Вендетта Чоу Чанг

Вынырнув с многолюдной Тоттенхэм-Корт-Роуд, Чоу замерла в опасной близости от проезжей части и с воодушевлением уставилась на покачивающуюся вывеску Дырявого Котла. Погода была безветренная, потому такое невинное проявление магии — беззлобное подшучивание над снующими туда-сюда толпами магглов — еще больше поднимало настроение. Непосвященные люди, по какой-то причине лишенные волшебного гена, конечно, оценить издевку были не в силах — кружили вокруг книжного магазина и лавки с компакт-дисками, словно слепые щенки, не замечая портал в другой, более яркий, мир. За невероятную возможность чувствовать себя по-настоящему одаренной, а может, и вовсе особенной, Дырявый Котел она обожала всем сердцем и, если бы не сомнительная публика и два галлеона за какой-то несчастный пирог с дичью, несомненно, все встречи проводила бы только там, на стыке двух вселенных. Однако за скупость дорого приходилось платить, а до Фортескью еще оставалось не менее полумили, потому Чоу, выхватив мобильный из кармана, взволнованно посмотрела на экран — минуты стремительно неслись вперед, а в Отделе тем временем был настоящий аврал. Торопливо оценив трафик, дабы не провести обеденный перерыв под колесами какого-нибудь лихача, она уже ступила на асфальтовое покрытие, когда телефон в руке угрожающе завибрировал, калеча слух внеочередной порцией изуродованного Бетховена. Застигнутая врасплох, Чоу непреднамеренно нажала на кнопку «ответить», и в динамике тотчас раздался напряженный голос Мари: — Чоу, не вешай трубку. — И не собиралась, — взволнованная, соврала она. — Привет, Мари. Чертов Бетховен в который раз бессовестно все испоганил: не застань ее мелодия врасплох, хрена с два она бы заговорила с подругой. Особенно после семи проигнорированных сообщений. — Я писала тебе, — издалека начала Эджком. — Правда? О, я не заметила. Знаешь, пора менять оператора, — Чоу вдруг показалось, что встречные прохожие все до единого уставились на нее с осуждением, а остервенело сигналящий мужик ругался вовсе не из-за того, что она переходила дорогу в неположенном месте, а из-за ауры затхлой трусости, которой она себя окутала. — Что там у тебя? Ты в городе? — Да, — Чоу помахала дядьке за рулем и очаровательно улыбнулась, прибавив ходу. Он продолжал тыкать в окно средним пальцем, что было расценено ею, как своеобразное приветствие. — Сигналил мне тут один. — Я же говорила: эти магглы как олени за рулем! Сами ни докси не соображают! — запричитала Мариэтта, будто из другой жизни. Оттуда, где они девчонками бежали под проливным дождем к Трафальгарской площади, а автомобили угрожающе гудели на них, веселых и беспечных. Защитная крепость пала. — Послушай, мне жаль. Я недостойна вашей дружбы и вообще, — неловко топчась на тротуаре, она приступила к оправданиям. — Дин узнал то, что могло ему навредить. — В трубке еле различалось дыхание Мари, отчего вновь создавалось впечатление, будто Чоу говорит с пустотой. — Он очень злится на Министерство, ему хочется наговнить им, и я его понимаю. Но речь о Томасе — пробитом до мозга костей гриффиндорце! Он бы действовал топорно. — А ты? — едва слышно спросила Мари, вынуждая Чоу посильнее вжаться ухом в трубку — люди то и дело толкались плечами, и редкие слова Эджком безвозвратно тонули в жужжании окружающих голосов, сливающихся в единый монотонный поток. — Я? — не выдерживая более напора толпы, она юркнула под козырек книжного магазина, где для прикрытия начала крутить стенд с карманными книгами и открытками. — Ага. У тебя все под контролем? Я не осуждаю то, что ты сделала с Дином, — кто я такая, — но, Чоу, стоит ли игра свеч? Рука замерла на металлической балке уличного стеллажа — как она смела? Речь шла о Седрике, а он уж точно стоил всех свечей до единой. И, даже если ее собственная погаснет, а так, скорее всего, и случится, она все равно не отступит от задуманного. — Да, — облизнув губы, уверенно заявила Чоу. — Определенно. — Не спешила бы ты так, подруга, — философски заметила Эджком. — Когда-нибудь вторая любовь докажет, что первой никогда и не было. — Не говори так, — мигом рассердилась Чоу, она буквально физически ощущала, как кровь закипает в венах. — В твоем случае это не сработало! — Кто