылся. Чоу-и, я просто шут, ты знаешь. — Дин… — Нет, послушай, она меня не пустит. А тебя — да. Зайди к ней завтра, хорошо? От влажных прядей тонкая ткань футболки намокла и неприятно прилипла к спине. Чоу натужно выдохнула, проклиная Мариэтту и ее дракклову печаль, которая, как черт из табакерки, приходит в их жизни совсем не вовремя. По телефону Мари звучала неплохо, правда, ничего про себя не рассказывала, да и сами разговоры были хоть и приятными, но очень поверхностными. — Да, обещаю, — твердо заверила она. — Послушай, я тут проветриться вышла, но, пожалуй, мне уже пора спать. Длинный день впереди и… — До скорого, Чоу-и. Пусть Серая Дама охраняет твой сон, — снова повеселел Томас, и как у него выходило так быстро переключаться? — А твой — Плакса Миртл, — хихикнула она и нажала «отбой». Очередной порыв ветра зашелестел листьями на яблоне, будто вынуждая продрогшую Чоу вернуться в дом. Разговор все не оставлял ее, вспыхивая в голове отдельными деталями. Если Дин не ошибся, значит, в Министерстве произошло назначение на серьезную должность. О новом начальнике тюрьмы Руди, конечно, ни словом не обмолвился — разумеется, куда ему, когда штаны подгорали. В газетах тоже ничего не писали, несмотря на то что позиция весьма солидная. Когда Яксли объявили главным надсмотрщиком Азкабана, Рита месяц трубила об этом с первой полосы. Размышляя о возможном кандидате, Чоу уже потянулась к ручке, но, взвизгнув, резко отпрыгнула в сторону. Босую ступню пронзила тупая боль. Грязно выругавшись, она глянула под ноги и ошарашенно замерла: на пороге валялась деревянная статуэтка. Чоу отшатнулась, кровь зашумела в ушах. Каким образом она планировала выловить шпиона, если не заметила предмета размером с ладонь у собственной двери? Медленно склонившись, она подобрала неприкаянную фигурку и присмотрелась — изначально ей показалось, что это какой-то кривой фаллос, но, черт возьми, как же она ошиблась! Губы растянулись в глупой улыбке. Пальцы невесомо прошлись по выпуклостям — острым ушам и плавному хвосту. — Пьяный Годрик, — усмехнулась она, а затем на всякий случай обернулась. Сад был пуст. Ветер стих, и уже ничего не будоражило ночь, кроме ее собственного сердцебиения. Все еще крепко удерживая в руке деревянную лисицу, Чоу поспешила скрыться в доме.

***

— Ну и фто? — Проглоти сначала, — она скривилась, небрежно косясь на телефон. — Сама глотай, Чоу-и, это не моя прерогатива, — обиженно пробубнил Томас, впрочем, все же дожевав. — Зацепки-то есть, или я плачу за обслуживание этой штуковины впустую? Неловкость повисла в воздухе. До этого разговора ей и в голову не приходило, что обслуживание жучка требовало каких-либо финансовых ресурсов, а, учитывая бедственное положение Томаса, он вряд ли мог позволить себе дополнительные расходы. — Есть, Дин, — виновато ответила она. — У кабинета Яксли теперь другой хозяин. — То бишь новый Яксли? Интересно. — Ага. — Понятно, из тебя двух слов не вытянешь! Дину хотелось большего, в его тоне сквозило разочарование. Чоу же такое нездоровое любопытство начинало действовать на нервы. Чтобы не прибегать к ненавистному Обливиэйту, ей приходилось тщательно отфильтровывать уже имеющуюся информацию, прежде чем доносить до друга: с его темпераментом операция могла обернуться настоящей бедой. Родольфус только чудом, не иначе, не добрался до нее, однако это вовсе не делало Министра менее опасным или недальновидным. Напротив, Чоу была скорее исключением из правил, аномалией в этой статистике. А статистика, собственно, заключалась в следующем: Невилл Лонгботтом разлагался в земле, даже не в семейном склепе, а Перси Уизли, как и несколько престарелых сотрудников Отдела транспорта, пропал без вести сразу после побега Грейнджер. От таких мыслей сводило зубы: стоит Дину выкинуть что-нибудь безрассудное — иными словами, гриффиндорское, — его след исчезнет из волшебного мира быстрее, чем Чоу успеет вползти в приемную Булстроуд на кровавых коленях. — Прости, — выдохнула она в телефон, не сводя