Логово дракона

Глава 1

Гермиона

***

      — Как я рада, что ты пришла! Заходи скорей! — Гермиона Грейнджер со счастливой улыбкой стиснула в объятиях свою старую подругу Луну Лавгуд, которая явно оторопела от такой бурной встречи.       — Как же давно я тебя не видела! Откуда ты сейчас? — частила Гермиона.       — Оо, эээм… ну, я из Гренландии. Я чуть-чуть задержалась в Исландии по пути назад, встречалась с Рольфом, и вот теперь я здесь, в Лондоне, — переводя дух от горячих объятий и проходя в прихожую, сообщила Луна. Только сейчас Гермиона заметила, что подруга одета в утеплённую дорожную мантию яркого одуванчикового цвета, и держит за лямку небольшой рюкзак.       — Рольф? Рольф Саламандер? —спросила Гермиона, поднимая брови.        — Да, он самый, — Луна слегка зарумянилась. — У нас с ним все серьёзно: мы начали писать статьи в соавторстве и встречаться уже по два раза в месяц. Это не считая экспедиций, конечно же.       — Оу! Понятно. Хммм... Я недавно читала твою статью в «Магическом естествоиспытателе», кажется, она была об охотничьих привычках морских змеев. Это действительно потрясающе! Жду не дождусь вашей совместной статьи с Рольфом. Я рада, что вы так поладили. Проходи же скорей, садись, я сейчас поставлю чайник. Боже, я так рада! — суетилась Гермиона, сияя от радости.       Рольф Саламандер, внук великого магозоолога Ньюта Саламандера, пошёл по стопам деда и уже к своим двадцати семи годам стал значимой фигурой в современной магозоологии. Минерва МакГонагалл, нынешний директор Хогвартса, несколько раз безуспешно пыталась пригласить его прочитать пару лекций в школе,  но он вечно пропадает за границей. Из писем Луны Гермиона знала, что у них с Рольфом что-то вроде отношений на расстоянии. Иногда они предпринимают совместные экспедиции, и, судя по всему,  между ними настоящая любовь, или, по крайней мере, счастливое и плодотворное научное партнёрство.       Гермиона хлопотала у чайника, заваривая для Луны чай с мелиссой, пока та, устроившись на диване, крутила застёжку мантии с отстраненной улыбкой.       — А как ты? — тихо спросила Луна.       — А что я? По-прежнему работаю в министерстве. Сейчас я помогаю Кингсли Брустверу с его новой реформой касательно условий содержания заключённых…       — Нет, я спрашиваю, как твои отношения с Рональдом — перебила её Луна.       Гермиона на мгновенье застыла с чашкой в руке.       — Ах, Рон… Ну да… Нууу, мы не встречаемся уже больше года. Конечно, мы видимся, общаемся и всё такое, но мы не вместе.       — Прости! Это так печально! Рон такой забавный, чем он мог тебя обидеть? – всполошилась Луна.       — Да, Рон замечательный, просто мы не сошлись в некоторых важных вопросах. Мы все еще друзья, конечно, но... Прости, я не писала тебе об этом. Мне нужно было время, чтобы прийти в себя. Рон не очень легко воспринял этот разрыв, и это всё непросто обсуждать.       Гермиона передала чашку Луне и села в кресло напротив. Она ощущала непонятную горечь из-за темы расставания с Роном. Её преследовало странное, неприятное чувство стыда, будто она сделала что-то не так, не оправдала чьих-то ожиданий. Как справиться с этим сложным чувством Гермиона пока не знала.       Сразу же после магической войны они с Роном и Гарри окунулись в непрерывную череду празднований, интервью, официальных приёмов и награждений. Казалось, что весь магический мир обрушился на них своей благодарностью и радостью. А уже осенью ребята вернулись в Хогвартс, чтобы закончить последний курс и сдать ЖАБА. Для Рона с Гермионой это был самый лучший период их отношений: долгие прогулки вдоль озера, уютные вечера перед камином в общей гостиной Гриффиндора, совместная подготовка к экзаменам. Рон упорно старался не отставать в учёбе и Гермионе это очень льстило, она понимала, что он старается для неё.       После выпуска Рон и Гарри поступили в министерский отдел мракоборцев и два года проходили учебный курс молодого бойца с темными искусствами. До войны этот курс длился три года, но потери отдела во время войны были так велики, что потребовалось срочно восполнять личный состав, и учебный курс сократили до двух лет. Конечно, для героев войны попасть в отдел мракоборцев было намного проще: они уже на практике сталкивались с самыми худшими проявлениями темной магии и вышли победителями. Благодаря этому, парням простили их не самые высокие оценки по некоторым важным предметам, например, по зельеварению. Также они были освобождены от проверки благонадежности их семей и сбора рекомендательных писем.       Гермиона тоже устроилась в Министерство Магии, в отдел магического правопорядка. Обычно выпускников редко брали на такие серьёзные должности сразу после школы, но для героев магического противостояния с Волдемортом все двери были открыты.       