Во власти тигра

      Идиот.       Ги Хун с размаху ударил по стене, чертыхаясь от пронзившей руку боли. На разбитых костяшках выступила кровь. Пулевое открылось, но ему было плевать.       Идиот!       Вновь удар, тихий скулеж и глухой звук падения тела на пол. Ги Хун, еле сдерживая рвущийся наружу крик бессилия, свернулся на полу маленькой запертой комнатки, то оттягивая себя за волосы, то размашисто ударяя по лицу. Оно было в крови, как, казалось, и все его тело. Кровь всех этих людей до недавних событий, кровь всех людей, которая прольется в будущем — его рук дело. Ги Хун уставился на трясущиеся ладони, сжал их в кулаки.       «Вам понравилось играть в героя?»       Звук выстрела до сих пор звенел в ушах. Лицо Чжун Бэ перед смертью, растерянное и печальное, отпечаталось на обратной стороне век, словно выжженное огнем. Умоляющее лицо. Умоляющее его, героя, спасти ему жизнь.       «Смотрите внимательно: вот последствия вашей игры.»       Ги Хун зажмурился. Тело его, изнеможенное и саднящее, умоляло об отдыхе, но мысли не давали и шанса забыться. Как же он устал.       Прошло пять минут. Может, час. Возможно, и больше, — ему было, собственно, плевать. Его тело кто-то поднял. Вновь раздался ненавистный искаженный маской голос — розовый ублюдок что-то пытался ему сказать. Ги Хун исподлобья глядел на белый треугольник. Идеальная мишень — стреляй в серединку, где пуле самое место. Он молчал, когда с ним заговорил «квадрат». Он молчал, когда его куда-то вели. Он не отрывал взгляда от пола, чтобы не видеть розовых людей. С пола на него в ответ смотрели бездыханные лица его друзей — он моргнул. Тела пропали. Да и крови, которой, он мог поклясться, только что было полно, уже не было. Ги Хун прикинул, стоит ли ему добровольно лечь в психиатрическую больницу, если когда-нибудь он выберется отсюда.       Его привели в чистую белую комнату. Камер не было видно, лишь белые стены, белый диван с креслом напротив, одна дверь и одна большая картина спереди — тигр, прижавший оленя к земле. Могучая лапа накрывала хрупкую шею оленя, когти впивались в плоть, а морда выглядела спокойно. Он знал, что его добыча уже поймана и сейчас он насладится ее кровью и мясом.       Рядом с креслом на столике стояла бутылочка чего-то крепкого, без ярлыка, и гранёный стакан.       Его усадили на диван, сказали сидеть на месте и ждать. Ги Хун даже в тишине белой и спокойной комнаты не мог расслабиться и ждал подвоха. Он с мрачным удовлетворением заметил, что запачкал чистый диван красной кровью. Только потом вспомнил, чья эта кровь. Его собственная да друзей — коктейль поражения, неудачи и бессмысленных усилий. Пулевое ранение ныло, напоминая о себе с каждым движением. К счастью, пуля прошла навылет рядом с костью, не задев ничего важного. Он оторвал лоскут своей футболки еще в камере, чтобы перевязать рану.       Спустя некоторое время раздался щелчок. Сердце Ги Хуна забилось быстрее, когда открылась незамеченная им ранее другая дверь. Внутри его захлестнуло яростью, но вся злость спала, когда он увидел того, кто зашел в комнату.       — Ён Иль! — Ги Хун вскочил с дивана и кинулся к вошедшему, но его остановил взгляд друга и то, как он держал себя. Собранно. Непринужденно.       — Ён Иль? — он остановился на полпути, сглотнул и нервно оглядел друга. Ён Иль слегка улыбнулся. — Ты в порядке? Я думал… я думал, ты погиб.       — От меня так просто не избавиться. Во второй раз ты должен был это понять, дорогой Ги-Хун.       Мужчина в недоумении нахмурился, то открывая, то закрывая рот, не находясь со словами. Ён Иль вздохнул и прошел мимо него к креслу. Ги Хун только сейчас обратил внимание на его внешний вид — чистый, опрятный и с иголочки, дорогой костюм черного цвета. Шестеренки в голове Ги Хуна начали крутиться.       — Забавная вещь — доверие. В тот момент, когда мы решаем, довериться человеку или нет, порой решается не только наша собственная судьба, но и судьба других, — проговорил Ён Иль ровно и без эмоций, — Получается, что доверяя кому-то, ты без спросу вверяешь судьбу других в чужие руки, слепо веря, что твое суждение о человеке верно…       Ги Хун медленно обернулся, чувствуя, как немеют конечности. Ён Иль жестом указал на диван.       — Присядь, Ги-Хун.       