Рагнарок Старшего Бога Евангелиона

Камина и Йоко, полностью обнажённые, целовались и обнимались посреди постели. Симон, закончив снимать одежду, сидел пока с краю постели, смотрел на них и дрочил себе член. Йоко сейчас ему не интересна. Хотя именно ей довелось стать первой женщиной, в которую он влюбился с головой, её сексуальная внешность покоряла сердца многих мужчин и бросала их в любовную дрожь, Симону эту проститутка просто надоела. Сколько можно трахать одну и ту же женщину? Симон наизусть знал родинки на её коже, её широкие бёдра бросали в лихорадку лишь первое время. Он попробовал с ней всё. Теперь Йоко ему просто приелась. Кроме того, Йоко сама не любила его как мужчину. Её сердце принадлежало Камине. Любил ли он её, неизвестно, но Камине она очень зашла — единственное, на что он сетовал — так это на слишком мужскую попку. Когда Камина лапал ягодицы и бёдра Йоко, то ворчал по поводу задницы. Это не значит, что он ею брезговал — опыт секса с Симоном, в подземной деревне, научил Камину тому, что в заднице уже, чем в вагине, потому он предпочитал сношать девочек в попки, прямо как Синдзи. Сейчас Камина возбудил её, лицом к лицу овладел ею, обещая дать ей оргазм, а потом кончить ей в кишку. Симон, смотрящий на это, уделил всё внимание заднице самого Камины. Так как его «старший младший брат» шёл ему в новинку, его задние прелести очень привлекли внимание. — Камина, я хочу сделать с тобой это — что ты хочешь сделать с Йоко, когда дашь ей кайф, — Симон нацелился на ягодицы Камине, взялся сейчас лапать это седалище, и он понял, что испытывает большее влечение к его мужественной мускулатуре, чем к грудям и бёдрам Йоко. — Давай, Симон!. — закричала тут Йоко, находясь под Каминой, принимая в себя его толчки. — Обожаю, когда два парня делают это в постели со мной!.. — Камина, — Симон, чей член уже живо торчал, тискал загорелые упругие, даже пышные полушария мускулистого Камины, — может тебе сходить в туалет? Ты знаешь, как пользоваться клизмой… — Бля, Симон, не пизди! Реальным пацанам клизма не нужна! — Камина трахал сейчас Йоко. — О’кей, — Симон схватил тюбик, смазал свой торчащий фаллос, воткнул головку между ягодицы. — Принимай тогда… Симон всё же остановил Камину, не давал ему трахать его, после чего растянул задний проход пальцами, стараясь не приглядываться к ним, когда он их вытащил. Йоко смотрела на всё это, лёжа под Каминой, и чувствуя, как новые порции влаги обливают её куночку (в ней всё это время находится член Камины). Симон воткнул своё орудие, Камина стиснул зубы. Симон некоторое время давал ему привыкнуть: — Вот — полностью вставил, — Симон был очень доволен теснотой внутри Камина. Он двинул бёдрами. Камина, привыкнув к этому, сам продолжил во всю трахать Йоко. Он целовал её, пускался в движения, работал и потел своей мускулатурой. Торс Симона возвышался позади Камины, бисексуал трахал друга и впивался пальцами ему в спину. — Эх! Эх! Ых! — Симон трахал Камину столь же быстро, как Камина трахал Йоко. Видя секс двух мужчин, Йоко под натиском его члена, пережила оргазм. — Я кончила, Камина! — Йоко первой добилась этой цели. — Спасибо, Симон!.. — Йоко, — Камина посмотрел ей прямо в глаза, — я хочу трахнуть тебя в жопу. Чё, только мне давать жопу?! Йоко выбралась из-под Камины, сама себе растянула и смазала очко на глазах у своих мужчин. Симон всё это время не прекращал трахать Камину, в свою очередь сам Камина себе дрочил. В следующий момент Йоко вставала себе в вагину секс-игрушку и легла под него на живот. Камина воткнул ей свой член в анус. Йоко красная в лице, немного болезненно захватила руками подушку. Камина вонзился в неё, совершил несколько аккуратных движений: — Нормально? — Да, Камина, давай… — Ага! — и Камина пустился трахать Йоко в попку. — Бля, у тебя жопа прямо как у Симона!.. Сам Симон захватил руками торс Камины, поцеловал ему плечи и шею, дальше запустил себя особенно быстро и чаще. — Камина, я чувствую, что я кончу вторым… — Симон держался за Камину и чувствовал, что все движения члена теперь приведут к извержению. — Давай, Симон, кончай и я наконец смогу доработать Йоко без твоего хера в жопе!.. Камина кайфовал в ягодицах Йоко, стонал и озвучивал ругань — Симон сейчас плотно захватил Камину, стиснул зубы. Сперма вырвалась и затопила кишку Камины. — А-ах-х! — Симон отправил всю сперму в Камину, вынул член — весь в дерьме! Камина, чьи щёки заметно покраснели, расслабился, когда внутри у него опустело, потому накинулся ещё плотнее на задницу Йоко. Йоко напряглась, пальцами захватила простыню. Как итог: Камина звучно исторг ей всю свою сперму, опорожнил и разрядил мошонку в полушарии любовницы. Симон вернулся в комнату, когда омыл член, сейчас рядом с краю. — Я тоже не делала никакой клизмы, — Йоко лежала на животе, Камина вынул член и тот также оказался весь в дерьме. — Ничего страшного, — встал он и отправился смывать. Симон посмотрел на Йоко, она сейчас отдыхала, но в целом была довольна. Бута встретился с Симоном, натянувшим штаны, он шёл через одну из комнат. — Симон, возможно, перед тем, как браться за какое-то дело, тебе следует в священном одиночестве заглянуть в себя? Зорро оставил нам чёрный лотос, — Бута протянул препарат в пилюлях. — Да, наверное, мне стоит попробовать, — Симон взял его и поспешил сесть на постель. — Я прослежу, чтобы тебе никто не мешал, — Кротосвин встал у входа. — Я также подавлю вашу Спиральную энергию, если она выйдет из-под контроля. — Спасибо, Бута. Симон проглотил препарат, закрыл глаза и лёг голой спиной. Препарат отправил его в прошлую жизнь… Симон родился в Гитте (или Гиттоне), что в Самарии, в 10 веке нашей эры. Попал в Рим, когда мытарь, сборщик налогов, убил его родителей. Симон в ярости напал на этих людей. Он прикончил мытаря. Остальные римляне оказались впечатлены его боевыми навыками, потому отдали на гладиаторскую арену в Фиденах. Симон, казалось, полностью отчаялся, и лишь инстинкт выживания вёл его к цели. Возможно, он бы погиб, но судьба свела его с лидером гностической секты по имени Досифей. Он не только обратил Симона в свою веру, но и помог отомстить Риму. Используя меч Спартака (того самого) как ритуальный мистический проводник, они призвали потустороннюю сущность по имени Тухулка. Так летом 27 года деревянный амфитеатр рухнул, погубив огромное множество людей, и Симон был свободен. Будучи брошен без роду и племени в суровом и жестоком мире, Симон понял, что только сила имеет здесь свой вес, а сердце его прониклось ненавистью к человеческой расе. Симон принял религию, которую позже нарекут гностицизмом — согласна этому учению материальный мир целиком и полностью лежит во власти дьявола и его бесов. — Магия, — Досифей читал лекцию, — это всего лишь метод, с помощью которого Разум Мира побуждает себя изменять свои собственные образы. И каждый человек, обладающий Истинным Духом, будет частицей великого Мирового Разума. Следовательно… — Хватит! — вскричал Симон, поднимаясь. Все ученики поглядели на него. Гладиатор стоял, дрожал, прикрыл сейчас глаза одной рукой, а другую вытянув вперёд, словно пытаясь ухватиться за что-то неосязаемое. — Что такое? — вежливым тоном поинтересовался Досифей. — Говори, Симон. Мои слова пробудили что-то в твоём разуме? — Твои слова… — пробормотал Симон странно напряжённым голосом. — Они вызвали образ, видение… — Видение? — очень заинтересовался наставник. — Расскажи мне о нём, Симон. — Я видел женщину… — Симон рассеянно откинул назад чёлку, падавшую на его лоб. Она тут же вернулась на место. — Молодая женщина, в её волосах и глазах мерцали звёзды… Он замолчал и наклонился вперёд, задумчиво глядя на тыльные стороны своих ладоней. Досифей поднялся и улыбнулся. — У тебя было истинное видение, Симон, — спокойно сказал он. — Несомненно, ты — Истинный Дух, как я и подозревал. Симон, конечно, поначалу сомневался в такой вере: — Что за чушь? — спросил он, когда ему ещё только излагали это учение. — Если я — частица этого божественного разума, то почему у меня нет его могущества? Досифей поднял руку: — Послушай. Высший Бог стоит над материальностью, но давным-давно Он попал под власть злого демиурга Ахамота, которого древние персы называли Ариманом, а стигийцы — Азатотом. Так был создан Тот, кто страдал от боли и ограничений материи во многих плотских телах… и потому мы здесь. Идеи Досифея не ограничивались только рассуждениями о высших мистериях: — Итак, Рим — последнее и самое чудовищное земное проявление Ахамота, но на духовном плане он также повелевает Архонтами, чьи приспешники пронизывают всю материю вселенной с намерением причинить как можно больше боли. Эта боль возносится к звёздам как духовная энергия, питающая Архонтов и, в конечном счёте, самого Ахамота. Симон задумался над словами Досифея. Он думал обо всей той чудовищной ненужной боли, которую испытал и свидетелем которой был в своей жизни: об убийстве его родителей римскими сборщиками налогов, о своём жестоком порабощении и обучении в качестве гладиатора, о недавнем колдовском разрушении арены, на которой он сражался, и последовавшей за этим гибели многих тысяч зрителей… — Я много странствовал, — далее сказал Досифей, — и многому научился. Я привёз меч Спартака из Парфии, чтобы ты мог нанести им удар по Риму. Но этот меч был не единственным предметом, который я доставил сюда. Посмотри, — он указал на серую статую Тиберия за каменным алтарём, — я приказал высечь это изображение из скалы горы Завалон, на которой жил Заратустра, первый великий пророк, осознавший, что этот мир является ареной борьбы между добром и злом. Заратустра боролся со злом до самого конца, пока наконец не был повержен мечами человеческих слуг Аздахака Жестокого, величайшего из детей Ахамота. Однако Мазда, Владыка Света, продолжает жить, и ты, Симон Гиттонский, Его последнее частичное воплощение и защитник. Именно ты вскоре нанесёшь удар от Его имени. Осень 27 года нашей эры… — Я уже как-то говорил тебе, Симон, — говорил Досифей, — что я чувствовал: ты — избранник судьбы. Мои прорицания подтвердили это. Ты не только Истинный Дух, но и один из Высших — один из величайших осколков души Того, кто был разделён, а затем пойман Ахамотом в ловушку в созданном им материальном мире. Ты хмуришься от сомнений, Симон, но послушай меня. Ты действительно воплощение Единого. И теперь ты ощущаешь присутствие своего духовного двойника, Другой — ибо лишь только вчера в этот самый дом была доставлена девушка, в которой содержится одна из частиц Её великой души. Двое шестёрок Досифея показали Симону девушку — да, ту самую, которую он видел! — Я долго искал её, — невозмутимо продолжал волшебник, — с помощью заклинаний и прорицаний, а также шпионов, нанятых нашим покровителем, сенатором Юнием. Он снова кивнул в сторону дородного римлянина, сидевшего на бочонке с вином, с суровым выражением на грубоватом лице. — Это также стоило немалых денег, — посетовал Юний, — но в конце концов мы нашли её в ионийском городе Эфесе. Она дочь рабыни и её благородного хозяина. Её зовут Елена, и сейчас она будет жить в верхних комнатах моего дома. Досифей предупредил меня, похитить её будет непросто, потому что её отец начал испытывать к ней кровосмесительную склонность и не желал принимать никаких денежных предложений. Девушка уставилась в пол и слегка нахмурилась. — Мне приснилось, что я в опасности, но рядом был кто-то, кто мог бы мне помочь — кто-то, кого я знала давным-давно. Я разговаривала с ним. Его звали Симон, но я знала его и под многими другими именами. Я… я не могу вспомнить… Видение исчезает так быстро… Я Елена, из дома Продикоса в Ионии. В голосе девушки звучала горечь — она подняла глаза на закрытую дверь, и в них был страх. — Эти два негодяя, которые стоят здесь на страже, похитили меня и привезли сюда. Теперь я боюсь за себя даже больше, чем в доме моего отца и господина… Послышался приближающийся топот множества бегущих ног, крики, сердитые голоса. Затем в дверном проёме появились фигуры вооружённых римлян, которые пытались прорваться внутрь. Их глаза горели яростью — позади них двигалась толпа с искажёнными ненавистью лицами, размахивающая факелами, ножами и дубинками. — Отдайте нам Симона-гладиатора! — безумно кричали они. — Отдайте нам Симона-колдуна! Двери хватало для прохода только двух человек, и Симон встретил первых из них сталью, умело парируя, нанося рубящие и колющие удары. Один упал, смертельно раненый ударом меча в живот. Другой отскочил назад, внезапно испугавшись, но толпа снова толкнула его вперёд, и он тут же умер на острие сики. Симон взвыл от безумной ярости, размахиваясь и нанося удары. — Атар! — внезапно услышал он крик Досифея. — Приди, о, великий слуга Мазды! Дубинка ударила Симона по левому запястью, заставив его выронить короткий меч. В тот же миг его фракийский нож перерезал жилы на шее нападавшего, но толпа продолжала напирать. — Приди, о, слуга Мазды, приди со своим очищающим огнём! Внезапно зал наполнился вспышкой ослепительного белого света, выплеснувшегося из дверного проёма возле Симона. В этот момент его ближайшие враги, казалось, стали белыми, как мел, настолько интенсивным было сияние. В толпе раздался пронзительный крик, и она попятилась назад. Симон украдкой оглянулся и увидел, что факел в поднятой руке Досифея полыхает яростным бело-голубым светом, а глаза плотно закрыты, и тут же снова отвернулся, чтобы не ослепнуть. Его враги всё ещё отступали от дверного проёма. Затем, вместе с их испуганными криками, он услышал множество приглушённых отдалённых воплей, по-видимому, доносившихся с этажа выше, а также оглушительный топот множества ног — вся огромная толпа в ужасе бросилась врассыпную. — Приди, великий Атар! — вскричал Досифей. — Принеси гибель приспешникам Аздахака! Симон заметил, как в дальних уголках подвала, за факелами, пламенем и оружием, которым размахивала толпа, усиливается свечение. — В сторону, Симон, быстро! — крикнул Досифей. Симон инстинктивно отскочил от дверного проёма. Тут же мимо него, подобно метеору, пронёсся белый слепящий свет — Досифей швырнул зажжённый магическим образом факел через дверь в толпу. Оглушительный вопль ужаса внезапно вырвался из более чем сотни глоток. Симон увидел, как Досифей поманил его к себе, а затем исчез в шахте. Он поспешил к её краю, убирая в ножны меч, затем оглянулся и увидел, что весь подвал за дверью залит ослепительным белым светом. — Не останавливайся, — услышал он крик Досифея. В течение нескольких минут Симон шёл так быстро, как только мог, касаясь вытянутыми руками обеих стен и слыша, как чуть впереди пыхтит Досифей. Затем показалось, что глаз начал слабо различать окружающее. Оглянувшись, Симон заметил, что туннель позади них начал наполняться зловещим свечением. — Спаси нас Мазда! — выдохнул Досифей, когда увидел свет. — Быстрее, Симон! Беги! — Что это? — Один из огненных слуг Атара. Он искал то место, с которого я его вызвал, и теперь следует за нами! Симон снова оглянулся и увидел, что огромный живой шар пламени заполняет дальний конец тоннеля. Он сразу же начал становиться ярче и увеличиваться в размерах. Воздух наполнился странным гудением и потрескиванием. — Скорее! — крикнул Досифей. Ещё несколько шагов, и они оказались в конце туннеля. Симон ясно видел его в угрожающем сиянии позади них… Издалека доносились приглушённые звуки — ужасные звуки гибели тысяч людей, когда весь холм был окружён пламенем и поглощён им. На мгновение Симона охватил трепет ужаса, он забыл о своей ненависти к Риму, который убил его родителей и превратил его в жестокого раба на арене. Умирали римляне, но не только разъярённая, беспринципная толпа или жестокие стражники-садисты, которых он слишком хорошо знал. Умирали люди — хозяева и рабы, патриции и рабочие, торговцы и уличные мальчишки, женщины и дети — и не важно, какими добрыми или злыми они были, огонь уничтожал их всех. — Пламя Мазды, — пробормотал Досифей, будучи рад этому, — очищающее землю от мерзких приспешников Аздахака. Симон огляделся: — Хм… А где Елена? Она же сбежала раньше нас! Елена сбежала от них и вскоре оказалась в руках своего отца, который её искал всё это время. Симон не пожелал сейчас пытаться до неё добраться, с самого начала будучи не рад похищению и попыткам Досифея соединить их. Три года спустя. Симона мучил кошмар — Елену насиловал монстр-полусатир с жёлтыми щупальцами, она сама превращалась в мерзкую смесь козла и человека… Он начал её искать — узнал, что отец забрал её в Эфес… Симон выпрыгнул из кровати. Осень 31 года нашей эры. Отец вёл себя странно. Елена уже привыкла к тому, что он принуждал её к сексу и заставлял заниматься проституцией, но теперь старый извращенец дошёл до новой стадии. — Идём со мной, Елена. Высокая ограда, окружавшая храм Артемиды внушала трепет. Что могло таиться за ней? Эфес, чьи стены окрашены в красный цвет, словно кровью, а за ним, величественный даже на большом расстоянии, многоколонный храм великой Матери-Земли, которую греки называли Артемидой. Симон бежал со всех ног. Город его врага, колдуна Продикоса, отца Елены. Воспоминания о ней не давали покоя его душе после долгих месяцев путешествия из Парфии в Италию и наконец сюда. Продикос вёл Елену. Высокая внушительная фигура, мужчина был стройным, но в его походке чувствовалась огромная сила, а во взгляде — царственность. Он был одет в тёмную мантию, украшенную колдовскими знаками, в которых Симон признал египетские и стигийские символы. Черты его смуглого лица были тонкими, голова выбрита, коротко подстриженная борода черна как смоль, а тёмно-жёлтые глаза горят каким-то жутким светом, словно угасающие солнца. В правой руке он держал чёрный посох в форме змеи. Вокруг — много солдат. Шестеро гвардейцев в чёрных мантиях, с копьями и факелами в руках медленно вышли по двое в ряд. Ещё через несколько мгновений они уже поднимались по широким ступеням платформы, почти в два человеческих роста, на которой возвышался храм. Пение солдат отдавалось эхом, когда они маршировали между огромными колоннами и проходили через огромные высокие двери, а затем у Елены снова перехватило дыхание от представшей перед ней картины. Впереди, за ещё одним огромным четырёхугольником колонн, на многих из которых в креплениях горели факелы, простиралось огромное пространство с мраморным полом, частично открытое небу — внутреннее святилище, целла, а в крытой части здания почти до потолка возвышалась мрачная ужасающая статуя. Елена уставилась на неё, не веря своим глазам. Никогда ещё она не видела ничего столь подавляющего, столь зловещего. Она лишь отчасти походила на человека. Лицо, ужасное в своём классическом греческом спокойствии, казалось, взирало прямо вниз на смотрящего. Полураскинутые руки словно угрожали ужасными объятиями. По этим рукам словно бы ползали жуткие изваянные существа, а сужающиеся нижние конечности выглядели необычно сомкнутыми, будто находясь в покрытом символами саркофаге, как у египетской мумии. Самым странным было то, что всю переднюю часть тела существа покрывало скопление огромных грудей или половинок яиц. На его голове покоилась огромная цилиндрическая корона, а прямо над ступнями была вырезана огромная пчела — символ всего, что плодится и роится. В мерцающем свете мириад факелов тёмный возвышающийся кумир, казалось, пульсировал жизнью, и Елена знала, что видит самое впечатляющее в мире изображение Великой Матери, Владычицы Земли и супруги Кайвана, Звёздного бога. Большинство стражников заняло позиции перед колоннами, окружавшими громадную целлу, в то время как Продикос двинулся прямо по широкому мраморному полу, сопровождаемый дочерью и двумя стражами, которые шли рядом с ней. — Открой врата в свой мир, Великая Мать, — пел Продикос на греческом. — Выйди из Хараг-Колата, пещерного города твоего, и стань свидетелем этого обряда во славу твою. Я прошу об этом от многих твоих имён: Кибела, Великая Мать, Астарта, Ашторет, Артемида, Иштар, Нинту, Шупниккурат… Елена вскоре лежала неподвижно, белая на фоне чёрной драпировки алтаря и теней за ним. Продикос, отвернувшись от неё, глядел на возвышающегося кумира, подняв медный змеиный посох. Он громко пел. — И к тебе я взываю, о Звёздный бог, — нараспев произносил колдун. — Услышь слугу своего, коего ты назначил царём над этой планетой. Преврати меня сейчас из твоего Тёмного Слуги в Золотого Царя, как ты и обещал. О Безымянный, о Безвестный Боже, я молю тебя теми именами, которые ты дал своим верным поклонникам: Кайван! Ассатур! Внезапно самым невероятным образом тёмное одеяние Продикоса посветлело и засияло ярко-жёлтым цветом, затмевая свет факелов. Симон принял облик солдата и проник сюда. У него перехватило дыхание от этого зрелища — и он чуть не вскрикнул от ужаса, когда колдун распахнул плащ и повернулся лицом к алтарю. Хотя Продикоса всё ещё можно было узнать, он превратился в пугающую пародию на самого себя — волосатое смуглое существо, похожее на сатира, с заострёнными ушами, рогами и клыками, явно охваченное вожделением. Он подошёл к Елене и когтистой рукой сорвал с неё тонкую тунику. В то же мгновение Симон поднялся и занёс копьё для броска. Он не мог этого допустить. Увы, его попытку покушения заметили солдаты и кинулись на него. — Продикос, не трожь Елену! Симон с разбегу врезался в группу солдат, крича и нанося удары. Трое упали, получив глубокие раны, и умерли прежде, чем поняли, что их поразило. Ещё один повернулся и нанёс удар, но промахнулся. Симон пронзил копьём одного из их товарищей. Затем он ворвался в самую гущу, яростно рубя и убивая врагов. Симон уклонился от удара мечом, перерезал горло противнику и прорвался сквозь кольцо стражников. Отрубленная голова одного из них полетела в сторону. Резко развернувшись, Симон встретился взглядом с Продикосом. Глаза колдуна пылали сверхъестественной мощью — за злыми жёлтыми глазами чародея скрывалась гипнотическая сила. Простые солдаты не могли поразить Симона, чья аура подавляла их. Враги Симона казались странно неуклюжими, они шатались, спотыкались и ругались, задевая друг друга при этих неверных атаках, причём намного чаще, чем можно было бы ожидать в такой ситуации. Затем один из них закричал, когда гигантская пчела села на его шлем и вонзила своё жало ему в лицо. Симон чётко увидел её — да, чёрная пчела, размером с его ладонь и предплечье. Её многогранные глаза тускло поблёскивали в окружающем свете, а жало длиной с палец то и дело судорожно высовывалось из конца толстого брюшка. — Взять его! — Продикос материализовал рой таких пчёл! Симон всё равно с рёвом прыгнул вперёд! Простые солдаты бежали в ужасе от адского роя! — Йа-йа, Йиг! Йяхве! Продикос швырнул свой жезл на мраморные плиты. Симон едва успел отскочить в сторону, потому что посох тут же превратился в живую, толстую и широкую чёрную змею, которая, свернувшись кольцом, бросилась к нему, оскалив ядовитые клыки. Гигантские пчёлы кружились вокруг, силясь пробить ауру уклонения. Высоко над ним корона чудовищного идола Шуб-Ниггурат воссияла. — Отец?! — Елена отошла от транса. — Я не твой отец, Елена! — проревел изуродованный римский дворянин, превращаясь теперь в нечто среднее между сатиром и медузой. — Я вспомнил, что я — реинкарнация Его жреца! Я — Саккут, его Глашатай! Ему нужно спариться с Шуб-Ниггурат, я — семя Его теперь! Ты, Елена, станешь сосудом для Чёрной козы лесов! Покорись мне и тебя будет ждать медленное растворение — Шупниккурат заполнит твоё тело!.. — А-а-а! Нет! Не-е-е-ет! — Елена! — Симон срезал змея Моисея голову при попытке броситься на себя. Досифей наконец призвал пламя, испепелил им рой пчёл. Симон ткнул Продикоса мечом Спартака, сатир сейчас разрастался множеством жёлтых щупалец, чьи кончики закручивались спиралями. — Ха-ха-ха! Оружие, напитанное душком кучи дохлых рабов, это что — думаешь меня это поцарапает?! Симон благодаря своей метафизической ауре избежал участи быть разорванным его щупальцами. Маджин Хастура только отбросил его, после чего продолжал терзать Елену. — Симон! — прибежал Досифей, бросил ему в руки другой меч. — Попробуй это! В этот раз Симон перерубил мерзкие щупальца. Аватар Хастура закричал, Симон воткнул ему орудие в глотку. Он смолк и лопнул в гной! Из всего этого вырвался жёлтый свет, превратился в иного монстра — в Семя звёздного демона, носившее имя Аджар-Алазват. Без оболочки, этот враг улетел в пески Аравийской пустыни. Досифей пояснил по поводу меча с образом феникса: — Это меч Король Аквилонии. У него силы