знает, — раздалось на другом конце, но Чоу, конечно, знала — Эджком блефовала. — Послушай, я не расскажу Дину про Обливиэйт и упрекать тебя тоже не собираюсь. Но ты должна пообещать мне, что не совершишь еще каких-нибудь необдуманных глупостей. — Обещаю. Отчего не пообещать? Глупости Чоу совершала исключительно обдуманно: уже несколько суток прошло со дня спасения мальчишки, и она еще ни разу не пожалела о содеянном. Долиш отчитался перед Долоховым о внеплановой операции в тот же вечер, и никаких уточняющих вопросов, насколько ей было известно, рассказ не породил. Жаль было только палочку. Вчера, когда в коридорах Министерства ей на беду повстречался Снейп, она опустила голову так низко, что подбородком почти коснулась ключицы. Лучше бы этому Райоту использовать подарок во благо, а не раскидываться Сектумсемпрами или, не приведи Мерлин, Непростительными. — Ладно. Будем считать, ты в безопасности, если это вообще возможно при действующем правительстве. Как твои родители? — ловко перевела тему Мариэтта. — Хорошо. Папа писал на днях. Устроился работать в хоспис к маме, чтобы иметь возможность ухаживать за ней, когда она не сможет его больше узнавать. — Ком встал в горле, и от напряжения Чоу еще сильнее крутанула стойку с открытками, навлекая на себя недовольный взгляд продавца. Он уже какое-то время наблюдал за странной особой, которая лапала его товар, но ничего не покупала. — Вот это мужчина! — восхитилась Мари. — Первая любовь, между прочим. — Ой, не рассказывай. Наверняка у мистера Чанга есть парочка горячих историй до встречи с твоей мамой. — Мариэтта! — воскликнула Чоу и тут же расхохоталась вместе с дурной Эджком. — Вы собираетесь что-нибудь покупать? — гнусавый голос заставил ее обернуться, продавец определенно терял терпение. — Подожди, Мари. Вот эту, пожалуйста, — прикрыв динамик рукой, она протянула смятую маггловскую банкноту и кивнула на книгу «Все о Ван Гоге на десяти страницах». Эджком обожала его, судя по репродукции Звездной Ночи, что висела на обшарпанной стене ее кухни. Торговец выхватил деньги и довольный оставил Чоу в покое. — Может, встретимся? У тебя ведь перерыв, так? — О, Мари, прости. Я… — Зажмурившись, она скороговоркой выдала очередную ложь, радуясь лишь, что подруга не могла ее видеть, судя по горящим щекам, она вся пошла красными пятнами: — Я встречаюсь с одним судьей из Визенгамота, не успели до заседания подготовить воспоминания и… — Все в порядке, беги. Не буду отвлекать. — Я заскочу на днях, пока. Затолкав телефон поглубже к Ван Гогу в расширенный чарами карман, Чоу на секунду замерла у стенда — не прикупить ли что-нибудь и для себя? Все же она повадилась по-геройски спасать рожденных и нерожденных детей. Словно знак свыше, на глаза попалась открытка с опостылевшим Людвигом в лиловых, будто он их с Дамблдора снял, бриджах, и затея сама собой отпала: в жизни и так стало чересчур много Бетховена. Поклонившись продавцу, который все так же пристально буравил ее взглядом через начищенное стекло витрины, она поспешила скрыться в соседней двери, ведущей в дивный мир магии. Впрочем, беззубая ведьма, посасывающая свиную кость, стопки грязной посуды, самолевитирующие между столами, и храп пьяного бродяги, задремавшего прямо у каминов, заметно поубавили у Чоу восторга — теперь, когда она легко могла позволить себе портключи, Дырявый Котел сильно растерял былую романтику. Всего на мгновение она замедлилась, чтобы найти глазами Тома — поздороваться из вежливости все-таки стоило, — но быстро позабыла про этикет: с противоположного конца паба Ханна Эббот прожигала ее взглядом, полным ненависти. Не разделяй их барная стойка, она бы, чего доброго, бросилась на Чоу без всякой магии, но вовремя подоспевший Том, опасливо косившийся по сторонам, схватил племянницу за предплечье и с силой втянул в каморку для персонала. Чертовщина какая-то. Уж с Эббот из безобидного Хаффлпаффа у нее проблем точно быть не должно! Выскочив на улицу, несколько обескураженная таким неприятным приемом, Чоу стремительно достала палочку и нетерпеливо постучала по нужным кирпичам. Стена с надрывным скрежетом разъехалась, и чистенькая Косая Аллея наконец встретила ее теплым солнцем и более дружелюбной публикой.

