Объятия одержимости

Он как концентрированное безумие! Никогда не думала, что поцелуи могут быть такими дикими, необузданными и горячими. Весь мой опыт просто растворился в объятиях почти незнакомого блондина. Он целовал так жадно, что у меня голова шла кругом. Я не помню, как оказалась прижатой к стене дома. Не помню, как его рука очутилась под платьем, оглаживая бедро. Помню только жгучее желание растворится в нём. В его поцелуях и дикой страсти, что он щедро дарил мне, вкладывая в обжигающие прикосновения. Не существовало больше остального мира. Только одна плавящаяся реальность, в которой было трудно дышать. Только этот медведь, в объятиях которого хотелось раствориться и забыть обо всём, что когда-то беспокоило. — Даша? Голос Юли был, как ушат ледяной воды по голым нервам. Краткий миг и я оказалась за спиной Яра. Мы оба дышим, как после забега. Тяжело и надрывно. Не сразу поняла, что произошло, а когда отошла от нахлынувших эмоций улыбнулась. Закрыл собой, как от пуль. Забавный. Осторожно толкаю его в руку, чтобы выбраться, и он на удивление спокойно поддаётся, хотя, казалось, что не позволит пройти. Едва сдержала улыбку и виновато посмотрела на подругу. Стояли под окнами и свет позволял рассмотреть лицо собеседника. — Потеряла? Извини, я вышла подышать и вот… Повернулась к Ярославу и замерла, не в силах поверить в то, что увидели мои глаза. Сердце пропустило несколько ударов к ряду, а руки безвольно повисли вдоль тела. «Ты же наверняка и сама колешься, иначе, как такая хорошенькая мордашка будет бегать по адресам?» С кривой усмешкой передо мной стоял тот самый Дронов. — Рад был повидаться, Дмитрева Дарья Алексеевна, — он поднял куртку и маску с земли, а затем неспешно пошёл к выходу. Пошел так, будто ничего не случилось. Так, будто не чувствовал, как во мне закипает вся та злость, что только недавно утихла. Я довольно долго простояла, глядя в темноту, где скрылся сероглазый. Вот уж точно гад. Нормальный парень не вызовет во мне такой злости. Попросту не за что. — Идём? — Юля понимающе молчала. За что я её обожала, так это за то, что та всегда ждала подходящего момента, чтобы спросить. Будто чувствовала настрой собеседника. — Идём.

Pov Ярослав

Теперь постоянно в мыслях, будто дали бесплатный пропуск прямо к мозгу. Навязчивая, вызывающая странную тоску. Не даром психотерапевт говорил, что эти чувства нужно срубать в зародыше. Выкапывать. Закинул руки за голову, развалившись на стуле в кабинете Гвоздя. Тот смотрел на эту картину с усмешкой, точно зная, что Серый не одобрит. Это уже третий стул за два месяца, а выбить их из отдела снабжения не так-то просто. Туда ещё дойти надо, а после дождаться злую тётку, что всегда неохотно списывала повреждённое имущество, будто это её кровное. — Что-то ты подавленный в последнее время. Случилось чего Яр? — вопрос застал врасплох. Не думал, что это отражается как-то внешне. — Не бери в голову. Гвоздь криво усмехнулся и сел за свой стол. — Хочешь, чтобы я рапорт написал? — хмыкнул тот. — Прекрасно знаешь, что не имею право молчать, когда речь заходит о настроении бойцов. Срывов нам в отряде ещё не хватало. Я нахмурился, невольно вспомнив один такой случай. Ещё в учебке рассказывали, что был некий боец с позывным Троя, который не один месяц ходил с каким-то там расстройством, что было обычным делом, среди наших спецов. Только проблема в том, что свой депрессняк он даже не пытался лечить, и однажды это привело к гибели нескольких человек в группе на задержании. После того случая в отрядах тщательно следят за психическим состоянием своих товарищей. В случае крайней необходимости, бойцы пишут рапорты начальству, чтобы те вразумили, если что. — Не тот случай, — угрюмо ответил я. — А какой? Баба? — я посмотрел в карие насмешливые глаза Гвоздя. Мужик был лет на десять меня старше, а значит и опытнее. — Да насквозь вижу, что баба, Дрон. Запомни, лучшее лекарство от любой бабы, любая другая баба. Хмыкнул. Это точно не мой случай. Мой пациент «ноль» слишком крепко завязла в мозгах. Ни одна другая не выдерет её, пока все чувства сами не угаснут. А они ещё долго не угаснут, потому что я одержим своей куклой. — Проблемы могут возникнуть только тогда, — неожиданно продолжил собеседник. — Когда баба отравой проникает в кровь. Мы же на протяжении всего времени работы здесь, учимся слушать свои инстинкты и действовать под их диктовку. А это, друг, уже последствия. Так что, если нет желания, утащить самку в берлогу, то лучше забей. Я глянул на Гвоздя и задумался о его словах. Инстинкты, значит…

