Вендетта Чоу Чанг

Некоторые люди умирают в двадцать пять лет,

а в могилу попадают только в семьдесят пять.

Бенджамин Франклин

2000 г. — Тергео. Один взмах, и мутная лужа, больше походившая на болото, исчезла, не оставив и следа на истоптанной брусчатке. Оправив рукав модной мантии, куда юркнула палочка из английского дуба, Чоу Чанг поспешила скрыться в убогой подворотне, упрямо двигаясь к намеченной цели. Такая компульсивная целеустремленность, сколько она себя помнила, всегда была определяющим качеством ее натуры. Как бы ни пыталась, жить расслабленно, полагаясь на случай, Чоу не умела. Цели-задачи, задачи-цели — неуемный мозг подкидывал новые идеи, и она, подгоняемая адреналином, бросала все силы на покорение очередной вершины. Так, от природы обделенная спортивными данными Чоу в конечном счете прошла отборочные в команду по квиддичу. Будучи безусловным интровертом, становилась самой популярной девочкой на старших курсах. Абсолютно примитивная в ментальной магии — привлекла внимание самого профессора Дамблдора. За что бы ни бралась, ее целеустремленности всегда хватало, чтобы завершить начатое, кроме одного-единственного случая, чего простить себе Чанг до сих пор так и не смогла. В правильного парня Диггори она влюбилась сразу и, определив его своей судьбой, с легкостью добилась взаимности. Она по большому счету и в свадьбе не нуждалась с положенным выводком детей и прочими бытовыми хлопотами, потому как мир Чоу был устроен удивительным образом: ее кругозор значительно выходил за рамки общепринятого, и страсть к жизни черпалась в непрекращающейся мозговой активности. Ей было достаточно прожить свой век, зная, что они есть друг у друга, пусть бы их даже разделяли континенты. Одной взаимной привязанности хватило бы с лихвой. О, безусловно, Седрик стал лучшим, за что бралась Чоу в своей еще такой недолгой жизни. Однако именно эту вершину, увы, покорить не удалось — Седрик, докси его раздери, не был на другом континенте. Седрика в принципе больше не было. Рациональный мозг, отрицая все сказочки о загробной жизни, твердил изо дня в день: он умер безвозвратно. А вот задача, слегка трансформированная под обстоятельства, осталась, и мертвый Диггори, какого-то дьявола, тоже остался ее значимой частью. Равно как и Уолден Макнейр теперь. Такое отвратительное соседство Седрик бы не перенес, но раз уж сам он прописался у Мерлина в обители, а Макнейр плевать хотел, что там за фантазии у какой-то девчонки, претензий, стало быть, ожидать не приходилось. И потому, с легкостью игнорируя вонь подворотни, она уверенно вышагивала на пятидюймовых каблуках навстречу покосившейся телефонной будке, ведомая своей одержимостью. Именно эта раздолбанная маргиналами конура должна унести Чоу из грязного маггловского закоулка в привычный мир магии — маняще-волшебный, но тем не менее еще более грязный. — Только вперед, — на выдохе прошептала она и потянулась к видавшей лучшие дни облезлой ручке. Та поддалась с первого раза, нелюбезно распахнувшись и едва не осыпавшись остатками стекла под ноги. Чоу ухмыльнулась: такие мелкие пакости были весьма в духе Министерства. Мерлин, как только оно не изощрялось в маскировке! Взять хотя бы этот безумный способ с туалетными бачками. Когда-то они с Мариэттой увязались с мистером Эджкомом на работу, чтобы воочию посмотреть, как устроена структура «сердца» Магической Великобритании изнутри. Девчонками они доставили массу хлопот отцу подруги, отказываясь приближаться к пожелтевшему надтреснутому унитазу. Даже теперь, когда в жизни Чоу, да и Мариэтты тоже, случались более травмирующие события, нежели самосмывание в Атриум, фантазия идиотов, что придумывали такие нелепые способы транспортировки, все еще казалась ей абсурдной. Уже ступив в будку, Чоу на мгновение стушевалась, но, не позволив сомнениям одолеть ее именно сейчас, когда она подобралась к Макнейру максимально близко, взяла себя в руки и уверенно потянулась к черной телефонной трубке. Указательным пальцем она быстро пробежалась по нужным кнопкам, и, как результат, приятный женский голос тут же откликнулся на запрос, уточняя цель визита. — Собеседование на должность младшего сотрудника Секции по учету оборотней в Отдел регулирования магических популяций, — расслабленно выдала Чоу, будто не она еще утром нервно теребила рукава выпрошенной у Боунс парадной мантии, проклиная себя за очередное вероломное решение прокатиться по головам на колеснице. Безусловно, порядочнее было бы обсудить свои намерения с Грейнджер или хоть с кем-то из Ордена в надежде, что в ее положение войдут. Но, выдай им Чоу истинные намерения между делом на повестке дня, грубый