Из Тьмы

— У меня плохие новости, — привычными движениями раскурив сигариллу, сообщила своим рассевшимся за столом подчинённым их одноглазая и однорукая сероволосая глава. — Старый козёл присоединился к Ночному Рейду и теперь переезжает к нам? — весело поинтересовалась Леоне. — Вай, что за ужасы ты рассказываешь! Постучи по дереву! — вздрогнул Лаббак и изобразил отгоняющий зло знак. — Генсэй, конечно, крут неописуемо, но он и у себя в Школе умудряется загонять всю команду. — Этот старый придурок тут не нужен! Я против! — согласилась со своим извечным «врагом» Майн. — Успокойтесь, — бывшая генерал строго посмотрела на троицу расшумевшихся подчинённых. Женщина выдула в потолок дымное колечко. И добавила: — Мастер Генсэй не собирается присоединяться к нашей команде. Пусть мы и сходимся во взглядах на нынешнюю прогнившую верхушку, однако всё так же диаметрально расходимся, когда речь идёт о неминуемой революции и нашем Движении Освобождения. Думаю, вы сами прекрасно помните тон его высказываний. — Сенсей стал более подозрительным к старости. И он любит поворчать, — сказал Булат под слабую улыбку согласно качнувшей головой Акаме. — Старый маразматический пердун, — проворчала Леоне. — Но сильный. — Тогда о чем вы хотели сказать, мисс Надженда? — преданно уставившись на объект своей влюблённости, спросил зеленоволосый повелитель нитей. — Это связано с событиями после смерти министра Сайкю? — Не совсем, — сделав очередную затяжку, та качнула головой. — Но Служба разведки тут в каком-то смысле причастна. В прошлом я проявляла недовольство в адрес поспешного и не согласованного решения по устранению главы разведки. Но, возможно, кто-то из командиров Штаба имел больше информации, чем я, поэтому принял такое решение. Женщина выдохнула дым и ещё раз глубоко затянулась, не показывая своих эмоций насчёт сказанного. Сгорающая от нетерпеливого любопытства Майн уже открыла рот, дабы поторопить босса, которая слишком уж затянула паузу, но Надженда её опередила, заговорив раньше. — По моим данным, на стороне Службы разведки появился новый Внеранг. Впрочем, любящая розовый цвет владелица снайперского тейгу всё равно высказалась. — Чего?! Ещё один?! — негодующе воскликнула Майн. — Этот гадский Император и его жиртрест-министр этих боссов имперских злодеев как куличики из песка лепят, что ли?! — Тут замешан скорее не Онест и его марионетка — Император, а глава разведки, — поправила подчинённую Надженда. — Новая претендентка на титул воительницы Вне рангов — именно его креатура, — после последней затяжки сигарилла отправилась в пепельницу, а бывшая генерал достала новую, которую начала крутить в пальцах своей живой руки, не спеша закуривать. Повернувшись к алоглазой брюнетке, которая молча, но очень внимательно смотрела на командира с тех самых пор, как та упомянула кого-то очень сильного из разведки, Надженда встретилась с ней глазами. Глава Ночного Рейда уже привыкла к манерам скупой на открытое проявление эмоций бывшей государственной убийцы и даже стала более-менее понимать её мотивацию, благо что та со временем стала вести себя в компании соратников более открыто — но всё равно под немигающим взглядом, принадлежащим будто не человеку, а какому-то змеиному монстру, почувствовала себя неуютно. Впрочем, внутреннего дискомфорта она не выказала и со слабым кивком произнесла: — Ты правильно догадалась, кто это такая, Акаме. — А можно нам тоже рассказать? — поправив очки, поинтересовалась Шелли. — А то я не догадалась. — Да, Акаме. Раз босс скрытничает, расскажи нам ты! — требовательно вторила подруге Майн. Леоне, Булат и Лаббак молчали. Они и так догадывались о личности новой злой звезды на небосводе Империи. Первая — косвенно поучаствовала в попытке побега бывшей имперской убийцы и своей нынешней близкой подруги, которая пыталась, но не смогла вытащить из когтей государства ещё и свою младшую сестру. Второй лично познакомился с оной сестрой и верил своему наставнику, рассказывавшему о её выдающемся таланте. Также, как друг Акаме, хозяин Инкурсио знал, что та следит за освещением похождений младшей сестры в прессе. Содержание статей от него тоже не ускользнуло. С кем ещё бывшая имперская убийца будет такое обсуждать, как не с посвящённым в общую тайну человеком? Ну, а Лаббак просто много читал, в том числе и те самые газеты. И, в отличие от забывчивой Шелли, хозяин тейгу Кросс Тейл имел привычку запоминать примечательные факты. Особенно факты, касающиеся симпатичных девушек. Картинок с младшей сестрёнкой Акаме, конечно, не печатали… однако у такой красотки просто не может быть родственницы-дурнушки! Поэтому Лаббак был заинтересован. — Моя младшая сестра? — наполовину вопросительно произнесла брюнетка. — Да, это она, — Надженда полуприкрыла глаз и всё же решила зажечь новую сигариллу. Учитывая вышеупомянутые обстоятельства, когда Акаме ответила, сильное удивление показала лишь Майн. Но заинтересованность проявили все. — Ну, нифига ж себе! — воскликнула девочка. — Я считала, что наша Акаме — монстр! Неужели младшая сестра «убийцы мяса» даже страшнее её и того противного старикашки, вместе взятых? — Куроме всегда была талантливее меня, — тихо, с неопределённой интонацией сказала брюнетка. — Ты можешь рассказать нам что-то важное о ней? — спросила Надженда. — По поступившей из Штаба информации, твоя сестра устроила на Севере кровавый шторм. Акаме покачала головой. — Сестра, должно быть, продвинулась и освоила новые приёмы и техники. Я только запутаю вас. — А, я вспомнила! — Шелли радостно вскинула вверх указательный палец. — Это ведь та Повелительница Падали! Про её бесчинства на северо-востоке писали в газете. И недавно снова написали про кровавые побоища и жуткие репрессии. Только там её назвали Палачом Севера. Это она же? Или я опять всё перепутала? — Она, — согласилась Надженда. — Из-за диверсий и ударов Команды Террора, унёсших множество жизней борцов за освобождение Севера, а также прибытия на фронт дивизии головорезов Эсдес Революционная Армия решила поддержать наших союзников. Для этого в Северное королевство ускоренно выдвинулось элитное подразделение воителей во главе с могущественным тейгуюзером, способным управлять монстрами вплоть до Ультимейт-класса включительно… — Ого! — восхитилась Леоне, некультурно перебив командира. — А я и не знала, что на нашей стороне есть такие сильные люди. Круто! Надо за это выпить, — в руках у недисциплинированной особы каким-то непонятным образом появилась бутылка с чем-то подозрительно напоминающим алкоголь. Крепкий. — И какой он? Симпатичный парнишка — или кто-то вроде старого вредного сухофрукта? — не замечая недовольный взгляд Надженды, поинтересовалась блондинка; под «сухофруктом» она подразумевала, естественно, Генсэя. — Слышал о нём, — подал голос Булат. — Страшный тип. Он сейчас на нашей стороне, но из тех, с кем лучше не встречаться. — Ну, и с кем была драка? — любопытно блеснула глазами Майн. — А главное — кто кому навалял?! Хотя… — сопоставив факты, девочка растеряла часть энтузиазма, — если новость плохая, то наваляли нашим. Наш монстрячий пастух живой хотя бы? — Живой, — успокоила подчинённую глава Рейда, которая так и не выпустила своего раздражения на опять впавшую в расхлябанность Леоне: в конце концов, у них сейчас неформальная беседа, а не рабочий брифинг. Хотя кошка своё ещё получит. После следующего залёта и сразу в двойном размере. — Однако он получил травму. И почти все воины Революции, а также три сильнейших монстра и тысячи солдат северян погибли страшной смертью в жестокой засаде имперских шпионов. Кроме того, Куроме, напавшая на подкрепление для сил Севера посреди одного из крупных городов, в процессе схватки нанесла массу ущерба городу и его жителям. — Имперцы! — фыркнула Майн. — Даже если они уже на дне, то всё равно достанут лопату и выкопают себе яму ещё большего позора. — Война не знает жалости, — с горьковатой философией заметил нехарактерно тихий и задумчивый Булат. — Да, не повезло городку, — покачал головой Лаббак. — Там и одного монстра обычно хватает, чтобы чудовищный — буквально — разгром устроить. А три живых против чёрт знает скольких мёртвых… Бой, наверное, был как в манге или книжках. Один котлован остался. — Получается, у сестры теперь ещё три марионетки ранга S? — внесла Акаме капельку конструктива. — К счастью, нет, — покрутив в пальцах тлеющую сигариллу, ответила Надженда. — В послании говорилось, что против такого развития событий были предприняты меры. — Я поняла, — слабо кивнула бывшая имперская убийца. Вспомнив их общение с сестрой, которая убеждала Акаме не воспринимать всё услышанное, словно подтверждённую истину — каждый может если не лгать, то заблуждаться, — она отстранилась от дальнейшего разговора и попыталась сопоставить известную ей информацию. Брюнетка внимательно следила за тем, что пишут о Куроме в оппозиционных и имперских газетах. А про сестру действительно писали. Много, часто и отнюдь не в положительном ключе. Конечно, события на далёком севере редко когда попадали на первые полосы, но стабильно присутствовали во многих изданиях. Так что, устранив противоречащие друг другу утверждения, алоглазая убийца смогла найти ряд общепринятых фактов: Куроме поручили восточную часть северной границы. Дела там шли достаточно плохо для Империи. И младшая сестра с товарищами и какой-то армейской дивизией разгромила восточный корпус северян. Потом у неё возник конфликт с властями провинции и обосновавшимся там бывшим наместником Северного королевства. Причём о наместнике Биросе даже проимперская пресса отзывалась... неоднозначно. А уж оппозиционно-революционная и вовсе плевалась ядом. Причём в большинстве статей, которые перепечатывались с изданий северного региона и даже северного Королевства, Бироса проклинали много чаще и сильнее, чем Куроме. Некоторые даже осторожно похвалили сестру и имперскую разведку — или позлорадствовали над потерявшими берега угнетателями, которых всё же настигла расплата, — когда начались массовые аресты и казни высокопоставленных лиц. Правда, причины и последствия случившегося все описывали сильно по-разному: от «репрессий последних остатков чести и совести провинции и региона» до «долгожданной кары для своры упырей, за которую столичным разведчикам можно простить часть иных прегрешений». Но если сосредоточиться на фактах, выйдет, что фронт не посыпался, имперская армия укрепила позиции и даже заняла какие-то оставленные крепости (девушка не стала запоминать ничего ей не говорящие названия). Масштабных народных волнений тоже не произошло. Значит, к истине ближе вторая точка зрения, ведь после вмешательства имперской службы разведки положение в провинции и на фронте как минимум не стало хуже. Описания вроде «столбов с телами от горизонта до горизонта» Акаме сочла художественным преувеличением, благо революционная убийца, регулярно читая газеты, уже поняла, насколько склонны журналисты ретушировать или приукрашивать те или иные события, а то и нагло врать, выворачивая истину наизнанку. И грешила этим, увы, не только лишь проимперская пресса. То есть получается, что после появления Куроме Империя, ранее сдававшая позиции в том регионе, начала выигрывать. Потом был какой-то теракт в Скаре — как называлась провинция и её центральный город, — потом покушение на сестру и её команду, а потом прямое нападение генерала Камуи Ван — то ли перешедшего на сторону Революции, то ли нанятого западниками владельца могущественного тейгу Адаусу. Куроме последовательно пытались уничтожить, сделали несколько попыток разными средствами, но это не удалось. И тогда появился тот повелитель монстров, сильнейшие из которых, как сказала командир, были специально подготовлены против превращения в марионеток. Про то, что младшая сестра схлестнулась с Эсдес, создала и возглавила какую-то дивизию ополченцев и фактически стала исполняющей обязанности губернатора, Акаме тоже прочла и отложила данный факт в памяти. Всё-таки Куроме, кажется, не переоценивала свои силы, когда выказывала уверенность в своей способности подняться к вершинам внутриимперской иерархии, дабы попытаться изменить страну изнутри. Но это к делу не относилось. Акаме интересовало иное. — Элитный отряд от Революционной Армии ведь прибыл специально, чтобы устранить Куроме? — с полувопросительной интонацией озвучила свои выводы брюнетка, оборвав ушедшее куда-то в сторону обсуждение монстров и способности человеческих воителей им противостоять. — С чего ты так решила? — заинтересованно взглянула на неё Надженда. — Беспокоишься за сестрёнку? — вторила ей Леоне, захотевшая подколоть подругу. — В газетах писали, что деятельность команды сестры помешала наступлению северян. И её уже пытались устранить. Если бы чудовищ хотели просто бросить на фронт, то с ними бы не делали того, что сделали. — Хм… может быть, — протянула Надженда, мысленно перестраивая скелет беседы. Если Акаме следит за теми событиями, то стоит быть осторожнее со словами, чтобы не оказаться заподозренной во лжи. Такое сборище идеалистов, как Ночной Рейд — это не армия, здесь очень многое зависит от доверия командиру. — Значит, нам могут скоро поручить миссию на её убийство? — поинтересовалась Шелли. — Мы с Тыковкой готовы! — самоуверенно заявила Майн. — Поджарим издали, ничего и понять не успеет! — А кто в Столице с обычным бандитским громилой опростоволосился? — поддела младшую убийцу Леоне. — Это один раз было! — вспыхнула задетая за живое девочка. — И тот громила был необычный! И я тренировалась с тех пор! И... и вообще: ты на чьей стороне?! — В любом случае Ночной Рейд в обозримом будущем не планирует ликвидацию этого объекта, — пыхнув табачным дымом, сказала Надженда. — Разумеется, часть Штаба, которая относится к нашим южным союзникам, пребывает в бешенстве и требует крови. Но другая часть вождей нашего Движения занимает… более сдержанную позицию. — Фух! — облегчённо выдохнул Лаббак. — Не люблю убивать девчонок. Особенно таких, что и сами могут вывернуть тебя наизнанку. — Я лично считаю, что твоя сестра, Акаме, — Надженда бросила испытующий взгляд на брюнетку, — имеет потенциал присоединиться к нам. Если ты следила за тем, что о Куроме пишут в газетах, то могла заметить: она хоть и перегибает палку — не зря некоторые сравнивают её с Эсдес! — но всё же тяготеет к справедливости, как она её понимает, и защите народа Империи, — произнесла женщина и с демонстративной задумчивостью стряхнула пепел. — Особенно это заметно по её интервью. — Интервью Куроме? — заинтересовалась алоглазая. — Да, — кивнула обладательница глазной повязки и металлической руки. — Твоя сестра для каких-то целей дала интервью одному из журналистов, известных своей неподкупностью и стремлением к истине. Оно было недавно доставлено в Столицу почтовыми соколами. И ещё не прошло через редактора и цензоров, не говоря о печати. Но благодаря нашим союзникам мне досталась копия. Желающие могут позже с ним познакомиться. Но сейчас скажу, что риторика похожа на вашего нового наставника: пренебрежительно-скептичное отношение к Революции при взглядах и целях, достаточно схожих с нашими. — Погоди, босс, — вмешалась Леоне. — Разве Акаме не рассказывала нам, что её младшая сестра и остальные в этой их Подземной Базе крепко сидят на наркотиках и подвергаются регулярному мозгомойству? Какие ещё схожие взгляды и потенциал присоединения? — Наркоманку с промытыми мозгами не сделали бы майором, — качнула головой Надженда. — Я узнала через наших шпионов, что Сайкю затеял какую-то свою интригу с попыткой выставить Куроме наследницей давно исчезнувшего высшего рода Абэ. Поэтому её саму и даже других государственных убийц вернули в нормальное состояние и вылечили от большинства последствий приёма наркотиков. — Вот как? — отхлебнув из горлышка своей бутылки и щедро протянув остатки Булату, хмыкнула блондинка. — А чего этот скользкий гад хотел вообще? Захапать кусок Империи под себя? Так он Куроме не родственник. Жениться на ней если только, — девушка рассмеялась. — Как тебе такой зятёк, Акаме? Алоглазая лишь укоряюще посмотрела на подругу, отчего та поумерила градус своего веселья. Надженда же и вовсе проигнорировала вторую часть реплики Леоне, ответив, впрочем, на первую: — Не знаю, чего он добивался. Сейчас, когда Сайкю погиб, его цели уже не имеют значения. Но сделанные им шаги и последствия принятых им решений — остались. Учитывая, что креатура министра разведки оттоптала мозоли многим влиятельным дворянам прямо и почти всем косвенно, Империя сама может толкнуть её к нам. Даже несмотря на новую ступень силы. — Командир, как сестра могла обидеть сразу всех дворян? — подала голос Акаме. — Очень просто, — Надженда раскурила новую