побольше будет. Не хотел его раньше давать — вдруг потеряешь. Параллельно этому рядом возник образ Шупниккурат, выходя из статуи, её дух, желая войти в Елену, наползал сочетанием мрака и света, она шевелила ногами козы, у неё торчали впереди груди, источали слизь влагалища… Елену парализовал ужас! — Валим! — Симон схватил её за руку, бросился бежать с девушкой. Астральные щупальца Шупниккурат схватили пустоту. Вскоре все трое сидели и отдыхали в первом попавшемся месте. — Обряд Зачатия и Умерщвления — акт симпатической магии, который заставил бы семя Звёздного демона соединиться с Великой Матерью, тем самым породив ужасное отродье, оно сокрушит наш мир. Симон напряжённо сжал свой кубок. Он невольно вздрогнул, когда вспомнил, что читал о таком чёрном ритуале в «Sapientia Magorum» древнеперсидского мага Останеса: злой колдун изо всех сил стремится вызвать звёздного демона Кайвана, и когда тот откликается на зов, колдун становится сосудом его духа. Теперь в его теле больше нет прежнего духа, есть смешение двух духов — оно зовёт себя Саккутом. — Как мог родной отец девушки даже подумать о таком извращённом безумии? Досифей глубоко вздохнул. — Он больше не был её отцом, Симон. Разве ты не читал о Саккуте, сосуде Аджар-Алазвата? Чародеи Ахерона, Стигии и ещё более древних цивилизаций знали их под другими именами, — Досифей мог поговорить об этом, когда вся троица сбежала от монстров. — Для народов первобытного Аттлума они были Коссутом и Ассатуром. Сами себя они называют Хастуром и Шуб-Ниггурат. Говорят, каждую тысячу лет Саккут пытается уничтожить мир. Именно он погрузил мир в Предвечную Ночь после катаклизмов в Атлантиде и Хайбории. И чтобы положить начало таким временам, его учитель Кайван, который обитает среди звёзд вблизи Ока Тельца, посылает на землю своё семя — Аджар-Алазвата, чтобы соединиться с Великой Матерью Шупниккурат, тем самым позволяя ей порождать Тысячи Мерзостей, которые захлестнут мир… Симон печально бросил взгляд на Елену, которая спала после побега… Январь 32 года. Все трое возвращались в Рим. Они пересекали путь между Персеполем и Сузами — на них вышел волшебник. — Я К’шастра, жрец ордена Высших Стражей. По крайней мере, один адепт нашего ордена всегда находится здесь. Ты — Симон Гиттонский, ученик великого мага Досифея… А, вот и он! Я видел вас несколько месяцев назад, когда с несколькими другими жрецами моего ордена посещал Персеполис. Досифея, Елена и Симон немного расслабился — их напрягла встреча с кем-то, кто излучал мистическую ауру: — Клянусь Ахура Маздой и его огненным сыном Атаром, что я не желаю вам зла. Но расскажите мне, как случилось, что вы забрались на этот пустынный хребет, да ещё посреди зимы? Досифей в один момент кратко переговорил с Симоном: — Этот священник здесь, чтобы охранять тайну, которую… которую пока следует хранить от человечества, по их мнению. Они несут свою стражу почти два года. Я хочу узнать, что это. Симону не очень нравилась эта идея, но он всё же последовал воле своего учителя. Он парализовал К’шастра, а Досифей последовал в гробницу. Маг начал в панике говорить о том, что они удерживают там то ли Каина, то ли Нимрода, то ли Аздахака, виновного во всех распрях мира. Симон и Елена дождались появления Досифея в компании ужасного существа, чёрного гуманоида, объятого племенем. Елена и К’шастра потеряли сознание от страха. — Не надо меня бояться. Неужели вы думаете, что люди без меня не справляются с убийствами и распрями? Симон обнажил меч короля Аквилонии. — Вы можете звать меня «Господин Аннатар»… Я здесь, чтобы навести порядок. Симон, смотря это воспоминание о прошлой жизни, понял, что имеет дело с Сауроном. Тогда Симон настоял, чтобы Досифей прекратил общение с этим субъектом. Аннатар, довольный свободной, замаскировался под человека и поспешил исчезнуть на востоке. Досифей, Симон и Елена организовали свою церковь, которая провозгласила Симона Мага не абы кем, а самим Богом. Он в колдовском поединке победил Досифея, потому теперь получил право возглавлять их орден Знающих. Симон рассказывал о том, что Елена — такой же Истинный Дух, как он сам, кто был опущен в блудилище злым Демиургом Ахамотом. Симон творил чудеса — мог менять свой облик перед толпой, летать по небу, оживлять статуи. На самом деле Симон до конца не верил в свою божественность и считал многие свои чудеса просто иллюзиями. Досифей убедил его в том, что им нужно собрать армию последователей для свержения Римской империи. Досифей верил, что собрав психическую энергию огромного количества людей, они смогут вытеснить влияние Ахамота, покровителя Рима. Троица прибыла в Тир, где им стало известно о том, что персидский священник по имени Матан хочет организовать пришествие Атара. — Атар — враг Ахамота, но прибегать к его Огню нужно осторожно, — предупредил Досифей. Симон с ужасом вспомнил то пожарище, забравшее огромное количество жизней. — Этот дурак Матан может сжечь весь мир без толку. Елена к тому моменту выучилась на жрицу Астарты и могла кое-что колдовать. — Если Матан обрушит на нас гнев Атара, мы сможем призвать божество иной стихии — например, Дагона, чтобы он оттеснил гнев огня, — придумала Елена. На том они порешили. Когда трое встретили Матана (или Маттана) на пороге прибрежного храма, он был неприветлив. Лысый жрец в белом одеянии, стоявший здесь, на освещённой факелами крыше своей обители, был таким… подавляющим. И не только потому, что он на голову выше большинства людей и в той же степени массивнее. Нет, что-то в лице этого человека с чёрными бровями, толстыми губами и тяжёлой челюстью намекало на жёстокость в сочетании с необузданной жаждой власти. Самыми зловещими из всего этого были блестящие тёмные глаза, в которых, казалось, присутствовало что-то злорадное и гипнотизирующее. Уверенность воли, которая чувствовала себя способной подчинить все остальные желания для достижения своих целей, если она того пожелает… Матан рассказывал, что он был зачат невинной девой, которая искупалась в заповедном озере — говорил, что он — Саошьянт, что он тот, кто пришёл на Землю для окончательной победы добра над злом. Разговоры были бесполезны. Вспышка огня! Симон и Досифей закрылись аурами. Елена за их спинами призвала мощь Дагона. Орды глубоководных и шогготов вырвалась из вод, рыболюди и иные монстры хлынули к берегу. Но вокруг Матана воссиял плотнейший пламенный барьер — даже попадания мечом Короля Аквилонии и броски мистических трезубцев от глубоководных ничего не дали: — Этот мир принадлежит злым силами! С помощью Атара я очищу его! Я — сам Заратуштра! Я был им в прошлой жизни! Вы — нечестивцы, не остановите меня! Этот мир будет гореть в огне, пока с него не исчезнут нечестивые! Вы — карапаны, мои исконные враги! Бой развернулся в прибрежном храме огнепоклонников. Елена направила через себя силу Дагона. Матан ответил ей: — Ку-Тхуга Фум-аль-хат на-ка-гаа наф-аль-тхаган! Гром прогремел с неба, оно наполнилось устрашающим янтарным сиянием. Тысячи крошечных точек света появились над храмом, и Симон закричал от ярости и разочарования. Он потерпел неудачу! Врата в небесах открылись! Атар-Ктугха, которого также именовали Яматом в древней Лемурии, готовился сойти на Землю и выжечь её до тла. Лысая голова Матана посветлела в фанатичном ликовании, вытянулись янтарные рога, фигура выросла так, что полностью заполнила просторное белое одеяние. Теперь его невидимые ноги ритмично цокали по плитам. Глаза, прежде тёмные, теперь горели жутким сернисто-жёлтым светом. И тогда Елена пропустила через себя психический импульс Дагона, который стоил ей жизни. Их обоих порвало на частицы и затянуло в ураган огня и в волны моря! Симон и Досифей опомнились, когда вокруг приходили в себя оглушённые глубоководные. Небесные врата Ктугхи закрылись и его дети исчезли. Симону осталось только пронзительно закричать! От Елены не осталось даже тела! Симон печально смотрел на Луну, чувствуя, что ему никогда не пережить прежнего чувственного опыта. Досифей был рядом с ним: — Елена ушла из этого века, но не от тебя. — Я хочу найти её. Симон не стал уточнять где — в мире духов, конечно. Досифей предупредил: — Мы с тобой — оба Истинные Духи. Но между нами есть разница, Симон. В твоём естестве содержится бо́льшая часть фрагментированной Божественной Души, чем в моём — возможно, больше, чем у любого другого человека. Импульс твоей духовной судьбы может увлечь тебя за собой в опасные сферы, где мои знания не смогут тебе помочь. Во время моего астрального путешествия, я смог лишь приблизиться к Сатурну, прежде чем моя душа в ужасе отступила, и я чувствую, едва ли был способен бросить вызов Архонтам и вернуться в своё живое тело. То, что ты ищешь, Симон, лежит далеко за пределами Сатурна… На мгновение молодой человек заколебался, почувствовав искреннее беспокойство в глазах своего наставника. Но он постарался сдержать свои чувства и сказал: — Веди, Досифей, если, конечно, ты не шарлатан. Досифея всегда бесило то, когда его называли шарлатаном. Лидер культа шагнул вперёд с маленькой баночкой синей краски, которую он достал из шкафа, и начал наносить на лоб Симона синий символ. По ощущениям Симон догадался, что это, должно быть, солнце с лучами или колесо со спицами. — Это символ Нараяны, Семиглавого Змея — тот самый, который я нарисовал на полу. Он старше Персии, старше Индии, старше человечества. Наги первобытного Му использовали его для обозначения Семи Аспектов Творения. Это поможет тебе проникнуть через семь барьеров, которые ты должен преодолеть. Старый маг на мгновение исчез из поля зрения Симона, затем вернулся, неся прямой обоюдоострый меч Короля Аквилонии, который он вложил ему в правую руку. — Возможно, он — или, скорее, его духовный двойник — понадобится тебе до твоего возвращения. С этими словами Досифей снова вышел из пентаграммы и выпрямился, держа древний свиток в левой руке, как жезл. — Есть и другое оружие, Симон, как тебе хорошо известно, — слова, которые тебе нужно будет произнести, чтобы перейти границы, установленные Архонтами. Я научил тебя лишь земному звучанию этих слов, но твоя душа уже знает их высшие вибрации. В надлежащее время они придут к тебе в полном объёме. Затем старый волшебник развернул свиток и начал читать. Его голос, который, к тому времени уже казался тающим вдали, теперь был похож на едва слышный шёпот, но Симон воспринимал его вполне отчётливо. И по мере того, как реальность менялась, персидские слова, уже знакомые по прошлым занятиям, на этот раз, казалось, приобретали новые, прежде никогда не осознаваемые значения: — О Атар, о Дух Огня, подними ввысь разделённую душу твоего ищущего, возвращающегося домой Владыки! Проснись, Симон Гиттонский, проснись! Пробудись, о Владыка Мазда, от сна материальности! Проснись… Перед глазами у Симона всё поплыло. Потолок превратился в тёмный бассейн, вихрящийся, утягивающий его вверх… — Пробудись, о Владыка Мазда, от сна материи!.. Симон поднимался, сквозь стены и перекрытия огромного здания, проходя сквозь материальные преграды, как будто их не существовало. Теперь он на крыше и почувствовал, что его стремительно уносит вверх, над тёмным, раскинувшимся городом Антиохией — вверх, к звёздам и полной, сияющей луне. Луна — Селена… Город отступал под ним, и, поднимаясь, он ощущал животную энергию сотен тысяч людей, которые спали в его темноте или крались по переулкам, выполняя тайные поручения. На мгновение ощущение этого бурлящего потока жизненной силы вызвало у него чувство, похожее на удушье, но затем всё более быстрый подъём вывел его из этого состояния. Теперь он мог разглядеть среди этой мешанины тревожных снов и мрачных эмоций несколько ярких искр, возможно, их было несколько десятков — таких же Истинных Духов, как он сам, интуитивно понял Симон. На мгновение ему дико захотелось броситься вниз и спасти их из этого бурлящего океана мучений, в который они были погружены, как бриллианты в навозную кучу, но понял, что не может этого сделать. Он был влеком Судьбой — и в то же время, как ни странно, своей собственной волей — к той высшей области, откуда, как смутно осознавал, изначально пришли все Истинные Духи. Лунный шар заметно увеличился в размерах. Он понял, что место это очень сильно отличается от представлений о нём самого Симона и других смертных. Луна не была окружена воздушным покровом, который окутывал благодатную Землю, а её поверхность показалась изрыта кратерами и устрашающе расколота. В этот момент Симон понял, что здесь произошла та самая легендарная битва между титанами и богами, и что в этом разрушенном, лишённом воздуха мире он не найдёт ответов на свои вопросы. Человечество, преисполненное надежд, использовало этот небесный шар, чтобы символизировать свою мечту о Вечной Женственности, но лишь самые тёмные из таких духов могли быть достойны сего символа: — «Геката, Лилит, возможно, даже эламская мерзость, которую в древности называли Шупниккурат…» Почувствовал, этот проклятый шар не так уж безжизнен, как это показалось сначала. Глубоко внутри него, как черви и насекомые в гнилом фрукте, кишели мириады разумных существ — существ настолько чуждых по форме, мыслям и целям, что Симон был рад, что его духовные чувства могут различать их лишь смутно. Их лидером было чудовищным — гигантское, пульсирующее, похожее на жабу, безглазое, с мордой в виде пучка медленно шевелящихся усиков, как у анемона. — «Тысячеликая Луна…» Симону показалось, что его плоть имеет пятнистую грибовидную текстуру и цвет. Это колоссальное существо было Архонтом — первым из нескольких, о которых его предупреждал Досифей и которых, как он знал, ему нужно было каким-то образом миновать. — Малеванахкут! Он выкрикнул это Имя резко, почти непроизвольно. Чудовищный лунный Архонт так и не проснулся. Имя защитило его. Сверхъестественная интуиция подсказала, что избыточная психическая энергия, которая не требовалась для насыщения лунного Архонта и поддержания его Сферы, направлялась наружу в пустоту, к следующей Сфере, той, что была… — Марс! — выдохнул Симон. Он нёсся к зловещей красной планете с невероятной скоростью. Прямо на глазах у него она становилась всё ярче, превратилась в диск. В это мгновение Симон осознал — старый астроном Аристарх был прав, утверждая, что Земля и другие планеты вращаются вокруг Солнца. Симон лишь мельком увидел красную планету — ощутил её разреженную атмосферу, её горы и равнины, выжженные, изрытые кратерами, как Луна, и чудовищную инопланетную жизнь, что таилась там и дремала под её поверхностью, и которая зашевелилась, пробуждаясь при его приближении. И тут он увидел, что Архонт Марса тоже просыпается. У этого существа пузырчатая красновато-фиолетовая голова, гладкая, как у осьминога, без каких-либо черт, за исключением двух больших открытых глаз и двух извивающихся масс, состоявших из более чем дюжины щупалец. Симон почувствовал, что эти глаза смотрят прямо на него, а щупальца тянутся в его сторону… — Хамаэль! И снова произнесённое им Имя было на самом деле не словом, а мысленным криком, полным космических смыслов, выходящих далеко за пределы слышимых звуков, которым он научился у Досифея на далёкой Земле. Архонт Марса вновь погрузился в безмятежный сон, но ужас, исходящий от него, уменьшился не сразу. Путь от Марса до Юпитера занял гораздо больше времени, несмотря на возросшую скорость Симона. Он оглянулся и увидел, что Марс уже превратился в крошечный диск, а Земля была не более чем ярким пятнышком неподалёку от Солнца, которое, в свою очередь, казалось вчетверо меньше своего привычного размера. Симон отвернулся, снова ощутив душевный трепет при виде огромных пустых пространств, в которые погружался. Впереди Симон увидел сияние Юпитера, гораздо более яркого, чем ему когда-либо доводилось видеть. Симон ахнул, когда этот чудовищный мир разросся в его поле зрения, приближаясь к нему справа по дуге своей огромной орбиты. Казалось, что он вращается каждые несколько секунд, и по мере его приближения Симон мог видеть четыре большие луны и несколько спутников поменьше, медленно вращающихся вокруг него по орбитам. Он был потрясён, осознав, насколько замедлился ход времени — неужели его опустевшее тело умерло за те недели или месяцы, прошедшие с того момента, как он его покинул? Ещё больше его потряс вид этого колоссального раздутого вращающегося тела, которое он когда-то называл планетой Юпитер. Она была невообразимо огромен. Он чувствовал, что более тысячи миров, подобных Земле, могут быть легко поглощены ею. Полосчатая поверхность гигантского мира вздымалась и бурлила, и при каждом тяжёлом вращении он видел на экваторе большое красноватое пятно в форме глаза, то расширяющееся, то сужающееся по мере вращения, словно водоворот, пожирающий планету. Симон чувствовал, что бурлящий мир сам наполнен чудовищной жизнью. Его разноцветные полосы казалось, пульсировали, словно плоть вращающейся медузы, а красноватое пятнышко-глаз морщилось и извивалось, будто злобно поглядывая на него… Он услышал глубокую ноту, пульсирующий гул, гармонирующий с другими сферами, которые он оставил далеко позади. Ему нужно было Имя! Досифей называл ему человеческие слоги: Цед… Цадек… — Цадаккаэль! Теперь остался только Сатурн. Сатурн, как он теперь видел, был похож на Юпитер — огромный, окружённый кольцами и вращающимися лунами. На нём тоже не было видно Архонта, но, казалось, был пропитан пульсирующей злой жизнью. Кроме того, он был окружён широкими вращающимися кольцами — кольцами, которые, как интуитивно понял Симон, служили для большей концентрации энергии его сети, улавливающей души. Чудовищная планета вращалась так быстро, что, казалось, жужжала. Звук её сферы становился всё громче, и Симон почувствовал, как вместе с ним растёт и его страх. — Зиулкваг-Манзах! Он начал произносить это Имя ещё до того, как поравнялся с планетой, и миновал вращающийся полосатый шар прежде, чем закончил. — Что?! Ещё! Симон приближался к ещё одной планете. Он увидел её, быстро приближавшуюся, огромную, окружённую кольцами и полосами, как Сатурн, но полосы были темнее и зеленоватого цвета, а кольца меньше. Она угрожающе гудела, вращаясь, безумно заваливаясь на бок своей орбиты, а несколько лун кружили вокруг неё вертикально, как рой ос. Симон схватил свой меч, выставил его сверкающее лезвие перед собой. — Вспомни имя… Воспоминание и произнесение его пришли одновременно, едва успев вовремя: — З’стилзем-Гхани! Приближение следующей планеты, которая напоминала предыдущую своими размерами и зеленоватыми полосами, казалось медленным и размеренным, и Симон осознал, что время для него действительно значительно ускорилось. Он снова ощутил зловещую жизнь внутри этого чудовищного шара… Наконец он пробился через все. Звёзды — невероятно далёкие звёзды — менялись. Те, что были впереди, становились всё ярче и приобретали голубой цвет, в то время как те, что оставались позади, тускнели и краснели. А затем, прямо на глазах у Симона, они начали менять свои узоры и перспективы — созвездия смещались, теряя свои знакомые очертания, всё быстрее и быстрее растворяясь в гигантском водовороте сияющих мотыльков. На мгновение он ощутил центры силы, по нескольку в каждом звёздном вихре — обители Архонтов, а также испуганные и страдающие души триллионов существ, втягиваемые в них, питающие их. Казалось, что из материальной вселенной доносится один громадный стон, и Симон почувствовал, как его ликование угасает, сменяясь ужасом!.. А затем появился Свет — трансцендентное, сверкающее, всепроникающее сияние — и необычайно расширившаяся душа Симона вновь возликовала. Он подумал, что преодолел Семь Барьеров на пути к Плероме, Полноте, Царству Света. Симон подумал: — Настоящее — вечное, неизменное Царство Сияния. Меня зовут не Симон. Я — Мазда, Владыка Света, великий Тот, Кто Стоит Особняком, Кто Заключает в Себе Всё. Но есть и Другая, которая разделяла со мной. Её зовут Эннойя, Вечная Мысль. Мы не люди, мы — многомерные сферы чистого Света. Мы — двойники Эона Полноты — близнецы, но зеркальные. Фигура, возникшая в центре сияния, была совершенством женского начала, человеческой и даже более чем человеческой, соблазнительно облачённой в зыбкий туман чистой белизны. Хотя её тело было прекраснее человеческого, длинные волосы сверкали белизной, а глаза больше походили на голубые бездны эмпиреев. Симон почувствовал, как его сердце дрогнуло. Это действительно была та, о ком он мечтал. Симон и Елена смотрели друг на друга, пока не прошло совсем немного времени… — Ты за тот короткий год стала для меня всем! — произнёс он человеческими устами. — Конечно! — Елена рассмеялась человеческим смехом, тряхнула сияющими волосами. — А как могло быть иначе? Но это странный сон. Я поделюсь им с тобой. Внезапно появилось Нечто Иное — что-то ещё в дополнение ко Всему, к тем Двоим, которые были Единым. Для человеческого взгляда Симона оно предстало в виде клубящегося пятна тьмы. Это нечто казалось далёким, хотя судить об этом было трудно, поскольку не имелось никаких предметов, которые можно было бы использовать в качестве ориентиров. Оно медленно увеличивалось, приближаясь… — «Смотри! — сказала Эннойя, смеясь и указывая пальцем. — Начинается наша грёза. Мне нужно подойти к ней, заглянуть в неё». — Нет… мы не должны… — у Симона возникли сомнения. Её прекрасная фигура уже поворачивалась, устремляясь навстречу вихрю серой слизи, который теперь сгущался, растекаясь по вселенской белизне, как поверхность мутной заводи. Тот, кто был Владыкой Света, поспешил за ней, его эфирный образ был взбудоражен смутными дурными предчувствиями. Эннойя опустилась на колени рядом с заводью, заглянула в неё, и её поверхность забурлила ещё сильнее, как будто её всколыхнул отражённый свет. — Эннойя, нет! Внезапно с пронзительным криком она упала вперёд и исчезла в заводи, падая или втягиваясь в своё собственное рассеянное отражение, а затем свет, исходивший от неё, и само это отражение исчезли. — Эннойя! Тёмная поверхность заводи начала успокаиваться, но Вечность внезапно превратилась в пустоту. Симон подбежал к краю заводи. Всё, что находилось под этой поверхностью, показалось ему совершенно другим. Вместо серой пакости теперь кипели триллионы и триллионы бесконечно крошечных мерцаний света во мраке — зарождающиеся частицы материальных миров, появляющиеся и исчезающие слишком быстро, чтобы можно было сказать, что они существуют — им не хватало энергии для продолжения существования. Симон ощутил странный ужас и даже некоторое отвращение при виде этой ежеминутно сверкающей бесконечности надвигающейся материи, наделённой потенциалом рассеянной и ограниченной жизни. Она доходила до его человеческой части, как отвратительный звук, издаваемый роем мерзких насекомых под камнями или змеями в гнезде, отвратительный в своей витальности. В нём было что-то злое, чреватое и стремящееся воплотиться в материальную форму. Симон воспринимал это со странной двойственной реакцией: с одной стороны, как человек, он испытывал настоящее облегчение, когда видел нечто отдельное от него, некое своеобразное пространство, напоминавшее ему о привычной материальной реальности, к которой он привык; с другой стороны, как Владыка Мазда, он испытывал отвращение при виде этого зарождающегося материального существования. — Я — Мазда, Тот, Кто Стоит Особняком! Я пребываю вечно! Ты должен вернуть мне Эннойю! Чернота резко, глубоко зарычала — это был злой смех? — Ты — Первая Грёза Эннойи! Ты взял её сущность и разделил её на бесконечно тонкие частицы. Из них ты создам меньших существ, которые будут служить тебе, материальные миры, которыми они будут править, и существ, энергией которых они и ты будут питаться! Нечисть, ты не удержишь её! Пульсирующая масса начала уменьшаться, превращаясь в возвышающуюся человекоподобную фигуру из чистой черноты. Силуэт её массивной головы показался Симону похожим на львиный, и он вспомнил львиноголовый символ Демиурга, носивший имя Иалдаваоф. В руке у него сжат меч, лезвие которого казалось таким же сумеречным, как субстанция самого Ахамота. Тёмная фигура подняла своё оружие. Два клинка света и тьмы встретились в титаническом столкновении могучей энергии — энергии, которая мгновенно была поглощена бурлением триллионов почти-частиц, осаждая их в реальность. Эннойя завизжала, когда эти частицы своим осаждением потянули за собой в реальность другие, превратив свою субстанцию в материал, из которого будут созданы миры. Мазда тоже вскрикнул от гнева и изумления, ибо эта вспышка энергии на мгновение осветила лицо под львиноголовой короной Ахамота. Он понял, что это лицо, юное, но уже ожесточённое, отражающее ярость и решимость, было точным отражением его собственного! Затем вся эта пустота, взорвавшаяся в Бытии, в той точке, где столкнулись лезвия мечей, колоссально раздулась, как многомерный пузырь, и излилась потоком устойчивых и невообразимо многочисленных частиц. И вместе с ними исчезла разрозненная фигура Владыки Мазды, смешавшись с ними в виде столь же бесчисленных кусочков света, в то время как затихающий смех чёрного Ахамота, казалось, гремел по всем мирам, которые вскоре возникнут… Симон пробудился на Земле. Из глаз брызнули слёзы. — Когда-нибудь я буду с тобой, Елена!.. Весна 33 года. Симон путешествовал один, кратко наблюдал за проповедником из Назарета, сыном Йог-Сотота. Он узнал от одного из его свиты о существовании Изумрудной скрижали — мистического артефакта, который сдержит в себе все знания мира. Симон почти сразу же встретился с Аннатаром, который тоже наблюдал за проповедником и его сектой. Алоглазый пообещал Симону показать скрижаль. — Это артефакт, который позволяет тебе связаться с мировым разумом. В благодарность за освобождение, я покажу тебе сферу, подобную той, которой владел Зон Мезамалех, известный тебе. Симон получил возможность впасть в транс перед артефактом. Он совершил астральное путешествие в прошлое по линиям крови, вплоть до самой примитивной жизни, он встретил Абхота и Уббо-Сатлу, получил возможность прочитать Скрижали Первородной Расы… Симон усилием воли смог вырваться отсюда. — Я ничего дельного не узнал… — Возможно, тебе поможет одна волшебная птица, — подсказал Аннатар. Весна 34 года. Симон прибыл в Египет и спас птицу Феникса от культистов Ньярлатхотепа, желая взамен найти подсказку, как добраться до Елены. Птица посоветовала найти Книгу Тот-Амона. Симон пожелал вызвать дух Стигийского колдуна, но оказалось, он не в Шеоле, а в подлунном мире — он привязан к древнему Кольцу. К удивлению, Симон узнал от духов, что Кольцо сейчас в Риме. Март 37 года. Император Тиберий пожелал обрасти вечную жизнь и решил взять под контроль Чёрное кольцо Сета из Стигии. Симон прибыл к нему. Увы, злой волшебник почти превратил стареющего императора в получеловека-полузмея, почти растворил его эго и убил императора, пока сознание Тот-Амона не овладело им полностью. Тот-Амон был не очень разговорчив. Симону пришлось его убить. Тогда он сбежав из Рима, вернулся в Египет, чтобы искать книгу Тот-Амона, которая, как он знал, могла быть здесь. Римские офицеры преследовали его — Симон избавился от них, когда все столкнулись с хтонианцем Шудде-Мьелла. Симон вспомнил, как Геродот повествовал о загадочном исчезновении персидской армии из 50 000 человек в ливийской пустыне в 525 г. до н.