Обливиэйт был бы наименьшей из грозящих ей бед. Да и откликнулся бы кто на призыв из организации, в которую она, собственно, даже не входила? Вряд ли. — Ваш жетон, — из щели для сдачи вылетел значок, который Чоу кое-как поймала на лету. Тем временем пол, что мгновение назад был недвижимой частью разбитой будки, порывистыми толчками пополз вниз. Началось. Непроизвольно схватившись за стенки импровизированного лифта, она крепко зажмурилась, сделала глубокий вдох и последующий за ним шумный выдох. Плевать на оборотней, собеседование на такую пустяковую должность она прошла бы и после шестого курса. Тем более плевать на Пожирателей: ни один из них вспомнить девчонку из Рейвенкло не должен. А тот, что должен — в Азкабане. Сегодня же главной задачей было ни на секунду не опускать окклюментные щиты, которые годами скрупулезно укреплялись в лабиринтах разума. И пусть известный плут, профессор Дамблдор, поступил с ней чертовски непорядочно, его уроки все же не прошли даром, а несколько лет беспрерывной практики дарили надежду выйти из Министерства живой. И нетронутой, ведь мантию еще надо было возвращать. Когда двери наконец открылись, обнажая гулкий Атриум, Чоу с очаровательной улыбкой выпорхнула из лифта, решительно направляясь к одной из лестниц, ведущей, насколько она помнила, на второй уровень. Волшебных лифтов ей хватило с лихвой, а вот прогуляться и еще раз убедить себя в конкурентоспособности было бы очень кстати. Пробираясь сквозь утреннюю толпу, она ненавязчиво рассматривала служащих, суетливо пробегающих мимо. Часть — сидевшие, еще часть — те, кому должности перешли по наследству. Остальные — недовольные положением, но терпеливо отсиживающиеся на пригретых местах трусы. Сама она не входила ни в одну из этих каст просто потому, что в недавней войне оказалась на стороне проигравших. Таково нынче новое положение дел: вся верхушка власти с гордостью носила Черные Метки, в то время как Чоу — груз подпорченной репутации. За участие в Финальной Битве на стороне Поттера она автоматом угодила в списки «ненадежных граждан», которые тем или иным образом поддерживали Орден Феникса, а в современных реалиях, выходит, террористов. За то, что встала на защиту Хогвартса, Чоу, как и многие другие, без малого два года расплачивалась загубленной судьбой. Конечно, палочки ее не лишили, к тому же экскурсии в Азкабан удалось избежать, но унизительный труд, который не покрывал и половины расходов, а также пренебрежительное отношение к ней в современном магическом обществе довольно часто подводили к черте — тысячи раз она собиралась послать все Люпину под хвост и скрыться в мире магглов, как Дин и Мариэтта. Однако навязчивая идея быстро возвращала ее обратно в строй, и вот Чоу Чанг, некогда многообещающая ведьма, снова и снова вставала в пять утра, чтобы в пять сорок покрепче ухватиться за поручень в Рыцаре и в шесть пятнадцать быть в ненавистном с некоторых пор Хогсмиде. День за днем она левитировала подносы с едой и напитками в Трех Метлах, а потом до ночи терла опостылевшие столешницы до блеска под сострадательным взглядом мадам Розмерты. Мысли о работе мгновенно отрезвили ее, побуждая невольно скривиться — нет уж, сегодня или никогда. Пусть Пенни выплачет все горемычные слезы, а Грейнджер лично проклянет Непростительным, она выцарапает эту несчастную должность и заавадит двух зайцев разом: во-первых, в Три Метлы она вернется только в качестве клиентки, и то вряд ли, а во-вторых, возьмет наконец Макнейра за бубенцы, пусть и в одиночку. Моргана, да в одиночку даже лучше! В очередной раз уверившись в правильности своих действий, Чоу взлетела по ступенькам, приковывая любопытные взгляды спешащих на работу клерков и мелких министров. Что-что, а экзотику в Магической Британии любили всегда. — Доброе утро, — нарочно одурачивала она будущих коллег фальшивым дружелюбием. — Хорошего дня. Увлекшись разыгранным представлением, Чоу совершенно не заметила внезапного маневра слева и потому мгновение спустя вылетела из размеренного потока магов и волшебниц, удерживаемая твердой хваткой. — Какого еще, блядь, «хорошего дня»?! — шикнул черт знает откуда взявшийся Уизли. — Перси, отпусти. — Секундное замешательство сменилось конкретным планом действий: задавить пустыми аргументами и дать деру — схема времен Основателей, но работает фактически безотказно. — Ты рехнулась, Чанг? — Негодование багровыми пятнами расплывалось с его щек на шею. — Перси, люди смотрят, — попробовала зайти с другой стороны Чоу. — Что ты здесь делаешь, и где Пенни?! Пенни? Чоу внимательно взглянула на него, взбешенного, избегая лобовой легилименции, потому как Перси отнюдь не