сигариллу. — Многие небезосновательно считали, что власть Столицы над окраинами постепенно слабеет, — сказала она после затяжки. — Чувствуя это, региональные лорды и чиновники стали проявлять больше вольностей в трактовке законов и пожеланий Центра. Долгое время это сходило им с рук, стало привычным и удобным. А теперь сначала события на северо-востоке, а потом и на северной границе продемонстрировали всем посвящённым, что — благодаря твоей сестре — руки Дворца оказались достаточно длинны и сильны, чтобы достать любого. В жилах Бироса текла толика крови правящей династии — и что? Думаешь, всех этих лордов, губернаторов, вице-королей и наместников обрадовало знание о том, что к ним в сжатые сроки может прибыть группа тех, кто сломает об колено любые их честолюбивые планы, а возможно, даже и их лично? — насмешливо пыхнув дымом, прищурила своё око женщина. — Разве это не хорошо для имперской власти? — непонимающе нахмурилась Акаме. — Для здорового государства — безусловно, — легко согласилась глава Ночного Рейда. — Но для той возглавляемой премьер-министром Онестом Империи, прогнившей и заполонённой паразитами, с которой мы боремся — нет. На этих словах Булат (который пострадал именно из-за интриг и, как он считал, абсолютно несправедливого ареста его командира — генерала Ривера) кивнул. — Поможем ей! — широко улыбнувшись, воскликнул мужчина. — Настоящий мужик никогда не бросит сестру подруги на растерзание интриганам и бесчестным командирам! — Да! — согласился с ним Лаббак. — Чем больше симпатичных девчонок, тем лучше! Мисс Надженда, конечно, вне конкуренции, но… — Но твоя натура извращенца жаждет получить ещё одну жертву для твоего вуайеризма, — презрительно фыркнула Майн. — А я против. И вуайеризма, и вообще! Нечего всяким любителям падали и резни делать в нашем Ночном Рейде! Это если той кровожадной некромантке вообще понадобится помощь, — добавила она, чуть подумав. — Куроме сильная, — неожиданно высказалась в поддержку снайперши Акаме. — Она должна справиться даже с такой угрозой. И она не любит Революцию. Но я поговорю с ней, когда мы встретимся, — добавила девушка, невзначай напомнив главе группы революционных убийц об их давнем договоре, когда Надженда обещала бывшей имперской убийце, что даст самостоятельно разрешить противоречия с сестрой, оставшейся на стороне Империи. — Хорошо, — согласилась одноглазая, гася в пепельнице уже третью докуренную сигариллу. — Возможно, если у тебя получится объяснить твоей сестре истинное положение дел и помочь сделать ещё один шаг, то новость о новом Внеранге окажется плохой именно для Империи, а не для нас. Остальных же призываю: в случае встречи не лезьте на рожон. Если вообще будет такая возможность, попытайтесь достучаться до её разума, но не усердствуйте. В случае конфликта главный приоритет — отступление. Вот портреты в анфас, в профиль и изображение в полный рост, — Надженда положила на стол пачку отпечатанных литографическим методом листов. — Изучите. Лаббак посмотрел на картины с изображениями темноволосой девушки — совсем не опасной на вид: невысокой, хрупкой и за счёт этого выглядящей ещё моложе своего возраста, практически ровесницей Майн. И не скажешь, что страшная Повелительница Падали и потенциальный Внеранг, поглядишь и так, и этак — будто обычная столичная девчонка. Парень нахмурился и потёр пальцами лоб. Что-то в изображении показалось знакомым. И он буквально завис, пытаясь вспомнить что-то… что-то важное. Наверное. В мозгу замелькал хвост вот-вот готовой попасться мысли. Однако вмешался раздражитель извне, заставив догадку ускользнуть. — Чего пялишься, извращенец? — потянувшись через стол, толкнула залипшего товарища Майн. — Влюбился, что ли? — Нет, — буркнул тщащийся ухватить ускользающую от него мысль парень. — Просто как-то она знакомой показалась. Не могу понять почему. — Ну, ты тупой! — едва ли не хлопнула себя ладонью по лбу розоволосая. — Все мозги мхом заросли, то-то башка зелёная! Поднимись со дна своей канализации и посмотри на Акаме. Внимательно! У них же с сестрой почти одинаковые лица, слепошарый! — А, точно, — рассеянно отозвался парень, который, не обратив внимания на ставшие привычными выпады самой юной (и вредной) сокомандницы, сначала посмотрел на Акаме, а потом с неловким смешком взлохматил свою шевелюру. — Действительно похожи. Туплю что-то. — Это твоё обычное состояние, — фыркнула девчонка, но, видя, что всласть пособачиться не выйдет, вернулась к скучному разглядыванию картинок и сопровождающих их бумаг с известными фактами. Что касается Надженды, то у неё изначально был иной план. Нет, она не собиралась на данном этапе рисковать своими людьми и связываться с резко продвинувшейся убийцей, от которой непонятно, чего ожидать. Но к ней уже присылали посредников, дабы узнать: не желает ли Ночной Рейд поучаствовать в создании проблем для новой и для всех неудобной фигуры? И предлагали они… немало. Даже учитывая крайне низкую вероятность прямого столкновения. Надженда сомневалась, но скорее склонялась согласиться. Только раз уж объявился такой неожиданный фактор, как Акаме, которая, оказывается, внимательно следила за тем, что газеты пишут про её сестру, то Ночной Рейд лучше займёт выжидательную позицию. Да, конечно, это не так выгодно. Зато нет рисков — и есть перспективы собрать больше информации о потенциальных противниках-союзниках, чтобы потом действовать эффективнее. Ведь получив отказ, заказчики не отступят, а попробуют задействовать иные инструменты. Кто знает — может, по итогам интриг Ночной Рейд действительно получит своего воителя Вне рангов? Хорошо бы. Младшая сестра, судя по всему, умнее старшей, а ещё имеет склонность к лидерству, но бывшая военачальница верила, что сможет направить эти качества в полезное русло. Что касается старшей сестры «Абэ», то Леоне, с которой никто не слагал обязанностей по присмотру за бывшей имперской убийцей, нужно сделать втык за их халатное исполнение. Почему не донесла? Что-то она всё реже приносит важные подробности из жизни коллектива, а всё чаще какую-то бытовуху. Будто Генсэй не только сделал её сильнее, но и что-то из своих понятий о чести воина внушил. В их-то шатком положении — совершенно лишних! …Хотя глупости всё это. Люди в зрелом возрасте не меняются, по крайней мере, легко. Так что эта ветреная распутница наверняка просто ленится. Будто окончательное уподобление своему внутреннему зверю — ленивой и проказливой кошке — сделает её ближе к заточённому в тейгу демоническому льву и даст больше сил, — без злости или даже раздражения мысленно пошутила Надженда, для которой члены Ночного Рейда за прошедшее время успели стать чем-то большим, чем просто подчинённые. * * * В центральной части столицы северного региона Империи было не протолкнуться от карет. Полуночно-чёрные, кипенно-белые, светло-коричневые, бирюзово-голубые или имеющие иную, более экзотичную окраску; изящные, почти хрупкие с виду, похожие на гигантские цветы — и тяжеловесные, явно бронированные, словно и не кареты, а передвижные форты. Роднила их всего пара вещей: общая роскошь (от «простого премиум-класса» до уникальных, баснословно дорогих творений известных мастеров, призванных всем и каждому продемонстрировать богатство и влиятельность их хозяев), да ещё направление движения. Все эти экипажи, как один, двигались к дворцу наместника. Пожалуй, если бы власти не перекрыли часть дорог — идеально вычищенных к сему, объявленному праздничным, дню — для транспорта простонародья и дворян низкого ранга, то могли бы и пробки образоваться. Настолько ревностно стремились все приглашённые (или просто имеющие право присутствовать) засвидетельствовать официальное провозглашение действующим наместником своего прямого преемника, а также торжественную присягу последнего. Знаковое событие! И редкое. Нынешний наместник, считающий минуты до окончания своих полномочий, сел в своё кресло несколько десятилетий назад. Кроме того, ввиду последних изменений в регионе стремились засвидетельствовать почтение и надеялись на должности в обновлённом госаппарате не только те, кто делали ставку на новый курс и продвигающую его фракцию «патриотов-реформаторов», которая в конечном итоге победила и продвинула своего человека на должность наместника. Больше всего пробиться на приём старались нейтралы и те из противников победившего блока, что в последний момент решили если не переметнуться на сторону победителей, то зафиксировать своё поражение и нежелание продолжать заведомо проигранное противостояние. Сдаться, да — но на почётных, желательно не слишком обременительных условиях. Также присутствовала и дворянская массовка из публики попроще, которая урвала пригласительные, желая засветиться если не перед Самим, то хотя бы перед кем-то просто богатым и влиятельным, дабы получить шанс пристроиться на тёплое местечко. Впрочем, не все гости оказались вовлечены в эту дорожную суету. И это касается не только тех, кто уже прибыл во дворец. — Вы только посмотрите! — оторвав взгляд от неба, раздражённо воскликнула эффектная рыжеволосая дворянка в шикарной шубе: одна из тех, кто не от хорошей жизни и не без камня за пазухой, но переметнулся в стан победителей. — Какая невероятная наглость! — И не говорите, — вторил ей другой дворянин из того же лагеря; этот щеголял шикарной тростью с набалдашником в виде головы какого-то хищного монстра с двумя крупными розовато-алыми бриллиантами вместо глаз. В его вытянутом лице с кисло загнутыми вниз уголками тонкогубого рта ощущалось нечто лошадиное. — Как они смеют летать, когда мы вынуждены ехать по земле?! — Возмутительно! А если тварь упадёт на кого-то из нас?! — присоединился к ним невысокий толстяк в длиннополом пальто. — Кто вообще выдал разрешение на полёты над городом? Тем более в такой день, когда в его центре собрались лучшие люди северной Империи! — Насколько я знаю, это небесный скат генерала Куроме, — обронил скромно (на фоне прочих собеседников) одетый офицер, которого, раз он по случаю плановой ротации оказался в городе, в приказном порядке выдернули на мероприятие. — Я имел честь наблюдать его на фронте. А разрешение на полёты над городом по текущему регламенту может дать только господин наместник, самолично. Недовольные дворяне отреагировали на такой пассаж с единодушным (и отчасти опасливым) недовольством. Ведь скрытое за словами послание: можете адресовать своё недовольство лично наместнику или одиозной некромантке, — читалось на раз. — Фи! — наградив говорившего презрительным взглядом, как это умеют только женщины, нарочито сморщила носик дворянка. — Кого в нынешние времена только не одаривают почестями. И это в час, когда достойные люди вынуждены терпеть позор и разорение! — Молодой человек, вам в армии не объясняли, что влезать в чужие беседы — грубо? — неприязненно глянув на «оборванца», поинтересовался обладатель шикарной трости. — Тем более влезать в беседы уважаемых и знатных людей? — «Не чета тебе», — не было произнесено, но отчётливо витало в воздухе. — И с каких это пор эта… имперская убийца стала генералом? — не удержался он, впрочем, от любопытства. — По сведениям из источников, всяческого доверия достойных, она недавно стала всего лишь майором. Или вы хотите сказать, что осведомлены лучше меня? — в голосе длиннолицего сквозило неприкрытое презрение. — С тех пор, как наш досточтимый наместник Йозеф дал разрешение на формирование добровольческой Красной дивизии и присвоил звание её шеф-генерала уважаемой госпоже Куроме, — с не меньшим пренебрежением ответил военный. — А ваши источники, как и вы, застряли в старом мире. Честь имею, — изобразив почти хамски небрежный поклон, военный развернулся и, прибавив шагу, удалился. — Вы поглядите, каков нахал! — воскликнула рыжая дворянка. — Солдафон! — Да-да, — покивал толстячок, что явно струсил от перспективы привлечь внимание главы столичных убийц, имеющей громадную личную силу и немногим ей уступающее влияние в регионе, которое мало пошатнулось даже после распространения слухов о неурядицах в центральном отделении Службы разведки. — Но в чём-то он прав: не нам обсуждать волю наместника. Раз он так выделяет столичных убийц, то так тому и быть. И уж простите, но мне также нужно спешить, — обозначив поклон, ретировался невысокий обладатель длиннополого пальто. — Трус, — фыркнула дворянка. — Как только вспомнили об этой подстилке, сразу сбежал! — Но в чём-то он всё же прав, — не согласился с ней оставшийся мужчина. — Для обсуждения не просто каких-то наглых летунов, а столичных убийц с разрешением от самого господина Йозефа — здесь не место и не время. Вместо ответа дама вновь слегка сморщила свой носик, но продолжать спор не стала. * * * По просторам дворцового зала церемоний разносился голос пока ещё действующего наместника — его высокоблагородия Йозефа Сильверстайна. … — При восшествии на трон отца Его Императорского Величества, бу-бу-бу… С гордостью оправдали возложенные ожидания, бу-бу-бу бу-бу-бу-бу бу-бу… — признаться, голос у наместника слабоватый, довольно монотонный и дребезжащий. Скучный. Да и смысл его речей полностью соответствовал содержанию. Речь опытного политика-бюрократа для других политиков и бюрократов. Но подавляющее большинство присутствующих очень внимательно слушало оратора — или хотя бы старательно делало вид. Складывалось ощущение, словно крайне монотонный, но очень строгий и требовательный лектор бубнит о каких-то совершенно неважных, но тем не менее включённых в учебный план событиях перед вынужденными его слушать студентами. И только попробуй обидеть или разозлить заслуженного старичка: он ведь по совместительству ещё и глава учебного заведения! Не проявишь уважения — тебе же хуже. Дедушка собирался уходить и ностальгировал вслух, вспоминая о том, сколько всего ему пришлось пережить на посту наместника. И будучи высшим чином среди всех присутствующих, Йозеф, естественно, не встречал намёков на то, что можно и поторопиться. Зря я поверила своей эмпатии, когда наместник говорил, что-де будет краток. То есть сам-то он, может, и верит, что пристойно краток, а то так даже красноречив — но окружающие… Те, кто находится среди задних рядов, могут позволить себе негромко (ни в коем случае не показывая вида и, в случае женщин, скрывая лицо за веером) переговариваться и даже украдкой зевать; но вот нам, «счастливчикам» из первых рядов, вести себя подобным образом никак нельзя. Ведь это означало бы проявить невоспитанность и непочтительность. Чего никому не нужно. Хотя и хочется, да. Единственное, что мне оставалось — это, водя по залу одними глазами, изучать обстановку и других присутствующих. Так себе занятие, но хоть не совсем бездарная трата времени. Правда, и то и другое особенного интереса не представляло. Обстановка зала церемоний не отклонялась от типичной для такого рода дворцов: высоченные потолки, под которыми, кажется, и вертолёт пролетит; подпирающие их каменные колонны, отполированные до блеска; какая-то полуабстрактная мозаика на потолках — вероятно, даже что-то там символизирующая; много белоснежной лепнины и позолоты, преобладающие цвета, помимо этих двух — синий и зелёный. Кое-где немного серого и чёрного. В общем, строго, дорого-богато, но стильно, пусть и несколько безлико-стереотипно. Разумеется, тонкости оформления везде разнились. На северо-востоке, к примеру, вместо синего предпочитали красный с золотом, да и архитектура в тех регионах выглядела более, хм, восточно-азиатской. Вместо абстрактных узоров, например, в оформлении интерьеров часто использовали полотнища с каллиграфически выведенными иероглифами, а также расписные шёлковые шпалеры. Но впечатление и там и там почти одинаковое: очень просторно, очень помпезно, местами красиво и сильно похоже на музей. Жить в таком месте я бы не захотела. Поэтому и подаренный наместником Тайго домик в Столице предпочла сдать в аренду, ага. — …На протяжении многих десятилетий, бу-бу-бу… — всё продолжал свою монотонную, никому не интересную «лекцию» пока ещё действующий наместник. — Верные нашей великой Империи, мои драгоценные друзья и соратники, бу-бу-бу бу-бу-бу-бу… «Когда он уже наговорится и перейдёт к делу? — подумала я с усталым смирением. — У некоторых тут, между прочим, ещё есть дела. Важные. Срочные. У меня, например». Но старый Йозеф остался глух к невысказанным пожеланиям недовольной некроманси и, ненадолго прервавшись, дабы сделать глоток из стакана с водой, с новыми силами продолжил токовать… то есть, конечно, произносить свою несомненно историческую речь. Касаемо остальных присутствующих, вынужденных страдать вместе со мной, то там посмотреть тоже особо не на кого. Все сплошь либо и так подробно изучены, либо абсолютно