Из Тьмы

Глава разведки Западного Союза, сидя в комфортном кресле у себя в кабинете, задумчиво крутил ручку в стариковских узловатых пальцах, время от времени делая заметки в разложенных перед ним документах. И пускай он внешне выглядел, словно старик с короткой седой бородкой и залысиной надо лбом, но то, как этот человек двигался, легко крутил писчим инструментом и читал документы без очков, могло подсказать внимательному оку, что стариковская внешность — лишь приглянувшийся облик, не более. Если бы он хотел, то мог натянуть и внешность юнца, и даже, возможно, женщины; основному члену одной из Священных семей это несложно. Но не будем углубляться в странные предпочтения во внешности людей, подобных этому опасному человеку (или всё же существу?), а обратим внимание на профессиональную деятельность старика. А также гостя, что терпеливо дожидался в приёмной, пока старший коллега не завершит свои дела и не вызовет его в свой кабинет. Старик собрал документы и отложил их в сторону, пригладил аккуратную бородку, кивнул сам себе будто в рассеянности, после чего легонько щёлкнул пальцем по специальной металлической пластине. Не прошло и пары секунд, как в едва приоткрывшуюся дверь скользнула тонкая, миниатюрная фигурка в белой рубашке и тёмной жилетке с брюками. — Чего добрый-добрый, драгоценный хозяин Леон хочет от Мими? — тонким, игривым голоском поинтересовался то ли белоглазый маленький мальчик с фиолетовыми волосами до плеч, то ли одетая в брюки девочка лет десяти от силы. Впрочем, относительно этой химеры, изготовленной лично хозяином кабинета, совмещающей в себе функции телохранителя, слуги и постельной игрушки, оказались бы верны оба варианта. Её хозяин (как и большинство старых, давно разменявших первую сотню, по-настоящему влиятельных аристократов Запада) являлся тем ещё оригиналом. — Скажи секретарю, чтобы пропустил нашего гостя, внучек, — словно любящий дедушка, улыбнулся химере разведчик. Хотя почему — словно? Если прибавить к дедушке пару приставок «пра» и несколько расширить понятие «любовь», то всё встанет на свои места. В конце концов, не любить химеру, кою ты сам создавал и которая ещё не успела надоесть, было бы странно. А самые могущественные химеры всегда получались именно из материала, имеющего лучшую наследственность, а также получившего правильную обработку и подготовку на всех этапах перед финалом. Если уж основные члены семьи не могут удержать свой пыл в штанах и забывают предохраняться, то почему бы не пустить плоды их ошибок на пользу роду и себе самому, верно? — Мими сделает! — химероид блеснул белыми клычками — и, ускорившись, пропал. Лишь дверь, доселе придерживаемая в слегка приоткрытом виде, начала закрываться под влиянием доводчика. Спустя пару минут дверь вновь открылась. Теперь за ней показался куратор северо-имперского направления. В пику патрону, выглядел он непримечательно, затрапезно даже — как моложавый толстячок среднего роста с располагающим лицом и светлыми волосами в прозелень. Такой не выделялся бы и среди чиновников Империи, и в приёмной аристократа Северного королевства, и здесь, в Западном Союзе. — Мой лорд, — вошедший поклонился учтиво, хотя и не без затаённого страха. — Проходи-проходи, гость дорогой, рассказывай, — радушно (словно «добрый» монстр-людоед в собственном логове) пригласил толстячка старик в свой кабинет. Жуткая же химера, что обманчиво выглядела как безобидное дитя, поторопила визитёра по-своему: незаметно оказавшись сзади, она немного придавила несчастного разведчика жаждой крови и собственным голодом, отчего мужчина испуганно дёрнулся и рефлекторно сделал несколько шагов вперёд — лишь бы оказаться подальше от страшной твари, питающейся человеческим мясом и страданиями. А кто бы не дёрнулся, учитывая циркулирующие по ведомству слухи о том, куда деваются предавшие высокое доверие или просто серьёзно провалившиеся заместители «славного старика»? …Тем более, разведчики уровня гостя точно знали, что это не просто пустые слухи. — Да, конечно, — сглотнул упитанный блондин, застыв перед стулом для посетителей и не решаясь в него сесть. — Что бы вы в первую очередь хотели услышать? — В первую очередь я бы хотел услышать о безусловном успехе операции, готовившейся больше десяти лет, — произнёс хозяин кабинета, отчего докладчик незаметно поёжился. — Но так как этого не произошло, я бы хотел узнать о причинах. Почему оказалась почти полностью вскрыта и уничтожена агентурная сеть на севере Империи? Почему, учитывая длительную накачку милитаристов среди северян, разрушение региональных армейских и управленческих структур имперцев и прочие меры, первоначальные успехи Сейки так быстро обернулись чередой провалов? — спокойно и методично, словно вколачивая гвозди в крышку гроба, вопрошал высокий аристократ Западного Союза. — Разведка и наш род поставили на благоприятный исход запланированной операции немало ресурсов. И что теперь? Кто ответит за не оправдавшие себя надежды? — П-простите, мой лорд, — с трудом давя животный страх, ледяными пальцами скручивающий нутро, выдавил из себя мужчина. — Но тут нет нашей вины, мои подчинённые не допускали ошибок, стоящих вашего внимания. Это всё ряд непредсказуемых событий. Мы изо всех сил пытались их купировать и составляли запросы в центр, но… — Но вы не справились, — констатировал начальник. — И я хочу услышать твои мысли на этот счёт. Конструктивные мысли, а не жалкие попытки оправдания. — Да, конечно, господин Леон, — выдохнув и на пару секунд задержав дыхание, докладчик смог усилить контроль над своими эмоциями и дальше заговорил спокойнее. — В самую первую очередь я желаю обратить ваше внимание на владелицу тейгу Яцуфуса, не так давно найденного имперцами — государственную убийцу Куроме. Именно с её появлением начались негативные изменения. И с её активным участием они усугубились. — Считаешь, что за всем происходящим стоит эта юная девочка? — уточнил хозяин кабинета, словно добродушный дедушка у несущего глупости внука. — Конечно, нет! — мотнул головой разведчик. — Эта малолетка — не того масштаба персона. Но учитывая, как её начали продвигать в последнее время, Куроме точно хотели превратить в важную фигуру. А ещё, наблюдая за эффективностью этой убийцы и её команды, у меня возникли сильные сомнения в правдивости информации, поступающей об Отряде Убийц в частности и проекте подготовки верных воителей из сирот в целом, — подпустил докладчик шпильку в сторону коллег, ведущих другое направление. — За действиями имперки явно проглядывают годы тщательной и разноплановой подготовки. Она слишком успешна как оперативный командующий, кризис-менеджер — и даже экономист. А это кардинально противоречит имеющимся у нас сведениям о наркоманах с промытыми мозгами, которые якобы являются ещё более неудачной попыткой создать имперскую версию наших боевых гибридов. «Если одна сестра — не та, кем её считали, то что со второй? — мелькнула быстрая мысль в голове Леона. — По таким ли уж идейным соображениям она переметнулась к революционерам, или… Хотя о таких комбинациях обычно осведомлены только сами комбинаторы. И ещё — частично — несколько посредников, которых непременно убирают после окончания этапа внедрения. Если игрушку РА, которой они не устают козырять, в той или иной мере контролировал этот лис Сайкю из имперской разведки, то после его смерти она точно ушла в свободное плавание. Жаль. Но непременно надо спустить приказ: внимательнее изучить подноготную Ночного Рейда и его членов. Вдруг удастся подхватить какие-то оставшиеся нити?» — Да, это интересно, — несколько невпопад произнёс старик, который уже успел домыслить и обдумать слова подчинённого, а потом уйти дальше. — Возможно, планы Сайкю оказались бы полезны для нас. Если он решил начать противостояние с Онестом заранее, а для этого выставил и начал продвигать свою фигуру, как имеющую право на земли высших лордов Абэ, мы бы даже могли ему помочь… И столкнуть его с Онестом так, чтобы эти упыри со своими подчинёнными командами друг друга обескровили. Старик вздохнул, демонстрируя свою печаль очень удивлённому этим докладчику. Пухлый шпион понимал, что исчезновение столь удачного шанса втравить врагов в долгую усобицу — это очень обидно. Быстрая победа любой из фракций Западному союзу невыгодна, поэтому они с удовольствием поддержали бы любого заведомо слабого кандидата на власть. Пусть даже не бесплатно, как с Севером. Но зачем говорить об этом ему? Неужели его уже списали и теперь не важно, что слышит живой мертвец? Или наоборот? Он продолжит жить и работать, но не по старому направлению? — Плохо, что твои коллеги не ухватили эту тенденцию и не обозначили её в своих докладах, — чуя безуспешно скрываемое смятение собеседника, улыбнулся Леон, не спеша ни развеивать, ни подтверждать его страхи. — Теперь удобный шанс упущен. Сайкю мёртв. Якобы убит по указке пророков этих дикарей из Революционной Армии, — задумчиво постучав ручкой по столу, произнёс представитель древнего рода алхимиков, не слишком-то верящий в подобные странные стечения обстоятельств. — Поэтому информация о глобальной игре вокруг имперской некромантки потеряла свою цену. Говори о том, что касается твоей зоны компетенции. — Да, мой лорд, прошу прощения, — поклонился упитанный докладчик. — Однако Куроме Абэ — даже если отбросить её личную силу, продолжающую расти — всё равно важный фактор, повлиявший на происходящее. Во-первых, как оказалось, у неё нашлись знакомые в имперских войсках данного региона. Некто Джон Хо, который ранее выступал инструктором Отряда Убийц, а после якобы со скандалом уволился. Судя по тому, как они с убийцами быстро договорились, эти данные тоже стоит считать скомпрометированными. Благодаря этому человеку, а также его славе и его солдатам группе имперских шпионов почти сразу удалось получить рычаг влияния в виде верных и опытных войск, а также некий авторитет среди патриотически настроенных армейских кругов. Мы Красного Джона, конечно, убрали. И заодно усилили раскол в рядах имперцев. Но… Куратор северного направления в общих чертах пересказал все события, произошедшие после появления хозяйки Яцуфусы, ставшей их катализатором или даже прямым инициатором. Как то: разгром восточного корпуса армии северян, непонятным образом начавшаяся в том регионе Волна Монстров (по последним, пока не проверенным донесениям, некромантка лично инициировала это событие, напав на хозяина сердца аномалии — а это даже само по себе, в отрыве от прочих факторов, демонстрирует уровень угрозы анти-армия), «переворот полковников» в Скаре, который послужил фундаментом для полноценного захвата власти в провинции. А последствия пересечения с главой северного отделения Службы разведки, который являлся ценнейшим агентом Запада, докладчик и вовсе выделил в отдельную тему. Всё-таки крутое и внезапное изменение курса на сто восемьдесят градусов, ознаменовавшееся резкой, жёсткой и проводимой без всякого страха зачисткой тех, кому ещё недавно прямо или косвенно помогал за щедрые подарки… предсказать или даже нормально обосновать подобное поведение не смог никто из аналитиков. Не совпадало это с имеющимся психологическим профилем генерала Неймана, и всё тут! Не стал бы он так действовать! Но действовал. И крайне успешно. Именно потому, что такого не ожидал вообще никто. Как никто, находящийся в здравом уме, не предположит, что ёжик может вскарабкаться на вершину ёлки и запеть оттуда соловьём. Результат? Все, кто мог представлять серьёзную угрозу, очень быстро, практически в несколько дней, либо оказались уничтожены, либо арестованы, либо попали в (смертельный) несчастный случай, либо «внезапно уехали». Фактически к тому времени, как резидентура Запада поняла, что вообще происходит, от кого прятаться и по кому нужно наносить ответный удар, её возможности уже упали на порядок. А дальше началась планомерная зачистка остатков сети, которой они, конечно, сопротивлялись, но перевернуть проигрышную ситуацию в свою пользу так и не смогли. Бывший высокопоставленный агент оказался невероятно хорошо информирован, намного лучше, чем того можно ждать даже от подозрительного командира имперских шпионов, что планомерно собирал информацию о своих имперских коллегах и «западных партнёрах». Такое ощущение, что он имел едва ли не все данные, которые дозированно выдавались ключевым агентам в стане северного региона Империи. А уж хитрости и живучести этого дважды предателя и лабораторные тараканы позавидовали бы — столько покушений он пережил! Причём ещё и без видимых последствий, что особенно шокировало и расстраивало всех причастных. Помимо проблем в Империи пришлось затронуть и те, что проявились в Северном королевстве. Недовольство народных масс, которым обещали быструю победу и улучшение жизни. Бурно прорастающая на этом питательном субстрате новая, резко радикальная революционная идеология, что негативно сказывается на отношениях Севера и РА. Добавим в картину недовольство аристократии, оппозиционную часть которой неудачно попытались жёстко подавить, но вызвали лишь обратную реакцию. Плюс крайне мутная организация, что под эгидой сотрудничества Севера и Запада попыталась провернуть грандиозную финансовую аферу — и даже будучи ликвидированной, нанесла некий ущерб, слив информацию о сотрудничающих с СТК высших чинах, а также обвинив их в уничтожении «выгодного начинания» и расхищении вложенных людьми денег. И свободное княжество Гейдель, как манифестацию всего вышеперечисленного. Разве что кроме радикальных революционеров и жульнической СТК. Что опять же крайне подозрительно. — Очень интересно, — покивал хозяин кабинета. — И какие же выводы ты сделал? Что эта маленькая имперская девочка — воплощение Проклятого* Императора? — усмешка. — Судя по некоторым докладам, отдельные офицеры именно так и думают. /* — Он же — Первый Император, который у западников выступает как Гитлер и Антихрист в одном лице./ — Нет, — докладчик замялся. — Мой господин, я, э-э, не имею компетенции заниматься внутренней политикой, тем более лезть в дела Священных семей. Но… сведя все факты и осмыслив их, я пришёл к выводу, что единственное логичное обоснование для происходящего — это враждебные действия одной из Семей. — Ты прав, у тебя нет компетенции, — произнёс Леон, отметив определённую смелость подчинённого — вслух заявлять начальству такое! — и мысленно сочтя, что чужая интрига действительно весьма вероятна. Уж точно вероятнее пятнадцатилетней пигалицы, играючи растоптавшей и унизившей что северян, что шпионско-разведывательно-диверсионную сеть их западных союзников! Нельзя сказать, что их род слишком уж много поставил на Север, да и вложения шли в основном на возмездной основе, когда северяне сразу расплачивались золотом, редкими ископаемыми или ценным алхимическим сырьём, а не закладными или долгосрочными договорами, выгодными сугубо для представителей Запада. То есть, конечно, никто не забыл опутать «друзей» сетями кабальных соглашений. Так сказать, на тот счастливый случай, если они каким-то чудом всё-таки сумеют отбиться от Империи и сохранить власть. Но всерьёз на это никто не рассчитывал. Судьба Северного королевства — стать жертвой, что сначала заставит Империю тратить людей и ресурсы на своё убийство, а потом повиснет на руках и своими трупными ядами дополнительно отравит «победившего» врага уничтоженной инфраструктурой, сонмом беженцев и миллионами озлобленных мстителей/партизан/мародёров/рекрутов в революционные ячейки. Тех, кстати, опять-таки можно использовать в долгой планомерной игре за доминирование — к вящей выгоде Западного союза в целом и его хозяев в частности. Таким образом, если вложения в войну на севере можно считать окупившимися даже сейчас, то вот цели, с которыми создавали предпосылки для её провоцирования и правильного течения, оказались достигнуты не полностью. Северный регион Империи, который долго (и почти незаметно со стороны) подтачивала агентура запада и просто не думающие о своём будущем «хитрецы» — не рассыпался, рухнув под собственным весом после нескольких ударов армий Сейки. Нет, он вполне себе устоял, даже начал небезуспешно бороться с повсеместной коррупцией, некомпетентностью и иными хворями, любовно пестуемыми как агентами запада, так и местной выродившейся в однодневок аристократией. Совершенно не тот результат, от которого отталкивались в планах! А ведь на обрушение государственной инфраструктуры в приграничных провинциях, повальное дезертирство и связанное с этим серьёзное усугубление проблем сначала в северной части Империи, а потом и во всей стране — возлагались надежды! Это действительно могло заставить ноги восточного колосса подкоситься, что по факту означало бы сильный взлёт стоявшей за грандиозной победой Священной семьи, воплотившей в реальность тысячелетнюю мечту Запада. Да что там — для увеличения шансов успеха последующих шагов хватило бы и того, чтобы имперский титан просто покачнулся, чтобы его собственный народ и окружающие усомнились в необоримой мощи одряхлевшего гегемона! И что в результате? Само королевство, которому предначертано стать гниющей язвой, с населением, искренне и истово ненавидящим Империю, отобравшую у них мечту о свободе и доминировании в регионе, вместо сплочения перед угрозой — наоборот, демонстрирует нарастающий разлад на всех уровнях. И это вместо яростной борьбы до последнего северянина и благородной ненависти смертника, с которой обрекают на гибель и себя, и близких, лишь бы хоть как-то досадить врагу — будь то солдат, офицер, дворянин или мирный старик, женщина или ребёнок! Нет, если та «наследница Мертвителя» и замешана в провале многолетних планов, то вряд ли как ключевая фигура. И уж точно не как влияющий на всё поле игрок. Тут и сам Шоса Абэ не справился бы. Отец Леона лично застал те события четырёхвековой давности, когда Империя стояла на самой грани краха. И он, наверно, справедливо отзывался о полководце наследника имперского трона, удачно подставленного вельможами (уже в то время очень плотно прибравшими власть в свои руки), как о крайне компетентном военачальнике. Ведь тот, даже впав в безумие, сохранил часть полководческих талантов! Отчего упокоить перерождённую тварь и отнять у неё очень интересный артефакт, что (для способных видеть и понимать) прямо-таки источал миазмы демонической силы — не получилось ни у кого из желающих. Ни у имперцев, ни у элитных боевых групп Запада. Однако же в искусстве интриг, разведке и контрразведке прошлый владелец демонического тейгу, повелевающего мёртвыми — оказался слаб. Вот и переиграла их с Падшим Принцем фракция аристократов. Не без помощи разведки Западного союза, конечно. Старик мысленно улыбнулся, вспомнив сохранённый в родовой хронике блестящий успех тогдашнего главы. И тут же нахмурился от осознания, что его шансы повторить успех предка изрядно снизились. Ведь в итоге имперский регион устоял после удара, оправился и даже вышел на спираль развития, сбросив с себя вредное и лишнее. Тылы их армий крепки, солдаты сыты, хорошо вооружены и верят в победу. А победа — это неизбежный рост патриотических настроений. Вместо планируемого вялотекущего и беспросветного конфликта, вызывающего усталость и злость у всех слоёв населения, можно ожидать скорого триумфа. Такой исход ещё только стоит на пороге, но предсказать его уже сейчас несложно. В отличие от того, чтобы как-то изменить ход событий. И он определённо станет камнем в огород службы разведки и контролирующего её рода, что, по мнению иных, и так набрал слишком много влияния в последнее время. Терпимо, но неприятно. И, как говорилось выше, очень, очень похоже на внутреннюю интригу. Возможно, даже направленную не конкретно против Леона и его Священной семьи, а, скажем, против всей коалиции, желающей реванша и экспансии на восток. Всё-таки далеко не все Семьи и роды обычной аристократии заинтересованы в разрушении Империи (что критически усилит определённые фракции — которые, в свою очередь, не упустят возможности задушить былых конкурентов, пока что играющих с ними на равных). Так, более боеспособная и идеологически крепкая Империя — боль для армии. А с армией и рыцарскими орденами у рода главы разведки отношения и так были… сложными. Это сейчас они друг другу улыбаются, но лишь до тех пор, пока не появится возможность пересмотреть условия «дружбы» в одностороннем порядке. Фактически, провал северной операции уже может стать причиной для размолвки; а уж если кто-то подкинет идею о том, что разведка допустила его осознанно, дабы заранее ослабить союзника — тут и до прямого конфликта недалеко. Но если сыграть на опережение, предоставив информацию и доказательства — плевать, насколько правдивые, лишь бы убедительные и сложно опровержимые — о злокозненных интригах других Семей, которые стоят за проблемами. Указать на тех подлецов, которые в первую очередь желают ударить не по скромным и честным разведчикам, а по экспансионистам… О-о, если получится разжечь внутреннюю борьбу и, не ввязываясь в неё лично — ведь «разведка тратит все ресурсы на агентурную работу в Империи!» — пожать её плоды… Да, так выгоды выйдет не намного меньше, чем от совместного захвата части ресурсов извечного врага. Ослабление партнёров по внутриполитической игре — это всегда хорошо. Особенно когда не прилагаешь к тому собственных значительных усилий и не получаешь ответные плюхи, а наоборот: получаешь преференции за помощь или невмешательство, пока внешний враг погряз в своих проблемах и точно не влезет со своим вторжением посреди внутренней свары. — Твои выводы занимательны, — закончив свои размышления, медленно проговорил Леон, — пусть и крамольны… в меру, — добавил старик, уперев взгляд в переносицу покрывшегося бисеринками пота блондина. — Есть ещё что добавить? Как собираешься компенсировать потери от неудавшихся планов? Или же нет. Сначала представь план действий относительно Куроме Абэ. — Кхм, конечно, мой лорд, — мысленно выдохнул визитёр, уже почти окончательно решивший, что он станет одним из неудачников, чей жизненный путь прервётся в этом кабинете. — Может быть, некромантка и достигла своих успехов благодаря помощи внешних сил, которые использовали её в своих целях, но это не отменяет её личной силы и неприятного профессионализма. Такие люди в стане Империи нам не нужны. И всё же ранее, когда её покрывал министр Сайкю, действия для решения этой проблемы требовали слишком много ресурсов при незначительных гарантиях успеха. Тем более в случае провала и вскрытия истинных виновных это могли посчитать прямой агрессией и сделать поводом для начала преждевременной войны. Зато теперь, когда министра разведки устранили, в его ведомстве царят развал и шатания, а имперские псы вцепились друг другу в глотки, открылась возможность натравить на неудобную убийцу саму государственную систему её проклятой страны. Если нам улыбнётся удача, то в итоге мы получим грандиозную схватку в сердце Империи или новую фракцию революционеров во главе с этой некроманткой. А даже если имперцы договорятся и уладят всё по-тихому, очередная внутренняя свара всё равно оттянет часть ресурсов, сделав обстановку более благоприятной для работы наших людей и их агентуры. Как я считаю, беспроигрышный ход. — Красиво говоришь, — покивал Леон, слабо и неприятно улыбаясь. — Но ещё посмотрим, как сделаешь. С этого дня ты больше не являешься куратором северного направления. Получишь в секретариате назначение на должность заместителя куратора центрального имперского региона. Мне не нравится эффективность работы этого отделения. Они не должны позволять Онесту — или любому другому сильному лидеру — набирать столько влияния, чтобы всерьёз начать консолидацию власти. Тем более нельзя позволять Толстяку подмять под себя разведку. Мы должны были исподволь помогать старой аристократии и прочей оппозиции в их борьбе за «справедливый кусок власти», а тем самым раскачивать обстановку. Но что-то я не вижу положительных результатов: да, Империя бурлит, но её стержень не так уж и слаб. Даже появились тенденции к укреплению. «Добрый» старичок огорчённо покачал головой. Гостя прошиб холодный пот. — Бездельничает молодёжь. Разве это хорошо? Так что если правильно себя покажешь, станешь там новым главой. Если нет… — подчинённый опять передёрнулся от накатившего на него ощущения смертной жути. — Сам понимаешь, что с тобой станет. — Да, мой лорд. Я вас не подведу! — воодушевлённо воскликнул получивший шанс разведчик. — Мими, проводи гостя, — скомандовал хозяин кабинета, а его и так пребывающий на нервах подчинённый ещё раз вздрогнул, встретившись взглядом с белыми, голодными и не по-хорошему игривыми глазами разумной химеры. — В пыточную? Играть? — спросил пурпуровласый ребёнок, с предвкушением облизнувшись длинным, ярко-красным языком. — Мими хочет пухлый пирожок! — Нет. Пока нет. На выход. На обратном пути возьмёшь документы в папках С-1-14 и Д-1 В. Принесёшь их мне. — Хозяин — злой! — по-детски надулась химера, после чего несильно дёрнула неудавшуюся еду и игрушку за ремень, отчего в несколько раз более массивный блондин испуганно вскрикнул и едва не упал. — Не стой, шевелись, бесполезная не игрушка! — прикрикнуло существо на гостя, который после такого стимула покинул кабинет едва ли не бегом. Леон улыбнулся. Видеть чужой страх ему нравилось не меньше, чем чужие страдания. Или собачью верность тех, кто до обработки захлёбывался ненавистью и ужасом. Вскоре глава самой одиозной тайной службы мира продолжил свою работу. Новые детали заставили внести небольшие коррективы, но общее направление не изменилось. Не в правилах тех, кто способен мерить свой жизненный путь веками, попусту переживать и без причины менять планы по десять раз в десятилетие. Они предпочитают играть в долгую. Незаметно завлекать и аккуратно подталкивать старого, могущественного и смертельно опасного врага глубже в гибельную воронку. Побеждая медленно, но последовательно. Неумолимо. Поэтому Империя падёт. Может быть, не сейчас и даже не при нынешнем Императоре, если уж вариант продолжения старой внутриполитической игры действительно окажется более выгодной точкой приложения сил, чем деятельность за пределами собственной страны, а революционное отребье и злые на имперцев варвары без помощи Западного союза, как всегда, облажаются. Но при его детях и внуках — точно. Ведь эта презренная страна всё глубже тонет в коррупции и декадансе, тогда как их Западный союз — развивается. Даже наметились некоторые успехи в том, чтобы понять суть Магистерия первого порядка! Родственные по крови зародыши, по всем процедурам изъятые из материала, прошедшего усовершенствованную обработку с использованием сил нового контрактора из-за кромки — как до, так и во время беременности — дали результат на шесть-семь процентов лучше! А если материал изначально не обделён талантом, близок по крови тому, кому предназначен эликсир, а также проходил нужные процедуры и принимал требуемые составы с младенчества до возраста фертильности — эффективность продукта поднимается почти до пороговых десяти процентов! Глядишь, уже при его жизни учёные рода и переоткроют источник подлинного бессмертия. Да, не все согласны с тактикой Леона — слишком неторопливой даже по меркам Бессмертных; а кое-кто внутри и вовне рода даже пытается оспаривать некоторые «аморальные» методы. Пф. Будто бы мораль создана для высших, а не для облегчения контроля человеческого стада! Но молодёжи иногда полезно позволить разбить своё лицо в кровь. Так выжившие с большей охотой прислушиваются к советам сильных и мудрых. А те, кто не прислушивается — или, тем паче, пытается посягнуть на тайные знания, принадлежащие Бессмертным… Что ж. Коллегам из Инквизиции тоже нужно выполнять план, а быдлу — видеть «справедливое наказание творящих беззаконие ведьм и чернокнижников», на которых так удобно сваливать различные, гм-гм, небольшие казусы с вырвавшимися или выпущенными для полевых испытаний химерами. А также сумевшими сбежать воплощёнными сущностями из-за кромки или болезнями, изучение которых зашло немного дальше планируемого масштаба. Да и набирать качественный материал среди отступников, «повинных в неисчислимых презлых деяниях» — очень удобно. Очень. Да. Интересно, получится ли забрать у инквизиторов тело Доротеи — этой маленькой нахалки? Полвека назад он уже пытался изъять интересную девочку, но тогда за неё заступились представители другой Семьи. Однако сейчас, когда она, по донесениям, уже переступила черту… Возраст, конечно, не тот, и давно не тот, но ведь для утех у него есть Мими и пара подрастающих заменителей. А много о себе возомнившую девчонку можно и на иные проекты пустить. После надлежащего наказания, разумеется. Если в дальнейшем материал будет использоваться для взаимодействия с сущностями из-за кромки мира, то наказание даже сойдёт за предварительную подготовку. Главное — перехватить этот лакомый кусочек сочного человеческого мяса, пока не подозревающий о своей судьбе, у других охотников. * * * В густой предутренней тьме вынырнул из-за облаков и устремился к земле постепенно увеличивающийся силуэт небесного ската. Совершив посадку более чем в пяти километрах от восточной стороны моста и стоящей по эту его сторону крепости, надёжно укрывшись в складках рельефа, немёртвый транспорт команды имперских убийц с гарантией остался вне зоны видимости наблюдателей рекомого укрепления. Вот только на Севере имелся далеко не один компетентный военачальник. Ряд неприятных инцидентов с актами саботажа, инспирированными агентурой Империи, и прямыми нападениями имперских диверсантов на логистические узлы, склады и крепости в восточной части Северного королевства, а также ошивающиеся по округе монстры, ещё не вернувшиеся в Дикоземье после Волны, стали не только болезненным ударом по гордости национал-освободителей, но и поучительным уроком для северной армии. Разумеется, не все его извлекли и не всем данный урок пошёл впрок. Всё-таки толковых офицеров в королевстве слишком мало, чтобы насытить ими даже основной участок фронта. Что уж вспоминать о второстепенном? А некоторые бестолковые командиры совсем не умнеют, даже лично оказавшись на пороге смерти, не говоря уж о тех, кто отдаёт приказы из комфортного штаба и кому (как им кажется) не придётся разбираться с последствиями сделанных ошибок ценой собственной жизни — или хотя бы карьеры. Однако комендант двойной крепости оказался одной из тех компетентных личностей, что учли произошедшее, разработали контрмеры против возможных угроз и применили их на практике. Таким образом в радиусе почти десяти километров от подведомственного объекта различные сторожки, избушки охотников и заимки лесорубов обзавелись дополнениями в конструкции и новыми жильцами. А там, где ничего пригодного не оказалось, появились скрытые наблюдательные посты, замаскированные так, чтобы их даже сверху получилось разглядеть только вблизи — благо зимнее время и навалы снега, под которыми можно устраивать натуральные тайные ходы, немало этому способствовали. Ущелье тоже взяли под контроль, хоть и более явно. Оттого незваные имперские гости пренебрегли возможностью зайти снизу. А вот наличие наблюдательных пунктов среди скал, лесов и снежной целины — всё же проморгали. Оно и не мудрено, учитывая маскировку, расстояние и поведение наблюдателей, коим не спешили доносить всю подноготную. Просто приказали внимательно смотреть в небо и сообщать о любых замеченных крупных летающих существах, попутно посулив кары за халатное исполнение обязанностей и награды за добросовестное несение службы, а также предупредив, что система дублируется, так что оплошность точно не останется незамеченной. Вот и смотрели в небо, не отлынивая, обладающие улучшенными органами зрения Изменённые, а также слабенькие воители, заряженные алхимией союзных западников — внимательно, но без особой нервозности. Им же в бой не идти, их долг — только заметить неладное и передать сигнал... И когда удалось заметить летающего