***

— Моргана, где тебя носит? — заметно исхудавшая с их последней встречи Дафна встала из-за небольшого столика на летней веранде Фортескью. — Работа, — пожала плечами Чоу. Врать на каждом шагу без особых на то причин плотно вошло у нее в привычку. — Выбрала что-нибудь? Вопрос был скорее риторическим: стол был пуст, если не считать нетронутого перезаварившегося чая. — Нет пока. Идем, — скомандовала Дафна. Она вообще любила командовать — без конца раздавала указания своему эльфу, гоняла бедняжку по самым незначительным поводам. Иногда у Чоу создавалось впечатление, будто Гринграсс вовсе забывала, что окружающие — не ее домовики, раз так щедро сыпала просьбами приказного характера. Эдакий Руди Лестрейндж в красивой юбке. Впрочем, это не было чем-то унизительным и почти не утомляло, потому что в противовес лидерским замашкам жесты и мимика Дафны кричали об обратном. Иными словами, она была на грани отчаяния. Очевидно, вынашивание давалось ей с трудом, и только слепой не заметил бы, что силы Дафну стремительно покидали. Все чаще ее палочка, пристегнутая к поясу платья или рукаву мантии, носила чисто декоративное назначение. Как бы то ни было, акцентировать внимание и так измотанной подруги на внешнем виде, и тем более угасающем магическом фоне, Чоу не намеревалась: она терпеть не могла бесполезно сотрясать воздух, а область материнства и здоровья уж точно была вне ее компетенции. В конце концов, если бы существовала реальная возможность улучшить или хотя бы облегчить состояние Дафны, Долохов согнал бы целый консилиум колдомедиков со всей Европы — так сильно он любил жену, пусть и совершенно не умел этого показать. — Попробуй в следующий раз с ментолом, — в затылок ей пробормотала Чоу. — Меня давно не тошнит, — круто обернувшись, чересчур резко ответила Гринграсс. — Брось, ты выглядишь хорошо. Я за кнаты твои переживаю — сплошное расточительство. Дафна расплылась в смущенной улыбке, и даже румянец расцвел на ее усталом лице. Чоу верно рассчитала, обратившись к столь примитивному ходу: Гринграсс была падка на лесть почти так же, как нюхлер на золото. В кафе был настоящий аншлаг: школьники, взрослые волшебники, влюбленные парочки, шумные компании и даже авроры заняли все места. Последние после дерзкого нападения оборотней на охрану Хогсмида теперь патрулировали не только деревню, но и Косую Аллею — наверное, стерегли Гринготтс, ибо кто знал наперед, какие еще больные идеи сидели в голове у орденцев. Жаль, нельзя было спросить у Снейпа напрямую, он по-прежнему оставался недосягаем. Ну или у Чоу кишка была тоньше необходимого, чтобы связываться с ним вновь — уж слишком ярким пятном в памяти отпечатался визит Пожирателей в родительский дом. — Дамы, позвольте мне обслужить вас лично, — коренастый мужчина с пышными бакенбардами выпрыгнул из-за прилавка и любезно провел их ближе к мороженицам. К своему стыду, Чоу вынуждена была согласиться: быть бывшей любовницей Рабастана Лестрейнджа в некоторых аспектах оказалось вполне выгодно. Каких-то несколько лет назад Флориан Фортескью и задницу от стула не оторвал бы, чтобы помочь Чоу определиться со вкусом. С замиранием сердца она взглянула на угловой столик в тени фикуса. Там с упоением болтали две подружки, активно размахивая руками и, раскрасневшись, хихикали. Их вазочки искрились в лучах солнца, пробивающегося сквозь небольшое оконце, а сами девочки то и дело откидывались на мягкие спинки кресел. А ведь в далеком девяносто четвертом не было никаких кресел — обычные табуреты на трех ножках, да и окна тоже не было, из-за чего стол не пользовался особой популярностью у посетителей. А вот фикус сохранился и, похоже, еще разросся — а может, это фантазия разбавляла красками и без того нежное воспоминание? За листьями растения они с Седриком и прятались, чтобы стать невидимыми и соприкоснуться хотя бы холодными носами. Конечно, позже она бывала в Фортескью бесчисленное количество раз — даже с Гарри Поттером заходила. Тогда она тоже пялилась на особенный столик и рыдала как белуга, а бедолага Поттер не знал, как бы смыться поскорее. Чоу печально улыбнулась. Сердце изнывало от привычной тоски. — Твои знакомые? — кивнула Дафна в сторону хохотушек, но, не дождавшись ответа, вернулась к Флориану: — Шоколадно-ореховый сандес, будьте любезны. — Простите, — включилась Чоу, выныривая из омута прошлого. — Что бы вы рекомендовали? — Мисс Чанг, вам понравится, уверяю вас! — услужливо суетился мистер Фортескью. — Клубнично-сливочное со взрывным ирисом — пальчики оближете. — Доверюсь вам, сэр, — кокетливо ответила Чоу, однако почти сразу скованно напряглась: Дафна глядела на нее исподлобья, словно она не мороженое покупала, а наркотики в маггловском гетто. Неприятное предчувствие кольнуло изнутри. — Одну минуту, дамы. — В чем дело? — шепнула Чоу, пока мороженщик занимался заказом. — Ни в чем, — так же тихо ответила Дафна, а потом, разгладив только ей видимые складки на юбке, внезапно спросила: — Тебя Антонин задержал? — Что? — Ну, ты немного опоздала, вот я и подумала… — Нет, конечно. Зачем бы ему меня задерживать? Дафна стушевалась. Теперь уже не румянец, а жар заливал ее лицо. Такое