Пять желаний Шинобу Кочо

      «Может, сходим уже на каток?» — вот что было написано в коротком сообщении от Шинобу, которое пришло через неделю после первого.       И это было второе её желание.       Гию ещё долго рассматривал новое письмо, словно не веря своим глазам. Он медленно проводил пальцами по экрану телефона, в уме повторяя каждое слово, точно слыша её голос. Кто бы мог подумать, что эти строки окажутся для него настолько значимыми. Интересно, придёт ли ещё одно такое долгожданное сообщение?       Получив первое письмо от Шинобу, Гию почувствовал, будто его мир перевернулся с ног на голову. Внезапно все негативные эмоции, которые он прятал в самой глубине души, вырвались наружу. Однако вскоре за этим потоком чувств последовала неописуемая радость. Радость от иллюзорного ощущения близости к Шинобу. И хоть эта «близость» была разделена временем и пространством, Гию был готов придумать любую отчаянную глупость, лишь бы избавиться от тяжелого бремени одиночества.       Всё происходящее казалось игрой, дарящей иллюзию того, что Шинобу всегда рядом, в каком-то отдалённом уголке города, и в любой момент вернётся к нему — в его объятия. А пока… им оставалось лишь обмениваться письмами, чтобы затем окунуться в нежность друг друга после долгой разлуки. Если быть точнее, то Гию молчаливо получал её весточки, закинутые на таймер год назад, но это не так важно. Самое главное, что всё это казалось ему каким-то магическим сновидением, которое он ни за что не хотел прерывать. Гию погружался в игру своего разума, словно это был способ контролировать хаос, который бушевал в его душе. Может быть, он просто терял рассудок. Но как бы там ни было, он не мог себе позволить расстаться с этим чувством, а ещё — поделиться мыслями с друзьями. Они бы просто не поняли, сочтя Томиоку дураком — были бы правы. К слову, о них.       — И зачем нам понадобилось тащиться на этот каток? — ворчал Санеми, бросая исподтишка взгляды на свою молодую супругу, Канаэ, идущую рядом по левую руку. А потом на Гию, который медленно тащился около неё. — Дома бы сидели, отдыхали… — он немного смягчил свой тон, обращаясь к жене.       Прямо сейчас они направлялись на уличный каток. Гию, Санеми и Канаэ — старшая сестра Шинобу, и, по совместительству, подруга Томиоки.       Их дружба началась ещё в школьные годы. Изначально Томиока ощущал себя чужим, окружённым людьми, которые считали его странным и молчаливым подростком, избегающим общения. Когда он, в свою очередь, был крайне застенчив и не решался первым проявлять инициативу, опасаясь показаться навязчивым. Многие годы школьной жизни Гию провёл в одиночестве, погружаясь в учебники и избегая лишних контактов, несмотря на то, что отчаянно нуждался в друге. Всё изменилось, когда на его пути возник новопереведённый ученик по имени Санеми — настоящая «ходячая катастрофа» с буйным нравом. Затем в их жизни появилась Канаэ, пленившая сердце темпераментного Шиназугавы. После в их компанию подтянулась и её младшая сестра — Шинобу. Так и сложилась золотая четвёрка, поддерживающая свою дружбу сквозь года до сегодняшнего дня. Точнее… уже троица.       — На самом деле, он очень рад, что мы наконец-то собрались вместе, представляешь? Так волновался, переживал, готовился… — смеялась Канаэ, нежно поглаживая Санеми по руке. Шиназугава лишь слабо ухмыльнулся краешком губ в ответ на её ласку.       Стоило во время утреннего звонка Гию совершенно случайно взболтнуть Канаэ, что он отправится вечером на уличный каток, она тотчас подсуетилась и организовала всё так, чтобы они отправились на это мероприятие втроём. Оно и понятно, не каждый день Гию, после того страшного случая, выражал желание заняться чем-либо.       Однако подобному мероприятию сам Санеми явно был не рад.       Оно и понятно — он никуда не хотел отпускать свою беременную жену. Кто бы мог подумать, что Шиназугава окажется столь заботливым супругом. Он беспрестанно заботился о своей возлюбленной, едва ли не сдувая пылинки с её плеч. А когда первые снежинки покрыли улицы Нью-Йорка, он немедленно обернул свою жену в тысячи слоёв одеял и тёплых свитеров, чтобы она не почувствовала холода.       Сейчас у Санеми появилась новая головная боль — его Канаэ отправилась кататься на коньках. Что, если она упадет? Несмотря на то, что беременность была ранней и едва заметна на фигуре супруги, он уже начал беспокоиться за благополучие будущей дочери — да, именно дочери. Санеми словно точно знал, что у них будет девочка — смешной какой. В то время как сама Канаэ утверждала, что рада любому малышу, лишь бы это чудо появилось здоровым на свет.       — Я? Переживать? — Санеми фыркнул, но уже мягче. После чего он повернул голову к Гию. — Это всё из-за тебя. Решил неожиданно вытащить свою задницу из дома, а нам теперь кататься надо и мёрзнуть.       Гию молча кивнул. Хотя он не сказал ни слова, в его глазах мелькнуло что-то тёплое. Он тоже был рад этому событию — точно так же, как и Канаэ с Санеми. Возможно, Шинобу сейчас была вне себя от радости, если бы узнала.       Канаэ тихонько хохотнула, словно специально игнорируя его нарекания, бодро шагая между двумя мужчинами. Затем взяла за руку сначала своего мужа, а после и лучшего друга. Санеми нахмурил брови и машинально поправил свободной рукой уродскую куртку, которую его заставила надеть его жена.       «Я выгляжу в ней как картошка», — бурчал он раз за разом.       «Это сейчас так модно», — настойчиво повторяла она.       Внезапно Канаэ обратилась к Гию, заставив его дёрнуться:       — Ты как? Не замёрз?       — Всё нормально, — ответил он, не отрывая взгляда от снега.       — Я с собой взяла вкусные бутерброды и чай в термосе. Если захочешь поесть или попить, не стесняйся.       — Спасибо.       — С колбасой, помидорами и сыром? — неожиданно вклинился в разговор Санеми, спросив так, словно не любил те самые горячие бутерброды с колбасой, помидорами и сыром от своей обожаемой Канаэ.       Она перевела свой взгляд на супруга, прищурившись, и улыбнулась хитро-хитро, словно лиса.       — Именно они.       Интересно, какие бы были дети у Гию с Шинобу? Наверняка самыми очаровательными на свете, ведь они бы родились от такой великолепной женщины. Он даже представлял себе их: смеющихся, задорных, со сверкающими от счастья глазами.       В глубине души Томиока даже завидовал счастью Санеми и Канаэ. Наверное, если бы он был осторожнее со своими словами, то сейчас точно так же радовался бы каждой мелочи в компании Шинобу. Как жаль, что он больше не познает прелести счастья быть рядом с любимым человеком. Потому что после Шинобу ему никто не нужен. И вряд ли он сможет кого-то полюбить снова.       Забавно, что его уже заочно сделали крёстным этого нерождённого малыша. Наверное, этим самым Канаэ изо всех сил пыталась показать, что Гию всё ещё не один — у него есть семья. Странные они, эти Кочо, но в этом их прелесть — быть чудными. Если быть точнее, то одна уже Шиназугава, но это не так важно. В голове Гию — все они, Кочо, одинаковые.       — Гию!       Он вздрогнул и повернул голову в сторону Канаэ.       — Чего застыл, — рявкнул Санеми. — Мы уже на месте.       Гию медленно поднял взгляд, увидев небольшую очередь у каток-шеда, где посетители уже арендовали коньки. И правда. Они уже на месте, а он даже и не заметил этого.       — Ты в порядке? — обеспокоенно спросила Канаэ.       Томиока кивнул, пытаясь сосредоточиться на окружающей обстановке.       — Ладно, пойдёмте уже, — сказал Санеми, нетерпеливо топая ногой. — Хочу кататься, — добавил он, вызвав у своей супруги тихий смешок.

⋇⋆✦⋆⋇

      Уже стемнело, и большая часть посетителей покинула каток. В небе кружились пушистые снежные хлопья, спадая на лёд и плечи Томиоки. Гию остановился в центре катка, вдохнув полной грудью морозный воздух. После чего — медленно перевёл взгляд к бортикам катка.       Санеми, ласково приобняв Канаэ за талию, осторожно вел её по краю катка. Она что-то звонко воскликнула и широко улыбнулась — он тоже. После чего она слабо махнула рукой, если быть точнее, то своей пушистой белоснежной варежкой, и Санеми со слабой ухмылкой чуть наклонился к своей молодой супруге. Лёгкий порыв — и Канаэ слабо чмокнула его в щёку.       Санеми резко застыл, и его щёки, кажется, порозовели от смущения. Канаэ засмеялась. После чего что-то странное мелькнуло на лице Санеми, он криво улыбнулся, и, покрепче приобняв свою жену, прикрыл её от катающихся людей, увлекая в поцелуе.       Гию тихо хмыкнул, отвернувшись. Чёртова сладкая парочка. Он снова ощутил себя чужим в этом мире. Настроение было странное — как будто непонятное, как будто гадкое. Томиока вытянул ладонь вперёд, ловя пальцами снежинки, плавно опускающиеся на землю, словно маленькие белые бабочки. Как же хотелось просто по-человечески обнять свою Шинобу, почувствовав родную близость, её тепло… А ещё хотелось курить, но Гию просто не мог позволить себе это сделать — в голове сразу же всплывало то самое письмо, вызывая приступ неконтролируемой тошноты в горле.       «Проклятье», — подумал он, сжав пальцы в кулак.       — Молодой человек, вы не могли бы мне помочь?       Внезапно чья-то хрупкая рука нежно коснулась локтя Гию. Он удивлённо повернулся боком — перед ним стояла крошечная, хиленькая старушка с широкой улыбкой на сухих губах.       — Конечно, — сказал он, — в чём дело?       