монстра — далеко не первого подобного, впрочем — то сначала пучеглазый и сутулый изменённый с зевком потянулся и толкнул задремавшего напарника, желая продиктовать ему, что удалось разглядеть, дабы тот записал на бумаге и прицепил послание к лапке быстрокрылой птицы, которая отправится в крепость. А потом почти то же самое повторил один из залившихся алхимией одарённых солдат. Вскоре птицы прилетели в точку назначения, послания были доставлены ответственным людям, однако всё это осталось скрыто от основной массы обитателей укреплений. Всё-таки ложные срабатывания слишком часты, чтобы каждый раз бить всеобщую тревогу (а единственное не ложное оказалось всего лишь нападением не по рангу наглого летающего монстра C-класса, которому моментально объяснили его смертельную неправоту и разобрали на ингредиенты). И, тем не менее, командир двойной крепости и его ближайшее окружение понимали, что концентрацию войск рядом с ущельем рано или поздно заметят и, дабы перекрыть самый удобный путь, в крепость над ущельем обязательно наведаются недружественные визитёры. Если не убийцы-диверсанты с востока, ставшего вотчиной протеже министра имперской разведки, то в гости с высокой долей вероятности пожалуют головорезы Эсдес. Поэтому, несмотря на недовольство некоторых любящих поспать воителей, разбуженный тревожной вестью комендант не позволил им проигнорировать сообщение о появлении потенциальной угрозы. Тем временем команда имперских убийц успешно высадилась и, убедившись, что поблизости нет никого лишнего, занялась доразведкой местности, готовясь к началу активной фазы операции. Внешне сонная крепость же, пусть не была полностью готова к нападению и даже не имела уверенности, что оно состоится, однако всё же мобилизовала свои лучшие силы на случай возможной атаки. Парочка недоработок и неудач — и вот «простая миссия на пятнадцать минут, зашли и вышли» обретает шансы превратиться в нечто куда менее приятное. * * * По широкой, покрытой хорошо утоптанным снегом дороге в густых сумерках раннего утра уныло тянулась цепочка людей. Перемежаемая неказистыми повозками и просто животными, на спины которых крестьяне навьючили свой небогатый скарб, вереница произвела бы на неподготовленного человека гнетущее впечатление. Но таковых на многие километры окрест не имелось, и если кто и бросал взгляды вокруг, то усталые или равнодушные. Кто все эти люди и куда они направляются? Ответ несложен, практически очевиден: это крестьяне бегут от войны. Простые жители деревень и городков Северного королевства и так не видели ничего хорошего от начавшейся схватки с Империей, даже когда Сейка побеждал. Ведь огромную армию требуется регулярно кормить, поэтому налоги растут вместе с ценами, а фуражиры и вовсе норовят забрать едва ли не последнее, отложенное для посевной зерно, платя разве что обещаниями всё вернуть потом, осенью. Если сделавшие очередной непосильный «вклад в общую победу» крестьяне не сдохнут с голоду — и будет, кому возвращать эти долги. А уж когда боевые действия, вопреки всем громогласным оптимистичным заявлениям о скорой победе над «колоссом на глиняных ногах», переместились на территорию самого королевства — тут простому люду стало и вовсе туго. Настолько туго, что жители приграничных сёл срывались с места, не дожидаясь, когда весна полностью войдёт в свои права, растопит снег и высушит дороги — и уходили куда глаза глядят по предпоследнему снегу, пока ещё не началась оттепель и дороги не раскисли. Это если они успевали раньше визита летучих отрядов этой имперской маньячки Эсдес или фуражиров самого принца Сейки, который, пусть не от хорошей жизни, но не чурался применения тактики выжженной земли не только на территориях Империи, но и в собственных владениях. Армию требовалось кормить регулярно и досыта, а с продовольствием возникли проблемы. Так что лучше сразу выжать все попавшиеся селения досуха, чем позволять сделать это вражескому войску. Большинство мирных жителей, задетых войной, бежало вглубь страны; однако там был велик шанс попасться представителям власти и стать новыми рекрутами взамен тем, кого убили в боях с имперцами. Да и народа там своего хватало, в отличие от пахотных земель, и беженцев никто не ждал. Жизнь безземельного батрака — и в лучшие времена не сахар, а уж нынче, особенно с обременением в виде семьи... поэтому кто-то выбирал путь на запад страны, где пока было потише. А некоторые шли на восток. Да, там относительно недавно прошла Волна Монстров. Однако большинство действительно опасных демонических зверей, представляющих угрозу для целых поселений, уже выбили, а обезлюдевшие из-за чудовищ сёла и мелкие городки, казалось, лишь ждут тех, кто присвоит оставленные без пригляда ценности и поселится в пустующих домах с полными закромами провианта. Ну, так думали наиболее оптимистичные. Те же, кто обладал боевитым характером, но не желал становиться солдатом и умирать за интересы аристократов, которые по своей извечной привычке склонны перекладывать на маленького человека большинство тягот от своих предприятий и в то же время грести под себя все выгоды — надеялись попробовать себя на крайне рискованной, но не менее прибыльной ниве охотников на монстров. Низкоранговых тварей Дикоземья на востоке осталось много, а после Волны они вроде бы слабеют. Да и особых боевых действий там, как говорят, не ведут. У Севера, после начавшейся смуты в центре, поражения восточного корпуса и Волны Монстров, уже нет ресурсов для наступления, а местные имперские войска, кажется, изначально сконцентрировались на защите своих границ. Конечно, скапливающиеся в данной области солдаты Севера намекали, что не всё так просто. Но не разворачиваться же теперь, преодолев такое расстояние? Проще с крестьянским фатализмом понадеяться, что благие боги не дадут пропасть и всё уж как-нибудь обойдётся. Вот очередной беглец и прибился к такому самозародившемуся каравану из различных знакомых и незнакомых друг другу групп, сбившихся вместе, дабы удобнее было обороняться от зверей с разбойниками и противостоять суровым условиям северной зимы, не желающей так легко уходить и уступать место весне. Не то чтобы этот некто так жаждал поселиться на освободившихся территориях королевства. Он вообще не собирался задерживаться в этой негостеприимной стране. Однако, пока ему было по пути с остальными, мужчина предпочитал не выделяться. Что касается личности путника, то вряд ли кто-то из его попутчиков сумел бы предположить, что этот хмурый и вкрай утомлённый беженец-одиночка — кто-то важный. С калечной рукой, висящей на перекинутой через шею тряпице, кривым шрамом со лба на висок и общим измождённым видом — данный одиночка выглядел даже похуже большинства настоящих беженцев, которых война лишила имущества, а часто ещё здоровья и близких. Разве что рост и телосложение выдавали того, кто не загубил развитие своего тела недоеданием и тяжёлой работой в раннем детстве. Но мало ли даже недавно зажиточных крестьян и мещан в разразившейся кровавой буре потеряло всё, кроме собственной жизни? Никто в колонне беженцев и помыслить не смог бы, что этот потрёпанный, откровенно бедно одетый странник — на деле настоящий имперский аристократ и генерал. А меж тем так оно и обстояло: по направлению к малонасыщенному войсками — как он думал — и пока относительно спокойному востоку королевства шёл высший офицер имперской армии. Человек чести, патриот, считающийся мёртвым герой, а ныне — одинокий ослабевший беглец. Бросив косой взгляд на большой войсковой лагерь, находящийся неподалёку от крепости по эту сторону ущелья, Кель в очередной раз засомневался в точности своих расчётов. Очень может быть, что обманчивое спокойствие в данной области не продержится достаточно долго, дабы он успел проскочить мимо. Нет, тут явно что-то грянет, причём скоро. Оставалось надеяться на неповоротливость военной махины, что позволит одинокому воителю убраться из королевства раньше, чем фронт заполыхает всерьёз. Бригадный генерал Кель чудовищно устал. Ведь после того, как его взяли в плен, вражеского офицера, не согласившегося склонить голову и перейти на сторону бунтовщиков, лечили далеко не так хорошо, как кто-то более наивный мог предположить из разглагольствований амбициозного принца. Зато со всем усердием пичкали ослабляющими духовную силу препаратами. По самому пределу, где это бы стало слишком накладно или начало бы сильно вредить здоровью пленника, нужного принцу Севера. По вышеуказанным причинам бежал из плена не пиковый Воин, а едва ли Адепт. Да и последующий путь оказался отнюдь не выстлан цветами. Благо что по мере того, как непрерывная череда пьянящих побед северян сменилась провалами, неурядицами и военными поражениями, «к личному гостю» самолюбивого и самоуверенного принца Севера стали не только относиться хуже, но и менее внимательно. Вопрос вербовки коллаборационистов среди военных и гражданских чинов Империи отпал сам собой, с ним и возможная польза от пленника. А вместе с упавшей доброжелательностью снизился уровень контроля за пленным. Только поэтому успешный побег вообще стал возможен. Что ни говори, а унести ноги из отдельного и достаточно комфортабельного шатра неподалёку от обиталища принца Сейки, со всеми охранниками и снующими туда-сюда высокоранговыми воителями — куда сложнее, чем из камеры очередного северного городишки на пути отступления неудавшегося завоевателя. Представитель попавшего в опалу рода понимал, что в Империи его, скорее всего, не ждёт ничего хорошего. Нарушение приказа, на которое он пошёл ради того, чтобы дать имперским силам ещё немного времени на перегруппировку и укрепление фронта, с точки зрения большинства высоких чинов останется именно преступлением, а не героизмом. Да и плен… зная, как ведут дела разведчики северного региона, ему могут попытаться и предательство приписать. А что? Род Хейг в опале, вступиться за его представителя некому, а вот за выведенного на чистую воду «высокопоставленного предателя» сверху могут не только премию выдать, но и повышение. Но Кель не сдавался, сохраняя решимость выжить и вернуться домой хотя бы назло врагам. К тому же, судя по тем данным, что удалось услышать, ещё будучи почётным пленником Сейки, поведение генерала Неймана и подчинённого ему отделения имперской Службы разведки круто поменялось. А ещё у беглеца имелся какой-никакой, но план, который давал некоторые шансы не только на возвращение на родину, но и на то, что одна тюрьма не сменится другой. При удаче. Которая, стоит признать, не слишком его баловала. Но… что ещё делать вообще? Ненадёжный план лучше, чем отсутствие планов. В том числе и поэтому Кель сейчас упрямо шагал на восток. Впрочем, кишащие рядом с границей солдаты, кордоны на пути вглубь страны — куда ему и не надо — а также проклятые красноголовые на западе в любом случае оставляли мало выбора. Но надеяться на позитивные для Империи перемены и их катализатор — быстро набирающую славу Куроме Абэ, так называемую «вторую Эсдес» на службе имперской разведки — это не мешало. Как и на то, что она захочет помочь какому-то незнакомому военному. Конечно, среди северян о той особе, на которую Кель возлагал свои надежды, ходили лишь чуть менее мрачные слухи, чем о Ледяной Смерти — такой плохой, нечестной и упивающейся кровавой бойней с последующим попранием всех писаных и неписаных законов войны. Как нетрудно догадаться из цитируемых (конечно, изрядно смягчённых) ругательств, армии Сейки недавно пришлось столкнуться с вышеуказанной особой. И надо сказать, доморощенный потрясатель мироздания сильно недооценил могущество высшего генерала Империи, а также силу её армии, отчего столкновение вышло крайне кровавым. И обидно-болезненным для раздутой гордости Сейки. Ещё и многие его офицеры оказались окончательно потеряны. Войска «отмороженной дикарки» пусть и взяли генерала и нескольких полковников в плен, однако торгу или почётному плену — из которого у «жадных и продажных имперцев» всегда можно выкупиться, как многие считали — победители предпочли показательно жестокую казнь уважаемых представителей богатых и влиятельных аристократических фамилий. Ещё и посмеялись, бесплатно прислав их сваленные в телегах, словно мусор, обезображенные тела. И не просто так, а с пожеланием. Мол: было скучно, где хвалёная стойкость Севера? В следующий раз приходите с кем-нибудь покрепче, чем эти слабаки, которые уже через час пыток начали звать маму и наперебой вываливать все известные секреты. И это на фоне некромантки, которая и без того страшно бесила самозваного «героя» своего королевства, умудряясь наносить многочисленные и крайне болезненные — а что самое неприятное для бунтовщиков: безответные! — уколы силам «свободного Севера». Не удивительно, что после того, как две проблемы не устранили друг друга, а все попытки премьера Хитзкопфа самостоятельно решить «вопрос Повелительницы Падали» потерпели сокрушительное поражение, лишь ухудшив ситуацию, Сейка находился в перманентной ярости. Ну и лесные твари с ним! Кель ни капельки не сочувствовал самоуверенному идиоту, пошедшему на поводу своих амбиций и втравившему собственную страну в огромные, возможно, даже смертельные неприятности. Боевые действия уже собрали обильный урожай жизней по обе стороны, а соберут ещё больше. И ради чего? Чтобы скинуть «имперское ярмо» и отведать имперского же меча? Чтобы вспоминать времена «угнетения и поругания», как сытые и безопасные? Неужели принц считал, что сможет невозбранно захватить часть земель ослабшего, но гегемона и тот просто утрётся? Воистину — жаба, возжелавшая мяса лебедя! Но не суть. Два могущественных, жестоких и кровожадных чудовища в девичьем обличье, разве что одно моложе и заметно менее одарено в плане фигуры — да, обсуждение форм двух сильнейших воительниц врага являлось очень популярной темой среди солдат королевства, что и неудивительно: мужской коллектив ведь! — а вместо льда и холода повелевает немёртвыми монстрами. Они — два вочеловеченных имперских кошмара, обрушившихся на «невинный» Север. И как уже упоминалось: по дошедшим до штаба Северного королевства слухам, эти фурии даже однажды сцепились. Однако, уничтожив огромный полигон и мимоходом прихлопнув толпу зевак, но так и не сумев выяснить, кто и перед кем должен склониться, смертоносные дамочки просто-напросто мирно разбежались, поделив зоны влияния. Даже парадоксальным образом подружились, если можно так сказать. По крайней мере, имперская разведка и армия не пытаются вставлять друг другу палки в колёса, а наоборот: стараются помогать, повинуясь приказам сверху и отринув казавшиеся вечными межведомственные дрязги. Казалось бы, как можно надеяться на милость одного из подобных… существ? Особенно после слышанных имперским бригадным генералом описаний массовых кровавых побоищ, неоднократно устраиваемых обеими воительницами, а также леденящих душу подробностей противоестественных опытов в проклятых искусствах чернокнижия, что являлись «визитной карточкой» Повелительницы Падали? Довольно просто на самом деле. Ведь Кель имел доступ не только к солдатам и простым офицерам Севера, любящим почесать языками и приукрасить услышанные из чужих уст сплетни, но и к самому принцу, коему доставляли информацию если и не из первых рук, то, по крайней мере, без откровенного вранья. Отчего-то этот сколь самолюбивый, столь и самоуверенный, но, чего не отнять, весьма умный и харизматичный человек завёл привычку вести беседы с имперским бригадным генералом, который являлся далеко не самым высокопоставленным или родовитым из его пленников, но самым для принца интересным. Наверное, Сейка имел свои резоны. Да и дискуссии, надо признать, обычно выходили небезынтересными для обоих военачальников. Кель жадно собирал и анализировал крупицы ценных сведений, а принц... ну, может, ему казались интересными беседы с кем-то не из когорты льстивых лизоблюдов. Но это детали. Главное — это то, что во время этих обсуждений дел на фронте и околофилософских бесед насчёт