глаз с красной флеш-карты, а потом, как героиня какой-нибудь дешевой мыльной оперы, добавила: — Будет лучше, если ты будешь держаться подальше от всего этого. — Чего «этого», Чоу? — вспылил он. Обиженный голос просачивался через динамик, неприятно опаляя ухо возмущением. — Не такой был уговор! Мы ведь партнеры, так? — Да. Нет. Разумеется, ни о каком партнерстве и речи не шло — не существовало на свете ничего такого, с чем бы Чоу не управилась сама, так что ввязываться в командную игру добровольно она бы точно не стала. В этом плане Армия Дамблдора преподала ей бесценный урок: сегодня вы один за всех, а завтра все имеют одного. — И почему тогда ты оставляешь меня вянуть на обочине? — не унимался он. Она нервно облизнула губы, обдумывая наиболее деликатный ответ. Любое случайное упоминание Макнейра могло стать фатальным для пустоголового Дина. Один раз сама она уже сглупила и отважилась пойти на личного палача Волдеморта по-гриффиндорски в лоб, и все закончилось вынужденной иммиграцией родителей. Не то чтобы она много о себе мнила, но, опять же, не скачи Чоу на Лестрейндже, маггла-мать бы так легко не отделалась. Однако не упомянуть Макнейра и вовсе казалось невозможным: именно он сопел на последней записи с прослушки. Выбор его кандидатуры шокировал и даже несколько расстроил Чоу, ей бы и в голову не пришел такой гениальный ход, а вот Родольфусу — пришел. И действительно, кто еще обеспечит стопроцентную безопасность Хранителю лучше, чем дементоры? Та же Белла, как выяснилось, оказалась с изъяном — мастерица в темных искусствах, она все равно была смертной. Чоу откинулась на мягкую спинку стула и устало прикрыла веки. Дин ей очень помогал, но своим любопытством добавлял излишних хлопот. Вместо того чтобы просчитывать варианты, как добраться до Волдеморта, она сидела и прикидывала, как уберечь вспыльчивого друга. — Понятно, — так и не дождался объяснений Дин. — Скажи хотя бы, что там с Мари? — Мы говорили, — затараторила Чоу, хватаясь за возможность сменить тему, — правда, опять по телефону. — Ты не заходила к ней? — Заходила, конечно! Но, кажется, ее не застала. Я оставила подарок и записку, она перезвонила. — А мне ты подарок не оставила! — протянул Дин. — Прости великодушно, — съерничала Чоу, — порнухи с собой не нашлось, а Винсента Ван Гога ты не любишь. — Ван кого? Хотя проехали, все Винсенты — придурки, чего только один Крэбб стоит. Чоу довольно хохотнула — непринужденно шутить с Томасом было значительно приятнее, нежели отгораживаться от его флирта или въедливости. Она уже собиралась добавить что-то про любовь к искусству, коим, впрочем, сама не особо интересовалась, но вибрация нагретой трубки заставила ее отвлечься — мобильный оповещал о параллельном звонке. Едва взглянув на экран, она бросила поспешное: «Я тебя потом наберу», и незамедлительно переключилась на входящий. — Пап, все в порядке? — взволнованно начала она без приветствий: отец связывался с ней редко и обычно путем текстовых сообщений. — Привет, дорогая, — родной голос мягкой лапой тронул душу. — Напугал? — Немного, у вас, должно быть, очень поздно? — Ага. — Он забавно икнул, и Чоу облегченно выдохнула: отец был нетрезв, всего-то. — Соскучился по тебе, Бабочка. — Я тоже, пап, — сглотнув ком, прошептала она. — Как мама? — Хм, ну, уже неделю называет меня медбратом и просит не смотреть на нее, когда меняю утки. В остальном — вполне неплохо. — О, папа. От его неприкрытой тоски сердце болезненно сжалось, а вот глаза оставались выдержанно сухими — наверное, пьяная выходка Руди выжала из нее всю влагу. Тем временем поток повествования лился на нее непрерывно, правда, местами невнятно из-за плохой связи и алкогольной интоксикации. Прикрыв веки, Чоу следовала за хриплым голосом в прошлое, где не было смертельных обид и проклятых миссий, а главной проблемой в жизни была недоделанная домашка по Нумерологии. — Бабочка? — Да? — выскочив из уюта дальних лет, она дернулась на стуле. — Так ты приедешь? Теплые воспоминания быстро растаяли под напором прямого вопроса, и она вновь осталась один на один с колючей правдой: свою Бабочку папа уже не дождется, а мама никогда не придет в себя, и в конечном счете он потеряет их обеих. Чоу с силой закусила щеку, проклиная свою больную голову, в которой, словно опухоль, проросла идея возмездия. В трубке послышалось тихое посапывание — отец задремал, освобождая дочь от необходимости бессовестно врать. И все равно ей захотелось успокоить его, обнадежить, чтобы будущее утро стало чуточку легче. — Приеду, пап. Обязательно.        