дурак и голову свою держал под контролем ежеминутно. Однако превосходная логика и фотографическая память наделяли ее возможностями, ничуть не уступающими чтению чужих мыслей. Моментальная концентрация на Пенелопе Кристалл, и, как результат, фрагменты прошлого, будто картинки калейдоскопа, кадрами закружились в сознании: Пенни становится префектом вслед за Перси. По просьбе Перси? Пенни выбегает из-за статуи Варнавы Безумного с галстуком в руке, а через пять-семь минут в том же коридоре растрепанный Уизли снимает с Чоу баллы фактически ни за что. Смутила его? На собраниях, когда от Ордена присутствует Перси, слово за редким исключением дается лишь одной Пенни… Вот оно в чем дело. Перси и Пенни, стало быть. Гриффиндорцы и в Рейвенкло пристроили свои метлы! И все же, странное дело, Пенни всегда так неохотно ему отвечала, да и наедине не оставалась, кажется, никогда, ссылаясь на загруженность в Метлах… — Ты трахал Кристалл?! — Что? — Вот что! Ты, значит, решил пихнуть ее в Отдел при Министерстве и надеялся, что она оценит и вернется? О Мерлин, Перси, ты совсем безмозглый! Обычно Чоу держалась подальше от чужой постели, но случай с Уизли ее по-настоящему разозлил. Она-то думала, что в Ордене все озадачены лишь уничтожением Бессмертного Тома, а на деле даже Перси своего не упустит: именно он донес приказ руководства о желании Ордена видеть Пенни на освободившейся должности в Секции по учету оборотней. — Не говори ерунды, я ни при чем! Пенелопу выбрали Лидер и Грейнджер, так лучше всем. А тебе с такими… данными в Министерство вообще соваться не желательно, — зашептал он, склоняясь все ниже к ее лицу. От его избирательных аргументов Чоу задохнулась — сукин же сын, он сказал: «данными»! Словно эта его Кристалл не обладала идентичными характеристиками! Вывернув руку круговым движением, она с силой оттолкнула раскрасневшегося Уизли глубже в тень колонны и угрожающе зашипела: — С моими «данными» я разберусь сама, а твоя Пенни пусть в кои-то веки поучаствует в конкурентоспособном отборочном этапе. Оправив мантию и осмотревшись по сторонам, Перси вполголоса спросил: — Зачем тебе это, Чоу? Тщеславие? Ты же из Своих! Свои. Пришлось приложить усилие, чтобы не выругаться в голос. Как ловко Орден Феникса обставлял доверчивых простачков. Сами Орденцы действовать открыто, разумеется, не могли, ведь все были объявлены вне закона. Оттого и решились вести борьбу чужими руками. После войны и бесконечных судов, когда стало очевидно, кому удастся избежать заключения, а кому совершенно точно грозит одиночка в Азкабане, Орден внезапно дал о себе знать. Первой из подполья вышла Гермиона и с горящими глазами рассказала горстке бывших однокурсников, что Орден жив и Орден борется. От лица Гарри она произносила жаркие речи, призывая всех небезучастных вступить в дочернюю организацию под кодовым названием «Свои» и покончить со злом раз и навсегда. Сколько Своих было в стране на данный момент, известно только Ордену и Лидеру, который действовал от лица Гарри Поттера. О том, что Поттер — фальшивка, Чоу догадалась почти сразу. Там, в лесу, он упал наземь, как, собственно, и его бессмертный оппонент. Такой исход знатно перепугал обе стороны, и началась ужасная суматоха. И если ни у кого из Ордена не было маховика времени, — а его не было, ведь Гарри и компания собственноручно все перебили, — то ни по законам физическим, ни по законам магическим тело Избранного Орденцы забрать не могли: используя заранее заготовленные порт-ключи, они бежали с поля боя без оглядки. Вероятно, это был их наперед продуманный план, которому они четко следовали, и Чанг, как человек практичный, их вовсе не осуждала — переть против натренированных взрослых темных магов просто глупо. Тем не менее доподлинно известно, что ни тела Волдеморта, который позже был объявлен живым и невредимым, ни разлагающегося Гарри на месте Битвы обнаружено не было — Пожиратели все подчистили. Потому, если это не дело рук самого Мерлина или Поттер не настрогал крестражей, его наверняка уже не было в живых. И пусть речи Грейнджер получили свой отклик у большинства угнетенных волшебников, обдурить Чоу ей все равно не удалось. Премудрая Ровена, но стратегии нынешнего Лидера так разительно отличались осмысленностью от гриффиндорского безрассудства Гарри. Неужели этого так никто и не заметил? И все же Чоу стала Своей. Намеренно, разумеется, и даже сумела избежать Непреложного Обета, ведь вербовать ее отправили саму Грейнджер, а заключать с ней контракты после случая с Мариэттой Чанг не собиралась. Рискованное предприятие это — не протянуть Гермионе руку, но, с другой стороны, и она им была, очевидно, сильно