э. — теперь он узнал, кто их погубил. Февраль 38 года. Тайный союз между римским правителем Фив и культом Себека, египетского бога с головой крокодила, направлен на завоевание Египта и, в конечном счёте, Римской империи. Симон, всё ещё скрываясь от имперских агентов, раскрыл заговор в поисках Книги — заговор, организованный монархом Фив, чтобы возродить богохульные обряды Себека. Вместе со своими союзниками, Симон саботировал ритуал и узнал, что книга находится под древним Сфинксом. Март 38 года. Движимый жадностью, жестокий римский центурион нагнал Симона и спутников, предложил им помочь ему найти легендарное сокровище, спрятанное под древним Сфинксом. Центурион обещал, что когда он вернётся вместе с ним в Рим, то все преследования в адрес Симона Мага закончатся. Симон пережил попытку заполучить сокровище Хоремху, а римлянин — нет. Увы, книгу под шумок забрал римский агент и Симон остался ни с чем. 39 год. С Симоном связалась смертная тень фараона Нефрен-Ка. Он пообещал ему дать способ найти Елену, если он с помощью магии отправиться на континент, известный в будущем как Северная Америка, чтобы уберечь единоверцев Нефрен-Ка от преследований. Симон ничего не обрёл и встретил столько ужасов, что не пожелал сейчас их воскрешать в памяти. Достаточно сказать, что за всем этим стоял сам Ньярлатхотеп. Январь 41 года. Симон вернулся в Рим, полагая, что сможет найти Книгу Тот-Амона здесь. Симон узнал, что Римом правит император Калигула — он тяжело заболел и ему явился демон. Сейчас его лично замещена ужасным монстром, который творит ужасные вещи и собирает магические ингредиенты для своих ужасных планов. Симон помог его убить. Воздух над убиенным императором и его палачами, казалось, на какой-то миг обрисовались контуры чудовищных личин — мёртвых, изувеченных людей и похожих на лягушек сущностей, осьминогов и иглоглазых вихрей энергии. Все эти личины словно бы сошлись в общем выражении концентрированной злобы по отношению к содрогающемуся трупу, прежде чем окончательно исчезнуть за пределами зрения. — Пусть он почувствует, что умирает! — проворчал Симон, и в следующий миг его фигура уже растворилась среди тёмных, узких аллей старого Рима. С собой он забрал Книгу. Менее чем через год, поздней осенью 41 года н. э. Симон очутился на германской границе Римской империи. — Всепожирающий огонь! — воскликнул маг в тёмном одеянии, выпрямляясь во весь рост и простирая руки к небу. — Сможет ли человек из плоти и крови противостоять такому огню? Смотрите внимательно и увидите! Пока он говорил, в центре сцены открылся люк, и оттуда показались голова и шея существа, похожего на огромного дракона. Его золотая чешуя сверкала в свете множества факелов, из уголков клыкастой пасти поднимался дым, когда он сердито уставился на человека. Тысячи зрителей, собравшихся в огромном полукруглом зале, как один подались вперёд, притихшие и зачарованные. — Огонь! — вновь вскричал фокусник. Огромная пасть дракона широко раскрылась, и из неё вырвался поток ревущего пламени, охватив жестикулирующую фигуру. На мгновение человек превратился в пылающую статую, а оккультные символы на его мантии засверкали как куски раскалённого добела железа. Затем пламя усилилось с почти оглушительным рёвом, и маг пропал из виду в его неистовой силе. Внезапно пламя исчезло, и рёв дракона прекратился. На полу сцены, там, где только что стоял человек, теперь осталось лишь тёмное пятно неправильной формы, от которого шёл дым. Толпа ахнула — раздался громкий тревожный ропот изумления и недоверия. Огромная голова дракона медленно закрыла свою клыкастую пасть, затем скрылась в тёмном отверстии, из которого появилась. Толпа на мгновение застыла в потрясённом молчании, а затем начала тихо шуметь и перешёптываться. — Он мёртв! — внезапно воскликнул мужчина. — Что-то пошло не так. — Они убили его ради забавы! — закричала какая-то женщина. — Этот огонь был настоящим — я чувствовал жар дыхания дракона. В тот момент, когда толпа зашевелилась, словно готовая вот-вот взорваться, в драконьей яме что-то шевельнулось, медленно появляясь в поле зрения. Это оказался маг, его руки по-прежнему были высоко подняты, а на одежде и теле не было видно ни малейших признаков ожога. Через мгновение он снова стоял на широкой сцене, и место под ним казалось таким же обычным, как и весь остальной пол. Толпа разразилась бурными аплодисментами. Маг, после множества грациозных поклонов и вежливых отказов от вызова на бис, прошёл по сцене и исчез за занавесом в задней части театра. — Ты был великолепен, Симон Гиттонский, — сказал худой седовласый мужчина, помогая магу снять украшенную символами мантию. — Несомненно, это было величайшее проявление магии, которое когда-либо видел город Виенна, да и вся провинция Галлия, если уж на то пошло. Иногда даже мне приходилось напоминать себе, что ты не используешь настоящее колдовство. — Я не пользуюсь колдовством, Никифор, — скромно улыбнулся Симон. — Это всего лишь сценическая иллюзия, и ты, который так хорошо помогал мне, безусловно, должен это знать. Симон прибыл сюда из мести. Его цель — гора Пилатус. Перед тем, как покинуть материальный мир в поисках Елены, он решил расправиться с прокуратором Иудеи. Алый плащ — мантия высокопоставленного римского чиновника. Симон глубоко вздохнул, вытащил меч Короля Аквилонии и двинулся вперёд. Черты лица в точности как у Пилата, за исключением глаз — жёлтые, горящие: — Глупец, твоя жажда мести привела тебя к гибели! Пилат рассмеялся, и Симон увидел, как в глубине его зияющего чёрного рта блеснули белые клыки. — Страх и ненависть — это то, что я знаю и чувствую издалека. Я посвятил свою жизнь их познанию, и с тех пор, как закончилась моя земная жизнь, я мог ощущать источник этих эмоций, подобный сиянию тёмных звёзд. В течение многих месяцев я чувствовал, как ты, Симон Гиттонский, подползаешь всё ближе и ближе ко мне, словно чёрный паук в темноте. — Ты убил моего наставника, — начал Симон. — Ты убил много сотен его последователей. Когда вожди народа восстали против тебя, ты приказал бить их кнутами, распинать на крестах, сжигать их… Пилат снова рассмеялся — мрачным, нечестивым смехом, нечеловечески вибрирующим. Вампир подошёл на шаг ближе к Симону. — Это были мелочи, самаритянин, которые всего лишь подготовили мою душу к великой Судьбе, ожидавшей её. Ползучий Хаос действует странно. Калигула жаждал вечной жизни — он умер, но своим злым духом даровал вечную жизнь мне! Внезапно, с нечеловеческой быстротой, Пилат бросился вперёд, вытянув когтистые руки. Лишь быстрота рефлексов, дарованная гладиаторскими тренировками, спасла Симон. Он увернулся, сделал ложный выпад в лицо Пилату, а затем нанёс удар в сердце. Вампир уклонился от удара с быстротой, недоступной ни одному человеку, затем отскочил на несколько шагов в сторону и присел, как рычащий волк, сверкая глазами. Симон медленно приближался, держа оружие наготове, в его глазах светилась ярость, не уступающая ярости Пилата. — Ты умрёшь, римлянин! Ты вышел на солнце, не при полной своей силе, и теперь по-настоящему умрёшь за свои преступления! — Глупец! Я повелеваю бурей и громом! Я обладаю силой более чем двух десятков воинов, даже днём! С этими словами Пилат наклонился и поднял камень, который, должно быть, весил не меньше человека, а затем швырнул его. Симон едва успел увернуться и услышал, как он с хрустом ударился о склон позади него. Пилат бросился вперёд, разинув клыкастую пасть. — Буря, гром — помогите мне! В облаках между скалистыми вершинами Монс Фрактус сверкнула молния. Завыл ветер, и с неба посыпались ледяные хлопья, жаля лицо Симона. Страх охватил его, когда он продолжал пятиться дальше вверх по склону. Пилат схватил ещё один огромный валун и швырнул его, затем ещё один. Симон отступал и отчаянно уворачивался. И метнул своё оружие, усиленное метафизической волей. Меч с образом феникса вонзился в сердце римлянина! Пилат страшно закричал, когтистая лапа взметнулась и вцепилась в горло Симона, но разжалась и упала прежде, чем вампир успел пустить в ход свою сверхъестественную силу. Сияние в глазах померкло — тело скорчилось в последний раз, затем дёрнулось и затихло… Осень 41 года. Симон решил подготовиться к отходу из материального мира. Ему потребовалась для этого магия друидов. Он продолжил путешествие на запад по внутренним районам Римской империи. Менее чем через год он достиг той части Галлии, которая впоследствии стала французской провинцией Аверуань. В серых вечерних сумерках друид Ферчобхар наконец приказал колонне остановиться на выжженном горном хребте недалеко от вершины давно потухшего вулкана. Лишь редкие заросли кустарника кое-где цеплялись за тёмные, покрытые трещинами скалы. Долина внизу окутана пеленой тумана, сквозь который проступали только вечнозелёные деревья на самых высоких утёсах. В дополнение к этому природному опустошению Симон ощутил в этом пейзаже какое-то странное присутствие, от которого кожу пробрало морозом. Спутники, очевидно, тоже почувствовали это, потому что даже у опытных друидов была заметна сдержанная напряжённость, а у новичков-римлян явное нервное возбуждение. — Что это за место, друид? — Мы прибыли. Мои воины будут охранять вход, — пообещал главный друид. — Ваша Елена ожидает вас… Ферчобхар расставил по местам своих воинов, а затем повёл за собой остальную процессию вдоль пропасти, стены которой покрыты зеленоватой слизью. Местами мерзость собиралась в пузыри, и там, где они наступали на неё, она прилипала к их сандалиям, как сосновая смола. В конце расщелины они подошли к пещере, уходившей под уклон и испускавшей едкий запах. Возможно, когда-то это была лавовая трубка, через которую магма стекала по крутому склону горы. Ферчобхар спустился по узкой тропинке в пещеру, за ним последовали Симон и другие друиды. За ними всё же шли некоторые римские воины. В обширной пещере бурлила огромная серая лужа, около тридцати метров в поперечнике. Она беззвучно кипела, в ней беспрестанно открывались гигантские рты, глаза, псевдоподии, а ещё там возникали живые существа. Эти последние были самыми невероятными — они плавали по блестящей поверхности или парили над ней, хлопая неуклюжими крыльями, с которых капала жидкость. Некоторым удалось выбраться на берег и немного подрасти, но пока Симон наблюдал за ними, щупальца или какая-то всасывающая сила снизу потянула их обратно. Они напоминали помесь летучих мышей, жаб, птиц, рептилий и других, почти не поддающихся описанию форм жизни. К счастью, заводь тут же растворяла их, но с той же быстротой порождала ещё больше существ, похожих друг на друга только своей адскостью. Юные чудовища на покрытом грязной пеной берегу не обращали никакого внимания на вторгшихся людей, но римляне бормотали бессвязные молитвы и отступали назад при виде тварей, которые случайно оказывались рядом. — Сгинь! — скомандовал Ферчобхар, указывая своим посохом на маленькую студенистую ламию, которая, извиваясь, приближалась к римлянам. Существо тут же растворилось и стекло ручейком обратно в бурлящую лужу. Главный друид воздел руки. — Узрите лоно Шейлы-на-гог, Матери Жизни! Сейчас, в час Жаворонка, мы приносим нашей богине достойного супруга. Пусть его семя зачнёт в ней дитя непревзойдённой силы. Прими его, о богиня, в своё священное тело! Затем Ферчобхар продолжил говорить, но на языке, который Симон не смог опознать. Оставшиеся друиды подхватили неразборчивое песнопение. И Симон, наконец, понял — и пожалел об этом! Студенистые существа, выброшенные вязкой жижей, обладали очень слабой физической устойчивостью. Греки знали о таких созданиях и называли их химерами. Пусть некоторые из них и могли вырваться во внешний мир, но поддерживать подобие жизни они могли, лишь пожирая и высасывая подлинно живых существ, которые уже приспособились к этому миру. Но такие создания не подходили для нужд друидов Чёрных козлов, которым требовались надёжные, физически крепкие слуги. По-видимому, человек или зверь из внешнего мира, брошенный в заводь, мог стать настоящим чудовищем — таким, как сатир, с которым он сражался в лесу. Особенно, если жертва обладала могучей жизненной силой… — Когда ты оказался среди нас, Симон Гиттонский, — блеснул очами главный друид, — мы поняли, что из тебя получится отличный источник души и плоти — для слуги, подобного которому ещё не видел мир! Есть люди, которые должны быть уничтожены, и другие, которые должны познать ужас, прежде чем я сделаю свой ход и свергну этого хромого дурака, который правит в Риме. Судя по твоей дурной славе, Симон Гиттонский, у тебя великий дух. Несомненно, богиня слизи сотворит из тебя ни что иное, как демона, а возможно, и целое полчище демонов, и магия сделает твоё отродье моими абсолютными рабами! — Сначала я заберу тебя с собой, безумец! — прорычал Симон, яростно бросаясь вперёд. Он сшиб врага, схватился с ним на омерзительном полу пещеры, в то время как другие римляне с обнажёнными мечами начали проталкиваться сквозь возмущённую толпу друидов. У Ферчобхара при себе посох. Яркие вспышки пламени осветили пещеру — обжигающие заряды, летящие из навершия в мгновение ока уничтожали монстров, обугливала и тех несчастных людей, которые оказались среди них, загоняя их в слепой агонии в объятия Шейлы-на-гог. Симон набил морду друиду и закинул его в эту эктоплазму. — Сам бери себе такую жену! Это не моя Елена! Псевдоподии утащили его. Другие друиды кинулись бежать, стоило только могучей фигуре Симона Мага подняться. Уходя, он обратил внимание, как позади выбрался из Шейлы-на-гог маленький криосфинкс — животное с головой барана, львиными задними конечностями и крыльями, с них капала жидкость. Вслед за ним поднимались и другие зловонные монстры, в большинстве своём малые и хрупкие — смесь всевозможных низших созданий, причём некоторые из них обладали формами, не имевшими аналогов в природе. Симон прибавил шаг — он понял, что это были люди, которые погрузились в бассейн, а теперь превратились в мерзость, не принадлежащую этой земле. Ему пришло в голову, что друид Ферчобхара обратился в криосфинкса, но на самом деле из Шейлы-на-гог выбралась бурая крыса с людским лицом — лицом Ферчобхара, который пытался обмануть Симона. Осень 48 года. Симон окружил себя многочисленными последователями, которые были набраны из северных племён враждебных Риму. Он попытался расщепить свою телесную ментальную и субстанцию, чтобы развеять её по всей вселенной. В результате чего он только потерял почти все свои силы. Ему удалось узнать, что Ньярлатхотеп покровительствует Римской империи. Похоже, по его наводке, именно в тот момент, когда Симон был ослаблен, его схватили агенты Римской империи. Они перебили варваров и доставили его в столицу. Внезапно, император Клавдий пощадил его при условии, что он выяснит, что стоит за заговором адептов некой богини, которые собираются в садах Лукуллы. Когда Симон прибыл туда, то обнаружил, что вся их деятельность — просто способ отвлечь внимание от более важных событий в Тире. — «Матан! Он выжил?!» Прибыв уже туда, Симон узнал, что культ Мелькарта во главе с Матаном похищает детей и использует огненных существ. Симон, в порыве ярости, отыскал Столпы Мелькарта, где базировались Рабы Неугасимого Пламени — культисты, усиленные огненными сверхъестественными силами. Там его встретил Матан… под его личиной скрывался сам Саурон! Настоящий Матан всё же мёртв. — Как хорошо, что мы нашли друг друга. — Саурон объяснил, что желает заключить смертную тень Мелькора с помощью всей этой деятельности. До весны 50 года они были заняты этим. — С моей поддержкой ты сможешь достичь желаемого. У меня есть Серебряный Ключ, с помощью которого ты сможешь пробудить свой собственный Ключ. Саурон-Матан взял меч короля Аквилонии из рук Симона. — Такие предметы работают, когда становятся сосудом для ярких и сильных чувств. У этой святой реликвии долгая история. Симон и Саурон разработали ритуал, после которого первый из них взял в руки своё оружие и озвучил заклятие активации: Над туманами чёрные грифы парили, солнце красным горело, вставая, Когда Симон Маг прибыл в свой древний край, жаждою мести пылая. По империи шёл со взором стальным, по провинциям странствовал он, Чтобы давние счёты оружьем свести, как все делали испокон. В мрачном молчаньи клинок обнажил и у дороги встал, И его товарищей дрожь проняла, когда он негромко сказал: — Римляне убили моих родных, и поклялся я отомстить. — И холодный ветер, как охотничий рог, меж деревьев принялся выть! — Они заперли в клетку меня и в Рим увезли, сила силу превозмогла, И в течение двух полных мрака лет моим домом арена была. Меня обучили владенью щитом и ужасным фракийским клинком. И в чертоги Аида отправил я много плачущих душ потом. Я два года нёс смерть на потеху толпе, но пришёл столетний колдун — И к великим древним богам воззвал, Заклинание мести чародей произнёс, и был дан ответ недурной — Двадцать тысяч римлян погибло тогда на громадной арене той. Великий маг, учитель мой, в тот день спас и укрыл меня. Довелось мне видеть, как он заклинал эфир и пламень. Видел я, как огня сферы с небес из ночного мрака упали И как десять тысяч римлян в огне смерть свою тогда повстречали. В Эфесе сражался я с тёмным падшим злым колдуном, Что владычице Ада, Шупниккурат, дочерей принёс в жертву гуртом, Управляющей царствами пропастей, там, где дьявол живёт козлоногий. Я горжусь, что отправил его душу гнить среди тысяч её отродий! Многих римлян за жизнь я успел зарубить, к их рабам со свободой явиться, А однажды я космос во сне пересёк, чтоб с Владыкой Вселенной сразиться. У его трона мрачного бился я с ним, где Владыка ехидно кощунствовал. Тут Симона глаза помрачнели вдруг, маг серьёзно тот сон обдумывал. А затем обернулся к своим друзьям и сказал: «Я должен идти. Меч мой жаждой томим, и я слышу вой ветров смерти на долгом пути». Встал к востоку лицом и клинок поднял в багровый солнечный свет И поклялся мстить именем Древнего он, до скончанья собственных лет. — О, не оставляй нас! — вскричали друзья. — К чему тебе гибель искать? Отправляйся с нами в спокойные страны, чтобы мрак из души изгнать. Но Симон Маг, ярости полон стальной, зашагал прочь с мечом в руке. И смотрели товарищи вслед, во мглу, пока он исчезал вдалеке! Симон растаял в воздухе, исчез вместе со своим оружием. По ту сторону Врат Серебряного Ключа он увидел рой планет, громадные цепочки ДНК, летающие глазные яблоки, скалы, пылающий туман и ритуальные монолиты, воздетые к хаосу образов и знаков. Симон увидел лучезарного алого змея с лицом-солнцем, внутри которого рычит лев — крик Елены! — Отпусти её, Ньярлатхотеп! — сквозь мешанину Иного, Симон кинулся на заклятого врага с мечом, вспоминая прошлый свой опыт. — «Тот мой двойник был частью Ньярлатхотепа, которая жила внутри меня! Он — моя тёмная сторона! А сейчас — это сам Ньярлатхотеп!» Охотящиеся ужасы и личинки Иных Богов бросились на него по приказу Ползучего Хаоса. Своей злобой они напоминали Архонтов, правивших планетами, но появлялись в сотнях отвратительных форм, со щупальцами и крыльями, с глазами и безглазые, извивающиеся как клубки змей, жужжащие и шипящие. Гады дрогнули и обратились в бегство, не в силах противостоять его гневу. Клинок Митры рассекал их десятками и сотнями, заставляя расточаться обратно в бурлящей пустоте! Возникали другие, но с той же быстротой, как они появлялись, сверкающий меч рассекал и рассеивал их, снова отправляя в небытие! Так Симон достиг самого Ялдабаофа-Ньярлатхотепа! Он ударил мечом по его красной чешуе — перед своим исчезновением в будущем. Истощённый сражением, Симон собрался из атомов, как ничего не помнящий о себе мальчик, которого подобрали те, кого он считал своими родителями по крови… Сейчас, в Каминограде, Симон раскрыл глаза, вырвался из своего сна, отошёл от дрёмы. Этот опыт он обрёл благодаря чёрному лотосу. — Вот что случилось перед тем, как я появился здесь!.. Я снова утратил Елену! Нию — Эннойю! Симон вскочил с постели, прошёл по комнате, лицо — в поту. Позвал Буту. Спиральный Король, бывший Симон-гладиатор и Симон-Маг — окончательно пришёл в себя. — Хм… Симон сложил пальцы и раздвинул их, воплощая перед собой меч с фениксом. — Я больше не Симон Проходчик. Я — снова Симон Маг! Со мной верный меч Короля Аквилонии! Симон пригласил сюда своих соратников, рассказал им всё это и поведал про свой меч с фениксом. Когда-то давно колдун Тот-Амон попытался убить короля Конана. Накануне король во сне прибыл в таинственную гробницу и встретился с мудрецом Эпитремеусом, умершим пять тысяч лет назад, жрецом Митры. Эпитремеус потребовал от короля, чтобы тот остановил Тот-Амона, и благословил его меч. Конан проснулся и увидел знак феникса на мече. Конан пронзил демона этим заговорённым мечом и монстр развоплотился без следа. Собравшиеся придворные приняли рассказ короля за бред, но потрясенный верховный жрец Митры завил, что только нескольким посвящённых знали о гробнице Эпитремеуса. Он приказывает осветить место гибели демона, и все увидели отпечаток тела чудовища. *** Виктор, Альфа и Братство пневматиков сидели посреди гостиной внутри своего массивного корабля, парящего над поверхностью из живой плоти. — Уже прошло более часа, — Гурка взглянул на часы. Виктор сидел на диване и мрачно размышлял. Альфа — рядом с ним. Василе облокотился спинкой рядом с диванами. Гурка ковырялся в носу. Николас сидел на летающей сфере, сложил руку на груди и протягивал ногу, смотрел на свой ботинок. Карт опирался щекой на кулак. Пасика просто легла на свой диван и нервно двигала своими большими губами. Касио сидел перед голограммами — анализировал