Едва Чоу оборвала звонок, телефон безжалостно полетел в дальний угол. Следующей жертвой вспыхнувшей агрессии должна была стать флешка, но, неуверенно покрутив устройство, руки сами аккуратно положили ее на место: искаженный болезнью инстинкт просто не позволял разбрасываться такими вещами. С отчаянием вцепившись в волосы, она грубо потянула пряди в стороны, желая хоть как-то себя наказать. Настоящая сумасшедшая, точь-в-точь Белла Лестрейндж! Чоу знала: даже если дом будет полыхать огнем, первое, что она кинется спасать — все копии разговоров из Министерства, потому что любое слово приближенных к Волдеморту так или иначе могло касаться Великого Плана. Что с ней не так? Почему она, как безмозглый хомяк, обреченно носится по кругу своей зацикленности? Не в силах больше терпеть себя и гнетущую, будто бездонная пропасть, окклюменцию, Чоу выскочила на кухню. Ей стоило выбраться на улицу, надышаться как следует пьянящим воздухом, чтобы наконец вернуть ускользающее благоразумие. Однако до двери она так и не добралась, потому что призывные бутылки отцовского бара, словно солдаты, выстроившиеся на ровных полках, попались на глаза первыми. Браун и Кристалл уже опорочили высокоградусную святыню, отчего бы и ей не пригубить самую малость? В конце концов, пьянящими в Шотландии могли быть не только виды — скотч тоже прекрасно годился. Призвав палочку, Чоу без промедлений наполнила стакан.        — Гадость, — сморщилась она, едва жидкость огнем прокатилась по пищеводу.        Устроившись на высоком стуле, она рассеянно уставилась в окно, поигрывая холодным бокалом. Утро наливалось свежестью, неминуемо приближая субботний полдень. Очередной лист настенного календаря проживал свою короткую бессмысленную жизнь. Выходные Чоу не любила: острое чувство одиночества и ощущение полного бессилия сгоняли воедино самые невообразимые фантазии. Раньше она посвящала себя Оборотному зелью, теперь же, когда в нем отпала всякая нужда, время от времени безынициативно помешивала варево и поддерживала горелку в безопасном состоянии. Большего от нее и не требовалось. Само зелье уже находилось в завершающей стадии и в иные годы считалось бы настоящим поводом для гордости — еще бы, два литра жидких галлеонов! Однако, что с ним делать в будущем, она не представляла: применить с недавних пор возможности не было, а выливать потрясающую работу рука не поднималась. Конечно, ни в одной приличной аптеке Косой Аллеи незарегистрированное зелье бы не купили. Такие выходки при нынешнем правительстве обеспечивали правонарушителя билетом в Азкабан. Можно было бы сбагрить в Лютном, где, по слухам, контрабандистов и подпольщиков боготворили, но туда она без повода лишний раз не сунется. Отвратительное место. Внезапная задумка — неуместная и, очевидно, навеянная полной безнадегой — вспыхнула в слегка захмелевшей голове. Флетчер, который бессовестно динамил ее с перстнем, как раз ошивался в Лютном и слыл известным перекупщиком всякой дряни. Платить ему баснословные деньги за фамильную драгоценность Чоу считала унизительным, а вот кинуть мешок серебра под ноги и сбагрить нелегальную оборотку — почему нет? Она несколько раз перечитывала его оскорбительные записки, тщательно анализируя каждое слово лысого выродка. В действительности, перстень рода Чанг имел вес только для представителей этого самого рода, к коим Наземникус совершенно точно не относился. Но даже по завышенной стоимости кольцо он не отдавал, нещадно