Pov Даша

— Нет, я не могу заехать к тебе на обратном пути, Юль. Даже не проси. В прошлый раз у Лаврищева я встретила его, что говорит об их знакомстве. Мне даром такие встречи не нужны. — Дашуль, ну забери меня, пожалуйста! Даже заходить не надо, ну. Только позвонишь и я сразу выбегу, — выла в трубку, подруга. — Костик не сможет приехать, у него на работе что-то случилось опять, а я тут до поздней ночи не хочу оставаться. Вздохнула и приложилась лбом о руль. — Если я застряну где-нибудь в поле, то ты сама пойдешь меня вытягивать, поняла? — Да мы всей толпой прибежим, если что-то лучится, я тебе клянусь! Дороги чистят, каждый день, не застрянешь. — Хорошо. После семи буду. И не вздумай телефон где-нибудь забыть! Не дозвонюсь уеду обратно! — Я тебя обожаю! — пропищала она и сбросила вызов. На губах вспыхнула улыбка. Всё же Юлька разительно отличалась от прочих подруг. Эта никогда ещё не подводила. Да и понимаем мы друг друга чуть ли не с полуслова. То, что я не заеду Лаврищева поздравить с днём рождения, это, конечно, подло, но что-то мне не горит встретится с Дроновым. Я почему-то уверена, что он обязательно там будет. Завела машину и вырулила с парковки. В такую погоду ездить гораздо труднее. Некоторые дороги почистить ещё не успели, и из-за этого образовалась каша. Колёса то и дело прокручивали на месте. Страшно застрять. Наверное, стоило пешочком, но подруга не оставила мне шансов.

