Бумажный человечек

Вернувшись в свою комнату в сыхэюане, Вэй Ин обнаружил, что свет уже не горит, а с половины Ванцзи не доносится никаких звуков. Вероятно, ланец уже уснул, подчиняясь годами выработанному режиму. Вэй Ин тоже наскоро умылся, обновил талисман морока и лег в свою кровать. День был долгим, и сон пришел быстро. Когда Вэй Ин открыл глаза, он понял, что находится на танцполе какого-то клуба. Вокруг грохотало, сверкали огни, и временами вопили люди. Вэй Ин опять танцевал. Он умел это делать, он это любил, отдаваясь танцу он чувствовал, как успокаивается боль в груди, и потому каждый раз стремился повторить это ощущение. Вокруг было множество смуглых, полураздетых людей, кажется, это был один из клубов, в которые он любил ходить, живя в Южной Америке. Здесь была особая атмосфера, люди действительно умели веселиться, забывая на ночь о своих проблемах. Это заражало, поэтому Вэй Ин почти каждый вечер проводил в таких местах. Сейчас опять был один из тех моментов, когда танец настолько захватывал, что Вэй Ин терял ощущение времени. Такое бывало часто, иногда он приходил в себя только под утро, когда люди начинали расходиться. Иногда приходил в себя не в клубе. Ритмичная музыка очищала голову, наполняла тело энергией не хуже Золотого Ядра. Нет, думать о Золотом Ядре тоже не стоит. Прямо сейчас – наконец-то! – можно не думать ни о чем. Если не делать перерывов, слабое тело скоро устанет и займет голову просьбами об отдыхе. Отдых себе давать тоже нельзя. Любая пауза собьет настрой, заставив задуматься, что он вообще тут делает. Об этом тоже думать нельзя. Лучше сосредоточиться на ощущениях, которые дает чересчур громкая музыка, физически чувствуясь в теле, резонируя в грудной клетке и оглушая голову с ее бесконечными – бесконечными, черт их дери! – мыслями. Рядом появляется чья-то фигура. Это нормально. Сейчас – не опасно. Такое часто бывает. Он, в такие моменты, почему-то отчаянно привлекает других. Часто это несколько человек за один вечер, которые – он это чувствует – желают его, хотят ощутить то же, что и он. Иногда он им позволяет. Сегодня – тоже. Фигура двигается рядом с ним, иногда, будто невзначай, касаясь его тела. Сначала неясно, но со временем Вэй Ин понимает – это мужская фигура. Высокая, с него ростом и даже более плотная. Это странно, обычно Вэй Ин не терпит любых попыток превосходства над ним. Многие мужчины слишком любят доминировать. Подчиняться опасно – только держа все под контролем возможно полностью расслабиться. Но фигура не пытается подчинить его, и Вэй Ин позволяет. Позволяет танцевать рядом, позволяет приближаться к себе и касаться, сначала несмело. Позволяет прижиматься крепче, заставляя почувствовать горячее тело другого человека. Позволяет касаться отчетливее, не оставляя места намекам или недосказанности. Позволяет этому человеку стать его – Вэй Ина – собственностью. Мужчина кивком головы указывает на бар – слов в таком шуме все равно не расслышать. Вэй Ин охотно следует за ним. За барной стойкой они перекидываются парой слов, пытаясь перекричать музыку, и мужчина заказывает им обоим напитки. Потом повторяет. И снова. Вэй Ину такие количества алкоголя – как слону дробина. Но он уже пьян. Он не приходит в клубы трезвым. Наконец, мужчина предлагает «разнообразить» его напиток. Вэй Ин соглашается, и мужчина делает знак бармену. Не важно, что там будет – вряд ли Вэй Ин вообще почувствует разницу. Но нет, разницу он чувствует – явно какая-то забористая хрень, высокой очистки. Его новый знакомец, похоже, не скупится. Они еще немного сидят за баром, и Вэй Ин касается его руки, указывая на противоположный конец зала, где находится выход. Они двигаются к выходу, не теряя друг друга в толпе только потому, что их руки крепко сцеплены. Едва выйдя в длинный коридор, ведущий к выходу, Вэй Ин вжимает мужчину в стену и жадно его целует, почти кусая нежные, слишком нежные для мужчины, губы. Его спутник отвечает, запуская руку в волосы на затылке Вэй Ина, слегка оттягивая голову назад и покрывая открывшуюся шею поцелуями. Вэй Ин позволяет, но ненадолго, грубовато прерывая поцелуи, еще крепче вдавливая мужчину в стену. На них почти налетает какой-то пьяный, шатающийся посетитель. Вэй Ин мог бы убить его одним движением руки. Но сейчас это не нужно. Сегодня есть другая жертва – отданная добровольно. Мужчина, наконец, расслабляется в его руках, позволяет Вэй Ину вести. Вэй Ин кладет руки мужчины себе на талию, вынуждая поглаживать напряженную спину, а сам углубляет поцелуй, делая его почти нежным. Мужчина послушно прижимается к нему, оглаживая спину, хватаясь за плечи, отдаваясь поцелую. В какой-то момент руки мужчины опускаются ниже, и широкая мужская ладонь ложится Вэй Ину