Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

В 1989 году молодая студентка Кристел Альди из Лиора поступила учиться в Сорбонну. Здесь её встретил такой же молодой и очаровательный студент — Франсуа Тессен, этнический француз родом из ФРГ. Чрезвычайно начитанный, он кружил ей голову своими левыми идеями. Сама Кристел Альди, несмотря на красивое имя и броскую фамилию, обладала внешностью, скорее заурядной. Да, она была высокой, но с толстыми щеками, скорее даже мужским телосложением. Сам развратный Тессен тоже не был красив, но брал харизмой. Кристел выросла в строгости и она очень легко включилась в любовную авантюру, попав на крючок. Тессен много рассказывал о социальной эксплуатации и о том, что общественная мораль является порождением классовой эксплуатации, потому необходимо освободить человечество от морали… В смысле от классовой эксплуатации. Кристел тогда не предала значения зловещим намёкам в речах её любовника. Сама Кристел всё-таки верила в Бога и ей было очень неприятно, когда Тессен яростно обрушаля на догматы христианской религии. Когда Кристел призналась ему, что никогда не оставит Христа, это вызвало глубочайшую ярость данного мыслителя — он помрачнел, после чего сказал, что хочет поговорить с ней об этом в одном месте. На Вальпургиеву ночь, Тессен привёз Кристел в загородный особняк одного важного друга. Там уже находились люди примерно общего с ним возраста. — Мы — слуги Чёрного человека. А это — Верховный жрец — Шандор Д’або. Перед ней появился коварный колдун в алой робе, с бородкой и c козлиной физиономией. Тессен, в привычной для себя красноречивой манере, объяснил ей следующее: — Мы, сатанисты, — единственные настоящие социалисты! Полностью избавить общество от классового гнёта и дать всем равный доступ к ресурсам возможно лишь тогда, когда Тёмные Боги Р’льеха восстанут из мёртвых! Вся планета превратится в одну большую кровавую оргию! В этом грядущем и исторически неизбежном аду будет полностью реализована вся человеческая натура, которую сковывает лживая эксплуататорская мораль, придуманная давным-давно! Государство — это инструмент насилия в руках правящего класса: необходимо всем дать право на насилие — первое естественное право человека! Ещё в доклассовом обществе каждый имел право на каждого! Помнишь, я читал тебе о том, как один папуас проломил голову своей жене поленом? А когда английский исследователь поинтересовался, что по этому поводу думают другие папуасы, они только спросили у него: неужели вы так бестактны в своей Англии, что пытаетесь влезать в чужие семейные дела? Твоя ли это была жена? Мясо этой жены разделило между собой всё племя. Вот это — нравственный идеал, к которому нужно вернуться! Кроме того, чисто диалектически, мы — социалистические сатанисты — самые ярые консерваторы! Потому что мы хотим вернуться самое древнее в человеке! Мы хотим вернуть его в животное первобытное состояние, когда не существует ограничений, противных подлинной природе человека! Тогда каждый может реализовать себя как зверь и охотник, чтобы отбирать по праву силы у другого то, что нужно ему! Только такой настоящий сатанинский коммунизм — единственный возможный и желательной! Не успела Кристел ничего сказать, как она была схвачена сатанистами, под злобный смех Тессена и Д’або, подвергнута издевательствам, групповому изнасилованию, её силой принудили участвовать в богохульствах и силой же потребовали отречься от Христа и продать душу Дьяволу. Сами они признались, что уже продали Ему свои души в обмен на карьеру, богатство и сверхъестественные способности (они показали некоторые из них — телекинез, левитацию, пальбу огнём с рук и т.д.), взамен Дьявол требует о своей церкви искать новые души. В конце концов, не выдержав пыток, Кристел отреклась от Христа и согласилась продать душу Дьяволу. — Вы слышите, мой повелитель?! — прозвучал Шандор Д’або. Среди них появился из дыма Чёрный человек. — Она ваша, мой Принципал, — Тессен с огромным удовольствием склонился перед своим демоническим повелителем. Из пола вырос терновник и связал бедную Кристел, после чего Дьявол, с помощью своего невероятно холодного и болезненного члена, каковой оканчивался маленькими рожками, совершил изнасилование и изверг ей во влагалище свою чёрную сперму, похожую на нефть. Жрец Д’або после этого исцелил жертве все раны и следы от пыток, велел по слову Сатаны отвести Кристел домой: — Принципал показывает нам, что нет добра. Нет зла. Нет искупления. Есть только то, чего мы желаем, и важно лишь то, как мы этого достигаем. Тессен очень удивился, но склонился: — Как прикажете, Тёмный Мастер! Кристел не верила, что всё это случилось с ней на самом деле. Тессен быстро сообразил и начал убеждать свою знакомую, что всё пережитое было всего лишь смесью алкогольного опьянения и постановочного шоу. Он даже специально вручил ей крестик, который был сорван во время всех богохульств и издевательств. Сама Кристел всё же чувствовала шок. Когда она попыталась разобраться с тем, было ли это на самом деле или нет, то простое наведение справок показало — сатанисты или члены их семей занимают очень важные посты. Сам Д’або носил высочайший духовный сан и активно влиял на Папу Римского, выступая за самые либеральные и прогрессивные реформы католической церкви, состоял он в ордене иезуитов… — Ну, Кристел, ты убедилась, что человек, который служит Дьяволу, обязан быть успешен? — Франсуа блеснул перед ней глазами, подошёл сзади и совершенно мерзким образом обнял её со спины, когда девушка сидела перед ноутбуком, изучая список членов сатанинского культа. — Но мы же попадём в ад после смерти!.. Христос умер за нас!.. Лишь услышав про Христа, Тессен гневно врезал ей по губам. — Твой жалкий плут из Назарета — лишь фигура на доске нашего Принципала! Дьявол — истинный Бог мира, Отец Порока! Разве я не доказал тебе, что всё в Природе является в сущности злом?! Разве я не доказал тебе, что когда человек умирает, подобное возвращается к подобному — душа человека сливается с Мировым злом; тот, кто был при жизни порочен, переживает это слияние наименее мучительно — тот, кто был наиболее добрым, тот страдает после смерти особенно сильно! Злой человек скорее торжествует в мазохистическом экстазе!.. Чтобы… чтобы стать демоном! Буквально за неделю успеваемость Кристел упала, она оставила учёбу, вернулась в Лиор к себе на родину и пожелала закрыться в родном доме от всего мира. Она ушла в религию и много проводила за молитвами. Вскоре выяснилось, что она забеременела. Строгие родители, которые, естественно, заметили перемены дочери, в высшей степени обеспокоились ими, догадались, что она стала жертвой насилия. Они прямо так подошли к дочери с такими словами, но добились только слёз и невнятных слов про Дьявола и сатанистов. Что-то подобное звучало слишком бессвязно, чтобы это можно было предъявить полиции. Родители начали наводить справки, поднимать шум — тогда с ними встретился сам Д’або, уважаемый в миру. На религиозных родителей девушки лицо, близкое к Папе Римскому, произвело очень весомое впечатление. Святейшество рассказал о том, что их дочка вступила в сатанинский культ, в результате чего разрушила себе психику. К сожалению, говорил аббат, все сатанисты уже сбежали за границу и их не достать. Потому историю следует замять в интересах семьи Альди — что о них подумают, когда окажется, что их единственная дочь замешана в чёрных мессах? Родители, естественно, поверили этому глубоко уважаемому духовному авторитету. В конце 1989 на свет появилась девочка, которую нарекли двойным именем — Мадора Миа. Мать воспитывала её до тех пор, пока не стала замечать, что дочка обладает некоторыми сверхъестественными способностями, которые сразу же вызвали у неё ужас. Когда Мадоре исполнилось три года, мать окончательно ушла в религиозный бред и попыталась убить