Во власти тигра

      Комфортная кровать после койки в общем зале была наслаждением для уставших, ноющих конечностей. Горячий душ сделал свое дело, и после него Ги Хун хотел упасть и уснуть, но его загребли и повели к доктору, который проверил его всего, как бы Ги Хун ни отнекивался. Ему обработали все ссадины, позаботились об ушибах и перевязали пулевую рану, но до чего раздражало, что пришлось довериться рукам «розового человека»!       По приходе в комнату он обнаружил комплект чистой одежды, сложенной на кровати. Простые темно-серые штаны, белая футболка и темная толстовка. Ги Хун переоделся и спустя несколько часов сна почувствовал себя почти хорошо. Жаль, что сон не мог вылечить его душевные травмы. Заесть ноющую боль в сердце тоже не вышло — горячая еда, в разы лучше той, что им давали, не лезла в глотку. Он был здесь, живой и наслаждающийся занятиями живых людей — ел и пил, пока его друзья лежали в черных гробах с безвкусной розовой ленточкой. Ги Хун отложил палочки и зажмурился. Есть не хотелось.       В комнате не было часов. Ин Хо дал ему время до завтра, но Ги Хун боялся, что проспал больше, чем нужно, поэтому стал думать сейчас. Взвешивать все «за» и «против» оказалось легче, чем на первый взгляд. В конечном итоге — это был выбор без выбора. Ин Хо знал, что Ги Хун не оставит в беде людей, не бросит их на произвол судьбы. Но управлять следующей игрой… Это звучало абсурдно, чтобы он, человек, который два раза участвовал в этом безумии, в конечном итоге сам станет Ведущим.       Ги Хун представил себя в комнате управления, стоящим в черной маске и с ровной спиной, взирающим на страдания и смерти невинных людей, которым, как и ему, когда-то не посчастливилось оказаться в этом богом забытом месте. Нет. Он бы не смог. Но, с другой стороны, он не мог бросить людей из этой игры. Конечно, стань он Ведущим, он бы старался изо всех сил, чтобы причинить как можно меньше страданий людям, но ему не хватало информации для полноты картины. Он должен был задать несколько вопросов и корил себя за то, что в их разговоре с Ин Хо растерялся от открывшейся возможности и не смог расспросить о деталях. Что станет с Ги Хуном, если он откажется? И что же именно Ин Хо ожидал в случае, если он согласится вести игру?       Время утекало сквозь пальцы. Ги Хун провел весь день, бродя по маленькой комнате и размышляя. В ней не было ровным счетом ничего, кроме кровати, тумбы и двери в такую же простую ванную, но Ги Хун ощущал себя лучше, чем тогда в общем зале, где было слишком много пространства и людей. Теперь мертвых людей.       Ги Хун скорбел по погибшим и вспоминал все моменты с Ин Хо, все возможности раскрыть его обман, которые он упустил. В самом деле — с самого начала, даже с выбора ненастоящего имени, тот был подозрителен. Ги Хун все бы отдал, чтобы вернуться в прошлое и спросить у Чжун Бэ настойчивее про то, что он хотел ему поведать про Ин Хо. Что-то, что произошло в игре в карусель. Ги Хун догадывался, что именно, но сейчас эта информация была бесполезна. Он должен был знать до того, как вручил Ин Хо автомат.       На утро Ги Хун проснулся с ноющим плечом — Ин Хо здорово его повредил, когда завел его руки за спину и прижал к дивану. Когда он умывался, то старался не глядеть на себя в зеркало. Руки начали подрагивать, поэтому он быстро сполоснул рот от пасты и покинул ванную. Скоро за ним должны были прийти и повести к Ведущему, но он не хотел давать ответа. Он знал, что из-за его слова погибнет много людей, но час, когда придется огласить решение, все приближался.

