Из Тьмы

Найти тех, кто сдал Счетовода, особого труда не составило. Миньон и сам догадывался, кто это был, так как ещё в первый раз отсеял большую часть возможных кротов, сливая им ложные маршруты; а среди тех, кто остался, к истинной схеме передвижения имел доступ крайне ограниченный круг лиц. Круг тех, кому Сай более-менее доверял. Отчего миньон пребывал не в духе. Впрочем, как по мне, злился он зря: когда против тебя играют спецслужбы, предать могут и те, кто этого делать не очень-то желает. Потому что даже у верных сподвижников почти всегда есть семья, друзья, любовные увлечения или не одобряемые окружением слабости. Ясно-понятно: у Синдиката имелась собственная разведка-контрразведка... но эффективна она лишь против других бандитов и частных лавочек, до уровня одного из отделов ИСР ей пока далеко. Не только в опыте дело, хотя и в нём тоже, но также во времени: сети спящих агентов и глубокое внедрение требуют траты лет, лучше десятилетий. Ресурсами такое не залить — как говорится, даже девять беременных женщин не родят одного ребёнка за месяц. Так оказалось и в нашем случае. Друзья случайно — или, что вероятнее, «случайно» — втянули одно из доверенных лиц Счетовода в неприятную историю с участием дворян и высокопоставленных офицеров полиции, а некие доброхоты помогли из неё выбраться. Не бесплатно, конечно, за одолжение. На случай попытки простить свой долг, у новых «друзей» нашего незадачливого и не совсем добровольного предателя имелся компромат и по прошлому делу, и по нынешнему: подписанному во времена оны согласию на сотрудничество с имперской разведкой, которая доставила так много проблем его боссу. В общем, обработали мужика грамотно и он «поплыл», выполнив сначала парочку мелких заданий, привыкая к своей новой роли, а затем слив босса и начав раскачивать Синдикат изнутри. Ведь соскочить после выполнения «одного одолжения» ему никто не позволил. Не для того старались сволочи! Неудачника было даже немного жалко. Но слишком доверять подставившим его приятелям, а потом спутываться с врагами вместо того, чтобы пойти и попросить помощи у прямого начальства, его никто не заставлял. Так что стал он у нас послушной и очень разговорчивой марионеткой, коя с неким даже мстительным удовольствием помогла выйти на своих кураторов. Ну а дальше всё покатилось по привычной, удобной, отработанной даже колее. В тот же день, но уже ближе к ночи, один из относительно высокопоставленных разведчиков — большой охотник до хорошей выпивки, красивых женщин и некоторых интересных составов, позволяющих творить чудеса в постели и испытывать более яркие ощущения во время процесса соития — не рассчитал своих сил и скончался прямо в разгаре полового акта. Свидетелями тому стали сразу три девицы облегчённого поведения, с которыми службист проводил время, а также прибежавшие на их крик охранники дорогого борделя. Происшествие неприятное, но так как скончавшийся был широко известен своей тягой к излишествам, а наскоро осмотревший тело патологоанатом подтвердил предварительный диагноз, смерть никого особо не тронула. Разве что один из приближённых господина Зака, курировавший направление Южного торгового пути, от коего зависело его продвижение по карьерной лестнице и которое он отчаянно не хотел проваливать, несмотря на все неудачи и преграды, говорят, долго и грязно ругался. Ведь почивший, несмотря на свои недостатки по части досуга, являлся очень компетентным офицером. А кроме того, он был носителем важнейшей информации по ключевому сейчас направлению! Не мог иного времени подобрать, чтобы сдохнуть на очередной шлюхе, с-сатир п-приапический! А чуть позже, ночью, состоялась встреча одного из генералов СР — да не какого-то там генерал-лейтенанта или генерал-майора, а полновесного генерала, стоящего в звании лишь на две ступени ниже министра разведки — с «восставшим из мёртвых» главарём Синдиката, который, кстати, очень