Сердечная старушка слабо качнула головой, и из-под её очаровательной вязаной шапки выглянули небольшие седые кудряшки.       — Я бы хотела немного покататься, но боюсь упасть, — неловко начала она. — Может, вы меня немного сопроводите? Вам не трудно?       — Не трудно. Держитесь за мою руку.       Он слегка кивнул — старушка с благодарностью тоже. После чего Томиока замедлил движение, осторожно ведя её по центру катка. Когда же она успела так бесшумно приблизиться к нему?       — Ну, что за чудесный молодой человек, — сказала бабушка. — Наверняка у вас много поклонниц.       — Нет никого.       Она удивлённо взглянула на него своими серо-голубыми глазами, напоминающими чистое, ясное небо в летний день.       — Как же так? — охнула она. — Такой симпатичный, такой воспитанный… Что же случилось?       — Ничего, — вполголоса ответил он. — Просто не нужен мне уже никто.       Спутница деликатно кашлянула в кулачок.       — Не верю! По глазам вижу… — закряхтела старушка более настойчиво. — Разве что разочарование в любви случилось? — заметила говорящая, вглядываясь в лицо Гию. — Только жить так совсем не надо! Так и молодость в сожалениях можно провести!       Подобное поведение вызвало у Гию неконтролируемый, тихий, едва слышимый смех — какая забавная спутница ему сегодня попалась.       — Куда уж мне теперь? — вздохнул Томиока. — Чудо ушло из моей жизни.       Она чуть замедлила своё движение — он тоже, подстраиваясь под её темп.       — Ой, поверьте, чудеса не случаются единожды в нашей жизни. Волшебство воротится вновь, просто не настало нужное время, нужный час… Уж послушайте старую женщину.       На катке воцарилась полная тишина, в которой где-то издалека раздавался весёлый голос Канаэ.       — И никакая вы не старая, — сказал он, вызвав у старушки слабый смешок. После чего, чуть помедлив, добавил: — А для меня уже слишком поздно что-либо менять.       Бабушка взглянула на Томиоку так, словно прямо сейчас понимала всё, что происходило у него на душе. И, кажется, это была её суперсила, как и у всех бабушек — понимать, что беспокоило сердца других детей.       — Жизнь штука непростая… Не торопите события, — пробормотала она и возвела взгляд к небу. — На каждого из нас у Бога есть свой план. Мы не можем знать, какой путь он для нас приготовил. Но уверена, что всё будет хорошо…       Гию пожал плечами, подняв взгляд следом за говорящей, взглянул вверх, на бескрайнее небо.       — А если это не так? — осторожно спросил он. — Вдруг в моей жизни больше не будет чудес?       Старушка помолчала некоторое время, словно задумавшись о чём-то важном, а затем едва слышно произнесла скрипучим голосом:       — Чудеса не уходят навсегда. Они возвращаются в самый неожиданный момент, когда мы уже почти утратили веру…       В тот миг казалось, что время внезапно остановило свой ход. И на катке остались только Гию и эта загадочная старушка, которая появилась в его жизни словно по магическому щелчку пальцев. Погружённый в этот странный, необычный разговор, Томиока вдруг осознал, что они уже подъезжали к выходу из катка. Бабушка ловко освободила руку Гию, откатившись назад на некоторое расстояние, и с любопытством уставилась на него с улыбкой на губах.       — И… Что мне тогда делать? — чуть рассеянно шепнул он.       — Просто не забывайте, что вы не один. Всегда есть кто-то, кто верит в вас.       После произнесённых слов она быстро засунула руку в карман, быстро что-то нащупав пальцами, а затем решительно вытянула сжатый кулак в сторону Гию. Последний, словно по инерции, протянул свою ладонь в ответ, и на неё упала… шоколадная конфета. Томиока удивлённо застыл на месте, уставившись на знакомую обёртку сладости. Сердце сжалось от нахлынувших воспоминаний. Он слишком хорошо знал конфеты этой марки — потому что их любила Шинобу.       Каждую неделю она покупала эти конфеты. А ещё — она постоянно говорила о том, как мечтала провести время вместе. Позапрошлый год был непростым для их отношений — и у него, и у неё было слишком много работы. И слишком мало времени, чтобы по-человечески жить… Гию отказывался от любых предложений, ссылаясь на усталость, и надеясь, что они найдут время на всё это в будущем. Вот только Гию настолько часто откладывал их совместную жизнь на дальнюю полку, что стало слишком поздно. Теперь он остался совершенно один, и Шинобу больше не рядом. Если бы он только постарался пойти ей навстречу, поразмыслить, что можно было бы сделать для их отношений… Он наивно думал, что у них ещё вся жизнь впереди — ещё успеют наверстать упущенное. Просто не ценя то, что имел на тот момент. Сейчас он был готов на всё ради Шинобу, но время уже не вернуть.       С ошарашенным видом Гию медленно поднял голову, но старушки рядом уже не было.