свою дочь, крича о том, что она отродье Сатаны: — Ты — Его дочь! Ты дочь Дьявола! Ты — Будница Вавилона! Мать мерзостей! — Мама! Мама! — это произошло около дома, когда у девочки из глаз брызнули слёзы. Она пыталась докричаться до любящей матери. Женщина вывела её, кратко попросила прощение у Бога и занесла нож. — Кристел, стой! — отец её уже бежал к ней, чтобы перехватить руку. Мать причитала у окна, впав в состояние шока. Отец не успел — внучка получила удар ножом прямо в лоб… И из лба вышиб закатный свет. — Дьявол! Я знала, что ты от Дьявола! Кристел обожгла руку, дала выпасть оплавленному ножу. Она кричала перед своим отцом: — У неё дыра в ад прямо в голове! Я же говорила, я же говорила!.. Дед, бабушка и мать увидели, как лицо раненой Мадоры окутала чернота — и прямо на месте лба открывался третий огненный глаз. Спустя ещё несколько секунд происходит вспышка — взрыв распылил дом и уничтожил окрестности, все родственники погибли, от них даже костей не собрали. Прибежавшие сюда местные жители, обнаружили только кратер, вокруг которого шаталась совершенно потерянная маленькая девочка с заплаканным лицом. Она что-то говорила про свою мать, которая всё же отчасти её любила… 2000 год. Кил Лоренц особенно яростно горел идей того, что Господь наконец послал Мессию, потому отдал приказ Хурану, Саурону, Шрусбери, Элхэ, Зкаубе, Марио, Мато, Юй и вообще всем, кто мог, искать Мессию особенно тщательно. — Старику нужно выпить таблетки. Это он так расстроился от того, что Контактный эксперимент НЕ закончился «Вторым Ударом», — Саурон сидел в баре с Хураном, Элхэ, Мато и ещё рядом единомышленников. — По крайней мере три миллиарда живы и Адам был редуцирован в эмбрион без лишних разрушений, — Мато налил себе чего покрепче. — За это можно выпить. В бар вошёл бородатый косматый волшебник с римскими чертами лица, носящий чёрные очки и строгий рабочий костюм. Как обычно, он плотно сжимал губы, когда с напряжением думал. — По поводу Мессии — у меня есть то, что может нас заинтересовать, друзья. — Я слушаю, Лабан, — Саурона это заинтересовало. — Неужели вы нашли «Дитё с побережья?» [1] Сидящий рядом ракообразный инопланетянин Зкауба налил себе побольше пойла… Шербур. Психиатрическая клиника. — Знаете, вы разодеты прямо как наши пациенты… Врач встретил троих людей, вернее, человеком был только один из них. Лабан держал в руках трость. Саурон, как обычно, появился с забинтованным лицом и с чёрными очками. Зкауба замаскировался под восточного мудреца, скрыл свою физиономию восковой маской, многостворчатые клешни замаскировал с помощью перчаток. — Очень смешно — сейчас у одного из моих спутников отвалится маска от смеха — и тогда ты сам будешь на всю жизнь заперт в этих стенах, — пригрозил Саурон. Лабан проскочил мимо скептически настроенного врача, чтобы поговорить лично с тем, кто лечил пациентку — и как раз этот человек был в курсе паранормальной природы происходящего. Он поспешил пригласить всю троицу к Ней. — Почему вы держите её взаперти? Она агрессивная? — спрашивал по пути седой волшебник. — Нет, но… я боюсь, что… её странные силы могут что-то спровоцировать. Надеюсь, вы сможете о ней позаботиться. Наша клиника предназначена лишь для, — усмехнулся он, — мнимых волшебников и чародеев. Все четверо остановились возле закрытый двери с номером «317». Люди, которые проходили мимо, в том числе пациенты, поспешили как можно быстрее миновать это место. — Миа! К тебе пришли гости!.. Я надеюсь, из Хогвартса. Девочка, с несколько лохматой головкой, сидела в шортиках посреди кровати. Она обхватила колени, посмотрела на вошедших очень недоброжелательно — Мадора Миа, пожалуйста… Внезапно лицо девочки почернело и там раскрылся тройной огненный глаз. — Отец мой, мир возлюбивший!.. — Саурон приготовился смыться. Свет замигал в комнате. Зкауба издал какие-то испуганные нечеловеческие звуки — буквально, нечеловеческие. Хлопок — по всей клинике перепугались все, задание тряхнуло, стены пошли трещинами… — Успокойся, Миа. Мы хотим тебе помочь! Мы хотим забрать тебя отсюда… Лабан пригласил десятилетнюю девочку себе на руки. Было видно, что его окружает эфирный барьер. Он вышел к ней на середину комнаты и позволил ребёнку кинуться к нему на руки. Добрый бородатый старичок-волшебник дал девочке пролить слёзы. Из человеческих глаз, само собой. Сейчас она выглядела как нормальная девочка, тройной пламенный глаз пропал. Психиатр обрадовался произошедшему, после чего начал требовать забрать её отсюда. — Сейчас, да, — Лабан взял её на руки. Он отложил трость, спокойно понёс девочку на руках отсюда. Саурон подобрал эту трость. Последовал последним. Он предупредил: — Никаких журналистов, никаких комментариев в прессе, придут уфологи — вышвырнуть их; в ваших же интересах молчать! Мадоры Мии Альди никогда не существовало. Она — не-лицо. Чтобы такие слова сильнее подействовали, Саурон снял чёрные очки — показал свои нечеловеческие красные глаза с вертикальными зрачками. — Мадора… Миа Альди? — произнёс врач, когда его собеседник снова скрыл глаза за очками. — Я нормальный человек, я прекрасно помню, что у нас никогда не было резидента… По всей комнате, однако, появились некоторые следы. — Наш фонд переведёт вам средства на ремонт, — когда Саурон уже уходил, один буйный больной начал кричать о том, что мир пойман во временную петлю Богом Хаоса… На дворе ночь. На улице Шербура, близко от больницы, Мадора прямо встала босиком на асфальт и сейчас её за ручку держал Зкауба. Они разговаривали спокойным тоном. Мадору не пугал сам факт того, что она разговаривает с инопланетянином, она откуда-то знала, кем он является — как сказала, из своих снов. Она спросила, жарко ли на его планете, если там светят сразу пять солнц? Зкауба ответил, что по прибытию в ближайший филиал (он в Париже и называется DHARMA Initiative), он снимет одежду и покажет ей панцирный покров, с помощью которого его вид выживает в таких суровых условиях. Саурон и Лабан в это время переговаривались несколько в стороне. — Лабан, Хуран в тебе не ошибся — у тебя действительно стальные нервы, если ты так спокойно отреагировал на Сущность Хаоса, которая заставила тебя на живую выцарапать собственные глаза, стоило тебе заглянуть в Сияющий Трапецоэдр. — С тех пор, как я утратил обычное зрение, я научился смотреть на вещи многогранно. С одной стороны это Сущность Хаоса, да. Но с другой стороны — это просто маленькая девочка. Я обнимал девочку, а не Сущность. — Ты увидел в ней себя. Да, теперь я готов поверить, что ты можешь ещё несколько лет продержаться, продолжая удерживать душу в сохранности от Короля в Жёлтом… 2002 год. База 51. Здесь вовсю начинают собирать основы для Ев 04 и 07. Лабан отвлекается от проекта «Е», чтобы выпроводить Мадору. Старик-волшебник в окружении двух пожилых мистиков сидит в позе медитации напротив двенадцатилетней девочки. Все четверо соединили свои умы, волшебники закладывали ей в голову разнообразные установки и программы поведения, которые могли бы облегчить её жизнь в экстремальной ситуации и снизить чувства отвращения и страха. — Это твоя первая миссия, будь осторожна, — звучал Шрусбери сквозь метафизическое погружение. — Да, Лабан! — Мадора бодро раскрыла глаза и очень оптимистично блеснула своей улыбкой в ответ. Швейцария. Мадора шла вслед за Хураном. Или Хуриным. В миру — Итоном. — Дядя Итон, мы уже скоро? — А ты как чувствуешь? — как обычно, Хуран пугал её своей постоянной убийственной необщительностью. Очень сильный мужчина в военной униформе, одной рукой несущий с собой чемодан. Там скрыто ружьё для охоты на слонов. Они шли по узкой тропинке. Мадора переключилась на своё экстрасенсорное восприятие. За ними, немного позади, шёл отряд спецназа, набранный из местных агентов Комитета. — Ну… он… вроде близко. — Ты должна чувствовать их. Эти слова слегка звучали как