подходил своей структуре. Та тоже то ли возродилась из пепла после произошедшей несколько лет назад зачистки силами Службы Разведки, то ли просто украла имя и ресурсы у знаменитого предшественника. Что примечательно: несмотря на очевидную разницу в силе и положении, но успевший снискать славу чрезвычайно хитрой, широко осведомлённой и практически неубиваемой сволочи, имеющей множество самых неожиданных связей, а также отряд воителей под рукой, но всего лишь бандит — вел себя отнюдь не как проситель из единожды уже уничтоженной организации. Нет: он ставил себя практически как равный. Пусть это неприятно, но, в общем-то, и не удивительно. Ведь генерал Нортон планомерно сдавал позиции и уже находился достаточно близко к той грани, где нужно либо уходить в отставку, пока не вышвырнули, либо ложиться под новых хозяев. А прогибаться даже не лично под Зака, а под одного из его помощников-заместителей этот человек, отвечавший за немалую часть Империи и в иной ситуации имевший какие-никакие, но шансы побороться за кресло министра — не желал совершенно. И бандит, если не обманывал, принёс ему то, что не просто позволит сохранить позиции, но и победить в противостоянии, вернув ресурсы, нарастив влияние и заработав авторитет. — Таким образом мы, пусть и имеем иные варианты, считаем, что сохранять дружбу с вами — это наиболее удобный и наименее проблемный вариант из всех, — сказал брюнет в очках, одетый в дорогой светло-бордовый костюм, пошитый на заказ очень хорошим мастером. Учитывая очки от другого известного мастера, дорогие наручные часы ограниченной серии для толстосумов и прочие аксессуары, вроде бриллиантовых запонок, впору позавидовать: даже отнюдь не бедствующий высший офицер разведки — и то не мог позволить себе одеваться с такой очевидной роскошью. Точнее, мог, но сумма всё же вышла бы достаточно ощутимой, дабы пожалеть тратить такие деньги на всякие глупости. А этот — словно и не бандит, а навестивший знакомого лорд богатого рода. Да и вёл себя обладатель очков так, словно полностью владел ситуацией, своим образом неприятно напоминая министра Сайкю. Что дополнительно раздражало и настораживало. — С Заком же, как и с людьми этого выскочки, нам не по пути, — закончил самодовольный любитель внешнего шика. — Пусть двигаются в пропасть в одиночестве. — Не слишком ли высокомерно для главаря бандитской шайки? — скривил губы высокопоставленный офицер (может быть, лишь пока высокопоставленный — но и плевать!) и дворянин, который хоть и вынужден был мириться с наглостью визитёра, однако молча сносить его повадки не собирался. — Для бандита, конечно, слишком, — ничуть не обидевшись, рекомый главарь отпил белого вина из своего бокала. — Но вы же сами прекрасно понимаете: Синдикат не мог набрать столько силы самостоятельно. Так же, как не смог бы самостоятельно переиграть наших противников и достать эти документы, — мужчина похлопал по пухлой кожаной папке и самодовольно улыбнулся одними губами, будто говоря «переиграть тех, кто прижал к стенке тебя». — Но я вам всё равно нужен, — генерал разведки, вынужденный играть на вторых ролях во время встречи с представителем дна, сжал зубы. — Разумеется, — кивнул бандитский главарь, который благодаря своей госпоже, незримо присутствующей рядом с его сущностью и транслирующей ему эмоции собеседника, без труда направлял разговор. — Вы ведь не последний разведчик, понимаете, что многим силам там, — указательный палец собеседника ткнул в потолок, — не с руки выставлять на всеобщее обозрение своё покровительство силам тени. Слова с предложением покровительства от неких неясных сил, стоящих за Синдикатом, что столь любезно протянули Нортону руку помощи через своего представителя, пусть и не прозвучали, но подразумевались. Фактически сейчас генералу давали почти что обещание и почти что прямым текстом. Разведчик этот второй слой, конечно