исторической правды, понимания долга перед родиной и прочих подобных тем высокородный собеседник (намеренно или через случайные обмолвки) делился с пленником многими любопытными или волнующими его деталями. Вот эти-то детали и дарили Келю надежду. Так, например, к вышеупомянутой Куроме Сейка поначалу отнёсся с изрядным пренебрежением. Даже насмехался над возможным родством шпионки с печально знаменитым древним имперским полководцем, который был последним владельцем её жутковатого тейгу. Потом, через несколько встреч, когда убийцу не вспоминали совсем, он попытался выяснить что-то на её счёт у Келя. Безуспешно, естественно. А с течением времени принц едва ли не регулярно стал вспоминать имперскую убийцу и её деяния. Да и в разговорах военных рангом пониже она стала упоминаться чаще. В негативном ключе, естественно. Её и в инициации Волны Монстров на востоке подозревали, и проклинали за жестокий разгром войск севера на том участке фронта, и обвиняли убийц разведки в подлых диверсиях, а также сговоре с северными сепаратистами из Гейделя, что якобы нарушало правила войны. Последнее звучало особенно лицемерно со стороны тех, кто не стеснялся применения тактики выжженной земли и террора мирных жителей, в том числе и посредством использования формально независимых разбойничьих племён и кланов. Впрочем, выходцу из попавшего в опалу столичного аристократического рода к подобному не привыкать. Некоторые особо «умные» офицеры северян даже доходили до того, что именно подлая шпионская змея стояла за вспыхнувшей в королевстве усобицей среди дворян и волнениями черни, а также крупнейшей за последний век финансовой аферой, которая хорошенько подлила масла в огонь внутренних неурядиц королевства. Ха! Имей Служба разведки такие возможности, восстание Сейки и его фракции раздавили бы в зародыше, не доводя до свержения имперской администрации и последовавшей за этим полноценной войны с метрополией. Генерал Нейман если и был в чём-то хорош, так это в подавлении конкурентов и выстраивании коррупционных схем, которые сходились на нём и приносили не в меру жадному разведчику огромные доходы, которых даже всему его роду и на десять жизней вперёд хватит. Может, этого ворюгу и привели в чувство, но чтобы на пустом месте организовать что-то подобного масштаба… Совсем заврались эти любители перекладывать вину за свои провалы на чужаков! Словно кривое отражение имперских горе-пропагандистов. У тех тоже: что бы ни случилось, всё — либо стихийное бедствие, которого ничто не предвещало и в котором потому никто не виноват, либо последствие тайных козней зловредных западников. И прорванные дамбы (по бумагам — великолепно построенные, исправно обслуживающиеся и едва ли уступающие творениям древних столичных архитекторов), и новенькие дороги, стоящие столько, словно их мостили серебряными слитками, но отчего-то сошедшие вместе со снегом, и внезапно расплодившиеся монстры, и массово болеющие простудой и кишечными болезнями солдаты, и всё остальное. Вспоминая сочинения наёмных писак, Кель, для которого проблема логистики и снабжения являлась незаживающей мозолью, скривился. Ещё и сломанную руку при неудачном движении снова болью прострелило. Не удивительно, что с таким подходом кто-то из «особо преисполнившихся» офицеров, сплетничающих неподалёку от «гостевых покоев» имперского пленника, догадался обвинить злобную некромантку даже в спущенных вчера деньгах и головной боли после попойки. Словно это не сам говоривший сначала насвинячился так, будто он — вернувшийся из длительного морского похода матрос, чтобы потом в невменяемом виде полезть за карточный стол, а подлая имперская шпионка лично отравила и сбила с пути доблестного воина. Ага, ага. Сказано всё это было, конечно, в шутку, но с точки зрения Келя из уст офицеров «победоносной армии Севера» звучало скорее жалко, чем смешно. Так или иначе, фильтруя эти потоки, ум бригадного генерала, не обделённый способностью к анализу, легко вычленил из вороха сомнительных данных ряд важных для него моментов касаемо интересующей его персоны: Во-первых — высокий уровень самостоятельности, позволивший фактически захватить административную и военную власть в целой провинции. Во-вторых — способность действовать решительно и жёстко, но вместе с тем разумно. Это очевидно уже хотя бы по тому, что после жёсткой зачистки верхушки Скары там не образовалось особых (таких, чтобы принц мог заметить и позлорадствовать) проблем с цепочками управления и народными массами, недовольными неурядицами. Весьма редкое сочетание, кстати. Обычно решительность зиждется на недалёкости, а разум, наоборот, сковывает цепями сомнений и поисков «лучших» решений там, где нужно просто сделать шаг, затем второй и третий. В молодости Кель долго пытался себя отучить от последнего и иногда перегибал, впадая в поспешность решений. Так что его выводы основывались не только на наблюдениях, но и на собственном печальном опыте. В-третьих — не по возрасту компетентная разведчица умеет договариваться. Иначе как бы у неё получилось заключить союз с родом Рюген и их новообразованным свободным княжеством? Ох и громко же ругались его пленители! Аж приятно было послушать. Пропитые мужские голоса отзывались в душе музыкой сфер. В-четвёртых — внимательное, достойное отношение к союзникам. По крайней мере, к тем, что оказались полезны. Об этом свидетельствует заступничество за людей шапочно знакомого Келю генерала Джона, которые позднее стали основой сформированной этой воительницей дивизии. Да и помощь лорду Гейделя опять же: ведь его владения не только не позволили захватить северным войскам, усиленным монстрами нанятого министром Хитзкопфом южного тейгуюзера-сепаратиста, но и по большей части уберегли от участи обращения в руины, оставшиеся на месте столкновения монстров Ультимативного класса. И в-пятых — кажется, этот с детства взращённый клинок Службы разведки (видимо, те статьи в газетах, где поливали грязью проект детей-убийц, которых якобы сделали наркоманами и психами — не более чем газетная утка), вопреки общепринято-неприязненным отношениям армии и разведки, питает определённую симпатию к воякам. Не вообще, а конкретно к честным. И вообще ценит компетентность, кто бы её ни проявил. В пользу этого свидетельствует как отношения с Красным Джоном и его людьми, так и нашумевшая история с Мастером Карлом, который успел стать своего рода знаменитостью. Не столько даже из-за древнего имперского артефакта, вырванного из собственноручно убитого им монстра, который неведомым образом долгие годы, если не века, носил его в себе — что само по себе, признаться, весомый повод для сочинения героических саг — но и, в большей степени, в силу неоднократных пересечений с могущественной имперской убийцей, из которых он выходил живым и здоровым. Хотя в этом случае мог быть замешан как своеобразный юмор, которым обладала некромантка, так и расчёт. Ведь пусть Мастер Карл после этих встреч всегда оказывался в неловких и неприятных ситуациях, однако он выходил из них целым и невредимым. И тем дополнительно прославился. Даже обрёл некий авторитет, особенно в среде простых солдат и воителей, что являются выходцами из мелкого дворянства и простонародья. Ибо он такой же, как они, но притом смог пробиться аж в Мастера и тейгуюзеры! Учитывая взгляды данного офицера на войну, болезненную честность и неумение молчать там где, следовало бы, он стал для Сейки неприятной занозой даже в качестве всего лишь полковника. Тем более, что выходцы из низов и так ворчали после его понижения, а уж после обретения тейгу они и подавно дружно защищают свою «знаменитость». Так что ещё неизвестно, кому больше пользы от такого неудобного и сложноустранимого персонажа — Северу или Империи. В любом случае, даже если Кель узнает, что часть его выводов неверна — как, например, произошло с предположениями о штиле на восточном участке фронта, что, по мнению беглеца, должен был продлиться ещё минимум месяц, но который, как оказалось, собирался смениться новой бурей гораздо раньше — повернуть он уже не сможет. Не на полпути. Тут бы собрать сил, чтобы до точки назначения добраться, не попавшись северянам и не отдав концы по дороге! Но даже если повезёт (что вряд ли, судя по опыту) и по пути ничего не случится, всё равно выйдет непросто. Ведь, как говорилось выше, побег не дался ему легко. Пришлось драться. И пусть противостояли Келю обычные люди да слабые одарённые, но и сам пленный полководец потерял в силе почти два полных ранга. В итоге его сломанная рука, кость которой была правильно зафиксирована, начала срастаться, но окончательно не зажила — пришла в крайне печальное состояние. Как ни крути, враги не имели такой заинтересованности в излечении пленника, чтобы тратить на него дорогие лекарства, даже наоборот. Ещё и собственные силы организма находились в угнетённом состоянии из-за подавляющих духовную силу средств. Вот и не выдержало тело нагрузок, чрезмерных для ослабленного организма. Кель ещё кое-как поставил на место выскочившую со своего места кость — благо она просто сместилась, а не порвала мышцы и не выскочила наружу — и сделал новый лубок. Стало получше. Но прыти и хорошего настроения новые травмы в дополнение к усугубившейся старой ему отнюдь не добавили. Дальше потрёпанному и уставшему воителю пришлось бежать целую ночь, время от времени используя духовную силу, а днём отлёживаться, зарывшись в сугроб и прячась таким образом от пеших преследователей и воздушных наблюдателей. Благо совсем уж лютые холода ушли в прошлое, так что, по ощущениям, температура не опускалась сильно ниже десяти-пятнадцати градусов даже ночью. Но, может, мороз был не столь и трескуч, снег — неплох как теплоизолятор, а воители крепки и живучи. Однако если организм Келя и вернул часть сил после того, как его перестали пичкать нарушающими контроль духовной силы составами, то всё это ушло на борьбу за живучесть. Когда в следующую ночь пришлось повторить забег, то он прошёл едва ли не тяжелее. Ещё и от крупной стаи волков пришлось отбиваться — оголодавших по зиме и оттого крайне настойчивых, продолживших идти по следу даже когда он ускорился и, как казалось, оторвался. А когда измотанный имперец, наконец, позволил себе послабление и остановился в одной из небольших деревень, то разомлевшего от тепла и сытной еды одинокого путника попытались по-тихому прирезать «гостеприимные» сельчане. Ох, не стоило одинокому — а значит, не имеющему тех, кто за него спросит — потрёпанному и почти небоеспособному с виду страннику светить своё «богатство»! Для хозяйственных крестьян поясная серебряная пряжка, снятая Келем с тела одного из северных офицеров, кою «бродяга» посулил за то, чтобы его пустили переночевать, накормили и дали немного припасов с собой, показалась слишком ценной вещью. Слишком ценной, дабы не заподозрить, что у не выглядящего опасным мутного типа, разбрасывающегося серебром за грошовые услуги, есть ещё много такого барахлишка. Но это вам любой крестьянин скажет, что ничтожная (с точки зрения дворян) безделушка иной раз может оказаться дороже жизни, особенно если это жизнь чужака. А вот урождённый аристократ осознал этот печальный факт лишь после того, как его, спящего, попытались сначала удавить, а потом забить дубьём и заколоть. Конечно, в конце, по завершении скоротечной схватки, уцелевшие хозяева дома дружно каялись, вымаливая у разъярённого и ошарашенного воителя пощаду. Но что ему с такой победы? И да, Кель их пощадил: вырезать всю деревню он не хотел. А соседи точно слышали шум и крики своих знакомцев, так что появление мужиков с топорами являлось делом времени. Да и не смог бы он всех перебить: учитывая нынешнее состояние, кто-то точно сумел бы убежать и добраться до солдат северян или представителей правопорядка, что полностью обесценивало столь жестокий выбор. Вот и пришлось спешно покидать негостеприимный посёлок и вновь наращивать дистанцию, пускаясь в забег и ночуя в сугробе. Опять. Так он почти добрался до границы восточной части сурового, недружелюбного к чужакам Северного королевства и теперь вместе с такими же оборванцами медленно брёл к крепости перед мостом через длинное, тянущееся многие десятки километров ущелье. Но спокойно добраться до своей цели ему оказалось не суждено. И тому виной не набитый северными солдатами военный лагерь, в сторону которого нет-нет, да косили глаза. Вернее, не только и не столько он, сколько события, что закрутились вокруг крепостей через ущелье и сосредоточенных вокруг них войск. * * * Беглый имперский генерал, стоящий на КПП вместе с беженцами и успешно маскирующийся под одного из них, будучи опытным солдатом и воителем, почуял что-то неладное ещё до того, как закрутились события. И, как следовало из дальнейшего, не только он. Рефлекторно ускорившись, Кель смог краем глаза заметить мелькнувшую в тёмном небе стремительную тень. Нет, даже две тени: одну явно принадлежащую немаленькому — размером с сарай — монстру, и вторую уже относительно небольшую — наверное, размером с человека. Это само по себе уже дало хороший повод насторожиться: мало ли, с чем и для чего сюда прибыли летуны? А уж когда гости, метнувшиеся к расположению разбитого неподалёку от крепости воинского лагеря, атаковали северян и получили мощный отлуп, который начался как бы не раньше, чем те сами ударили… Тут-то Кель окончательно и очень ясно понял, что влип в очередную заварушку. Вереницы трассирующих пуль и летящих следом явно не простых снарядов — потому как подозрительно быстрые — перекрестились на двух фигурках летунов, опасно приблизившихся к лагерю. Те пусть и пытались маневрировать и уклоняться, но недостаточно хорошо, дабы полностью избежать массированного обстрела. Точнее, более крупное существо, чей крылатый, поблескивающий металлом силуэт обозначился во вспышках трассеров и взрывов снарядов — вот откуда, спрашивается, у клятых варваров столько высокотехнологичного оружия и стрелков, обладающих зачатками таланта воителей и исполняющих роль операторов для него?! — судя по стремительности движений, могло бы уйти с минимальными повреждениями. Но оно предпочло остаться и прикрыть собою меньшую тень, которая, пометавшись, резко бросилась в сторону и на снижение, уходя вниз, в менее простреливаемую сторону. Туда, где по совпадению находился КПП крепости. «Да дери монстры такую удачу!» — мысленно выругался мужчина, когда относительно неподалёку, буквально в полусотне метров, в снег врезался темноволосый парень с артефактной косой и кровью на лице и теле. Особых ран на теле воителя Кель не заметил. Хотя ему вообще не так чтобы просто оказалось наблюдать за происходящим — с его-то печальным ускорением, оставляющим желать много лучшего после зелий «гостеприимного хозяина», от которого он еле удрал, а также тяжёлого пути, что пришлось преодолеть после побега. Но учитывая, что имперский тейгуюзер — а кем бы ещё мог оказаться летающий парень? — добрался сюда и не упал замертво, пусть и остановился, приходя в себя, он явно сумел как-то затормозить попавшие в него крупнокалиберные монстробойные пули и осколки зенитных снарядов до той степени, чтобы они не наделали в нём сквозных дырок. Ну, или он крепок на зависть многим — раз уж помимо кровавых ссадин, синяков и рассечений на лице и под изорванной одеждой, такой плотный обстрел на теле владельца косы ничего не оставил. Всё это невезучий бригадный генерал сумел разглядеть, пока имперский воитель приходил в себя. Да и не так сие удивительно: расстояние-то было приличным. А спецбоеприпасы, выпущенные из непростых стволов, пусть и летели быстро, но зенитные орудия и станковые пулемёты в качестве духовного оружия не используют. Так что и у простого Мастера, застигнутого врасплох — если воителя подобного ранга можно назвать «простым» — есть не такой уж и плохой шанс выжить: спецбоеприпасы пусть и пробивают духовную защиту, но их относительная скорость не столь уж велика по сравнению с нормальным боевым темпом воителя подобного