нужна: мозги на дороге не валяются, Грейнджер ли не знать. Чоу же, ведомая личными мотивами, как пиявка вцепилась в Орден Феникса, добросовестно добывая для них крупицы информации в Метлах от выпивших клиентов и без труда отделяя сплетни от действительно стоящих новостей. Весь этот дешевый шпионский труд в конце концов себя окупил, и за аналитические способности и покорность ее наконец допустили до сведений особой секретности: Лидеру удалось выяснить, что Волдеморт, который управлял страной через нынешнего Министра Магии, ослабленный скрывался под чарами Фиделиуса, и единственный, кто знал его местонахождение, — недоделанный палач Уолден Макнейр. Потому-то Чоу и призывали следить за каждым шепотком в кафе Розмерты, чтобы не упустить ни одной нити, ведущей к разгадке локации полудохлого Лорда. Как они собирались узнать о планах Макнейра в месте, где сливочное пиво и лимонный щербет — основа меню, оставалось загадкой. Отчаяние, не иначе. — Плевать я хотела на Своих, Чужих… — Но Орден… — И на Орден тоже! — отрезала Чоу. К дракклам в будку, ее и так выгонят взашей после сегодняшней импровизации. — Теперь я сама по себе, вы сами по себе. Удачи тебе, Перси. И, оставив позади шокированного Уизли хватать воздух ртом, она вновь влилась в поток служащих, который унес ее прочь от некогда хорошего знакомого, Ордена и незапятнанной совести. Мосты отныне были безвозвратно сожжены.

***

— Жечь мосты — не выход, — уверенно вещал лощеный Рабастан Лестрейндж, от одной фамилии которого в жилах стыла кровь. — Уничтожать без суда и следствия — тем более. Но вот указать, кто в Магической Великобритании хозяин, мы обязаны. Хотя оборотни отказались выполнять непосредственные приказы Темного Лорда, наш Отдел по-прежнему требует возобновления подчиненных отношений, ибо Повелитель помнит их преданность в те времена, когда смутьяны из шайки Дамблдора давили их, как собак! И преданность эта невозвратна! Чоу заставляла себя смотреть на него затаив дыхание и изображая неподдельный интерес. И пусть глубоко в сознании она лихорадочно выставляла одни окклюментные щиты за другими, лишь бы заглушить клокотавшее в груди волнение, внешне Чоу ничем не отличалась от остальных кандидатов, которые с благоговением воззрились на потенциального начальника и брата действующего Министра. Может, только высотой каблуков, но таков уж удел миниатюрных людей. Рабастан Лестрейндж говорил много, уверенно и… ни капли правды. Все в нем, включая покачивание на мысках и неестественно прямую спину, с потрохами выдавало плохо скрываемый блеф. Зачем он затеял этот дешевый спектакль перед тестовым заданием, оставалось загадкой. Как вариант, сам желал осмотреть тех, кто претендовал на работу под его началом. И нахрена ему двадцать с лишним трясущихся магов в памяти, если экзаменатор все равно отсеет девятнадцать? Пока он проходил между ровными рядами столов, окидывая кандидатов поверхностным взглядом, Чоу из-за каскада черных волос косилась на Пенни. К черту Лестрейнджа и его логику — на разгадывание этой тайны у нее не было ресурса. А вот Кристалл еще вчера была ее коллегой, да и в целом они неплохо общались. После того как Розмерта открыла для них свои двери, девочки довольно сносно сработались — замкнутая Чоу и гиперответственная Пенелопа. Теперь же Пенни смотрела на нее с обидой, вероятно, осознавая, что сегодня Чанг уведет работу у нее из-под носа. Наверняка ей еще и Грейнджер наваляет. — Итак, кандидаты, — чересчур торжественно заявил Лестрейндж, словно не работу за три галлеона в день предлагал, а место в Пушках, — призываю вас продемонстрировать свои знания в области оборотничества и зельеварения. У вас не более тридцати минут, поэтому вперед! Не тратьте ни мое, ни свое время! Чоу уже отчаялась приступить к самому тесту, ожидая очередную порцию речей о времени и пространстве, но, слава премудрой Ровене, седовласая женщина, что неловко жалась в углу, пока начальник разглагольствовал, наконец начала левитировать свитки. Лестрейндж же, видимо, решивший, что на сегодня его рабочий день окончен, развернулся и без прощаний вышел прочь из кабинета. Одного взгляда на пергамент было достаточно, чтобы понять: тест составлял профессионал, имеющий дело с оборотнями лично. А еще кто-то слил содержимое заданий Пенелопе, потому что она бросилась технично вписывать ответы, то и дело ехидно поглядывая на стол, за которым устроилась Чоу. Что же, о том, какого хрена здесь происходит, Чанг будет беспокоиться позже, возможно, даже прижмет саму Пенни к стенке, а пока, привычным жестом провернув перо меж пальцев, она поспешила погрузиться в мир ликантропии. Мерлин, храни окклюменцию.