***

      — Как твои раны?       Ги Хун, когда его привели в белую комнату, не ожидал, что это будет первой фразой, которую произнесет Ин Хо. Он даже выглядел по-настоящему заинтересованным в ответе. Ги Хун вновь сидел напротив Ин Хо, который, в отличие от Ги Хуна, снова был полностью спокоен и собран. Ги Хун уже ненавидел эти белые стены, в которых, судя по всему, происходили самые ненавистные ему диалоги. К счастью, картины, которую Ги Хун безнадежно испортил вчера, больше не было.       — Какая тебе разница? До этого времени тебе было плевать на мое состояние.       — Это неправда, я всегда интересовался, как у тебя дела. После каждой игры и даже до.       — Ты лишь притворялся, не заговаривай мне зубы.       Ин Хо молчал несколько секунд, так внимательно разглядывая Ги Хуна, что тому стало неловко.       — Давай уже ближе к делу, а? — Ги Хуну, конечно, хотелось оттянуть неизбежное, но вынести цепкого взгляда он не мог и поспешил разорвать тишину.       — Как тебе угодно, — Ги Хуну показалось, что он услышал толику печали в голосе Ин Хо. — Для начала я хочу повторить свои условия сделки и оговорить подробности, — Ин Хо деловито устроился в кресле удобнее и теперь смотрел прямо в глаза.       — Когда я сказал, что хочу, чтобы ты вел игру, я имел в виду следующие вещи: «а» — ты должен будешь придумывать испытания; «б» — руководить офицерами; «в» — выполнять мои указания; «г» — на время подготовки жить со мной в…       — Мне придется жить с тобой?! — Ги Хун перебил Ин Хо, отчего тот недовольно поморщился.       — Ты ведь не думал, что я отпущу тебя на год и снова любезно приглашу, когда начнется игра? Я буду тебя обучать, а для этого ты нужен мне здесь, — пояснил Ин Хо.       — И чему же? Убивать людей?       — Подготовка игры такого масштаба требует тщательного планирования. Ты ведь не думал, что здесь все работает так просто? — он приподнял бровь с таким лицом, точно разговаривал с идиотом.       — Конечно нет, за кого ты меня принимаешь? — недовольно ответил Ги Хун. Он сложил руки на груди и откинулся на спинку дивана, отвернул голову и продолжил уже спокойней. — То есть, я буду жить на этом проклятом острове?       — Вовсе нет. Конечно, здесь есть жилые помещения, но я предпочитаю проводить время между играми не здесь. К тому же, нам нужно искать инвесторов.       Нам нужно. Ги Хун поморщился, словно проглотил что-то кислое. Этот псих записал их в общую команду, как будто Ги Хун уже дал свое согласие. Он либо был чертовски уверен в себе, либо читал Ги Хуна, как открытую книгу. Скорее всего — оба варианта. Чертов ублюдок.       — Но об этом подробнее я расскажу позже. Итак, в твои обязательства будет входить почти ровно то, чем занимался я все эти годы.       — Отлично, значит, я буду тратить баснословные деньги на то, чтобы разрабатывать игры, в которых погибнут сотни людей, — сказал Ги Хун с сарказмом.       — Именно, — ухмыльнулся Ин Хо. — Можешь считать так. Однако я предпочитаю формулировать свой род занятий несколько по-другому…       Ги Хун фыркнул, ожидая продолжения.       — В первую очередь, я даю возможность. Те, кто не способен ухватиться за эту возможность, выбывают по собственной ничтожности. Ты однажды добился победы, а значит, ты способный.       — Только не говори, что ты каждому победителю предлагал стать Ведущим, иначе я буду ревновать, — сказал Ги Хун иронично.       Ин Хо усмехнулся, слегка наклоняя голову, словно чтобы посмотреть на Ги Хуна под другим углом.       — Не волнуй себя этими мыслями, дорогой Ги Хун. Ты первый.       И снова этот странный тон, странный взгляд и непонятное напряжение, повисшее между ними. Живот скрутило от волнения, Ги Хун сглотнул вязкую слюну и быстро заморгал, переводя взгляд в пол.       — Т-так… ты отпустишь оставшихся сейчас людей, верно? — голос прозвучал хрипло, и Ги Хун прокашлялся.       — Да, такова вторая часть сделки.       — И ты не станешь их преследовать?       — Только если ты надумаешь снова выкинуть что-нибудь… веселое.       Веселое. То есть Ин Хо всерьез считал ту кровавую баню, в которую превратилось восстание, веселым времяпрепровождением? Чудесно. Этот психопат, выходит, еще больший безумец, чем казалось Ги Хуну ранее.       — А что будет со мной, если я откажусь? — задал волнующий его в последнюю очередь вопрос Ги Хун. Несмотря на это, он почувствовал холодный пот, проступивший у него на лбу.       Ин Хо смерил его ледяным взглядом и вздохнул.       — Помимо моего глубочайшего разочарования, ничего. Ты вернешься в Сеул.       Ги Хун кивнул в ответ и задумался. Все карты были разложены перед ним. Все, кроме тех, что Ин Хо, вероятно, припрятал у себя в рукаве. Но сейчас оставалось лишь огласить свое решение, и Ги Хун ненавидел каждую секунду времени, приближающую его к этому. Ответ уже был написан на лице Ги Хуна, и он спросил:       — И куда же мы полетим?       И Ги Хун был бы рад взять свои слова назад и выплюнуть отказ, только чтобы стереть самодовольную, удовлетворенную ухмылку с лица Ин Хо.