Pov Ярослав

— Ты должен быть здесь, Яр! — шипела в трубку Жанна. — Что я Тёме скажу? Что ты не приехал, потому что завис где-то в клубе? Сжал начатый стакан с виски и вздохнул. — Скажи, что меня срочно вызвали по спецзаданию. — И испортить ему событие? Издеваешься? Слушай, Дронов, если ты не притащишь сюда свою задницу, я сдам твои контакты своим подругам! Я даже оскалился от такой наглости. — Не боишься, что я тебе всех девок попорчу? — Зная тебя? — фыркнула та в ответ. — Нет! — Жан, я уже выпил. За руль не могу! — Тем проще, — прошипела мегера брата в трубку. — Вызови такси! Что я тебя, как маленького уговариваю? Глянул на часы. Почти восемь вечера и веселье у них в самом разгаре. Что я, в самом деле, как мальчишка? Да и не будет её там. Наверняка, не будет. После того, что сделал, она точно в тот дом не вернётся. Вызвал такси к бару, бросил пару купюр на стойку и опрокинул остатки виски из стакана. Горло обожгло, приглушая тоску, горящую внутри диким пламенем. Таксист прибыл уже через несколько минут, уточнил адрес и повёз в нужном направлении, пару раз упомянув, что дорога может быть не очень хорошей, потому что на улице вовсю валит снег. Сказал так же, что повернёт назад, если возникнет риск застрять. Да и хрен с ним. Всю дорогу тупо смотрел в окно, вновь и вновь прокручивая в воспоминаниях сладость её губ и нежность объятий… и борясь с этим одновременно. Утверждая раз за разом и доказывая самому себе, что она не моя и никогда ею не будет, но внутренний зверь словно смеётся и издевается, подбрасывая уже не воспоминания, а фантазии о том, какой податливой она может быть на мягких простынях, в сверкающих бликах огня пылающего камина. Устало потёр виски и прикрыл глаза. Это очень изматывает. Особенно понимание того, что фантазия никогда не станет реальностью. — Э, не. Всё. Приехали! Открыл глаза и посмотрел вокруг. Поля и дорога засыпаны снегом так, что точно не проехать. Тачка встанет. — Сколько до посёлка осталось? — Не больше километра. Пешком дойдёшь, но я точно всё. Только назад. Вытащил купюру из портмоне и протянул водиле. — Спасибо. Дальше я сам. Выйдя из транспорта, одел капюшон, обитый светлым мехом, сунул руки в карманы и направился в сторону посёлка, утопая в снегу. Нда. Погодка точно не лётная. Надо было в баре сидеть и не вестись на глупый шантаж и уговоры. Брат взрослый парень. Он бы понял. Глянул вперёд. Сквозь толщу падающего снега увидел тусклый свет задних фар. И тачка точно не двигалась, а ещё было слышно, как она буксует в снежной каше, что образовалась от действий водителя. Похоже, я сегодня ещё и суперменом заделался. При приближении стало видно очертания авто и номер, который ещё летом намертво врезался в память. Сердце гулко ударилось о рёбра и вернулось в прежний ритм, а ноги ускорили шаг, позволяя мне быстро приблизится к знакомой машине и открыть переднюю пассажирскую дверь. Я просто рухнул на сидение и повернулся, чтобы заглянуть в огромные влажные шоколадные глаза. Усмехнулся, протянул холодную руку и поправил растрёпанную каштановую прядь волос, выбившуюся из высокого хвоста перепуганной хозяйки застрявшего автомобиля. — Привет, кукла. А вот и твоё спасение.