поведение настораживало, слишком непривычно вела себя Гринграсс. У нее даже уши покраснели. — Я левитировал ваши вазочки на веранду, леди, — вернулся к ним Флориан, и Чоу поспешила выкинуть из головы навязчивые мысли — к черту Дафну с ее гормональными настроениями, обед не резиновый и вот-вот закончится, а во рту пока не побывало ни одной сладкой ириски! — Сколько с нас? — они одновременно потянулись к мешочкам с монетами. — Позвольте мне оплатить. Заискивающий голос за спиной прозвучал как приговор — хрен ей, а не лакомство на веранде. Нехотя обернувшись, Чоу лишь удостоверилась в своей правоте: за ними стояла самая высокомерная задница Хогвартса всех времен. Дракклов Маркус Флинт. — Давно не виделись, Чоу, — он слегка поклонился, попутно окидывая ее масляным взглядом, а потом обратился уже к Гринграсс: — Дафна, прошу прощения, я немного припозднился. Чоу натянуто улыбнулась ему вместо приветствия, а вот во внезапно побледневшую подругу вперилась убийственным взглядом. — Мы подождем тебя на веранде, Маркус, — выдавила Гринграсс и трусливо ретировалась первой. Только теперь Чоу поняла, что красные уши Дафны были лишь верхушкой массивного айсберга. А сам ледяной гигант уже высокомерно гонял мистера Фортескью, как безжалостно гонял когда-то членов своей команды. — Какого дьявола? — угрожающе зашипела Чоу, едва они вернулись за стол. Нетронутые ириски тонули в клубничной тине. — Ты давно без мужчины, а этот Тео Паркинсон совсем утомил, ты сама говорила! — нелепо защищалась Дафна. — И при чем здесь Флинт? — Он чистокровен, — начала загибать пальцы Гринграсс, — у него отличная карьера. — Что, до сих пор сталкивает с метел соперников? — Холост, — не унималась Дафна. — Еще бы! Зубы его видела? — Статен. — Моргана, кажется, передние уже царапают подбородок. — Он ищет невесту. — Что? — Чоу даже слегка приподнялась, не в силах больше сдерживать клокотавшее внутри возмущение. — Невесту? Что с тобой не так? — После скандала с Лестрейнджами тебе нельзя долго расхаживать без пары, — Дафна заговорила быстрее, опасливо поглядывая на Чоу, наверняка уже вся улица видела, как та закипала. — Мадам… Беллатрикс воспримет это как угрозу. Вот оно что… Факты наконец выстроились в ряд, и Чоу подавилась неожиданными выводами — черт возьми, почему она раньше этого не замечала? Задумчиво посмотрела на Дафну, следом припомнила нелепые вопросы. Судя по тому, как тревожно Гринграсс заерзала на месте, ошибки быть не могло. — Беллатрикс? — уточнила Чоу, все еще внимательно разглядывая подругу. — Ага. — Ты, выходит, боишься, что я прыгну в койку к Долохову? — Дафна вздрогнула, застигнутая врасплох подобной прямолинейностью, и тотчас потупила взор. Высокая прическа так неудачно открывала вид на шею, которая сейчас по цвету походила на красную обивку в кабинете Макгонагалл. Увы, Чоу попала в точку. — Говори как есть, я не обижусь. Гринграсс вдохнула поглубже, а затем, так и не найдя подходящих слов, утвердительно покачала головой. Что же, Чоу на самом деле не восприняла близко к сердцу необоснованные обвинения. Она бы и сама не смогла честно ответить: возжелай начальника, стала бы Дафна для нее преградой? Впрочем, выяснять это было совершенно необязательно, потому что солдафоны никогда не вызывали у нее симпатию такого характера, да и спать ей по-прежнему хотелось с одним лишь Родольфусом, чем она, конечно, не гордилась. Оглядевшись по сторонам, Чоу молча поднялась, чем, казалось, еще сильнее встревожила Дафну, и уверенной походкой направилась к кованой лавке неподалеку. Там устроился пожилой волшебник и с упоением облизывал ложку, совсем не подозревая, чем закончится его досуг в этом заведении. — Сэр, не поможете двум леди разрешить одну пустяковую ситуацию? — Чоу очаровательно улыбнулась дедуле. — Почту за честь, — охотно прошепелявил тот, с любопытством уставившись на ее лицо — экзотика явно пришлась старику по вкусу. Вдвоем они направились к столику, где уже обливалась холодным потом сконфуженная Дафна. — Что от меня требуется? — Всего ничего, сэр, — добродушно похлопала Чоу по плечу незнакомца и в то же время протянула ладонь Гринграсс, — скрепите наш Непреложный Обет. Дафна широко распахнула глаза и даже приоткрыла рот. Дед и вовсе попытался смыться, но свободной рукой Чоу притянула его за лацкан мантии обратно. — Я клянусь, что никогда не займусь никакими видами секса с твоим мужем. — Вы сумасшедшие? — ошалевший старик приложил еще одну безрезультатную попытку отвертеться, но, в конце концов, вынужден был скрепить сделку. — Благодарю, сэр, — как ни в чем не бывало проворковала Чоу и сунула ему в руки вазочку с клубничным болотом и ирисами. Когда волшебник, чертыхаясь, покинул их, а Флинт уже выходил на веранду, Дафна восторженно заявила: — Вау! С тобой приятно иметь дело! — Когда дед откинется, — Чоу торопливо поднялась и отвесила подруге обычный прощальный поцелуй в щеку, — я дам тебе новый. — Не сбегай, прошу, — умоляюще прошептала Дафна, косясь на приближающегося Маркуса. — Ну уж хрен тебе! И впредь все заказы в Фортескью я буду записывать на твой счет! — Ведьма, — восхищенно выдала Гринграсс в спину удаляющейся Чанг.