данные, компьютеры пытались найти решение, как выскочить из этого места. Лу и Рой что-то тыкали вместе на одной из этих голограмм. Вита потягивала руки, сейчас она ад почернела. — Эй, Вита, я думал, ты мулатка, а ты, оказывается, негритянка? — Да — негритянка; я люблю иногда обелять кожу специальным зельем. Сейчас закончилось его действие, — обратила она внимание. Девочка полностью потемнела и стал напоминать Виктору обезьянку. — Угу. Такое бы Майклу Джексону. Альфа чуть приблизил висок к Виктору. Заметив это, Северов уложил его, дал лечь головой на коленки. Блондинчик теперь мог уснуть у него прямо вот так. — Ничего не работает, — Цитрон спрыгнула сюда сверху. С ней же появилась Нхан. Они сообщили о том, что пытались ещё раз связаться с помощью такого сочетания телепатии и квантовой технологии. Виктор пытался вслушаться в их слова, желая понять принцип работы этих устройств. — Нужно победить Шума-Гората, иначе его барьер нас не выпустит, — Гойя поднялся с места, призвал жестом то ли магическое, то ли технологическое изображение, на этой схеме изображалось нечто вроде схемы с графиками. Желтолицый японец что-то объяснил, суть чего сводилась к озвученному. — Я — за, хотя… хотя давайте попробуем как-нибудь усилить себя? Что-то надо придумать, я не хочу выкидывать эти 22 часа насмарку, — Виктор осторожно подтянулся, чтобы не мешать своими движениями разлёживаться Альфе на коленках. — Насколько Шума-Горат вообще силён? — задал вопрос Николас. — Что мы вообще про него знаем? Альфа кое-что вспомнил: — Когда мы изучали оккультные гримуары, когда Хиро, Икуно обсуждали все эти темы — я припоминаю, что упоминались «Окованные железом книги Скелоса и Шума-Гората» [1]; они не носили какого-то отдельного названия, упоминались наряду со всей прочей оккультной литературой и гримуарами вроде Некрономикона. — У нас в базе данных нет такой информации, — Касио на всякий случай проверил. Гойя коснулся своих очков, попросил свой микроскопический квантовый компьютер поискать информацию об этом. — Ничего нет, но мы в теории можем подключиться к ноосфере, — предложил Гойя. — Не факт, правда, что Шума-Горат позволит нам найти то, что нужно. — На этой Онкологической вселенной, которой правит Шума-Горат, должна быть информация о нём, — обратил внимание Альфа. — Что-то есть тут. Давайте будем искать. Альфа сформировал золотые, прозрачные рожки. Остальные пилоты сняли со лбов Печати Зверя, распространили белизну Гнозиса. Все сейчас сосредоточились на образе «Окованных железом книг Шума-Гората». — Нашёл! — у Гойи перед глазами появилось изображение библиотеки, техномагические очки дали ему это увидеть. — Здрасте! — Виктор возглавил группу Братства, когда они заглянули в здание с каменными стенами, где находились биофилы-мутанты. — Мы тут хотим приобщиться к культу вашего Бога — потому решили заглянуть в вашу библиотеку и почитать вашу Библию, Коран или что у вас там. Мрачные аколиты Древнего Бога не сразу допёрли. На полках стояли очень большие томы красного цвета, явно рассчитанный на то, что их должны читать существа, чьи размеры тела значительно больше людей. Гурка благодаря своей очень быстрой скорости переместился за спины колдунов, похватал тома, раскидал те по рукам своих товарищей. Каждый мог держать над головой только одну книгу. Все вернулись на корабль. Обложки действительно окованы железом, чтобы их открыть, надо было использовать мистические силы. Открыли одну книжку, её страницы — созданные из материала, похожего на бумагу, но гораздо более прочного — они были покрыты красными буквами, кажется, похожими на какие-то иероглифы. Виктор вспомнил ангельские письма, которые назвали гексоглифами. — Пока идёт перевод, — Гойя начал с помощью магии листать страницы перед своими очками. Он запрограммировал множество страниц, десятки тысяч очень тонких страниц в одном томе, самостоятельно мелькать перед объективом с большой скоростью. — По большей части тут речь идёт о заклинаниях, квантовой и многомерной геометрии местного пространства, о колеточно-молекулярных данных трансформированной биомассы… — Касио бегал взглядом по идущим данным, компьютер производил анализ. — Слушайте, я так понимаю, эта вселенная существует благодаря тому, что из неё исключили метафизическую волю к смерти? — уточнил Альфа. — Ведь смерть наступает потому, что происходит метафизическая воля к смерти — Танатос. Если исходить из того, что в этой вселенной нет смерти, значит, здесь блокируется воля к смерти. Если убрать блок, то здесь снова всё начнёт умирать. — Я чего-то не понимаю. — Виктор коснулся пальцами своего подбородка, который сейчас уже надо было побрить. — Вы хотите сказать, что в этой Онколокической вселенной никто не умирает потому, что никто не хочет умирать? — Грубо говоря — да, — взглянул на него Касио. — Не смотри на меня так. Подлинная жизнь вселенной устроена так, что в первую очередь реально коллективное бессознательное; каждое материальное существо — это лишь часть коллективного бессознательного, капля в море; воля к смерти заключена в коллективном бессознательном; если даже индивидуальный организм не хочет умирать, но в коллективном бессознательном присутствует воля к смерти, то это живое существо умрёт; коллективное бессознательное онтологически первично. Чтобы сделать так, чтобы во вселенной никто не умирал, нужно убрать волю к смерти из коллективного бессознательного, из ноосферы. Дух первичен. Понимаешь? — Угу, ну, допустим, — кивнул Виктор. Он держал руки на груди, стоял перед терминалами, пока остальные исследовали эти тома. Карт не разделил здесь оптимизма: — Я думаю, если мы будем снимать этот блок, то в любом случае нас будет ожидать прямой бой. Шума-Горат прожил миллиарды лет, так что должен быть очень умён. Лу обратила внимание: — Но в то же время он не может просто так прихлопнуть нас одним пальцем — он желает с нами договариваться. — На его стороне преимущество в территории, он здесь владеет всем, — выдохнул Николас. — У меня есть идея, — подумал тут он. — Я пойду к своему тёзке, изображу крысу, дескать, хочу вас всех сдать. Узнаю, что он мне скажет. — Угу, а он тебе поверит? — засомневался Виктор. — Я полагаю, ему известен один факт моей биографии, который позволит ему так считать, — развёл руками Николас. — Все, кроме тебя, Виктор, знают, о чём. Виктор огляделся и по выражению лиц окружающих, убедился в том, что это так. — О’кей, тогда ладно. Никто не захотел Виктору об этом рассказывать, потому он решил не спрашивать. Николас сел на свой шар и исчез. — Эй, ребята! — появился он возле крепости Нового Салема. — Есть разговор. Цыган сел за стол с семейкой колдуна: — Меня послали узнать подробности, но вообще я хочу прощупать почву вот насчёт чего… Все его внимательно тут слушали: — Я не хочу служить этому вашему Шума-Горату, я хочу вернуться отсюда на Землю. Но ваш Шума-Горат не может же нас всех так взять и приложить одной левой, да? Так вот… может нам договориться? Вам ведь больше нужны Виктор и Альфа, да? Бородатый колдун кивнул, он подтвердил такой ход мыслей: — NERV сильно перешли дорогу Великим Древним, — напомнила Вертиго. — Вот в чём наша вражда. — В таком случае я хочу сдать вам Альфу и Виктора, — Вашерон испытал сейчас искреннее желание так поступить, но пока цыган не утвердился в нём. — И вообще всех, кроме меня самого; но здесь я хочу ещё поторговаться с вами. — Шума-Горат готов предоставить тебе свободу, если ты сдашь нам всех остальных, — пошёл то колдун Николас. — Теперь я жду гарантий, — потребовал пневматик Николас. — Слушай сюда… Предводитель Нового Салема объяснил, какие заклинания из Окованных железом книг Шума-Гората надо использовать для того, чтобы нейтрализовать изнутри способности Братства пневматиков, а затем открыть портал, чтобы на борт проникла группа захвата. — Хорошо, я вас понял. Николас получил в руки листок бумаги, после чего спрятал его особым магическим образом. — Теперь, какие лично у меня есть гарантии? Колдун подумал, после чего сказал: — На первом этапе ты должен будешь нейтрализовать способности остальных пневматиков. Ты должен убедить их не сопротивляться наложению своих чар. Подумай, как это сделать, ты парень смышлёный. В тот момент, когда появится группа захвата, она упакует их. Перед этим, между наложением чар и появлением группы, будет момент, когда Шума-Горат откроет выход для тебя одного. Он будет рассчитан только на твою Бастер-машину. Объяснения по поводу технических подробностей пошли дальше. В результате Николас согласился. На самом деле про себя он ещё не знал, как ему поступить. С одной стороны он знал, что может сбежать. С другой — его пугали муки совести и он чувствовал, что морально ему тяжело это сделать. Предать вот так своих, кто смог простить его тогда за трусость и попытку перейти на сторону ВИРМ, при битве у Меркурия… — Это шанс, — решил Гойя. — Кто голосует за то, чтобы попробовать? — В какой форме попробовать? — решила уточнить Вита. — Да хоть в какой-нибудь… Ребята начали вертеть головами и обмениваться соображениями. Виктор сидел с закрытыми глазами. Альфа держал пальцы у своего гладчайшего подбородка, который никогда не требовал бритвы. Николас молчал. — Я — за, — первой подняла руку Лу. Дальше все решили опробовать этот вариант, кроме Василе, Карта, Роя и Цитрон. Они пока воздержались. — Я так понимаю, мы в теории все можем заскочить на Вингт-Септ и угнать? — уточнил Виктор. — Если портал открыт только для него, это значит, что другие Бастер-машины не пройдут, — Карт дальше объяснил следующее: — Онтологическая масса наших Бастер-машин интегрирована в нашу онтологическую массу. У вас такая же технология с Евафранксом. — Я, если честно, никогда о таком не думал, — Виктор на самом деле не первый раз думал над тем, что Евангелион призывается, но он не думал о том, что его меха находится всё время с ним — в скрытой форме. — Мне казалось, меха призывается откуда-то. — Из места, где она существует в физической форме? Не совсем так, — Касио дальше пояснил: — Всякий объект состоит из двух частей — из феномена и ноумена. Феномен — это его физическая составляющая, которую мы можем понюхать, увидеть глазами и пощупать; ноумен — это онтологическая часть, которая напрямую не видна, но фиксируется умом. Виктор глядел так, что ему требовался пример: — Например, ты видишь стул. Если ты закроешь глаза, то стул ты не видишь, но ты знаешь, что он там есть. Если мы чего-то не видим, мы иногда знаем, что предмет есть. — Виктор кивал. — Вот наши мехи всегда тут есть, но они существуют как чистые ноумен. Их нельзя зафиксировать никакими приборами, кажется даже, что их нет. Касио указал рукой: — Можно сказать, они есть как «0» и «1». Таков — призыв Бастер-машины — это сложное заклинание. С помощью сложных квантовых манипуляций, наше подсознание совершает пространственное перемещение Бастер-машины сквозь вселенные, превращает иномерную форму мехи в мнимую расширенную материю и ускоряет все составляющие её частицы до бесконечной скорости, совершает сдвиг в нулевом времени и таким образом трансформирует мнимую субстанцию в вероятностную концепцию; которая, словно кот в коробке, существует в квантовой неопределённости; одновременно пребывает в бесконечном количестве возможностей и в бесконечных координатах пространства-времени. Затем, путём вычисления координат в нашей чувственной реальности и расчёта вероятности существования Бастер-машины в конкретной точке пространства и времени, производится фиксация события, и абстрактная материя робота, бесконечно малая возможностью, переводится из состояния полного ０ в состояние идеальной １, вторгаясь в мир материи прямо из царства идей Платона. Последний этап призыва — кристаллизация бесконечности в единицу, перекомпиляция гипермерной структуры машины в корпус из магического металла и его манифестация в зримой реальности. Весь этот процесс занимает всего мгновение, но он очень сложный. Виктор кивнул: — Спасибо за объяснение. — Так вот, в виде ноуменов эти машины связаны с нами. Можно сказать, что они находятся у нас в сознании. Именно в сознании, а не в телах, потому что ни в одном атоме нашего тела их нету. Так вот — портал Шума-Гората, который он будет согласен открыть для Николаса, может пропустить только его меху. Мы могли бы сбросить наши мехи как лишних груз. Виктор ещё раз кивнул: — Значит, избавимся от нашего основного оружия в самом крайнем случае. Все сели рядом с листком бумаги. Николас озвучил заклинание — ничего, ничего вообще не случилось. — Что-то оно не работает, — подумала Цитрон. — Да, у нас всё ещё есть способности, — Гурка переместился несколько раз по окружению с помощью ускоренного движения. — Я всё ещё могу проделывать экзотические манёвры! — Возможно, мне не хватает… искренности в желании вас предать, — Николас вдруг смял листок бумаги и кинул через плечо. — У нас ещё 20 часов, — сверился Рой. — Давайте, кто хочет, тот пусть копается в книгах, а кто хочет — отдыхает, — решил тогда Гойя. Василе положил руку на плечо Николаса. Виктор захотел как-то ещё одобрить отсутствие у Николаса предательских мыслей. — Будь с нами Ларк, она бы порадовалась, — прозвучал Гурка. — Да, — кивнул цыган. — Я хочу выспаться перед сражением, — потянулась Нхан. — Я тоже, — чернокожая Вита даже зевнула. — Виктор, у нас есть мощное снотворное, которое отрубит часов на восемь. — Спасибо, но я выдержу без сна. Я не хочу сейчас ложиться спать… — Брюнет подумал. — С другой стороны, может стоит отдохнуть? — Как хочешь. Мой организм привык сутки обходиться без сна, если ты об этом, — Альфа сказал так. Истинный ариец ещё побыл тут какое-то время. Виктор пожелал закурить. Касио ему напечатал сигарету на специальном принтере, с помощью которого можно было быстро изготовить мелкий предмет. Виктор, думая, чем ему заняться, рассмотрел сейчас Пасику. Гламурная блондинка не желала вникать в оккультные дебри — этим занялись главным образом Касио, Картоффель и Гойя. Лу попробовала, но быстро решила, что ей лучше отдохнуть побольше перед грядущим боем. Рой, Гурка и Вита, что называется, стояли на стрёме: американец, индус и негритянка сняли с себя Печати Зверя и были готовы в любой момент сражаться в полную силу. Василе решил помолиться. Нхан тоже кратко обратилась к Аллаху перед тем, как лечь спать. Цитрон тоже дремала поблизости в кресле. Альфа закрыл глаза и излучал золотые рожки — белокурый красавец всё ещё пытался использовать телепатию, чтобы связаться с кем-то. Присутствие Окованных железом книг Шума-Гората заставило его вспомнить один случай, который был известен его Высшему божественному Я — солнечному богу Митре: — Я узнал из ноосферы, из Хроник Акаши вот что. Шума-Горат, в одном из таймлайнов, был на Земле в древности, задолго до тёмных веков и эры озарения, задолго до рождения Иисуса и Соломона. Он был на Земле в начале Хайборийской эпохи c 14 000 до 10 000 лет до н.э., примерно за 1000 лет до потопления Атлантиды. Кто-то, кого потом сочли аватарой бога Крома, отправился противостоять Шума-Горату при помощи этих книг с заклинаниями. Он читал вслух книги на вершине горы и с помощью последнего заклинания Шума-Гората удалось развоплотить на горе, которую позже назвали горой Крома. Однажды колдун Кулан Гат и колдунья Вамматар сражались друг с другом, и всё время силы были равны. Во время переговоров колдун показал, что у него есть эти книги Шума-Гората, в то время как у колдуньи был ключ от них. Колдуны заключили брак в знак мира, чтобы вместе призвать Шума-Гората и подчинить его себе, однако, моё божественное Я, у основания горы Крома запустило вниз молнию, которая создала лавину — книги были навечно там захоронены, а новобрачные разделены. Столетие спустя Вамматар вступила в конфликт с молодым воином Конаном из Киммерии, и в какой-то момент она подожгла его деревню, чтобы расчистить путь к горе Крома. Митра, то есть моё божественное Я, прислало Конану сон о разрушении деревни, в котором неоднократно звучало имя Шума-Гората, и Конан направился со своим компаньоном Хоббом на север, чтобы противостоять колдунье. Как только они прибыли на гору Крома, Шума-Горат завладел разумом Хобба и заставил его читать книги, чтобы вызволить себя из заточения. На помощь к Вамматар прибыл Кулан Гат, но им не удалось сдержать демона — пара была развоплощена, но тем не менее Шума-Горату не удалось выбраться: Конан-варвар бросил книги под его атакующий луч, и так Шума-Горат был развоплощён… [2] Потом Митра использовал Конана, чтобы зачистить Хайборию от колдунов и рептилоидов, которые служили Сету — змеиной форме Ньярлатхотепа. — Интересно, но что это нам даёт? — Виктор взглянул на книги. — Их уничтожение нам же никак не поможет? Альфа покачал головой: — Тогда это изгнало аватару Шума-Гората. В этой онкологической вселенной его ноумен может принять куда более сильные феномены — физические формы. Я думаю, — Альфа взглянул через окно на красные луны с глазами, которые парили над органической планетой, — здесь Шума-Горат может достигать космических размеров. Возможно, ему просто лень сражаться с нами в полную силу, потому он хочет сломить нашу волю до боя. А, возможно, Шума-Гората настораживает тот факт, что я — аватар Старшего Бога Митры. Белокурый красавец ещё раз закрыл глаза и посветил рожками. — Возможно, нам нужно совершить задотрах, — взглянул Альфа на своего мужа. — Хиро много раз мне говорил, что культ Митры включал в себя такие практики. — О-о, — Виктор потёр свой шершавый подбородок. — Ну, это можно… Брюнет рассмеялся: — Ритуал слияния Митры и Варуны — Митра, то есть я, должен вроде как быть активом, — сообразил Альфа. — Нам нужно выпить хаому — зелье на основе эфедрина. Он открыл небольшой портал, откуда вынул бутылочку из личного карманного измерения. — Моя доза, естественно, убойна для обычного человека, но, думаю, ты можешь его принять. Василе закончил молиться. Лу заинтересовалась всем этим. Пасика слушала всё это одним ухом, вторым думала о чём-то другом — возможно, вспоминала о Земле и о доме. Виктор и Альфа налили себе, поглядели на ближайшую троицу. — Альфа, они могут присоединиться к нам? — Давай — потом, — решил белокурый аватар солнечного бога. — Сперва — мы. Они разлили хаому и опустошили стаканы. Виктор после третьей порции почувствовал некоторое помутнение рассудка, но не очень сильное, как от обычного алкоголя; напиток включал в себя холодную воду, что-то вроде молока и острый привкус и запах хвои… Виктор расслабился и пребывал рассудком в алкогольном опьянении. Альфа первым обнял его и взялся руками за щёки, поцеловал в лоб. Супруги встали и уединились. Василе и Лу пока присоединились к работе с книгами. Пасика решила вздремнуть. Альфа и Виктор крепко обнимались и целовались. Блондин встал на стул, чтобы доставать до брюнета; он старался всё время хвататься за его затылок. Виктор же старался сзади задрать возлюбленному одежду. Альфа сейчас носил достаточно обычного вида одежду, чтобы не провоцировать похотливых сатанистов и хентайных монстров; Виктор, чтобы достойно выглядеть в бою — военную униформу. Так что нашим парням было что снимать. Пока Виктор, во время этих глубоких засосов, лазал руками на его пояснице по голой коже; Альфа резко сунул руку Виктору под брюки, прямо схватил цепкими пальцами за ягодицы. Именно низкий феминный белокурый красавец завалил сейчас своего мужественного вояку, украшенного щетиной, спиной на ближайшую кровать. Берцы уже сняты у входа в комнату. Альфа, не прекращая сосать, заглатывать язык и даже кусать губы, задрал футболу Виктора, пальчиками стирал в порошок титьки. Наконец Альфа сорвал с себя одежду, обнажил свой торс и выпрямился над мужем с твёрдым намерением в глазах познать его — как муж жену. Виктор дальше дал Альфе облизать себе соски, потом — сорвать всё остальное. Когда оба остались обнажены, блондин с золотыми рожками спустился к торчащему члену; Альфа раздвигал бёдра, водил языком по волосатому паху, который активно пах чисто мужским потом. Виктор возбудился достаточно сильно, чтобы орган торчал очень высоко, прямо перед лицом Альфы. Он дунул на него, взялся сосать. В это время ноги Северова были подняты. Альфа сделал в один момент сильный и глубокий засос, после чего рукой нащупал поблизости смазку… Виктор продолжал располагаться на спине, поднимал ноги, клал свои большие ножища на узковатые плечи изящного красавчика. Альфа воткнул свой член. Виктор принял. После нескольких толчков, Альфа согнул спину, накрыл собой возлюбленного. Трахал его, стонал, показал из себя, какой он весь белокурая арийская бестия! — Наверное, я покровительствовал Конану-варвару потому, что мечтал, что он меня трахнет или что я буду его трахать! Альфа поцеловал волосатый подбородок Виктора. Русский лежал, стонал, залитый краской, принадлежал, как девушка. Виктор шевелил пальцами рук и ног, сверкал пятками к потолку. Альфа захватил пальцами его член, яро задрочил, после чего ещё раз ушёл в отрыв. Виктор подумал, что, не будь эти рога материальными, он бы вонзил их ему в глаза… Альфа обнажил зубы, он крепко захватил Виктора в объятиях, кончил по итогам мощного и долгое траха, заполнил нутро Виктора. Потом этот дьявольский немец резко вынул член и взялся сосать, одновременно продолжая теперь с помощью пальцев трахать своего русского мужа. Член Виктора выбросил белую сперму, частично отправил на язык, частично обмыл губы и щёки, дал по ним стекать липкой жидкости. Альфа выставил этот язык, покрытый мужским извержением, держался пальцами за своё лицо, невероятно развратное, зелёные глаза блестели в свете золотых рожек. Белокурая чёлка дополняла сей вид. Виктор излил семя на его лицо и сейчас глядел на то, как муж ест сперму. Потом Виктор очутился на животе, Альфа припал губами к его очку и сосал теперь анус. Виктор вытолкнул ему туда всю сперму, будучи сейчас сам покрыт краской, страшно стыдлив, в интимном тепле. Когда у них всё кончилось, Северов протягивался на кровати. Девятый сидел на краю, излучал рожками от чёлки. После секса, он и правда глубоко ушёл в обрывки Хроник Акаши. Его заинтересовало заклинание, которым Кулан Гат и его жена пытались контролировать Шума-Гората. Это ему не очень помогло, но он увидел приключения того самого Конана, в которых мелькнуло Сердце Аримана — магический драгоценный камень, который наделял огромной силой того, кто мог им пользоваться. Это рубин, размером с огромный кулак — с пульсирующим внутри светом. Он создан из ядра звезды. Альфа протянул руку к его образу… перед глазами мелькнул образ Мелькора. — Камень извлекли из сердца Бетельгейзе, звезды Мелькора, из таймлайна, где она взорвалась, после чего его отправили в прошлое, где использовали в Хайборее. Сердце Аримана заключает в себе частицу силы демиурга. С его помощью можно снять Печать Танатоса. Я могу принести смерть в этот мир. Альфа говорил всё это, закатив глаза. Его бронзовые рожки стали материальными, кожа побелела, волосы зашевелились. Виктор оторвал спину от кровати, заглянул ему в лице, сквозь своё собственное алкогольное опьянение, понял, что Альфа в трансе. Виктор всё запомнил, но на всякий случай взял аналог смартфона и записал ту часть его слов, которую успел. Альфа, как только порвал связь с Хрониками, моргнул, посмотрел теперь нормально. Его рожки пропали, он вновь вернул себе облик человека. Голый Альфа пригладил волосы и лёг рядом, протянул ноги, посмотрел в поток, потом — на Виктора: — Можно найти тут Сердце Аримана. Артефакт Мелькора. — Угу, — Виктор кивнул. — Попробуем. Русский поцеловал сейчас мужа в щёку. — Ты молодец, Альф. Это хоть что-то… *** Онкологическая вселенная — пирамидальная крепость NERV. Рэндольф, Рей, Ноно, Ларк, Зеро Ту, Хиро, Джессика, Рюга, Икуно, Мицуру, Йошио, Ханасаки, Эпсилон, Дельта, Тройняшки, Красный Принц, Надя, Аойни и Сабуро стоят перед экраном, за которым открывается обзор на органическую планету. Перед цитаделью формируется облик Шума-Гората — сперва материализуются фрагменты плоти, срастаются друг в друга, из них вырастает шар с шестью щупальцами, очень длинными, которые протягиваются в разные стороны. У этого шара открывается глаз. Он был бледно-зелёным, самый шарик утыкан некоторым количеством шипов. Радужка глаза — красноватое, розовое, покрытые сосудами. — Мы, NERV, уже ранее пересекались с этим Древним, — Рэндольф взглянул на Хиро и Йошио. — Он кратко враждовал с Каору и Синдзи. Он взглянул на экран, с которого смотрел гигантский