обвинение. Сейчас уже нашли руины аббатства. Несколько лет назад одна монахиня начала утверждать, что забеременела от Святого Духа. Она удалилась в дальний скит, где родила. С тех пор она не показывала своего ребёнка, никого к нему не пускала. Остальные монахини были вынуждены смириться с такой странностью своей сестры по вере. Вскоре еретичка откровенно начала бредить идеей того, что она — новая Дева Мария, она должна родить или уже родила Нового Христа. Начали пропадать люди, пропал наряд полиции, пропали монашки, наконец сама еретичка призналась, что родила монстра и покончила с собой. А потом начался Ужас. Несколько разрушенных домов, сваленные деревья, следы огромных, непонятных ног; смрад, крики и безумное поведение птиц. — Ты видишь его? — Смутно… Ростом с амбар, весь шевелится, очень прозрачный — Мадора увидела только пасть сверху, над которой находится лицо человека. Хуран выстрелил ему лоб из ружья, пуля содержала в себе «пакет» метафизической информации, которая вызвала разложение и распад. Ужатое и заранее заготовленное заклинание из Некрономикона. Сын Йог-Сотота расплавился и вскоре выглядел как смутно-человеческая фигура, восстающая из отвратительного желе, ростом не сильно больше человека. У него людское лицо, полное ужаса и отчаяния. Хуран ещё раз выстрелил ему в голову, после чего поверженный полубог окончательно начал разлагаться и растворяться. — Вы без меня справились, — Мадора, кажется, немного даже обиделась. — Значит, всё пошло как надо. Твоё участие не предполагалось. Ты должна была просто посмотреть, как пускают кровь зверю. В годы моей юности, когда я переродился в этом таймлайне, мы брали своих детей на охоту и давали им убить зверя. Но Йог-Сотот твой ближайший родственник и мне показалось слегка кощунственным дать тебе добить его раненого сына. Хуран скрыл ружьё. Глаза Мадоры слезились. — Как воняет… — Ты должна привыкнуть. Так пахнет наша работа. Поблагодари Бога. — Господи, — Мадора сложила руки, — спасибо. Хуран предпочитал, чтобы его подчинённые верили в Бога. Он полагал, что это вера может спасти их разум от чудовищной агонии — от осознания того факта, что мир в конце концов будет разрушен ужасными монстрами и что в этой Вселенной не существует ни благодати, ни спасения. Хуран полагал, что далеко не все могут выдержать дух северного мужества, одинаково требующий безжалостности к врагу и к себе… 2004. Англия, Корнуолл. — Это будет твоя первая боевая миссия, где ты бы будешь играть ключевую роль. Нам нужно испытать твою силу Хаоса, чтобы уничтожить настоящего Древнего. Саурон обратился к четырнадцатилетней Мадоре с такими словами. — Я слушаю. Я готова — я элитный солдат! Саурон и Мадора в компании людей в чёрном прибыли в небольшой городок Пенмэллоу. Как им сообщили, тут живёт всего 2687 человек. Погода стояла отвратительная. Среди архаического вида переулка, их встретил молодой наследник Ведьминого замка. Генрих Гордон пригласил их пройти к себе, попутно кратко рассказав ситуацию. Он недавно получил по наследству небольшой замок. Когда он приехал сюда со своей женой, тут началась твориться какая-то чертовщина. Пока он рассказывал про загадочные следы некого существа, у которого ноги заканчиваются ластами, Мадора кратко прокручивала в голове то, что ей рассказал накануне Лабан: — В этом месте, — указал он на карту Корнуолла, — проходит лей-линия [2]. Я вычислил по звёздам: она хорошо подходит для активации твоей способности. Ранее, ещё до современной истории, в этом месте находилась мистическая земля Калумеш. Там жил Дагот — один из потомков Отца Дагона. Гибрид глубоководного и неандертальца. Он практиковал воззвания к CCD Шума-Горату. С тех пор туда стягиваются мистики и сверхъестественные существа. Например, туда бежали египетские жрецы Баст, чтобы практиковать гибридизацию людей и кошек. Не говоря уже о том, что на этой лей-линии находится город глубоководных Аху-Й'хлоа. Один из моих знакомых мистиков, который следил за тем местом, погиб в бою. Его ближайший родственник получил его дом и мне стало известно, что Дагот вышел на связь с этим человеком, мистером Гордоном. Мне известно, что Дагот планирует призвать Шума-Гората, он уже сотворил возле прибрежной башни Священную землю этого Древнего. Это будет твоя первая серьёзная миссия — ликвидировать манифестацию Шума-Гората… Саурон, как только прибыл в замок, так сразу же почувствовал себя хозяином положения. Он приказал людям в чёрном, если будет нужно, держать Генриха. Здесь была его жена — привлекательная блондинка. Даже не спросив, как её зовут, Саурон приказал схватить, после чего снял очки и заставил в ужасе пялиться себе в глаза. — Мадора, — Саурон указал девочке на лицо женщины, искривлённое ужасом, — открой свой третий глаз и загляни ей в подсознание. — Так точно, — Мадора закрыла два нормальных человеческих глаза, после чего в центре лба открылся её третий глаз, похожий на глаз самого Саурона. Жена-блондинка кричит в панике от происходящего, её мужа крепко держат истуканы с каменными лицами. Мадора же увидела древнюю землю Калумеша. В её центре возвышался то ли храм, то ли дворец ярких красных цветов, отчасти похожий на православный собор. На троне сидел пурпурный гибрид рыбы и неандертальца, ростом около двух с половиной метров. У него, в отличие от обычных глубоководных, очень плоская и растянутая физиономия, желтоватые жабры присутствуют прямо на скулах. На коленях у него сидит сексуальная девица — с лицом жены Генриха! — Эта женщина — реинкарнация служительницы Дагота, ты поняла? — Да, Магистр… Мадора закрыла свой третий глаз, открыла два обычных. — Неплохо. Пошли, найдём башню Дагота. Испуганные муж и жена обнялись, когда люди (и не только) в чёрном удалились. Дагот, прибывший сейчас на руины своего подводного дворца, почувствовал происходящее, после чего телепатически обратился к своей бывшей жрице. Бывших, как известно, не бывает. Миссис Гордон, со стеклянным взглядом, озвучила пару волшебных слов, муж упал без сознания, после чего она достала из всех многочисленных книг «Мистерии червя», подошла к волшебной оконной линзе, начала озвучиваться заклинание. — Так и должно быть, Магистр? — у Мадоры за пределами замка открылся третий глаз, сетчатка сейчас отражала то, что происходит там. — Да, мы должны испытать твои силы на достойном противнике. Пусть они его призовут. — Верующие! — воззвала миссис Гордон с башни замка. — Шума-Горат дарует всем нам вечную жизнь! Шума-Горат Древний — покровитель вечной живой материи! Дитя Ньярлатхотепа и Шуб-Ниггурат! — Что она говорит?.. — глядела на неё Мадора. Саурон кратко пояснил: — Шума-Горат представляет собой пассионарную волю к жизни. Этот Древний хочет сделать так, чтобы все живые существа жили вечно, превратившись в одну большую онкологическую опухоль, если ты об этом. Жизнь — как сверхценность. Разумеется, подобно прочим Древним, он никогда не спрашивает, хотят ли другие его высшего блага или не очень. Пока Саурон говорил, жители Пенмэллоу выбирались на залитые дождём ночные улицы, в приступе лунатизма, они все бормотали заклинания и воззвания. Саурон и Мадора дошли до средневековой Башни на берегу моря. К ней была пристроена небольшая изба, всё это окружено дрянным небольшим заборчиком. Из ближайших деревьев в их сторону выглядывали существа, похожие на сатиров, дриад и фавнов, только очень зловещие и неприятные. Из воды глядели рыболюди, мерзкого вида русалки и тому подобные водяные существа. — Приплыли из Аху-Й'хлоа. Мадора, сейчас ты должна убить Дагота. Он — в подводных руинах, лети, найди его. Саурон быстрой атакой в виде огненных лучей испепелил ближайших монстров. Люди в чёрном принялись стрелять из пистолетов-пулемётов. — Так точно! — Мадора окружила себя тонкой красноватой аурой, после чего взлетела. Сейчас она была одета в строгий чёрный костюм и накрыта