же, чётко уловил. Как и то, что без прямого обещания ему придётся делать встречные шаги, выяснять желания потенциальных покровителей, в общем — играть роль просителя, а не партнёра. Благодушия это ему не добавило, но... упускать шанс из-за взыгравшего характера он не собирался. Поэтому большего, чем лёгкие уколы с указанием на статус собеседника, он себе не позволял. — И что же сделают ваши неназванные покровители, если «выскочка» станет министром? — поинтересовался хозяин кабинета, в котором происходил разговор, решив дополнительно прощупать собеседника (насколько он осведомлён о делах в верхних эшелонах) и его покровителей. — Не удвоятся ли, гм, наши потери? — поймав взгляд серо-стальных глаз, укрытых стёклами небольших круглых очков, генерал сделал хороший глоток из своего бокала. — Он не станет министром, — обозначил намёк на улыбку Счетовод, от которого не укрылось намеренно употреблённое «наши», когда речь зашла о возможных потерях. — Я слышу ваше мнение, как главаря Синдиката — или… — Или, — подтвердил Счетовод. — Можете смело считать этот небольшой инсайд ещё одним жестом расположения покровителей моей организации. Скоро нашему дорогому недругу из СВБ, так или иначе, придётся озаботиться сохранением своего собственного места, а не борьбой за чужое. — Вот как? Это ценные сведения, — констатировал генерал, мысленно уже прикидывая, кого можно купить или подмять под себя, кого слить, а кого ликвидировать, дабы максимально использовать инсайдерскую информацию. Того, что его обманывают, член рода Рекс не боялся. Он и так находится на грани пропасти, этому мутному Синдикату и его покровителям нет смысла прикладывать дополнительные усилия, дабы утопить его ещё глубже. Тем более что они уже с полгода вполне успешно (и обоюдовыгодно) вели дела. Вернее, Синдикат вёл свои дела, а Нортон за некоторый процент прикрывал взятый ими под контроль Южный торговый путь от других представителей власти. Да, не очень приятно переходить из разряда покровителей в партнёры, но тут выбор невелик. Зато если дела обстоят ровно так, как ему рассказывают, — а на это есть все основания — то перспективы вырисовываются вполне радужные. По крайней мере, на ближний и средний сроки. Заглянуть ещё дальше в условиях политической турбулентности не смог бы, наверное, даже пророк. Точно не смог бы! Ведь министр Сайкю, который, как подозревали, мог пользоваться своим тейгу для получения предсказаний, ныне мёртв. — Итак?.. — допив своё вино, любитель шикарных костюмов, который сделал Нортону очень, прямо-таки невероятно привлекательное предложение — настолько, что в иной ситуации генерал просто не стал бы с ним связываться, чуя явный подвох — выжидательно посмотрел на своего визави. Нортон же, так и не найдя в себе сил вслух признать превосходство какого-то там бандита, пусть и находящегося на побегушках у кого-то из власть имущих, просто молча пододвинул к себе папку. — Я рад, что мы договорились, — никак не отреагировав на поведение собеседника, блеснул стёклами очков Счетовод. — На этом откланяюсь. Не стану тратить драгоценное время, ваше и своё, понапрасну, — брюнет в бордовом костюме поднялся и направился вон, перед тем действительно обозначив отточенный, явно указывающий на обучение хорошим манерам поклон. Когда гость покинул кабинет, генерал упёрся в стол локтями, уронил лицо в ладони и тихо выругался. Он уже не мальчик, чтобы жаждать приключений и резких перемен, благодаря которым можно быстро подняться по карьерной лестнице. Скорее наоборот: Нортон — один из тех, кого, провозглашая тосты вроде: «За чуму и кровавую войну!» — мечтает подвинуть молодёжь. Однако… — Хрена вам, а не меня подвинуть! — прорычал мужчина, после чего оторвал лицо от ладоней и решительно подтянул к себе папку. У него на сегодня намечается много работы. И не только у него: после общего ознакомления с предоставленными данными стоит позвать