Первые пару лет Гермиона участвовала в разработке оперативных мер по устранению разрушительных последствий войны, а затем смогла заняться более долгосрочными проектами. Кингсли Бруствер, не так давно ставший министром магии, нередко приглашал её на совещания по стратегическому планированию развития магического сообщества Великобритании. На одном из таких собраний министр предложил пересмотреть систему наказаний, и теперь Гермиона вместе с ним разрабатывала проекты реформирования тюрьмы Азкабан. В Министерстве уже давно назрела необходимость в более гуманном отношении к заключённым: казалось просто бесчеловечным продолжать и дальше сотрудничать с дементорами. Однако, несмотря на очевидность жестокости содержания в Азкабане, изменить систему быстро и эффективно оказалось довольно трудно; возникает масса вопросов, которые требуют адекватного решения. Например, что делать с дементорами, как поменять защитные меры в тюрьме, что делать с заключенными, чьё психическое и физическое здоровье серьёзно пострадало, и как отреагирует общество на изменение наказаний, и прочее, и прочее.       Гермиона жила в старом лондонском таунхаусе своей бабушки и работала в министерстве уже два года, когда Рон предложил ей съехаться. Он снял небольшую квартиру на Баронс-Корт, где они частенько проводили вечера вместе.  Это была очень маленькая и уютная квартирка недалеко от реки, до потолка заваленная экспериментальными разработками Джорджа, журналами по квиддичу, а также различными детекторами черной магии. Вдали от матери, которая всегда полноправно властвовала а кухне, у Рона неожиданно проснулся талант к кулинарии, и он часто баловал свою девушку пастушьим пирогом и спагетти с фрикадельками. С одной стороны, Гермионе хотелось переехать к Рону в этот маленький уютный бедлам, но с другой стороны… С другой стороны, перед ней будто появлялись невидимые рельсы, с которых она уже не сможет свернуть. Она уже представляла, как она съезжается с Роном, затем он делает ей предложение, просит её оставить работу и заняться бытом, просит её подумать о детях, и вот она, с четырьмя детьми, ждёт его вечерами из очередного опасного приключения по заданию Министерства, украдкой читая замечательные статьи Луны Лавгуд в научных журналах. Гермиона не была уверена, что желает именно такого будущего для себя.       — Ты надолго в Лондоне? — неуклюже сменила тему Гермиона.       — Нет, всего на день. Просто хотела навестить тебя и Джинни, а потом мне нужно к папочке. Хочу познакомить его с Рольфом. Он приедет к нам через четыре дня, но папочку нужно подготовить. В последнее время его паранойя обострилась. — На последних словах Луна опустила ресницы, но её эмоции было сложно понять: то ли она тревожилась об отце, то ли просто опять на секунду отрешилась от реальности.       Ксенофилиус Лавгуд действительно начал выпускать в своем журнале «Придира» все более и более странные статьи о заговорах и кознях, о секретных договоренностях между высшими чинами Министерства. Гермиона понимала, что паранойя мистера Лавгуда – это последствие ужаса, пережитого им во время войны. Ей было больно думать о сотнях, возможно, тысячах волшебников, которые до сих пор живут с травмирующим эхом этих страшных событий.       — Ой, я совершенно забыла! А где же Живоглот? — внезапно воскликнула Луна, вновь переворачивая все гнетущие мысли Гермионы с ног на голову.       — А ты разве не заметила его? — улыбнулась Гермиона, благодарная за смену темы. — Вон он, лежит на окне.       Живоглот действительно свернулся клубком на своем любимом подоконнике. В такой позе он был чрезвычайно похож на рыжую пушистую подушку с усами. В последнее время он сильно состарился и вел малоподвижный образ жизни, много спал и мало ел. Луна отставила свою чашку с чаем и побежала гладить кота. Живоглот благодарно жмурился и подставлял пушистый подбородок для ласки.       — Чудесный зверь! Великолепный зверь! — с нежностью приговаривала Луна. — Вообще, мисс Грейнджер, я хотела предложить тебе кое-что интересное, — Луна обернулась через плечо, не переставая гладить кота, и с сияющей улыбкой посмотрела на подругу.       — Я вся во внимании, мисс Лавгуд, — подыграла ей Гермиона.       — Присоединяйся к нашей с Рольфом исследовательской группе. Нам так не хватает кого-то с выдающимися навыками в трансфигураци, зельях и чарах, а я не знаю никого лучше тебя.       — Спасибо, конечно! Но я не совсем понимаю, как я могу вам помочь, — Гермиона смотрела на Луну, широко распахнув глаза, не понимая шутит она или опять пустилась в какие-то свои туманные мечтания.       — Мы поняли, что нам нужен еще один волшебник после нашей экспедиции по фьордам Скандинавии. Понимаешь, специалистов по магическим существам у нас целых двое, а нам нужен кто-то со взглядом с другого ракурса, — Луна активно жестикулировала, пытаясь разъяснить всё подробно и понятно, но её слова только больше запутывали Гермиону. —  Да, мы написали статью о морских змеях, но ты даже не представляешь, сколько ещё удивительного мы обнаружили, но просто не смогли как следует изучить, испытать и описать! Вот, к примеру, мы нашли несколько чешуек с хвоста змея и из любопытства попытались их превратить в пуговицы. И знаешь, что мы получили? Чешуйки превращались то в шоколадные медальки, абсолютно отвратительные на вкус, то в каких-то сине-зеленых букашек. Как объяснить такую реакцию?  А вдруг с другими магическими фомулами и заклинаниями можно получить что-то еще? Это же масса возможностей!       — Постой! Зачем вы пытались есть чешуйки морского змея? Почему вы хотели транфигурировать их пуговицы? Боже, Луна, я надеюсь, у вас был с собой консервирующий раствор! У вас были хотя бы какие-нибудь зелья от отравления? — Гермиона вся подалась вперёд и сыпала вопросами. Не ответив ни на один, Луна спросила:       — Так ты присоединишься к нам? Наша следующая экспедиция в октябре, мы поедем на поиски южных морских змеев в Патагонию. Соглашайся!       — Но я же не могу оставить… у меня же обязанности в Министерстве. Это всё так неожиданно, я даже не знаю.  Так много нужно запланировать, а у меня проект… Ох, не знаю… — замялась Гермиона.       — Да ладно тебе, разве они выгонят из министерства такую одарённую ведьму, если она отлучится всего на три-четыре недельки на благо магической науки? — Луна мягко улыбалась, совершенно не осознавая, насколько она права.       В Министерстве очень ценили Гермиону, не только за её трудолюбие, организованность и проницательность, но и за незаурядные магические способности. Подумать только, она уже в школьные года умела такое, что было не под силу доброй половине министерских начальников! А сейчас, в свои двадцать три, она была одной из самых многообещающих волшебниц Великобританиии, ведь с возрастом её сила только росла. Такой волшебнице были бы рады в любом отделе Министерства, поэтому проблем с получением длительного отпуска у неё точно не возникнет.       — Ну так что? Ты поедешь с нами? — настаивала Луна. Но Гермиона, сцепив руки в замок, не отвечала. На секунду Луне показалось, что она видит, как судорожно скачут мысли в голове подруги, словно воробушки, прыгающие по тротуару. Улыбнувшись этому мимолётному образу, Луна обратилась к Гермионе еще разок: — Обещай, что подумаешь.       Гермиона моргнула, и слабо кивнув, наконец ответила:       — Да, конечно, я подумаю.       — Ну вот и славно! Спасибо за чай, мне нужно бежать, иначе я не успею увидеть Джинни до начала её вечерней тренировки. Рада была повидаться! — засобиралась Луна, подбирая свой рюкзак и отыскивая ботинки в прихожей.       Гермиона проводила подругу до двери и, обняв её на прощанье, ещё раз пообещала всё хорошенько обдумать.       А обдумать было что. Нельзя сказать, что Гермиона восприняла это предложение как абсолютно безумное. Да, эта экспедиция совершенно не вязалась с привычным образом её жизни – упорядоченным и предсказуемым. Но возможность узнавать что-то новое, активно применять магию на практике в полевых условиях, а не просиживать часы в министерстве за бумажной работой, непреодолимо манила её.       Но всё же, всё же… Груз ответственности давил на Гермиону. Ведь в Министерстве она пыталась улучшить жизнь тысяч волшебников одновременно. Один единственный новый указ Министерства мог изменить судьбу магического сообщества, как это произошло в далёком прошлом после принятия Статута о секретности. Конечно, Гермиона хотела участвовать в чём-то столь же грандиозном. Но, с другой стороны, магические изыскания тоже сулили потрясающие возможности. Принимая участие  в исследованиях и экспедициях, она могла бы продвигать вперёд магическую науку, проникая в саму суть волшебства.       Казалось бы, для Гермионы Грейнджер не должно быть проблемой, работая в министерстве, ненадолго отлучиться в Патагонию, а потом по вечерам, после основной работы, редактировать статьи ее друзей-магозоологов, писать собственные работы и экспериментировать со своими находками. Но она слишком хорошо помнила, чем закончилась её попытка на третьем курсе успевать одновременно всё и сразу. Вдобавок, тогда ей в помощь выдали маховик времени, которых сейчас не осталось вообще, и ей придется справляться без игр со временем.       Зная себя, Гермиона понимала, что просто не сможет отдавать всю себя и магическому правопорядку, и магическим исследованиям одновременно. Это непременно приведёт к снижению качества её работы. Конечно, Гермиона опережала всех во всём на полторы головы и могла позволить себе кое-где схалтурить, при этом оставаясь самой лучшей. Но самой себе она бы такого никогда не простила. У Гермионы были очень высокие стандарты и требования к себе. Именно поэтому ей нужно было всё хорошенько обдумать. Этим она и пообещала себе заняться прямо с завтрашнего утра.