***

      Он оказался в комнате управления намного раньше, чем ожидал. За компьютерами и панелями управления по периметру комнаты сидели несколько людей в розовом. То ли причина была в том, что Ги Хун с командой знатно проредили их состав, либо в том, что управлять надо было только камерами. В любом случае, чем меньше розовых тварей — тем лучше.       Стоять здесь и смотреть на экран, где транслировалось видео с камер, было настолько неестественно, что Ги Хун еле сдерживал желание развернуться и уйти. Но он должен был увидеть воочию то, как все оставшиеся игроки уходят в целости и сохранности. Ги Хун с щемящим чувством в груди заметил номер 388 — Дэ Хо остался жив, но выглядел ужасно плохо. Он точно думал о том, что все из их небольшого отряда погибли в перестрелке, и Ги Хун сжал кулаки от невозможности сообщить тому, что он выжил.       Ин Хо, снова в своей маске, повернул голову в сторону Ги Хуна, наблюдая за его реакцией. Ги Хун не обращал на него внимания, сосредоточенный на том, как ему показывали игроков, которых одного за другим усыпляли и отправляли в порт с их вещами и деньгами. Целыми и почти невредимыми. Конечно, когда объявили о том, что игры завершаются, воцарилась суматоха. Даже после всех событий остались отчаянные, которые хотели продолжить игру. Их быстро угомонили солдаты и объяснили, что по «техническим причинам» игры не могут быть продолжены. Недовольство людей было ощутимо, но быстро угасло, стоило усыпляющему газу заполнить крупное помещение.       — В копилке еще остались деньги, — внезапно сказал Ги Хун и нахмурился.       Ин Хо вновь повернул голову к большому экрану.       — Один из участников еще не покинул этот остров, — ответил на немой вопрос Ведущий.       Ги Хун резко развернулся телом к нему, обвиняюще тыкая в сторону экрана.       — Мне не нужны эти деньги. Ты все еще не понял?       Ин Хо продолжал смотреть вперед.       — Ты думал так и в прошлый раз, но тратил их на оружие и найм людей, чтобы следить за вербовщиком. В конечном итоге они оказались полезны, — искаженный маской голос Ин Хо прозвучал с намеком на веселье. — Ты получишь деньги на руки. Мною было сделано слишком много исключений, чтобы позволить еще одно. В любом случае потом ты сможешь поступить с деньгами так, как душе угодно.       Ги Хун недовольно выдохнул и резко развернулся, чтоб покинуть комнату. Находиться в компании Ведущего больше, чем того требовала ситуация, не хотелось. Хотелось лишь одного — убить его и не ввязываться в безумный план. Было бы так замечательно найти оружие: украсть из оружейной, выбить у солдата, да черт с ними, использовать простую вилку, чтобы воткнуть ее в шею Ведущего… Но Ги Хун знал, что убив Ин Хо, он не остановит Игру. Желание мести порой затмевало разум, но он не мог действовать опрометчиво. Не снова.       Когда он потянулся к ручке двери, то уже знал, что на выходе из помещения его ждет солдат, чтобы проводить обратно, но его остановил искаженный голос.       — Ги Хун.       Ги Хун остановился и наполовину обернулся.       — Мы улетаем через несколько дней. Не делай глупостей.       «Твой выбор вновь решает судьбы многих людей, и ты вновь собираешься принять неверное решение. Тебе не осточертело наступать на одни и те же грабли?»       Ги Хун ничего не ответил и вышел.