доверенных офицеров. Впрочем, учитывая временной зазор, отведённый на то, пока до означенных людей доберутся посыльные, пока они приведут себя в порядок и проделают путь сюда, в тихий кабинет — разослать приказ на сбор доверенных помощников имеет смысл прямо сейчас. К тому времени, как они появятся, Нортон уже будет знать, кому и какие дела делегировать. Будто отвечая на мысли начальника, в дверь сначала тихо постучали, а через несколько секунд в приоткрывшийся проём просунулась слегка беспокойная (но лишь для тех, кто его хорошо знает) физия телохранителя. — Господин Нортон? Там ваш гость на лестнице. Выпускать его? — А, забыл, — генерал досадливо поморщился на свою ошибку. — Конечно, пусть идёт с миром, — Нортон сильно сомневался, что, прояви он немирные намерения, это окончилось бы плохо именно для бандита, а не для него. — И пошли кого-нибудь за моими людьми по списку А, — добавил разведчик. — При необходимости пусть вытаскивают их из постелей и снимают прямо с баб, скажешь, что я приказал лично. Код: Весенняя заря. — Есть! — охранник моментально исчез, быстрым шагом направившись передавать распоряжение вестовым. Код «Весенняя заря» это, конечно, не «Весенний полдень» или, тем более, «Летний полдень», но и он подразумевает определённый уровень спешки. Чем раньше Нортон, его подчинённые, а затем и агенты начнут действовать, тем лучше. Их ждёт бессонная ночь. Очередная. Что же касается гостя, заставившего генерала выйти из состояния подавленности и вновь приготовиться сражаться за своё положение, то… На самом деле этот человек, который уже успел покинуть один из предназначенных для не афишируемых встреч домов, несмотря на свои столь уверенные заявления насчёт судьбы целого заместителя министра разведки, который так рвётся к освободившемуся креслу патрона, но якобы неизбежно рухнет в пропасть — не владел никакой инсайдерской информацией. Просто его госпожа узнала о том, что уже успевший оттоптать ей немало мозолей глава Внутренней Безопасности СР, который и так ранее пытался подставить Отряд Убийц, не остановился после неудачи, а внаглую арестовал генерала Галахада и назначил на его место своего ставленника. Фактически Зак совершил рейдерский захват того, что эта загадочная и пугающая личность считала своим. А ещё он создал угрозу для тех, кого она ценит. В очередной раз. Видимо, последний. Неудивительно, что отнюдь не беспредельная чаша терпения переполнилась. С Заком решили что-то делать. Правда, пока без конкретики. Да и посмотреть, что наглые захватчики наворотили на Подземной Базе — тоже требовалось. В любом случае, когда одна некроманси вместе со своей командой вернётся домой, на воображаемом секундомере начнёт тикать обратный отсчёт, отмеряющий время до того момента, как наглый заместитель ныне почившего главы разведки получит ответный ворох проблем. Как минимум проблем. * * * Глядя на то, как больной подросток, чья правая рука оканчивалась замотанной в бинты культей чуть ниже локтя, пытается мыть пол в медблоке, Юмико неодобрительно поджала свои тонкие губы. Не оттого, что парень плохо справлялся — хотя получалось у него действительно отвратно — а по той причине, из-за которой серьёзно раненный молодой воитель вообще оказался вынужден заниматься подобным трудом. Старая — за сорок годков уже! — и по-житейски мудрая женщина понимала, что свежеиспечённому начальнику, чтобы утвердить свою власть, нужно приучить новых подчинённых себя слушаться. Обычно для этого заставляют поменять какую-нибудь мелочь: переставить кадки с растениями, например, как сделал это пришедший на место господина Клауса — да помилуют боги его чёрную душу — новый начальник медблока. Да и сам Клаус, вот уж на что неприятный человек (даже хуже своей жутковатой предшественницы, которую Юмико, как настоящий ветеран медицинского блока Подземной Базы, тоже помнила), — не заходил настолько далеко, чтобы