***

— Мисс… — надев очки, женщина вгляделась в табличку на столешнице, — Чанг, во время теста не положено задавать вопросы. Чтобы прояснить ситуацию, Чоу поспешила подхватить пергамент с еще не до конца высохшими чернилами и аккуратно приподняла его над головой. Кажется, она опередила своих теперь уже точно несостоявшихся коллег минут на десять. — Вы закончили? — неверяще уточнила экзаменатор. Чоу лишь утвердительно-вежливо склонила голову и тотчас почувствовала подступающий к щекам румянец — всякая окклюменция бессильная, когда в дело идут вышколенные не одним поколением повадки. Дурацкие манеры, берущие корни из культуры страны, в которой она и не была-то ни разу, стали больше, чем въедливая привычка. Ведь можно же ответить: «да, я закончила, мэм», и даже наболтать еще что-нибудь по делу или просто так, но чертовы традиции уже стали второй кожей. Как будто недостаточно было родителям наградить дочь странным для Великобритании именем, они воспитывали ее традиционной кореянкой. — Милочка, несите скорее — я посмотрю, — запричитала женщина. Поднявшись с неудобного стула и напоследок окатив Пенелопу ледяным взглядом, Чоу поспешила отдать пергамент на проверку, потому что наилучшим сценарием было бы исчезнуть отсюда прямо сейчас, до того, как Перси оповестит весь Орден о ее маленьком предательстве. Если Пенни знала примерный ход теста — все указывало на то, что у Лидера имелся информатор и в Министерстве. В голове всплыла сомнительная речь Лестрейнджа перед тестированием. Неужели он? Абсурд. Немного пораскинув мозгами, она спешно отмахнулась от этой мысли: не станет Пожиратель служить во благо Ордена Феникса, иначе вращаться Дамблдору в гробу, как летящему в ворота квоффлу. — Надо же, — взгромоздив очки на основание переносицы, экзаменатор восхищенно заговорила, — и двадцати минут не прошло. Мисс Чанг, вы можете быть свободны, дорогая. — И уже тише одобрительно добавила: — Уверена, мистер Лестрейндж с вами свяжется в ближайшее время. Вежливое «благодарю», чертов поклон, и Чоу стремглав вылетела за массивные двери, чтобы позволить себе далеко не кроткую победоносную улыбку. Уже в коридоре, опустевшем после утреннего наплыва служащих, она гордо расправила плечи и, не скрывая более довольного вида, направилась к выходу из Атриума, а там через общественные камины рукой подать до Дырявого Котла. Неплохо было бы еще пропустить что-то градусом выше молока, потому как разговор с Розмертой, тоже, к слову, завербованной Орденом, не обещал быть приятным. Хотя стоило ли торопить события? Возможно, трактирщице пока рано было знать, что своя девочка Чанг уже не совсем Своя. Прокручивая в голове мысли о Розмерте и мстительном Ордене, Чоу, растеряв всю свою собранность, на полном ходу влетела в тощего мага, сбивая несчастного с ног. Сама чудом удержавшись от падения, она мигом кинулась помогать пострадавшему, наплевав на боль от удара в правом плече. Кажется, жертвой ее неуклюжести стал такой же коротышка, как и она. — Мне так жаль, — залепетала Чоу, настойчиво поднимая беднягу под локоть, и уже собиралась добавить «сэр», когда взглянула в лицо незнакомца. Незнакомец был ей более чем знаком. Все уроки ментальной защиты мигом выветрились из головы, а паника, волнами разбивающаяся о хрупкие стены окклюменции, прорвала наконец дамбу. Яксли. Она дергала за локоть Корбана Яксли. — Не стоит, мисс, я в полном… — Подняв на нее небесно-голубые глаза, он резко схватился обеими руками за голову, словно в эту самую минуту его прошиб непереносимый болевой спазм. Моргана, нет! Чоу безуспешно старалась вернуть контроль над телом, потому как о разуме уже речи не шло, но ей и это никак не давалось. Чудовищная сцена теперь грозилась разыграться прямо здесь, в месте, забитом Пожирателями Смерти, как маггловский автобус в час-пик, — мозг услужливо подсказывал ей, будто издеваясь, что это наихудший вариант развития событий из всех возможных. Даже Перси, выскочивший из толпы, как черт из табакерки, был форменным пустячком в сравнении с масштабами этой проблемы. Мерлиновы