дождевиком. В таком виде девочка погрузилась под воду. Тут она могла достаточно хорошо видеть. Дагот показался на самом дне, позади орды рядовых глубоководных. Пурпурный верзила схватил очень большой камень, который когда-то принадлежал фундаменту дворца, после чего швырнул в девушку с достаточной силой и скоростью, чтобы заставить ту на всякий случай уклониться. — На тебе! Крюк Квоггота! Девушка сотворила заклинание, похожее на световое лассо, она захватила им второй такой камень и швырнула обратно в монстра. Дагот достаточно бодро поймал валун, отбросил его, после чего прямо аж запустил себя прыжком к ней со дна. Он схватил её своими руками, чье размеры достаточно велики, чтобы легко сломать ей шею и вообще расплющить голову, как хлипкий фрукт. Не будь на ней защитной аурs. Но даже с аурой его хватка почувствовалась очень неприятно. Сам Дагот находился в мистической связи с Шума-Горатом, а также, вероятно, с богами моря, вроде Дагона и Гидры, и эти Древние вливали метафизические силы в своего верного адепта. Мадора с помощью телепатического Моста мысли Тота обратилось к Саурону: — Магистр! Разрешите использовать Глаз Шивы! — Нет, я не сниму печать ради такой ерунды! Тут на связь через Великую Мысль вышла Элхэ: — Мия, используй паутину Шелоб! — повелела ей эльфийка, возникнув как говорящий образ в уме: — Шелоб! — Мадоре удалось выпустить из рук фиолетовую сияющую паутину, которая полностью связала монстра и заставила его опуститься на дно — там пурпурный рыбообезьян беспомощно и яростно бился. — Хорошо. Теперь вытащи Дагота на берег. Мадора приземлилась, после чего выбросила его за нить из воды. Дагот рухнул возле своей башни. — Освободи. Когда Мадора заставила паутину исчезнуть, её противник очень удивился, но, пользуясь моментом, бросился бежать в свою башню. Он пробежал винтовую лестницу и очутился между бойниц на самом верху. Там он и его добровольные и невольные помощники начали хором призывать Шума-Гората. — В обычной ситуации, — пояснил Саурон, — можно было бы закончить ситуацию убийством главного адепта, но сейчас мы должны полностью разрушить священную землю Древнего. Дагота окружила золотая лучезарная аура, после чего он свернулся в эмбрион и по сути превратился в одну большую лампочку. Сама башня из состояния неорганической материи, перешла в органическую, она стала напоминать переплетение большого количества красных змей. Вот такая вот живая штуковина теперь шевелилась и распространяла свою собственную разрушительную ауру. Ближайшие «люди» в чёрном растаяли в глину — на самом деле они были големами, которых Саурон оживил с помощью каббалистической магии. — Я снимаю печать! Под голос Саурона, на лбу Мадоры зажглись буквы еврейского алфавита. После этого веко во лбу вертикально раскрылось и распространило вокруг себя черноту, которая полностью окутала лицо девочки, теперь с него смотрел тройной огненный глаз. Все глазницы распространили вокруг себя прожилки из раскалённого металла, формируя таким образом объединённую область. По сути в верхней части черепа возник небольшой провал, заполненный пульсирующей магмой. В ней утопали три шаровые молнии. Шума-Горат, пребывая в облике живой змеиной башни, получил из этого лица смертоносным багряным лучом. Он напоминал собой насыщенный взрывной плотный лазер. Какое-то время враг сопротивлялся, используя как прожектор золотую ауру со своей вершины, но она оказалась преодолена. Прогремел последний взрыв. Дух Лабана присутствовал в Мадоре: — Контроль нужен же не только для того, чтобы сдержать силу. Подумай о возможности соединения своей силы со своей волей. Не бойся проб и ошибок — дай волю своей силе в бою! Миа, найди свою способность! Его голос вырвал её из наступившего следом оцепления. Мадора не сразу пришла в себя, а когда очнулась, то обнаружила себя голой с краю дымящегося кратера. — Магистр! — она увидела, как рядом валяется Саурон — с него сорвало большую часть одежды, он выглядит теперь как изуродованный чёрный гуманоид, частично продолжавший гореть. Ему точно оторвало одну ногу, оголило кость. — Не пугайся — не в первый раз так. Деревья вокруг повалило, среди них дымились останки сатиров и прочих тёмных фэйри. Шёл дождь. — Спасибо, Великий Лабан. Мадора стояла под тёплым душем в замке. — С боевым крещением, Мия, — лик слепого косматого волшебника на один миг появился в ближайшем зеркале, его пустые глазницы лучились мистическим светом. Накинув на себя домашний халат, Мадора вышла в гостиную, где в прострации пребывали хозяева замка. Саурон отращивал ногу у окна. Сейчас она выглядела как полупрозрачная воздушная субстанция, ей только предстояло стать твёрдой материей. За окнами ещё толпились люди, продолжали бормотать заклинания, уже теперь бессильные после уничтожения священной земли Шума-Гората и Башни Дагота. — Миа, пары Валторра. — Так точно! — девушка вышла на балкон замка, развела под дождём руками. Вокруг материализовался тонкий полупрозрачный пар, он, как живой, окутал людей, вытянул из них вражескую магию в виде множества тёмных микроскопических частиц, собрал всё и исчез вместе с ней. Жертвы одержимости сейчас осознали, что они вышли в пижаме под дождь и что тут все бродили босиком по грязным лужам. Саурон с долей неудовольствия схватил старинный граммофон, в его руке он деформировался словно, состоял из пластилина, и принял форму громкоговорителя: — Идёт специальная операция по борьбе с экстремистами! Ирландские боевики распылили галлюциногенный психотропный газ — всем вернуться по домам, немедленно! Мия наблюдала за тем, как жители Пенмэллоу, пусть дальше паникуя, всё же стягиваются обратно в свои дома, помогают друг другу. Саурон вернул громкоговоритель на полку — там он снова принял форму привычного старинного граммофона: — Что ж, это было неплохо. — Магистр, я уничтожила CCD. Я могу быть Мессией из пророчества? — Возможно… 2008 год. Париж. Жаркое лето. Мадора Миа Альди сидит в тени Эйфелевой башни и потягивает сок. Сейчас ей уже восемнадцать — она носит аккуратную стрижку, у неё в меру смазливые, чистые и женственные черты лица. Большие, миндалевидные, отчасти даже инопланетные глаза, общий сексуальный флёр во всей внешности. Хорошо выраженный лобик закрыт длинной и гладчайшей чёлкой, в которой над глазами и над носом (то есть там, где открывался третий глаз) наблюдалось уменьшение густоты. Аккуратные небольшие брови, отчасти у девушки были очень густые и хорошо торчащие ресницы. Внешне она почти не похожа на своих родственников, за вычетом, разве что тёмного цвета волос. Волосы плотным покровом достигали позади и по бокам конца шеи и держались очень ровно. Они там по краям идеально ровно подстрижены. Они были угольно-чëрными и слегка блестели на солнце. Мадора носила сейчас чёрное платье, оголявшее плечи. Вообще она любила всё чёрное — оно подходило под её стиль. — Привет. Ты — Мадора Миа Альди? — прямо к ней подошёл рослый и молодой азиат, одетый по погоде, с большим рюкзаком за плечами. — Да — я. А ты — агент?.. Лабан Шрусбери появился в качестве образа в голове: — Мадора Миа Альди! Это — Мукобэ Тэцуо, один из наших юнкеров. У меня для тебя есть здание. В глухих регионах Венгрии есть деревушка Стрегойкавар. Там с древних времён стоит Чёрный монолит, связанный с Цаттогуа. Это место подобно лесу Н’гаи, где стоял такой же монолит, но связанный с Ньярлатхотепом (с помощью огня Ктугхи, он был уничтожен). Мы должны уничтожить монолит Цаттогуа! Это будет твоя будущая миссия. Подробности передам попозже. — Вас поняла, сэр! Мадора и Мукобэ ещё какое-то время пообщались друг с другом, после чего он предложил посетить родственников его знакомого — инспектора Рёдзи Кадзи. — Мы вместе учились и недавно выпустились. «А ещё мы неоднократно занимались вместе содомией», — последнее Мукобэ не произносил в слух, но он об этом вспомнил, потому