***

— Чоу! — Мистер Паркинсон. Не удостоив его взглядом, она прибавила шагу. Тео же, в иные дни более деликатный, в этот раз почему-то оставлять ее в покое не собирался. Не то чтобы это по-настоящему удивляло, учитывая длину его ног, но, в конце концов, должны же правила приличия хоть немного работать на пользу общества, иначе к чему весь этот блядский этикет? — Постой, я должен… — Отвалить от меня! — резко обернувшись, Чоу обрушилась на него злобно — чертов сталкер совсем лишился рассудка, раз взялся преследовать начальницу у дверей родного Отдела. — А еще — ну так, для разнообразия — вы должны припомнить, что это я ваш руководитель и ни в коем случае не наоборот. И в моих полномочиях — выставить вас к чертовым докси отсюда. Хотите раздавать талончики для посетителей из будки? — Это правда важно… — Тео мялся, очевидно, пристыженный, но сдаваться отчего-то не желал. — Мистер Паркинсон! — Мисс Чанг! — Довольно! — рассвирепев окончательно, Чоу выхватила палочку и с вызовом наставила на сотрудника. Разумеется, за такое поведение Долохов бы выгнал ее вон или, что хуже, отправил бы левитировать обеды по разным уровням, но терпеть нахальство зарвавшегося Тео сил больше не было. Отчего они все решили, что вправе вот так запросто распоряжаться ее постелью? Сначала этот зубастый прихвостень Малфоя, теперь шестерка Лестрейндж из обнищавшего рода. Она что, племенная кобыла? Подумать только, в Отделе Тайн плел свои грязные интриги Лидер сопротивления, но кого это в действительности волновало, когда в здании орудовала настоящая искусительница, которая, словно бешеная мантикора, исподтишка могла кинуться на любого посредственного членоносца. Абсурд! — Я не знаю, что вам обещала Беллатрикс — золото, карьеру или яйца отрезать, — судя по тому, как нервно дернулся кадык Паркинсона, последнее предположение было не так далеко от истины, — но я запрещаю вам ко мне приближаться, это ясно? — Вы не понимаете, — Тео выглядел по-настоящему взволнованным, но разбираться в его мотивах прямо сейчас обстановка не располагала. — Это вы не понимаете, мистер Паркинсон, — покачала она головой и сильнее уперлась острием древка в гладковыбритый подбородок. — Очень рекомендую больше мне не докучать. Покончив с угрозами, она оставила огорошенного мальчишку позади и фурией влетела в кабинет, сгорая от стыда и возмущения одновременно. Лысый Салазар, она угрожала палочкой сотруднику Министерства! Словно укор совести, память мигом подкинула ей подобные случаи: целитель Элджин — добродушный старик, Макнейр у Снейпа на виду, старший аврор Долиш, для которого она стала в доску своей. Выходит, не Тео единым. Но отчего-то именно за Паркинсона было особенно стыдно: когда она только устроилась, они с мистером Вудстоком здорово ее выручали. Вплоть до расставания с Родольфусом подчиненный вызывал у нее искреннюю симпатию, но, стоило этой больной Беллатрикс вмешаться, все пошло кентавру под хвост. Обессиленная, она грузно опустилась в рабочее кресло и уронила голову на руки. Затея оказалась слишком трудоемкой. Задуманная ею шахматная партия буквально пестрила непредвиденными выпадами черных пешек, и мелкие неурядицы эти настойчиво выбивали из-под нее метлу. Каким образом она планировала шпионить в Министерстве, если была завалена работой и придурками по самую макушку? Внезапно Чоу выпрямилась — в голову пришла неожиданная мысль. Она не единожды подшучивала над Дафной из-за переизбытка гормонов, но что, если и ее саму постигла такая… деликатная проблема. Как-то ей доводилось читать статью одного маггловского ученого, который весьма резонно утверждал, будто из-за длительного сексуального воздержания в организме не вырабатывается гормон окситоцин. Что же, немного этого самого окситоцина ей и вправду не повредило бы. Вновь прикрыв глаза, Чоу отложила палочку на край стола и неуверенно опустила ладонь на низ живота, прислушиваясь к своим ощущениям — ничего. Память, точно соучастница постыдного приключения, вытолкнула на поверхность красивое, но холодное лицо Драко Малфоя, будто фарфоровое в свете фонарей квиддичного поля. Отвращение, ощущаемое почти физически, в тот же миг исказило картинку, и, словно по волшебству, нос Малфоя удлинился, как и его зубы. Еще хуже — Маркус Флинт! Тошнота встала в горле — с такими скудными фантазиями она убьет последние остатки либидо. Чертыхнувшись, Чоу попробовала представить кого-то иного, более годного для непотребства. Зубы Флинта чудесным образом преобразовались в нейтральную улыбку, а острый подбородок несколько возмужал. На покатом лбу выступила испарина, а густые брови придавали незнакомцу