ранга. Разумеется, если обстрел выйдет не слишком плотным и метким; так-то и обычными камнями простого человека можно насмерть забить, если те достаточно увесисты и бросить достаточно много. После всего увиденного и понятого Кель просто не мог оставаться безучастным наблюдателем. Даже не потому, что считал себя обязанным помочь своим. Просто сыграй он в труса и провались атака имперских сил на двойную крепость — ведь не единственный же воитель вместе с прирученным монстром на них напал, верно? — то северяне точно начнут усиленно шерстить всех, кто не является частью гарнизона и военного лагеря. И Келя с высокой долей вероятности опознают. А вот помоги он сейчас — и тогда вопрос с тем, как добраться до своих, решится сам собой. …Скорее всего. Если повезёт. И если не повезёт — тоже: мертвецов такие проблемы не мучают. Как бы то ни было, имперский военный офицер приготовился рискнуть. Тем более что ему всё равно претила идея закрыть глаза на то, как один из воителей-лучников выхватывает стрелу и натягивает тетиву, дабы попытаться убить так удобно водящую мутным взглядом беззащитную мишень. И пусть какой-то кусок камня, удачно подвернувшийся на обочине и, видимо, ранее выпавший из одной из проезжавших по дороге повозок, не мог серьёзно ранить северного воителя; но для того, чтобы сбить прицел и отвлечь, хватило и этого. Стрела прошла мимо, а лучник, которому прилетел булыжник в голову — хотя Кель даже не надеялся на такой меткий бросок, рассчитывая просто отвлечь стрелка мелькнувшим рядом предметом — пребывая в лёгком ошеломлении, отскочил в сторону, неуклюже пытаясь одновременно контролировать первую цель и выискивать новую опасность. Хотя зачем его искать? Ослабший телом, но крепкий духом имперец и сам сразу устремился вслед за брошенным им булыжником, попутно выхватив здоровой рукой сокрытый под одеждой кинжал из духовной стали. Миг, растянутый в несколько секунд субъективного восприятия — и вот похожий на потрёпанного бродягу беглый генерал, выскочивший из-за скрывающей его телеги, одним отточенным движением перехватывает горло лучнику, а затем врезается в его напарника. Второй из охранявших КПП воителей заметил незваного гостя и уже был готов к его броску, поэтому отразил первую атаку выжимающего из себя последние силы бывшего пленника. И сцепился с ним в сверхближнем бою. А что же спасённый от стрелы тейгуюзер? Ну, его сложно назвать прямо-таки спасённым. Хоть Кей и чувствовал себя, словно побывал мишенью для тренировки юных пращников, да и последний манёвр несколько дезориентировал его, но защиту тейгу он продолжал поддерживать. Так что одиночная оперённая смерть, имеющая заметно большую парусность, нежели пули, ещё и выпущенная не самым сильным одарённым стрелком, не способным насытить дерево и металл большим количеством плотной духовной силы, не имела ни единого шанса попасть в свою цель, не говоря уж о том, чтобы «нанести урон». Собственно, из-за тейгу — вернее, его способностей, которые пришлось использовать на пределе доступного — парень отчасти и заработал дезориентацию: до жопы много непривычных усилий для сознания, которые ещё и требовалось выполнять максимально быстро и чётко. И это под таким «мелким» раздражителем, как летящие вокруг (и попадающие, чтоб их!) пули, вместе с поражающими элементами от рвущихся снарядов. И только попробуй снизить концентрацию на защите! Сразу вся эта дрянь начнёт лупить в несколько раз больнее и чаще! Не зенитчики, а прямо отличники боевой подготовки, гуро-тентакли их полюби! В общем, зря он полез вперёд, а не последовал в кильватере пернатого монстра, как посоветовала ему Куроме. И ещё лучше, что, помня разговор после весёлого фейерверка в захваченном врагами замке, он, уповая на неожиданность и незаметность в ночи, не сунулся к укреплениям совсем уж в упор. Иначе точно бы сдох! И плевать на защиту тейгу, которая в плане стойкости превращала сильного, но всё-таки Воина в хорошего такого Мастера с прокачанным навыком укрепления. Ещё несколько попаданий по голове — и он бы «поплыл», что повлекло бы за собой ухудшившийся контроль, повысившуюся уязвимость и снизившуюся маневренность, а дальше новый виток гибельной спирали... и смерть. Вот ведь! Предупреждали же его, а он вроде как и услышал, но понял не до конца. Отсюда урок: всегда, вообще всегда нужно ждать засады, даже если кажется, что всё идёт нормально и неприятностей не предвидится! Хорошо хоть глаза не пострадали и «самое ценное» тоже. С Куроме-чи станется в качестве назидания пришить заместо старых шаров новые от обезьянуса. Она может, она Сене ногу и руку пришила! А ещё хорошо, что есть лечебный запас собственной жизни и автоматический инъектор с ней. Но попытку помочь, неожиданно пришедшую от незнакомца, похожего на потрёпанного бродягу — и это учитывая, что доброхот являлся воином духа! боевой супер-бомж, ха-ха! — он заметил. Потому, когда Кель, что медленно, но верно проигрывал воителю северян, которого в лучшие времена прихлопнул бы походя, уже готовился проститься с жизнью, его противник резко обмяк. Стоило победителю сбросить с себя свежеиспечённый труп, как он смог наблюдать физиономию нынешнего хозяина Адаусу, которая — пусть местами окровавленная, местами опухшая, но всё такая же самодовольная и ехидная — возвышалась над перешедшими в партер бойцами. — Я из имперской армии, офицер, — одними губами произнёс Кель. Не использовал голос он не только из-за ускорения, которое мало способствовало обычной речи, но и в виду того обстоятельства, что даже не происходи вокруг боевые действия и будь у них время для бесед, мужчина просто сомневался в своей способности выдать что-то кроме хрипа или кряхтения. Ему и губами шевелить оказалось сложно. Устал. И, наверное, ранен. Ещё сильнее, чем был. «Понятно, — весело, с подчёркнутым форсом игнорируя как начавшуюся шумиху, так и собственные раны (благо что инъекции автодока уже начали делать своё дело), хмыкнул Кей Ли, взглянув на своего «спасителя». — Армеец, значит. Из военной разведки, что ли? Как там? Морда в саже, в жопе ветка: мы — военная разведка! А что? Похож!» — разбитое лицо расплылось в весёлой ухмылке. Насмешник ничуть не боялся нападения или продолжения обстрела. Ведь в силу поднятой (не без помощи тейгу, естественно) вокруг метели, чтобы провернуть такой трюк и вместо намеченной цели не покрошить мирняк со своими, нужно быть главным возлюбленным удачи с во-от таким херищем! Не, северяне не настолько отбитые, лупить по КПП из зенитных пулемётов и пушек явно не станут. Если это вообще возможно технически: всё-таки углы возвышения этих орудий в основном в небо направлены. Однако учитывая, как круто он отхватил в первые же секунды боя, гордый владелец Адаусу, подумав, решил смирить своё эго и отступить, заодно прихватив интересного человечка в качестве трофея. Находись он тут один — и, веря в себя, свою удачу и силу, парень ещё мог бы попытаться поднять ставки и сорвать банк окончательной победы, показав, у кого тут самое крутое оружие и самые большие яйца. Но сейчас… его точно не похвалят за безрассудство. А оправдаться исключительными обстоятельствами не выйдет. Не тогда, когда Куроме-чи всё видела через свою птичку. И Кей очень надеялся, что Раух повредили не фатально, а то шутка про перемазанную в саже морду (потому что натыканная, как у нагадившего зверька) и деревяшку в заднице — может стать для него болезненно близкой и нифига не смешной. Скорее, буквальным результатом авантюры. И это он ещё про Акиру не вспоминает! Да, несмотря на крайне обидный конфуз и горящую пониже спины — эм, то есть в сердце, да, в сердце! — жажду реванша, риск, если не считать ущемлённую гордость, ничем не оправдан. Так что бесславный драп — лучший выход. Благо дохлая птица Куроме и без него смогла навести достаточно шороху. Обидно: какая-то курица-переросток справилась лучше него! Да, обидно и досадно… но ладно. Случались в извилистой жизни государственного убийцы провалы и попротивнее. И, как говаривает их злая сладкоежка: самоуверенные убийцы долго не живут. Он, Кей, предпочтёт ещё покоптить небо, пусть и с ущемлённым (временно, конечно) чувством собственного величия. А ещё очень — прям очень-очень, залюби его тентакли! — подозрительно, что их неожиданную атаку столь резко встретили. Так встретили, что великолепный Кей Ли-сама вместе со своим без шуток могучим тейгу едва не отъехал сразу, как сунулся в «спящий» лагерь врага! Да и паршиво ему как-то. Даже несмотря на использованный лечебный стимулятор. Будет обидно нарваться на очередной подарочек и бесславно сдохнуть на второстепенном вылете. Поэтому действительно стоит вернуться и усилить основную группу. …Если предположить, что он там ещё нужен. А в этом у заместителя командира их сводной команды, подхватившего «военную разведку» и начавшего двигаться под прикрытием снежной взвеси, любовно поддерживаемой послушным ветром, возникли сомнения. Оно и не удивительно. После того, как в крепости по ту сторону моста объявились сразу два угнетающе-сильных присутствия, вслед за которыми через покров подхваченного воздухом снега (а также кусков КПП и прочего увесистого сора, который Кей увёл выше, собираясь на прощание попотчевать северных солдат) пробился свет яркой голубоватой вспышки. После вспышки по земле прокатилась заметная с высоты бреющего полёта судорога ударной волны, вслед за которой с некоторым отставанием прошла пелена уплотнения и через воздушную среду. Явно резвится новая зверушка Куроме-чи. Так что Кей счёл за лучшее отвернуть ещё сильнее в сторону от крепости — вдруг следующей целью выберут её? — и немного притормозить свой полёт. Когда он сместился достаточно, чтобы стало возможным держать снежную завесу только с одной стороны, повелитель воздуха и его живой груз смогли увидеть крупную фигуру монстра, виднеющуюся за крепостью по ту сторону ущелья. Надо заметить, вставшая на задние лапы скелетообразная хтонь нешутейно внушала: её неприятная сила даже так, на солидном расстоянии, промораживала нутро, давила на плечи и словно бы делала окружающий мир темнее. Даже более крупная многоножка, на которую они некогда охотились целой армией, не производила столь гнетущего впечатления. И вот это вот Куроме назвала Сахарком? Кролик у неё поименован в честь какого-то древнего злого ангела, а всамделишная страшная легенда — Сахарок. Ха-ха, сразу видно ученицу великолепного Кей Ли-сама! Кроме костяка, в глаза бросалась здоровенная, идущая сверху вниз дыра в крепости по ту сторону ущелья, а также уничтоженный пролёт моста, обращённый в труху вместе с верхней частью подпирающей его опоры. Неподалёку от, хах, Сахарка (а как смешно Куроме-чи возмущалась, когда Акира хотела присвоить эту кличку её ушастому питомцу; ха-ха, понятно теперь, отчего: это имя зарезервировано для здоровенно-жутко-костяной хрени, а не для пушистого любимца женской части Отряда!) копошилась гидра с не менее противоречащим её сути именем Печенька. «Милая и игривая» — а для всех, кто не хозяйка, вечно голодная, ядовитая, трёхголовая, а теперь ещё и обросшая чешуёй — стотонная хищная гидра увлечённо хватала и проглатывала безуспешно пытающихся удирать или сражаться гарнизонных воителей. Причём резвилась она без оглядки на внутренние или даже внешние стены, которые это чудище крушило, словно взрослый хулиган детский шалаш. Как понятно из его реакции, Кей недолюбливал это существо, что неоднократно побеждало его и остальных в тренировочных схватках. И даже обладание тейгу этого не изменило! Ведь трёхглавая пакость умеет метко плеваться токсичной дрянью, по самую маковку накачанной духовной силой. И которую из-за этого не очень-то отклонишь воздушными барьерами. А ещё она может метать костяные снаряды с хвоста. Да с такой скоростью и силой, что, попади такой подарочек по Кей Ли, от луча света и веселья в унылом царстве Отряда только клочки в закоулочках останутся! Блин! И вот как прикажете на этом фоне почивать на лаврах, считая себя крутым хозяином могучего артефакта, будущим Мастером и просто красавчиком? Приходится тренироваться в поте лица, чтобы догнать хотя бы «милашку-питомицу» их главы, которую можно принять за ученицу средних классов школы. Не отстать от зверушки младшей девчонки… М — мотивация! И да: ручной костяной дракон миниатюрной повелительницы боевых сладостей не просто стоял, а собирал в пасти новый энергетический снаряд, что разгорался злым голубым светом меж широко распахнутых костяных челюстей. «Куда это он целится?» — прищурившись, подумал Кей. Долго гадать ему не пришлось. Из клыкастого рта монстра вылетел относительно узкий — с пару метров в диаметре — почти не расширяющийся луч, что упёрся в сторону военного лагеря, откуда, вихляя из-за повреждённого крыла, вылетела Раух. «Не сдохла, значит? Хорошо», — хозяин Адаусу мысленно вздохнул с облегчением и продолжил наблюдать за демонстрацией возможностей новой дохлой тварюги их главы. Но Куроме, контролирующая своего леденящего кровь Сахарка, очевидно, не собиралась ограничиваться точечным ударом. Не прерывая потока ярко-голубой энергии, костяк плавно повёл огромной башкой, заставив летящий из пасти луч пройтись по лагерю. Учитывая мощь атаки, уже продемонстрированную на примере моста и крепости, а также прошлые усилия птички — о пребольно обстрелявших Кея вояках и их пушках можно смело забыть. Похоже, «тихое и аккуратное изъятие документов» накрылось интересным местом. Даже досадно чуть-чуть. Нельзя сказать, что парень сильно верил в то, что первая фаза проникновения в восточную крепость действительно пройдёт без шума. Не под это у Отряда руки заточены. Но в этот раз великий Кей Ли-сама имел все возможности внести значимую лепту в веселье. Но из-за желания блеснуть самостоятельно, а также лишней, ненужной спешки получилось, что он только навыхватывал плюх, в то время как самое интересное происходило на «скучной» стороне. Не весело! Вот совсем! Он так хотел впечатлить всех окружающих своим большим и могучим крутецким тейгу. А вышло, что насмешил и позорно удрал. Ну, не считать же за что-то значимое прибитых северян, что стояли рядом с его «спасателем», и тех, кого он приголубил подхваченными ветром булыжниками, кусками крыш и парочкой телег? «Моя задница! С такой «великой славой» Адаусу точно попробуют отжать!» Нет уж, в следующий раз он такой фигнёй страдать не станет, а пока… Может, стоит поговорить о том, чтобы немного отредактировать те данные, которые войдут в отчёт? Куроме всё равно с ними мутит, что-то преуменьшая, что-то преувеличивая, а что-то «забывая» в своих целях. Разве нельзя преуменьшить… потерять этот момент позора? А Кей начнёт ответственно выполнять все, даже самые скучные приказы и не будет насмешничать не по делу. Целый месяц. Или даже два! С этой мыслью брюнет вместе со своей притихшей в воздушной хватке ношей — некромонстры Куроме-чи внушают опасливое уважение даже Кей Ли-сама, а уж на неподготовленную публику оказывают и вовсе ошеломляющее воздействие — полетел к своим. Да, потрепали «военную разведку» изрядно. Причём, как видно, сильно до того, как он ввязался в чужой бой. Ввиду недавних умозаключений Кей бы попробовал «потерять» потенциальный источник данных, порочащих его доброе имя — армеец ведь тоже будет писать отчёты — но вместе с грузом он сможет показать, как он сделал хоть что-то, кроме получения трындюлей. Судьбу же неожиданной находки пусть решает сама Куроме. Она тут начальство, ей виднее. * * * Хочешь рассмешить богов? Расскажи им о своих планах. Пусть в нашем мире нет активных небожителей — то ли не завелись из-за некомфортных условий, то ли, как подсказывают смутные образы из памяти архидемона, местный бог мёртв (убит?). Но менее справедливым данное выражение от этого, увы, не становится. Очень, знаете ли, досадно, когда идёшь на миссию проникновения и похищения (по крайней мере, первая часть операции в этом и состояла), а приходишь к успевшим приготовить всё своё, гм, гостеприимство врагам, кои жаждут устроить