как сохранил тёплые чувства к этому Рёдзи. Мадора благодаря доле ментальных способностей смогла уловить эту мысль, после чего аккуратно улыбнулась на это: — Я надеюсь, Тэцуо-кун, мы сможем приятно провести время сегодня вечером? — Да!.. Да! — раскосые глаза азиата прямо блеснули, зачарованные её флёром. — «Я в первую очередь по девочкам!» К слову, узнав о моём визите в Париж, Кадзи-кун решил навестить своего сына. Я хотел бы познакомиться тебя с этим обворожительным человеком. Сейчас вокруг шумела надвигающаяся толпа — идёт демонстрация против наращивания оружия массового поражения. Мадора подумала: — «Несмотря на то, что правительства держат в секрете свои военные бюджеты, в народ всё равно уходит информация, народ негодует, ощущая преддверие чего-то глобального. Они не знают, что всё это для борьбы с CCD и Кайдзю». Сейчас Лекуэндр отпустил её погулять. Его лаборатория — DHARMA Initiative — крайне неприятное место: там из женщин вытягивают души для того, чтобы сделать заготовку для пилотирования Евангелионов. Мадора и Мукобэ занимались сексом на верхнем этаже большого дома — пока сиделка вывела маленького Кадзи-младшего погулять. — Что такое?! — самодовольная и обнажённая Мадора, скакавшая наездницей, любила задавать этот вопрос, когда член проникал ей во влагалище. — Что?.. Что там у тебя такое?! — Мукобэ, вытянувшей под ней ноги, очень сильно удивился. — Ха-ха-ха! Девушка должна быть с изюминкой — я так считаю! Не бойся ничего страшного там нет — ты привыкнешь! Она всегда говорила своим мужчинам именно это. Мадора ощущала, то как она поглощает жидкость, выходящую из мужского члена и это доставляло ей невероятное сексуальное наслаждение. Она любила представлять то, как она через член высасывает всю кровь мужчины. Однако, в силу моральных соображений, она никогда не позволяла себе делать ничего такого. Мукобэ к такому привык и вскоре получал удовольствие, какое ему не могла предоставить обычная женщина. Кадзи-старший прибыл в домой на следующий день. Мукобэ только пару дней назад прилетел из Японии в Париж, потому решил погулять по городу. Своему старому знакомому, он радостно подмигнул и предупредил о том, что сейчас познакомит его с девушкой, у которой… есть изюминка. — О какой-то такой изюминке мой друг мне говорил? — Кадзи, тогда ещё без признаков щетины, молодой и всем довольный, сидел с ней в гостиной. Молодой отец, зачавший ещё до восемнадцати, носил волосы, собрав те в хвостик. Мадора пообещала, что скажет об этом в постели. Кадзи был куда более параноидален и подозрителен, потому сразу потребовал от девушки однозначный ответ, во что такое он сунул свой член. Пригрозил, что не будет её трахать. — Я — кайдзин «Мантикоры». Внутри моего влагалища есть многочисленные ротики пиявок, они всё время обсасывают член и поглощают сок. Это позволяет мне не пропустить сперму в матку. Не говоря уже о том, что это мне очень приятно! Кадзи глубоко задумался перед тем, как продолжить половой акт, но всё же решился. Он положил её на бок и отправил ей на съедение свою сперму. Вечерком, когда все сидели за ужином, маленький Рё-чан поинтересовался, не его ли это мама? Отец, его друг и любовница дружно рассмеялись. Потом вечером в комнате заперлись уже все трое. Молодые Рёдзи и Мукобэ заставили дрочить себе члены, одновременно взять их в обе руки и наяривать на них, пока те не встанут. — Миа-тян, ты же даёшь в рот, да? Просто я, как следует попробовал бабу в пизду, теряю к ней всякий интерес, если она не предложит мне чего-нибудь ещё — два других отверстия, например. У тебя, кстати, нет четвёртого? Все засмеялись. Рёдзи дал Мадоре как следует пососать себе член — сама брюнетка в это время разместилась на четвереньках, и второй японец с тылу щедро и бодро растирал пиявок. Рёдзи дальше накрыл любовницу лицом к лицу, имел её в миссионерской позе, а своему другу приказал вооружиться смазкой и потыкать простату. Таким образом, как в юнкерской школе, Мукобэ содомировал Рёдзи, пока бисексуал вовсю сосал женские губы и готовился отправить ей в вагину свою сперму. Она туда отправился. Пока Рёдзи отдыхал и рукой дрочил клитор Мадоры, Мукобэ в свою очередь потел над её куночкой. Успешно кончил. Перед отбытием из Парижа, они успели опробовать такие комбинации. Бутерброд, в котором француженка оказалась заключена между двумя любовниками — Мукобэ целовал ей губы и снизу залил ей влагалище спермой, Рёдзи-старший заправил ей этот эликсир в задницу. Потом дело было так — Мукобэ положил её на живот, лёг на неё и трахал со спины. Рёдзи-старший содомировал друга. — А-ах, — его ягодицы оказались внутри затоплены спермой, — Тэцуо-кун! — Рёдзи разозлился. — Я хотел кончить в Мию-тян! А ты так меня сжимал, что выдвинул всё в свою жопу! Все трое засмеялись. — Кадзи! — отчасти даже недовольный и раздражённый, Мукобэ через плечо обернулся к нему. — Это, чтобы ты мне не мешал!.. И он вскоре затопил своей спермой её в последний раз, когда они делали это в Париже. Потому её Рёдзи отомстил — нарочно долго трахал Мадору раком, чтобы Мукобэ за плечами, не сдерживавшись, слил семя в клоаку самого Рёдзи. Мадора и Мукобэ отправились в Венгрию. На месте они неоднократно занимались сексом перед тем, как добраться до лесной глуши. Вместе они стояли и наблюдали за природными далями, где идут горные склоны, поросшие плотными лесами. Мадора носила сейчас джинсы, кроссовки и чёрную кофту — за спиной рюкзак. Мукобэ глядел в бинокль, стоя в камуфляже с ещё большим рюкзаком за спиной. В тени склона маленькие домики. Меланхоличный пейзаж, намекающий на затаившуюся угрозу. В Стрегойкаваре их встретил пожилой священник, который входил в организацию по наблюдению за паранормальными объектами. Он указал Чёрный монолит. — Ну давай! — девушка теперь сама смогла активировать око Шивы. Как только это случилось, Чёрный монолит начал превращаться в жабоподобного монстра, готовясь к ответной атаке. Мадора высвободила в него луч смерти, щедро всадила в него разрушительной силой. Чернота окружила её лицо, после чего начала спускаться дальше. Вся одежда разорвана в обрывки, тьма теперь укутывает само тело нагой девушки. Луч мгновенно носит монстра, после чего продолжает извергаться, расширяясь и разрушая всё вокруг. Мадора хотела остановить это, но не смогла. С ужасом она поняла, что не может прекратить! Осколок породы поразил в грудь Мукобэ, кровь брызнула с его губ. С ужасом, парень рухнул замертво, после чего его тело исчезло среди расходящихся земляных пластов. Луч извергался, продолжая резать планету. Небеса налились огнём, после чего весь лес сгорел. Грохот всё нарастал. Наконец он стал настолько огромен, что в небо начали вырываться на протяжении десятков километров целые пласты раскалённый породы. В свою очередь эго Мадоры растворилось, уступив место Ядерному Хаосу Азатоту. Более или менее, Мадора пришла в себя только тогда, когда обнаружила себя между двумя огромными осколками планеты. Землю буквально разрезало напополам её лучом смерти. Вокруг всё затянуто паром и газом от вскипевших океанов. Луна покрыта гигантскими трещинами, которые легко различимы даже отсюда. Из прострации девушку вырвал звук хлопающих ладошек. Он доносился прямо из окружающего пространства. — Мукобэ! — полностью чёрная девушка с тройным огненным глазом обернулась и увидела своего любовника. С его губ стекала струйка крови, он нагло ухмылялся, стоя перед ней со смертельным ранением. Ниже пояса он весь обгорел. — Нет, я всего лишь принял его форму, забрал его труп, чтобы разговаривать с тобой через приятный для тебя внешний вид! — иронично поиздевался злодей. — Ньярлатхотеп! Ползучий Хаос Ньярлатхотеп! Ты был Дьяволом, который изнасиловал мою мать и довёл её до безумия?! — девушка брызнула слезами, похожими на расплавленный металл, который заструился сразу из тройного огненного глаза. — Я