издеваться над ранеными, заставляя их выполнять работу уборщиков. А ещё, в отличие от Клауса, который громко бушевал и даже прибегал к рукоприкладству, но не спешил увольнять проверенных и давно зарекомендовавших себя людей, идя на поводу личной неприязни, полковник Сора, совсем недавно возглавивший Подземную Базу, сразу увольнял за малейшее непослушание. Да и не только уволить он мог, но даже отправить в тюрьму. Легко. Страшно. Сора действовал так, словно ему полностью наплевать, каким образом подотчётная организация будет дальше работать. Там, где господин Маркус хотя бы изображал попытку разобраться в проблеме, прежде чем наказывать; в ситуации, где даже такой человек, как господин Клаус, смотрел на последствия своих эмоциональных порывов: а когда ему не нравилась какая-то мелочь, вроде недостаточной расторопности или недостаточной почтительности, Клаус предпочитал кричать, но не расправляться с подчинёнными даже посредством штрафа (хотя бы потому, что внеочередные штрафы проходят через главу Базы). Ведь на таком закрытом объекте нанимать новый персонал взамен уволенного или уволившегося — дело непростое и способное привлечь внимание высшего начальства... Вот в этих обстоятельствах Сора раз за разом демонстрировал, что у него такого стопора нет. Он не то что лишить премии и зарплаты мог, но даже отдать приказ на арест! Юмико слышала, что караульный, который не узнал нового главу и попытался его задержать до выяснения, так и сгинул в тюрьме. Вот и боялись простые работники нарушить приказ такого опасного и непредсказуемого человека, даже когда он сам отсутствовал на месте: вдруг кто-то донесёт? Юмико бросила взгляд на пустой коридор, ведущий в медицинское крыло, потом на кабинет дежурного врача, который сейчас заперся у себя и работал с бумагами, перевела внимание на мальчишку, что, терпя слабость и сильную боль, продолжал орудовать шваброй. Насчёт боли и слабости медсестра имела чёткую уверенность: в конце концов кому, как не человеку, который меняет мальчику повязки, обрабатывает шрамы, делает уколы и даёт лекарства — знать о побочных эффектах препаратов, плохо сочетающихся с обезболивающим? Или о том, что отсутствующая рука — это далеко не единственная его рана? Жалко мальчика. Даже несмотря на толстокожесть опытного медика и приросшую к лицу маску отстранённой строгости, всё равно жалко. Недавно ведь, как показалось, у этих многострадальных детей — а именно таковыми воспринимала Юмико убийц, результатов деятельности, которых она не видела, но зато наблюдала, как они все росли… а потом погибали, в том числе и после приказа на утилизацию — всё наладилось. Должность погибшего генерала Маркуса, который, по общему признанию, уступал отнюдь не доброму генералу Биллу (особенно ранней его версии, которая не стремилась активно навязывать свои жестокие нововведения), в кои-то веки занял нормальный человек. Генерал Галахад, который успел немного побыть и главой медблока — мало того, что являлся серьёзным, понимающим мужчиной, от вида которого не бросало в дрожь, так ещё и подчинённых своих ценил. Не только офицеров. Простой персонал, вроде Юмико, и рядовые убийцы, которые при нём стали всамделишными офицерами — тоже попадали под определение подчинённых, а не живых вещей. Все вздохнули свободнее, расслабились… И вот опять перемены, как ушат холодной воды. Даже Юмико, пусть и незаметно для коллег, тяжело переживала возвращение старых — провались они в пропасть! — порядков, когда все они только-только начали смотреть в будущее с осторожным оптимизмом. Она даже тихонько плакала по ночам. Женщина, которая сначала лечила ушибы детишек и своим строгим видом не давала им шалить в медблоке, потом наблюдала, как подросших мальчишек и девчонок ради каких-то непонятных вышних целей ломают морально и физически, обрабатывая внушающими машинами и обкалывая наркотическими стимуляторами, а потом и вовсе