тебе экшен. Динамичный такой, с огоньком. То есть северяне тоже планировали не совсем боевичок с кровью и прочим весельем — скорее, короткую драму с трагичным (для нас) концом, но сил хватило только на первое. Впрочем, сомневаюсь, что ждали именно нас, иначе комитет по встрече оказался бы куда представительнее. Ну, или вместо встречающей делегации — а возможно, и вместе с ней — нас с командой ждал бы пламенный привет тонн так на несколько хорошей алхимической взрывчатки. В условиях замкнутого пространства сие реально могло стать фатально неприятным сюрпризом даже для меня. Однако комендант крепости, видимо, не настолько отморожен, как ваша покорная слуга. Вот и не решился он ради устранения одной из ключевых угроз жертвовать как своими людьми, так и вверенным имуществом. Так или иначе — что получилось, то получилось. Если подробнее, то нас, скорее всего, смогли засечь на подходах и, пока мы скрытно (и медленно) приближались к целевой крепости и готовились к проникновению, каким-то образом оповестили тревожные группы в обоих укреплениях и стоящем неподалёку лагере. И, может быть, хозяева действительно не рассчитывали на визит кого-то вроде меня с командой и боевыми марионетками; но уничтожить, а то и пленить недружественного гостя калибром поменьше имели все шансы. Вон, Кей, который начал действовать несколько раньше, чем активные движения начались у нас, и который возжелал славы и красивых побед, вместо ожидаемых ратных подвигов неплохо так огрёб. Даром что тейгуюзер. Если бы не направляемая мною Раух, прикрывшая его своим телом и дополнительными воздушными барьерами, одного излишне самоуверенного повелителя воздуха могли и прибить. Возвращаясь к основной группе (хотя на самом деле мы разбились на три звена, которые сошлись вместе лишь в конце): проникновение внутрь недавно проснувшейся крепости не стало трудной задачей. Судя по всему, на нашем участке не стали поднимать на ноги всех, это лишь Кей Ли не повезло нарваться то ли на особо активных параноиков, то ли на какую-то странную и неприятную случайность. И зенитные автоматы, да. Хотя, если самонадеянному заместителю — а я прекрасно видела его глупую выходку глазами Раух; вот что ему стоило наносить удары из-под прикрытия прочной птички? — произошедшее принесло лишь боль и унижение, то вот нам оно помогло среагировать раньше устроивших засаду воителей врага. Не то чтобы в ином случае команде грозили потери или даже просто заметные проблемы, но, как вновь подтвердила сегодняшняя операция, реализоваться может даже весьма маловероятный сценарий. Тем более что засаду-то нам устроили вполне грамотно. Воители собрались в нескольких помещениях под разными благовидными предлогами. Поэтому ни визуальный осмотр крепости, ни моя духовная чувствительность, ни допрос по-тихому захваченных и выпотрошенных на информацию пленных не смогли предупредить об угрозе. Ну да: собрались там, там и там, обедают, ведут утреннюю планёрку и совещание по какому-то вопросу. Ну и что тут такого необычного? В эмоциях собравшихся, когда я сконцентрировалась на эмпатии и попробовала с расстояния пощупать яркие огоньки духовной силы, также царили скука, нетерпение, раздражение и прочее подобное. То есть вполне ожидаемые чувства для людей, начинающих свой рабочий день слишком ранним утром. Оглядываясь назад, ясно: они просто не слишком верили в реальность угрозы, о которой их оповестили и ради пресечения которой собрали. Так что маскировка вышла качественной. Если бы не интуиция, заставлявшая медлить на самом пороге — на самом деле мы замаскировались под черновую обслугу, а также пользовались узкими и неудобными, а оттого полузаброшенными проходами, так что не нужно думать, что группа вызывающе стояла на виду — получилось бы неприятно. А так, узнав о проблемах Кей Ли и быстро сопоставив их с собственными предчувствиями, я мысленно махнула рукой на прошлый план поиска документов и, дав знак ребятам, что мы переходим на запасной план, призвала внутри крепости Печеньку. А чуть погодя и Сахарка, но уже снаружи укрепления. Кто-то может наивно спросить: как не очень крупная и где-то даже изящная (для своего ранга), но в сравнении с человеком всё равно огромная стотонная гидра смогла поместиться в не рассчитанных на таких гостей стенах? Ха! Никак. Она и не поместилась. Но ведь я могу призывать своих марионеток в любой среде — главное, чтобы призываемые оказались прочнее окружения, тогда сломается именно оно. Так и произошло. Единственная сложность состояла в том, чтобы нас самих не задело ни тушей гидры, ни полетевшим во все стороны строительным мусором. Но это решается путём наложения модели призываемого объекта на заданную точку перед самим призывом. Печенька, появившаяся в крепости, судорожно дрогнувшей от такой, хех, высокой гостьи, уже знала, что делать и куда воевать. Поэтому противник понёс урон уже в первые мгновения ожидаемого им, но всё же слишком круто (а оттого неожиданно) вспыхнувшего боя. Впрочем, этот урон вышел не таким сильным, как мог бы: питомица по понятным причинам не использовала свой яд и скорее била прочными чешуйчатыми мордами размером с фургон, чем работала зубами. Я не позволила Печеньке разгуляться по полной, поскольку надеялась взять живьём интересных пленников. Что касается тех, кого гидра оглушила или вообще не достала, то к ним устремились ребята и призванная им в помощь Доя. Мало ли, что план А провалился? У меня с некоторых пор на всякий основной план есть ещё парочка страхующих. Причём захват кого-нибудь важного в план Б всё ещё входил, просто сменил приоритет. Благо прожора знала, где кто стоит, получая от меня оперативную информацию по духовной связи, так что аккуратная Печенька сдерживала свою игривую натуру и била-крушила там, где это нужно и так, как следует; а где не нужно — осторожничала. Сама я в гущу боя не лезла, несмотря на имеющееся желание. Считала, что контролировать общий ход скоротечной схватки и выступать в качестве резерва будет важнее. Всё-таки в условиях близкого контакта в замкнутом пространстве имелось слишком много случайных факторов, способных представлять угрозу. Тем более что мне приходилось ещё и тратить часть ресурса сознания на контроль Раух, которая обменивалась плюхами с обидевшими глупого заместителя вояками, а также наводить огонь Сахарка, который уже открыл пасть, постепенно — чтобы лучше контролировать мощь и концентрацию луча — нагнетая энергию для атаки. Может, я постепенно и приближаюсь к многозадачности великого предка, который мог сражаться одновременно в девяти телах (своём и марионеток), словно являлся единым многоруким и многоглазым существом, но в данной ситуации дополнительно отвлекаться... не рационально. Касаемо костяного дракона и подготавливаемого им выстрела: первый залп его дальнобойной способности прошёл сверху вниз, мимо резко подавшейся в сторону гидры (заодно размазавшей неудачливый отряд слабых воителей под предводительством полноценного Воина). Пройдя сквозь крепость, попутно руша стены и убивая находящихся на пути и рядом людей, он своим краем ударил по мосту, а дальше ушёл вниз, куда-то внутрь ущелья. Тем самым я убила двух зайцев одним выстрелом: и сократила количество врагов — всё-таки даже несмотря на перевернувшую «игровую доску» Печеньку, стены крепости не самая удобная площадка для боя, тут даже кучка Адептов с Воинами имеет некоторые шансы закидать Мастера мясом — и умеренно, в самую пропорцию, повредила мост. После победы Империи его ещё восстанавливать, так что слишком упиваться разрушениями — контрпродуктивно. Справедливости ради стоит заметить, что сильнейшие воители врага пусть и пребывали в ошеломлении в первые мгновения схватки, однако быстро оправились. В большинстве своём они не дали себя прибить или прижать к гидре, отбили натиск моих сокомандников. И даже, сымпровизировав и удачно контратаковав, сумели устроить всё так, что несколько самых способных бойцов прорвались ко мне, в то время как остальные отвлекали гидру и задерживали ребят вместе с формально к ним присоединившейся, а реально действующей по отдельности — чтобы не мешать слаженной команде — бывшей северной убийцей имперских кровей. Увы им, но из тех, кто попытался реализовать свой «шанс на победу» выйти на финишную, так сказать, прямую смогли всего лишь трое «героев». Нет, изначально развлекать меня отправилось куда больше народу, но остальные, хех, потерялись на дороге жизни. Однако инициаторы атаки на якобы беззащитную девочку-волшебницу, стоящую поодаль, неподвижно и с полуприкрытыми глазами — сильно просчитались, принимая отсутствие попыток влезть в бой за невозможность эффективно сражаться. Так что метательные иглы и смертобублики, полетевшие в них со стороны «внезапно отмершей» цели, стали неприятным сюрпризом. Одного из нападавших даже получилось зацепить. Не серьёзно. Иглой, даже до предела заряженной негативной силой, непросто убить или нанести тяжёлую рану, но причинить боль и убавить прыти — вполне. Так что дальше ко мне побежала не тройка бойцов, а двое лидеров и их отставший приятель по отдельности. Я попыталась повторить свой успех, израсходовав остатки запасов метательных игл — никогда не таскала с собой много, я всё же не специализируюсь на метании — но уже готовые к этому противники успешно защитились. Более того: продолжив бежать, они попытались контратаковать. Особенно в этом усердствовал отставший, который сообразил, что догнать товарищей не сможет и решил поддержать их огнём из крупнокалиберного револьвера. Вздох. Вот откуда у этих чёртовых северян столько огнестрельного оружия? Тем более качественного, духовного, да со спецбоеприпасами? И Доя с её весьма достойными пистолетами с очень и очень непростыми пулями — жаль, что израсходованными во время нападения на меня — и вот теперь почти обычные вояки. Что дальше? Дикари будут с пушками щеголять? Горные бандиты начнут бегать с гранатомётами, а восточные пираты — аж с ракетными установками? Проклятые ворюги в стане империи и демоновы западники! Впрочем, нельзя сказать, что огонь одного-единственного воителя, владеющего стрелковыми техниками, доставил мне такие уж сильные неприятности. Я даже притормозила немёртвую убийцу, которая отвлеклась от своих дел и уже вознамерилась подстрелить коллегу по пути развития. Просто раздражает меня такое положение дел, когда у имперской армии (часто даже у элитных частей!) имеет место дефицит хорошего оружия и боеприпасов, а враги, у которых высокотехнологичная промышленность априори отсутствует, вооружены до зубов. Бардак! Немного утешает лишь знание, что ответственные за подобное безобразие жадные генералы, вороватые интенданты и беспринципные торгаши, что служили передаточным звеном между ними и северянами, а также прикрывавшие всё это дело коррумпированные чиновники и офицеры Службы разведки, а также прочий человеческий мусор — все они уже получили по заслугам. Во многом благодаря стараниям одной скромной некроманси, да. Я успешно защитилась от первых пуль, а потом и вовсе отступила, спрятавшись за углом. Однако, к расстройству всё ещё надеющихся на успех противников, на уровне боеспособности марионеток сие никак не сказалось. А что враги успешно до меня добрались… это не столько их достижение, сколько моя воля. Почему бы не размяться, если игрушки сами к тебе идут? Так что стоило северянам завернуть за угол — и их поприветствовал Шторм Молний. Ускоренная и ослабленная его версия. Хех. Как сказал бы Кей: ну и рожи у них были! Правда, даже так один из двоих бегунов умудрился извернуться от целившего в него разряда, а остальные направлявшиеся в ту сторону молнии негативной силы решили проявить традиционное для них своеволие и обошли человека стороной. Зато второй нападающий получил сразу парочку разрядов и замер, балансируя на грани того, чтобы оказаться выбитым из ускорения. Я попыталась его добить, но стрелок, который вместо того, чтобы побежать за своими, просто сменил позицию так, чтобы простреливать мой уголок и остался прикрывать коллег издали — помешал это сделать. Везунчик же схватил товарища и вместе с ним отскочил назад. Кто-то мог бы поинтересоваться — а чего это я так долго вожусь с троицей воителей, среди которых даже на квази-Мастера только один тянет? Ну так какой смысл напрягаться и рисковать спровоцировать очередную попытку революции демонических тараканов в черепушке, если противник, сам не зная того, действует чётко в определённых для него границах? О чём я? Да о Печеньке, которая якобы безраздельно увлеклась разгромом крепости и, забыв про всё остальное, крушила внутренние стены в поисках затаившихся за ними вкусных северян. А ещё одна милая прожора обладает весьма длинным и подвижным хвостом. То есть питомица, конечно, увлеклась, но она оставалась на связи — так что встала поудобнее и, когда получила сигнал, даже не повернув одну из голов, без всякого намерения убить (что в случае Воинов, как правило, обладающих хорошей чуйкой — достаточно важно) походя хлестнула хвостом в указанном направлении. Собственно, на этом бой как таковой и закончился. Без красочной схватки и превозмогания. Неудачливого стрелка, который стоял ближе всех к гидре и концентрировался на том, чтобы меня подловить или, по крайней мере, не дать успешно атаковать соратников — буквально размазало. Шустрика квази-Мастера — ну, или пикового Воина, разница не столь уж и велика — просто приложило, откинув вверх и в сторону, отчего он, кувыркаясь, полетел в стену, дабы, встретившись с той, оставить в ней заметную выбоину и рухнуть без движения с кучей переломов. И лишь первого, словившего на своё тело пару чёрных молний, миновала участь знакомства с задней конечностью Печеньки, так как он, отброшенный в сторону товарищем, лёжа приходил в себя, отчего удар прошёл выше. Отдав мысленный приказ Дестагулю — причесать узким (относительно) и относительно же продолжительным потоком агрессивной духовной силы военный лагерь северян, я проткнула заряженной негативной энергией Яцу удачно оттолкнувшегося от стены и приземлившегося на пол, но всё же несколько дезориентированного шустрика и, немного подумав, добила лежачего. В конце концов, ребята уже победили в своих схватках и даже заломали парочку офицеров врага. Зачем мне ещё живые пленные? Да-а… всё-таки неплохо мы усилились за последнее время. Особенно я. Первоначальная задумка операции накрылась медным тазом, команда рискнула и влезла в ловушку. Но… несмотря на всё вышеперечисленное, мы победили. Причём даже уверенно, не получив особых ран. Разумеется, если не брать в расчёт Кей Ли — который, впрочем, тоже не получил слишком тяжёлых травм. Вон, судя по тому, что я могу наблюдать через контролируемого вручную костяного дракона, своим ходом летит сюда и даже тащит с собой ещё кого-то. Обычный Мастер, даже с тейгу и группой поддержки, такой погром никак бы не потянул. Для разгрома сильно насыщенной войсками, оружием и одарёнными бойцами переправы через ущелье пришлось бы организовывать полноценную армейскую операцию, которая неизбежно затянулась бы на долгие дни и недели. Причём совершенно без гарантии хотя бы условно-положительного результата. Так что по итогам данного конфликта мне просто обязаны дать Внеранг даже несмотря на волнения в стане Службы разведки и очередную волну грызни в верхах. Злопыхатели останутся, но самые умные из них затаятся: ведь одно дело — конфликтовать с какой-то там убийцей, пусть даже Мастером Боя и тейгуюзером, потолок которой — руководство боевой группой. И совсем другое — закуситься с живым стратегическим оружием, которое, помимо прочего, продемонстрировало высокий интеллект вместе с умением решать проблемы в масштабе целого региона, а значит, в скором будущем не может не взлететь весьма высоко. Конечно, со взлётом возрастает и возможность быстро сгореть, так что и пытаться подружиться со мной особо не поспешат, чтобы в случае чего не обратиться в пепел вместе с опалившей крылья выскочкой. Но с Внерангом не прокатят. Тем более что