неинтересны. Из первых в пример можно привести упитанную, но скорее медведеобразную, чем свиноподобную фигуру преемника нынешнего наместника (что, кажется, решил кратенько, за пару часов, пересказать всю свою жизнь с нюансами карьеры). Или, например, нового главу разведки. Я, конечно, с ними обоими обязательно поговорю, но после завершения мероприятия и перехода его в обычную встречу бомонда. Вот ещё мелькает лысая макушка главы объединения предприятий, пытающихся — и в последнее время небезуспешно — прижиться и преуспеть на севере Империи... а в дальнейшем, возможно, и на территории соседнего королевства. После подавления восстания Сейки, разумеется. Нет, я не помогала ему попасть на сегодняшнее мероприятие напрямую. И тем не менее он здесь — что, признаться, любопытно. Но сам мужчина не знает, что он мой человек; максимум — подозревает, что разведка оказала ему и его компаниям некоторое содействие. Так что к нему даже подходить потом не стану, узнаю всё из донесений. Ещё присутствовал генерал Кель Хейг, тот самый случайно спасённый, который сейчас выглядел куда как лучше, чем когда мы в первый раз его встретили. Даже не скажешь, что этот импозантный офицер, чей облик во всеуслышание кричал о куче родовитых предков за спиной и долгой традиции военной службы, не так давно походил на избитого бродягу. Но уж с кем с кем, а с бригадным генералом — которого таки не сняли с должности и даже наградили… приглашением сюда — я общалась много и плодотворно. Всё-таки он именно у нас в гостях восстанавливался. Также присутствовало несколько представителей военной аристократии с северо-востока Империи. Тоже всех знаю поимённо (не только прибывших на мероприятие) и со всеми общалась. Мои сторонники всё же. Причём активные, готовые оказывать поддержку с оружием в руках. А малоинтересные персонажи… да просто уймища их! Причём даже среди представителей первых рядов таких наберётся, может, не две трети, но ощутимо больше половины. Богачи, землевладельцы, представители старой аристократии. Казалось бы — это всё могущественные и влиятельные люди, которых необходимо принимать в расчёт. Но по факту в сложившихся условиях за ними не стоит ни реальной силы в лице воителей и большого числа простых головорезов, готовых убивать и умирать за интересы покровителей, ни политической силы в виде связей с теми, кто может обеспечить прикрытие от официальной власти, ни даже особого авторитета. То есть всё вышеперечисленное имелось… раньше, но после чисток благополучно перестало существовать, будучи либо уничтоженным, либо надёжно сокрытым. Выведенным за скобки — то есть за пределы провинции. Так что сейчас надували щёки и строили из себя пупов земли сплошь «плюшевые тигры и бумажные драконы». То есть их сюда пригласили, раз уж эти дамы и господа соизволили примкнуть к победившей партии (а также поддержать её соответствующими финансовыми вливаниями). Но в большей мере это произошло по старой памяти, а также из нежелания усугублять упрямо тлеющий внутренний конфликт. Ибо при желании условных оппозиционеров могли окончательно нагнуть и забрать всё силой, по примеру проделанного мною в Скаре, но это создало бы неприятный прецедент. Кстати, в отличие от меня, эти персонажи были оч-чень даже заинтересованы в одной доброй девочке-волшебнице. …точнее, в том, чтобы она сдохла. Предпочтительно — медленно и в муках, но это уже опционально. Вон как сверлят взглядами, полными бессильной ненависти (и подспудного, не всегда даже осознаваемого страха)! Особенно одна симпатичная рыжая мадам старается. Не помню её имени, но знаю, что она жена — то есть уже вдова — крупнейшего поставщика всяких хозяйственных мелочей (и не очень мелочей) в армию. Учитывая, как у нас всё «хорошо» с этим было и местами до сих пор есть — совсем не удивительно, что данного типуса бросили в камеру, где его — сюрприз-сюрприз! — поразил сердечный приступ. Затем последовал арест большинства активов семьи и взятие в агентурную разработку или под следствие всех персонажей, вовлечённых в интересные схемы личного обогащения (пыточных дел мастера могут добывать информацию не хуже, чем я из своих марионеток, особенно если речь о людях, не имеющих специфической подготовки) и пошедшее по цепочкам раскулачивание уже подельников нехорошего дядечки. Полагаю, это довольно неприятно — когда ты, окольцевав столь «жирную дичь», должна была стать одной из богатейших женщин региона, может, даже всей Империи (ну, если не считать высшую аристократию), а по факту осталась у разбитого корыта. Ну, как у разбитого? С «жалким» десятком тысяч золотых на счетах, а также имея ещё пару раз по столько в виде неотчуждаемой земли, недвижимости и прочего. И это после того, как мамзель, щедро расплачиваясь золотом, драгоценностями и даже собственным телом, договорилась перейти в разряд «дружественных», получив защиту и определённые гарантии, иначе денег осталось бы ещё больше. Или, что возможно, вообще ничего не осталось: родственники и бывшие друзья мужа вполне могли отобрать всё нажитое в браке. Ну, если бы рискнули подставиться под око закона — после пинка от одной доброй волшебницы вышедшее из летаргического сна и резко ставшее очень въедливым и нетерпимым — с риском, что к ним вернутся, раскидают по камерам и выдоят уже до конца, без былого снисхождения (проявленного, чтобы не слишком сильно расшатывать накалившуюся обстановку). Так-то, конечно, Нейман — главный ответственный за проводимые в регионе чистки. Но он уже окончательно сдох. Да и являлся местный главшпион раньше для всех этих разнокалиберных элитарных коррупционеров «хорошим», а «испортился» только после моего появления. Поэтому и «лучи добра» эти деятели, резко оторванные от титьки госбюджета, слали в основном мне, а не его сменщику. Хотя те, кто сохранил своё дело и весомую часть активов, вели себя сдержаннее. В любом случае на красивую женщину, пусть не очень умную, а ещё стерву облегчённого поведения (что традиционно для данной среды: верные супругам аристократы — исчезающий вид) смотреть приятнее, чем на пожилых мужиков. Я даже выгадала момент, когда больше никто на меня не смотрел, встретилась взглядами с «почитательницей» и этак выразительно подмигнула ей. Надо сказать, румянец и гневное выражение на остроносом личике ничуть не портили данную особу, даже наоборот. Да и сама реакция забавная. Будто благородная версия Акиры. Интересно, наша рыжая медик обиделась бы на такое сравнение — или, наоборот, оказалась польщена приравниванию к благородной… профурсетке, бездельнице и жене патентованного жадного коррупционера? Наверное, всё же обиделась бы. Но вот тянущиеся под занудный бубнёж отстранённые размышления, наконец, закончились: Йозеф, у которого устало горло, а вода в стакане закончилась, начал закругляться и в окончании речи, сделав заявление о том, что устал и хочет на покой, представил своего молодого преемника. Давно бы так! «Молодой», в качестве которого выступал синеволосый мужчина лет шестидесяти, коротко стриженный, чисто выбритый и статью, как я уже упоминала, похожий на пожилого, обросшего жирком медведя — сиял, как хорошо начищенная монета. Ну да: будучи толковым управленцем, но не обладая высокородной роднёй в Столице, очень большими деньгами или выдающимися качествами интригана, Сол Винтервальд, год назад заняв освободившийся пост заместителя главы регионального департамента транспорта и связи, не только достиг своего потолка, но даже прыгнул немного выше. И то ему, можно сказать, повезло, потому как в нынешние времена работа заместителя главы такого ответственного департамента — то ещё местечко: все заслуги, если они вообще будут, принимает на свой счёт начальство, а вот все шишки падают на «нерадивого» зама. Собственно, да, повезло: ведь со связью и дорогами в регионе особых проблем не возникало, так что это заметили и нашли «виноватого». Дальше судьба чиновника могла сложиться очень по-разному, но ему опять повезло попасть не под произвол верхов или интриги злопыхателей, а точнёхонько в струю начавшихся перемен. Так что он с месяц занимал пост исполняющего обязанности главы своего департамента, причём справляясь без малого блестяще, а теперь внезапно и резко пошёл на повышение. И так как то, что для самого Сола и его рода стало невероятным шансом, для иных оказалось чуть ли не прямым вызовом — он прекрасно понимал, насколько сильно рискует и как важна для него поддержка. Поэтому, несмотря на наличие более простых вариантов — то есть требующих меньше ресурсов на продвижение — я выбрала именно этот. Да и самому Йозефу Сильверстайну он понравился: они пересекались по работе, причём хватка чиновника напомнила наместнику его самого в молодости. Старичок это, конечно, забыл — но когда началась, так сказать, раскрутка кандидатов, ему об этом ненавязчиво напомнили, а потом помогли освежить память делом. Боялась ли я того, что «занявшего чужое место» преемника, недостаточно родовитого и влиятельного, сбросят на обочину истории в последний момент? Вообще-то не очень. Не настолько уж он нищ и худороден, дабы в Столице его восшествие на высокую должность сочли не просто вызывающим актом, а прямо-таки плевком в лицо — коим некоторые личности воспринимают, например, мой собственный резкий взлёт. Род Винтервальд достаточно стар, он существовал ещё до восстания Чёрного Принца и ходившего у него в друзьях прошлого владельца моей Яцу. А по богатству и влиянию Винтервальды находятся ближе к вершине уровня, среднего для подобных аристократических родов. Однако сил, чтобы активно проталкивать свою политику, у них не имелось. Их нет сейчас и они едва ли появятся в обозримом будущем, даже если вступить в коалицию с узкой группой крепко повязанных между собой союзников. Для того, чтобы являться тем, кто правит, а не только царствует, являясь вывеской, главе региона придётся договариваться. Опираться и на разведку — новый глава которой тоже нуждался в друзьях — и на пытающихся обустроиться на северной окраине производственников, и на новое поколение военных руководителей (тех, которых протолкнули на места, освобождённые идиотами, слишком жадными коррупционерами и предателями), а также на других игроков, уже не относящихся к списку тех, кого я более-менее контролировала. В любом случае, пусть об этом никто лишний вроде бы не знал, но перевес голосов внутри фракции оставался за мной. Так что рычаги влияния на регион у меня как есть сейчас, так и останутся позже, даже если Сол по какой-то ещё неведомой причине решит взбрыкнуть. Да и титул воительницы Вне рангов — пока не признанный официально, но имеющийся по факту обладания подтверждённой мощью, способной громить армии и разрушать города — и сам по себе весил много. Даже несмотря на смерть министра Сайкю о том, чтобы кинуть одну добрую волшебницу, никто и не помыслил. Разве что шёпотом, в одиночестве и под одеялом, хех. Что и подтвердил новый наместник, закончив вступительную речь с клятвами и перейдя к раздаче пряников, совмещённой с заявлением позиций: — …Я не могу не отметить заслуг тех, благодаря кому нам, патриотам Империи, в самый трудный и тёмный час удалось остановить северные полчища. Благодаря вам множество мирных граждан нашей страны смогли увидеть рассвет, — взгляд оратора пробежал по фигурам в первых рядах, останавливаясь на тех, кого он хотел бы особо отметить, в том числе на одной скромной главе команды столичных воителей разведки. Речь прервали активные аплодисменты. Ну да, военных и их родственников в зале собралось достаточно много, а они любят пафосные заявления, особенно восхваляющие именно их. Я тоже символически приложила одну ладонь к другой. Трижды, без лишней суеты. — Также я хочу искренне поблагодарить тех, кто уничтожил шпионов северян и их западных хозяев у нас в тылу, — после паузы продолжил мужчина. Раздались новые хлопки, но уже гораздо более жидкие. Особой любовью Служба разведки не пользовалась. Да и прокатившиеся по региону чистки — которые, может, и освободили множество мест в высоких креслах и торгово-логистических схемах, даровав людям и родам, не замазавшимся в откровенном предательстве, шанс на продвижение — многих также сильно напугали. Так что большинство хоть и «аплодировало», но прилагало к этому столько же усилий, как и ваша покорная слуга. — К сожалению, не все из тех, кого я бы хотел поблагодарить лично, присутствуют на сегодняшней церемонии, — возобновил свою речь новый наместник. — Кто-то геройски погиб, а кто-то и прямо сейчас продолжает сражаться. Но ни я, ни досточтимый господин Йозеф, — короткий, но уважительный поклон сидящему неподалёку старичку, — ни наша великая родина не оставит их без положенных почестей и наград. — В честь командира разведки нашего региона, господина Неймана Даэ, который сумел так больно ударить по подлым шпионам северян и западников, что его не пощадили даже после выхода на покой; в память о генерале Джоне Хо, который со своими людьми долгое время сдерживал целый корпус врага, а потом и поучаствовал в его разгроме; а также других наших героев — будут воздвигнуты памятники и мемориалы… Некоторое время увлёкшийся мужчина живописал то, как он собирается увековечить память погибших, потом перечислял имена самых заслуженных из тех, кто не присутствовал на церемонии — таковых хватало: как-никак, война всё ещё идёт — и, наконец, дошёл до «раздачи слонов» присутствующим. — В первую очередь я хочу упомянуть майора разведки и шеф-генерала армии — Куроме Абэ, — следуя регламенту, когда заговорили о моей персоне, я вышла на первый план, чтобы остановиться в пяти метрах под левую руку от наместника и повернуться так, дабы находиться боком к нему и к залу. — Её тактический и стратегический гений, а также невероятная сила хозяйки легендарного тейгу внесли решающий вклад в разгром восточного корпуса северян. Куроме вместе со своими людьми истребила пришедших на помощь взбунтовавшемуся королевству южан с их демоническими зверями и сразу тремя Бедствиями, а также серьёзно ранила вора, обладающего тейгу, повелевающего монстрами. Именно на плечах этой обманчиво хрупкой девушки и её людей лежит основная заслуга полного уничтожения угрозы с этого направления, — продолжал Сол, как по писаному. — Кроме того, наша могущественная защитница внесла серьёзный вклад в ликвидацию опутавшей регион вражеской шпионской сети… Слова чуть ли не облизывающего меня Сола молчаливо поддерживал также присутствующий Йозеф, который своим одобрением легитимизировал награждение даже в том случае, если преемнику дадут от ворот поворот во Дворце. Старый наместник мне симпатизировал, так как я не имела привычки его дёргать по каждому мало-мальски важному поводу: получила разрешение на формирование своей дивизии, а также благословение на действия — и сама, без запросов на одобрение каждого чиха и непрестанных просьб о поддержке и дополнительном финансировании, решила большинство проблем. Причём без традиционных попыток выпросить за это больше плюшек для себя и близких. Чем не мечта для старого задёрганного управленца? Разве что заметная часть дворян и чиновников меня активно не любила — что, кстати, для главы региона не совсем уж и минус. Но обратила внимание я не на излишне комплиментарную речь, а на кое-что иное: Сол мне польстил или пронюхал личность ответственного за Волну Монстров, нахлынувшую на восточную часть Северного королевства? А то как-то уж слишком много упоминаний данных существ. И если второе, то зачем ему на это намекать? Или тут у меня просто профессиональная паранойя не вовремя взыграла, а слова — просто слова? Если бы новый наместник имел иную опору своей власти и хотел сорваться с крючка, то какой-то смысл подмочить мою репутацию в воинской среде, а также мотивировать северных убийц для данного хода имелся. Но в том-то и дело, что сейчас он нуждается в союзной обладательнице титула воительницы Вне рангов гораздо больше, чем наоборот. Если меня внезапно начнут динамить с официальным подтверждением статуса, ещё и на фоне неурядиц внутри Службы разведки, это может самым негативным образом отразиться на карьере и судьбе преемника Йозефа. А он неглуп и явно это понимает. Нет, пожалуй, это просто случайное совпадение. Да и эмпатия тревожных сигналов не подаёт. Хотя подноготную своего ставленника нужно будет проверить дополнительно. Как и присмотреться к слухам. Если начнёт всплывать информация (неважно даже — достоверная или нет) о том, что я спровоцировала Волну, и говорунов не одёрнут сверху... Что ж. Быть может, окончательно утвердится в кресле наместника не Сол, а кто-то другой. * * * Закончив славословия, новоназначенный наместник, не зная о нависшей над ним угрозе в лице заподозрившей неладное некроманси, принял