серьезности. Наконец ладонью Чоу ощутила теплую тяжесть — желание возвращалось к ней. Пальцами она неторопливо повела вниз и уже намеревалась скомкать легкую ткань платья, чтобы та не мешалась, когда на лицо выдуманного мужчины упала блестящая медная прядь. Разочарованный вопль вместо истомного вскрика сорвался с губ, и она в ужасе отдернула руку, будто обожглась о свое же воображение. Чертов Лестрейндж! Неужели нет больше мужиков в целом мире? — С вами все в порядке, мэм? — послышался взволнованный голос через стену. — Да, мистер Вудсток, — наигранно бодро ответила она, не вполне уверенная, впрочем, что старик ее услышал. Стыд опалил щеки. Какой позор! Если сейчас же не выкинуть из головы все лишнее и не начать этот сумасшедший день, полный внезапных кавалеров, случайных Обетов, угроз и распутных Министров, сначала, она еще до вечера рехнется! Благо стопка пергаментов, отдаленно похожая на внушительную колонну, без слов заверяла: отвлечься в этом Отделе всегда есть на что. Гордо выпрямившись, Чоу потянулась к верхнему листу, уверенная, что раз утро и перерыв на обед выдались настолько сумбурными, вторая половина дня удивит ее чем-нибудь поистине приятным. Бегло пройдясь глазами по строкам документа, она не задумываясь подхватила перо, чтобы привычно оставить витиеватую подпись. Однако, когда подушечки пальцев тонкими иголками кольнула магия, вдруг настороженно замерла. Тревожно взглянув на правую руку, она с ужасом поняла, что ни чернильница, ни это самое перо ей не принадлежали. Но еще до того, как ладонь разжалась, портключ с силой втянул ее в туннель.

***

Чоу плашмя повалилась на спину и все же, превозмогая тупую боль в пояснице, сразу предприняла попытку вернуться в вертикальное положение. Однако едва ли ей по-настоящему удалось подняться — острый нос лодочки зацепился за выступающие корни дерева, и она вновь рухнула на землю, на этот раз сдирая кожу на локте о жесткую кору. Из-за дезориентации кружилась голова. Глубоко вдохнув, она неловко завалилась на бок, а затем порывисто перевернулась на живот, чтобы встать хотя бы на четвереньки. От волнения защипало глаза, но кое-что было понятно и так: кругом был дремучий лес. Птицы галдели на высоких кронах, безучастные к ее беде, а зелень листьев сливалась в одно пестрое пятно. По первым признакам определить, в какое конкретно место ее занесло, было практически невозможно, но, стоило нелепо выгнуть шею и вглядеться в необъятный дуб, раскинувшийся над ней, сердце пропустило удар — это был тот самый широкий ствол, за которым она пряталась, пока Яксли… — Ну что, дрянь, готова прогуляться? — от мерзкого голоса, раздавшегося позади, душа ушла в пятки. Он все узнал. И теперь непременно ее убьет. Ухватившись за выступающий сук в качестве опоры, Чоу подтянулась и почти выпрямилась, чтобы встретиться с худшим из кошмаров лицом к лицу, но сокрушительный удар сшиб ее с ног. Задохнувшись в крике, она схватилась за бок, на котором наверняка уже стремительно наливался синяк. Следующий удар тростью пришелся на ягодицы, вынуждая завыть, как раненое животное. Птицы гулко взлетели с насиженных мест, разнося по лесу ее агонию. Мучитель же вновь занес руку, но неожиданно остановился. — Поднимайся, — брезгливо оглядев ее, приказал Яксли. Чоу едва могла пошевелиться, парализованная страхом и мучительной ломотой во всем теле. Сознание начинало ее подводить. Хорошо бы и вовсе покинуло, ведь падкий на анализ мозг упрямо выдавал единственный исход событий: палочка осталась покоиться на краю стола, а значит, завтра для нее уже не наступит. — Я сказал, поднимайся! — заорал он и, нетерпеливо схватив за волосы, рывком дернул Чоу вверх. Она собиралась вступить с похитителем в диалог, прикинуться дурой или, напротив, во всем сознаться. Могла бы даже поугрожать ему Родольфусом или выдать секрет Снейпа, но намерения Яксли были слишком очевидны, а потому отныне все было тщетно. Моргана, лучше бы ей оказаться в этой глуши наедине с мантикорой. Да с кем угодно, лишь бы не с давним недругом. Тем временем Яксли безжалостно волок ее вглубь рощи сквозь колючие кусты. Поспевать за ним едва удавалось: одна туфля слетела еще там, у дуба, — многострадальный каблук накрепко утонул в рыхлой земле, — и теперь голой ступней Чоу мучительно ощущала все мелкие камни и обломки веток. От натяжения волос кожа головы горела огнем, а вот спина к счастью перестала ныть, даруя ложную надежду: все проходит, и это пройдет. Рассудок упрямо твердил обратное — конец неизбежен, но глупая мысль о внезапном спасении все равно безжалостно бередила душу. — Не скули, — угрожающе выплюнул Яксли. И