на пах – недопустимое своеволие. Вэй Ин резко шлепает по ладони своего спутника, впиваясь в его шею больше укусом, чем поцелуем, грубым и болезненным. Вэй Ина отвлекают звуки, доносящиеся из основного зала. Сначала единичные, но с каждой минутой все более громкие и заметные – крики. Скоро игнорировать их становится невозможным, и Вэй Ин отвлекается на них. Из зала пытаются выбежать люди, но невидимая стена не позволяет им пройти дальше проема в стене, ведущего в коридор, где и стоит Вэй Ин со своим спутником. Люди явно кричат, но звуки доносятся приглушенно, будто сквозь вату. Наконец Вэй Ин видит то, что испугало людей – за их спинами толпы живых мертвецов. Мозг привычно отмечает, что мертвецы совсем свежие, с них еще не сошло трупное окоченение. Они неловко размахивают руками, но люди падают, едва стоит мертвецам коснуться их. Падают, а через минуту снова встают, чтобы присоединиться к толпе мертвецов. Скоро в зале не остается живых людей. Вэй Ин поворачивает голову и видит, что мужчина в его руках тоже обратился живым мертвецом. Заклинатель отступает на шаг и сбрасывает с себя руки мертвеца. Глаза Вэй Ина загорелись, но не страхом или гневом, а яростным весельем. Что ж, такое окончание вечера нравится ему даже больше. Вэй Ин на секунду закрывает глаза, чувствуя, как потоки Темной ци, собранные со всей округи, концентрируются у него внутри, там где вместо Золотого Ядра осталась пустая оболочка.   Усянь открывает глаза.   Он лежит в кровати, а яркий свет из окна пробивается сквозь бумажную ширму, отделявшую вторую часть комнаты. Контраст с темнотой ночного клуба из сна настолько разительный, что Вэй Ин щурится на желтоватый утренний солнечный свет. Над кроватью, наклонившись, стоит Ванцзи, его рука лежит на плече Усяня. Вэй Ин грубо скидывает его руку, садится в кровати и с нескрываемым гневом смотрит на ланьца. – Ты источал Темную ци во сне. – Ой, – всю злость как рукой сняло. После таких номеров, спасибо, что Лань не зашиб его на месте. – Прости, ночное недержание, ха-ха. – Что случилось? – Да так, просто страшный сон приснился, – когда Вэй Ин говорил, что лучше бы ему снились мертвецы вместо сцен прошлой жизни, он не совсем такое имел ввиду. Хотя нет, даже это было лучше, чем смотреть, как Яньли следит за их с Цзян Ченом тренировкой, а потом пару дней вспоминать эту картину. Вэй Ину часто снились сцены из прошлого, но никогда раньше, кажется, ему не снился этот период жизни. И никогда раньше сны не были достаточно реалистичными, чтобы он действительно начал использовать Тьму. Или просто рядом не было никого, кто указал бы на это? Это был еще один (один из многих, что уж) период его жизни, о котором он вспоминать совсем не любил. Ну хотя бы после его клубных похождений никто не умирал. А, черт, Сюаньюй же! Ну это ведь не считается, да? Вэй Ин, сидя на кровати, чуть не шлепнул себя по лицу, успев остановиться под внимательным взглядом Ванцзи. – Да все в порядке, такое не повторится, – интересно, как Вэй Ин должен был исполнить такое обещание. – Хм, – Ванцзи несогласно нахмурился. –  Причина в дисбалансе. Тебе нужна Светлая ци. – Ой, ну не начинай, причина в ночном кошмаре, – Вэй Ин сам не заметил, как перешел на те же нотки, что вечно звучали в их общении во времена совместного обучения. Сначала в ордене Гусу Лань, а затем в Юньмэн Цзян и Цишань Вэнь, когда они встречались, каждый второй разговор заканчивался нравоучениями от Ванцзи. В остальной половине случаев Вэй Ин успевал сбежать чуть-чуть раньше, чем Лань взрывался, реагируя на его шутки. Как-то раз сбежать не успел и повторять опыт не торопился. – Давай лучше вечером будем разбираться, ближе к делу. Ванцзи согласно кивнул, и Вэй Ин немного удивился тому, что ланец не стал настаивать на «нормализации баланса» перед их сегодняшним заданием. Будь на месте Ланя Вэнь Цин, она бы точно заявила, что в таком состоянии проводить «сопереживание» небезопасно. Вероятно, Ванцзи, действительно, был совсем плохо знаком с Темным искусством. Они позавтракали тем, что приготовила для них хозяйка дома, опять в полном соответствии с их вкусами, а затем начали собираться в горы. Вэй Ину собраться было несложно – все вещи, которые были нужны ему ежедневно, отлично помещались в сумке через плечо. Все, что он сделал – это проверил запас талисманов, пустой храмовой бумаги и киновари. Ванцзи, кажется, готовился более основательно, он перебрал вещи в своем рюкзаке, сложил туда неизвестно откуда взявшиеся мешочки с лечебными травами, несколько бутыльков с неясным содержимым, три мешочка цянькунь, неясно, пустых, или содержащих в себе что-то. Сверху в рюкзак поместилась бутылка воды и пакет с бутербродами, который подготовила хозяйка гостевого дома. Наконец, все