высмеивая Чоу в каждом предложении. Так она пришла к выводу, что подлец вообще не собирался продавать вещицу законной владелице. Он, скорее, просто забавлялся. Наверняка в Лютном министерских сотрудников не сильно уважали. И все же урод терся в кабинете Родольфуса. Попросить бывшего любовника о помощи она так и не решилась — невесть откуда вылезшая гордость делала Чоу невыносимой упрямицей. Да и как сумел бы Министр повлиять на беззаконие, которое расплодили эти негодяи и воры под его носом? Разве что сидеть в драной робе и подыхать от давящего кашля, на это он как раз был способен.        Воспоминания об униженном Руди, в тусклых зрачках которого еще застыло отражение Азкабана, приятно подогрели ее уверенность в себе. И все же идти на столь опасное дело в одиночку было боязно — она, может, и сбрендила, как Беллатрикс, но от этого не стала такой же храброй. Ужасная вонь грязных проулков и масляные взгляды жуликов до сих пор виделись ей в кошмарах.        Осушив стакан до последней капли, Чоу быстро проморгалась и приступила к детальному анализу. От выпитого голова шла кругом, но иначе отделаться от навязчивой идеи о вендетте и Волдеморте она бы не смогла. Седрик мучил память то нежной улыбкой, то мертвыми остекленевшими зрачками, так что, не надерись она, как Хуч перед матчем, вряд ли набралась бы смелости сунуться к Флетчеру за кольцом собственной персоной. По-крайней мере, теперь у нее появился реальный шанс исправить давнюю ошибку. И пусть она сама не в состоянии воссоединиться с семьей, хотя бы вернет то, что принадлежит ее фамилии!        Возбужденная инициативой и обжигающей желудок жидкостью, Чоу принялась оживленно рассуждать. Идеи, одна безумнее другой, рождались в опьянении так непринужденно и казались такими правильными, что сомнений почти не вызывали. Итак, деньги у Флетчера наверняка имелись, а вот запрещенные Министерством зелья — вряд ли. Как ни крути, нехватка квалифицированных зельеваров коснулась всей Магической Британии, а Лютного и подавно. Допустим, она отправится туда ближе к полуночи. Разыскать его будет несложно: или бордель, или какая-нибудь питейная дыра. Заключит с засранцем не самую порядочную сделку, заберет перстень. Все.        Скотч горечью осел на слизистой, уничтожая возможные риски состряпанного наспех плана. Убить он ее не убьет: все же ее невольно прикрывал Министр Магии, который к тому же не переставал быть отбитым Пожирателем Смерти с бесконечным списком кровавых грехов за плечами. Внезапно живот стянуло неприятным спазмом: завтрак она пропустила, неприлично долго провозившись с флешкой и не самым сообразительным Виндоуз. Терпеть голод не хотелось, поэтому, отложив нетрезвое планирование, Чоу с легкостью спрыгнула с высокого стула и сразу выставила руки по сторонам, удерживая ускользающее равновесие. Все на кухне завертелось.        — Канзас какой-то, — хихикнула она.        Как в бреду Чоу доплелась до холодильника и достала кусок засохшего Камамбера. За окном ухнул безобразный сыч, заставив вздрогнуть и неуклюже навалиться на дверцу морозильной камеры. Птица ходила взад-вперед по изгаженному забору и кряхтела, точно требовала задание или угощение. В любом случае, оба эти запроса были исключены: подкорми она пернатого толстяка еще, на заборе не останется чистого места, а поручи доставить письмо… Нет, отправлять предупреждающую записку Флетчеру не имело смысла. Она должна была обрушиться на него внезапным проклятьем, наглядно продемонстрировать, Чоу Чанг — не мелкий клерк и не кисейная барышня. Ей предстояло заставить ублюдка ее уважать! Едва ощутимый страх иголочками прошелся по кончикам пальцев, но Чоу поспешила от него отмахнуться. В конце концов, в последний раз ее здорово отделали прямо в Хогсмиде, так что отныне делить Британию на безопасные и небезопасные территории не имело смысла. Рассеянно она обернулась к столешнице в поисках ножа, однако затуманенный взгляд неожиданно приковала к себе деревянная фигурка — лисица молча наблюдала