Он на нетвердых ногах свалился на диван, наблюдая, как Ён Иль наливает себе алкоголь. Тот спокойно сел, закинул ногу на ногу и сделал маленький глоток. В его позе читалось владение ситуацией — полное и безукоризненное. Ги Хун поежился, и это не скрылось от цепкого взгляда глаз напротив. Ён Иль улыбнулся краешком рта. Взгляд Ги Хуна скользнул на картину позади Ён Иля: тигр все еще пристально следил за ним.       — Что ты такое говоришь? Что происходит?       — Ты любишь верить в лучшее в людях. Закрывать глаза на их промахи. В конечном итоге, тебе стоило послушать твоего дружка.       — Нет, нет, нет! — Ги Хун затрясся от осознания, в груди полыхнуло болью предательства. Но ведь он не мог… не мог этого сделать…       — Ты! Ты был за них, чертов предатель! — Ги Хун вскочил со своего места, размахивая руками. Позабавленное лицо его бывшего друга злило еще больше.       — Я не предатель, ведь я никогда и не был на твоей стороне, — он успел сделать еще один глоток, когда Ги Хун налетел на него, седлая. Ладони Ги Хуна с готовностью легли на шею мужчины, сдавливая… но только лишь в его планах. В реальности, Ён Иль был быстрее, проворнее, и перехватил руки Ги Хуна, меняя их положение и толкая того на кресло.       — Я, честно сказать, и не надеялся на спокойный разговор. — сказал Ён Иль с придыханием, прижимая его к подлокотнику кресла. Лицо Ги Хуна уперлось в столик с алкоголем, где уже разлился виски. — Скажу иначе: я даже надеялся, что ты будешь бороться, — раздалось прямо у уха, горячее и сказанное так, словно Ён Иль получал от происходящего извращенное удовольствие. Сердце Ги Хуна ухнуло вниз, в голове отчаянно зазвонили колокольчики: «Опасность, Ги Хун, ты попал в еще большие неприятности!»       — Слезь с меня, ублюдок, — он еще раз дернулся, но безуспешно. Несколько секунд прошли в тишине, нарушаемой лишь тяжелым дыханием Ги Хуна.       — Быстро же ты сдался.       Это предложение — всё, что нужно было Ги Хуну, чтобы дернуться, извернуться и вмазать врагу по морде. Тот не ожидал — отшатнулся и даже попятился назад, но быстро собрался и ударил в ответ. Ги Хуну повезло уклониться, но вскоре он выдохся — пулевое ранение и предыдущие травмы давали о себе знать, и тогда Ги Хун вновь обнаружил себя под Ён Илем, но теперь, к его большому удовольствию, красивое лицо этого изверга было увенчано красным. Кровь капнула из его рта на губы Ги Хуна, и он поморщился, попытался сплюнуть, но Ён Иль зажал ему рот рукой.       — А сейчас, когда ты наигрался, послушай меня, Ги Хун. Теперь, когда твое маленькое восстание было подавлено, а все твои друзья мертвы, тебе не остается ничего, кроме того, что я тебе предложу.       Ги Хун широко раскрытыми глазами яростно глядел на оседлавшего его мужчину, пытаясь вывернуться из хватки. Он мычал, когда Ён Иль упомянул его друзей, от бессилия и ненависти. Но на последнем предложении замер.       — Сейчас я отпущу тебя, ты сядешь на этот диван, а я сяду напротив, и я тебе все расскажу. Ты меня понял? — пропитанный властью голос вновь заставил внутренности Ги Хуна трястись от злости, но он настолько устал и самую малую часть был заинтригован, что прекратил сопротивление. Хотя бы временно.       Он старался не смотреть на картину с тигром, когда вновь сидел на этом проклятом диване напротив этого проклятого кресла, где снова вальяжно расселся Ён Иль.       — Если ты думаешь, что я приму предложение от предателя…       — Еще раз повторяю: я тебя не предавал. Я планировал убийство твоего друга еще с самого начала. Вернее, знал, что в конечном итоге придется это сделать. Но я могу дать тебе еще один повод меня ненавидеть.       Ги Хун, еле сдержав порыв наброситься на врага, молча ждал продолжения.       Ён Иль потянулся за чем-то во внутренний карман пиджака. Ги Хун напрягся, но напряжение заменилось шоком, когда Ён Иль достал черную маску — маску Ведущего. Ги Хун, может, даже догадывался об этом — глубоко внутри, — но видеть доказательства своими глазами было тяжело.       — Вижу, тебе тоже не нравится дизайн этой маски… Я хотел ее переделать, но она уже так прижилась… — он с деланным расстройством покрутил её в руках.       — Ты хотел, чтобы я спокойно тебя выслушал, придурок? Тогда зачем провоцируешь?       Ён Иль, до этого с удовольствием сверкавший глазами на реакцию Ги Хуна, словно опомнился.       — Прости мне мою минутную слабость.       Ги Хун вздрогнул. Тон и взгляд мужчины заставил мурашки пробежаться по телу, и он глухо вымолвил:       — Говори уже, что хотел.       — Для начала, меня зовут Хван Ин Хо, — «Ён Иль» с тоской посмотрел на разлитый алкоголь и стакан с отколотым дном. Он положил рядом маску и вернул свое внимание собеседнику. — У тебя, вероятно, много вопросов. Что станет с тобой? Что станет с оставшимися людьми? Зачем я участвовал в игре?       — Мне неинтересно, зачем ты участвовал в игре. Тем более, когда все и так ясно, — Ги Хун фыркнул, — ты хотел влезть в доверие к нам, ко мне. Влезть в мою голову!       — И у меня это успешно вышло, — Ин Хо усмехнулся и нагнулся вперед, опираясь локтями на колени и сцепив руки в замок. Ги Хун сдержал желание вжаться в диван, подальше от внимательного взгляда темных глаз тигра… Ги Хун поморщился. Не тигра, а Ин Хо.       — И ты не совсем прав, к слову. Влезть в твою голову было лишь одним из приятных моментов моего участия в игре, но…       — Мне неинтересно, — твердо заявил Ги Хун, глядя мужчине напротив в глаза.       — Будет, — просто и уверенно ответил Ин Хо, поглядел на невпечатленного Ги Хуна несколько секунд и вновь откинулся на спинку кресла, закидывая ногу на ногу.       — Я хочу знать, что будет с оставшимися игроками.       Ин Хо улыбнулся своим мыслям.       — Об этом я и хотел поговорить. Я хочу предложить тебе сделку. Если ты согласишься вести следующую игру, то я отпущу оставшихся в этой игре людей. Если нет — они продолжат игру. Голосования не будет.       — Я не… — Ги Хун запнулся на полуслове, сомневаясь, верно ли он расслышал его слова, — я никогда на такое не пойду! — горячо воскликнул Ги Хун.       — Подумай хорошо, Ги Хун.       — Я не собираюсь больше играть по твоим правилам, я не хочу…       — Твой выбор вновь решает судьбы многих людей, и ты вновь собираешься принять неверное решение. Тебе не осточертело наступать на одни и те же грабли?       — Это ты! Ты тот, кто эти грабли раскидывает! — Ги Хун вскочил с места, срываясь на крик.       — Я даю тебе возможности, здесь все добровольно! Я никогда тебя не принуждал, Ги Хун, и не собираюсь этого делать и сейчас. В конечном итоге, все зависит от тебя, — Ин Хо с каждым словом говорил все быстрее и пытался донести свою точку зрения, словно Ги Хун здесь был ненормальным психопатом, который не мог трезво мыслить.       — Ты предлагаешь мне выбор — спасти этих людей, чтобы потом пожертвовать другими?       — Разве не это ты предлагал, когда мы были в зале?       Ги Хун резко замолчал, в горле встал отвратительный ком, а на глаза навернулись слезы. Ин Хо, видя, что выбрал правильную тактику, встал и, словно хищник, медленно двинулся к добыче.       — Слишком много напрасных жертв было принесено сегодня, Ги Хун. Ты, как никто другой, должен знать, что такое бессмысленная смерть, — теперь его голос был спокойным, низким и забирающимся в закрома души. Ги Хун не хотел его пускать себе в душу, только не снова. Не после того, что стало с его друзьями… Но действительно ли эти жертвы не будут напрасны, если он согласится?       Все его друзья — фантомные трупы на полу, которых он уже больше не увидит. Он сморгнул мелькнувшее наваждение — на секунду показалось, что в углу стоял Чжун Бэ, осуждающе взирая на друга — живого, без пули в сердце.       Ин Хо, с жадностью поглощая каждую микроэмоцию, мелькавшую на лице Ги Хуна, подошел почти вплотную. От Ги Хуна одуряюще пахло отчаянием, потом и кровью. Ин Хо глубоко вдохнул аромат боли и положил тяжелую ладонь на затылок замершего Ги Хуна, медленно перебирая его короткие волосы.       — Откуда мне знать, что ты снова не врешь?       — Мне незачем это делать. Победители всегда уходили живые и со своими деньгами. А в этот раз победителей выбираешь ты, — Ин Хо проникновенно улыбнулся и сжал загривок Ги Хуна напоследок, прежде чем отстранился и поправил черный пиджак.       — Я дам тебе время подумать до завтра. А сейчас прими душ и отдыхай. Тебя проводят к твоей новой временной комнате.       После этих слов Ин Хо удалился, но Ги Хун все еще чувствовал его давящее присутствие. Он схватил бутылку алкоголя и со всей силы запустил ее в картину с тигром.