было готово, и они сели в машину. После некоторых препирательств (в ходе которых было обнаружено, что Усянь путает лево и право) за руль сел Ванцзи. На этот раз ехали без навигатора – Ванцзи явно хорошо знал дорогу. Они довольно быстро съехали с грунтовки, пробираясь в долине между горами по берегу реки. Каменистый берег горной речки не располагал к быстрой езде, поэтому деревня, из которой они выехали, полностью скрылась из виду только почти через час пути. Наконец, они свернули с каменистого берега в сторону заросшего зеленью ущелья. Здесь Ванцзи заглушил мотор и вышел из машины. – Приехали? – Нет, дальше пешком. – Серьезно? А заранее предупредить нельзя было? Ну пиздец, прощайте мои кроссовочки! Лань, с тебя новая обувь! Я тут убьюсь к херам! Глина сплошная, хорошо, что вчера дождя не было, а то мы бы тут и грязелечебницу сразу устроили. Ой, смотри какой жирненький! Это сурок походу, да? Или нет, в горах сурки вообще живут? – у Вэй Ина возмущение быстро переросло в обычную болтовню. – Мгм, – ланец невозмутимо шагал впереди, умудряясь совсем не пачкать свои белые кеды, лишь изредка односложно отвечая на вопросы Вэй Ина, которые не звучали как совсем риторические. Вэй Ину нравилось, что ланец не пытался заставить его говорить поменьше, как, бывало, делали его спутники, устающие от постоянной болтовни. Вообще, Ванцзи даже отвечал ему, так что слушатель из него тоже получался неплохой. Солнце еще не достигло зенита и ровно попадало между стенами гор, щедро освещая ущелье. Заклинателям оно светило прямо в лицо, так что шли они, постоянно щурясь. Очень скоро глаза устали, и Вэй Ин попробовал было идти с закрытыми глазами, но не преуспел, чуть не споткнувшись о выступающий корень дерева. Ванцзи, каким-то образом это заметивший, вовремя потянул его за руку, выводя на более ровный участок. Вэй Ин быстро выдернул руку из хватки, почувствовав неприятный холодок в груди – последствия выработанной за годы привычки: не позволять касаться себя заклинателям, когда он использует морок. Но с ланьцем больше не было нужды скрываться, правда ведь? Тот уже знал, что он использует Темную технику (интересно, догадывался ли, что конкретно это за техника?), но ни разу не проявил презрения или нежелания с ним общаться. Вообще-то, это разительно отличалось от их прежнего взаимодействия. Возможно, люди и в лучшую сторону меняются с годами? К Темным искусствам в обществе было презрительно-негативное отношение. Причина крылась в том, что Тьма позволяла обрести силу без изнурительного совершенствования и даже без Золотого Ядра. Потому-то, Темными искусствами так увлекались неудачливые заклинатели всех мастей – отчисленные из академий, адепты мелких орденов, которым, в силу их бесталанности поручали самую простую рутинную работу, практически не допуская до ночных охот. Встречались и самоучки – вовсе не проходившие обучение и не зарегистрированные, как заклинатели. Почти все, рано или поздно, плохо заканчивали. Тьма не дарила силу просто так. Она забирала взамен здоровье: душевное и физическое, силу Золотого Ядра и способность пользоваться Светлыми заклинаниями, а в итоге – и способность заклинать вообще. Об опасности Иного пути рассказывали во всех орденах с малых лет, но почти в каждом из них в каждом поколении находилось по одному-два человека, кто не внимал предостережениям. В Юньмэне отношение к Темным искусствам было, традиционно, довольно строгим, но дядя Цзян, почему-то рассердился и вполовину не так сильно, как по его же мнению, заслужил Усянь, когда начал практиковать путь Тьмы. У Вэй Ина оказалась явная предрасположенность – что, как раз, случалось довольно редко. Он тогда возомнил, что к нему Тьма окажется более благосклонной, чем к многочисленным его предшественникам. Для этого были причины – когда большинству адептов Тьмы без обучения (а обучения не существовало, поскольку все книги, посвященные Темным искусствам, уничтожались) удавалось достичь только уровня владения Темными талисманами и наделения душой бумажных кукол, Вэй Ин очень быстро смог призывать и развеивать духов, а затем и управлять мертвецами. – Пришли, – ланец внезапно остановился перед неприметным входом в пещеру или грот, который, на первый взгляд, был незаметен из-за разросшейся зелени. – Когда окажемся внутри – не используй Тьму. Ну и как можно было подумать, что такой Лань, как Ванцзи мог измениться? Обязательно надо было дать ценное указание, хотя, вообще-то, кто из них опытный Темный заклинатель? Пригнувшись, Вэй Ин, вслед за Ванцзи зашел в пещеру и зажег огненный талисман, освещая внутреннее убранство. – Это что за херня?! – не удержавшись, воскликнул Усянь. Помещение полностью повторяло обстановку пещеры Старейшины Илина.