Pov Даша

— Грёбаное день рождения, грёбаная дорога, грёбаное всё! — рычала я, едва не кусая руль от безысходности. На глаза наворачивались слёзы, а пальцы раз за разом жали на кнопку включения смартфона. Проклятый зарядник, лежавший в «Пыже» держался на честном слове и именно сегодня отказал мне в работе. — Козёл! Пыж визжал, пытаясь выбраться из каши, но, по-моему, только глубже утопал в ледяной трясине. Не могу же я здесь на ночь остаться? Бросила взгляд на приборку и закусила губу, потому что бензина осталось совсем немного. Серьёзно?! Взъерошила волосы и устало откинула голову назад. Твою мать, мне придётся тут, как минимум пару часов просидеть, пока Костя не поедет за Юлей. На такую дорогу сунется только самый отчаянный или такой же дурак, как я. Может я, конечно, дура, но точно не отчаявшаяся. — Ещё раз! Выпрямилась и попыталась вновь вырваться из снежного плена. И ещё раз. И ещё, пока надежда вновь не начала таять, как призрачный мираж. Неожиданно распахнулась пассажирская дверь, впуская холод и незваного гостя. Он захлопнул дверцу Пыжа и повернулся ко мне. Лицо в обрамлении светлого меха и усмешка хитрая, очертившая твёрдые губы — всё, что я увидела, когда холодная бледная мужская рука потянулась к моей щеке, чтобы заправить мою прядку за ухо. — Привет, кукла. А вот и твоё спасение. Какого?.. Сердце билось в груди, как сумасшедшее, а руки сжимали руль с такой силой, что прорезиненная баранка едва не крошилась. — Как ты здесь?.. Снова острая усмешка. Притягательная, обаятельная. Коварная. — Мимо проходил. Я обернулась и посмотрела по сторонам. Машины нигде не было. — Пешком? — удивилась я. — Пешком, кукла. На твоё несчастье. Хотела спросить почему он так меня называет и почему встречу в такой критический момент называет несчастьем, но Яр не дал. Снова открыл дверцу, встал и схватился за переднюю стойку. — Газуй, давай. Сейчас выберемся. Просить дважды не пришлось, я вновь и вновь выжимала газ и сцепление, пока Пыж не тронулся с места. Выбрались из этой жуткой каши достаточно быстро, но был риск застрять вновь. Поэтому даже порадовалась, когда Яр снова сел в машину. Ночевать на дороге мне не прельщало. — Поехали, кукла. Думается мне, нам в одном направлении. — К Лаврищеву? — нервно спросила я, сжимая руль крепче. — Ага. Оставшийся путь ехали в молчании. Не знаю о чём думал он, а я всё никак не могла отделаться от мысли, что эта ночь будет не простой. Потому что назад мы с Юлей уже не поедем. В такую погоду нет смысла выбираться на дорогу. Сто процентов застрянем. — Неужели ты пешком из города шел? — спросила тихо, отрывая взгляд от дороги. Усмехнулся криво. — Я, конечно, могу и пешком пройти немало, но это дурость. На такси ехал. Водитель отказался везти дальше, а мне уже деваться некуда было. — И давно ты самостоятельно добираешься? Ярослав повернулся и посмотрел прямо в мои глаза своими серыми. В этот раз в его собственных были эмоции. Они были живые. Не как тогда, в той квартире, в нашу первую встречу. — Немного. Рад тому, что пошёл. И я думал, что ты не приедешь больше сюда. — Я бы и не поехала, если бы не Юлька, умолявшая забрать её после работы. — Та рыжая? Кивнула, вновь сжав руль. Почему-то снова вспомнился его поцелуй, который по ночам не даёт спокойно уснуть. Это не устраняется даже новыми знакомствами