добивают тех раненых, лечить которых сочли нецелесообразным. Старая толстокожая баба ревела в подушку, словно тридцатилетняя дурёха, льющая бессильные слёзы над тельцем случайно погибшего во время тренировки маленького ребёнка. Воистину верно сказали в той пьесе, на которую они вместе с мужем, старшей дочкой и её супругом ходили месяц назад: «Коль желаешь полностью сломать, сначала дай надежду». «Надоело!» — мысленно плюнув, женщина решилась. — Хватит, Эдгар, — мягко перехватив у парня швабру, сказала Юмико. — Сердце болит на тебя смотреть. Иди, ляг. — Не могу, тётя Юмико, — ответил юноша, который также помнил одну из немногих добрых медсестёр, работавших на Подземной Базе с самого начала. — Приказ нового главы. Иначе меня сочтут бесполезным. — Кто ещё тут бесполезен, — наклонив голову, тихонько, буквально только пошевелив губами, проговорила женщина, забыв, что чуткий слух воителя способен уловить и не такое. И добавила уже громче, обращаясь к юноше, бросающему обеспокоенные взгляды вокруг: — Я сама уберу, пока никто не видит. И этой вертихвостке Рите всё выскажу. А то ушла она, раз для неё работы нет, видишь ли! Давай, — подтолкнула Юмико застывшего в нерешительности парня. — Ты всё равно моешь плохо, а этот… командир Сора не постесняется и перемывать заставить. Не хочешь лечь, так сядь да слушай. Предупредишь, если идёт кто. А если чего и случится… я и так уже и детей подняла, и для будущих внуков скопила немного. Можно и увольняться. Тем более что старшая дочка моя нынче беременная. Пригляд нужен. — Х-хорошо, — выдавил из себя сжавший левый кулак Эдгар. — Спасибо. Простите, что раньше проказничал. — Все вы такими были. Даже ваша Куроме, про которую сейчас в газетах пишут. — Да, Куроме… пробормотал раненый. — Может, она… — так и не договорив, темноволосый воитель, привычно игнорируя боль и не показывая слабости, подчёркнуто ровной походкой направился к креслу. Впрочем, как бы парень ни верил в Номер Один их Отряда, которая в последнее время стала даже более впечатляющей, чем раньше — он сомневался, что она сможет что-то изменить. Даже он, простой убийца, никогда не являвшийся командиром группы и никак не стремившийся к этой сомнительной вершине, и то понимал, что успешная реализация нововведений Куроме опиралась в первую очередь на министра Сайкю, который ей заинтересовался. Эдгару не положено знать — да и откровенно наплевать ему — в чём был выражен этот интерес; однако смерть министра разведки уже давно не секрет для всех работающих в этой структуре. А если у Куроме нет патрона, то нет и влияния. Она, конечно, знается с генералиссимусом Будо. И даже общалась с Императором. Но первый — высокопоставленный армеец, которому вряд ли интересны их мелкие проблемы и которого в них не пустит разведка. А второй… Ха! Где Его Величество Император, а где — ничтожные низкородные убийцы?! Вот что в такой ситуации та из них, кто как-то незаметно стала чем-то большим, нежели просто сильнейшей в Отряде, сможет сделать? Нет, Куроме, конечно, непременно попытается, но… Как бы она сама не пострадала в попытках, попав под удар этого гадкого командира Соры и его целящего в министерское кресло покровителя. Рюто, вон, просто высказался, а теперь находится в карцере. Ему даже воду дают только раз в день и только один стакан. * * * — Кто-то сюда идёт, — через некоторое время внезапно произнёс Эдгар, отвлекая вздрогнувшую Юмико от уборки, коя у женщины, несмотря на отсутствие сверхчеловеческих сил, выходила лучше и быстрее. — Из наших, девушка, — добавил он, спустя несколько секунд прислушивания, а потом вновь расслабился в своём кресле. Взаимное доверие друг другу среди воспитанников Базы находилось на уровне, недосягаемом для офицеров и персонала. А вот Юмико всё же побереглась, поставив ведро с брошенной туда тряпкой к стене; к ней же прислонила и швабру. Вскоре дверь в коридор приоткрылась и в