от молодцеватого помощника подарочный меч в изукрашенных золотом и крупными драгоценными камнями ножнах. Ну, а потом этот сомнительный дар торжественно передали мне, приблизившейся к трибуне после отмашки. Нет, всё-таки вряд ли Сол замыслил нехорошее, иначе я бы почувствовала что-то неладное в его эмоциях, когда шла навстречу. Он далеко не Онест, прочитать которого практически невозможно. Оказавшуюся у меня в руках рукоять прямого одноручного меча тоже не минула участь быть утыканной камешками, как не знаю что, а яблоко противовеса и вовсе украшал здоровенный рубин — который, увидь я его в прошлом мире, с уверенностью назвала бы синтетическим. Такие большие и чистые камни стоят целое состояние, ими украшают короны и прочие выставленные в музеях символы королевской власти, а не наградное оружие для какой-то там убийцы. Тем не менее на ухватистости это не сказалось. Когда я с поклоном приняла наградное оружие и, чуть выдвинув клинок из ножен (а также пустив через меч каплю духовной силы) оценила его характеристики, то убедилась, что, несмотря на кичливый вид, это вполне себе инструмент войны. Причём очень даже хороший. Собственно, если вывести за скобки артефакты — то бишь тейгу и шингу — в моих руках оказалось лучшее из доступного холодного оружия. Вершина кузнечного дела, максимум функциональности и красоты... с оттенком бесстыдной роскоши. «Ну да, логично», — вспомнила я не блистающий внешними сложностями, но имеющий массу своих нюансов имперский этикет. Дар воителю, вручённый за боевые заслуги, который представлен в виде негодного для боя, исключительно церемониального оружия может иметь массу значений, однако все они несли исключительно оскорбительную коннотацию. Что-то вроде сообщения: «Мы не можем тебя не наградить, но в наших глазах твои заслуги столь же велики, насколько вручённое тебе оружие годится для сражения», — отправленного лично награждаемому и исключительно ему. Это вам не земные ордена и медальки, которые не имеют внятного функционала, стоят на порядки дешевле и подводных камней при вручении имеют намного меньше. Параллельно размышлениям и прикидкам, куда девать такую награду, я разразилась благодарственной речью. Выковыривать камешки и продавать — жалко, хоть и не зазорно, как могло бы показаться (главное — это саму награду сохранить). Использовать как статусное оружие на всяких мероприятиях? Тоже нет особого смысла: тейгу намного круче и пафоснее, не говоря об уникальности. Разве что на стену повесить рядом с той красивой картиной, затрофеенной на юге у тамошнего губернатора. И ведь не передарить: с личным наградным клинком так поступать — просто поперёк всех традиций! Была бы я нормальной, так сказать, дворянкой — вручила бы для носить и применять личному оруженосцу, опционально родственнику. А вот для меня это прям апогей пятого колеса в телеге. Даже иронично: оружие, вполне достойное рук Мастера, некуда применить! И очень жаль, что так. Не должны такие вещи бестолково пылиться на стене... — Благодарю вас, уважаемый господин наместник, — с поклоном произношу, удерживая меч в руках. — Защищать Империю — это мой долг, как воительницы разведки, аристократки и патриотки нашей великой страны. Но я до глубины души тронута тем, что мой скромный вклад оценили настолько высоко, что сочли простого майора и шеф-генерала добровольческой Красной дивизии достойной столь великолепного духовного клинка… Не то чтобы я действительно «оказалась до глубины души тронута признанием заслуг», но регламент есть регламент. Так что пришлось рассказать о дворянской чести (своей и присутствующих). Учитывая тот факт, что я как бы потомственная крестьянка, просто прорвавшаяся к рангу Мастера и всем положенным ему привилегиям, сие выглядело особенно иронично. После я не забыла столь же «правдиво» и многословно поведать о своей искренней признательности, поблагодарив старого и нового наместников. Раскрыть тему патриотизма, упомянуть мудрого Императора и его верного премьер-министра, и, конечно же, похвалить их правление. А под конец ещё раз отсыпать кучку комплиментов в адрес присутствующих на приёме представителей власти, а также ряд иных важных, но не занимающих государственных постов персон. Ну и так далее. В общем, ничего заслуживающего упоминания. Эх, вот не люблю я пустую болтологию! В это же время помощники наместника вручали наградные подарки моим подчинённым. К их радости — ну, может быть, кроме Сены и Кея — ребятам давать слово не стали. Зато их командир, как первая из награждённых, была «одарена» самым длительным эфирным временем. К счастью, вскоре я смогла уступить место второму награждаемому, которым являлся глава разведки региона. Кстати, в иных обстоятельствах подобная расстановка могла вызвать серьёзный конфликт: какую-то убийцу в звании майора разведки ставят впереди генерала, который возглавляет всю региональную структуру. Понятно, что Николас — а именно так звали нового главу — не станет таить обиду на загадочную и опасную благодетельницу, которая помогла занять должность и удержаться на ней. Но мы не афишировали того, насколько хорошие отношения у меня с новым главшпионом, так что уверена: к «оскорблённому» разведчику ещё подойдёт не один персонаж, считающий себя интриганом. Или посланец от таковых. Удобно, когда рыбка сама норовит ухватиться за сверкающую блесну. Собственно, потому одна некроманси, которой как простой имперской убийце и дочери обычных крестьян вся эта мишура и формальное первенство в награждении — до одного места, и встала в очереди перед аристократом, для коего происходящее — это действительно важное и волнительное событие. Мы с Николасом заранее договорились о создании такого вот небольшого представления для своих недругов. Кто-то да поведётся. — …Честный и проницательный офицер, подхвативший знамя своего предшественника… — начал Сол очередное представление и так известного всем присутствующим человека. «А ведь после нового главшпиона будет ещё с два десятка военных, полицейских и гражданских чинов. У-у, занудство! — мысленно ворчала одна недовольная девочка-волшебница. — Когда уже это всё кончится и можно будет пойти на фуршет? Я, между прочим, из-за всей этой суеты не смогла нормально пообедать! Мало того, что своими делами заняться не дают, так ещё и голодом морят! И как только некоторые получают удовольствие от таких сборищ? Извращенцы!» Тем временем Николас, сдерживающий внешнее проявление чувств, но в эмпатическом восприятии ярко фонтанирующий позитивом — ну, как для холодноватого в целом и вполне квалифицированного представителя своей профессии — начал свою ответную речь. В мою сторону, как и задумано, особых комплиментов не прозвучит: новый главшпион на меня «обижен». И раз уж содержание его слов не вызывало никакого интереса — так же, как и предшествующее ему моё выступление — стоит хотя бы описать внешность коллеги. Будучи ниже среднего роста и обладая довольно худощавым телосложением, беловолосый, синеглазый и гладко выбритый разведчик при невнимательном взгляде мог показаться если не подростком, то достаточно молодым человеком, недавно перешагнувшим двадцатилетний рубеж. Тем более что и на лицо он, несмотря на свои полновесные сорок лет, выглядел довольно молодо. Водись у нас другие расы разумных, я бы сочла Николаса каким-нибудь полуэльфом — уж больно схожая внешность. Разве что уши нормальные, человеческие. Хотя и это не сразу поймёшь: ведь волосы, опускающиеся почти до подбородка этаким изящным каре, их закрывают. А так… ну, хочется очень сильному Адепту сохранять внешность и гибкость молодости — вот тело и подстроилось. Насколько я знаю, даже само, без злоупотребления Алым Эликсиром, как у некоторых из присутствующих представителей аристократии (особенно прекрасной половины оной). Когда Николасу вручили награду, я похлопала вместе со всеми, но мысли мои вновь блуждали далеко от происходящего. Нет, думы были направлены не на что-то совсем стороннее, просто тянущаяся церемония подтолкнула к осмыслению и систематизации своих достижений в этих холодных краях. Полагаю, что миссия по защите Скары нами выполнена в полном объёме. Даже перевыполнена: теперь не являются угрозой не только регулярные части северян, которых я неплохо ослабила, разобщила и которым вместе с командой неслабо порушила логистику, но также и всякий разбойничье-маргинальный элемент. В военные времена эта шваль традиционно без меры активна, однако чистки среди полицейских, военных и гражданских чинов крайне благотворно отразились на активности рядовых силовиков. Так-то городские правосудоры прекрасно знают, кто у них в городе промышляет нечистыми делишками, кто ведёт дела с промышляющими (берёт на реализацию что-то, явно уворованное с военных складов, например) и так далее — просто их не трогают. Ибо они или их начальники, или иные важные люди имеют с представителей криминала свой (не)маленький гешефт. А если «крыши» нет, зато есть злые проверяющие… думаю, понятно. Тех, кто предпочитал сбиваться в банды и веселиться на природе, тоже находили (через связанных с ними торгашей или усилиями ныне хорошо экипированных и вооружённых егерей), а потом частично уничтожали, частично вербовали в штрафные части. В общем, с преступлениями криминального характера всё неплохо. С коррупцией и воровством тоже. То есть, конечно, воруют, грабят, убивают, берут на лапу и так далее: такова уж человеческая природа, особенно в обществе, где нет позитивной объединяющей идеи — но происходило это гораздо реже и с большой оглядкой. Ибо те, кому надо — бдят. Потому как их начальство (на многочисленных примерах) знает, что за проблемы и недоработки могут спросить персонально с него, причём в особо тяжких случаях — вплоть до конфискации имущества и смертной казни. Соответственно и до тех, кто ниже в иерархии, новый уровень возложенной ответственности эти начальники доносят крайне хорошо, ибо от этого зависит их личное благополучие. Беспредел и тоталитаризм! — скажет кто-то. Порядок военного времени! — отвечу им я. В регионе тоже стало больше порядка. И пусть некоторые возмущаются действиями разведки и влившихся в это движение прочих силовиков — а тех, кто активно не желал вливаться, либо скоропостижно настиг очень несчастный случай, либо арестовали, либо больно взяли за нежное место и выкрутили до характерного щелчка через сохранившийся от Неймана компромат — подконтрольная «отмороженной некромантке» Скара служит для них хорошим антипримером. Эдакое: «Вы всё ещё воруете три четверти и более от выделяемых бюджетов и официальных поставок, плюёте на последствия, считаете себя неприкосновенными и не хотите внять словесным предупреждениям местной разведки? Тогда Она идёт к вам!» Ещё одна причина, по которой меня не любят многие представители бомонда. Зато масштабы хищений уменьшились хотя бы до половины от предусмотренного в бюджете региона. Насколько я понимаю, довольно хороший показатель по среднеимперским меркам. А в сравнении с тем, что имело место конкретно тут, с попустительства Неймана и агентуры западников — вообще небо и земля. Впрочем, как говорилось выше, самых одиозных всё равно почистили физически. Теперь даже находиться среди «сливок общества» не так противно, почти не тянет сравнить их с кое-чем иным, отвратного вида и запаха, которое тоже стремится всплыть кверху. Вон, культистов — наподобие той грудастой дворянки, которая некогда приглашала меня на свой шабаш (то есть, я хотела сказать, посетить салон и тамошние увеселительные мероприятия) — вроде бы ни одного не видно. Повезло, что Нейман как-то сумел прицепить их к шпионам западников, так что и церемонились с этой публикой, любящей антисоциальные развлечения, немногим меньше, чем с явными предателями. Теперь популяция почитателей откровенно мерзотных божков в регионе сократилась в разы. Как и просто любителей поиграть в закрытые клубы и псевдооккультные общества с «увлекательными» групповыми изнасилованиями свежеотловленных малолетних девственниц и девственников (в том числе раскалённым железом и всякими остро-шипастыми штуками, ага), человеческими жертвоприношениями, а также иными «интересными» развлечениями. Многие из которых вызывают брезгливую мину даже у меня — вивисектора, убийцы и некромантки, а также начинающего демонолога. Проредили уродов. Старательно выпололи, унесли в компост, где притопили. И поделом! Кроме успешного выполнения миссии, стоит отметить мою возросшую силу и — во многом благодаря ей (но не во всём) — переставший напоминать шутку авторитет. Сколько я поймала на себе взглядов с прямой или скрытой неприязнью? Множество! Но подошёл ли кто-то, дабы лично, глядя в глаза, облить меня грязью, как это не так уж давно бывало во Дворце? Нет. Даже от завуалированных оскорблений воздерживались. Даже те, кому я бы не смогла доставить особых неприятностей, предпочитали не связываться! Хотя уже все знали, что мой патрон в лице министра Сайкю благополучно отправился в Пекло. Понятно, что в Столице с её спесивыми дворянами, которые считают себя самыми-самыми, всё вернётся на круги своя. Но лишь отчасти. Как ни крути, теперь меня знают, а благодаря работе СМИ, в общих чертах знают и мои политические взгляды. У меня даже искренние сторонники появились! В смысле, не те, кто является живой или мёртвой марионеткой или сидит на крючке компромата, а посторонние люди, которые просто искренне согласны с моими словами и действиями, что транслировались в общественном поле. Пока ничего особенно прорывного и предосудительного с точки зрения власти, просто: «Наведём порядок и сделаем Империю снова великой!» — но тем же воителям с северо-востока, как и некоторым представителям северного региона, такое незамысловатое и консервативное стремление вполне импонировало. Тем более что оно подкреплено делами, а не одними лишь трескучими фразами с трибуны. Не сказать, что начало формирования некой Куроме Абэ, как политической фигуры — так уж полезно на данном этапе. Во многом даже наоборот. Государство не слишком-то любит, когда его инструменты обретают свою волю и особое мнение. Да и Сайкю, который затеял какую-то свою игру через раскручивание моего образа и распространение слухов о том, будто бы я потомок «тех самых» Абэ — бездарно сдох. То есть прикрывать меня теперь некому. И неприятности, чую, не замедлят воспоследовать. Но это на данном этапе. В будущем, ближе к переходу игры в эндшпиль, узнаваемость среди различных слоёв населения может стать очень полезной. Да и в разговорах с сестрой такое пригодится: Акаме падка на общественное мнение... вернее, склонна прислушиваться к авторитетам. Ребята тоже стали сильнее. Пусть я сильно их обогнала — настолько, что, к моей искренней печали, в чисто силовых акциях они всё чаще становятся скорее обузой, чем поддержкой — однако, если не сравнивать членов команды со мной, то их скорость развития весьма впечатляет. Тренировки под наблюдением человека, могущего едва ли не с полувзгляда определить ошибки и особенности течения духовной силы, с тем, чтобы скорректировать стиль и приёмы — архиполезная штука. А уж если присовокупить к этому алхимию — либо крайне дорогую, либо вообще не доступную за деньги — то я бы не слишком сильно удивилась, узнав, что через несколько лет большинство моих прямых подчинённых станет Мастерами. Жаль, что даже оптимистичные «несколько лет» — это слишком долго. Спираль перемен закручивается слишком туго и быстро... В любом случае, когда мы вернёмся в Столицу, я смогу заказать уникальные эликсиры из тех ингредиентов, что не решилась доверить местным алхимикам. Хочется надеяться, что этого хватит, дабы вылечить Сену и чтобы в наших и без того поредевших рядах не появилось новых выбывших. Хочется, но как-то не очень получается… Ладно, не будем о грустном. Лучше порадуюсь за производственников и связанные с ними проекты. Наконец-таки всё там заработало, как задумано, и понемногу вошло в колею. Теперь моих людей не зажмут, даже с ослаблением поддержки. Да и их продукт нашёл своих заказчиков. Больше половины прошлых поставщиков ведь разбежалось. Да и ту же модульную узкоколейку по планам собираются демонтировать с оттепелью, дабы положить уже капитально. Больно понравилось воякам тянуть тяжёлые грузы без проблем с ухабами. Ещё и в городах хотят проложить несколько путей для пассажирских и грузовых трамваев. Пока — только на конной тяге, конечно. Однако кто знает, что будет потом? Опять же, «фракция императора» ещё сильнее расширила зону своего влияния. Без Сайкю, если афера раскроется, списать сие на интриги разведки будет сложнее. Но я и так осторожничаю. Ведь «хитроумный Император-интриган», завербовавший молодую, подающую надежды некроманси, начал своё «восхождение в тени» на