это полуофициальный титул, и отсутствие признания де-юре, когда оно есть де-факто (а оно есть: как минимум Эсдес меня уже признала; да и революционеры с северянами, что получили болезненных тумаков, преуменьшать мои возможности не станут) — очень сильно подорвёт доверие сообщества Воинов Духа к бюрократическим структурам. Что, учитывая фактическое влияние различных Храмов, Школ и кланов на реальное положение дел в стране… Нет, такой удар по стабильности Империи рискнёт нанести только полный идиот. И то Онест, Будо и прочие обладающие мозгами представители власти сразу вмешаются, исправив столь опасную ошибку. Так что, если меня не объявят отступницей и не убьют, то новому рангу быть. К полному удовлетворению юного Императора, да. Как он там, интересно? Наверное, уже и думать забыл и о своей «подруге», и о «важном поручении», которое ей дал. Ребёнок всё же. «О, а вот и Кей Ли, — покинув крепость, я смогла увидеть летящую фигуру получившего отлуп заместителя собственными глазами. — Что же, послушаем, как он будет пытаться оправдать свои ошибки. Да и кого он там с собой прихватил — тоже очень интересно». * * * — Кого это ты к нам привёл? — Донёсся до Келя любопытный девичий голос, когда бойцы Службы разведки сделали остановку, и беглый генерал, державшийся на остатках последних морально-волевых сил, смог позволить себе опуститься на снег. — Говорит, что из нашей армии, — ответил знакомый мужской голос вопрошающей. — Воитель, хоть и выглядит, словно вонючий бродяга. Военная разведка, ха-ха! Пытался мне помочь… Ух, Акира-чи, что ж ты так жамкаешь! — воскликнул раненый парень, отвлекшись на рыжую девушку, одновременно бледную от страха за товарища и возмущённо-красную от него же (а в результате пошедшую пятнами), которая стеснялась ругаться при посторонних, но всё равно нашла способ выразить неудовольствие. — Нежнее щупай, ласковее. Рёбра — это не то место, где надо пожёстче! То есть, уй, нажимать пальцами, а не то, что ты подумала. Кажись, эти уроды мне несколько костей сломали. Так что, ай, бить меня тоже нельзя. И по голове нельзя тоже! — добавил он, глянув на воинственно запыхтевшую рыжую девчонку, которая, как видел поднявший глаза Кель, и сама всё прекрасно понимала, так что стукала явно небезразличного ей брюнета скорее символически. — Вот, видишь, морда какая изукрашенная? Нежнее нужно, нежнее, — Изукрашенная морда вновь повернулась в сторону молодой брюнетки. — Так о чём это я? Этот тип пытался мне помочь, вот я и взял его с собой, — снова вернулся он к начальной теме. — Вдруг пригодится? — Ясно. Я бы пошутила насчёт твоей новой привычки воровать мужиков… — усмехнулась младшая по возрасту, но очевидно старшая по должности воительница; даже мысленно язык не поворачивался называть девчонкой ту, от кого исходит подобная мощь. — Эй, это в первый раз! — возмутился хозяин тейгу-косы. Он вёл себя так, словно он не один из могущественных воителей разведки, которые только что разгромили крепость и стягивающиеся для будущего прорыва на восток войска, а обычный балбес, оправдывающейся перед сестрой или представительницей старшего рода, в чью свиту он входит. На присутствие постороннего никто явного внимания не обращал, хоть мужчина и чувствовал, что каждое его движение, как и обстановку вообще, непрестанно контролируют. — …но не буду. Раз тебе сломали рёбра, то лучше пока не смеяться и поменьше болтать, — закончила Куроме, которая, как и остальные, вполне комфортно чувствовала себя в такой непринуждённой обстановке. — Точно: помалкивай и не вертись! — прикрикнула на сникшего парня рыжая — видимо, отрядный медик. — Дай себя осмотреть. Истративший почти все оставшиеся силы Кель мутноватым, но любопытным взглядом наблюдал за происходящим. Измотанный и ошеломлённый произошедшими событиями мужчина расплывчато запомнил, как они с летающим хозяином Императорского Орудия — Адаусу, кажется, если он не путает — преодолели пропасть. То, как он и продолжающий удерживать его в воздушной хватке тейгуюзер вместе с присоединившимися к ним молодыми воителями покинули восточную крепость — тоже слабо отложилось в памяти. Всё-таки на фоне громадного и ужасающего, буквально леденящего душу одним своим присутствием костяного дракона, двумя выстрелами своей дальнобойной способности нанёсшего могучей крепости огромный урон, а также кошмарной трёхголовой гидры, которую её хозяйка с экзотичной лаской называла «Печенькой», с удовольствием почёсывая подставляемые под руку, почти ластящиеся (!) жуткие зубастые морды, остальное… терялось. Мощь сразу двух легендарных монстров Ультимативного класса, излучаемая ими вовне, угнетала, тормозила мысли и внушала трепет. Особенно это касалось такого воителя, как он — получившего неплохое образование и в своё время руководившего командой зачистки демонических зверей, а оттого прекрасно понимающего, с чем пришлось столкнуться. Да и хозяйка чудовищ (одно из которых — самое пугающее и неприятное, похожее на оживший скелет дракона — ныне исчезло, отозванное своей повелительницей, а второе последовало за ними, прикрывая отход от возможных подлянок северян, может, и разгромленных, но почему-то не добитых окончательно) тоже не оставляла равнодушным. То есть внешне выглядела она не слишком примечательно, даже безобидно. Если отбросить контекст — почти что обыкновенная невысокая девочка, что на вид смотрелась даже моложе, чем сначала в слышанных описаниях, а потом и на портретах, предоставленных агентами Сейки для своего принца и увиденных его невольным гостем. Наряди её в ученическую форму и сделай лицо попроще, будет просто не отличить от миловидной ученицы старших (или даже средних!) классов. …Если отбросить контекст, который с лихвой компенсировал внешнюю молодость и хрупкость той, кого называют наследницей Мертвителя и будущей третьей Внеранговой воительницей Империи. А отбросить его тяжело. Осознание, кем является эта любительница раздавать странные имена убитым и поднятым в виде нежити монстрам, с которыми и рядом стоять-то едва ли не страшнее, чем оставшейся в заслоне горсткой смертников противостоять наступающим рядам северян. Живые… не совсем мёртвые Бедствия, коих эксцентричная хозяйка называет «сладкими» именами и любит гладить, словно домашних питомцев, мало кого оставят равнодушным. Как и понимание, какой шлейф из великих, но ужасных деяний тянется за этой юницей, которая, вероятно, начала убивать врагов государства в более раннем возрасте, чем сам Кель стал интересоваться девочками. Ещё не достигшая совершеннолетия, но уже могущественная воительница. Уже убийца. Уже легенда в этой среде… Зрелище, сколь внушающее почтительный трепет, столь же жуткое и даже душераздирающее. Словно суть современной Империи, преломившаяся в одном человеке. На взгляд Келя, пребывающего не совсем в трезвом состоянии ума (что после всего произошедшего сначала до того, как он добрался до границы между регионами, а потом случилось тут, и не мудрено) подобный контраст между формой и содержанием даже усиливал впечатление «живого отражения эпохи заката Империи». В чём-то этот северный бунтарь, Сейка, был прав: если в стране в некий момент появляются подобные легенды, то что-то с этой страной крепко не так. Впрочем, боевой генерал, даже сильно потрёпанный — это не сопливый новобранец, дабы хлопать ртом, как свежевыловленная рыба, и не витающий в своих мыслях философ. Поэтому, когда Куроме перевела на него свой взгляд, Кель внутренне собрался и, преодолевая туман в голове, а также слабость и боль в избитом теле, поднялся на ноги, чтобы представиться, как уважающий себя военный, а не валяющийся кучей вонючих тряпок бродяга: — Бригадный генерал Кель Хейг, — отрекомендовался он, после чего уточнил название и номер своей бригады, имя и звание вышестоящего командира и иные мелочи, подтверждающие, что он именно тот, за кого себя выдаёт, а не вспомнивший имя имперского генерала проходимец. Ну, и в конце уточнил, что теперь, возможно, его следует рассматривать как бывшего генерала. — С чего бы это? — удивилась Куроме, что мигом переключилась со снисходительного легкомыслия, с которым она смотрела на хозяина Адаусу и хлопотавшую над ним девчонку, на более серьёзный лад. — Я, кажется, слышала ваше имя на совещании Центрального Штаба. Вы ведь тот генерал Хейг, который героически выполнил приказ Штаба и ценой собственной жизни обрушил переправу прямо перед носом у наступающей армии Сейки? Хотя насчёт «ценой жизни» информация уже недостоверна, не так ли? Кель кивнул. Еле-еле, чтобы не закружилась голова. — Да, меня взяли в плен. И даже не стали предавать позорной казни. Сейка надеялся перетянуть на свою сторону и использовать в качестве знамени. Тщетно. А приказ Штаба… раз документы говорят, что дело обстоит так — значит, это правда. Несмотря на своё состояние и то, что его по факту вытащили из захлопывающегося капкана, Кель не собирался слишком уж откровенничать с представителями разведки. По крайней мере, до тех пор, пока он не сможет мыслить достаточно ясно, а не как сейчас — словно вышедший из длительного запоя, избитый собутыльниками пропойца. Мало ли, как именно они смогут использовать его слова? Да и если штабные решили получить немного заслуг, превратив личную инициативу Келя в добросовестное исполнение их мудрого приказа, позволившего на несколько дней задержать войска агрессора… Что ж, он не против. Ведь в этом случае выживший и бежавший из плена генерал из преступника, нарушившего приказ, превращается в героя. А герою гораздо проще избежать проблем на родине. Может, даже в должности восстановиться получится. — Понятно, — усмехнулась брюнетка, волшебным образом переставшая напоминать школьницу и показавшая своё истинное лицо молодой, но опытной разведчицы, коей, естественно, не составило труда мгновенно просчитать всю подоплёку. — Значит, большие начальники решили присвоить себе заслуги того, кто, по их мнению, погиб, — мужчина дёрнул плечом здоровой руки, формально не став подтверждать эти слова, но проницательная разведчица и так всё поняла. — Хм… а что насчёт принца Сейки? Раз он собирался вас завербовать, то, получается, держал неподалёку от себя? — Кель снова едва заметно кивнул. — И, наверное, вы являлись свидетелем некоторых интересных разговоров? — интонация стала более заинтересованной. — Не столь уж многих, но кое-что слышал, — согласился армеец, легко понявший направление интереса главы имперских убийц. — Вы садитесь, — проявила заботу явно чем-то обрадованная глава государственных убийц. — Отдохните. Не стоит насиловать собственный организм, вижу, ему и так пришлось тяжело. Мужчина хотел бы проявить больше стойкости, но тело и впрямь начало подводить. Так что он предпочёл снова сесть, чем оставаться стоять и качаться, словно пьяный солдат перед офицером. И то — вместо того, чтобы сесть, он почти упал, болезненно скривившись от вспышки боли в сломанной руке и остальных ранах. — Сейчас мы отойдём ещё немного, и там появится наш транспорт, — продолжила Куроме. — Внутри его кузова тепло и чисто. Там вам окажут первую медицинскую помощь. Ну а вы — если будете себя нормально чувствовать, то в кабине, а если нет, тогда позже, когда мы с командой доберёмся до нашего скромного временного пристанища — поделитесь тем, что удалось услышать и увидеть у главы мятежников, — воительница хмыкнула, — в гостях. В частности, мне интересны планы Сейки на прорыв через восточную часть фронта. — Вы знаете? — удивился Кель. — Хотя верно: кто, если не вы? А помощь… если для вас она накладна, я могу потерпеть до госпиталя, — сказал мужчина. Вдаваться в подробности о том, что госпиталь, может статься, будет тюремным, а его персонал (с подачи штабных), возможно, окажется заинтересован не в излечении вернувшегося в родной стан офицера, а в том, чтобы «мёртвый герой» таковым и остался — он не стал. Слишком жалко он будет выглядеть, выпрашивая помощь и защиту, когда его и так только что вытащили из почти захлопнувшейся смертельной ловушки. — Мы, военные — крепкие ребята, — добавил Кель стараясь выглядеть лучше, чем он чувствовал себя на самом деле; не слишком удачно. — Не стоит себя мучить и рушить «коварные планы имперских шпионов», отказывая нам в попытке заработать ещё немного вашей благодарности, — обезоруживающе улыбнулась ему девушка. — Нам действительно несложно оказать помощь. Да и не думаю, что в госпитале найдутся более качественные лекарства. Тут бригадному генералу, даже несмотря на мысли, что с каждой секундой перекатывались в голове всё тяжелее, стало ясно, что ему предлагают сотрудничество. — Касаемо вашего первого вопроса, — после короткой паузы продолжила Куроме. — Мы знали, но не имели твёрдых доказательств. А они, учитывая изменившуюся ситуацию в Столице, нужны. Данную же операцию мы провели под мою личную ответственность. Кое-что удалось найти. Да и само скопление хорошо вооружённых масс военных, при поддержке довольно сильных воителей, говорит… о многом. Концентрацию сил не проводят без причины. Но мне хотелось бы опереться и на ваши официальные свидетельства о необходимости произведённых нами действий. Вы ведь не откажетесь протянуть руку в ответ на нашу помощь в лечении… и не только? У Келя в голове крутилось множество вопросов. Что за изменения в Столице? Действительно ли воителям разведки нужны его показания или они всего лишь хотят использовать его в какой-то своей игре? Если да, то предполагает ли она счастливый финал для одного неудачливого офицера, или ему таки предстоит принять смерть (возможно, весьма неприятную)? Не сыграет ли это против армии в целом и выживших подчинённых бригадного генерала в частности? Впрочем, он ведь в любом случае стремился в Скару и возлагал надежды на жутковатую и могущественную, но, по слухам, имеющую понятие о чести повелительницу мёртвых. В конце концов, генералиссимус Будо принял её, как свою ученицу, по поводу чего одно время не стихали споры на офицерских собраниях. Да и при личном общении она совсем не разочаровала. Продемонстрированные сила и проницательность вызывали вопросы — это точно просто юная убийца из одиозного Отряда, который, по слухам, натаскивал своих питомцев на кровь, словно бойцовых зверей? Не верится! — но само наличие этих качеств не подвергалось ни малейшему сомнению. Поэтому (а также по причине стремительно покидающих его последних капель сил) ответил он коротко: — Чем смогу — помогу, — достаточно твёрдым голосом сказал мужчина. После этого он ещё сумел увидеть, как удовлетворённо кивнувшая ему девушка что-то говорит, но дальше тело, почувствовав, что контролирующие его тиски воли ослабли, ведь над головой Келя теперь не висит ничего срочного и важного — всё-таки взяло своё. Генерал ощутил, как в глазах резко темнеет, а к лицу стремительно приближается мягкая снежная перина. * * * — Акира, оставь ты уже своего мазохиста, — отвернувшись от потерявшего сознание собеседника, раздражённо обратилась я к рыжей, что до сих пор крутилась вокруг Кей Ли. — Видишь же, как он лыбится. Ничего с ним после применения автодока не будет. Даже рёбра неправильно не срастутся: на это понадобится не один день, успеешь наложить все нужные повязки. Глянь лучше на армейца, а то помрёт ещё. Он, кажется, притворялся, что у него всё терпимо. Тоже мне, стойкий оловянный солдатик! Будто его утилизируют, если покажет, что стал слабым и бесполезным, — хмыкнула я. — Да ладно тебе, Куроме-чи, — подал голос вышеупомянутый мазохист. — Возиться с ранеными никто не любит. Солдатик просто подозревал, что мы его тут бросим, вот и хорохорился. Он же не знает, какая ты белая и пушистая. А ещё, наверное, видел то связанное мясо, которое твоя Печенька во рту тащит. Кстати: может, правда бросим? Он же тоже отчёты будет писать. И про э-э, не очень удачное развитие боя над лагерем напишет. Оно нам надо? — А с тобой, самоубийца с шилом в заднице, мы ещё потом поговорим. Предметно, — недобро зыркнув на проштрафившегося подчинённого, сказала я. — Сам полез, куда не просили, а