за депрессивной вечеринкой и лукаво улыбалась. Словно копируя наглую мордочку, Чоу тоже растянулась в глупой ухмылке. Хитрожопая лиса. Ей вспомнился хищный оскал — волчара у костра не сводил с нее угрюмого взора, монотонно высекая статуэтку тесаком. Вот, выходит, что он видел, когда пожирал ее ледяными глазами. Чоу хихикнула, ухажеров такого формата у нее еще не водилось. Маргинал из самых низов, подумать только. Пальцы непроизвольно разжались, и нож с грохотом упал в опасной близости от ступни. Сердце пропустило удар. Ну конечно, из самых низов! Откуда еще быть Грейбэку, если не из Лютного! Дыхание участилось, пьяный взгляд забегал по кухне в поисках пергамента. Допустим, Руди привлекать из чувства гордости она не желала, при этом Флетчера и его подручных все равно побаивалась. Отчего же тогда не воспользоваться случаем и не прибегнуть к помощи третьей стороны? Чоу разочарованно застонала: вот невезение, пергаментом дома и не пахло! Впрочем, взбудораженная скотчем, она довольно скоро нашла выход — безжалостно сдернула чертов лист календаря и на обратной стороне нацарапала маггловской ручкой: В полночь буду в Лютном переулке. Мне нужен Наземникус Флетчер. Ч.Ч. Буквы плясали на бумаге, будто танцоры в безумном туре. В глазах двоилось, и соображать становилось все сложнее. Чоу сама не понимала, чего добивалась от Грейбэка — защиты ли, встречи, — но точно знала, что попробовать стоило. Между прочим, она на регулярной основе спасала его пушистых друзей, так что Альфа ей давно задолжал. Деревянная лисица, будто в подтверждение таким однолинейным рассуждениям, лукаво подмигнула и плавно повела пушистым хвостом. Ошарашенная, Чоу прикрыла веки — кажется, с алкоголем она все же переборщила. Кое-как сложив лист пополам, она спотыкаясь подошла к распахнутому окну — сыч снова гадил на потемневшие доски. Не с первой попытки призвав ручку, Чоу приложила бумагу к стене и с трудом вывела: P.S. Птицу прошу не кормить.       

***

Закат уже давно догорел, и в свете молодой луны кровли разбитых домов походили на зловещих дементоров. Пальцы интенсивнее сомкнулись на рукояти, а капюшон с каждым шагом все ниже падал на глаза. Поправлять его Чоу не спешила, будто тряпица на самом деле могла защитить ее от липкой ауры этого места. Лютный она ненавидела, равно как и всех его обитателей, очевидно, предпочитающих разбойный образ жизни скучному законопослушному. Мало кто знал, но молодой Том Риддл начинал свою злодейскую карьеру именно здесь, среди падали и беззакония. А теперь вот заправлял целой страной. Головная боль все еще пульсировала в висках, как и неуемная совесть. К сожалению, в доме не нашлось ни грамма Отрезвляющего или хотя бы Восстанавливающего зелья, поэтому она вынужденно прибегнула к просроченному маггловскому ибупрофену. Мозги плавились, горло нещадно сушило, а в сознании билась одна-единственная мысль: какого черта она сюда потащилась? Но она терпеливо тащилась, подгоняемая разыгравшимся азартом, который смешался с кровью и теперь циркулировал по всему организму. Легкие наполнялись гнилой затхлостью и отвагой, а ноги энергично шагали в полутьме, игнорируя сильнейшее похмелье. Чоу, разумеется, отдавала себе отчет в том, что план, целиком продиктованный высокоградусным алкоголем, в иные дни не был бы утвержден ни в коем случае: сотканный из возможностей и вероятностей, он находился так же далеко от логики, как Плутон от Солнца. Однако другой шанса могло и не представиться — переписка с Флетчером зашла в тупик, Волдеморт бы наверняка вовсю набирался сил и вскоре вернет былое могущество. Время, сбившись в плотный ком из обстоятельств и противоречий, неслось на нее с неимоверной скоростью, лишая всякого выбора — она заберет кольцо сегодня или позабудет о нем навсегда. Единственное, о чем она не переставала жалеть, было дракклово письмо, которое в абсолютном бреду улетело к Грейбэку. Моргана, даже настоявшийся скотч на голодный желудок не оправдывал безумства этого поступка. Словно мало ей притаившихся неприятностей в Лютном, она какого-то дьявола призвала еще и оборотня. Тогда, в состоянии веселой эйфории, Чоу казалось, что Альфа ей задолжал и хлипенькая лисичка — не равноценная плата за двух спасенных волков. Немного проспавшись, она, конечно, передумала и тут же кинулась искать сычика в надежде, что он так и продолжил загрязнять участок. Однако птица давно улетела, и ей оставалось только уповать, что пернатый обжора не сунется в логово оборотней.        