***

      Следующие несколько дней Ги Хун мог описать тремя словами: ожидание, самокопание и желание мести. Вышло четыре слова, но плевать, так даже красноречивее. Ги Хун вздохнул, переворачивая страницу какой-то вычурной книги из личной библиотеки Ин Хо. Ну конечно же, этот богатый лощеный придурок имел собственную библиотеку, полную антиквариата.       Фанатом чтения Ги Хун никогда не был, только порой пролистывал книжки матери. Иногда зачитывался романтическими историями: с любовью и ненавистью, драматичными сюжетными поворотами... девчачья литература, но Ги Хун не без стыда признавал, что она ему нравилась.       Эта книга была скучна до безобразия, но оставалась единственным спасением от скуки. Она отлично вписывалась в образ Ин Хо; тот бы, несомненно, назвал Ги Хуна невеждой, но его совсем не интересовали исторические романы…       Его почти что идиллию оборвал стук в дверь. Ги Хун дернулся от неожиданности, отложил книгу на подушку и поднялся к двери. Он ожидал увидеть человека в розовом, но вместо него на пороге стоял незнакомый парень в синем костюме-тройке; его красивое лицо выражало дружелюбность, мягкая улыбка почти не касалась глаз. Концы его уложенных волос были выкрашены в белый. В руках он держал поднос с едой.       — Господин Ги Хун? Я Кан Мирэ, — сказал он.       Ги Хун уже вбил себе в голову, что доверять людям — даже таким располагающим и добрым с виду, тем более таким, — не стоит. Он лишь нахмурился, не пропуская парня к себе.       — О, извините, я бы поклонился, но мне немного неудобно с подносом в руках, могу я… — он оборвал предложение, кивком указывая на комнату.       Ги Хун с угрюмым выражением лица выдернул поднос из рук Мирэ и локтем стал закрывать дверь, но в последний момент между дверью и проемом втиснулась чужая нога в черной лакированной туфле.       — Немного невежливо вот так закрывать дверь перед лицом человека, господин Ги Хун, — раздалось за дверью и Ги Хун тяжело вздохнул, словно на плечи ему взвалился неподъемный груз.       — Ты пришел, чтобы дать мне еды. Ты мне ее дал. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое.       — И вы даже не спросите, кто я? — сказал Кан, и Ги Хуну на миг стало его даже жаль. Он ведь и правда не сделал ничего плохого. Ги Хун нехотя отошел от двери, чтобы дать парню пройти внутрь.       — Ты Кан Мирэ, — проговорил Ги Хун без интереса, оставляя поднос на тумбе.       — Да, а вы уже запомнили?! — воскликнул тот радостно, и Ги Хуна стало раздражать поведение этого странного человека. — Я раньше был солдатом, а теперь господин Ведущий меня повысил. Я теперь новый Вербовщик, — горделиво выдал Мирэ, подняв подбородок с таким видом, точно Ги Хун должен был прыгать от радости от этого заявления. Ги Хун сел на кровати и оперся локтями на колени, чтобы спрятать лицо в ладонях и с силой его потереть.       — Еще один садист-псих, заманивающий людей в ловушку. Это чудесно, но где же вас таких клепают? — проговорил он глухо в свои ладони.       — Это неважно, — сказал Мирэ с яркой улыбкой. — Важно, что теперь я встретился с вами, победителем предыдущей и нынешней игры! А теперь вы сами становитесь вторым Ведущим?! Это потрясающе! Я вам даже завидую, — сказал он и смутился. — Белой завистью.       Ги Хун сдержал стон мучения. Этот ребенок — сколько ему было? лет двадцать пять? — всерьез считал его героем. Конечно, выжить среди сотен человек — это большая удача и должное стремление, но Ги Хун не считал это победой. Каждая Игра, которая вновь и вновь начиналась каждый год, была его собственным поражением.       Ги Хун поднял голову с рук и впервые посмотрел на Мирэ с того момента, как тот зашел. Парень стоял, сцепив руки перед собой, словно краснеющая школьница перед идолом школы. Новый Вербовщик. Интересно, знал ли он, что стало с предыдущим? Ги Хун поспешил озвучить этот вопрос.       — Непредвиденные обстоятельства при исполнении обязанностей.       Ги Хун нахмурился. Это могло значить что угодно. Мирэ либо был совершенно не в курсе гибели предыдущего Вербовщика, либо был в курсе, но не волновался по этому поводу. Ги Хун бы даже не удивился.       — Что ж, ты знаешь, кто я такой, а я знаю, кто такой ты. Теперь ты можешь оставить меня одного?       — О, да, извините, — Мирэ спохватился. — Я просто хотел, чтобы мы познакомились в более расслабленной обстановке и поскорее. Всё же мы теперь коллеги и будем сотрудничать…       — Мы что, увидимся больше, чем один раз за этот год? — с ужасом спросил Ги Хун.       — О, конечно! Я улетаю вместе с вами и господином Ведущим завтра.       Ги Хун моргнул. Он не ожидал, что Вербовщики так близки к Ведущему. Большое счастье, что он все же как-то задел эго предыдущего, и тот застрелил себя, а не Ги Хуна… Ги Хун вздохнул и снова посмотрел на парня. Такой молодой, а уже связался не с теми людьми и обрек себя на такую судьбу.       — Что ж, тогда до завтра, Мирэ, — сказал Ги Хун, чем заставил Вербовщика расцвести от счастья.       — До завтра, господин Ги Хун! — он спешно поклонился и удалился, мягко закрыв за собою дверь.

***

      «Завтра» наступило на удивление быстро. Вещей, кроме нескольких больших сумок с грязными деньгами, у него больше не было, поэтому все его утренние процедуры состояли из быстрого душа и перекуса. Есть совсем не хотелось. Ги Хун хотел при первой же возможности выбросить деньги, но из раза в раз ему не давали это сделать… «обстоятельства». Далеко его не выпускали, да и выкидывать деньги отказывались потому, что, мол, по правилам победители Игры должны покидать Игру с деньгами. Ги Хуну казалось, что эти розовые ребята над ним издевались. Он заметил, как некоторые солдаты порой провожали его своим «взглядом», и в такие моменты он ощущал исходившую от них злобу. Однажды один из них с силой толкнул его в комнату, когда сопровождал обратно. Кто-то обзывал. Ги Хун не мог спрятаться от ненависти, родившейся от того, скольких их товарищей скосило его восстание.       Ин Хо он не видел все эти дни, чему был несказанно рад и надеялся, что так и будет продолжаться. Все надежды развеялись на вертолётной площадке. Ведущий стоял посреди неё; ветер не на шутку разгулялся, захлестывая полы плаща, и оттого он казался ещё более устрашающим, чем обычно. Сам Ги Хун был одет в легкую одежду и почти трясся от холода.       — Почему ты не надел теплые вещи? — спросил его низкий голос из маски.       — У меня нет здесь теплой одежды, — проговорил Ги Хун, мысленно закатывая глаза.       — Но я ведь приказал… — Ведущий задумчиво замолчал, повернув голову в сторону солдат, которые его привели. — Садись в вертолет. Я сейчас.       Ги Хун огляделся вокруг и неуверенно залез внутрь, уселся на ближайшее сиденье, похожее на диван, и закрыл за собой дверь. Здесь были и другие сиденья, двойные, четыре штуки, стоящие попарно друг за другом. Салон был выполнен в темных тонах, довольно комфортный с виду. Пахло дорогой кожей и новым оборудованием. Ги Хун никогда еще не летал на вертолете, поэтому чувствовал себя немного взволнованно от того, что впервые полетит. Омрачало лишь одно условие — летел он в непосредственной близости от Ин Хо. Поток размышлений был прерван отчетливыми выстрелами, раздавшимися снаружи. Ги Хун подскочил на сидении и сначала кинулся вниз, пряча голову, но после нескольких секунд тишины осторожно приник к стеклу. На миг в его сердце даже мелькнула надежда, что это пришли его спасти Джун Хо с командой, но реальность была другой.       