теперь ещё и свидетеля своей ошибки убрать возжелал. И тебе надо бояться не того, что от командования прилетит, или что тейгу попытаются отобрать. Это, как уже говорила — мои проблемы, которые я решу. Тебе меня нужно бояться. А поскольку это не первая твоя ошибка, да и не вторая — когда поправишься, без жёстких тренировок со мной и Раух ты теперь не останешься, — посулила я недобро. — И меня бойся! — оторвав взгляд от осматриваемого армейца, зло прошипела Акира. — Я тебе, полудурку, покажу, как со смертью заигрывать! Улыбочка, было показавшаяся на лице шутника, окончательно пропала. Может, он и впрямь в некоторой степени мазохист — хотя сам Кей считал, что просто любит играть на чужих нервах, остальное просто побочный продукт этой любви — но такой экстрим, как всерьёз разозлившиеся Акира и Куроме — это для него перебор. А уж если эта парочка сговорится… Парень опасливо сглотнул. Я же, пока товарищ осознавал открывшиеся перед ним бездны «прекрасных перспектив», прикинув все за и против, решила, что тянуть бессознательное тело ещё несколько километров мне не очень хочется. Ещё и риск растрясти старые и новые раны имеется. Мало ли, что у него за внутренние повреждения? Вроде бы его жизненная сила не находилась в настолько угнетённом состоянии, дабы всерьёз бояться потерять нашу находку, но мало ли? Не погружаться же в транс восприятия посреди небезопасного снежного поля, дабы убедиться или опровергнуть наличие потенциально опасных травм? И так как оставаться — тоже не вариант, я решила призвать Коврика прямо здесь. Даже если и появится на стене мстительный враг с монстробойным орудием, на таком расстоянии он вряд ли попадёт в моего питомца. В целом всё у нас здесь вышло относительно удачно. Да и миссия на Севере… — я мысленно скривилась, вспомнив все неудачи и недоработки, что повлекли за собой смерть Мастера Джона, а могли отправить на тот свет и гораздо больше народа, в том числе и меня саму — можно сказать, что прошла… приемлемо. Хотя, чтобы признать это, приходилось делать над собой мысленное усилие. В любом случае пора задумываться о подготовке к отъезду и тому, как получить за выполненное задание награды и преференции, а не наказание. Посетить церемонию назначения и вступления в должность преемника наместника региона, например. Там, помимо адекватного претендента, которого удалось протолкнуть ценой немалых усилий и трат ресурсов, будет и новый глава Службы разведки региона, и другие важные личности. Хотелось бы убедиться, что они не пустят насмарку плод моих трудов. Да и Скару неплохо бы сохранить в нынешнем виде — с более-менее вычищенным и отлаженным механизмом управления и рядом работающих социальных программ — что невозможно, если центральная администрация всё же пропихнёт в губернаторы неправильного человека в обход моего влияния. Всё-таки результаты этого эксперимента имеют немалую практическую ценность для будущего Империи. Хотя задание и мои связанные с ним далеко идущие планы — это отнюдь не всё. Вот не нравятся, совсем не нравятся мне те данные, что во время сеансов связи приходят от Счетовода. Бурления, происходящие в недрах лишившейся главы Службы разведки, становятся всё более выраженными... и дурно пахнущими. Да и ситуация, что складывается вокруг Подземной Базы, вызывает тревогу. Поэтому очень уж сильно на северной окраине страны задерживаться нельзя. Суета-суета… Ни конца ей, ни края! Я, конечно, уже успела устать от суеты, да и свободное время для того, чтобы разобраться с собой, тейгу, а также стоящими на очереди исследованиями — не помешало бы. Но чего уж? В такие времена, как сейчас, часто приходится бежать изо всех сил, чтобы хотя бы остаться на месте, а не оказаться утянутым в пропасть. А ещё нужно не забывать уворачиваться от сыплющихся сверху плюх, угу. Что сказать? Нет проклятым покоя! Но я не жалуюсь. В конце концов, кто вычистит те авгиевы конюшни, в которые ныне превратилась Империя, если не мы? * * * За свою не такую уж короткую жизнь генерал видывал всяких людей. Благородных и нет, образованных и нет, умных и не особо, проницательных и слепых, обаятельных и омерзительных… всяких. Взять вот принца Нума Сейка. Благородный, получивший соответствующее воспитание; могущественный одарённый воитель немалой личной силы, да и глупцом не назовёшь. Однако при всех несомненных достоинствах повелителя севера его эго разбухло так, что с запасом перекрывало эти достоинства, превращая принца в довольно неприятную персону (не то чтобы кто-нибудь в окружении принца охотно его просветил насчёт производимого им впечатления: среди придворных самоубийцы редки, в отличие от льстецов). Кроме того, чуть ли не в каждом движении, взгляде и жесте Нума Сейка демонстрировал привычку к поклонению — и неумение справляться с трудностями. Особенно поначалу. Кель полагал, что и войну-то эту принц затеял не из рациональных соображений, а в основном потому, что желал привести мир в состояние, соответствующее его притязаниям и предубеждениям. Этакая бунтарская подростковая эскапада (если не своеобразная истерика ребёнка). За не такое уж долгое время их общения Сейка заметно изменился, повзрослев и утратив немалую часть изначального апломба. Именно потому, что военные неудачи поубавили пыл, а поведение настоящих имперцев разошлось с ожиданиями, диктуемыми идеологическими штампами. Дороговатой оказалась цена взросления, ну да что уж. И вот теперь — словно на контрасте — Куроме, что тактично, после стука и разрешения войти, посетила предоставленную гостю комнату. Благо что в занимаемом группой воителей разведки «домике», которым оказался немалых размеров особняк, более чем хватало гостевых апартаментов. Отмытый и прошедший первые (надо сказать, действительно весьма эффективные) лечебные процедуры, но всё ещё очень слабый, генерал поприветствовал посетительницу лишь формальной попыткой привстать в кресле. Лучше так, чем позорно завалиться из-за внезапного приступа дурноты. А та и не стала настаивать на большем, наоборот: поспешным повелительным знаком запретила вставать. Стремительно — и лично! — организовала угощение, подвинув десертный столик так, чтобы обоим было удобно, позволила сперва опробовать предложенные сладости, и лишь потом начала серьёзный разговор. Тактичность, деликатность и непринуждённая вежливость вообще оказались знаменем общения с нею. Никаких попыток подмять или поставить на место, никакого навязывания своего мнения — вот ни намёка! Фактический полуторачасовой допрос за сладким, горячим, вкусным питьём и не менее вкусной свежей выпечкой (принц Сейка пленника так не баловал!) превратился в этакие политико-философские посиделки. Почти как в офицерском клубе, только без выпивки. В конце своеобразного доклада генерал осмелел настолько, что сам начал задавать вопросы — но и тут не встретил препятствий. Порой Куроме отвечала расплывчато, но отвечала ведь! Словно у бывшего пленника, а нынешнего пациента-гостя имелось полное право на ответы. Хотя он всё равно не торопился обострять. Вежливость вежливостью, а ненароком обидеть такую собеседницу не хотелось. Если бы не нужда в прояснении её характера, он бы, наверно, вообще отложил эти танцы на минном поле. — Скажите, а вы действительно низкорождённая, как утверждают некоторые слухи? — осторожно, будто ступая по тонкому льду, выложил очередной вопрос Кель. — Да. — Ни сомнений, ни колебаний, ни обиды. Простая констатация факта, с некоторым даже налётом самоиронии. — И я, и моя сестра Акаме — дети самых обычных потомственных крестьян с востока Империи. А дворянством с фамилией Абэ, выбранной мною же и вполне случайно, меня пожаловали за личные заслуги, после успешного подтверждения ранга Мастера. Кстати, не просветите ли, откуда взялся упомянутый слух? Обычно про меня болтают строго обратное, выводя мою родословную от бастардов тех самых Абэ. Кель ответил (так и так, после череды неприятных поражений от «наследницы Мертвителя» принц Сейка искал сведения о ней и невольно поделился ими с пленником), а фоном продолжал обкатывать итоги своей небольшой проверки-провокации. Как отреагирует обычная дворянка на сомнения в своём происхождении? Уверенная в себе — холодным игнорированием, презрительным возмущением или возмущённым презрением, смотря по темпераменту; не уверенная может и скандал закатить, скрывая испуг: а вдруг да откроется, что её прадедушкой по бабке с материнской линии на самом-то деле был дворецкий? Да и с отцовской линией не всё гладко… Как себя поведёт крестьянка, переодетая дворянкой и получившая тот же вопрос о происхождении от постороннего? Вот там точно будет испуг от возможного разоблачения, переходящий даже в панику. Как ни крути, за подделку статуса в Империи положено колесование. Смерды обязаны знать своё место! Но Куроме его вроде как знает. Она это самое место выслужила, выгрызла, потом и кровью оплатила по высшим ставкам. Её дворянство получено по праву силы, честь и достоинство не подвержены сомнению, статус нерушим и не может быть оспорен даже Императором — ну, пока претендентка на звание третьего Внеранга не утратит свой тейгу и огромное личное могущество Воина Духа. Которое обещает со временем лишь вырасти, не показывая признаков увядания. Для неё нет урона в признании, что рождена от, ха-ха, потомственных крестьян, потому и сделано это признание так легко. Что же тут не сходится? Многое. Глядя глазами, Кель видел перед собою довольно миловидную девушку на заре превращения в женщину, даже более юную, чем известный по досье календарный возраст. Может быть, и более чем просто миловидную: воительницы обычно красивы, и чем сильнее, тем красивее; просто сам генерал не был ценителем тех, кто помоложе, предпочитая недораспустившимся бутонам более зрелую красоту. Отрешившись от зрения, Кель ощущал неприятно холодную, давящую ауру чужой силы. Причём не потому давящую, что Куроме старалась подмять собеседника — напротив, она маскировалась и сворачивалась, как могла, видимо, по опыту зная, какое впечатление производит в, так сказать, развёрнутом формате. Но её мощь всё равно просачивалась, нависала, пассивно претендовала на положенное пространство — и впечатляла. Нешуточно. Вот и первое противоречие: откуда в таком возрасте столько силы? А ведь её старшая сестра тоже владеет тейгу, причём по праву, и определённо входит в список полусотни опаснейших воителей мира. Говорите, потомственные крестьянки? Ну-ну. Но как будто этого мало… положим, можно не вылезать с полигонов, спаррингов и миссий. Можно яростно и страстно стремиться к силе, идя ради неё на такие риски, которые отклонил бы более разумный человек. Забудем о том, что Куроме не похожа на такую одержимую, но предположим, что она каждую свободную секунду отдавала самосовершенствованию, отчего и достигла того, чего достигла, а сейчас, во время светской беседы, просто хорошо маскирует желание вернуться к тренировкам… слишком хорошо. И это второе противоречие. Потому что вот это непринуждённое достоинство, эта свободная речь, не просто правильная, но отдающая книжной премудростью, с проскакивающими то и дело архаизмами — что ж, если закрыть глаза и отстраниться от ощущения тёмной глыбы чужой силы, то вполне можно представить, что беседуешь с отменно образованной женщиной лет примерно тридцати или даже сорока: высокопоставленной, несомненно благородной и полностью уверенной в себе, а потому отменно вежливой и обаятельной. Потому что к таким годам уже хорошо обучаются производить приятное впечатление. Говорите, плебейка? Натасканная в имперской службе разведки на мясо хищница, ещё и, ха-ха, с промытыми пропагандой мозгами? Ну-ну! Верим. Вот вообще не сомневаемся! Перед Келем сидела, ведя непринуждённую дружескую беседу за сладким чаем со свежей выпечкой, не просто живая легенда, сильнейшая одарённая (посильнее всё того же Нума Сейка, кстати, причём в разы) или его счастливый билет обратно к вершинам власти. Перед ним сидела загадка. Шкатулка-головоломка, битком набитая секретами, с несколькими потайными отделениями. А Кель, хоть и не афишировал того, просто обожал головоломки. Пристрастился к их решению с подачи дедушки по матери, который воспитывал любимого внука, не особо полагаясь на вечно отсутствующего по делам отца. — …итак, что скажете? — Не в моём положении отказываться от лечения и реабилитации, — хмыкнул генерал. — Особенно бесплатных. Но что потом? — Что сами выберете. Империя нуждается в верных и компетентных военных. Хотя… сейчас о вашем спасении из плена никто не знает. А у меня тоже найдётся работа для верного и компетентного воителя. — Какая? Куроме покачала головой. — Не спешите. Сперва выздоровейте, потом восстановите форму, а потом мы вернёмся к этому разговору. Разумеется, если вы сами того пожелаете. — Ясно. — Кивок. — Постараюсь управиться побыстрее. Не люблю болеть. — Никто не любит, — по лицу воительницы пробежала странная тень. Если бы Кель был чуть менее внимателен, мог пропустить её. — Что ж… отдыхайте и набирайтесь сил. Сказав это, Куроме покинула бригадного генерала, оставив его набираться сил за размышлениями о загадках и головоломках. * * * «Какой занятный персонаж, — подумала я, покинув нового постояльца нашего домика, конфискованного у очередного коррупционера. — Только недавно пришёл в себя, в туалет ходит по стеночке и старается не шевелить многострадальной рукой, но, тем не менее, сходу пытается прощупать личность той, с кем свела судьба! Кого-то он мне напоминает», — вспомнив себя, отказавшуюся от наркотического стимулятора и страдающую от ломки, но упрямо продолжающую тянуть миссию на юге, с едва заметной улыбкой покачиваю головой. Вообще высокопоставленные вояки, как правило, не настолько разумны. А этот — и генерал, и, судя по полученным данным, ещё столичный аристократ, пусть очередной опальный. Комбо! Обычно, стоит таким персонажам хоть немного прийти в себя и почувствовать землю под ногами, как наружу сразу лезут спесь, жажда наживы и прочее не самое благовидное содержимое «богатого внутреннего мира». А этот ничего такой. Особенно это вот опасливое: не из низкорожденных ли его визави? Ха! Знал бы он, как одну убийцу за глаза и в лицо склоняли собственные командиры… Впрочем, даже за вопросом о происхождении скорее стоял интерес, что я вообще за человек и чего от меня можно ждать, нежели расчёт, как бы ловчее использовать «юную, не по возрасту сильную и уж точно менее опытную в интригах горлохватку». Этот Кель ухватками больше на разведчика похож, чем временами я сама! Хотя, конечно, излишняя проницательность и любопытство могут оказаться опасными. В первую очередь для самого любопытного. Эмпатия подсказывала, что он испытывал в мой адрес сильный интерес. Причём не как к объекту использования или там как к женщине (и слава Бездне — только очередного педофила мне в знакомых не хватало!), а как к загадке, противоречия в образе которой хочется распутать и разложить по полочкам. Вряд ли он сильно преуспеет, но если это всё-таки случится, то убивать этого небезынтересного и приятного в общении человека будет, хм, неприятно. Впрочем, учитывая реакцию на прощупывание уже с моей стороны — а практически неприкрытое предложение не то что вербовки, а становления исполнителем в подчинении у обладающей более низким званием бывшей простолюдинки, ещё и шпионки… мало кто из гордых представителей «белой кости» сумеет хотя бы сдержать возмущение, после такого-то «оскорбления»! — у этого военного есть некоторые шансы войти если не в мой ближний круг, то хотя бы во «фракцию Императора». Посмотрим. Как говорится, война план покажет. Пока особенных идей о том, где новый знакомец окажется полезен, у меня нет. Кроме подтверждения свидетельств о готовящемся наступлении в нашей части фронта (которое моя команда успешно сорвала). Но это будет лишь дополнительный камешек к тем живым пленникам и информации от болтливых мертвецов, что у нас уже есть. Однако если удастся наладить нормальный контакт, то лишним такой человек точно не окажется.