глаз. Шума-Горат телепатически зазвучал: — Вы прибыли в моё царство. Что вам нужно? — Нам нужно… — Картер пояснил. — Я планирую поглотить ваших соратников и сделать из них часть своего бессмертного и прекрасного рая, — отказался Шума-Горат. — Их сила нужна мне, чтобы продолжать творить прекрасный рай. Ваша — тоже. Предлагаю присоединиться. Все переглянулись. — Нет, — первой ответила Рей. — Я не хочу быть твоей куклой. Картер был того же мнения: — Я, пожалуй, откажусь. Спасибо. — У нас есть своя стая, нам не нужен ваш рай, — дал ответ Хиро. — А как конкретно выглядит ваш рай? — задал вопрос Мицуру. Шума-Горат моргнул: — Полное подчинение живых существ моей воле. Я не дам моим детям использовать свою волю во зло. Они станут частью меня. Я избавлю вас от страданий. Сама ваша психика не будет больше ощущать страданий. Они никогда не умрут. Они всегда будут вечной живой плотью, которая будет составлять Единство. В моей Вселенной всё — моё тело. — Получается, вы полный аналог ВИРМ, — Икуно сделала такой вывод. — И SEELE, — провела параллель Джессика. Древний прозвучал: — Все живые существа прибывают во грехе и страдании. Но я — Шума-Горат — добрый Бог; я избавлю всех живущих от грехов страдания. Вы станете со мной одним целым. — Значит, нас будет ждать бой, — Хиро взглянул на Зеро Ту, потом на Рэндольфа: — Вы будете с ним бороться?! — Шума-Горат! — Ноно решила высказать. — Вы не уважаете свободу воли других живых существ! — Свобода воли других живых существ является злом, если она используется для отвержения меня. Я не дам вам использовать свободу воли во зло. Я не дам вам возможности, — ответил Шума-Горат. — Ты думала, он ответил бы что-то другое? — Аойни едко взглянула на Ноно. — Пидарас, — обозвал его Сабуро. — Я думаю, — высказал Рюга, — это существо стремится к благу, подобно нам, но у нас разные представления об этом благе. — Драться с такой штукой… — Ларк подумала. — Я так понимаю, в своём измерении он очень силён? — Мы бы не появились здесь, не будь мы уверены в своей победе, — Рэндольф смотрел на Хиро: — Я думаю, сражаться с ним должны мы — теурги Йог-Сотота и Шуб-Ниггурат. Я, Рей и вы, Хиро и Зеро Ту. Остальные — будьте в стороне. Никто в принципе не стал возражать. Рей и Рэндольф сели в Еву-13, Хиро и Зеро Ту сели в Стрелицию в классическую позу «тычинки» и «пестика». — Мне нравятся его щупальца, — Зеро Ту вдруг подумала о том, что её имеют этими тентаклями. — Мне тоже они нравятся, — призналась Рей. — Они окутаны аурой похоти, потому что это существо — жизнеутверждающий аспект Шуб-Ниггурат, — пояснил Рэндольф. — Ха-ха-ха! — Хиро это повеселило. — Значит, перед нами часть той силы, которую всё время использовали мы, рёвозавры?! Две мехи отделились от пирамиды. Шума-Горат выстрелил с концов своих щупалец с золотыми лучами, из глаза выпустил красный рубиновый луч. Ева-13 развернула щит-многогранник. Хиро использовал поглощение энергии — протянул к копью часть этих лучей, они там закрутились спиралью, оказались поглощены. Потом пошли атаки: Стрелицию с копья запустила свой сине-красный луч, Ева-13 разила росчерками от глаз, Рей бросила Копьё Лонгиния. Поражение им нанесло некоторый урон. Оружие вернулось обратно в руку Евы Рей. Рана затянулась, все попадания энергией Шума-Горат просто впитал в себя. Он ответил ещё раз прежним нападением лучами. Хиро и Рэндольф воздвигли магические эфирные бастионы, после чего они их разобрали на бесчисленные острые плоскости и абстракции, которыми посыпали, стараясь врага нарезать и разрезать. У них ничего не получилось, потому что он искривил эти снаряды и поглотил в свои шкуры, прямо так, как он до того поглотил обычные удары энергий. — Не берёт! — Хиро задумался. Он перекинулся с Рэндольфом телепатией, желая выбрать какую-нибудь подходящую технику, чтобы поразить Шума-Гората. В это же время Айони и Тройняшки прощупали его сознание: — Дохлый номер! — Аойни взглянула на близняшек. — У него полный иммунитет от ментальных атак! — Я мог бы использовать свою силу Ангела Смерти, но это последний козырь, — решил Йошио. Хиро и Рэндольф использовали манипуляцию временем, чтобы откатить состояние Шума-Гората до крохотной личинки. — Ваше техника не сработает, — пояснил им сам Древний, когда почувствовал попытку себя омолодить. — Это — моя вселенная. Здесь я могу переписать своё прошлое. В новом прошлом я — вечен. Вы не сможете сделать меня беспомощным зародышем, потому что я сейчас уже никогда не был беспомощным зародышем. Хиро и Рэндольф тогда попробовали обнулить жизненную энергию своего противника. — Здесь, в моей вселенной, где я не могу умереть, мою жизнь невозможно урезать! Рей использовала Анти-АТ-поле, чтобы расщепить Древнего. Не вышло. — Здесь, в моей вселенной, я определяю свою форму. Это большая сила, чем пределы моего нынешнего воплощения. Шума-Горат смог достаточно чувствительно отбросить Евы-13 и Стрелицию с помощью своих щупалец. Дальше он втянул щупальца, уподобил те в шипы и бросил себя несколько раз, как морскую мину. Четверо перешли в оборону, будучи вынуждены силовыми полями и мускулами отбивать накат этого «колобка»… — Нужно использовать способность Йошио! — настоял Мицуру. — Я готов! — клон Каору обратил свой значок Клуба мальчиков-детективов в глефу. — Я прикрою тебя! — Ноно ухватила его за руку, окружила себя и его аурой, переместилась сквозь оболочку пирамидальной крепости. Йошио поднял глефу, опустил её — ничего не произошло — красные глаза в испуганном изумлении широко раскрылись. — Похоже, — понял Рюга — на территории Онкологической вселенной вся энергия смерти, деструдо, полностью удалена — способности Йошио бесполезны! — Вот и помогли, вот и помогли!.. — иронично рассмеялся Ханасаки. Все остальные, кто наблюдал за этим, пришли к одному-единственному выводу. — Пока они отвлекают босса, нужно настроиться на наших друзей! — озвучил это Сабуро. — Да, именно так! Наша цель — спасти друзей, а не побеждать этого монстра — поддержала Джессика. — Я пытаюсь! — Айони на пару с Принцессой и вместе с остальными телепатами напряглась. Тройняшки взялись за руки. — Если получится, мы сможем телепортировать нас туда или их к нам с помощью Великой Мысли, — концентрировалась Принцесса. — Я буду готова биться силой! — Ноно показала сжатые кулаки. Йошио рядом печально превратил глефу обратно в значок и поместил ту себе на одежду. — У меня есть не только атакующие силы — у меня ещё есть силовое поле, я буду вас защищать! — пообещал Йошио. Попутно Ларк рядом сняла печать со лба, закрыла глаза и высвободила белизну Гнозиса: — Николас, ты должен быть там!.. Она решила простить бывшего бойфренда за всё, если Николас самоотверженно отправился спасать Альфу и Виктора. — Альфа! — Икуно подняла руку с волшебной палочкой. — Альфа! — Дельта и Эпсилон высветили свои рожки, закрыли глаза и сосредоточились. — Виктор, Альфа! — Рюга вспомнил их последнюю встречу. *** В царстве Шума-Гората портал соединил две точки. Альфа и Виктор сейчас одеты как обычно — первый в свой тёмный прикид байкера, а второй — в зелёном контактном комбинезоне. — Нас зовут наши друзья, они пришли за нами, — Альфа раскрыл глаза, сейчас блондин с лучезарными рожками уловил их. — Но, похоже, они не могут вырваться из сферы действия Шума-Гората. Я чувствую, сейчас можно добраться до Сердца Аримана из Лабиринтов эго Шума-Гората… Альфа открыл портал в виде розового треугольника. — Друзья, вы должны поддержать проход. Не дайте ему закрыться! Я — первый! — Виктор проскочил через него. Альфа — за ним. Остальные пневматики соединили свою метафизическую волю на то, чтобы оставить этот портал стабильным. Лу Сын предупредила: — Пока этот портал открыт, вся зона остаётся нестабильной. Это значит, что враги могут открыть свои порталы здесь. — Я буду следить за этим, — пообещал Гурка. Все пневматики излучали белизну со своих лбов вокруг этого портала. Альфа и Виктор очутились в следующем месте: оно выглядело как лабиринт из кирпичных, тёмных, серых заборов — весьма толстых и высоких, декоративно обрамлëнных. В частности здесь попадались на глаза изображения человеческих лиц, в одном месте эти стены соединялись со шкафами, которые наполнены книгами; здесь стоял глобус, изображающий явно не здешнюю планету. На глаза Виктора ещё попалась картина, внутри которой изображалось некое зловещее существо, как кажется, запертое внутри неё. Всюду здесь летали фиолетовые фантомы, частично напоминающие полужидких людей. Небо — коричневое, потолка тут нет, в центре этого лабиринта присутствует фиолетово-энергетическое торнадо, как кажется, состоящее из множества призраков. — Здесь — Сердце Аримана! — Альфа материализовал в руке Фонарь Истины, направил на него туда прожектор. Здесь материализовались Николас Скрэтч и его Семёрка отпрысков. Бородатый колдун, глава семейства, направил на них свой Посох Сатаны: — Вы применили свою хитрость, а теперь — узнаете нашу хитрость! Малиновая вспышка от его оружия. На корабле пневматиков открылись десять зелёных порталов, из них выпрыгнули сатаноиды-ассасины. Это мутанты в оккультных нарядах, то ли сектанты, ставшие демонами, то ли сектанты, одержимые демонами, которые со временем превратили их тела в своё духовное подобие. Вооружённые лучезарными изумрудными кинжалами, они устремились к спинам пневматиков… — Не отвлекаемся ребята! — благодаря своей скорости, Гурка Куксис прикрыл друзей. У него открылись острые металлические крылья — ими индус обезглавил со спины каждого из бесноватых. Для его скорости демоны-мутанты двигались словно в сильно замедленной съёмке. — Что у вас за хитрость?! — Виктор столкнулся с малиновым излучателем на конце посоха Скрэтча, двигал ногами, пытаясь преодолеть этот поток энергии. Виктор пытался прямо в упор прострелить врага из своего пистолета, вкладывая в пулю свою метафизическую волю. — Вот наша хитрость!.. — Скрэтч оскалил зубы. — Альф, хватай артефакт! — Виктор держал собой атаку Скрэтча. Альфа уже ринулся в торнадо, пробил собой призраков, протянул руку… Ему удалось схватить драгоценный камень. Он казался обычным рубином — багровым, тёмного оттенка и изрядной величины, без малого с кулак. Внутри него что-то мерцало. Будет ли с него толк?.. — Ха-ха-ха! Пока вы сканировали наше измерение, мы сканировали вас! Нам удалось настроить все мистические связи для наших целей! В этот же момент Скрэтч и семь его детей выпустили от себя более мощную ударную волну. Она уже заставила Виктора отшатнуться. И сейчас все адепты Шума-Гората взлетели… И над Виктором и Альфой материализовались мехи Братства пневматиков! Зло ухмыляясь, Скрэтч сидел в Бастер-машине своего тёзки. Вандукс/22 Гойи принадлежал теперь его сыну Брутакусу. Трансис/36 Нхан — Вакуме. Чинквантэ/50 Роя — Гидрону. Санкан-Тхун/55 Карта — Тронну. Совантеан/66 Цитрон — Рептилле. Суазан/61 Пасике — Вертиго. Каторвансе/87 Гурки — Газеле. Остальные Бастер-машины пилотировали обычные мутанты. — Они украли наши мехи! — поразился Карт. Все пневматики испугались. — Что?! Да как так! — заголосила Пасика противно и по-бабски. — Ёбаный в рот! — вторила ей Лу Сын. — Нам конец! — Цитрон аж зажмурилась. — Если Альфа и Виктор не вывезут, тогда нам полный пиздец! — Гойя поправил свои очки, передававшие ему разнообразную информацию. — Зря, ох, зря в итоге мы сюда сунулись! — схватился за голову Рой. — Что уж теперь, — Касио вздохнул. — Без своих способностей, я лучше умру. Жаль только вас, ребята. — Да — теперь вся надежда на них! — сжал кулаки Николас. — Господи, помоги! — сложил руки Василе. Виктор же, сидящий сейчас попой посреди лабиринта, бросил взгляд на Альфу: — Скорее, активируй Сердце!.. Блондин сжимал драгоценный камень и, кажется, до конца не понимал, что с ним делать. Ветер трепал обоим волосы. Виктор начал материализацию своей мехи — белый прозрачный силуэт распространялся вокруг него: — Будем драться даже с кучей врагов, если нас поставят на колени, будем кусать с колен! Альфа пока не знал, как именно использовать этот предмет. Сейчас блондин присоединился к супругу, вклинился в момент материализации, чтобы дополнить его Еву своим Франксом. Силуэт Евы-23 изменился под силуэт своей модификации — той, у которой есть психопроекция-мордашка Альфы. Евафранкс окончательно материализовался в окружении вражеских Бастер-машин. Теперь все под коричневым небом, под ними — серые, каменные постройки. Такие простираются от горизонта до горизонта. Это — «Эго Шума-Гората». — Ааааа, враги! — Пасика особенно ужаснулась, потому что первой увидела, как вокруг них появляются вражеские боевые единицы. Вокруг их станции, парящей над мясной поверхностью, открываются варп-разломы, из них глядят адские железные лица гигантских размеров. — Флот Онковселенной! — осознал их Гойя. — Флот?! — Николас немного удивился. Спустя секунд, эти лица оказались всего лишь декорацией на носу у космических кораблей, вытянутых и похожих по форме на старинные поезда, только без колес. Каждый такой корабль как вагон. Они выдвинулись из порталов, взяли в окружение станцию. На борту — рядовые сатанисты из разных рас и цивилизаций, мутанты и демоны. Василе перекрестился. Нхан молилась своему Аллаху. Гурка — богине Кали, истребительнице демонов. Гойя закрыл глаза… — Спокойно! — сюда к ним телепортировался Йошио, раскинул руки. — Я защищаю вас! Корабль Братства пневматиков атаковал флот служителей Шума-Гората. Боевые космические корабли его приспешников отчасти также напоминали собой вытянутые металлические фаллосы, тёмного и коричневого цветов. Спереди эти корабли заканчивались искажёнными человеческими головами, таковые открывали рты и проливали из них алый огонь своих орудий. Йошио своим барьером защитил всех. Этот бой происходил над «планетарной поверхностью» из живой плоти. — Демонбейн! — Рюга появился здесь же, пилотируя свою меху. Он пролил выстрелы со своих шестиствольных пулемётов, пробил им корпус ближайших кораблей. Здоровенные железяки взорвались после этого. — Buster Beam! — Ноно прыгнула сюда же, запустила с рук энергетический резак, разделила им всю органическую планету под ними! — Помогите Виктору и Альфе, раз вы здесь! — закричал Касио. Портал, который вёл в лабиринт, как раз сейчас закрылся. Его захлопнуло с обратной стороны, когда захваченные Бастер-машины дружно нанесли удар по Евафранксу. — К ним так просто не попасть! — раздался голос Принцессы. — Они отправились, как я сейчас поняла, за Сердцем Аримана, а оно находится в Лабиринтах эго Шума-Гората! Это — сердце Онковселенной, где мощь Шума-Гората особенно велика! Корабль Братства пневматиков появился прямо там, где находилась крепость NERV. Ноно и Рюга рядом с ними. Отсюда может наблюдать, как разваливается напополам органическая «планета». — Мы спасли спасательную команду, но не спасли пока тех, кого должны были спасти изначально — Альфу и Виктора! — в голосе Айони звучал явный сарказм. — Ну хоть где-то я пригодился! — рассмеялся Йошио в глубоко сардоническом духе. Ханасаки смеялся куда веселее. — Уже хорошо это, — взглянул на них Мицуру. — Альфа и Виктор сейчас сражаются со слугами Шума-Гората! — Тройняшки открыли ментальное окно, в котором всё это было видно. — Туда можно попасть только с помощью Серебряного Ключа! — увидел это место Картер. Сейчас Стрелиция и Евангелион-13 всё ещё вели борьбу с самим Шума-Горатом. Альфа и Виктор окружены вражескими мехами в Лабиринтах его Эго. — Buster Beam! — все противники поразили их стандартным приёмом для Бастер-машин — энергетическими атаками в виде излучения яркой белизны. Альфа и Виктор вложились в силовые поля, окружили себя барьерами-многогранниками. — Buster Bomber! — усиленная версия Buster Beam от пушки от Вандукса. — Buster Electric! — в ход пошёл электрошокер. — Buster Blossom! — Каторванн долбанул своим главным орудием. — Buster Sword One Character Slash! — Николас обнажил катаны и исполнил краткий энергичный танец — сто призрачных лезвий в один момент обрушились на Евафранкс. — Shot of the Southern Cross! — сатанист за рулём Сойсанду выпустил рой золотых раскалённых крестов. Альфа и Виктор получили целое комбо! Их било и громило! Рвало, как в эпицентре урагана! Конечно, будучи невероятно крепкими, брюнет и блондин держались, но это давалось супругам со всей возможной силой! — Альфа, сила сердца, давай! — Виктору осталось надеяться только на добытый артефакт. — Да-а! — Альфа вдавил в драгоценный камень свою метафизическую волю! Огненная аура широко развернулась и поглотила атаки противника. Взрыв! — Что?! Сопротивляетесь! — закричал главный колдун. — Здесь концентрация силы Шума-Гората! — Ха-ха-ха! — Виктор посмеялся с болью. — Значит, это всё, что он может?! Слышишь, Альф, мы стоим под все его силой! Нужно только ещё превозмочь её!.. Альфа в этот момент осознал, что он — бог Митра. Он слился со своим высшим божественным Я из Абсолютной Бездны. Такое Я есть у каждого. Отсюда Альфа узнал, что Сердце Аримана, олицетворяя собой смерть, охватывает собой все отдельные проявления смерти в этой вселенной, сдерживая их в своих пределах. Благодаря этому в Онкологической вселенной царит вечная жизнь. Альфа даже осознал, что всё это — плод деятельности обитателей этого мира, которые желали избежать смерти. Именами Йог-Сотота и Ньяратхотепа, они заклинали весь этот космос на вечную жизнь. Шума-Горат лишь избрал это место своим престолом, чтобы присоединять к нему новые реальности. Сердце Мелькора и царство Шума-Гората постоянно лежат на двух чашах и уравновешивают весы. Альфа нарушил это равновесие и получил теперь в свои руки энергию противоречия. Благодаря этому он смог постигнуть своё собственное высшее божественное Я, к которому стремился всё это время… Трансцендентный свет, «нечто, уподобляемое точке». Состояние мира, которое рассматривает его как точку. Альфа увидел Страну Света, Царство ВИРМ. — Мироздание сотворено из противоречий и существует только благодаря борьбе различных начал. ВИРМ такой же бог, как я сам, только он представляет собой желание, чтобы всё стало единым! — Альфа смотрел на эту далёкую и единственную точку света с долей печали. — Шума-Горат — желание, чтобы жизнь не кончалась. Мелькор — желание, чтобы жизнь завершилась. Хиро и Зеро Ту — силу любви, вероятно. Если какое-то желание возобладает над другими, то верховный бог, Азатот, изменит свою форму, и из бесконечного ядерного взрыва в центре всего сущего, сожмётся в одно это желание. Если победит ВИРМ, то это будет бесконечная светоносная точка. Если победит Мелькор, ничего не станет. Если победа будет за моей концепцией, то сердца всех живых существ наполнятся любовью, дружбой, товариществом и союзом по отношению к друг другу. Альфа на несколько секунд космического времени размечтался на тему того, как всё это будет прекрасно. Но тряхнул головой: — Я не верю, что эта утопия возможна, потому что в конце концов мне будут противостоять все остальные концепции. Азатот, Ядерный Хаос, всегда подобен расходящемуся в вечность живому взрыву. ВИРМ знает, что ему не победить, потому что Хиро и Зеро Ту существуют для того, чтобы сдержать его. В конце концов ничего не изменится. Жизнь — это игра с нулевой суммой. Альфа вернулся из Абсолютной Бездны и сейчас использовал свою силу Митры. — Виктор! — в данный момент, именно Альфа сидел сверху, перед ним Виктор на четвереньках. Зелёные глаза отразили в себе уверенность, сияющие волосы блондина растрепались в лучах его рогов. — Сейчас ты должен стать Варуной — священным партнёром Митры! — Ага! Что я для этого должен делать?! — Вспомни, как я вливал в тебя мою сперму! — Альфа, восседая над Виктором, закрыл глаза. Золотистую чёлку трепало над опущенными веками. Виктор захлопнул свои, его волосы также растрепало, он чувствовал тепло, расходящееся вокруг себя. — Что это такое?! — закричала Репитлла, когда стало ясно, что огненная аура вокруг Евафранкса просто поглощает все летящие от Бастер-машин атаки. Шума-Горат уловил этот момент и телепатически сообщил своим адептам, чтобы они уходили. Скрэтч приказал своим детям и слугам отступать. Огненная аура взорвалась сверхновой и из неё сформировался плазменный, раскалённый синий боевой мех. В своих размерах он очень быстро стал сопоставим с небесным телом. Массивный и широкий; туловище обладало ярко выраженной треугольной формой, от его плеч исходили торчащие треугольники. Таким образом Евафранкс Апас отчасти напоминал звезду. За его спиной, как мандала, парил круг с шипами, направленными вовне. Голова представляла собой мало выразительный армейский шлем с парой рогов. Из его ног по краям, как крылья из сандалий Гермеса, выходили острые треугольники, похожие на широкие мечи с гардой. Рога, треугольники и мандала — бирюзового цвета, всё остальное — синее; при этом эти оттенки переливались друг с другом, но первые обозначенные части всё же большие оставались бирюзовыми, в то время как остальные — именно синими. Виктор и Альфа в один голос озвучили: — Deus Sol Invictus Mithras! [3] Бирюзовое извержение во все стороны полностью пробило границы между измерениями. Они покрыли своей плазмой и молнией коричневую планету, посреди которой возвышался Deus Sol Invictus Mithras. Перед ними розовый треугольник раскрыл портал, оттуда хлынула плазмоподобная белая и фиолетовая субстанция, прямо дождём. Её частицы сразу начали разрастаться по всей поверхности мехи. Даже несмотря на постоянное сжигание. — ВИРМ! — Альфа узнал его. — Я открыл портал на планету ВИРМ! — Планету?! Планета мы можем уничтожить одной атакой! — управляя мехой таких размеров, Виктор отбивался от субстанции ВИРМа. — Планета — только название! Там такая же вселенная, как эта!.. Царство Света, хранящее множество душ, сходных с нашими! — Альфа ощущал лучше Виктора, насколько силён ВИРМ. Его Царство давило на них, пыталось подчинить и поглотить… Малиновая энергия Отца Величия ударила их очень сильно!.. — Сука! Вот тебе! — Виктор материализовал в руках у меха пушку, да по больше. Выстрел в портал ничего не дал, его широкий бирюзовый бластер даже не смог пробить дальше гранц портала. Альфа закричал: — Вокруг Царства ВИРМ — барьер, который можно преодолеть только Серебряным Ключом! Рей и Рэндольф сдерживали Шума-Гората. — Мы поможем забрать Альфу и Виктора! — Хиро принял решение отправиться в ту точку Онкологической вселенной. — Так точно! — отпустил его Рэндольф. — Вместе с Рей мы сможем сдержать Шума-Гората! Используй свой Серебряный Ключ, чтобы добраться до Альфы и Виктора!.. Хиро и Зеро Ту пропали во вспышках разноцветных пузырей-вселенных Йог-Сотота. Стрелиция пробила собой ткань вражеского мироздания. Возлюбленные оскалили зубы, их рога испускали пульсацию. В сознание текли мысли и воспоминания Шума-Гората. Этот Древний был рождён Ньяратхотепом и Шуб-Ниггурат. Он родился в пустоте Безымянной Тьмы, он пил молоко мёртвых звёзд. Шума-Горат извивался щупальцами среди мрака чёрной туманности, где впервые зародилось материальное воплощение самой Шуб-Ниггурат. Хиро и Зеро Ту появились там, где Альфа и Виктор накануне стояли под постоянными атаками захваченных Бастер-машин. — Уходим отсюда! — под крик Хиро, силуэт Deus Sol Invictus Mithras угас и развеялся в искры. — Они покинули вселенную Шума-Гората! Уходим! — закричал Рэндольф. Йошио теперь смог использовать свою глефу — напустил сиреневый мрак, разбрызгал его фонтаном по окружающему космосу и смог отбросить щупальца Шума-Гората! ВИРМ активно пролился сквозь портал единой то ли белой, то ли фиолетовой, то ли ещё какой-то тому подобной субстанцией, начиная поглощать небесные тела и всю сплошную пульсирующую органику на их поверхности. Шума-Горат теперь был вынужден отбиваться от этого противника и латать границы своего измерения… *** Открытый космос — вакуум между центром Галактики и планетой Земля. Каору, Синдзи, Аска, Лэйн, Дуглас и Сагара появились прямо тут. Они всё время находились в кругу и могли свободно здесь разговаривать и вообще чувствовали себя как в атмосфере Земли. — Ну и где они?! — Аска огляделась по сторонам. — Пилотов Ганбастера успешно спасли до нас, — Лэйн с ходу подключилась к Хроникам Акаши. — Это был Фэанор, отец Маглора. — Как приятно думать, что кроме нас кто-то другой делает такие добрые дела, — Каору в свою очередь также закрыл веки, чтобы из этой точки мироздания пронзить толщи бытия своим ангельским взором. — Я вижу, что Вик-кун и Альфа покинули опасную для них Онкологическую вселенную. Сейчас они в безопасном месте. Хиро и Зеро Ту смогут теперь