усы, этот урод ее убьет! Когда он предпринял очередную попытку рассмотреть виновницу своего падения, придерживая, по всей видимости, раскалывающуюся голову, Чоу все же нашла в себе силы пошевелиться, ведь если не начать соображать вот прямо сейчас, то тереть столы в Метлах уже точно будет некому. Само собой, ей надлежало сдержанно извиниться, помочь ему подняться и спокойно, насколько это возможно в таком плачевном состоянии, прошествовать к лестнице, а затем и к каминам. Так она бы не навлекла на себя дополнительное внимание с его стороны. Возможно, все бы и вовсе обошлось, в конце концов, ментальная магия до сих пор очень поверхностно изучена. Но щиты-предатели один за одним опадали, высвобождая томящиеся взаперти эмоции, и потому, ведомая страхом, функционирующим теперь вместо серого вещества, она вскочила на ноги, зачем-то поклонилась — будь проклято это воспитание — и бросилась прочь на своих пятидюймовых каблуках. Как и планировала, Чоу покидала Министерство живой и относительно невредимой — по крайней мере, мантия Сюзан все еще пребывала в первозданном виде, — а потому задачи, выпавшие на долю этого дня, формально считались выполненными. Одно лишь угнетало — другого дня в ее жизни уже могло не наступить.

***

Когда-то давно она вычитала, что при тревожности следует умыть лицо прохладной водой и навязчивое состояние пройдет само собой, уступая место ясности мысли. Что же, автор этого метода оказался бессовестным шарлатаном. Вот уже полчаса Чоу стояла по пояс раздетая над раковиной, наполненной ледяной водой, и, до обморожения, отчаянно пыталась вернуть недостижимую «ясность мысли», растирая раскрасневшиеся лицо и шею. Результат разочаровывал: пальцы потеряли чувствительность, а вот Чоу, напротив, чувствовала все с лихвой — и панику, раздирающую горло, и раскаленный ужас от возможных последствий, и разъедающую душу неизвестность. Тяжело подняв голову, Чоу уставилась на свое отражение в мутноватом настенном зеркале. Ее некогда яркие темные глаза поблекли, губы искривились от неуемной тревожности, а между бровей залегла глубокая морщинка, несвойственная девицам ее возраста. Потрясающе, она еще и состарилась за ночь! Оперевшись заледеневшими ладонями о края небольшой раковины, Чоу задумалась, что дальше? Варианты были не в изобилии: ей оставалось ожидать их здесь, в маленькой квартирке лондонского захолустья, или в Метлах, где она, по идее, еще официально числилась официанткой, ведь разговора с Розмертой так и не случилось. В том, что за ней непременно придут, сомнений уже не было. Ночью, так и не сомкнув глаз, Чоу с маниакальной детализацией прогоняла в голове все, что когда-либо читала о работе с памятью. Как ни крути, но Конфундус, предшествующий Обливиэйту, фактически сводил на ноль действие последнего. Если бы она вычитала это до Битвы за гребаный Хогвартс, то сейчас не тряслась бы от страха и холода в облупленной ванной! Еще и этот сумасбродный поход в Министерство — о чем она только думала? Но видит Моргана, кто же знал, что начальник тюрьмы Азкабана, дрянной Яксли, выползет из своей североморской задницы именно в день собеседования. Не случись между ними физического контакта, он так бы и оставался в неведении, поэтому она особо и не озадачивалась, как именно собралась работать в Министерстве: лапать Яксли у Чоу в планах точно не было, а без этого не до конца исправный Обливиэйт худо-бедно продолжал бы затуманивать его кровожадную голову. В последний раз взглянув на себя в зеркало, Чоу оттолкнулась от раковины и отправилась в единственную спальню за футболкой — встречать Пожирателей топлес желания не было. Вытянув первую попавшуюся тряпку из груды одежды на полу, Чоу не сразу обратила внимание на надпись «Иисус всегда в тебе», пестрыми буквами растянувшуюся на груди. Салазар свидетель, если ей удастся избежать Азкабана, то она непременно разгребет весь бардак, что копился здесь месяцами. Откуда у нее вообще эта несуразица? Тренированный мозг, привычно откликнувшись на запрос, в очередной раз выдал ей воспоминание: миссис Томас, добропорядочная католичка, одарила ее на Рождество с целью заманить в церковь. Дин тогда долго смеялся… Дин! Чоу грузно опустилась в массивное читальное кресло — единственный предмет мебели, не захламленный одеждой и пустыми кружками. Дьявол, этажом выше, под самой мансардой, находилась квартирка Дина, а ниже на два пролета — Мариэтты. Год назад они втроем обосновались здесь, обменяв все свои галлеоны на фунты стерлинга и заплатив неподъемную для их карманов годовую аренду убогого жилья. Если Пожиратели придут за ней сюда, вероятность того, что они проверят всю многоэтажку на присутствие магии, весьма высока. Нет, подставить ребят Чоу просто не могла. Без колебаний вскочив с любимого кресла, она призвала длинный плащ, чтобы хоть как-то прикрыть Иисуса, и поспешила отправиться к Розмерте. Удивительно, но на пути Чоу не встретилось ни одного дурного знака, что несколько приглушило ее паранойю. Напротив, Рыцарь прибыл незамедлительно, а в Дырявом Котле привычной очереди из нетерпеливых магов сегодня не было — камины пустовали, словно ее одну ожидая. Эта рутина, которой она жила вот уже несколько лет, настолько усмирила душевное состояние, что в какой-то момент Чоу даже показалось, будто не так уж и однозначно ее положение: для того чтобы распутать этот клубок, Яксли понадобился бы грамотный специалист по ментальной магии, а таких в Магической Британии, насколько она знала, давненько не водилось. Война и террор всегда провоцируют вынужденную иммиграцию, так что все мало-мальски талантливые маги разбежались по странам Европы. Надо было и ей поступить тем же образом, но такую вольность Чоу себе позволить не могла. Родителей она бы не оставила ни за что, тем более сейчас, когда мама так нуждалась в поддержке близких людей. А упрямое желание достигнуть своей сверхцели, которая сделалась ядром ее существования, не отпустило бы Чанг ни на минуту ни во Франции, ни в Германии, ни даже у черта на куличках. Бежать в ее конкретном случае было бессмысленно. Кинув горсть летучего пороха в камин, Чоу приготовилась к перемещению в трактир, почти уверившись, что ничего непоправимого еще не случилось.

***

— Чоу, — только и успела звонко вскрикнуть Розмерта, вкладывая в имя и предупреждение, и сожаление одновременно. Не сумев среагировать на приветствие никаким действенным образом, внезапно она почувствовала тягостное давление и, задохнувшись копотью, вылетела на середину небольшой комнаты. Только мгновение спустя Чоу догадалась, что ее, едва закончившую перемещение, нахально выволокли из камина два парня в аврорских мантиях. Не успела она возмутиться такому наглому превышению полномочий, как хватка на ее запястьях сменилась магическими браслетами — звонкий щелчок, и о магии можно было и не помышлять, нашпигуй она карманы плаща хоть десятком палочек. Не то чтобы Чоу собиралась кинуться в отчаянную дуэль с представителями закона, но гнетущее чувство опустошенности все равно застало ее врасплох. Вот значит как ощущают себя те, кого лишили на суде палочек. — Чжоу Мин Чанг, — лениво заговорил невысокий мужчина в министерской мантии, — вы обвиняетесь в несанкционированном применении заклятия Обливиэйт при попытке убийства Корбана Артура Яксли. Он как-то внезапно замолчал, и потому было не ясно, последует ли продолжение стандартной правовой речи. — Это все? — спросила Чоу после небольшой паузы, кое-как подавив раздражение из-за исковерканного имени. Все глаза в комнате уставились на нее. — В каком смысле? Вам не достаточно? — Обвинений — вполне, однако я не услышала о своих правах. Смешки молодых авроров и шумный вдох Розмерты слились в один непонятный звук, который, впрочем, никак не обеспокоил Чоу: у нее только что появилась новая цель — выжить, и отвлекаться на подтрунивания идиотов она не собиралась. — Дура, — только и выплюнул взрослый аврор, и с ухмылкой на лице жестом дал знак подчиненным. — Аврор Долиш, — кинулась им вслед растревоженная Розмерта, но Долиш, коршуном вцепившись в плечо, вовлек ее в отвратительную аппарацию.