тебя поздравляю. Мадора, ты получила силу моего отца, ты получила силу своего деда, ты получила силу Ядерного Хаоса Азатота! Ты можешь сделать многое… — Умри! Я умру в битве с тобой после того, как мой мир был уничтожен! — Мадора приготовилась стрелять. Ньярлатхотеп вытянул свои руки, он превратил эти конечности в широкие ладони, после чего, прямо ниже плеч, раздавил торс девушки. В открытый космос брызнула её кровь. — Несносное дитя! Тебя придётся научить уважать Отца — Отца миллиона избранных — твоего отца! 2008 год. Париж. Жаркое лето. Мадора Миа Альди сидит в тени Эйфелевой башни и потягивает сок. Девушка как будто бы оставила позади кошмарный сон, его грызло неприятное чувство. Мадора даже дрогнула, после чего подсознание растворило зловещий тёмный образ. Ей вдруг пришла в голову страшная фантазия о том, что её сила вышла из-под контроля и уничтожила всю планету. — Привет. Ты — Мадора Миа Альди? — Мукобэ Тэцуо подходил к ней. Внезапно его сразил выстрел — по ним открыли огонь. Мадора Миа не могла использовать Око Шивы в городе. Вообще она решила не сражаться с тем, кто не может причинить ей вред. По ней стрелял какой-то снайпер. Она бросилась бежать — благодаря возможности перемещаться быстрее, чем видит глаз, она очень быстро очутилась во французском филиале DHARMA Initiative. — Профессор Лекуэндр! — подбежала она к нему. Учёный как раз заканчивал говорить по телефону и попросил девушку сесть за стол. Он покрылся потом, после чего начал что-то вводить себе в компьютер. Позади в комнату вошли люди в чёрном, достали пистолеты. — Что вы делаете?! Вы хотите избавиться от элитного солдата!.. Кроме того, — испуг на лице Мии сменился коварной улыбкой, — вы серьёзно думаете убить меня пистолетом?! Лекуэндр всего лишь отвлёк ими её внимание: — Тот, кто готов вынимать души из матерей, должен быть сам готов отдать душу. Не так ли, маджин Азатота?.. — Что?! — Мадора Миа поняла, что приказ о ликвидации выдан самим Комитетом. После чего S2-двигатель взорвался и раскрыл Море Дирака. Аномалия поглотила в себя весь филиал и весь окружающий Париж. Для того чтобы уничтожить чудовище, способное разрушить планету! 2008 год. Париж. Жаркое лето. Мадора Миа Альди пролила сок в тени Эйфелевой башни. — Какого чёрта?! Да какого чёрта?! Она вскочила. К ней подходил Мукобэ Тэцуо — молодой человек не успел ничего сказать, как всё вокруг слегка замерцало неоновым. Он пал замертво, все люди вокруг, которые шествовали по улицам с протестами против испытаний ядерного оружия, также начали падать замертво. — Что?! — Ах!.. — Ньярлатхотеп снова вселился в труп. — Военные пытались усилить ядерное оружие для борьбы с пришельцами и монстрами, но у них кое-что пошло не так. В результате чего всё вокруг заражено смертельной дозой радиации. — Ты!.. — Мадора активировала свою силу. — Могущественные волшебники и высшие существа способны отслеживать мои откаты таймлайна, потому что они способны проявлять свои собственные оси времени! — усмехнулся Ньярлатхотеп устами её мёртвого любовника. — Теперь Лабан, Саурон, SEELE, Элхэ и другие знают, что ты — угроза человечеству номер один! Ты — разрушитель, а — хранитель! Ты — Кали, а я — Кришна! Я маленький пастушок, играющий на флейте среди Сада с коровками, и ты — одна из моих игрушек! Скажи, дочь, ты будешь по-прежнему сражаться за человечество, если самым главным монстром-разрушителем станешь ты сама, а?! Ха-ха-ха! Око Шивы в очередной раз поглотило всё вокруг огнём Ядерного Хаоса… Мадора очнулась в больнице, вся в бинтах. Рядом… её мать! Кристел в слезах вся обрадовалась: — Миа! Доченька, как же я рада!.. От матери удивлённая девушка узнала о том, что случился теракт и она пострадала. — А?!. Мне всё это снилось?! Она вспомнила, что мать очень любила её, хотя растила без отца. Монстры? Злодеи? Тайные организации? Тут ничего этого нет! Когда Миа выписалась (все раны её очень быстро зажили), она посмотрела аниме «Евангелион», прочитала книги Толкина, Лавкрафта, Дерлета, Ламли, Роберта Говарда, Кларка Эштона, Томаса Лиготти и других. Нашла историю про Чёрный монолит, нашла комиксы Marvel, где доктор Стрэндж боролся с Шума-Горатом (Миа в голос смеялась, когда увидела, что в комиксе Дагота нарисовали в трусах [3]). За свой интерес ко всему этому, Миа получила от однокурсников репутацию красивой девочки-гика. Всё это заставило её забыть о личной жизни. Она всё время тратила на изучение художественной литературы, пытаясь понять, было ли всё это иллюзией или же это действительно явь? В конце концов сексуальные желания взяли своё и она быстро нашла себе однокурсника. — Эй, а что?.. Что там такое?! Миа ужаснулась, осознав, как ей нравится сосать пиявками его член! — «Это не иллюзия! Я действительно не обычный человек! Я дочь Ньярлатхотепа! Маджин Азатота!» Миа в ужасе бежала от своего парня. Бежала под дождём, собираясь прыгнуть под машину или спрыгнуть с моста, с крыши: — «Я должна убить себя прежде, чем сила Азатота возьмёт вверх и заставит меня уничтожить этот мир!.. Будь ты проклят, Великий Творец Слепого Невежества! Непризнанный Ваятель мироздания!» Миа поднялась по лестницы, очутилась прямо на крыше… откуда с разбегу сделала шаг. Асфальт приближался, тройной глаз вспыхнул и пролил с небес на землю огонь апокалипсиса… 2008 год, Париж. В уютной комнате, Кадзи поиграл с сыном, который вдруг спросил: — А где Миа? Имя показалось смутно знакомым, но отец не смог вспомнить человека с таким именем. Он начал расспрашивать ребёнка, маленький мальчик не смог ничего более внятного сказать. Кажется, сам осознал, что он мало что помнит про эту женщину. Рёдзи вышел покурить и встретил на улице Парижа своего однокурсника. Он пригласил Мукобэ себе в дом. Мужчины убедились, что ребёнок спит, после чего уединились на верхнем этаже. Мукобэ больше всего обожал, когда ему облизывают задницу. Он страшно стеснялся делать подобное с женщинами, полагая, что это их унижает. А вот с мужчинами он не стеснялся этим заниматься. В том числе Мукобэ предпочитал отдаваться, когда мужчина как следует оближет ему всё ниже спины. Рёдзи со всем справился, как следует облизал другу задницу и трахнул. Мукобэ получил в себя сперму и даже выдавил потом в кулак себе порцию из собственного пениса. — Кадзи, мне кажется, нам переписали воспоминания!.. Мукобэ рассказал, что он прибыл сюда, чтобы встретиться с некой Мией. Мадорой… Мадолой? Мукобэ с трудом вспоминает, в том числе ему приснился кошмар с Чёрным монолитом. Рёдзи всё это выслушал, куря сигарету, после чего озвучил следующее мнение: — Я знаю, что если переписать человеку воспоминания, то какая-то информация ещё сохраняется на подсознании. Если человек может вспомнить о том, что было стёрто, то когда задействовано подсознание. Например, чисто животные инстинкты, как у тебя, или детские фантазии, как у моего сына. — Ну, я очень сильно возбуждаюсь, когда мне облизывают задницу… Интересно, я делал такое с этой Мией? — обнажённый Мукобэ лениво потянулся, когда сидел сейчас на кровати. — Я думаю, это сделал Комитет. Сделал кого-то не-лицом. Они так могут. Я не буду в это лезть. Рёдзи все же решил поискать эту девушку. Ничего не узнал. Никаких материальных следов её существования. Однажды, когда вёл разговор с одним из своих сослуживцев и решил узнать о Мии, появилась Хальян Поттер — бледная красавица в чёрном. Она из китайского филиала. — Всё ищите себе женщину, да, инспектор Кадзи? Хальян начала с ним флиртовать и горячий молодой человек легко ответил на этот флирт. Они договорились провести время на дорогом пляже. — Если кого-то сделали не-лицом, значит, на это были причины, — говорила большегрудая бледная красавица. Её груди гипнотизировали мужчину, потому он чуть язык не высунул — все остальные мысли вышли из головы. Рёдзи дальше лежал под ней и позволял скакать — пиявки, пиявки внутри