выполнить своё предназначение — уничтожить ВИРМ. Они не хотят, чтобы мы вмешивались. Затем Каору посмотрел на Дугласа: — А я хочу, чтобы Виктор более не вмешивался в наши дела — он достоин отдыха. Ты мог бы передать ему нашу волю? В конце концов — вы знакомы. — Симон и Камина намерены напасть на семью Фэанора, — Лэйн также узнала об этом из Хроник Акаши. — Они планируют захватить Сильмариль. Камина думает, что он сделает его очень сильным. Симон же просто хочет доказать себе, что он всё ещё крут. — Что?! — удивился Синдзи. — Они не знают, что если они отберут этот артефакт грабежом, то у них ничего не выйдет?! — Сильмариль настраивается на нравственность пользователя, так что, если нравственность Камины и Симона позволяет им грабить, я думаю, у них не будет проблем с его использованием, — допустил Сагара. — Каору, мы должны остановить Симона! — решил Синдзи. — Нельзя, чтобы он нападал на чужих! — Я не хочу делать это силой, — покачал головой Каору. — Почему? — спросил Сагара. — Я не хочу быть тираном, никто не уполномочивал меня быть их правителем, — ответил Каору. — Проще говоря, ты не хочешь останавливать их силой? — уточнила Аска. — Да, — ответил Каору. — Это не ради них, а ради меня. Я боюсь стать хуже. Так что можете считать моё милосердие эгоистичным поступком. — Может нам попробовать найти дипломатическое решение? — Синдзи также не хотелось силой кому-то что-то запрещать. — А где этот Фэанор сейчас находится? — Аска посмотрела на Лэйн. — «Сейчас» — это мало что значащий термин для космического расстояния и подлинной природы вселенной, — Лэйн призвала вокруг себя несколько голограмм, на которых что-то очень быстро мелькало. — Фэанор создал своё собственное королевство в системе Сириуса, вернее, система Сириуса — это всего лишь портал в его королевство. Оно защищено сильмариловым барьером и я не могу так просто туда заглянуть. Если мы пожелаем туда так просто телепортироваться, то барьер не позволит нам это так легко сделать… — Каору, — Аска подумала и вот что предложила. — Ты — самый мягкий из нас; пойди, попробуй поговори с ними. Я так поняла, эти эльфы довольно жестоки и брутальны. — Хорошо, это я могу, — согласился Каору. Он выглядел настроенным достаточно оптимистически. — Если мы все туда заявимся, то это может быть расценено как попытка вторжения или атаки, тем более мы друзья Симона и нас будут подозревать в том, что мы на их стороне. Потому пусть пока туда пойдёт только Каору, — настояла Аска. — Да, Аска. Вы тогда делайте здесь дело, а я пойду — донесу ваши слова до Виктора и Альфы, — Дуглас с помощью Бронзового лотоса сотворил вокруг себя вихрь лепестков и растворился в них, телепортировался таким образом. — Каору, возможно, ты мог быть хорошим правителем вселенной, — немного подумав, обратился к нему с такими словами Сагара. — Ха-ха-ха! И нести ответственность за всю вселенную? Точно нет. Если бы я захотел править вселенной исключительно из светлых побуждений своего сердца, то я в конце концов уподобился бы Мелько-куну, — отказался Каору. Судя по его виду, он нашёл абсурдной саму идею подобного. После чего положил руку на плечо Синдзи: — Всё, что я хочу — это жить счастливой жизнью со своим мужем, наслаждаться личным гедонистическим комфортом подальше от войн и конфликтов. Больше мне абсолютно ничего не надо. — Я тебя понимаю, когда-то мы пошли разными путями, — многозначно промолвил Сагара. — А в каком мире оказался Виктор? — решил узнать Синдзи. — А то после Ритуала Невинности, кажется, Соломон запечатал нашу с ним связь. Я не могу больше отслеживать Виктора. Лэйн дала ответ: — Они попали в таймлайн, который напоминает Землю на момент начала нашего века, только там случилось слияние с чуждой материей из Тёмной туманности Шумат-Гун, места происхождения материальной ипостаси Шуб-Ниггурат. *** Виктор и Альфа пришли в себя, лёжа на постели. Вокруг — дом, который материализовал последний из них, когда пожелал отдохнуть на пару с первым. Виктор, отрывая голову от подушки, подумал, что, возможно, ему всё это приснилось. Всё, от момента появления Братства пневматиков. Но — нет. Пока Альфа только открывал глаза, Виктор успел увидеть Хиро и Зеро Ту, сидящих рядом на диване. Хиро задумчив, а Зеро Ту отрешённо сосёт леденец. — Сколько мы провалялись? — Виктор сейчас всё ещё одет в контактный комбинезон пилота Евы — в то время, как на Альфе всё ещё темнел его байкерский прикид. Хиро и Зеро Ту сейчас в том, в чём были под сводом крепости NERV. — Это не имеет значения, потому что привычного времени здесь нет, — брюнет, с синевой в уголках глаз и с синими рожками, вернулся из своих размышлений и поднялся с дивана. — Мы сейчас за Вратами Серебряного Ключа. Резкий топот — Виктор подбежал к окну. — Твою мать! — там кипят сферы-вселенные, словно пузырики в масле на сковородке. — Ну и ну! Виктор взглянул на Хиро: — Что вы задумали? Отсюда можно вернуться в обычный мир? Хиро не спешил отвечать, многозначно он посмотрел на Альфу, лежащего на кровати. — Давайте сейчас отдохнём, — предложил Хиро. — Мне был открыт Йог-Сотот. Я познал своё Высшее божественное Я. У меня сейчас личность от масштабов вечного бытия снова ужалась до моего привычного… — У меня было такое, Хиро, — Альфа сел на край кровати, коснулся рукой своего лба. — О’кей, раз нам ни-че-го не угрожает, то о’к — почему бы нам не отдохнуть? Не посидеть? Мы никуда не спешим и от нас ничего не убегает. Говоря всё это, Виктор схватил стул, подставил и сел на него. Он поставил его спинкой к Хиро, положил руку на неё. — Виктор, — Зеро Ту хрустнула леденцом. — Мы давно не виделись. Очень приятно нюхать твой запах. — Спасибо, Зеро Ту. Я очень рад, что ты меня не забываешь… Какое-то время все четверо пребывали в состоянии покоя и только обменивались подобными фразочками. Альфа первым рассказал о том, как он видел себя Митрой. У него с собой по-прежнему мерцало в руке Сердце Аримана. — У меня был похожий опыт, Альфа. Хиро моргнул. — Я был Йог-Сототом, Абрасаксом, Малельдилом Третьим. Хиро встал с дивана, прошёлся к окну, посмотрел на бурление мироздания. Виктор глядел на Хиро. Альфа и Зеро Ту больше предпочитали с долей отрешения смотреть в одну точку. Шаги босых ног Хиро были очень тихими. Внезапно вся эта атмосфера была пронзена криком: — Я не хочу всё это! — из голубых глаз Хиро, предельно истерично, брызнули слёзы. — Я не хочу этого всего! Я хочу всего лишь мирно жить с Зеро Ту! Мне не нужна вселенная, я хочу, чтобы у меня было простое человеческое счастье! Хиро прокричал это Бесконечному Бытию, Йог-Сототу, Неумолимому Великому Неминуемому — тому Присутствию, чья тотальность давит из каждой точки бытия. — Я не хочу служить орудием для поддержания космического баланса! — по щекам Хиро текли слёзы, из носа — сопли. Хиро пал на колени перед окном и схватился руками за лицо. Альфа остался равнодушен и не спешил утешать Хиро или вообще хоть что-то им говорить. Виктор посмотрел на Зеро Ту. Она также не собиралась ничего делать. Сам Виктор, если честно, признался себе, что рад такой реакции Хиро. Она человечна. Хиро издал несколько горьких, плачущих звуков. — Пусть Любимый проплачет, — Зеро Ту, не отрывая почти что голой попы от дивана, пододвинула к себе стул и положила на него вытянутые ноги — с обувью на каблуках. Виктор несколько раз моргнул. После чего встал, подошёл к Хиро. — Плач, это даст тебе перевести дух, — Виктор положил ему руку на плечо и одновременно почувствовал, что у него у самого по щекам бегут слёзы. Ведь он прекрасно понимал Хиро. Виктор тоже устал. В свою очередь у войны богов, героев, чародеев и чудовищ нет конца. Хиро растёр слёзы по своему красному лицу. Он встал с колен и поблагодарил Виктора, потрогал его плечо и руку. Потом, перебирая ноги, проследовал к постели. Сел рядом с Альфой и какое-то время держал ладони на лице. Альфа ушёл в себя. Зеро Ту нервно сосала леденец. А Виктор решил покурить. Он как-то даже машинально призвал сигарету из моря кипящего хаоса. Альфа поджёг ему. Виктор вышел на крыльцо, поглядел за край дома, парящего над бездной. В голову пришёл какой-то фильм, который он видел в детстве — двое детишек играли в некую игру, которая отправила мистическим образом их дом в космос. Там они вполне себе выжили и пытались вернуться назад с помощью своей магии. Им мешали всякие инопланетяне и роботы. Когда Виктор выкурил, то вернулся в дом. Хиро перестал плакать и сейчас думал, что ему делать дальше. В руках у него — ацтекский кинжал из вулканического стекла, его Серебряный Ключ. Виктор, Альфа и Зеро Ту пока ничего ему не говорили, решив предоставить полную свободу для размышлений. — Хиро, — Зеро Ту первая нарушила эту тишину. Она могла бы запросить у мультивселенной ещё один леденец, но вместо этого предпочла встать и подойти к возлюбленному, стуча по деревянному полу на своих каблуках. — Любимый, что бы ты не решил — я всегда с тобой. Она положила руку на плечо, обняла. — Спасибо, Зеро Ту. Хиро взял её кисть и крепко сжал. — Виктор, Альфа, — Хиро настроился на разговор — те двое внимательно стали его слушать: — По самой своей природе я и моя жена должны противостоять ВИРМ. С точки зрения самого последнего плана бытия — это не более, чем сон безумного Бога. Султан демонов Азатот — гигантский космический шизофреник. Его сознание расщеплено. Мы и ВИРМ… — Разные частицы одного сознания, подобно противоположным желаниям внутри обычного человеческого сердца, — Альфа закончил это за Хиро. Последний кивнул, после чего наконец высказал главное: — Альфа, Виктор, я хочу, чтобы вы отправились в безопасное место. Что же касается меня и Зеро Ту, то мы отправимся в Страну Света и прикончим ВИРМ. Нам надо выполнить наше божественное предназначение, чтобы отделаться от этого паразита! Альфа и Виктор едва успели сообразить: — Я с вами! — закричал первый. — Мы с вами! — следом же выпалил второй. — Нет! — посмотрел на них Хиро. — Манве указал мне координаты Страны Света, путь в неё лежал сквозь царство Шума-Гората. Наконец я на пороге от дома заклятого врага, который опустошил мою родину. Зеро Ту, любовь моя, ты готова углубиться со мной в эту бесконечность Врат Йог-Сотота, чтобы мы могли настигнуть ВИРМа и прикончить его?! — Что за вопрос, любимый?! — обнимала его Зеро Ту. После чего посмотрела на Виктора и Альфу: — Спасибо вам двоим. — Спасибо! — Хиро далее высказал вот что: — Альфа, Горо в силах защитить наше королевство! Потому ты можешь посвятить свою жизнь своим отношениям с Виктором, в любом измерении, в котором вы окажетесь! Альфа выслушал всё это, кивнул: — Как скажешь, Хиро. Я верю в твой авторитет. Виктор подумал и кивнул: — Тогда и я поверю, Хиро. Хиро и Зеро Ту несколько секунд сидели без слов, просто в обнимку, после чего первый из них встал: — Давайте займёмся прощальным сексом. — Давайте, — Зеро Ту очень одобрила это предложение. — Я сейчас дико хочу почувствовать внутри себя член Виктора! — А-ха-ха! Ты не поверишь, Зеро Ту, но я хочу тебя тоже очень сильно!.. — Виктор разделил это желание. И вот — все четверо голышом на кровати. Хиро целует Зеро Ту и натирает груди своей жены, Альфа ласкает Виктора и хватает его за яйца. Сам Виктор очень хочет Зеро Ту, а она столь же сильно хочет его. Член Виктора много больше членов Хиро и Альфы, как раз вот такие Зеро Ту любит. Хиро лёг спиной на кровать, Зеро Ту присобачилась спиной на любимого, рука Виктора поместила член мужа в жопку жены. Хиро теперь трахал её снизу. — У-ум, — Виктор засосал по очереди Альфу и Зеро Ту и пронзил ей чрево. Да! Зеро Ту, непревзойдённая шлюха, отдавалась ему лицом к лицу. Муж и любовник одновременно вонзались в неё и сокрушали своими толчками. Виктор — сверху, Хиро — снизу, — Альфа, — Виктор раздавал команды, — займись моей жопой, раз она торчит сверху! — Так точно! Хиро глядел из-за плеча Зеро Ту и с улыбкой хватал сиськи жены на глазах у Виктора. Если учесть, что Альфа постоянно стимулировал своему супругу чувствительную точку внутри мужской задницы, то оргазм в-попу-данец впрыснул в матку Зеро Ту очень быстро. — Фу-уф! — Виктор вынул орудие из чужой жены и смахнул пот со лба. — Хиро, ты теперь можешь… — Нет, — Хиро всё трахал Зеро Ту в задницу, — мне здесь хорошо. Альфа, не хочешь присоединиться? — Да, только туда, где уже… Виктор сел на пятки и понаблюдал за тем, как Альфа воткнулся в то же дупло. Муж и любовник (сын? клон?) одновременно трахали Зеро Ту в жопу, как раз два их небольших члена туда забились без лишней растяжки. Виктор пока вспомнил их степени родства: — «Альфа — реинкарнация сына Хиро и Зеро Ту из древней эпохи. А ещё его нынешнее тело сделано на основе биологического материала Зеро Ту. В свою очередь Зеро Ту сделана из биологического материала Принцессы, дочери Хиро и Зеро Ту из всё той же древней эпохи.» Фу! Лучше пусть Альфа меня ебëт! Виктор схватил Альфу, выдернул его из Зеро Ту и, видя, что в той нет никого дерьма, засосал чистый член мужа. Вскоре Альфа сладко прозвучал и Виктор принял оргазм себе за щёки. Где-то в это же время Зеро Ту встала нормальной, просто обратной, анальной наездницей и выбила себе в кишку фонтан семени от Хиро. Все четверо дальше отдыхали. Виктор испытывал к Зеро Ту наибольший интерес — в то время, как Альфа и Хиро к ней уже привыкли (да и Альфу не интересовали такие женщины — Зеро Ту на самом деле совсем не его тип). Виктор быстро вернул эрекцию благодаря ручкам и поцелуям Зеро Ту. Альфа в это время взялся массировать Виктору яйца. Хиро — просунул руку под Зеро Ту и не давал остыть клитору жены. Виктор, как только вернул эрекцию, так сразу дал Зеро Ту заключить дрын меж двух своих холмов, увенчанных сосками. Зеро Ту с улыбкой натирала ими орудие Виктора. Альфа сильнее и сильнее трепал мошонку. Хиро энергичнее тёр жену меж бёдер. — А-а-а! — губы Зеро Ту шире открылись, она кончила от дрочки Хиро, влага прямо пронеслась кипятком. Виктор кратко подумал, как им лечь, после чего широко раздвинул ноги с краю кровати. Зеро Ту, желая получить ещё один оргазм, более мощный, накинулась, напрыгнула на его орудие, наскочила и ввела до упора. Пока она скакала на нём, Хиро встал позади, быстро себя смазал и воткнул в анус Виктора. Рогоносец обнимал жену, но трахал любовника. Альфа сунул свой член в губы Виктора. Таким образом Северов в одиночку наслаждался с трёх фронтов: простату ему ковырял Хиро, Зеро Ту своим чревом заключала и ниспадала на его кол, Альфа давал облизывать и сосать свой леденец. Все трое его партнёров развратно и сладострастно улыбались, занятые этой работой. Виктор в один момент пожелал, чтобы Альфа сел на его лицо — так Виктор поласкал Альфе с помощью языка анус, промежность и яички. Альфа дальше оторвал ягодицы от лица Виктора, когда последний почувствовал, как ему впрыскивают — Хиро кончил в Виктора. Дальше место отца занял сын — Альфа хватал груди Зеро Ту во время её звучной скачки и трахал Виктора, хлюпал тем, чем кончил Хиро. Хиро же пока кратко сел на лицо Виктора, дал облизать анус, промежность и мошонку. Хиро слез, когда Зеро Ту сейчас заголосила, что кончает. Альфа укусил её в шею. Виктор схватил Зеро Ту за руки и омыл ей трубы своей плотью. Виктор лежал посреди кровати, думая, что его хватит на третий заход. Чтобы к нему подготовиться, Виктор высосал и поглотил сперму из ануса и вагины Зеро Ту. Альфа высосал и поглотил сперму из ануса самого Виктора. Хиро пока ничего не делал, разве что на ум ему пришёл древний манихейский миф, согласно которому демоны создали материальное человеческое тело, во время своих экспериментов одни демоны совокупились с другими, после чего съели собственных детей по приказу своего Князя. Хиро подумал, что их действия могут иметь некое ритуальное значение, и усилить Стрелицию перед нападением на Страну Света. Виктор хотел Зеро Ту, но решил унять себя. Слишком сильно поглощаться вожделением он сейчас не хотел. В первую очередь по той причине, что он почувствовал себя неудобно перед Хиро. Они перед битвой с главным врагом. Хиро должен больше времени провести с Зеро Ту. Что же касается самой жены, то она насытилась членом любовника и теперь больше отдала тепла Хиро. Альфа и Виктор наблюдали за их поцелуями. Хиро переплетался языком с Зеро Ту, хватил её груди и снова пальцами дрочил ей клитор. — Виктор, — теперь Хиро заинтересовался всем тем, чем раньше интересовалась его жена, — твой член очень хорошо пахнет Зеро Ту. Он как раз в надлежащем состоянии, чтобы войти в меня. Хиро несколько раз облизал весь протянутый ствол Виктора, увитый наполненными сосудами, после чего показал свои ягодицы, розовые, тоже очень даже хорошие. — Пожалуйста, пронзи меня. — Как хочешь, — Виктор добавил к этому смазки. Он легко пробил Хиро и познавал его, пока рогатый сжимал пальцами одеяло — Альфа и Зеро Ту с двух сторон обнимали Виктора и по очереди целовали. Зеро Ту пальцами щекотала анус, Альфа давил на сосок. Зеро Ту и Альфа облизывали Виктору подмышки. Хиро кряхтел и потребовал в конце концов Зеро Ту к своему лицу. Она захватила бёдрами его голову и он облизывал ей вагину. Альфа, как обычно, вошёл в Виктора. Сам Виктор, подгоняемый членом супруга и видя перед собой супругу — супруг делает куни, уже не выдержал и впрыснулся в Хиро. Вынул фаллос и оставил перед собой жопу хорошо пробитой и раскрытой, с большой такой дырой, где белеет сперма. — Фу-ух! Всё! Потный и голый Виктор развалился на кровати и раскинул конечности. Альфа сел рядом с ним, прямо с краю, обхватил руки и ноги. Хиро сел на лицо жены, дал её губам высосать и съесть семя Виктора. Себя Хиро рьяно мастурбировал в этот самый момент, и рогатый брюнет испытал мощный оргазм, когда он выдавливал во чрево жены из своих потрохов детородную жидкость, полученную от любовника. — Спасибо, — Хиро, всем довольный, встал вместе с женой напротив Виктора и Альфы, всё ещё лежащих на постели. — Теперь я отправлю вас в наиболее подходящую для вас реальность, которая находится под покровительством Шуб-Ниггурат. Там ваши враги так просто вас не достанут. Виктор решил разузнать подробности, на что Хиро ответил, что он всего лишь дал высшей реальности мысленную команду, но как именно она будет исполнена, он не уверен. Это — самое лучшее, что он может сделать, если учесть, что Виктора преследуют некоторые Великие Древнии и их слуги. — Там вы сможете отдохнуть и потом продолжить своё путешествие, если захотите… — Ну о 'к. Вы не передумали? — на такие слова Виктора, Хиро и Зеро Ту синхронно помотали рогатыми головами. — Тогда прощайте! — Виктор достал себе сигарету. — Желаю удачи! — Прощай, Хиро, Зеро Ту! — у Альфы даже слегка заслезились глаза. — Наши души вернутся в наш мир, если мы победим, — Хиро повернул свой Серебряный Ключ, после чего он и жена оба исчезли. Дом Виктора и Альфы материализовался в почти что привычной для них реальности. Хиро и Зеро Ту, в своей очередь, появились в кабине Стрелиции, в своём облачении, и направили одинокий Франкс в белую точку царства ВИРМ — среди разноцветного кипящего первородного хаоса… Вот так они расстались. *** Королевство Фэанора — вечно безоблачное небо, с которого светит солнце, свежие, чистые горы вокруг с зеленоватыми вершинами. Футуристический и чрезвычайно масштабный дворец из цельного и чистого металла парит над всей этой местностью. Он состоит из двух частей, разделённых кольцом со сверкающим кругом по краям. Вниз торчат остроконечная структура, состоящая из множества составленных друг с другом плоскостей. Вверх — такая же по длине вершина, много белых и жёлтых цветов, освещаемых солнцем. Там высятся тонкие, относительно прошлых размеров, башни, между ними — стеклянные переходы. Там также возвышаются сходящиеся друг с другом плоские элементы металла. Всё это великолепие называется «Цитадель Звёздного света». Здесь светлый пол из металла, который переливается различными оттенками; прямо в стенах располагаются прозрачные утолщения — внутри заключены деревья с разнообразных планет. Спинка трона возвышается с краю очень обширного зала, украшенного сложной и многообразной гравировкой, изображающей нечто вроде растений и звёзд, орбит планет или орбиталей элементарных частиц. Сам Фэанор одет в широкие белые штаны и в раскрытую белую рубаху, обнажающую грудь. Тихо Сайенс сидит у него на коленях, вернее, на колене. Второе эльф, ростом почти два с половиной метра, согнул и поставил голую пятку на край сидения своего трона, очень широкого и просторного. Тихо вполне хватает одного колена, чтобы сидеть на Курво; белокожая девушка с синими волосами одета только в трусы и лифчик, жмётся к своему супругу. — Курво! — сюда опустилась Мадора Миа Альди. Во что одета она? Брюнетка носит прозрачную вуаль, которая открывает её плечи, держится с помощью магии, цензурирует только грудь и лобок. Длинной она до середины голени. Ничего более у Мадоры нет, вот так девица щеголяет здесь. — Я закончила занятия с Лабаном. Очень жду, когда смогу показать тебе мои навыки заклинательницы. — Вот тебе — волшебная палочка! — развратная Тихо вынула член Фэанора, уже налитый кровью. Серьги-звёзды и полумесяцы болтались у неё с мочек ушей. Груди у самой девушки маленькие, но у эльфа с этим не было проблем — его возбуждала сама готовность совокупиться. Тихо мастурбировала — это гигантское орудие, чьи размеры гораздо больше, чем размеры любого иного полового члена. Фаллос торчал и становился только больше. Тихо водила по нему языком, бледные пальчики сжимали его, ходили от корня до самой головки. Фэанор возложил руку на плечо Тихо. От этого она ещё сильнее дрочила и полировала сей клинок. Мадора в этот момент протянула свои руки к нему, дрочила теперь от себя, встала на колени перед эльфом. Белая сперма мощно брызнула, полетела девицам на мордашки. Тихо довольна такой реакций, потому пока просто сидела и наблюдала. Фэанор предпочитал уделять внимание только одной из своих жён, по очереди. Член не опускался, эльф мог на одной эрекции несколько раз выбрасывать из себя семя. Инструмент торчал всё это время. Мадора сбросила вуаль и, став теперь уже полностью обнажённой, оседлала его, вобрала громадный фаллос в себя. Он, казалось, достигал её желудка. Мадора натянула себя на толстый половой орган. Начала скакать на нём — все её пиявки тщательно высасывали и вылизывали капельки влаги. — О-ааа-ааа-ааа! — запрокинула голову Мадора, когда извержение заполнило её чрево, все внутренние пиявки выпили гигантское количество спермы, извергаемое таким гигантским членом, без остатка. Мадора сползла с него. Как только это случилось, Тихо поспешила занять её место. К тому моменту трусы и лифчик валялись прямо на прозрачной вуали Мадоры. Тихо лицом к Фэанору насадила себя на пульсирующий горячий набалдашник, поглотила его собой и далее насадила всё своё чрево на эту скалу. Девица двигалась на нём, испытала дрожание и пережила сладострастные брызги. Мадора сидела на полу напротив трона, обхватывали руками свои ноги. Тихо слезла с члена, из щели её влагалища показалась новая порция спермы. Бёдра увлажнились от того, что выбросила её собственная вагина. Мадора моргнула. — Давай! — руки Мадоры захватили Тихо. Лицо брюнетки появилось за плечом синевласки. — Ты такая мокрая! Тебя, нужно высушить! Тихо очутилась далее на спине, её ноги высоко задраны, колени согнуты. Фэанор удовлетворённо-меланхолично наблюдал за дальнейшим зрелищем. Мадора как мужчина накрыла собой Тихо, развратно засосала её в губы. Влагалище полубогини вывернулось наизнанку, напоминая собой огромный хобот, состоящий из ртов пиявки. Орудие прорвалось во влагалище Тихо и скрылось там полностью. Тихо готова смеяться из-за некоторого стресса. Фэанор воспринимал происходящее совершенно спокойно. — Не бойся, я не буду испытывать к тебе отвращения, Миа, — Фэанор рассматривал её гениталии с научным интересом. — Обычные люди, вероятно бы, испытали отвращение из-за трипофобии, эволюция научила вас бояться гнёзд пчёл. Но мой вид возник не в результате эволюции, мой вид был создан демиургами. У меня нет подсознательных триггеров такого рода. Фекалии, слюна, запахи тела — всё это не провоцирует у меня отвращение. Фэанор спокойно пощупал ротики этих пиявок, покрывавших влагалище жены изнутри. Мадора действительно искренне удивилась этому, впервые она перестала стесняться перед мужчиной. До этого она также проверила Лабана — совокупилась с омолодевшим волшебником, получила себе в нутро извержение его спермы. — Я не испытываю к тебе отвращения, Мадора. Я слишком много времени