и походами на свидания. И почему так в душу запал? Недавно даже поцеловалась с Максом, просто пытаясь применить метод «клин клином». Мало того, что новый опыт показался лишь бледной тенью былого, так ещё и Макс решил, что я готова к большему. Нет, Макс мне не парень, но на пару свиданий я с ним сходила. К сожалению, это оказалось скучно. Любитель футбола и околофутбола только и треплется о новых матчах и сходках. Ни одной общей темы для разговора. И тем отвратней было соглашаться на новое свидание в субботу. С Максом нас познакомила ещё Рита. Но насколько я знаю, они не особо-то общались. И то, что он не наркоман я могу быть уверена. Спортсмен, красавчик, хоть и не комсомол. Вот только говорить с ним всё равно не интересно. А Яра я знаю недолго, но с ним даже молчать приятно. — Вроде неплохая девчонка, — зачем-то дал оценку моей подруге он. А потом я вспомнила про Риту. Вспомнила, что и он о ней знает. О её ужасном поступке, и именно поэтому так сказал про Юлю. Он не Яр. Он Дронов. Боец отряда специального назначения при федеральной службе безопасности. Слава богу, мы уже подъехали к нужному дому, и не было необходимости что-то говорить. Мне и без того хватало тех цепких взглядов, что он бросал на меня ежеминутно. Припарковались под фонарём, освещавшим небольшой участок дороги. Яр вышел из машины и ждал, пока и я не покину тёплое нутро автомобиля. Пыж пиликнул сигнализацией и мигнул фарами. В глуши этот звук был очень громким и непривычным. — Идём. Обратно вы со Юлей точно не поедете. Не сегодня. — Юлю будет ждать муж, — возразила я зачем-то. — А тебя кто? И снова цепкий прищуренный взгляд впился в моё лицо, в попытке отследить любую реакцию. Я молчала, потому что мне нечего было ответить. Меня ждала съёмная квартира. Тёплая и уютная. Яр усмехнулся, вскинул руки к моей голове и натянул капюшон куртки, чтобы защитить от снега и холода. Это действие было таким… приятным? Я на миг забыла, как дышать и смотрела в его глаза, отмечая тонкие лучики морщинок вокруг них и длинные белые ресницы под тон волос. — А тебя кто-нибудь ждёт? — спросила несмело, а через мгновение напоролась взглядом на голодную бездну, что бесновалась на дне его серо-голубых омутов. Пальцы Ярослава, поправлявшие капюшон резко стиснули ткань куртки и потянули вверх, вынуждая меня встать на носочки. — Хочешь быть этим кем-то? — проникновенно и хрипло прошептал, почти касаясь губ. — Только предупреждаю, кукла: назад дороги не будет. Сердце в груди стучало, как сумасшедшее, разгоняя горячую кровь по венам, а когда его губы коснулись моих, оно и вовсе едва не выпрыгнуло наружу. — Шли бы в дом! Холодно же! — донеслось насмешливо. Я отпрянула от Дронова, со свистом вытолкнув тугой воздух из легких. Ошарашенно оглянулась на парня, что нас оборвал и густо покраснев, направилась в дом, слыша, как скрипит снег под ботинками. — Эй, кукла! — Почему ты всё время меня так называешь? — спросила, не оборачиваясь. Сердце всё ещё колотилось, как суматошное. Странное напряжение всё никак не отпускало и это дико меня нервировало, потому что я никогда не испытывала ничего подобного. Яр нагнал и схватил меня за рукав. — Ты глаза свои дела? Обернулась на парня, пытаясь вырвать руку из захвата. — Что с ними? Усмехнулся, но рукав куртки выпустил. — Кукольные они у тебя.