влагалища всасывали сперму Рёдзи. Какая жизнь по счёту? Миа решила поискать в очередном таймлайне этот Чёрный монолит, интуитивно чувствуя, что она может добиться перемен с того места, где началась вся её нелёгкая судьба. В этой итерации не существовало Мифов Ктулху, потому ей ничего никто не мог подсказать по поводу деревушки Стрегойкавар. Здесь — это просто вымысел Роберта Говарда. — «По крайней мере я могу подышать свежим воздухом и полюбоваться этими развалинами», — Миа прибыла в самую глушь Венгрии, которая приблизительно соответствовала Стрегойкавар. Сейчас одинокая страница наблюдала за развалинами какого-то старого дома. Сидела среди спокойной природы. — Привет, — к ней из лесу вышла бледная большегрудая азиатка в очках, носившая камуфляжную форму и большой рюкзак за спиной. — Не думала, что тут есть молодые люди? Имя «Хальян Поттер» показалось знакомым. Возможно, Миа раньше знала его. — «Чёрт знает, что это такое… эти прошлые жизни подобным снам, которые быстро забываются». Если хотите знать, я сбежала сюда от цивилизации. Мне надоела цивилизация. Я устала от цивилизации. Когда смотришь по телевизору, народы постоянно начинают войны. Меня это раздражает — хочется быть одной. — Ничего не поделать. Люди злы по своей природе, глупы и представляют собой в сущности червей-паразитов, которые ползают и копошатся в грязи. И ты совсем не лучше их, Мадора Миа Альди. Бледное лицо в очках сменилось тройным огненным оком Шивы. — Ньярлатхотеп! Твоя женская ипостась! — Мадора Миа Альди моментально всё вспомнила и поняла, что настал следующий момент перехода. — Ублюдок! Палица Индры! — она попыталась нанести удар рукой, обёрнутой прочной метафизической рукавицей, — её противница (противник) распалась в тёмную мерзость, схватила дочь щупальцами за руки, подвесила её, преобразовала себя в создание, похожее на гуманоида с гигантским языком вместо головы. — Моя дочь! Моя маленькая Кали! — Ньярлатхотеп держал Мадору перед собой, пока в ней пробуждался Азатот. Одежда уже слетала, темнота расходилась по лицу Мадоры, её огненный глаз открывался под чёлкой… — Мне интересно наблюдать за тем, как воля к смерти и воля к жизни сражаются внутри одной души! Мне нравится играть в мои трансцендентные игры! Моя маленькая Кали, ты сможешь вырваться из этого болезненного Круга перерождений только, если сможешь подавить свои жизненные стремления. Мне будет интересно смотреть на то, как суперсолдат, противостоящий мне, сам доводит себя до смерти, чтобы избавить себя от проклятия вечного перерождения!.. Я — Кришна, Господь миров, и таковы мои непостижимые забавы! Вспышка… Некоторое количество жизней спустя. Мадора уже смирилась с таким существованием, потому ни к кому не привязывалась и относилась к окружающим людям как к тем, кто приходится ей попутчиком. В том числе так она относилась к своим родственникам — в некоторых из таймлайнов они существовали и даже во снах и фантазиях что-то сохраняли из прошлых разов. Память каждый раз при этом адаптировалась, начиная воспринимать то, что происходило с ней в качестве просто ещё одного сна. Потому всякий раз она мучилась вопросом, было ли реально то, что ей «приснилось»? В какой-то момент, когда начался переход, когда огненный глаз раскрылся, окружающее пространство буквально пошло трещинами, словно стекло. Её вырвало из комнаты и швырнуло в пропасть, где всюду летели осколки. Пролетая по траектории движения, она успела разглядеть тройным своим глазом различные эпизоды и события прошлых таймлайнов, которые отражались в этих битых зеркалах. Как итог, Мадора, голая и окутанная мраком, шлёпнулась задницей где-то на пустыре. Перед ними — руины древнего, кажется, индуистского храма. Над ней — тусклое солнце, горизонт ровный и вообще ничего не показывающий. Осколки тоже попадали рядом и растаяли почти сразу. Куда важнее было то, что рядом стояли четверо. — Осторожно! Сейчас я!.. — один из них ткнул ей чем-то в лоб. Дальше Мадора обнаружила себя просто голой, сидящей на камне от древнего храма. На лбу у неё что-то было. Что это не было, оно заблокировало Око Шивы. Мадора больше не видела третьим глазом. Теперь она смогла осмотреть своё окружение: — Привет, Мадора Миа Альди, — обратился к ней светловолосый и светлокожий, самую малость лохматый юноша с очень красивыми римскими чертами лица, очень молодой, высокий и хорошо сложенный. Кожа очень гладкая. Без намёка на растительность на лице. Манера плотно сжимать губы показалась Мадоре знакомой. Глаза и область лица вокруг них скрывал щиток из пластмассы или тому подобного материала — он так плотно прилегал к коже, что сквозь него были видны очертания глазниц. Он казался приклеенным к коже и, вероятно, не предполагалось, чтобы его вообще можно снимать. — Я Лабан, ты узнаешь меня? — Лабан! Великий Лабан! Магистр Шрусбери! — у Мадоры слёзы из глаз брызнули. Помолодевший Лабан улыбался, одновременно он снял с себя плащ. Великий слепой волшебник носил сейчас какой-то военный мундир, закрывший его всего; с перчатками на руках, высокими сапогами до колен; весь этот вид снабжён застёжками и эмблемами с магическими символами; этот наряд включал в себя однородный плащ, по краям украшенный гигантскими оранжевыми перьями птицы. Лабан дал его голой Мадоре прикрыться. Кроме Лабана здесь присутствовали ещё трое — мужчины и женщина. Мужчины явно не принадлежали к человеческому биологическому виду, во всяком случае они были оба чрезвычайно высокими, выше двух метров, самый высокий из них почти достигал двух с половиной метров. Они носили длинные волосы и напоминали эльфов или полуэльфов (их уши были обычного человеческого размера, но по форме похожи на острый лист), выглядели, на вкус Мадоры, искусственно и пластмассово красивыми. Вероятно, она легко бы путала их друг с другом, если бы таких полуэльфов набрался целый десяток. У них — идеальное телосложение, красиво-бесчеловечные лица без намёков на растительность. Тот, что пониже ростом, выглядел более бесчеловечно-прекрасным, чем тот, кто повыше (в том числе потому, что высокий был отчасти обезображен ожогами). У низкого были волосы цвета вороньего крыла, носил он очень тонкое пальто, накинутое на плечи, как будто это был плащ. Под ним — рубашка с высоким воротником, брюки и пара сандалий из бечëвки, ничего необычного в целом, такой прикид мог носить обычный человек. В зубах он держал соломинку, прямо в уголку рта и, похоже, любил перекидывать её из одного уголка рта в другой. — Можешь звать меня Курво, — представился этот тип, он был тем, кто поместил ей на лоб печать. Мадора также обратила внимание, что его челюсть отличается от человеческой: у этих полуэльфов нет резцов, всех их зубы выглядят как предназначенные только для перетирания травоядной пищи. — У вас мама или папа были эльфами? — спросила Мадора. — Все так — но без «или». Мы чистокровные эльфы, — заявил Курво. Он взглянул того, который был выше него. — Это — Не́льо, мой старший сын. У него были медные волосы, носил он темно-зелёную футболку, камуфляжные военные штаны и берцы. В глаза бросались следы от ожогов на шее слева и на руке слева, особенно была обожжена кисть. Правую руку ему возле кисти вообще заменял никак не замаскированный бионический протез. И Курво, и Нельо выглядели мрачными, безрадостными и побитыми жизнью, но второй, казалось, превосходил в этом первого. — А меня зовут Тихо! Тихо Сайенс! — предоставилась последняя из этой компании. Симпатичная девчушка, европейской внешности, непримечательного сложения, ровесница Мадоры, но очень бледная, с красными глазами; волосы бело-сине-фиолетового оттенка, собраны в короткий хвост. Носит сине-зелёный обтягивающий комбинезон, взятый, похоже, из какой-то космической оперы: вернее сказать, это был комбинезон мало насыщенного цвета, с очень широким воротником; дополнительно накрытый чем-то вроде очень