провёл с Хастуром, — Лабан хранил такое же спокойствие, когда имел дело с ней в сексуальном плане. Первоначально Мадора захотела совокупиться с ним. Лабан хорошо удовлетворил её, но развратная француженка возжелала именно Фэанора, этот брутальный эльф полностью украл её сердце одним своим видом. Сейчас Мадора трахнула Тихо, как мужчина, заставила её кончить, сама кончила очень смачно. — Тихо, как тебе?.. — Мадора поставила Тихо перед собой на четвереньки, трахала её теперь вот так и одновременно одним ротиком упорно сосала ей клитор. — Продолжай! А-а-а! Заставь меня кончить не хуже, чем я кончаю с Курво! — кричала Тихо. Через некоторое время у неё там всё внутри сократилось, а пиявки разом высосали всю влагу. Мадора от этого испытала свой собственный оргазм — у неё там пиявки задрожали, от клитора во все стороны пробежали пульсации, сам он сократился наиболее сильно. — Фух! — Мадора закрыла один глаз и сложила губы в трубочку, когда оргазмировала. Затем на какие-то секунды отдыхала… — Миа, спасибо тебе! Ты не хуже самого Курво можешь заставить меня кончить! — радостная Тихо в следующий момент захватила француженку в объятия. — Рада слышать, Тихо!.. Тихо целовала Мадору в щёку, потом — в губы. Жёны сидели на коленях, на полу перед своим мужем, и сами по себе могли развлекаться. — Эй, Курво, ты что такой грустный сегодня?! — Тихо дальше обратилась теперь к мужу, встала на ноги и подошла к нему. Мадора аналогично выпрямилась и постаралась приладиться возле Курво. — Дурное предчувствие, — Фэанор поднялся с трона и быстро потянулся. — Я чувствую, у нас сегодня будут гости. Эфирный океан доносит до меня ментальные волны — какие-то сердца задумали появиться здесь вопреки нашей воле. Тихо и Мадора с долей удивления выслушали такое. После чего оптимистично прозвучали: — Курво, это же хорошая новость! Мы им покажем! — Тихо жестом приманила к себе летающий механический шар, запрыгнула на него. Сидя на нём, Тихо могла обнять со спины Курво, заглянуть ему в глаза впритык. — Курво, — Мадора подскочила ему к поясу, — если на наше Королевство нападут, тебе останется только сидеть и смотреть на чудесное зрелище!.. Мадора воинственно улыбнулась. Каору Нагиса соткался здесь из воздуха прямо под сводом тронного зала. — Прошу прощения, что я без стука… Ангел одет сейчас так, как его приодели в Элизии: светлый плащ, тёмный комбинезон, который обнажал кисти и ступни и протягивал меж пальцами ленты ткани и там и там; на ногах — открытые сандали. Каору, как обычно, счастливо улыбнулся, когда медленно ступал к трону. — Враг! — Мадора переместилась в бок от Каору, вся потемнела, её третий глаз распахнулся прямо перед улыбающимся бледным лицом гостя. — Я чувствую, — схватила она руки Каору, — ты слишком могущественный, чтобы быть другом!.. *** — На Каору-куна там напали! — Синдзи смог это почувствовать. Он и его спутники всё ещё парили посреди космоса — в этот раз на орбите одной из звёзд Сириуса. — Ну, он-то последний, за кого можно беспокоиться! — Аска развела руками. — Сейчас нападут на нас, — сосредоточенно указал Лэйн. — Стражи Королевства заметили нас, потому что из этой точки Каору проник сквозь Сильмариловый барьер. От лучей Сириуса, материализовались Ганбастер и Сизлер Чёрный. Рост первого — чуть меньше 250 метров, второго — в половину меньше. — Мы должны показать им, что не настроены реально враждебно! — Синдзи сотворил Еву-01. Аска также призвала свою Еву-02. Их напарники взяты на борт: Лэйн — рядом с Синдзи, Сагара — с Аской. — Нарушители! — закричала Фрейд Юнг, сидевшая в кресле пилота Сизлера. — Сдавайтесь или вам конец!.. — Мы — NERV — не враги вам! — ответил ей Синдзи. — Каору-кун пошёл всего лишь договориться с вами!.. — Вот с ним будет беседовать Курво, а мы — с вами! — Юнг весьма раззадорила вся эта ситуация — и девица настроилась на бой. Норико и Казуми были настроены менее враждебно: — Юнг, это люди, — возразила вторая из них, — мы должны!.. Аска и Юнг увидели друг друга по средствам связи. — Ну давай, красавица, коль так хочешь! — Аска отпрыгнула своей Евой от барьера-многогранника под ногами, запустила себя с глефой наперевес. — Buster Electric! — Юнг живо задействовала боевой посох, пролила с него электрические разряды. — Нам нужно вас обезвредить! — Норико между договорённостью и уничтожением решила выбрать средний путь. Ганбастер приблизился к Еве-01, пилотки подумали захватить небольшого, относительно их размера, фиолетового робота. — Ладно — бой, так бой!.. — Синдзи решил — раз он хочет, чтобы их воспринимали всерьёз, нужно доказать свою субъектность силой. Ева-01 легко выскочила из попытки захвата. — Аска, только не бой их сильно, мы не должны им навредить! Пока Синдзи так кричал, Аска и Юнг столкнулись — посох вломил в многогранник АТ-поля, пинок Евы-02 врезал в голову Сизлера, чёрный мех несколько раз перевернулся. — Ы-ых?! — Юнг приняла на себя удар, после чего резко выпустила разрушительный луч: — Buster Beam! — Давай! — Аска вспыхнула глазами Евы-02, крестообразный взрыв заблокировал атаку. — Быстрый! — Норико не смогла его поймать. Казуми сообразила: — Он должен быть очень сильным — если это тот, о ком мы думаем!.. Синдзи благодаря своей скорости и ловкости, легко уходил от попыток поймать себя, после чего решил тараном отправить Ганбастер в нокаут. Норико и Казуми приняли на себя сотрясающий удар. — Я держу их! — Лэйн своей волей сковала их электронику. Ганбастер перестал им повиноваться. — Юнг, хватит, — Сагара очень чётко обратился к ней после предыдущей череды обмена ударами. — Сагара, что ты там делаешь?! — Юнг сейчас пыталась уследить за Аской. Её мех потрясло от столкновения — Аска прыгнула Сизлеру на плечо — глефа вытягивалась теперь прямиком у горла мехи. — Сдавайся! — потребовала Аска. Синдзи кратко подумал: — Стражи, мы дадим вам отступить, чтобы показать наши добрые намерения! Лэйн, Аска, дайте им уйти! Лэйн сняла паралич с Ганбастера, Аска отпрыгнула от Сизлера. Норико, Казуми и Юнг пережили неплохую встряску — первая показалась немного растерянной и полной сомнений: — Простите, если вы действительно не задумывали ничего плохого против нас! — посмотрела на них Норико с сожалением. — Это пусть решает Курво, — чётко отладила Казуми. Юнг озлобленно цыкнула: — Ладно, отступаем! — она первой резко отдалилась в сторону звезды. Ганбастер и Сизлер дематериализовались в её лучах. *** — Каору! Каору Нагиса! — Лабан Шрусбери появился в белых залах Цитадели Звёздного света. Слепой волшебник, блондин с молодым лицом, прибежал сюда впопыхах. Он носил сейчас брюки, белую рубашку и лакированные туфли. Мадора стояла в своей вуали и выглядела довольной собой. Тихо, в трусах и лифчике, сидела на летающем шаре и облизывала мороженое. Маэдрос, носящий зеленоватый камуфляжный костюм армейского вида, с берцами на ногах, сложил руки на груди, живую с механической. — Тот самый? — Фэанор сидел по-прежнему на своём троне и сжимал в руках кружку с чаем (или напитком вроде него). Эльф встал, прошёл по комнате. Тюремная камера, Каору, без плаща, стоит на коленях, руки заломаны за спину и связаны там чем-то вроде троса. Эта штука крепится к стене. Естественно, предполагается, что камера удержит до какой-то степени даже кого-то вроде него. Фэанор появился здесь с кружкой чая в сопровождении Лабана. — Спасибо за тёплый приём, — Каору, поднял сейчас взгляд и дал увидеть блеск своей ироничной улыбки. — Что это за игра? Ты сдался без боя? — спросил Фэанор. — Я сам виноват. Я должен был предварительно связаться телепатически, но я, считая себя чрезвычайно могущественным, пренебрëг этим. С другой стороны, мои новые знакомые, я сразу показал вам, что я не враждебен. — Потому ты не стал сопротивляться, когда Мадора положила тебе лицом в пол? — уточнил Фэанор, продолжая размеренно попивать свой чай. — Так точно… А вы напали на меня, не дали мне даже слово сказать. — Каору рассудил. — Значит, вы заподозрили меня во вражде? — Предчувствие подсказало мне, что на нас скоро нападут, — отвечал Фэанор. — Оно вас не обмануло, — далее Каору рассказал про Камину, Симона и его команду, а также про Маглора. — Мой сын освобождён из когтей Слаанеш? — удивился Фэанор. — Я долго думал, как уничтожить этого демона. К сожалению, никто из нас не смог бы это сделать без капли гордости, а ты?!. — Как видите, я справился с этой задачей. Не заставляйте только меня стесняться, — Каору кратко рассмеялся. — Мой сын сейчас вернулся на родину, откуда нас изгнали, — Фэанор подумал. — Он знал, что я и мой старший сын, его старший брат, живы, но он предпочёл оставить нас — и отправиться в Валинор. Фэанор на несколько секунд печально закрыл глаза. — Маглор сказал, что видит вас виноватыми в трагических событиях, потому теперь решил действовать отдельно от вас, — сообщил Каору. — Это ваши семейные дела и вы в них разберётесь. Меня беспокоит только судьба Симона, Камины и остальных. Я здесь, чтобы не допустить побоища. — Почему бы тебе в таком случае не запретить Симону и Камине атаковать нас? Ты же сильнее, чем они, — обратил внимание Фэанор. — Они меня королём не избирали. Я не могу одобрить их действия, но они будут действовать вопреки моим одобрениям — до тех пор, пока я не встану перед ними. А я не хотел бы это делать без лишней нужды — в конце концов они мои друзья. Фэанор сейчас замолчал, уйдя в размышления. — Я — Лабан Шрусбери, Каору Нагиса, думаю, ты слышал обо мне, — заговорил тут слепой волшебник. — Да, слышал. Вы стали моложе? — Как видишь. Курво, — Лабан повернул лицо к нему, — мы можем его освободить? Я хочу пригласить его к себе и всё с ним обсудить. Всё равно ничто из этого, — Лабан повёл лицом вокруг, имея в виду камеру, — не сможет удержать его здесь. — Хорошо. Даже если бы эта камера могла удержать тебя, Каору Нагиса, я бы всё равно тебя освободил, — пообещал Фэанор. — В благодарность за освобождение моего сына, я бы многое тебе простил. А так — мне даже нечего тебе прощать, потому что ты не мой враг. Разве что вошёл без предупреждения. — «Я специально вошёл без предупреждения, чтобы вы со мной считались». Каору, со всё той же довольной улыбкой на лице, вышел из темницы в сопровождении Лабана и Фэанора. — Мы можем пригласить моих спутников? — попросил разрешение Каору. — Что за спутники? — решил узнать Фэанор. — Думаю, мне, как человеку с их Земли, лучше будет поручить вести переговоры, — вызвался Лабан. — Давай. А я пока подумаю, как мне быть с Канафинвэ, — так Фэанор называл Маглора (это было его отцовское имя). Фэанор решил обсудить вопрос судьбы Маглора с Маэдрасом. Лабан пригласил на территорию их вселенной Синдзи, Аску, Лэйн и Сагару. Норико, Казуми и Юнг — носящие выразительную одежду, похожую на униформу спортсменок с открытыми голыми ногами — втроём появились вместе со слепым волшебником. У Юнг при себе был боевой посох на всякий случай. — Ты, кажется, очень воинственная, да? — Аска подошла к Юнг. Лицо пилота Евы-02 выражало большое довольство от своей победы. — Вижу, ты очень сильная!.. Признаю, что ты, похоже, та, кем себя называешь! Аска Сорью Ленгли! Всех пятерых, включая Каору, Лабан телепортировал в свой дом на вершине горы, в окружении сада сине-зелёных деревьев. Он был большим, но не громоздким, со ставнями на окошках, множеством фронтонов, ветхой крышей и облупленными стенами, отчаянно нуждавшимися в покраске. По обеим сторонам дома высились корявые старые чисто земные деревья — вероятно, еще более старые, чем дом, от которого веяло самой древностью. — Это точная копия вашего дома № 93 на Кервен-стрит, — узнала Лэйн из Хроник Акаши. — Верно. Лэйн, ты выросла. Рад видеть тебя, я уж думал, ты навеки затеряна в Царстве Теней. Это очень приятная встреча. Каору, Синдзи, — далее Лабан обратился к ним с такими словами, — я вам очень благодарен за то, что вы смогли остановить Ктулху и Ньярлатхотепа. Я потратил всю свою жизнь на то, чтобы сражаться с ними, но так ничего не добился по сравнению с вашим успехом. Вы оба смогли нанести им такое поражение, какое вообще было можно им нанести, повторив успех Старших Богов с Бетельгейзе. Каору и Синдзи улыбались в ответ. — Я хотел бы вас кое о чём попросить, — продолжал Лабан. — Мы с Каору вас внимательно слушаем, Шрусбери-сан, — Синдзи сейчас пытался быстро в мыслях угадать, о чём попросит слепой волшебник. — Я хочу, чтобы вы не ставили меня перед следующим выбором — встать на вашу сторону или на сторону Фэанора. Каору и Синдзи в целом перестали улыбаться и обменялись взглядами. — Я с одной стороны благодарен вам за ваш вклад в дело всей моей жизни. С другой стороны, именно Фэанор и его соратники, в лице Хиро, Зеро Ту и других, помогли освободить меня от Хастура. Так как именно Фэанор нуждался в моей помощи более всего, я последовал за ним. Сейчас, Каору, Синдзи, между нами назревает конфликт — вы можете в плане силы встать на сторону Камины и Симона. Я не хочу сражаться против вас, Каору и Синдзи, и прошу, чтобы вы разрешили конфликт так, чтобы мне не пришлось делать этот выбор. — Серьёзный вопрос, Лабан-сан, — согласился Каору, звуча с чувством понимания в голосе. — Не хочу решать этот конфликт силой. Я буду смотреть по ситуации и обещаю прибегнуть к силе только, если это будет последний вариант. — Что ж, буду вам верить, — Лабан кивнул. Все немного замолчали на короткий момент. — А пока, может вам нужна моя помощью? — Честно говоря, Лабан-сан, нам пока от вас ничего не надо. Хорошо, что мы нашли вас, — Каору подумал. — Ну, вообще в благодарность, вы могли бы сделать для нас одну вещь… — Какую? Сделаю обязательно. Каору посмотрел на Синдзи, шепнул ему. Синдзи на это засмеялся с долей смущения. — Ты будешь… вот так открыто просить об этом, Каору-кун? — Почему нет? — Каору отвернулся от Синдзи. — Лабан-сан, я не знаю, насколько это для вас приемлемо, но вы мне нравитесь как мужчина — я мог бы отдаться вам, как женщина? Хочу почувствовать ваше мужское достоинство у себя в потрохах, если можно, — вот о чём в открытую попросил Каору. Аска от такого громко и похабно рассмеялась. Лэйн и Сагара никак не изменились в лице. Норико, Казуми и Юнг в принципе восприняли такой поворот как совершенно норму: — Ха-ха-ха! — Лабан также прозвучал смехом, без капли смущения или брезгливости. Античный блондин без проблем сказал следующее: — Меня о подобном просили рёвозавры. Да, я занимался с ними мужеложством. Если я могу вас так отблагодарить за вклад в дело моей жизни, в борьбу с Древними, то я согласен, хорошо. Вы всяко приятнее Хастура, а мои чувства брезгливости и отвращения давно исчезли. — Шрусбери, Лабан-сан, а рёвозавры отдавались вам как женщины? Или вы сами были для них женщиной? — пожелал узнать Синдзи. — Я был для них и мужчиной, и женщиной, — без капли смущения или стыда ответил Лабан. — В таком случае, — пожелал Синдзи, — Лабан-сан, если Каору хочет побыть вашей женщиной, то я хочу побыть вашим мужчиной. — Хорошо, из благодарности я готов предоставить тебе своё седалище, — согласился Лабан. Он сейчас представлял собой очень красивого молодого человека с римским лицом, тонкой и светлой кожей, очень атлетически хорошо сложенный и, вероятно, поджарый. Разве что глаза скрыты элементом маски. Синдзи воображал, как выглядят ягодицы Лабана и уже мечтал вставить в них! Накануне Синдзи рассматривал лицо Сагары, предполагая переспать с ним, но сейчас Лабан своим лицом спутал все его планы. Каору — аналогично, уже нацелившись на Сагару, он теперь мечтал лишь о том, чтобы подставиться под Лабана. Ещё Синдзи, конечно, засмотрелся на Норико, Казуми и Юнг, но решил также оставить их на потом. — Лабан — красавчик, — Аска разделила вкусы своих друзей. — Я как-нибудь потом тоже изведаю оргазмы на его хую, но потом — сперва вы, мальчики, Каору, Синдзи. Аска пошло хлопнула по попке Синдзи и Каору. Они улыбнулись ей, после чего подошли к Лабану. — Хо-хо! — вмешалась Юнг, тоже шагнула к ним. — Вы очень шустрые, я смотрю, что неудивительно для пневматиков и бойцов! — Юнг, — Аска блеснула глазами. — Ты очень симпатичная девушка. А, кроме того, я очень тебя понимаю. Я бы на твоём месте сделала всё возможное, чтобы набить морды нарушителям. Я тебя очень уважаю. — Вот как?! Ха-х! Что ж!.. Очень приятно найти родственную душу, — Юнг смотрела на Аску — глаза в глаза. — Значит, у нас вы уже выстроили отношения! — прокомментировал Синдзи. Он посмотрел на Сагару и Лэйн, сидящих здесь на диване. — У вас какие планы? — решил узнать Синдзи. — Я предпочитаю на работе не расслабляться, — Сагара отказался от радостей плоти, по крайней мере в этот момент. Лэйн посмотрела на Норику и Казуми: — Если вы, девушки, свободны, то я не против заняться сексом с вами. Чувствую, для вас это вполне возможно, хотя у вас пока что нет особенного желания. Норико несколько смутилась и даже слегка испугалась от проницательного и какого-то бесчеловечного выражения на лице Лэйн. — Простите, но на нас могут напасть, я не хочу рисковать. Мы вас мало знаем, — отказалась Казуми. — Лабан, вижу, вы не против близкого знакомства? — Юнг обратилась к начальнику. Лабан слегка улыбнулся: — Ну, если противник появится, я успею слезть с члена. В своё время я научился быть очень быстрым. Начиная от самого начала моей карьеры, мне приходилось уметь быстро улепётывать от слуг Ктулху, которые могли напасть в любой момент — даже когда я сидел в сортире. Каору, Синдзи, Аска и Юнг в голос звонко рассмеялись — Лэйн, Сагара, Норико, Казуми и сам Лабан просто улыбались по такому поводу. — Сагара, вижу вы не столь быстры, — бросила на него взгляд Аска. — Да, не настолько. Полагаю, тебе бы не понравилось, если бы до тебя домогались? — Ой, прости, прости! — Аска теперь решила сконцентрировать внимание на Юнг. Синдзи подумал, что Аска может настроить Сагару против них, потому решил за неё извиниться: — Прошу прощения, Сагара-сан, — подошёл он к нему. — Для нас такое поведение нормально, я очень прошу прощения, если вам неприятно. — Я привык находиться среди чрезвычайно развратных и похотливых английских аристократов и сластолюбцы меня уже не впечатляют. Если для работы нужно — я без проблем займусь сексом с мужчиной или с женщиной. Однако, без нужды, я пока не собираелся расслабиться или доходить до такой близости, — ответил Сагара. Синдзи задался мысленным вопросом, почему именно английских, но решил пока его не озвучивать. — Мне нравится Аска, — Юнг решила прислушаться к своему сердцу и оно достаточно быстро вынесло вердикт. — Потому, если вам нравится Лабан, — Юнг хлопнула Аску рукой по плечу, — я выберу пока Аску. Юнг посмотрела на Норику и Казуми. — Мне нравится Каору, — скромно сообщил первая из них. Синдзи и Аска громко рассмеялись. Сам Каору на это до ушей улыбнулся и посмотрел на Норко: — Прости, Такая-кун, но девушки вроде тебя совсем не в моём вкусе. Девушки вообще сильно редко когда меня интересуют. Снова смех. — Так, ну ладно, пока Симон и Камина не пришли, мы будем исследовать наших новых друзей! — Аска чувствовала, как её влечение к Юнг возрастает. — Эй, Лэйн, — посмотрела она на неё, — думаю, можешь присоединиться к нам… Лэйн кратко подумала: — Я хотела бы сперва просто наблюдать. Потом я решу, чего я больше хочу. Сейчас меня возбуждает желание в первую очередь наблюдать. — Тоже неплохо! — Аска крутанула головой в сторону Норико и Казуми. — Мы пока ничего такого не хотим, — чётко ответила Казуми. — Хорошо! — Аска посмотрела на Юнг. — Я сейчас хочу только тебя. — А я — тебя! — Юнг сделали всего шаг навстречу, девушки обнялись и засосались. Синдзи от этого очень сильно возбудился и даже начал сомневаться — стоит ли ему уделять сейчас внимание исключительно Лабану? Но в итоге решил, что Аска должна пережить такой новый опыт один на один, потому снова переключил все свои мысли на лицо и ягодицы Лабана. — Вы хотите этим заниматься только в одной комнате или вы можете разойтись по разным комнатам? — поинтересовался волшебник. Аска и Юнг разорвали свой поцелуй по такому поводу. — В этой комнате, — оглядела её Аска, — вполне хватит места. Кроме того, те, кто наблюдает за нами, могут захотеть присоединиться к кому-нибудь из нас. Давайте не будем лишать их такой возможности. — Прекрасные слова! — Юнг обняла Аску и обратилась к своим подругам: — Если вы всё же надумаете, мы будем близко! Она сказала это Норико и Казуми. Если вторая хранила статный и гордый вид, то у первой девочки, более лёгкой на характер, сердечко забилось сильнее — и она почувствовала, как нарастают её плотские желания. Лэйн это уловила, но пока решила дать им как следует разгореться. Как итог, Сагара, Лэйн, Норико и Казуми заняли один диван, откуда они просто наблюдали за остальными. Синдзи, Каору и Лабан заняли свой. Аска и Юнг — третий. Все пятеро сняли одежду. Аска и Юнг сперва осмотрели себя без неё и ощупали, особенно Аска изучила груди и широкие бёдра Юнг. Она была более плотной и мясистой, чем Аска. Вымя больше, даже между ног всё шире. Крестик на груди. Аска и Юнг соединились чередой быстрых и сильных объятий, девушки секунд пятнадцать непрерывно облизывались, переплетались язычками и всячески сливались своими губами. Груди девушки пощупали друг дружке тоже очень активно. Юнг нравилась в первую очередь мордашка Аски, а Аске нравились пропорции Юнг, ну и мордашка тоже. Аска опустилась на корточки, схватила за аппетитные бёдра и языком впилась в женские гениталии — такие сильно возбудили её одним своим видом. Норико, глядя на такое, сильнее почувствовала желание окунуться во всё это. Юнг достаточно быстро взяла Аску за волосы, глаза её блестели. Аска пила её соки. Юнг села на диван и вытянула ногу. Аска вскочила, обменялась парой поцелуев, полапала Юнг груди, получая от этого огромное удовольствие. После этого Аска также резко продвинула свои ноги, любовницы ножницами прижались друг к дружке и с головой окунулись в перетирание влагалищами. Синдзи очень сильно засмотрелся. Пилоту Евы-01 пришлось подавлять желание присоединиться к двум трибадам, в том числе потому, что он не хотел разбавлять их секс чем-то ещё — их половой акт представился ему таким возбуждающим именно по причине отсутствия там кого-то ещё третьего, неважно какого пола. Лабан без одежды действительно был так хорош и свеж, как можно думать, грудь отменная, не говоря уже про член и про зад. Каору восхитился в первую очередь передним достоинством между ног, Синдзи — задним. Слепой волшебник снял всё, кроме маски, закрывавшей пустые глазницы. Он стоял, а Каору сел на диван и принялся руками стимулировать член Лабану. Синдзи сел на карточки и взялся с восторгом лапать полушария и рассматривать тесно сжатую дырочку между ними. — Синдзи, смотри, какая восхитительная штука! — Каору наполнил эрекций член Лабана, волшебная палочка между ног набухла. Она напоминала собой член самого Каору, только больше и толще. Каору даже сравнил их. Лабан был выше что Каору, что Синдзи, потому им приходилось вставать на носочки, чтобы обниматься и целоваться с этим человеком в губы. Они по очереди засосали Лабана в рот, обменялись краткими поцелуями и эротическими прикосновениями друг с другом, после чего опустились на корточки и продолжили обхаживать достоинства общего любовника. Каору облизывал, целовал и проглатывал член Лабана, облизывал, целовал и захватывал губами ему мошонку и поглаживал бёдра. Синдзи облизал губы, раздвинул ягодицы, встретил дырочку и сунул до упора язык в анус этого мужчины, которого он только что узнал, совершенно не думая о том, что там может быть дерьмо. Вернее, будучи полностью безразличным к такому вопросу. Член Каору вскочил уже до пупка почти без мастурбации, член Синдзи начал набирать эрекцию, головка уже вылезла из крайней плоти, но всё ещё это орудие не достигло полной готовности. Лабан всё это время ровно стоял, ничего не говорил, немного поглаживал голову Каору. Когда члены у всей троицы восстали полностью, Каору взялся за смазку и быстро прыснул таковую себе в анус, покрыл ею член Лабана. — Войдите в меня, — Каору лёг на диван. Синдзи схватил член Лабана и пожелал сам его всунуть. Орудие очень легко поглотилось задней частью Каору. Синдзи после этого смазал себе член и сунул два пальца в Лабана: — Лабан-сан, вы как? — Нормально, продолжай. Лабан готов двигаться как следует, как только Синдзи завершит свою состыковку. Он втолкнулся. — Лабан-сан, с вами всё в порядке? Просто я так понимаю, ваша попочка совсем не раздолбана… — Ха-ха-ха! Да, ты прав. Но ничего, я хочу послужить