На асфальтированной земле вертолетной площадки валялись два бездыханных трупа в розовых комбинезонах. Ги Хун широко раскрытыми от шока глазами смотрел, как Ин Хо спокойно убирал небольшой пистолет куда-то внутрь плаща. Чертов псих только что пристрелил двоих своих работников, но почему? Что могло произойти за те десятки секунд, что Ги Хун провел в салоне вертолета?       Ги Хун дернулся, когда дверь пилота распахнулась и внутрь залез человек в костюме и маске. Все еще ошарашенный произошедшим, сел на место, подбираясь. Пилот молча завел вертолет; лопасти стали вращаться. Вскоре вслед за пилотом открылась дверь и вошел Ведущий. Он прошел мимо Ги Хуна, подошёл к спрятанному маленькому шкафу. Ги Хун напряженно сглотнул, осторожно поворачивая голову в сторону Ин Хо, который невозмутимо снимал с себя верхнюю одежду, словно только что не застрелил двоих людей. Говорить о произошедшем тот, видимо, не собирался, и Ги Хун повернул голову обратно, стараясь устроиться на сидении более расслабленно.       — И сколько… сколько нам лететь? — нетвердым голосом поинтересовался Ги Хун, заставляя свое глухо ухающее сердце утихнуть.       — Недолго, — конечно же, Ин Хо не собирался выдавать ему такой информации.       — Кто еще с нами летит?       Ин Хо снял свою маску, убирая ее к своим вещам. Он повернулся к Ги Хуну, видимо, наслаждаясь его взбудораженным видом.       — Кан Мирэ, с которым ты уже познакомился ранее, — Ин Хо прошел у каждого круглого окошка, чтобы их закрыть. В конце он подошел к проему, разделяющему их с пилотом, и тоже его закрыл. В салоне воцарился полумрак, и Ги Хуну стало еще более некомфортно. Когда Ин Хо выбрал из всех доступных сидений место с ним на диванчике, Ги Хун уже порывался встать и пересесть, но его вовремя остановила чужая рука на бедре. Ин Хо крепко прижимал его, слегка сжав пальцами.       — Останься здесь, — прозвучала не просьба, а приказ. Ги Хун сглотнул, горло его пересохло. Он попытался подняться, но правая рука Ин Хо на его ноге до боли сжала напряженные мышцы, а другой рукой Ведущий обхватил его за шею, прижимая к сиденью. Теперь Ин Хо сидел вполоборота к нему, его острый взгляд почти что пришпиливал. Ги Хун вспомнил о пистолете, который был спрятан в закромах его одежды и прикидывал свой шанс выхватить его.       — Зачем? — судорожно выдохнул Ги Хун. То ли от ускорения, то ли от близости к Ин Хо его начинало мутить, и он попытался расслабиться. Ин Хо явно почувствовал перемену и одобрительно улыбнулся. У его глаз собрались несколько морщинок, и Ги Хун почти насильно заставил себя отвести от них взгляд. Ин Хо медленно погладил его по бедру.       — Очень хорошо, Ги Хун, — это уже было слишком. Его голос, его неотрывный пожирающий взгляд, его похвала, сказанная так, словно Ги Хун сделал что-то невероятное, что очень сильно пришлось Ин Хо по вкусу — всего этого было слишком много и он бы, наверное, разразился новыми криками, но Ин Хо внезапно отстранился, покидая его личное пространство. Ги Хун выдохнул скопившееся напряжение. Чертов псих. Его поступки никогда не было возможно предсказать, и это загоняло в тупик. Он не знал, как реагировать, до сих пор не был в курсе его намерений. Вся эта его затея теперь казалась еще более запутанной, и часть Ги Хуна, которая хотела отказаться от сделки, раздулась и голосила о том, какой он идиот.       В остальном полет прошел спокойно. Ин Хо включил освещение и даже принес ему поесть и выпить. От соджу он отказался — ему надо было быть трезвым по прибытии в незнакомую обстановку, а вот еду принял. Сжимая в руке вилку, он представлял, как прямо сейчас втыкает ее в лицо Ин Хо. А лучше в глаз, чтобы тот наконец перестал пялиться на него весь полет. Мужчина даже не пытался скрыть своего наблюдения за ним, и это нервировало еще больше. Словно тот знал что-то, о чем не знал Ги Хун, и это «что-то» совсем не относилось к Игре.       — И что же меня ожидает по прилете? — спросил Ги Хун, поедая свою порцию. Ин Хо даже в этот момент не отводил от него загадочного взгляда, хотя Ги Хун не сомневался в том, что выглядит не шибко привлекательно с набитым рисом и мясом ртом.       — Комфорт и заслуженный отдых, — ответил Ин Хо и улыбнулся, глядя, как искажается в недовольстве лицо Ги Хуна.       — Говоришь так, словно мы летим в отпуск на…       — Медовый месяц! — Перебил его внезапный звонкий голос позади Ги Хуна, и он чуть ли не подавился от неожиданности. Ин Хо приподнял брови, оглядываясь назад. Окошко пилота было приоткрыто, и на них глядело улыбчивое лицо Мирэ.       — Мы на месте, господин Ин Хо!       Вертолет начал снижаться. Ги Хун насильно сглотнул недожеванную еду. Оказывается, молодой легкомысленный с виду Вербовщик мог управлять вертолетом — это было впечатляюще.       — Спасибо, Мирэ. Но больше так не пугай Ги Хуна. Мне нужен мой второй Ведущий живым, — в с виду спокойном голосе Ин Хо, Ги Хун опасался услышать искру раздражения, все же одной частью себя Ги Хуну стало немного страшно за Мирэ. С этим психопатом, который незадолго до этого застрелил двух своих солдат, шутки явно были плохи.       Мирэ хихикнул и захлопнул одной рукой оконце, вновь оставляя их наедине.       Когда Ги Хун ступил на твердую землю, на его плечи накинули плащ. И так сильный ветер теперь смешался с разгоняющими воздух постепенно замедляющимися лопастями вертолета, и несмотря на жуткую неприязнь к ситуации, Ги Хун укутался в плащ и поспешил за Ин Хо по мощеной дорожке вверх. За ними по пятам пошли ранее ожидавшие их здесь солдаты, но они были не в розовом, а в черном. Они подошли к большим серым дверям двухэтажного дома и, конечно же, под стать Ин Хо, дом был выполнен богато, современно и стильно. Его фасад выглядел так, словно был создан из переливчатого черного мрамора — такой он был гладкий. Вокруг он был окружен тенистым парком, а на входе располагался небольшой крытый балкон, выложенный плиткой и украшенный балясинами.       Ин Хо, снова в своей черной маске, указал что-то жестом, и солдаты молча разбрелись по сторонам. Ги Хун сомневался, что это было единственной мерой охраны здесь. Он глубоко вдохнул свежий воздух, и с большим неудовольствием пошел в дом за Ин Хо. Он увидел еще несколько человек с автоматами позади, когда обернулся, чтобы посмотреть, где Мирэ. Ему тут же вспомнилось, как Ин Хо застрелил тех солдат.       Он зашел в дом с этими мыслями и обернулся к Ин Хо, закрывшему за ними высокую дверь. Он был без плаща. Ги Хун с отвращением заметил, что все еще был укутан в его предмет одежды и бесцеремонно сорвал его с плеч. К нему тут же подошел Ин Хо, чтобы забрать плащ из рук. На нем уже не было маски, поэтому Ги Хун вновь столкнулся с его мрачными, но внимательными глазами.       — Зачем ты это сделал тогда?       Ин Хо повесил свой плащ и вопросительно приподнял бровь, возвращая внимание к Ги Хуну.       — Зачем ты застрелил тех солдат? — спросил Ги Хун со смутным ощущением, что ответ ему не понравится.       Во взгляде Ин Хо вдруг проскользнула эмоция, которую Ги Хун не хотел бы видеть больше никогда. Он видел ее в бесстрастном с виду лице Ин Хо — жестокая ярость. Но ярость не была направлена на него, совсем нет.       — Они не принесли тебе теплой одежды, как я приказывал, и ты замерз.       Ги Хун замер и даже дыхание его на миг сорвалось от этого странного признания. Застрелить подчиненного потому что тот не принес ему, Ги Хуну, одежду? Ги Хуну, который ответственен за смерти половины розовых ребят? Что-то здесь было нечисто, либо Ин Хо был настолько строг, либо… Ги Хун медленно поднял взгляд на Ин Хо. Тот, более не злящийся, улыбнулся краешком рта, следя за медленно просачивающимся пониманием, проступающем на лице Ги Хуна.       — Снимай обувь и проходи вперед к гостиной, — проговорил Ин Хо, поправил волосы Ги Хуна после ветра и обошел его, проходя вглубь дома.