Pov Ярослав

Твою мать, как такое вообще возможно, что от одного только взгляда сердце в пятки, а душа навыворот? Пальцы, способные без запинки спускать курок пистолета, направленного на человека, дрожат, когда касаюсь её вещей. Простой тряпки, защищающей тонкий стан от холода. Чувство, что коснулся чего-то святого. Запредельного. Желание поцеловать туманит разум до пелены перед глазами, а она смотрит так, будто я огромный медведь. Как завороженная взглядом хищника, готового предопределить её участь. И от этого становится тесно в груди и в штанах. От ощущения, что добыча попалась в лапы и только мне решать, что делать с ней дальше. И я бы решил, если бы не окрик самоубийцы, который захотел неуместно поучить нас жизни. Хотелось дать в морду этому придурку, потому что короткое прикосновение её мягких губ высекло во мне лишь искру, не успевшую возродить былую бурю. Бурю, которую жаждало нутро. Отпрянула, выскальзывая из дрожащих пальцев, вспыхнула спичкой и бросилась бежать, будто я маньяк какой. Догнал, схватил. Вернуть бы утраченный миг, но нет. И новый не хуже. Взгляд глаза в глаза и чёртова бездна нежности, что тянет сердце вверх. Прямо к глотке. Отпустить. Не пугать. Не повторять былых ошибок. — Кукольные они у тебя, — единственное, что смог ответить на почти гневный вопрос. Замерла, больше не пытаясь удрать. Почти уверен, что она тоже что-то чувствует и тем сильнее желание схватить куклу в охапку и сунуть под свою одежду. Украсть, утащить, защитить. Вот тебе и инстинкты, о которых говорил Гвоздь. Пожалуй, то единственное, с чем самому не справится. — Идём, — выдохнул, сунув руки в карманы. — Надо ещё забить комнату для ночлега. Народу у брата сегодня много. И только я повернулся к дому, как услышал удивлённое: — Брата? — Даша даже шага не сделала. Так и стояла на месте. — Ты тоже Лаврищев? — Я Дронов, кукла. Тёма мой двоюродный брат, — взял в руку её узкую ладошку, чувствуя приятное покалывание. — Идём уже. Не хочу, чтобы ты простыла. Тёплый шерстяной свитер, джинсы и серые носки с какими-то сердечками. Кукла среди девиц в обтягивающих платьях выглядела, как подросток. Девчонка, которую хотелось затискать. Зарыться в каштановые мягкие волосы и не выпускать, сжимая в объятиях. Она сидела в кресле у камина и попивала слабый кофе. Пол ложки порошка на два кубика сахара и молока ровно четверть от кружки. Что там? Только запах. А как удивлённо она смотрела, когда я в свой стакан бросил три ложки кофе и кубик сахара. Но это рабочее. Единственная вредная привычка, которая нам позволена. Гробить своё здоровье можно только в запасе. Конечно, мы нарушаем правила в самые сложные времена, но чаще обходимся двумя-тремя стаканами крепкого. А она? Просто чая в уютном гнезде Лаврищевых не оказалось. Выкрутилась, чтобы не пить тёплое вино, именуемое глинтвейном. Умница. На именинах оказалось человек сорок. Все веселились, обсуждали что-то, давно разбившись на группки, а подруга Даши и вовсе куда-то упорхала, ласково щебеча по телефону с неким Костиком. Кукла смотрела на танцующие языки пламени в камине, и я понимал, что ей до чёрта неуютно в этой обстановке. Она определённо сюда не собиралась идти. Я поставил свою кружку на столик и подобрался ближе, чтобы перекинуться хоть парой слов. В прошлый раз поговорить у нас вышло на славу. Кажется, мы разговаривали даже молча, но девушка посмотрела с предупреждением, отчётливо проскользнувшим предостережением во взгляде. Усмехнулся. Будто маленький котёнок, который демонстрирует коготки. — Я составить компанию. Вздохнула и перевела взгляд обратно на пламя камина. — Тёма сказал, свободных комнат уже не осталось. — Ничего страшного, мне и здесь уютно, — тонкие пальцы сжали край кружки с остывающим кофейным напитком. Назвать эту воду кофе у меня даже в мыслях не получалось. — Нет, для меня всегда припасена комната здесь. Я хотел предложить её вам с подругой. — А ты? — карие глаза посмотрели так, будто я их обеих в свою постель позвал… Нет, отчасти так, но вовсе не в том смысле. — Мне не привыкать не спать по ночам. Переживу. Кукла пожала плечами и пригубила из кружки. Как не морщится? Хотелось отнять у неё эту гадость и напоить горячим какао по маминому рецепту. Точно помню, что дома ещё есть полпачки нужного порошка. К сожалению, дом далеко, но мы обязательно к этому придём. Чуть позже вернулась Юлия, которая с придыханием сообщила, что Костя всё же приедет. И это навело на некоторые мысли. Если он доберётся, то где они будут ночевать? Кровать в моей комнате только одна, и я точно не позволю кукле спать на ней с каким-то мужиком, пусть и мужем лучшей подруги. Скрестил руки на груди и стал размышлять, куда уложить парочку, чтобы самому остаться рядом с Дашей. Мы проболтали ни о чём часов до двух ночи, пока мой пациент «ноль», сводящая меня с ума двумя сердцами океана, не уснула прямо в кресле, забавно склонив голову набок. Сначала, хотел унести её в кровать, но у Юли зазвонил телефон, и она всполошилась. Посмотрела жалобными глазами и поведала, что один отчаянный дурак всё-таки застрял. И тоже недалеко от посёлка. Пришлось собирать самых трезвых и плестись спасать мужика.