медблок вошла именно та, кого недавно вспоминали медсестра и убийца. — Здравствуй, Куроме, с возвращением, — улыбнувшийся Эдгар с искренней радостью поприветствовал невысокую брюнетку. — Как там у вас прошло задание? Все целы? — И тебе привет, Эдгар, — окинув присутствующих и пространство вокруг цепким взглядом, произнесла девушка. — Всё более-менее нормально. Все живы, неизлечимых травм нет. А ты чего тут — тяжело раненный, не долеченный, и не лежишь? Решил затянуть восстановление, чтобы прописаться в медблоке? — Ха-ха, нет, — парень издал неловкий смешок, неосознанно положив ладонь левой руки чуть выше культи правой, будто пытаясь спрятать травму. — Просто я сейчас бесполезен. А новый глава… Он сказал, что нужно работать и приносить хоть какую-то пользу, если я не хочу, чтобы меня утилизировали. Вот, полы тут мыл. — Ясно, — будто подтверждая уже известный ей факт, тихо кивнула девчушка. И вроде бы её совсем не пугающее девичье лицо осталось спокойным. И интонация не изменилась, даже непроизвольный всплеск духовного давления — которое Юмико за столько лет работы с множеством одарённых детей научилась узнавать — и тот отсутствовал. Начисто. Но отчего-то женщина всё равно ощутила, словно с Той Стороны могильным холодом повеяло. С тонким ароматом асфоделей, отражающихся в ленивой чёрной речной воде. Да, та маленькая девчушка, вечно бегающая с конфетами и печеньем в карманах — но старающаяся выглядеть взрослой и серьёзной — окончательно выросла. Действительно майор разведки, полноправный и во всех смыслах достойный, как бы на это ни фыркали другие офицеры Базы. — А вы… — холодные тёмно-серые глаза, словно пара ружейных стволов, навелись на медсестру, — госпожа Юмико? — Какая я тебе госпожа, Куроме? — произнесла женщина, с трудом переборов подспудное желание начать говорить в уважительной манере, как с начальством. — Просто Юмико. Или, если хочешь, тётя Юмико, как вы, сорванцы, всегда меня звали. — Хорошо, тётя Юмико, — кивнула Куроме, на секунду вновь став похожей на ту девчушку, которую помнила медсестра. Даже улыбнулась, слабо так, но тепло. — Я редко появлялась в медблоке. Да и сама ситуация… Но я в любом случае запомню ваш поступок, — отчётливо потеплевшим тоном добавила убийца. — Какой там поступок?! — отмахнулась женщина. Однако серьёзная и, кажется, злая лидер убийц Отряда не стала вступать с ней в полемику, а повернулась к Эдгару. — Иди, отдыхай и поправляйся, — не сомневаясь в том, что её словам подчинятся, сказала Куроме. — С этим… «новым главой» я разберусь. Не прямо сейчас. Но очень скоро он перестанет создавать проблемы. Обещаю. Где он, кстати, обретается? Юноша и женщина переглянулись. — Не знаем. — Ясно. Офицеры, кстати, тоже не знают. Я спрашивала. Какой хороший командир! — голос сочился сарказмом. — Тогда пока что загляну к дежурному врачу. Но до того как Куроме ушла, в коридор вбежало ещё одно действующее лицо. — Эдгар! — воскликнула появившаяся девушка. — Сена! — обрадовался своей половинке парень. Но сразу погрустнел. — А я вот… не уберегся. Брюнетка же, для которой появление сокомандницы не стало сюрпризом, лишь чуть поджала губы, пряча… досаду (?) и, кивнув обнявшейся парочке, направилась в кабинет. — Я тоже, хах, не убереглась, — уткнувшись в плечо своему парню, пробормотала пурпуровласая воительница. — Даже хуже тебя… Если бы не Куроме… Но я всё равно потеряла почти всю силу. И теперь я почти бесполезная. Хорошая же мы с тобой парочка, — грустно рассмеялась Сена и тихо хлюпнула носиком. Дальше Юмико слушать не стала, махнув милующимся голубкам, чтобы шли в палату, а потом сызнова взявшись за швабру с тряпкой. Нечего смущать молодёжь своим любопытством. Да и закончить уборку стоит, пока не пришёл ещё кто-нибудь. Женщина тихонько улыбнулась: может, Куроме сможет достучаться до Дворца, нового главу Подземной Базы одёрнут сверху, а у них и впрямь всё наладится?