Порешу или поимею.        Чоу нервно сглотнула, припоминая его дерзкое заявление. Не хотелось бы проверять на собственной шкуре, что он там надумал. Подняв встревоженный взгляд к небу, она с облегчением отметила, что до полуночи было еще несколько часов, а значит, с Грейбэком пересечься она в любом случае не должна. Найти бы только Флетчера поскорее. — Эй, пацан, — внезапно пробасили за ее спиной. Чоу обмерла.        — Че застыл, паршивец.        Она не сразу догадалась, что обращались к ней, но, покрутив головой, все же сообразила — ее приняли за мальчишку. Впрочем, ничего удивительного, она намеренно предпочла удобные кроссовки высоким каблукам, чтобы в случае чего в любой момент броситься наутек. И будь она проклята, если этот момент не настал!        — Подзаработать не хошь?        Чоу затравленно обернулась, всматриваясь в говорившего из-под кромки съехавшего на глаза капюшона. Он был высоким и тощим, словно жердь. Волосы неопрятными космами торчали в разные стороны, и каждый раз, когда незнакомец ехидно ухмылялся, во рту у него зловеще сверкал позолоченный зуб. В складках мантии Чоу увереннее перехватила рукоять древка: ублюдок недвусмысленно поглаживал промежность сквозь засаленные брюки. — Ну? Заплачу два сикля, если мне понравится.        Тошнота волной поднялась из желудка и опалила глотку. Мерзавец же нагло шагнул ей навстречу, точно сделка уже была заключена. И не думая сдерживаться, Чоу выкинула руку с палочкой вперед и уверенно выкрикнула:        — Ступефай Максима.        Его, как трухлявую ветку во время урагана, подкинуло вверх, а затем резко повалило на каменную кладку. Он стих, зрачки закатились. Чоу нерешительно подошла к поганцу, чтобы проверить пульс, но, когда в свете глухого фонаря рассмотрела черты обезображенного струпьями лица, испугалась и побежала в противоположном направлении.        Она неслась по коридорам узких проулков, не разбирая дороги. Окна многих помещений были криво заколочены, какие-то, напротив — призывно распахнуты. Люди-тени изредка появлялись на пути, вынуждая ее беспомощно шарахаться из стороны в сторону. Капюшон давно слетел, выпуская тугую косу из плена, дыхание сбилось, но Чоу все равно не останавливалась. Только когда острая боль под ребрами сделалась совсем невыносимой, она обреченно прислонилась к облупившейся зеленой двери и, хватаясь за бок, сползла вниз. Чертов Лютный!        — Не рановато раскрашиваться? Сиськи отрасти сначала, — полуголая волшебница, распластавшаяся у стены напротив, задорно расхохоталась.        — Да пошла ты, — хрипло выплюнула обессиленная Чоу.        В горле пересохло, от пота ткань футболки противно липла к телу. Терпения на вежливость или страх не осталось. Она устало откинула голову и вынужденно зажмурилась от искусственного волшебного света. Бредовые на первый взгляд слова проститутки теперь приобретали некоторый смысл: прямо над Чоу мерцала аляпистая вывеска «Тату салон Маркуса Скаррса».        — Тяжелый вечерок?        Дама напротив, казалось, совсем не обиделась. Расправив подол прозрачной юбки, она принялась беззастенчиво разглядывать Чоу, а та в свою очередь — ночную работницу. А разглядывать было что: несмотря на прекрасное лицо, сохранившее отпечаток недавней юности, проститутка оказалась сильно обезображенной. Грудь покрывали красные пятна-кляксы, наверняка расползавшиеся и на живот. Кисти рук прятались в рваных перчатках, и не все проемы были заняты пальцами. Она стояла несколько неестественно, привалившись на одну ногу, вторую же ей заменял деревянный протез.        — Ужасный, — согласилась Чоу, заставляя себя оторваться от шокирующей наружности, а затем решилась попытать удачу — судя по всему, болтливая проститутка пострадала только внешне, душу же каким-то образом сумела сохранить. — Я ищу Наземникуса Флетчера, не знаешь такого?        — Серьезно? — изящные брови взлетели вверх. — Кто ж не знает этого навозного жука!        Чоу встрепенулась. Мигом поднялась, оправила полы длинной мантии и приготовилась слушать.        — Зачем такой необычной штучке заурядный карманник? Ты продашь себя получше, — уверенно заявила женщина.        — Нет же, — Чоу всплеснула руками, смущение опалило щеки. — Мне он нужен по делу, где его можно найти?        — Где-то да точно можно — такие не дохнут. Он тут редко ошивается, слишком многим перешел тропинку. Скользкий, как болотный слизняк! Если и сунул нос к приличным людям, то наверняка надирается в Белой Виверне.        — Это где? — уточнила Чоу, сдержав провокационный комментарий относительно приличия здешних людей: в свое время ей посчастливилось встретить в Лютном бежавшего заключенного, а вот сегодня — извращенца.        — Виверна-то? Малютка, ты не здешняя? — поинтересовалась проститутка, но, не получив ответа, наконец заговорила по делу: — Вверх по лестнице, и ты на месте.        Чоу покосилась на кривые ступени слева. Подвоха в словах проститутки она не почувствовала. Видимо, Фортуна все же откликнулась на ее зов, обернувшись помощью продажной девицы.        — Я Салли, — она весело подмигнула. А затем, громыхнув деревянным протезом по брусчатке, сделала тяжелый шаг вперед. Хмурое небо плотным навесом растянулось над переулком, сглаживая тенями неприглядные особенности женщины.        — Найдешь этого подонка, скажи, чтобы вернул пятак. Лобызать его отросток я бесплатно не намеревалась!        — Ого, — выдохнула Чоу ошарашенно, но тотчас утвердительно кивнула: напоминание несколько пошловатое, однако и она сама отправила Лаванду с похожим посланием Грейбэку. Моргана, как можно было угрожать волчаре убийством и тем более изнасилованием! Сконфуженная, она неуверенно промямлила: — А Фенрир Грейбэк бывает в здешних местах?        Улыбка тут же сползла с лица Салли, а сама она настороженно сгорбилась.        — Шла бы ты домой, малютка, — одними губами проговорила она и отступила обратно к стене. Внутренности завязались в тугой узел — если от одного имени Салли погасла и забилась в темный угол, как кролик в нору, дела были очень и очень плохи. Однако мрачно-синий небосвод еще не почернел, а значит, до полуночи у нее оставалось предостаточно времени. И чтобы его не терять, Чоу низко поклонилась проститутке и под заливистый смех вскочила на ступени.        Отголоски хохота эхом подталкивали в спину, заставляя передвигать ноги резче, проворнее. Наконец впереди стала различаться кованая вывеска с белым драконом. Выбившаяся из сил Чоу упрямо заковыляла в ее направлении. Несмотря на еще не поздний час, на ступенях, как сбитые кегли, валялись пьянчужки. Она без стеснения светила на них Люмосом, тщательно вглядываясь в заплывшие лица — Флетчера среди них не обнаружилось. Жаль, ведь незаметно содрать перстень с потного пальца-сардельки было бы самым простым и идеальным для нее решением.        Дверь в паб отворилась не сразу — Чоу пришлось хорошенько на нее навалиться всем телом, чтобы та с ленивым скрипом поддалась. Едва она ступила в помещение, в нос ударил отвратный запах пота и перегара. Народу было полно — одинокие выкрики и смешки тонули в непрекращающемся галдеже.        Чоу резко пригнулась, — над ее головой пронесся поднос с расплескивающимся пивом, — а затем приподнялась на носках, чтобы хорошенько оглядеться. Публика была самая разношерстная: ведьмы и гоблины разбавляли толпу заросших егерей, заглатывая содержимое рюмок и жадно причмокивая губами. Именно в окружении гоблинов она и застала Наземникуса, активно жестикулирующего над открытым дорожным чемоданчиком. Большего ей рассмотреть не удалось, да она и не старалась — не выпуская мошенника из поля зрения, Чоу бросилась к нему через компании шумных выпивох, безжалостно расталкивая особенно неповоротливых локтями.        — Флетчер, — выкрикнула она бойко, но голос сожрал монотонный гул.        Он мазнул по ней бесстрастным взглядом и тотчас отвернулся, возвращаясь к своим собеседникам. На полной руке сверкал фамильный перстень Чанг.        — Это мое, — недолго раздумывая, она рванулась вперед и бесцеремонно ухватила распухшее запястье. — Хрен тебе, — дернул на себя конечность Флетчер. Гоблины оскалились. — Прошу прощения, господа, эта мисс заблудилась.        — Послушай! — Чоу вцепилась в столешницу, сердце за ребрами отбивало рваный ритм: сейчас или никогда. — У меня есть Оборотное зелье — полный котел! Я отдам тебе за перстень, он мой!        Гоблины, недовольные медлительностью Флетчера, угрожающе топтались на месте. Сам же подонок истерично прокричал ей в лицо:        — Пошла вон, ты мне всю сделку сорвешь!        — Какую сделку, мерзавец? Не вернешь кольцо — сам знаешь, кого я на тебя натравлю!        — Мы здесь не для того, чтобы наблюдать за твоим грязным бельем, Флетчер! — зарычал самый низкорослый гоблин. — Доказывай, что это Воскрешающий камень, или проваливай!        — Чего? — Чоу подавилась смешком и оглядела присутствующих. Как оказалось, никто ее веселья не разделял. Пот крупными каплями громоздился над верхней губой побледневшего Флетчера. Его собеседники оскорбленно оголили острые зубы. — Вы шутите? Да какой у него Воскрешающий… Дары Смерти — это детская сказка. Вы в своем уме?        Любопытства ради она решилась заглянуть в распахнутый сундучок, но не успела — Наземникус грубо ухватил ее за предплечье и дернул на себя.        — Ты маленькая дрянь, сама напросилась, — процедил он, а затем громко, как под Сонорусом, заголосил: — Я не представил вам маленькую мисс, господа. Имени я не припомню, поэтому обращайтесь к ней как к личной шлюхе Министра Магии! Девка Родольфуса Лестрейнджа, из-за ячейки которого вы, добропорядочные джентльмены, несколько лет назад лишились своих заслуженных кресел в Гринготтсе!        Чоу с ужасом обернулась по сторонам — бар враз стих, пьяный гам поглотила гробовая тишина. Озлобленные посетители со всех концов зала медленно стягивались к их столику, не сводя с нее разгневанных глаз. Пальцы, цепко удерживающие руку, слегка разжались. Казалось, Флетчер запоздало сообразил, что натворил, но, как остановить приближающийся самосуд, не имел ни малейшего понятия. Страх тугой веревкой сомкнулся на шее — ее прямо сейчас разорвут на части!        Однако уже через секунду все в пабе снова замерли, точно проклятием пораженные. Гоблины позакрывали пасти, послушно отвели от нее глаза и вернулись к недопитым стаканам. От такого странного поведения Чоу занервничала еще больше, но внезапно сама приросла к полу, стоило широкой ладони опуститься на ее подрагивающее плечо. Теплое дыхание обдало растрепанную макушку. Выходит, у Грейбэка не было часов, а может, он неверно истолковал слово «полночь». В любом случае уточнить такие детали ей бы все равно не удалось: язык присох к небу, а в глазах заплясали черные точки. Чоу изо всех сил подгоняла обморок, лишь бы не принимать участия в дальнейших событиях.        — Лапу.        Наземникус тут же отдернул руку, будто Чоу была переносчиком Драконьей оспы. Сама она пошатнулась скорее от неожиданности, но оборотень без особых усилий ее удержал. — Я… Фенрир, мы просто… — залепетал Флетчер заплетающимся языком.        — Завали, мешок ты с говном, — пробасил Грейбэк, а затем склонился к окаменевшей Чоу и выразительно прохрипел в область виска: — Съебалась отсюда.        Повторять дважды умнице из Рейвенкло нужды не было, круто развернувшись на пятках, она пулей вылетела из бара и опрометью кинулась вниз по лестнице. Не дожидаясь, пока Грейбэк передумает и бросится вдогонку, Чоу приготовилась к скорой аппарации.        — От него не убежишь, малютка.