она перестала. Заткнулась, как было велено, и не издала более ни звука, даже когда наступала на что-то особенно острое или получала веткой, намеренно им оттянутой, по лицу. Вскоре страдания ненадолго прекратились — впереди показался обрыв, и осатаневший Яксли вновь толкнул ее на землю, будто тряпичную куклу. — Поди сюда, мисс Чанг, — позвал он вдруг елейным голосом и сам приблизился к пропасти. Она в который раз поднялась, с сожалением отмечая, что такие манипуляции давались все тяжелее. Пошатываясь, подошла к самому краю и замерла. Липкий страх сковал легкие, Чоу знала, что будет дальше. Знала, что он ей скажет и где в итоге окажется через мгновения. — Решил я тут полюбопытствовать у старшего аврора, не возникло ли проблем с мальчишкой. Он уверял, что все прошло гладко, — мерзко ухмыльнувшись, ублюдок нарочито медленно присел на корточки, а затем внезапно дернул ее за руку, и Чоу в который раз повалилась на колени. — А потом я подумал: ну отчего же не Авадой? И при чем здесь наша вездесущая мисс Чанг? — слова сочились ядом, и когда, схватив за челюсть, он заставил взглянуть вниз, последние сомнения развеялись — сегодня камни получат долгожданный труп. — И, смотри-ка, интуиция меня не подвела — тела нет. Если у нее и была последняя возможность возразить ему, то и она оказалась безвозвратно упущена: Яксли так крепко сдавливал лицо, что пальцы чувствовались на зубах сквозь сплющенные щеки. Глухой всхлип — вот и все, что у нее вышло. Ублюдок же почему-то застыл, хотя до этого момента не скрывал намерений — полет без метлы был ей заказан. И все же он не спешил, остекленевшим взглядом осматривая мокрое от слез лицо, перепачканное и местами сильно изодранное платье, исцарапанные ноги. В нем словно дьявол проснулся, он вдруг прытко откинул трость в сторону и потянул Чоу за челюсть на себя, свободной рукой хаотично сминая подол юбки. — Что в тебе такого, косоглазая, м? Почему Руди так долго лакомился тобой? Последний вопрос он выдохнул в плотно сжатые губы, склоняя к насильственному поцелую. Желудок прострелило спазмом — идея разбиться насмерть в свете происходящего теперь казалась лучшей из возможных! Еще один урод, вздумавший поиметь ее — ну уж нет. Из последних сил Чоу решительно подалась вперед и вцепилась резцами в складку кожи между его указательным и большим пальцами. Яксли заорал так громко, что она частично потеряла слух. А может, это кровь барабанила в ушах от прилива адреналина. В припадке он наотмашь ударил ее по щеке, но рассвирепевшая Чоу еще сильнее впилась в плоть, ощущая на языке терпкий вкус крови. — Отпусти, сука, — визжал он, пока шарил в поисках трости. Шум леса меркнул, оставляя их один на один в схватке за достоинство. Потому, спроси ее кто позже, Чоу вряд ли сумела бы вспомнить, в какой конкретно момент они появились. Не было ни треска сучьев, ни шелеста листвы, ни даже тяжелого дыхания — лишь разрывающий глотку Яксли и обезумевшая она. Удивительно, но боковое зрение тоже не выявило присутствия посторонних, и только походный нож — тот самый, что она когда-то видела в Отделе Тайн — заставил ее вынырнуть из звериного транса в окружающий мир. Лезвие со свистом влетело в землю в дюймах от ее ноги. Словно союзники, Чоу и Яксли одновременно позабыли все неурядицы — она разжала челюсти, а он, отбросив идею вставить в нее свой отросток, потянулся за палочкой. Чоу же окончательно убедилась, насколько незавидная у нее судьба: у обрыва стояли четверо, и судя по тому, что происхождение одного из них было ей доподлинно известно, остальные трое тоже были оборотнями. — Авада Кедавра, — взревел Яксли, но ничего — даже крохотной зеленой вспышки — не случилось. — Я не понимаю, — тряс он палочкой, как сумасшедший. — Ав-вада… «Кедавра», увы, не сильно помогла. В то же время Райот, злобно ухмыляясь, вышел вперед и, тыча пальцем, прохрипел: — Альфа, это он. Тот, что стоял поодаль лениво подпирая дерево, медленно зашагал ближе к пропасти, будто просто наслаждался прогулкой и свежестью лесного воздуха. Сквозь слезы и ужас Чоу старательно в него вглядывалась, но перед глазами все плыло: листья и этот пугающий мужик, и небо — все вертелось, как при неудачной аппарации. Сознание снова шутило с ней, и даже сидеть теперь было невыносимо — останься она одна, точно прилегла бы. Тошнота и звенящая пустота в черепной коробке лишали всякой воли. Она все же отключилась ненадолго, потому что, когда закрывала глаза, Яксли еще выкрикивал Непростительные проклятия, а когда открыла вновь — мертвое тело начальника тюрьмы, неестественно изогнутое, лежало в полуметре от нее. Судя по дикой позе, ему