***

К своему стыду, как ни старалась, она так и не смогла удержаться на ногах — аппарация и правда была грубая и, очевидно, не предназначенная для комфорта переносимого. А Долиш, едва почувствовав приземление, будто намеренно отпустил Чоу, которая тут же повалилась на жесткий пол. Тупая боль от удара вырвалась недовольным шипением, но усилием воли она заставила себя сомкнуть губы плотнее и не акцентировать внимание на саднящих коленях, ведь опасность теперь замаячила перед ней куда более серьезная, нежели ссадины или даже выбитые чашечки: в помещении был он. Поднявшись на трясущихся ногах, она поспешила найти глазами своего палача, вальяжно развалившегося в кресле за длинным столом. Яксли выглядел как чертов хищник при виде раненого зверька и совершенно точно не был настроен разъяснять права задержанной. По правую руку от него стоял Снейп, разумеется, замурованный в привычный кокон черных одеяний — вот уж в ком точно не было Иисуса! Не совсем понятно, что именно стало последней каплей, переполнившей кубок ее рациональности, — убийца Дамблдора, озверевший Яксли или магия, которую она впервые в жизни больше не ощущала, но сердце вдруг забилось взволнованной птицей где-то в районе горла, а тревога узлом свернулась в желудке. Паника взяла верх. Впервые в жизни все разумные мысли оставили ее, и только ощущение неминуемого конца пульсировало в висках. Гибели теперь не избежать, даже если с потолка на нее упадут все Дары Смерти в подарочной коробке. Наверняка ее состояние передавалось всем в кабинете, включая бывшего профессора, однако недобитый Нагини декан Слизерина не изменился ни на йоту — его землистое лицо, как и прежде, выражало вселенскую скуку. — Нет реакции? — растягивая слова спросил он, очевидно, коллегу-Пожирателя, потому как разговаривать с Чоу здесь явно никто не собирался. — Все в порядке, Северус. Спасибо. — Яксли покрутил пустым пузырьком от какого-то варева. — Дальше я сам. — Разумеется, — выплюнул Снейп и покинул кабинет, так и не взглянув на свою исполнительную ученицу. Когда за профессором закрылась дверь, Чоу все еще смотрела на Яксли не мигая. Наивно было предполагать, что именно сила ее взгляда приковывала его к креслу, но, что еще предпринять в подобных обстоятельствах, она не представляла. Он, конечно, все вспомнил — сейчас Чоу уверилась в этом совершенно точно. И талантливым специалистом, снявшим искореженное Конфундусом заклятие, выступил лично Северус Снейп. Вот теперь ясность мысли к ней, пожалуй, вернулась, разрываясь в голове неприятным осознанием: ей гарантированно пришел пиздец. Яксли же, словно насквозь ее видел, нетерпеливо выскочил из-за стола и вмиг пересек небольшое расстояние между ними. Как от Петрификуса отошедшая, Чоу отскочила назад, закричав что есть силы: — Вы не имеете права, только судьи Визенгамота могут выносить… Договорить она не успела, потопив речь в звонком вскрике — Яксли, озверевший от ярости, схватил ее волосы на затылке и незамедлительно впечатал голову и грудь Чоу в деревянный стол. Покрепче надавив на череп рукой и наклонившись к самому уху, он с неприкрытой ненавистью прошептал: — Выносить тебя будут вперед ногами, сука. Кажется, он намеревался приложить Чоу еще раз, потянув на себя и отлепив таким образом влажную от слез щеку от столешницы, но внезапно, грязно выругавшись, отпустил. Инстинктивно отшатнувшись от него, Чоу прижала руку к саднящему лицу и осела на пол, задыхаясь беззвучными рыданиями. Наверняка Яксли добил бы ее прямо сейчас, но неправильно наложенный Обливиэйт выступил ей неожиданным заступником: ублюдок попросту не мог подолгу находиться с ней в одном пространстве. Пока. — Долиш, блядь, — выкрикнул тем временем ее мучитель, с размаха впечатав кулак в стену — как будто такое вредительство могло ускорить приход начальника Аврората. — Сюда, живо! Сам Долиш появился фактически сразу, скорее всего, ожидая все это время за дверью. Он подлетел к Пожирателю, но, не понимая, как именно должен помочь, неуверенно отступил прочь. Яксли же выпрямился и, сжимая зубы, сцедил слова, будто яд: — Веди ее в доследственный изолятор. Никого к ней не пускать. — И, превозмогая проклятие, перевел взгляд на переполненную ужасом Чоу, чтобы добавить: — Кроме Макнейра. Громом раздавшиеся слова Яксли отодвинули пульсирующую боль в висках на второй план — Макнейр! Кажется, в этом нелепом кабинете колесо фотуны Чоу окончательно сломалось.