окраинах Империи. Пока крошки информации просочатся, пока «дурацкие слухи» воспримут всерьёз, пока отправят доклад в Столицу, пока столичные властители утрут слёзы смеха и отправят присланное на доследование (если не сразу в урну), пока оно вернётся с подробностями… К тому времени я и «фракция Императора» уже пять раз успеем победить. Или исчезнуть в небытии, так и оставшись забавным курьёзом. Пока я предавалась неспешным размышлениям, очередь из награждаемых двигалась. И, к моему удовольствию, после нескольких самых первых — длинно представленных и удостоенных своей не слишком лимитированной речи — остальные проскакивали довольно быстро. Так что когда дошли до последнего ожидающего награждения (им оказался мой недавний знакомец генерал Кель, коего на награждение пришлось пропихивать, дабы избежать историй с подозрениями в предательстве и прочими забавами, милыми сердцу штабных карьеристов), «монстр в животе», жаждущий отправится на фуршет, не успел устроить революцию в организме отдельно взятой девочки-волшебницы. Наконец-то! * * * Не успела я насытиться выставленными для гостей церемонии блюдами, как меня отвлёк Йозеф, которому что-то понадобилось от одинокой некроманси. Нехотя оторвавшись от нежного мяса, приготовленного по интересному рецепту — с мёдом, специями и ещё какими-то вкусными ингредиентами, хоть беги на дворцовую кухню клянчить рецептик! — я поставила свою тарелку на стол и повернулась к старику, который как раз отдал указания свите. — Ох, а я уж боялся, что вы так спешили, потому как не желаете говорить с простым, никому не нужным пенсионером, — бодро улыбнулся бывший наместник, который, избавившись от груза должности, будто бы сбросил лет двадцать. — То-то ваша свита не устаёт любопытных отгонять, — улыбнулась я шутке. — И даже стань вы на самом деле простым пенсионером — я из тех людей, что помнят добро. Только благодаря вам, вашей личной поддержке и мудрым советам мне удалось справиться со многими проблемами и создать сильно в этом помогшую Красную дивизию. Так что уклоняться от встречи точно не стала бы. Просто дела не позволили нормально перекусить до церемонии, вот я и здесь. — Завидую вашему молодому аппетиту. Будь этот старик моложе, точно рискнул бы воспользоваться вашими словами и пригласил на ужин, — дребезжаще посмеялся мой собеседник. — Но я слишком стар, а мой долг больше. Закончить карьеру, когда всё выстроенное рушится, а у ослабшего духа в тюрьме ветхого тела не осталось сил бороться… — Йозеф покачал головой. — Это оказалось бы воистину горьким финалом. «Кажется, церемония действительно сильно на него повлияла, — мысленно хмыкнула я. — Чтобы прожжённый политик с более чем полувеком стажа откровенничал с представительницей разведки и выражал ей благодарность… причём вполне искренне, если эмпатия не врёт... похоже, действительно чувствует, что жить уже недолго осталось. Или всё-таки ему что-то нужно?» Последнее предположение возникло потому, что эмоциональный фон человека, который достойно, с его точки зрения, завершил дела и теперь со спокойной душой может готовиться к смерти — имел и не относящиеся к этой картине мазки. Да и, несмотря на лёгкое опьянение и старческую сентиментальность, которая сейчас явно обострилась, Йозеф по своему характеру всё же не был склонен к подобным жестам. А если и когда появлялось у него желание сделать и сказать что-то этакое, то опытный политик совместил бы его с чем-то полезным. Как прямо сейчас. Оказывается, род Йозефа, что по определённым причинам ранее сконцентрировал все своё присутствие именно в северном регионе Империи, глядя на начавшиеся проблемы, решил, хм, диверсифицировать свои активы. Для этого было решено отправить в Столицу молодого (относительно) подающего надежды родича, дабы он устроился там на хорошую должность. Понятно, что устроят его не за красивые глаза, а по блату и за золото. Но, так как связей в сердце Империи у рода Готторп маловато, то его патриарх на правах союзника хотел попросить знакомую разведчицу приглядеть за «дельным, но не до конца избавившемся от юношеской глупости охламоном» в полном опасностей и соблазнов сердце Империи. Сам «юный охламон» — невысокий молодой мужчина старше двадцати, но, пожалуй, моложе двадцати пяти, с чёрными, чуть вьющимися волосами, что всем своим видом наводил на мысли текущих в его жилах семитских кровях — взирал на разоткровенничавшегося старшего родича с печальным смирением. Ну да: это старому троллю, скинувшему с себя бремя власти, опьянённому свободой и благополучным завершением кризиса — также в этом повинен выпитый в честь знаменательного события бокальчик-другой — весело смущать молодёжь, а заодно прощупывать мутноватую, вроде как дружественную особу, в потенциале способную стать кем-то большим, нежели есть сейчас. Зато самому представителю молодого поколения — что, судя по эмоциям, считает себя достойным специалистом, от которого вскоре будет немного, но зависеть благополучие всего рода — от подобных шуточек было совсем не весело. Оказаться тем, кого представляют «молодым охламоном, за которым нужно присмотреть» — девушке, да ещё и почти в два раза моложе тебя… такое себе. — Рада познакомиться с вами, Лев, — одновременно по-простецки и в то же время как равному протянула я руку новому знакомому, усиленно подавляющему внешние признаки неловкости. — И я очень рад, госпожа Куроме, — схватившись за мою ладонь, словно утопающий, поспешил ответить брюнет, который взглядом буквально умолял «спасти» его от старшего родственника… даже не совсем наигранно. — Просто Куроме, — улыбнулась я, глядя, как под суровым взглядом патриарха рода Лев тут же постарался напустить на себя строгий вид. — Но вы уверены, что знакомство со мной принесёт пользу? — уточняю, посмотрев на обоих представителей рода Готторп. — У меня в Столице совсем не так много влияния, как здесь. К тому же хватает недоброжелателей. Особенно после смерти господина Сайкю, личным порученцем которого я недавно стала. — Расположение вышестоящих приходит и уходит. Но личная сила и голова на плечах — остаются, — мудро заметил Йозеф. — Не верю, что такая девушка, как вы, способна затеряться в безвестности, — намекнул он на продемонстрированную на этой миссии силу, с которой я, вероятно, вскоре стану третьим Внерангом Империи. — Тем более, как я слышал, вы лично знаете Императора и дружны с ним, — добавил старик, продемонстрировав недюжинную осведомлённость на мой счёт. Определённо, этот «расслабившийся и не вполне себя контролирующий старичок — божий одуванчик» целенаправленно собирал информацию. — Лестно слышать такую высокую оценку от столь заслуженного и почтенного человека, как вы, — обозначаю улыбку. — Но, говоря, что Его Императорское Величество со мной дружит, ваши источники изрядно преувеличили. Его Императорское Величество просто увлекается историей и могущественными воителями, отсюда и мимолётный интерес к моей скромной персоне. — Воспоминания из детства — самые драгоценные, — с намёком произнёс старый политик. — Лишь малая часть, — чуть менее тёплым тоном отбила я, совершенно не желая влипать в какие бы то ни было схемы с попыткой оказать влияния на монарха через свою персону. — Даже обычный юноша вряд ли сможет поимённо перечислить всех приятелей, с которыми он ловил жуков и ел недозревшие фрукты. А уж мимолётная знакомая владетеля нашей страны и вовсе вылетит из его головы, занятой куда более важными вопросами, сразу, как исчезнет с глаз. Поняв, что тема отношений с правителем — это не то, что я хочу обсуждать (уж точно не в дружеском, не конфронтационном формате), не желающий портить отношения Йозеф буквально и фигурально сдал назад, предложив мне пообщаться со Львом, которому вскоре предстояло влиться в министерство финансов на правах очередного, но важного винтика. В конце концов, это и мне полезно — иметь дружественного чиновника там, откуда всем остальным приходится выбивать деньги. — Вы действительно собираетесь продвигаться по службе под крылом министра Досэна? — спросила я у своего визави, когда, к его облегчению, Йозеф вместе с большей частью своей свиты отправился навстречу к кому-то ещё. — У меня сложилось не самое приятное впечатление об этом человеке. И думаю, это у нас с министром взаимно, — отправляю в рот последний кусочек приятно сладкого мяса с лёгкой кислинкой (и изрядной толикой специй — не перебивающих, а лишь подчёркивающих великолепный вкус и аромат), что неустанно манил меня всё время разговора с Йозефом. Ням! Нет, я обязательно узнаю этот рецепт! А пока наложу себе побольше этой вкусняшки! Из-за своей известности утащить понравившееся блюдо не получится — слишком сильно это уронит моё лицо. А значит, эту цель необходимо окончательно ликвидировать прямо тут! Да, так как пожилой и высокопоставленный гость отчалил, мы вместе с собеседником и моим «монстром в животе» решили, что совместить дальнейшую беседу и продолжение перекуса будет вполне уместно. Тем более что и сам Лев не замедлил подозвать слугу, с подноса которого стянул пару бокалов с шампанским, один из коих галантно предложил собеседнице. «Вино к мясу — это хорошо, — с симпатией подумала я, аккуратно, но быстро орудуя столовыми приборами. — Причём к сладкому мясу пойдёт не красное, а именно игристое сладкое. И впрямь смышлёный парень». — Нет, я не собираюсь становиться под начало Досэна, — качнул головой брюнет, — изначально я собирался получить должность в другом месте. Но недавно главе рода пришло экстренное сообщение об отставке министра финансов. Мы все подумали, и он решил, что мне нельзя упускать шанс продвинуться на волне перестановок… — начал свой рассказ собеседник. Конечно, несколько чрезмерное усердие в живописании тягот бытия «молодого аристократа под гнётом авторитарного патриарха» — да не перед кем-нибудь, а перед государственной убийцей, что совсем недавно перестала являться кем-то наподобие боевого раба и за свою короткую жизнь хлебнула… всякого — выглядело не совсем уместно. Но я не из тех, кто без необходимости станет придираться к подобным мелочам, тем более что повествование выходило местами смешным и даже чуточку информативным. — Все собрались, хорошенько подумали и глава решил. Забавно, — улыбнулась я, под удивлённым взглядом вроде бы и мимоходом, но прикончив свою отнюдь не маленькую тарелку (особая техника работы ножом и вилкой, да! Внеранговая воительница я, или кто?!), после чего отпив из бокала, начала накладывать себе новую порцию. — Таки пра-пра любит прикинуться летней фиалочкой и даже самую капельку маразматиком! Но на деле он у нас умён, хваток и деспотичен! — отзеркалил улыбку будущий министерский функционер. — Отличный глава рода на самом деле... только ему не говорите. — Понимаю. Порядок, ответственность и дисциплина — должны быть! — взмахнув вилкой, важно заявляю я — отчасти в шутку, отчасти всерьёз. Не глядя подхватив последний кусочек мяса и отточенным движением отправив его в рот, я окончательно покончила с очередной порцией полюбившегося — но, увы, как-то быстро практически закончившегося — блюда и ощутила приближающуюся сытость. Впрочем, места в животе ещё более чем хватало и на окончательную расправу, и на дегустацию иных яств. Десертам никак не избежать моей внимательной инспекции! — Да уж… — в ответ на мою сентенцию, собеседник, поддерживая лёгкий тон разговора, напоказ поёжился. — Теперь понимаю, почему пра-пра вас так расхваливал. Если что, меня тиранить не надо, я пойду не в разведку! — издал он смешок. — Хорошо, Лев, не стану, — усмешка. — В министерстве финансов подобный пассаж понимания не найдёт. Даже если его теперь возглавляет не Досэн. К слову: как вы думаете, кто займёт его кресло? — Сложно судить, Куроме. Там какая-то дурнопахнущая история. Так что вряд ли кто-то из его заместителей и приближённых. Его Императорское Величество и премьер-министр могут и вовсе кого-то со стороны назначить… Под шипучку и вкусняшки беседа потекла веселее. Да и собеседник оказался неплох. Он и сам охотно делился любопытной информацией — не только об отставке этого злобного и трусливого жирного мешка Досэна, которая (на фоне предыдущих событий и того, как он сильно держался за свою должность) наводила на размышления — и у меня интересующие его моменты уточнял. И, что важно, делал это в не напрягающей и не отвлекающей от еды манере. Плюс к тому, как оказалось, некоторые наши взгляды и интересы пересекались, что давало почву для обычной беседы о музыке, истории, прикладной экономике и социологии, а так же иных темах, что легко перетекали от одной к другой и обратно. В общем, несмотря на то, что мы оба прекрасно понимали, что беседа — не что иное, как продолжение взаимного прощупывания, но поговорить с умным человеком, лишённым как набившей оскомину дворянской спеси, так и раздражающего наивного прекраснодушия, оказалось достаточно приятно. Да и сам Лев, как подсказывала эмпатия, пусть и осторожничал вначале — ибо побаивался «уже почти официально Внеранговую» убийцу и разведчицу — однако тоже получал удовольствие от разговора. Пусть больше и в разрезе того, что с ним ведёт себя как с равным та, кто не только смогла устоять в противостоянии одновременно с вражеским королевством и почти столь же враждебным имперским тылом, но и сумела прогнуть мир под себя, выйдя из этого противостояния безусловной победительницей. Насчёт «безусловности» я бы поспорила, конечно, но такое уважение к результатам приложенных усилий — приятно. В общем, этот правнук Йозефа сумел вызвать симпатию даже несмотря на моё несколько предвзятое отношение к дворянам Империи. Умение ненавязчиво прощупывать своего визави и как бы мимоходом затрагивать важные вопросы, опять же. И это без всякой эмпатии и разгона разума. Талант! Далеко пойдёт. Конечно, если не собьют на взлёте. Кей тоже так умеет, но слишком уж любит шуточки с подковыркой и двойным дном, дабы я всерьёз рассчитывала пристроить этого остряка в любую структуру, где предполагается общение с влиятельными лицами. Уж очень велик шанс, что он не удержится и выкинет какую-нибудь «очень смешную» штуку с тем (или теми), с кем шутить противопоказано вообще. Хорошо, что сейчас он куда-то усвистал вместе с Акирой, а то и во время этого приёма пришлось бы его ненавязчиво контролировать. Остальные тоже рассредоточились по помещению. Та же Сена нашла себе интересную цель и теперь то ли заигрывала, то ли тонко издевалась над рыжей дворянкой, что немного ранее бросала на меня пылкие взгляды. Хотя зная Сену… С проныры станется совместить первое и второе, а потом ещё подвести данную пылкую мамзель ко мне с предложением устроить тройничок! Да уж, какой-нибудь озабоченный гаремовод был бы до изумления счастлив, заполучив внимание девушки с подобными наклонностями. Я же мимолётно порадовалась тому, что сказала ребятам не спешить присоединяться ко мне без условного сигнала. Сомнительные предложения и пошлые подколки — не то, что хочется сейчас услышать. Наместник с родичем — далеко не единственный из тех, кто захочет подойти пообщаться. Собственно, это очень быстро подтвердилось, когда на смену вежливо, но несколько поспешно откланявшемуся Льву пришёл Николас. Родич бывшего наместника явно побаивался нового главшпиона. Интересно: глава разведки действительно хочет обсудить дела ведомства или решил доиграть сцену размолвки? Если второе, то опять придётся отрываться от еды. Да и в первом случае обсуждать важные вопросы и жевать — невежливо. Это вам не лёгкая беседа с условным ровесником, который равен или уступает по статусу. А потом ещё и новый наместник подойдёт, дабы перебросится положенными фразами. А за ним и желающие рангом пониже… «Эх, вот что за люди? Нельзя дать бедной маленькой и худенькой девочке-волшебнице немножко поесть?! Я ведь только к десертам хотела приступить, между прочим. Вот не вырасту — это они все будут виноваты! А я ведь не вырасту и… Что? Нет! Какого демона?!» Расслабленные размышления резко, словно выплеснутым на голову ведром ледяной воды, прервались неприятным ощущением разрыва связи. Нет, обрыва сразу двух духовных нитей, связующих меня с немёртвыми псевдовампирами! Кто?! Железы внутренней секреции выпустили в кровоток гормоны стресса, а доселе спокойное сердце резко сорвалось в стаккато. Впрочем, я почти сразу взяла под контроль взбунтовавшийся организм. Тут явно не время и не место для реакции «бей или беги». Однако разум, ухнувший в состояние разгона, и не думал замедляться. Якобы случайно запачкав платье вишнёвым джемом — тут и притворяться почти не пришлось — прерываю завязавшийся разговор с коллегой, дабы, извинившись, отправиться в сторону туалетной комнаты. Туда, где меня не будут отвлекать посторонние, где можно погрузиться