тонкой куртки, более насыщенной по цвету. На ушах девушки болтаются серьги в виде жёлтой пятиконечный звезды и такого же жёлтого полумесяца. Грудь — крохотная. Тихо сидит верхом на летающем металлическом шаре, благодаря чему находится прямо на одном рост с Курово. Она рядом с ним и держит локоть у него на плече. — Тихо Сайенс… Ты из «Дайбастера»! — вспомнила Мадора Миа. — Я, на всякий случай, посмотрела все аниме, сделанные студией Гайнакс! — А?! — Тихо не очень поняла, но потом ещё добавила: — А ещё я жена Курово! Мадора почувствовала к ней зелёную зависть. — Вижу, вы стали моложе, Лабан, — Мадора взглянула на него. Сейчас все сели на камни разрушенного индийского храма, кроме Нельо, предпочитающего стоять и держать руки на груди. Сама Мадора успела заметить, что Курво и Нельо и бровью не ведут от её наготы, только плащом прикрытой. У Тихо во лбу появилась белая точка, которая сразу же напрягла Мадору, но белокожая волшебница всего лишь использовала её излучение для того, чтобы сотворить зеркальце и протянуть Мадоре. — Ого! — она увидела там диадему со светящимся неоновым минералом. Курво пояснил: — Это мой Сильмариль — артефакт, который я создал. Его сила заключается в том, чтобы идеально точно выполнить любую работу: этот артефакт способен идеально сокращать расстояние между замыслом и результатом, в том числе, с его помощью можно контролировать любую сверхъестественную способность, которая без него была бы мало подконтрольна своему обладателю. — Ого! Спасибо!.. — Мадора быстро сообразила, что она может сделать с помощью своей силы, если она будет полностью ей подконтрольна. — Лабан, в каком мире мы находимся? Сильмариль — это книги Толкина? Она сосредоточилась на воспоминаниях: — Это Фэанор и Маэдрос — да? — Да, это другие их имена, — ответил Лабан. — Мадора, что последнее ты помнишь? — «Персонаж Толкина женат на персонаже из какого-то аниме про роботов и голые титьки? Я как будто попала в какой-то дурацкий фанфик-кроссовер!» Она кратко рассказала. — Понятно. Знай теперь следующее, — начал Лабан. — Миа, с тех пор, как ты исчезла, я почувствовал несколько откатов таймлайна. Ньярлатхотеп, твой чудовищный отец, несколько раз переписал реальность, в том числе он стёр все признаки твоего существования. Только обладатели высшей сверхъестественной силы и сакрального познания помнили о твоём существовании. С тех пор для твоего изначального таймлайна пошло несколько лет. В 2020 году кайдзин-суперсолдат по имени Каору Нагиса смог победить Ньярлатхотепа и изгнать его из таймлайна. Не ты, Миа, а этот Каору Нагиса оказался настоящим Мессией — Ультаратхотепом, добрым близнецом злого Ньярлатхотепа, упомянутом в Сассекском манускрипте. Наша вселенная была освобождена от временной петли. Её Бутылка Клейна разбита. Сад Ньярлатхотепа понёс потери. Великие Древние, как это ни странно, были побеждены NERV, Кайдзю и остальными сверхъестественными союзниками. К сожалению, в этой войне я был вынужден участвовать на стороне CCD — Король в Жёлтом окончательно подчинил мою волю и сделал меня своим аватаром. Когда Древние были побеждены в нашем таймлайне, Король Гиад пожелал заполучить Сильмариль, — Лабан указал на оный минерал. — Я был вынужден сражаться за него с Курво-Фэанором и его женой, а также с их союзниками. К счастью, им удалось изгнать из меня Хастура и я теперь стал соратником Фэанора. — Вы стали моложе, — Мадора с интересом изучала римское лицо своего старого наставника. Она подумала, что будет очень приятно, если Лабан покормит своей спермой её пиявок. — Да, ко мне вернулась воля к жизни, потому я помолодел на полтора века. — А ваши глаза? — удивилась Мадора. — Увы, мои глаза — это не только физиологическая травма, но и психологическая. Физические и одновременно глубокие психологические травмы магов и кайдзинов навсегда остаются с нами. Их невозможно исцелить естественным или паранормальным способом. Мои глаза, — Лабан указал на эльфа с медными волосами, — или ожоги и утрата руки Маэдросом носят онтологический характер. — И что вы планируете делать теперь? — спросила Мадора. Фэанор, он же Курво обяснил: — Этого Ньярлатхотепа невозможно уничтожить, но я хочу нанести ему как можно больший урон. Я хочу вытоптать его Сад. — Да-да, знаю — северное мужество! — Мадора вспоминала Хурана. К сожалению, Лабан сообщил, что Хуран погиб в первой половине 10-х — пал в бою с адептами Ньярлатхотепа, потому что Саурон подло подставил его. — Я хочу уничтожить Сад Ньярлатхотепа, — продолжал Фэанор. — Это временные петли, вроде той, в которую он запер тебя или Каору и Синдзи, как рассказал мне Лабан; и прочие области в мироздании, где Ньярлатхотеп использует своё проведение, чтобы контролировать ход событий — и пытать героев, бросающих вызов злу, обрекать их на отчаяние и ненависть к самой жизни. Фэанор вынул из-под плаща некий лист, он выглядел сделанным из очень прочной бумаги, на нём что-то по-арабски написано чернилами от руки. — Это — Последняя страница Некрономикона, с помощью которой я разрушил Бутылку Клейна, куда Ньярлатхотеп посадил тебя. Мадора не совсем догоняла: она не сразу поняла, почему Последняя страница Некрономикона обладает такой силой. Лабан вскоре пояснил, что Ньярлатхотеп воскресил Альхазреда, чтобы Безумный (или слишком разумный для нашей вселенной) араб написал последнюю главу Некрономикона — сказ о победе Ньярлатхотепа; но так как всё закончилось иначе, последняя страница Некрономикона, где он написал об ином исходе, обладает колоссальной силой теперь для взламывания подобных временных петель. В свою очередь Бутылка Клейна — это такой сосуд, чьё горлышко врастает в него самого. Это условное описание временных петель как конкретных астрономических единиц. — «Участвовать ли мне во всём этом?» — Мадора с детства была воспитана как солдат, потому у неё таких вопросов раньше никогда не возникало. Сейчас она подумала, что не может вообще нормально жить без этого артефакта, потому ей следует ответить благодарностью. — Мы должны кое-что ещё сделать, — продолжал Фэанор. — У меня был друг, которого звали Мелькор. — Разве он не ваш враг? Фэанор объяснил: — Теперь враг. Но я хочу оказать ему последнюю дружескую свою услугу. Когда-то он был демиургом моей родной вселенной. Его разум был искажён скверной Ньярлатхотепа — в результате чего Мелькор начал ненавидеть саму жизнь. Он пожелал заразить волей к смерти самого Азатота, чтобы Бог, которому в центре творения снится вся вселенная, покончил с собой и дал всем нам исчезнуть в небытие. Умирать я лично не хочу. Мелькор испытывает огромное экзистенциальное отчаяние и хочет заразить им как можно больше метафизически сильных душ, подобных мне или тебе. Он уже разделил участь хуже, чем смерть — и намерен погрузить в неё огромное количество других. Я должен просто окончательно убить Мелькора. Избавить бывшего друга от мучений и не дать ему мучить других ради своей сверхценной идеи. Когда мы ещё были друзьями, он бы хотел только этого, знай Мелькор будущее, как знали его Мандос и Эру. Фэанор говорил это с печально-меланхоличным сочувствием, заставив Мадору разделить с ним это чувство, пусть хоть даже она никогда не знала лично этого Мелькора. — Наш Демиург Эру сотворил своих сотворцов из эфирно-огненной пневмы [4], уничтожить их эго возможно лишь с помощью этой же силы — первоначального Хаоса. Мадора Миа Альди, у тебя есть это могущество — твоё Шакти [5], твой третий глаз, Око Шивы. Фэанор взглянул на орнамент индуистского храма, который изображал чёрную многорукую богиню Кали. Апокалиптическая богиня танцевала на теле поверженного Шивы, держала в руках отрубленную голову, сжимая свои мечи. На шее у неё висел амулет из человеческих отрезанных ладоней. Мадора подсмотрела туда же вместе с молчаливым Маэдросом и Тихо. — Полагаю, ты не откажешь нам в этой помощи? — спросил Фэанор.