сломали позвоночник. Чоу и сама сначала не подавала признаков жизни — не шевелилась, почти не дышала и только глядела в застывшие зрачки перед собой, как загипнотизированная. Сложно бороться, когда на тебя смотрит Смерть. Хотя действовать все же стоило: палочка Корбана покоилась на раскрывшейся ладони, словно он сам предлагал ей артефакт, оставляя в вечности прошлые обиды. Невесть откуда взявшееся журчание вынудило ее отвлечься от разглядывания древка. Чоу вся обратилась в слух, не понимая, откуда здесь вода, ранее никакого ручья поблизости замечено не было. И только когда неприятный запах ударил в нос, а на лицо покойника тонким потоком полилась желтоватая струя, резко подняла голову, не до конца веря в происходящее — тот самый здоровяк с хищной ухмылкой мочился на труп Корбана Яксли! Возмущенная запредельным варварством, Чоу перевернулась и кое-как села, чем мгновенно привлекла внимание Райота и еще двоих. Однако осквернитель покойников как ни в чем не бывало стряхивал свое хозяйство, будто не замечая пока еще живой свидетельницы. Смех, больше похожий на лай, прогрохотал поминальным эхом. Ублюдки насмехались над убитым, а Чоу только и думать могла, что совсем скоро окажется на месте Яксли. Интересно, что хуже: быть обоссанной или валяться с перебитым позвоночником? Впрочем, это ей еще предстояло выяснить, судя по тому, как названный Альфа вдруг уставился на нее, шумно втягивая ноздрями воздух. Чувства вновь вернулись к ней: решимость забилась в пульсе, а руки как по команде перестали трястись. Маргинал был огромным — крупный, с массивной шеей и внушительным торсом. Полуголый — наверняка эксгибиционист, об этом и наклонности говорили. Безжалостен и очень-очень недоволен Министерством, судя по дурнопахнущему бездыханному Яксли. Даже если убрать из расчета, что он оборотень, и выбросить из уравнения тех троих, шансов у Чоу было не больше, чем у Хагрида с мадам Максим. — Не подходи, — сквозь зубы прохрипела она и с разочарованием отметила, что мозговая активность после обморока еще не восстановилась: он ведь и не подходил вовсе, просто нюхал и смотрел. Здоровяк цокнул языком, как бы невзначай продемонстрировав острый клык, и поступил в точности наоборот, опустился рядом на одно колено. Сердце подскочило к горлу — казалось, открой Чоу еще раз рот, и душа вылетит вон без всякой Авады. Оборотень как-то неестественно склонил голову вправо, отчего длинные серые волосы закрыли половину хищного лица, а затем протянул к ней лапу. Чоу не отпрянула — смелости не хватило. Просто зажмурилась и старалась не всхлипывать. Не наградил ее Мерлин гриффиндорской отвагой, а скептицизм, свойственный родному факультету, ничего хорошего сейчас не сулил. С ужасом она почувствовала колючий коготь на своем подбородке, не спеша сдирающий засохшую кровь. — Альфа! — послышалось сзади, и Чоу распахнула глаза. Пусть оборотень и отвернулся на зов, но по-прежнему находился в опасной близости. Мальчишка Райот подбежал к нему и, взволнованно на нее зыркнув, что-то живо зашептал вожаку на ухо. Она же на заступничество парня рассчитывать не собиралась и потому решила воспользоваться моментом: всего на секунду взглянула на палочку Яксли, а потом, полагаясь на интуицию, вырвала из земли складной нож и, когда волчара резво повернулся к ней, приставила к яремной вене. — Ебанулась? — прохрипел он, заходясь смехом. Нервно сглотнув прорывающуюся наружу трусость, Чоу сильнее надавила на нож. От рукояти за версту несло темной магией, и за то короткое время, что оружие было в руке, она ощутила невероятную слабость — как в тот раз, когда Долиш заковал ее запястья в браслеты при задержании. Не понимая, чему дивиться больше — тому, что Яксли ее так и не изнасиловал, оборотень пока не убил, или гребаному ножу, напичканному проклятиями, — она слегка отстранилась, ослабив давление, но этот псих, словно издеваясь, сильнее прильнул к металу. — Нет, — выдохнула Чоу. — Че? — Не ебанулась. Ложь! Иначе стала бы она в здравом уме открывать рот. И все же оборотня ее участие в диалоге знатно позабавило: он опять расхохотался, в очередной раз продемонстрировав опасную пасть. По виску скатилась крупная капля пота, неприятно раздражая кожу. Она хотела сказать еще что-то, но сиплый голос застрял в глотке. Воздуха категорически не хватало — Чоу задыхалась. Тьма снова опускалась плотным покрывалом, забирая в свои убаюкивающие объятия. Все вокруг стремительно стихало, тускнело. Остались лишь светло-голубые ледяные глаза, будто два айсберга в темных водах. — Только не на волосы, — прошептала Чоу, не до конца уверенная, что все это ей не привиделось.