в полноценный транс и разобраться с произошедшим. Параллельно ныряю уже в лёгкий транс, дабы успеть поймать души своих слуг. И… неудача. Пополам с успехом. Одна из душ в последний момент замешкалась, как бы сомневаясь: а нужно ли ей ко мне? Я же, не в полной мере способная влиять на ту сферу в таком состоянии, не смогла поймать сомневающегося насильно, дабы как минимум расспросить. Так что он ушёл тропой всех обычных душ. Судя по тем обрывкам, которые удалось уловить и расшифровать, дезертировал со своей посмертной службы Шень. Тем же, кто без толики сомнений желал возродиться и продолжить служить, оказался Счетовод. Не нужно быть гением, дабы догадаться, что только что произошло успешное покушение. Какого хрена?! Сай ведь сообщал, что всё более-менее стабилизировалось! Мол, уровень угрозы упал! Так что у них там, лесные твари их всех задери, произошло?! * * * По вечерним улицам одного из городов западной части Империи шагали пятеро. Пара местных чиновников, представленных до предела напряжённым пожилым мужчиной и тщательно подавляющей страх молодой девушкой, его помощницей — выступала в роли экскурсоводов для троицы гостей из Дикой Охоты. Сюра же с Эрис, а также сопровождающий их Айрон, которые в неё входили — слушали, что им говорят представители «хозяев», и крутили головами по сторонам. Впрочем, моряк, пусть слушал (и даже внимательно) — но, в отличие от лидера и его светловолосой подруги-заместительницы, он взял на себя скорее роль охранника, чем участника разговора. Вникать и решать? Этим пусть начальство занимается. Не его печаль. А картины вокруг царили безрадостные. И если Сюре было плевать, то Эрис и бывший морской офицер — куда более опытный, возрастной, всякого повидавший, разного нахлебавшийся, но всё же сохранивший в душе искру доброты и сострадания — смотрели на происходящее с болью в сердце. Нет, сама-то площадь, окружающие здания и её грязноватая по весне брусчатка исчезающе мало отличались от тех, что можно увидеть в сотнях и тысячах иных имперских городков среднего пошиба. Люди — вот кто вызывал настоящую бурю эмоций у жалостливой девушки. И кто, в конечном итоге, стал виновником появления здесь Дикой Охоты. По всей площади, к которой они шли, шатались, сидели или лежали на лавках и самодельных лежанках множество людей. Плохо одетые, болезненные, худые и измождённые, они нередко зло косились на процессию явно состоятельных путников. Однако знакомые лица мужчины и женщины, а также уверенный вид тех, кого они сопровождали, заставляли сохранять осторожность и дальше косых взглядов не заходить. Тем более что скоро здесь будут раздавать еду, а бузотёров вполне могли выгнать, оставив без долгожданного пайка. Да и не сохранило большинство голодающих достаточно сил, чтобы суетиться, затевая драки по мелкому поводу. На более удалённых улицах, где отсутствовало представленное стражей око закона и отиралась более сомнительная публика, чем сейчас голодающие, но раньше вполне законопослушные и относительно благополучные горожане, порой разыгрывались и куда более нерадостные, часто даже отталкивающие сцены. Но трущобы существовали почти в каждом городе, а вот чтобы подобное происходило в центре… Поражающая нищета! И ведь это происходило не только на площади. По пути Эрис со спутниками миновала оживленную улицу, где какой-то магазин избавлялся от испортившихся продуктов. Вокруг собралось множество людей, добрую половину из которых составляли дети подросткового возраста. Неудавшейся певице тяжело далось ощущение на себе злых, завистливых и безнадёжных взглядов, а ещё очень жалко тоненьких и оборванных мальчиков с девочками, но... она ничем не могла им помочь. Сейчас её вела более важная задача. Поэтому, мимолётно взглянув на доброго хозяина лавки — действительно доброго, без шуток: ведь продукты, даже откровенно дрянные, можно и продать, охотники на них уж точно найдутся, особенно учитывая неправдоподобно задранные цены на нормальную пищу — девушка не стала останавливаться. Далее они заметили другую группу, состоящую из маленьких детей и нескольких стариков, что, притаившись за углом очередного заведения, копались в мусорных баках, пытаясь найти нечто пригодное в пищу среди совсем уж гнилья и тухлятины. — Помоечники, — презрительно выплюнул Сюра. — Зачем вы пускаете эту грязь в центр? Неужели вашим состоятельным горожанам и благородным нравится на такое смотреть? Хн, хотя я действительно раньше не замечал в регионе такого количества бедняков, — уже с более задумчивым видом добавил он. — А у вас эта шваль кишит, словно хвостатые вредители в амбаре. Почти как на юге после войны. Откуда они все взялись? Я вижу городские хари и тех оборванцев, которые могли раньше купить себе нормальную одежду, но большинство уличных крыс вообще не похожи на горожан. Явно бродячие смерды, по красным рожам сразу видно. Не обращая внимания на привычные колючки лидера их команды, Эрис более внимательно присмотрелась к детям и взрослым. Измождённые лица. Глаза без света надежды. Может, их внешность чем-то и отличалась от обычных городских бедняков, но неудавшаяся певица не знала, на что и как смотреть, поэтому разницы не заметила. Зато помощница городского главы с готовностью подтвердила слова лидера Дикой охоты: — Вы правы, лорд Сюра. Большинство здесь — крестьяне и жители маленьких городков, которые бежали к нам от голода. Вы ведь слышали о засухе, летом и осенью обрушившейся почти на весь западный регион Империи, в том числе и на нашу провинцию. И это после неурожая в предыдущем году! Людям нечего есть, поэтому они вынуждены мигрировать. По официальным данным, число умерших от голода и сопутствующих болезней уже достигло десяти процентов населения. — Это, кха, настоящая трагедия нашей земли, — покачав головой, сиплым, простуженным голосом произнёс доселе молчавший мужчина, после чего тяжело вздохнул. — Поначалу мы не пускали беженцев в город. Но видя, насколько эти люди несчастны, я сжалился и дал распоряжение не гнать их прочь. Тем более что, кхе, к городу начали стягиваться лесные хищники и даже монстры, которые охотились на ослабевших людей. Демонические звери-людоеды так совсем могли решить, что пригород и даже город — их угодья. Нельзя позволить подобного, у нас просто нет сил, чтобы бороться с нашествием тварей. И так, кха, насилу прогнали, когда лагеря беженцев опустели. А ещё меня, кха, заверяли в том, что к нам вот-вот прибудет сразу несколько больших караванов. Они должны были доставить нам продовольственную помощь. Я был уверен, что смогу обеспечить людей. Как видите, кха, караваны не пришли, кха-кха-кха! — совсем уж глубоко и натужно закашлялся он. — Зато некоторые хваткие торговцы и землевладельцы, имеющие сельскохозяйственные угодья и зернохранилища, узнав о том, что караваны задерживаются, незаконно использовали это знание для обогащения, — подхватила девушка. — Вместо того, чтобы предупредить администрацию, они вступили в сговор и скупили большую часть зерна, круп и остальной провизии. А потом задрали и так высокие цены в разы! Жадные глупцы! — возмущённо воскликнула помощница мэра. — Разве удивительно, что это вызвало массовое недовольство? Это господин мэр спас город! — с влюблёнными искорками в глазах воскликнула помощница. — Он бесстрашно вышел к людям и сумел их успокоить. А потом он приказал конфисковать провизию у спекулянтов, не согласных торговать по установленным ценам. Если бы не это, всё не закончилось бы несколькими растерзанными семьями жадных торговцев и двумя сожжёнными поместьями владельцев латифундий, которых убили, несмотря на сопротивление воителей и ужасающее количество жертв среди озлобившихся людей. Тогда весь город вспыхнул бы бунтом! — Чтобы его растоптала армия, — безразлично фыркнул сын премьер-министра, которого судьба благородных слабаков и неудачников — грязные оборванцы их убили, ну и шутка, ха-ха-ха! — беспокоила ничуть не больше, чем тяготы голодающих горожан. — И я не вижу, чтобы после конфискации чужого имущества — которая ещё будет рассматриваться соответствующими службами — у вас тут был порядок, а бесполезные нахлебники плясали от счастья. Зыркают, — сказал владелец тейгу телепортации, смачно откусив от большой лепёшки с завёрнутой в неё начинкой из мяса и овощей, что он купил в одном из более-менее приличных (и хорошо охраняемых) кафе за сколько-то там серебряных монет, он не считал. — Того и гляди, попытаются броситься, — с некоторым даже предвкушением добавил лидер Дикой Охоты. — Кхм, просто провизия заканчивается, — хрипло добавил мэр. — Новых поступлений нет. Нет и возможности в достаточной, кха, степени оплачивать труд едой. Не говоря уже о, кха-кха, том, чтобы выдавать достаточные пайки тем, кто больше не может работать. Я сделал всё, что мог, кха-кха. Но этого мало. Если караваны, кха, не придут через две декады, то уже без разницы — казнят меня власти, доконает пневмония или растерзает толп-кха-кха! — Это что, должно меня разжалобить, по-твоему? — презрительно спросил Сюра, которому совсем не хотелось превращать простую, быструю и увлекательную резню бунтовщиков с примкнувшими к ним некомпетентными чинушами в утомительное расследование. — Сам впустил себе в город паразитов, а теперь ноешь! — Они, кхе, не паразиты, — возразил мэр. — Они — источник, кха-кха, ресурсов и налогов в казну. Не моя, кха, вина, что возникли проблемы с, кха-кха, положенными по закону, кха, — мужчина сплюнул мокроту вперемешку с кровью, — поставками из, кха, государственных хранилищ, кха-кха-кха! — Господин мэр хотел сказать, что если мы и вышли за рамки полномочий, то совсем немного. И то лишь в ответ на злонамеренные действия жадных глупцов, — пришла помощница на выручку своему сильно захворавшему начальнику, совсем уж раскашлявшемуся от нервов и напряжения связок, вызванного разговором. — И действовали мы исключительно в интересах государства. А если кто-то и виновен в сложившейся ситуации, кроме погоды, то нужно смотреть выше. Среди тех, кто направил вас искать здесь «бунтовщиков», — несмотря на сохраняющуюся опаску, подпустила она шпильку. — Хн, кто сказал, что нас просили кого-то искать? — усмехнулся Сюра. — Вырезать верхушку и притащить главного для показательной казни, — добавил он, под многочисленными злыми и голодными взглядами откусив от своего кушанья, кое от них — взглядов — казалось в несколько раз вкуснее. — И тем не менее, вы с нами разговариваете, — уже осторожнее заметила девушка. Эрис не стала вслушиваться в предварительные переговоры. Сюра, конечно, груб и несносен. Но в чём-то он прав: если не демонстрировать жёсткость, то люди склонны пытаться сесть на шею. Она была почти уверена, что мэр и его помощница не лгут: девушка чувствовала, что они верят в свои слова — но это ещё не означало, что всё именно так, как они говорят. Пусть лучше лидер Дикой Охоты на них нажмёт, а она, Эрис, подойдёт позже. Не любила она давить на людей и даже наблюдать, как на них давят. Поэтому она, под приглядом продолжающего сохранять внешнюю невозмутимость Айрона, отправилась дальше. Вскоре блондинка наткнулась на группу что-то обсуждающих людей и, заинтересовавшись, приблизилась. Толпа окружала измученную пару — маленькую девочку лет четырех, наверное, которую держала на руках изможденная мать. Женщина сидела на деревянной доске, усадив ребёнка на колени. На шее женщины висела крупная самодельная табличка с изображением монет, благодаря размерам заметная даже несмотря на дремлющую на коленях девочку. — Пожалуйста, пособите сирым… Дочке моей уже шесть годков скоро. Она пригожа, покорна и неприхотлива. Не глядите, что она квелая, это от голода. Ежели ей дать чего поснедать и чутка отдохнуть, она сможет работать почти как семилетняя. Всего несколько монеток — и она станет вашей. Или, может, какая добрая душа пожалеет нас с ею и даст каплю еды? Ежели так, мы сможем протянуть ещё несколько дней и будем молиться за вас, пока живы. Не будьте извергами. Я пожила уж, помру — туда и дорога. Но девочку малую пожалейте уж, пристроить надо, — жалобно произнесла женщина, но судя по отсутствию какого-либо подаяния в виде мелочи или еды, никого тронуть не смогла: у всех свои дети, тоже голодные. — Или… — взгляд наполнился отчаянием, — или не надо монет! Просто обещайте, что позаботитесь о ней. Что она сможет вырасти. Рази эт много? — причитала несчастная женщина, у которой, как заметила Эрис, отсутствовала левая ступня, что была перемотана серой тряпкой со следами высохшей крови. Заметив присоединившуюся к толпе молодую девушку в богатой одежде, женщина взглянула на неё. — Юная госпожа, пожалуйста… Слезящиеся глаза на лице сильно исхудавшей матери, которой не повезло получить травму и потерять всякую возможность на заработок — в общем-то, ещё не старом лице, но, несмотря на это, хорошо тронутом морщинами, побитом мелкими оспинами шрамов от перенесённой болячки, покрасневшем и загрубевшем от холода и ветра — отражали лихорадочную надежду. А уж что Эрис почувствовала благодаря способности воспринимать направленные на неё чужие эмоции… — Моя доченька сможет стать хорошей служанкой для вас. Или… она будет нежной и ласковой. Только не дайте ей пропасть, молю! Она — единственная, кто осталась из нас, всей нашей семьи. Заглянув в лицо не спящей, просто необычно тихой и молчаливой девочки, Эрис увидела лишь мёртвую пустоту в детских глазах. Казалось, малышка уже умерла где-то там, внутри. После того, как они с Сюрой перебрались на запад Империи, неудавшаяся певица уже навидалась и взрослых женщин, и юных девочек (или мальчиков), пытающихся продать себя даже не за деньги — за еду. Рвущее душу зрелище. Но если не лезть в неблагополучные районы — относительно нечастое. И она крепилась. Однако тут, в обычном, казалось бы, городе — и вовсе какой-то филиал ада воцарился, раз даже в центре происходит подобное! А ведь причиной стали обыкновенные накладки с поставками продовольствия, помноженные на затмившую глаза жадность некоторых людей. Страшно подумать, что прямо сейчас происходит в мелких городках! Но всё же девушка продолжала держать себя в руках. Ведь они — Дикая Охота — прибыли именно для того, чтобы разобраться в ситуации, чтобы как-то помочь этим людям. Эрис нужно оставаться собранной, внимательной и непредвзятой, как героини детективных историй! Но вот случай с покалеченной матерью и её маленькой дочкой, почти умершей в своём сердце… это стало последней каплей. И когда словно бы сама пустота посмотрела на неё сквозь детские глаза, Эрис отшатнулась, будто получив пощёчину. …Отшатнулась, а потом шагнула вперёд, не обращая внимания на голоса из толпы и различные, подчас весьма неприятные комментарии в адрес нарисовавшейся богачки. — Успокойтесь, не нужно, — мягко используя свои помноженные на тейгу способности, сказала блондинка. — Я помогу вам и вашей девочке. И другим людям. Мы — специальный отряд обладателей тейгу, который служит самому премьер-министру. Мы здесь, чтобы разобраться и помочь в ваших бедах, — твёрдо сказала она. И пускай в народе недолюбливали отца Сюры, часто обвиняя его во всех бедах — но почему-то даже самым завзятым скандалистам не хотелось своими скептическими высказываниями нарушать неожиданно появившееся внутри щемяще-тёплое чувство надежды. — Всё будет хорошо, малышка, — обратилась Эрис уже к девочке с мёртвым взглядом. — Вернись, — позвала она, используя свои силы. — Вернись к нам, маленькая, вам с мамой помогут. Теперь всё будет хорошо. — Папа… сестра… братики… — взгляд ребёнка прояснился, наполнился эмоциями и влагой, девочка всхлипнула. — И мамке ногу отняли… Всех смертушка возьмёт. Скоро… И кушать уже не хочется почти совсем. Услышав слова дочери, мать зарыдала. Эрис же, не обращая внимания на рыдания, а также отталкивающий запах от тела женщины, пахнущей какой-то мазью, гноем и старым потом, и её более аккуратно выглядящей — мама явно о ней заботилась больше, чем о себе — но всё равно не совсем чистой дочери, склонилась к ребёнку и погладила его по голове. — Всё плохое закончилось. Дальше будет хорошо. Верь мне, маленькая, — обладательница дара эмпатии и синергичного с ним тейгу мягко, одними губами улыбнулась ребёнку, получив в ответ несмелую, чуть недоверчивую улыбку. Когда мама и девочка успокоились, Эрис отстранилась и обратилась к своему сопровождающему. — Айрон, я хочу, чтобы ты послал кого-то из местных стражников за помощью. Пусть они доставят этих двоих к нам в гостевой домик и вызовут туда медиков, которые их осмотрят и вылечат. Если Сюра станет ругаться, не слушай его. Я сейчас с ним сама поговорю. — Хорошо, — чуть помедлив, кивнул мужчина: всё-таки ему не нужно далеко отходить, а вокруг нет тех, кто может представлять угрозу для отнюдь не столь рассеянной и беззащитной, как могло показаться, молодой воительницы. Эрис же направилась к лидеру своей команды. Сейчас она как никогда понимала Куроме, которую ранее обвиняла в излишней жестокости во время чисток. Если у неё в городе и провинции тоже творилось… вот такое вот. Или просто похожее. Причём не из-за врагов, стихийных бедствий и иных внешних факторов, нет — сугубо в силу жадности и беспринципности некоторых дельцов, дворян и чиновников, то… Как минимум, она искренне извинится перед подругой при следующей встрече. Имея силу, власть и сердце на правильном месте, просто невозможно бездействовать, наблюдая... такое. Тем более после того, как Сюра, во время их с Куроме перепалки, проговорился о возможных проблемах со здоровьем у юной разведчицы и её Отряда, Эрис смогла вытянуть из него много дополнительной информации. Также на волне успеха она смогла уговорить его достать кое-что из не слишком секретных архивов. И… учитывая то, как её подруга боролась за жизнь с самого раннего детства, а также то, что она прошла с поры раннего юношества и по сей день — можно лишь восхититься тем стремлением к добру и справедливости, которое и Куроме, и её друзья пронесли через все жизненные трудности. Не просто выжили — не сдались, не очерствели. А глупая Эрис явилась со своими претензиями и нравоучениями к человеку, который не просто завален работой, но и прожил нелёгкую жизнь, за которую был вынужден бороться едва ли не каждый день. И не просто выживать, а бороться с врагами Империи. Девушка после этих неприятных открытий чувствовала себя, словно только-только выучившая ноты сопля, надменно поучавшая опытного мастера лишь на том основании, что ей лично не понравилась его музыка. И лишь спустя время болезненно осознавшая, насколько тот, кого она в своём высокомерии невежды «учила», был (и остаётся!) выше неё. Стыдно! Нет, это совершенно не означало, что теперь Эрис соглашалась со всеми взглядами Куроме. Всё-таки казнить без разбора и благородных, и простых воров с бандитами — это уже слишком. Однако если кто-то и заслуживает снисхождения, то это с детства обречённая утонуть во тьме девочка, которая, тем не менее, закалилась, а не озлобилась — и в конце концов смогла выбраться и пробиться в люди. А ведь, судя по узнанному блондинкой во время визита на Базу и посещений архивов, Куроме ещё и своих друзей вытащить сумела! Эрис бы так не смогла. Она и себя спасти не смогла бы. Если бы не её первая настоящая подруга — так и сгинула по пути из Столицы в Сингстрим. Теперь-то, навидавшись видов и оглядываясь в прошлое, она осознавала это с болезненной ясностью. Было неприятно узнать, что с Отрядом раньше совсем плохо обращались. Подробностями никто не делился, но цифры говорили сами за себя: из ста человек за ничтожные три года службы осталась четверть. Семьдесят пять процентов потерь! Причём в отчётах о погибших отзывались с таким пренебрежением, будто это не имперские воители гибли, а дешёвые и, в общем-то, никому не нужные куклы ломались! И как только этого генерала Билла, с такими-то замашками, во главу целой структуры поставили? Вот совсем не жалко, что такого плохого человека убили революционеры! Туда и дорога, земля ему гвоздями, как Айрон порой поговаривает. А генерал Галахад — хороший, в отличие от прошлых командиров. Он на самом деле пытается заботиться о подчинённых. Плохо, что его Сюра обидел. Но всё равно даже сейчас, когда воспитанников Подземной Базы в результате действий Куроме перестали травить наркотиками, а также опрометчиво и бездумно бросать на превосходящие силы врага, их уже истерзанные организмы не смогут прожить слишком долго. Пять-десять лет. В случае длительного и дорогостоящего лечения, может быть, лет пятнадцать выйдет. И то в конце этого срока большая часть духовных сил будет уходить просто на поддержание здоровья до срока изветшавшего тела. И её подруга, которая тогда ещё даже не надеялась на столь «светлое» будущее — хотя, на самом деле, по сравнению с тем мраком, который судя по некоторым фактам и косвенным обмолвкам, царил до начала изменений, оно действительно светлое, несмотря на весь свой ужас — ей улыбалась и помогала. И всегда такой приветливый, добрый красавчик Натал (почему из всех должен был погибнуть именно он?! почему?!), и все остальные ребята, знакомые по совместному путешествию… Их искалечили плохим стимулятором, использовали едва ли не как смазку для вражеских мечей и творили иную черноту, а они всё равно остались хорошими людьми. Достойными. И рукопожатия, и низкого поклона при встрече. А меж тем какой-нибудь торговец или дворянин, что никогда в жизни не знал нужды и ни разу не смотрел в глаза настоящей опасности, ведёт себя как грязное животное, вредя своей стране и позоря своих предков. Выжимая из людей, и без того настрадавшихся, последние жизненные соки. Равнодушно... нет, бездушно. Почему так?! От вопиющей несправедливости и осознания собственного бессилия аж разреветься хотелось! Ещё раз. А она, Эрис, действительно вела себя, словно несмышлёная девчонка, только выбравшаяся из, может, нелюбимого, но безопасного и комфортного дома, по-детски негодующая от каждой бросившейся в глаза несправедливости или неправильности, даже не пытаясь разобраться в причинах, следствиях и стоящих за ними людях. И обвиняющая кого? Ту, кому и так нечеловечески тяжело! Ещё и своим импульсивным порывом — продемонстрировать независимость и убежать на встречу с подругой — находящегося не в духе Сюру вслед за собой привела. Тот поспешил защитить одну дурёху, «отправившуюся в логово беспринципной и двинутой убийцы-наркоманки», вломился в приёмную и.о. губернатора и в итоге они с Куроме поругались ещё сильнее. Из-за Эрис. А ведь она могла бы просто сказать, что отправилась по магазинам, а потом тихонько улизнуть по своим делам. И тогда бы ничего такого не случилось. Можно ведь было спокойно посидеть, поговорить, поделиться наболевшим и разобраться... Дура! Дура-дура-дура! Импульсивная дура! Не зря Сюра её всё время с цветами сравнивает! Потому что у Эрис мозгов — как у той розы! Всегда нужно сначала попытаться понять, вникнуть, разложить по полочкам; а начинать действовать, лишь когда во всём разберёшься. Особенно в отношении близких! Учёная ведь уже! Но даже сейчас, уже не раз столкнувшись с горем и смертью, порождёнными глупостью, безразличием и жадностью тех, кому Империя доверила заботу о своих гражданах, терзаемая совершённой на эмоциях ошибкой, Эрис всё равно с трудом сдерживала слёзы и злой порыв сделать… что-то опрометчивое. Вроде того случая, когда она убила мерзкого насильника и убийцу детей. Следовало просто отдать преступника в руки закона, чтобы его казнили, но она просто не выдержала. Сорвалась. А ведь теперь она — воительница! И цена её срыва куда выше, чем у истерики обычной девчонки, пусть и голубых кровей. Но… нет. Сначала помощь людям, это важнее; а расследование и наказание негодяев — потом! Тем более что Сюра действительно может это сделать. Сможет и вытащить ниточки грязных интересов, и сурово наказать тех, к кому они ведут. Всех их до единого. Как бы высоко они ни сидели! Осталось лишь уговорить его. * * * Что касается самого возглавлявшего Дикую Охоту сына премьер-министра, то он был не очень доволен. Да, удалось без особого напряжения поставить на место мэра и его помощницу, продемонстрировав, кто тут главный. Неторопливо есть специально прихваченный фастфуд, так притягивающий голодные взгляды нищебродов, тоже было по-своему приятно. Приправленная чужой завистью, голодом и бессильной злобой простецкая еда казалась намного вкуснее. Однако при этом сын премьер-министра чувствовал: уже очень скоро придётся заниматься нелюбимыми делами. Не потому что он стал жалким подкаблучником, идущим на поводу желаний одной блондинки, неведомым образом сумевшей прокрасться в его чёрствое сердце и занять там место рядом с образом отца. Нет. Конечно же, нет! Просто… какой бы наивной дурёхой она иногда ни представлялась, а всё же слова о том, чтобы стать достойным уважения родителя, и о репутации, которая принадлежит не только Сюре, но и его отцу, молодой мужчина счёл правильными. Они и были правильными. Это он видел и в глазах отца во время их последних разговоров, и понимал через различные задания, которые ему и его людям стали поручать не в пример чаще. Всё правильно… Но как же уныло! Ещё и какое-то наглое мелкое ничтожество неопределённого пола из тех, что завистливо пускали слюни на его трапезу, посмело его отвлечь. — Добрый господин, поделитеся едой, — проблеяло это мелкое чучело. — Жри… — «землю», — хотел сказать он, и уже начал поднимать ногу, дабы потом опустить её вниз вместе с тупой башкой уличной крысы, которую можно будет всласть повозить по грязному камню старой брусчатки, но вовремя спохватился, увидев приближающуюся Эрис. Так что вместо обрушившейся сверху ноги в чумазую морду полетели остатки лепёшки с начинкой. — Спасибочки! Спасибочки, добрый господин! — заверещало ловкое чучело, успевшее перехватить подачку до того, как та развалилась и рассыпалась по земле. — Здоровьичка вам! Век за вас молиться буду! Сюра на это лишь скривился и отвернулся, словно человек, замеченный на публике за непристойным занятием. * * * — Сюра! То, что происходит в этом городе, не укладывается ни в какие рамки! — примчавшись к своему другу и командиру, воскликнула Эрис, зло блеснув своими ярко-зелёными глазами. Такая злость выглядела настолько нетипично, что это даже немного пугало. — Мы должны разобраться и найти виновных! И сурово наказать их! — Знаю, — с лёгким недовольством от ситуации ответил лидер небольшой, но могучей команды обладателей тейгу. Но помимо мимолётного недовольства от сорванного развлечения, на смуглом лице с крестообразной отметиной отражалось и одобрение той суровой непреклонности в голосе подруги, которую ему так редко доводилось слышать. И которая не сулила ничего хорошего тем, кто посмел вызвать её злость. Наносная наивность и мягкость постепенно исчезали, а им на смену приходил стальной блеск великолепного клинка. Отлично! «Моя Роза Дикоземья отращивает шипы, достойные её красоты!» — на секунду залюбовавшись образом той, кого он считал за счастливо обретённую сестру, подумал Сюра. — И раз ты этого хочешь, мы займёмся губером провинции и его свитой, — после короткой паузы продолжил он вслух. — Да, конечно, — сбилась с мысли девушка. — И в случае чего я даже не стану попрекать тебя за… резкие меры. Этот позор Империи заслуживает жестокости!.. Но без совсем уж зверств, конечно, — отдёрнула она себя, вспомнив, кому и что говорит. Сюра хищно улыбнулся. О да! Жестокость — это то, в чём он хорош! — Но сначала мы должны помочь здесь, — ухватив старую мысль, девушка посмотрела в глаза командира и друга. — Ты же знаешь, что даже если мы заставим отправить сюда караван с едой, то он не успеет. — И что? — в контексте «И что мне с этого?», — резко поскучнев, поинтересовался глава Дикой Охоты. Однако Эрис предпочла воспринять вопрос, как: «И что мы можем сделать?» — Ты ведь можешь перемещать большие объекты? — спросила она. — Даже очень большие? — Могу, — ещё не понимая, к чему клонит собеседница, ответил мужчина, приосанившись. — Если бы я захотел, то смог бы подловить дохлых монстров твоей подружки и выбросить их на другую сторону Империи, — похвастал он своими способностями, заодно бросив камень в огород Куроме — этой наглой подземной крысы. — Посмотрел бы я, как она тогда корчила б из себя хозяйку мира, — процедил он, сдержав ругательства и более хлёсткие выражения. Чахоточный мэр и его тупая помощница хоть и делали вид, будто их здесь нет, слушали очень внимательно. Ну и нечего их кормить информацией для сомнительных слухов! — Отлично! Тогда мы сами сможем доставить припасы прямо на склад! — обрадовалась блондинка. — В смысле? — вскинулся Сюра. А потом до его непозволительно расслабившегося сознания начало доходить, в какое положение его загнали. От предложения поработать презренным грузчиком — да ещё для кого? Для жалких черноногих, которые не стоят даже того, чтобы стать его, лорда Сюры, игрушками! — восставало всё естество. Но прилюдно отказать — означало выставить себя хвастливым идиотом. Если исчезнуть и ничего не сделать, выжившие — которые обязательно будут, несмотря на нехватку продовольствия и эпидемию, что при такой скученности голодного и больного отребья неотвратимо разразится сразу, как только достаточно потеплеет — всё равно разнесут о нём славу трепла. Проклятая репутация, о которой он вынужден заботиться! Таким образом, у него оставалось только два выхода: наступить на горло собственной гордости и согласиться с Эрис, перетаскав на склады продовольствие и медикаменты, словно какой-то прислужник. Или… дать отмашку на исполнение первоначального плана. Первое неприятно. Однако такой поступок выставит Дикую Охоту и её лидера в положительном свете. Увы, но репутацию героя, заслуженную в Сингстриме, требуется поддерживать не только красивыми словами газетчиков, прикрывающих то веселье, что творилось на самом деле, но и настоящими делами. А если разобраться с причинами бардака, то можно наглядно показать, что не только это отродье Подземной Базы может наводить свои порядки в их с отцом Империи. Есть более благородные и достойные люди, способные справляться с такими задачами! И ничуть не хуже притом! Хотя брать пример с мелкой безумной суки… Проблема же второго, близкого сердцу Сюры, желаемого (но, как он сам он признавал, мало реалистичного) варианта, состояла в том, что — в отличие от первоначальной задумки — его Дикая Охота стала отнюдь не сборищем бешеных зверей, которым нужно лишь указать цель и спустить с поводка. Контролирующий административное здание Изоу, конечно, с готовностью начнёт резню там, а потом выйдет со своей обожаемой Китетцу на улицы, дабы заставить кровь течь по дорогам. Но даже моряк, которого сын премьер-министра вытащил из-под плахи, может начать пытаться оспорить приказ, а то и саботировать его. А подавить его сопротивление не позволит Эрис, чей образ плотно ассоциировался в сознании Сюры с рано погибшей матерью и неслучившейся сестрой. Глава Дикой Охоты мог посмеяться над наивностью блондинки или пренебречь откровенно глупыми с его точки зрения пожеланиями. Но всерьёз конфликтовать с нею, тем самым руша хрупкие и ценные узы… Нет, так поступать он не станет. Дерьмо! А ведь придётся становиться грузчиком! Сюра свирепо огляделся, выискивая малейший признак насмешки на лицах окружающих. Увы, найти повод, дабы докопаться и выместить на ком-нибудь свой гнев у него так и не получилось. Всё тщетно. Мэр и его помощница смотрели с почтением и надеждой, приправленные никуда не исчезнувшими нотками плохо скрываемого страха. Быдлота, которая слышала их слова, тоже корчила просительные рожи. Окружающая полукриминальная шваль, на которую Сюра возлагал некие надежды, подсознательно чуяла духовное давление недовольного воителя, а потому в большинстве и вовсе сочла за лучшее отвести глаза, заткнуться и отойти подальше. Тц, ладно, ещё остался губернатор и остальные. Те уроды, которые дружно напевали им про якобы взбунтовавшийся город. Хотя бы на них можно душу отвести! «Там смерды, с одобрения сбрендившего (или продавшегося проклятым западникам) мэра, грабят и режут уважаемых людей», — говорили они. И своими лживыми словами чуть не заставили его — его, лорда Сюру! — сыграть роль помеси клоуна и марионетки на ниточках. Что ещё хуже, чем стать грузчиком. Непростительно! Лживые твари! И они непременно получат своё. В полном объёме. Что же, этому скользкому слизняку и его своре придётся очень сильно постараться, чтобы не уподобиться своим младшим родичам, которые в детстве так забавно лопались под подошвами маленького Сюры. Впрочем, даже приняв решение, Сюра не упустил возможности поиграть на нервах мэра с помощницей, заставив тех продолжить экскурсию. Этим же шагом он отчасти отомстил Эрис, заставив жалостливую девушку наблюдать картины нищеты, голода, болезней и рассыпающейся под их натиском морали, что отлично демонстрировала суть большей части этого грязного зверья, кое его подруга имеет наивность считать гражданами Империи. Ха! Очевидно, что настоящие граждане — это такие же, как они с Эрис, аристократы! А смерды — не более чем говорящий скот. Хотя стоит признать, что и скот нуждается в какой-то заботе, иначе пользы от него станет меньше, а проблем с взбесившимся быдлом — больше. Ну и ну! Он, лорд Сюра, искренне считавший, что вся Империя — не более чем его игрушка, уже начинает думать о том, чтобы заботится о дойной скотинке. Того и гляди, дойдёт до мысли о ценности каждой жизни, ха-ха-ха! Глава Дикой Охоты мысленно рассмеялся, его губы исказились в саркастично-презрительной улыбке. Эрис же была хмура и задумчива. Обойдя улицы, они столкнулись, по меньшей мере, с пятью семьями, пытающимися продать своих детей. Что нужно было пережить людям, чтобы согласиться на подобное? Это зрелище тяжким бременем легло на её сердце. Тем более что далеко не все старшие родственники, продающие «лишние рты», казались озабоченными будущим своих отпрысков даже вполовину так сильно, как та лишившаяся ноги женщина. Как бы ни хотелось Эрис сохранить прошлые светлые представления, вновь и вновь предстающая перед ней тёмная изнанка государства и общества заставляла многое переосмысливать. И пусть процесс выходил болезненным, а неудавшаяся певица изо всех сил ему сопротивлялась — становилось всё сложнее смотреть на мир глазами себя старой. Всё сложнее видеть мир через ту же призму, сквозь которую смотрела сбежавшая из дома слабая девчонка, которую спасли от изнасилования (и, возможно, убийства руками двух пьяных отбросов). Которая глупо верила, что к ней прицепилась всего лишь парочка хулиганов, которые сами ушли бы, поняв, что «она не такая». * * * Главу Подземной Базы перехватили на выходе из магазина женского белья, где он покупал подарок любимой женщине. Конечно, при его возрасте и положении несколько неподобающе лично выбирать подобные подарки. Но до этого мужчине нет никакого дела. А вот до реакции любовницы и их совместного времяпрепровождения вечером — есть. Предвкушая замечательное завершение неплохого дня — что особенно ценно после гибели министра Сайкю и начавшихся после неё проблем — разведчик довольно улыбнулся. Впрочем, его хорошее настроение не продержалось долго. — Господин Галахад Цин? — наполовину утвердительно (и не очень вежливо: без указания звания и должности) произнёс одетый в дорогой костюм, но весь какой-то неприметный, откровенно казённого вида мужчина. За спиной персонажа, от которого так и веяло внутренней безопасностью, маячила парочка широкоплечих субъектов. — Да, это я, — нахмурился разведчик. — Что-то случилось? — Нет, пока нет, — резиново улыбнулся казённый. — Но вас желает увидеть господин третий заместитель министра. — Ваш человек уже меня допрашивал, — раздражённо ответил Галахад, покосившись на свою карету. — Хотя я даже не должен был соглашаться на допрос. Отряд Убийц, который я возглавляю, подчиняется напрямую министру разведки. И держит ответ только перед ним лично, — добавил он со значением. — Но из уважения к господину Заку я пошёл навстречу вашему отделу. И что теперь? Вот это — ваша благодарность? — изогнул бровь высокопоставленный (но ещё не привыкший к своему положению) офицер. Попутно глава Отряда огляделся. Увы, но возницу, а по совместительству охранника блокировали другие люди из внутренней безопасности. Он всё-таки обычный человек, пусть и имеющий специальную подготовку. Досадно. А ситуация с каждой секундой выглядела всё подозрительнее. — Это наша служба, — безразлично отозвался лидер чужаков. — Эмоциональные оценки приказам начальства нам давать не положено. — Напомню: представители вашей же службы пытались подтолкнуть меня к выполнению задания, которое на деле не имело под собой оснований, — недовольно и с затаённым напряжением произнёс Галахад. Последнее, впрочем, мужчина старался не показывать, да и недовольство демонстрировал не повышая голоса, сохраняя видимое спокойствие и уверенность. — Более того: обозначенной целью являлся не последний человек в нашем государстве, не имеющий серьёзных грехов перед правительством. Очевидно, вам нужно искать врагов среди тех, кто обратился ко мне с таким предложением и подсунул неверную сопутствующую информацию. И уж точно не расследовать «неправомерный отказ от исполнения приказа вышестоящих». Это глупо и совершенно не в компетенции службы внутренней безопасности, — процедил сквозь стиснутые зубы разведчик, не сумевший полностью удержать лицо. — Не нужно кипятиться, — отозвался «казённый». — Вас здесь никто ни в чём не обвиняет. Просто приглашают на ни к чему не обязывающую беседу. — И это потому меня окружили ваши мордовороты? — с прохладцей в голосе спросил неправомерно арестовываемый. — Чтобы просто пригласить, — мужчина интонацией выделил это слово, — на разговор? Вы ведь понимаете, что сейчас очень сильно превышаете полномочия? Причём не только свои лично, но и службы внутренней безопасности? Усовестить или запугать превышением полномочий так и не представившегося типа Галахад не надеялся. Скорее мужчина пытался прозондировать почву, а также тянул время в надежде на появление тех же полицейских, которых при удаче можно использовать, дабы выкрутиться из неприятного положения. Не станут же люди службы внутренней безопасности разведки драться с полицией? Да, всё-таки не следовало ему расслабляться. Вот что мешало взять в качестве охраны одного или двух свободных убийц с Базы — так, как он делал в самом начале, после смерти министра и потом, когда началась та дурно пахнущая история с подставой? Галахад всегда считал себя неплохим управленцем, но как разведчик и интриган он, стоит признать, не слишком компетентен. Не стоило ему надеяться на то, что раз расследование закрыли и подозрительные шевеления вокруг такого лакомого кусочка, как Отряд Убийц, на первый взгляд сошли на нет — то так будет и впредь. Похоже, эта ошибка может дорого ему стоить... — Какое превышение? Разве я вас арестовываю? Я здесь, только для того, чтобы передать приглашение своего начальника. И чтобы вы не ошиблись с дорогой. И чтобы по пути не произошло досадных эксцессов, — добавил безымянный тип, растягивая свою резиновую улыбку ещё шире и неестественнее. — Сами знаете, какие сейчас времена: революционеры, народные мстители, бандиты и просто сумасшедшие… Даже генерал разведки не может чувствовать себя в безопасности. Лишь круглый дурак не понял бы прозвучавшей в этих словах угрозы. А Галахад, несмотря на допущенные ошибки, дураком не являлся. Просто он в большей мере хозяйственник, а не именно разведчик. И привыкнуть к своей новой должности (вместе с проистекающими из неё проблемами, но и открывшимися возможностями) офицер просто не успел. Это если говорить об относительно спокойной обстановке. А уж учитывая, что начало твориться в ведомстве сейчас… Попахивающая же ситуация с «приглашением» завоняла и вовсе гадко. Но деваться некуда. Поэтому, скрипнув зубами, пришлось принять «любезное предложение» и направиться в закрытую карету самостоятельно, до того, как его потащат. Что эти наглецы, кажется, уже почти собрались сделать. И плевать им, что вокруг центр Столицы! Если Галахада потащат, то видевшему всё это вознице-охраннику точно пришлось бы отправиться с группой захвата. Или умереть. А так пока ещё сохранялся небольшой шанс, что его, раз уж упаковали без особых предосторожностей, не станут надолго задерживать и серьёзно допрашивать. Всё-таки с виду это простой слуга, серьёзного оружия при нём нет (вернее оно спрятано в скрытом ящичке под козлами), а Галахад уже показал своё легкомыслие. Зачем тратить силы на сложный допрос и пытки, если уже после первого круга и так будет понятно, что человек — это просто наёмный рабочий? Да, зыбкая надежда, но что ещё остаётся? — Раз вы настаиваете на своём сопровождении, то я, Галахад Цин, генерал Службы разведки, приму настойчивое приглашение главы службы внутренней безопасности, — громко, так чтобы услышало как можно больше посторонних, произнёс глава Подземной Базы. И судя по тому, как по лицу «казённого» пробежала гримаса, такого хода от него не ждали. — Тогда идёмте, — быстро взял себя в руки порученец третьего заместителя министра разведки. Но всё же не выдержал: мазнул настороженным взглядом по окрестностям. Повинуясь безмолвному приказу, приданные «казённому» мускулы взяли Галахада в «коробочку». После чего они вслед за лидером двинулись к закрытой карете, буквально толкая «точно не конвоируемого» вперёд. «Побери их лесные твари! Словно и не Столица, а какие-то джунгли с голодными монстрами. Даже в клятый магазин безопасно не выйти! — мысленно выругался зажатый меж крепких тел, скажем честно, весьма сильно напуганный разведчик. — Если выберусь, введу для свободных убийц постоянное расписание смен по своей охране». * * * — …Таким образом, я, полковник Сора, буду исполнять обязанности главы вашего Отряда Убийц до завершения расследования, — разносилось в актовом зале, где собрались все офицеры Подземной Базы, в том числе и простые убийцы, теперь имеющие лейтенантские звания. — Я буду усердно работать, дабы провести подробный аудит вашего отделения. И приложу все силы, чтобы предотвратить дальнейшие нарушения, — не обращая внимания на недовольный гул, продолжал свою не слишком информативную, явно затянувшуюся речь молодой оратор (для полковника тридцать пять лет — молодость, а уж если учесть генеральскую должность, которую он занял…), вещающий с трибуны представитель службы внутренней безопасности. — Я считаю, что чрезмерно широкие полномочия и отсутствие проверок откровенно разлагающим образом отразились на вашей дисциплине и чистоте рук. Но теперь это изменится. Кардинально. — Разве служба внутренней безопасности имеет полномочия для того, чтобы брать под арест нашего руководителя? Тем более назначать «исполняющего обязанности» на его место? Разве этим не должен заниматься министр, когда он займёт свой пост? — с хмурым видом спросил главный инструктор. Не то чтобы Лос так уж беспокоился за Галахада. Скорее его волновала собственная шкура, которая по результатам аудиторской проверки могла и пострадать. Темноволосый полковник взглянул на говорившего, словно учитель на громко пукнувшего младшеклассника. — Представьтесь для начала. Я хочу знать, с кем разговариваю. — Майор Лос, главный инструктор, — поднявшись, но конфронтационно не став отдавать знаков уважения чужаку, произнёс офицер, имеющий высокопоставленных родственников. Тем не менее, Лос не удержался от того, чтобы опасливо мазнуть взглядом по выстроившимся за спиной полковника элитным солдатам. Мало ли? Несмотря на наглость, особой храбростью Лос никогда не отличался. — Замечательно. Я рад, что вы соизволили представиться. И на каком основании вы, майор, сочли себя компетентнее господина Зака? — на лицо полковника выползла ядовитая улыбочка. — Или я что-то упустил — и теперь не глава службы внутренней безопасности является одним из самых вероятных претендентов на пост министра разведки, а лично вы? Я думаю, уважаемому господину Заку будет интересно об этом узнать. Или… быть может, это не ваше личное заблуждение, а позиция, почерпнутая от представителей семьи? Исии, если я не ошибаюсь? Кто-то из членов вашего рода ведь трудится в рядах Службы разведки, я прав? Значит, ваш род решил выступить в оппозиции господину Заку? — Я э-э, не… Я не это хотел сказать! — испуганный Лос поднял руки в защитном жесте. — Конечно, комптет… компетентность господина третьего заместителя несомненна. Род Исии и я безмерно уважаем господина Зака и не собираемся против него умышлять. Но вертикаль подчинения и правила… — Правила устанавливаете не вы, а вышестоящие, — отрезал чужак, даже не дослушав недовольного. — Если наверху решили, что их нужно изменить — значит, вам придётся принять эти изменения. Или кто-то хочет взбунтоваться? — оратор обвёл зал цепким взглядом. — Вы, майор? — Лос замотал головой и поспешно плюхнулся на задницу, всем видом показывая, что он проникся, осознал и хочет сотрудничать. — Или, может быть, вы? — перевёл он взгляд на главу медиков. Тот, наблюдая за происходящим беспределом, неприязненно щурился. Однако встретившись глазами с Сорой, не чувствуя поддержки от других старших офицеров, а также видя, как «макнули» коллегу, вызов мужчина не принял, молча уставившись в пол. Впрочем, унижаться, как главный инструктор, медик тоже не стал. Службу внутренней безопасности боялись. Может быть, вертикали подчинения, минующие данный отдел, и позволяли обитателям Подземной Базы находиться вне поля зрения её ока. Но офицеры Отряда знали об этой карательной машине Сайкю, с помощью которой он на протяжении многих лет устранял неугодных и потенциальных соперников внутри подконтрольного ему ведомства. А теперь, потеряв хозяина, карательный аппарат начал действовать по своей воле: ведь без министра разведки над его начальником просто не было командиров — только конкуренты на вожделенное кресло. — Я глава группы D, лейтенант Рюто, — неожиданно для офицеров Базы, да и для себя тоже, поднялся лидер недавно вернувшейся с миссии команды. — Мы не оспариваем ваше право. Но мы хотим знать: что с нашим главой? Где он и на каком основании арестован? — голос молодого убийцы подрагивал от внутреннего напряжения. Всё же Галахад, на фоне своих предшественников, заметно выделялся в лучшую сторону. Нельзя сказать, что его прямо-таки сильно любили, но уж точно относились заметно теплее, чем к прочим. Соответственно, убийцы беспокоились за судьбу одного из немногих «хороших» офицеров, который возглавил их Отряд и уже успел внести несколько изменений к лучшему. Так что капитана группы D, первым осмелившегося пойти против годами вбиваемой привычки молча внимать приказам, можно назвать выразителем общей воли Отряда. Если на майора посмотрели, словно на неприлично ведущего себя недоразвитого ребёнка, то простой убийца, рискнувший влезть в сольное выступление представителя безопасников, наслаждающегося собой и своей властью, удостоился лишь удивлённого презрения. «Это — разговаривает?» — говорил взгляд самоуверенного карьериста, захватившего власть на Базе. — Лейтенант? — Сора в эдаком удивлении изогнул бровь. — Я не думаю, что обычный безродный исполнитель может козырять офицерским званием, пока не прошёл настоящую аттестацию по всем правилам. Я считаю, что являться офицером разведки — это большая честь и ответственность. Среди нас нет места неучам и тупицам. Поэтому я собираюсь обратиться с прошением о повторной проверке всех, кому присвоили чин в обход правил. Когда вы все подтвердите, что достойны этой высокой чести, тогда и сможете называть себя «лейтенант». Если сможете, — чужак пренебрежительно искривил губы, живо напомнив рядовым убийцам о «деньках славного прошлого», когда на них так же смотрели, словно на пустое место. Рюто стоял, как оплёванный. Ведь ему, почти поверившему, что живое оружие может стать кем-то, с кем будут считаться, указали на то, что это не так. Для этого самолюбивого захватчика он остался такой же безымянной тенью, как был для генерала Маркуса или Билла. Более того, их всех собирались низвести к прошлому положению. И хорошо, если без гипноиндукторов и «лекарства». Что-то внутри юного воителя попыталось восстать против такого отношения и выплеснуться наружу попыткой отстоять свои права. Хотелось отказаться принимать захватчика, незаконно занявшего пост главы Отряда, признать его решения не легитимными. Может быть, даже подбить к этому других капитанов команд. В конце концов, даже в неполном составе убийцы отряда легко справятся с поддержкой чужака. Но… Это что-то сломалось раньше, чем сумело даже сформироваться. Воспитание, гипноиндукторы и годы жизни в страхе перед всевластными командирами оказались сильнее робкой веры в лучшее, пробуждённой мимолётными — как оказалось — позитивными изменениями. Если бы кто-то из офицеров Базы выступил вперёд и взял ответственность на себя, отдав рядовым убийцам команду… Увы, таковых не нашлось, поэтому Рюто остался молча сидеть. То же касалось и остальных государственных убийц. Присутствующий в актовом зале Эдгар, что на последней миссии потерял правую руку, сжал оканчивающуюся чуть выше кисти забинтованную культю, пытаясь вспышкой боли заглушить страх. Если возвращается старое отношение, то и подход к получившим травмы убийцам тоже может стать прежним. Не сразу, но если их лишат званий, то останется лишь один шаг назад: до гипноиндукторов, «лекарства» и… утилизации бесполезных. Злость, страх и… бессилие. Вот что чувствовали опалённые сердца убийц взращённых в страхе и повиновении перед командирами. Но был и проблеск надежды. Небольшой. Куроме. Она, кажется, смогла сильно преуспеть. Именно она вытащила всех из тьмы в прошлый раз. Может быть, Первый Номер, когда вернётся, сумеет повлиять на очередного выродка в кресле командира. Она уже майор, при должности и полномочиях, она не станет так просто смотреть, как плоды её усилий обращаются прахом. Верно? …Если ей самой, ввиду скоропостижной смерти благоволившего ей министра Сайкю, не придётся склонить голову, молчаливо принимая вышнюю волю и последствия их общей невезучести… В конце концов такие, как они, наверное, просто не заслуживают права на счастье.