вам из благодарности, так что продолжай. Я буду продолжать в середине. Меня мало интересует такая сторона жизни, во мне мало материального элемента, но сейчас мы его будем пробуждать, если надо… Лабан согнул одну ногу на диване, на вторую опирался подле. Синдзи также одной ногой забрался на диван, опёрся на пол пальцами другой ноги. Японец с косичкой за плечами чуть сгибал спину и напрягал свои поджарые мускулы, быстро вспотел во время дальнейших быстрых и частых толчков над светлой и гладкой задницей Лабана. Эта жопа, очень узкая, обещала очень хороший оргазм. Да и Синдзи сильно возбуждало то, что Лабан в таком же темпе имел Каору, брал в белые ягодицы. Сам Каору очень довольно прижимался к дивану и млел лицом. Аска и Юнг удобно разместились на двух половинах дивана и всё это время непрерывно состыковались бёдрами, растирали друг от друга вагины и обменивались вопросами и комментариями только по поводу того, кто из них быстрее достигнет оргазма. Титьки у обеих торчали, краска объяла кожу. Трибады очень рьяно смотрели либо друг на друга, либо на место соприкосновения, обе старались держать темп энергичной работы при растирании. Вагины обливались влагой внутри, бугорки наливались чувствами и были готовы взорваться. Кто кончила первой? Юнг! Трибада разрядилась, пережила прямо серию взрывов — вагина изошлась тряской и окатила всё между бёдер и мозги волной чистого наслаждения и мокрого тепла. — Кончила! — капли пота покрыли лоб Юнг. — Аска, давай я буду теперь сосать у тебя. — Давай! Высоси из меня всю воду, шлюха! Аска дальше широко раздвинула ноги, Юнг быстро впилась и пустилась облизывать клитор. — А-ах! О, да! — Аска дико отстрелялась клитором, по ощущениям, у неё там славно был автомат. Язык Юнг вызвал вот такой вот оргазм. Теперь любовницам осталась только переводить дыхание и отдыхать. Норико от всего этого достаточно сильно распалилась. — Такая, — Лэйн обратилась к ней по фамилии, — я чувствую в тебе нарастает желание присоединиться. Во мне оно тоже наросло, потому, если хочешь, мы могли бы занять ещё один диван. Взгляд Лэйн несколько пугал, но Норико, повинуясь влечению, всё же решила присоединиться. Казуми посмотрела на неё несколько высокомерно, явно не одобрив такое, но не то чтобы у неё были сильные возражения. Лэйн легко прочитала этот взгляд и сказала: — Пожалуйста, позвольте Такаи наслаждаться. — Я не против, пусть сама Норико делает выбор, — отпустила её Казуми. Лэйн взяла Норико за руки, они отошли к своему дивану. Как только девушки разделись, Лэйн сразу же впилась языком в вагину Норико и всё время держала её за руку. Сагара не выдержал. Он встал и коснулся своего облачения, чтобы избавиться от него: — Я всё-таки человек, а не андроид. — Ха-ха! — Казуми действительно не испытывала желания погрузиться в эту оргию, потому, при всей своей красоте и статности, японка осталась просто сидеть в одиночестве на диване и наблюдать за тем, как отрываются остальные. Сагара обнажил свою великолепную фигуру, у этого японца была очень жёлтого оттенка кожа, великолепное, атлетическое, можно сказать, сложение. Нацелился он на Аску и Юнг — трибады как раз закончили и успели немного отдохнуть. Вышло это максимально бесчувственно — Сагара не стал их как-то ласкать или целовать, просто подошёл с торчащим членом наперевес и начал брать Аску. — Ты хотела этот член? — показал Сагара ей своё воздетое орудие, прямо приблизил его к лицу ей. — Да, если он выдаст мне ещё один оргазм, пока у меня там ещё жарко и мокро! Дальше Аска легла на спину, как он пожелал, Сагара лицом к лицу вошёл в неё. Голова Аски лежала между бёдер Юнг, держащей её голову и улыбавшейся. Синдзи кончил первым — он поцеловал шею Лабана, довёл себя до самых быстрых движений. После высвобождения семени, любовник аж свалился, переводил дыхание и наблюдал далее за актом. Каору велел Лабану встать возле дивана, сам поставил ноги на пол перед ложем, склонил спину, упёрся руками в диван. В такой позиции Каору очень рьяно дрочил себе и брызнул белой спермой почти один в один с Лабаном. Высокий блондин, как обычно, крепо сжал губы, без лишних слова наполнил Каору своей спермой. Каору отпрянул, очень довольное выражение посетило его светлое лицо. Он распрямился: — Спасибо, Лабан-кун, — обернулся Ангел лицом к слепому волшебнику. — Теперь вы хотели бы повторить, но по-другому? — Лабан далее сел на диван. Каору и Синдзи стояли перед ним. — Да, Лабан-сан, — Синдзи быстро ответил ему. — Вам это неприятно? Слепой блондин ответил: — После всего времени, проведённого под одержимостью Хастуром, я очень рад любым связям с людьми. Хотя по своей инициативе я бы не вступил в связь с мужчиной. У меня нет склонности к подобным извращениям. Норико испытала оргазм, Лэйн продолжительно и терпеливо вылизывала ей там всё языком. — Ты кончила, — Лэйн поняла ещё до того, как Норико успела открыть рот по этому поводу. — Теперь ты сделай мне приятно. — Ага, — у Норико очень мило покраснели сейчас щёчки. Она теперь легла на спину, Лэйн оседлала её лицо и подставила свои гениталии под язык. В принципе дальше не случилось ничего особенного — Лэйн просто кончила. Девушки без лишних чувств положили конец половому контакту. Сагара какое-то время трахал Аску лицом к лицу, потом решил сделать так — ему захотелось задействовать во всём этом Юнг. Аска встала на четвереньки и теперь целовалась с Юнг — последняя подставляла ей различные места для поцелуев от губ и грудей до лобка и ануса. Сагара довёл себя до извержения без лишних эмоций, как только Аска, оторвав губы от ануса Юнг, передала: — Я, кажется, сейчас кончила, хотя от твоего хуя я ждала большего… Сагара оскалил зубы, захватил крест на крест её грудь, прижал её спину к своей груди, зарылся лицом в рыжие волосы. Аска дальше приняла в себя его сперму. — У меня нет желания общаться с тобой. Ты мне не нравишься, хотя это только первое впечатление. Ты сама пробудила во мне похоть. Всё, о чём я думал, так это о том, как бы в тебя кончить, Сорью Аска Ленгли. Ты сама не дала мне повода для других мыслей. Сагара вынул из неё член, кажется, испытывая от случившегося некоторое отвращение. Аске совсем не понравилось такое поведение своего партнёра, но она решила всё сгладить: — Ладно, даже за такой оргазм спасибо. — Пожалуйста, — Сагара дальше поспешил вернуться к своей одежде. Синдзи, который к тому моменту разобрался с Лабан, решил подойти к Сагаре: — Пожалуйста, простите её манеры. — Я не держу обиду. — Ладно… Надеюсь, мы, NERV, не производим на вас неприятного впечатления? — Синдзи встал рядом с Сагарой. — Вы производите на меня приятное впечатление, — оперативно одевался Сагара. — Я за всю свою жизнь водил дела с тиранами, диктаторами, заговорщиками и террористами. Так что вы — одни из самых приятных людей, с которыми я имел дело, даже если бы вы дружно оскорбляли меня. Синдзи задумался: — Я припоминаю аниме про вас. Вы правда японец? — Нет, я родился где-то в Средний Азии. Мне придумали эту легенду с упавшим самолётом. В неё можно было легко поверить, потому что моя главная способность — повышенная удача. Меня в детстве забрали советские спецслужбы, чтобы создать на моей основе суперсолдата, обладающего псионическими способностями и обученного всевозможным навыкам. Я должен был поддерживать просоветские силы в Афганистане и тому подобных странах. Меня подкладывали в постель к тамошним авторитетам. Я убивал всех, на кого мне указывали. — Вы похожи на Дугласа, — бегло подумал Синдзи. Потом решил вернуться к оргии. Как только все отдохнули, Аска и Синдзи сразу же, считай одновременно, положили глаз на Казуми. Юнг призналась, что регулярно занимается сексом с ней и потому легко расположила подругу к новым знакомствам. — Уговорила, — Казуми разделась и выставила им своё тело. Её пышные волосы, сексуальные красные губки и титьки теперь были отданы в коллективное пользование. — В вашем веке, — шутила Юнг перед лицом Синдзи, — кажется принято сомневаться в идеалах коммунизма? Сейчас они оба сосали титьки Казуми, в то время как Аска облизывала той гениталии. — Если при коммунизме все жёны реально будут общими, то я всеми руками и своим членом за коммунизм. С такими смехом все трое дальше целовали и возбуждали Кацуки — Синдзи, Аска и Юнг своими устами обработали ей соски и всё между ног — спереди и сзади, облизали как следует промежность. Синдзи впивался в анус, Аска вдавливала свой язык ей в вагину, Юнг сосала Казуми язык. И вот так они менялись — Аска теперь ласкала анус, Синдзи сводил с ума языком клитор, Синдзи сосал титьки, пока Юнг облизывала клитор, Аска пальцем щекотала анус, титьки Казуми лапались руками; пока Синдзи давал ей сосать свой язык, Аска и Юнг по очереди поглощали губами венцы куполов Казуми и одновременно пальцами дрочили той бугорок и половые губы. Казуми вся покраснела и сильно возбудилась и теперь повела уже себя как настоящая шлюха под натиском двух любовниц и одного любовника. Хуй Синдзи от такого упёрся в потолок, а Аска и Юнг обе чувствовали, что у них очень горячо и мокро внутри между ног. Синдзи решил выбрать такую позу: Аска легла на диван спиной, Казуми приземлилась на неё в позе 69, Юнг подставила куночку к куночке Аске и к лицу Казуми. Таким образом, в зависимости от пожеланий (ножки пилотки мех могли расставлять и выгибать очень проворно), Аска и Юнг могли перетирать гениталии и подставлять те под язык Казуми. Последняя облизывал клиторы и половые губы как одной, так и другой. Сама Аска ласкала по выбору клитор Казуми или член Синдзи. Сам Синдзи вонзился в вагину Казуми и пустился сношать эту статную женщину очень энергично. Норико и Лэйн наблюдали за этим с соседнего дивана, по ходу чего начали руками дрочить друг друга. Сама Норико была влюблена в Казуми и видя своего кумира в таком положении, вся страшно разогрелась. Благо пальчики Лэйн не уставали. Каору положил Лабана на диван и теперь, вместо Синдзи, вонзился мужчине в зад. Без дела сидел одни только Сагара. — Я кончила! — первой прокричала Юнг, до того как следует втирая свою куночку в куночку Аски. — Я тоже! — Казуми оторвала язык от куночки Юнг. — Молодец, Синдзи! — Казуми-сан! Если вы довольны, я хочу кончить вам в попу! Я люблю попы! Такие слова вызвали громкий хохот у Аски и Юнг. Казуми пока думала: — Ладно, только хорошо смажь себя. — Да! — Синдзи вонзился в Казуми, сношал ей задницу с таким же темпом, с каким Каору прочищал изнутри Лабана в прямую кишку. — Эй, Каору, ты кончил?! — Ещё нет, Синдзи!.. Но я скоро! — Каору блестел лицом по мере того, как бёдра активного гея пребывали в постоянном движении. — Лабан-сан просто великолепен сзади! — Тогда я бросаю тебе вызов! — бёдра Синдзи были в движении позади Казуми, они принимали в себя его натиск. Аска всё время что-то делала внизу, сейчас она схватила яйца Синдзи. Казуми терпела его какое-то время — к счастью, долго ей не пришлось: Синдзи затопил ей прямую кишку раньше, чем Каору омыл потроха Лабана. Впрочем, не сильно — Ангел прополоскал волшебника по ходу следующих двух минут. Норико второй раз сократилась куночкой от пальцев Лэйн. Аска оседлала Казуми, вскинула ей ногу и высоко задрала к потолку, яростно втирала свою пизду в её пизду. Юнг захватила Аску со спины, закапывалась лицом в её рыжие волосы и облизывала ей шею и плечи, обнимала на спину и симулировала ей пальцами груди с торчащими титьками. — Кончаю! — Аска довела себя до разрядки. Более того, сама Казуми перед этим поймала второй оргазм, из её нутра также вырвался жар и обдал мозги оргазмом. Все сейчас переводили дух, голые Аска, Юнг, Казуми и Синдзи валялись на диване, друг на друге. Они затихли, хотя кто-то ещё пытался что-то делать. Сагара наблюдал за всем этим, снял одежду ещё раз, подошёл к девушкам. — Вы меня снова возбудили. Сагара набросился сперва на Казуми, протянул руки к Аске и Юнг, лапал их, потом вынул член и вонзился в Юнг. Она улыбалась, Сагара несколько минут орудовал в неё. Синдзи смотрел на неё, взял тюбик и впрыснул в себя. Лэйн подвела сюда Норико. Синдзи взялся за неё теперь, обнял, поцеловал и насадил. Пока он её трахал, Лэйн сосала в рот Норико. Потом поцеловала Аску и Казуми. Сагара трахал в вагины остальных — Аска, Юнг, Лэйн, попавшая под руку, они поменялись как карусель. — Сагара-сан, — Синдзи обернулся, он сейчас накрывал собой Норико и собирался извергнуться ей в куночку, — пожалуйста, возьмите на рассмотрение мою попку… Сагара… вонзил член в Синдзи, трахал его в попку, а потом ещё вдруг впился ему в глотку. Вообразил, как ломает ему шею. Именно это открыло путь сперме. — Вы кончили в меня! — обратил внимание Синдзи, когда руки Сагары убрались с его горла. — Вокруг же столь девочек! Или, Сагара-сан, вам больше по душе парни? — Если я скажу, что мне по душе больше маленькие мёртвые мальчики, тебе это понравится?! — Сагара высказал об этом очень едким и жёстким тоном. — Не бойся, я не маньяк, но я очень осторожен с сексуальностью. Сексуальность — страшная сила. Сагара на таких словах вынул член из Синдзи, оставил свою сперму вытекать из его дырочки. *** Фэанор и Маэдрас сидели на стульях, состоящих из цельного стекла и металла, такие расставлены вокруг белого стола. Тихо и Мадора здесь же. Над столом своего рода лучезарный проектор, бьющий из его центра, он показывал им, что происходит в доме Лабана. Эльфы остались совершенно равнодушны к постельной сцене, в то время, как девушки напротив весьма сильно ею заинтересовались и прокомментировали сексуальность её участников. Фэанор и Маэдрас больше обсудили поведение Маглора и оба испытали глубокую эмоциональную горечь. Даже испортили настроение женщин, поднявшееся из-за постельной сцены. — Он, — Маэдрас имел в виду Маглора, — ставил под сомнение твоё последнее распоряжение, я не удивлён, что он в итоге решил порвать с нами. — Я не будут применять силу в отношении него. В конце концов я поклялся, что мои Творения должны быть в руках моей семьи, а Канафинвэ — всё ещё моя семья. — Мы с ним сперва поговорим. Уверен если он встретится с нами, то передумает и снова станет с нами рядом, — понадеялся Маэдрас. — Я в это верю. А теперь мы должны разобраться со Спиральным Королевством, — Фэанор опёр щёку на свой кулак, продолжая сидеть в задумчивой меланхолии. *** Пока Симон витал себе в прошлых жизнях, Камина вознамерился решить вопрос с тем, кому будет принадлежать Йоко. — Киттан, Киттан II, — Камина застал их вдвоём. — Ты знаешь, что я делал с Киттаном I? Камину и Киттана I почитали как великих героев и Киттан II с самого детства слышал о них только хорошие, был готов делать всё, лишь бы уподобиться им. Тем более все от него ожидали, что он будет поступать и вести себя подобно оригиналу. — Что?! — Он принимал мою сперму, — Камина сейчас весьма сладострастно вспомнил то, как он находился в противостоянии с Киттаном I перед тем, как заставить его опуститься перед собой на четвереньки, чтобы принять сперму, и признать тем самым свой авторитет. В памяти всплыла та ночь посреди скалистой пустоши, когда Камина положил голого Киттана перед собой на живот, покрыл его как самец самку и особенно сильно вожаку Гуррен-Дана зашло то, что блондин умудрился оставить своё семя на песке. Киттан кончил как пассив. Симон иногда так делал, главным образом во время предварительной мастурбации. Естественно, для Камины трахать Йоко и Киттана было куда интереснее, чем худого и низкого Симона на тот момент. Сейчас бодрый Камина вынул из штанов гаубицу и начал рукой возбуждать себя на такие воспоминания. — Киттан, ты будешь оставлять своё семя в Йоко только тогда, когда я захочу этого. Сейчас Йоко — моя жена — и без моего ведома никто не будет сметь ею пользоваться. Кроме Симона, само собой. Ты, Киттан, сам сейчас, в знак этого, побудешь моей женщиной. Камина заглянул в глаза Киттана: — Да-да! Делай как хочешь, братан Камина! — Тьфу! Киттан, ты должен был набить мне морду! Ты должен был бросить мне вызов! Тьфу! Йоко, кого ты воспитала?! Ладно! Ты не похож на Киттана, но, бля, лады, ты тоже будешь мне в пользу! Хош — можешь не принимать моей спермы, — Камина держал руки на груди. Киттан II хлопал глазами. Если бы Камина знал выражения «офисный пиджак», он бы его применил. — Нет-нет, братан Камина! Если ты делал это с Киттаном I, то сделай это со мной! — Киттан II поспешил подставиться под него ягодицами. — Хорошо, — Камина закатил глаза. — Всё же нужно показать, кто тут — старшой братуха, — Камина взглянул на Йоко, она поддержала его: — Я люблю, когда два мужчины делают это, потому давайте! Если Киттан II согласен, я буду получать своё женское удовольствие! — Йоко вся погрузилась в свои эротические позывы. Все трое разделись — Камина предоставил им свой фаллос, чтобы двое окончательно наполнили орудие кровью. Йоко и Киттан одновременно с разных сторон водили по гиганту языками. Йоко питала одинаковое влечение к Камине и к Киттану I, оно передавалось на Киттана II. Сейчас Йоко поцеловала его в губы, проявила к нему нежность. Пока именитая проститутка обнимала и целовала мускулистого и одновременно упитанного блондина, Камина подумал, что Киттан II — главным образом просто сексуальная игрушка Йоко. Потому, не видя в нём более достойного соперника, Камина сам решила проявить к нему любовную ласку. Он поцеловал Киттана в шею, поглаживал и сексуально ласкал юношу со спины, попутно прижимая свой толстый член к его толстому заду и воображая, как в скором времени возьмёт эту жопу. Дальше именно Йоко растянула Киттана и увлажнила смазкой орудие Камины, дала первому из них искусственный член, теперь блондин мог растянуть себя сам, и только после этого втолкнула конец Камины ему в анальное отверстие. Сразу же, как только это случилось, Йоко быстро очутилась под Киттаном, подставила ему себя. Она видела через зеркало в комнате всё, что происходит на кровати с разных ракурсов. Куночка Йоко уже вовсю внутри обливалась влагой. Киттан испытал значительную боль от того, что ему кишку прорвал весьма значительный по своим габаритам фаллос Камина. К счастью, Йоко в этот самый момент предоставила ему себя. Киттан охотно воткнул таран ей в куночку, брал и прочищал ту, кого привык. Йоко стонала от удовольствия, молодой блондин с упитанным животиком обхватил проститутку со спины. Киттан желал выбить из себя оргазм своей молотилкой. Камина протыкал его, размеренно буравил девственный мужской анус своим орудием. Йоко, чувствуя свою готовность кончить, сунула руку назад, коснулась шеи Киттана. Блондин, давящий жирным брюхом ей на спину, уже привык к отбойному молотку у себя в потрохах, потому наслаждался во всю девушкой — он целовал ей спину и шею. Йоко пережила очень живое жаркое сокращение своего нутра, там всё разлилось от удовольствия. Йоко кончила очень довольно. Камина вскоре утопил своих детей в залежах шоколада на складе Киттана. — Фух! — он решил, разумеется, пойти и первым делом омыть инструмент. Киттан как раз сейчас затопил Йоко своим семенем. Жопа у него ещё горела и болела. Камина вернулся к ним из душа, улёгся на кровать, решил кончить теперь в Йоко. Киттан тоже возбудился очень быстро, эрекция набралась у него безотказно. — В таком случае, приняв в себя сперму, Киттан, мы будем сейчас мешать её в Йоко. Камина сделал вот так — смазал свой член, после чего решил насадить попку Йоко себе на торчащий кол. Киттану досталась вагина и он пронзил её своим, едва ли уступающим по габаритам, детородным органом. Таким образом Камина и Киттан стояли в полный рост, держали руками Йоко — первый за задницу, второй — за бёдра. Вот так вдвоём они трахали её. Сразу два члена пронзало её чрево, они втыкались в неё через разные врата, но ощущались как нечто единое. Йоко прямо почувствовала, как распухло её нутро и как она вся распёрта. И вот так она приняла в себя все эти толчки, слушала мужские вздохи, охи и ахи. Камина извергся первым, Киттан поспел почти в ногу. Йоко свалилась на кровать, вся потная и красная, глубоко вдыхая — из вагины и ануса вытекала сперма. — Славно мы её отработали, братан Киттан! — Камина хлопнул по спине своего напарника. — Видят мои глаза, — так звучала одна из их поговорок. Симон закончил рассказ о своём духовном опыте. Он, естественно, спросил также, чем занимались его соратники во время отсутствия. — В таком случае, — Симона весьма распалили их рассказы, — я должен доказать вам своё старшинство. Вы будете получать от меня сперму. Перед тем, как мы пойдём на дело, я дам её вам обоим, — Симон указал на Камину и Киттана, искренне желая укрепить таким образом свой авторитет. Камина и Киттан переглянулись. — Как скажешь, босс, ты — Симон Проходчик! — Киттан, воспитанный на рассказах о геройстве Симона, был готов хоть сейчас пасть раком и выставить попу. А вот Камина смотрел на вещи куда глубже: — Братан, я так понимаю, ты воспрянул духом! Раньше ты хотел утверждать свою власть лишь надо мной, теперь ты захотел утвердить её над всеми нами! — Ты прав, Камина. Я вспомнил свою прошлую жизнь, во многом я прожил её без Нии. Но это была жизнь. Я понял, что жизнь можно прожить без любимого человека, веря, что потом мы где-нибудь встретимся на далёких звездах или за ними. Симон сейчас мечтательно и добродетельно улыбнулся. — Я вспомнил свирепость той жизни, когда я сражался против ига Римской империи. Я бросил вызов Ньярлатхотепу ещё тогда, когда я был Симоном Гиттонский, а он — Самаэлем, небесным покровителем Рима. Наша борьба за душу Елены продолжилась. И впереди у нас — бесконечные эоны! Сила спирали вновь блеснула в глазах Симона! — Тем более я узнал, что ты и я, Камина, мы с тобой Боги, подобно Ньярлатхотепу. Более того, Ньярлатхотеп — это злой дух, рождённый нашим сном. Если бы мы могли проснуться, он бы исчез как ночной кошмар на рассвете. Симон взглянул сейчас на солнце с окна своего дворца. — Это называется ритуал единения Митры и Варуны, — Симон спустил свои штаны и надрачивал себе член. — Вы, Камина, Киттан, будете Варуной, а я — Митрой. Станем с вами Эонами и объединим нашу силу. Ещё Симон рассказал, что в прошлой жизни Ния была жрицей Астарты. — Йоко, ты будешь жрицей Астарты, — назначил теперь её Симон. — Подготовь как следует Камину и Киттана. По его указу, они вырядились в откровенные эротические наряды из гардероба Йоко. Они легли на постель, накрытую коричневой простынёй, на красные подушке в форме сердец. Камина — в белом женском фартуке и в белых чулках до середины бёдер. Киттан — в таком же наряде, только чёрного цвета. Камина очень настроилась на всю ситуацию и лежал на спине, показывал язык в развратной манере. Каттина лёг над ним, Камина похабно обнял пузатого блондина и захватывал ножками его согнутое колено. Киттан аж слегка заслезился от грядущей процедуры. — Очень хорошо, — Симона всё это очень возбудило. Он заставил парней соревноваться в том, кто будет лучше сосать его член. Йоко либо дополнительно возбуждала Симона, либо смазывала задницы Камины и Киттана. Симон чувствовал большее влечение именно к Камине, потому начал с него, поставил братана раком и поимел прямо в этих женских чулках. Внутри у Камины на головку орудия сильно давила каловая масса, Симон посадил своё семя именно в это тёплую, плодотворную почву. — Фу-х! Симон, как вернулся с омывания, накрыл теперь Камину Киттаном, заставил парней целоваться друг с другом. Йоко писалась от восторга и всё это время дико мастурбировала себя, пальчиками стирала в порошок свой бугорок, не забывала хватать мужчин за руки и прикладывать их пальцы к своим женским гениталиям, чтобы усилить своё удовольствие. Симон теперь трахал каждого по три-пять минут, менялся. Он засасывал в губы Йоко. Постепенно Симон снял эротические одежды с парней, провёл язычком по титькам Камины, стянул с его ног чулки и пробежал ему языком по пальчикам ступней. Симон вдруг осознал, чтобы подошвы у Камины очень даже возбуждают. Симон обеими руками дрочил им члены и заставил парней сосать титьки Йоко. Когда Симон захотел сбросить сперму во второй раз, то выбрал Киттана. Он снял с него также женские шмотки, палапал как следует ягодицы. Йоко сейчас давала ему облизывать свой клитор. Камина всё это время сосал титьку Йоко и лапал ей бёдра. — Симон, свяжи Киттана! Выеби его в желудок, блядь! — вот что потребовала Йоко на пике своего возбуждения. Симон ухватил толстую красную верёвку, заломал руки Киттана за спиной, перевязал запястья. — Киттан, я кончу в тебя, а ты должен будешь кончить в Камину, понял! Так мы завершим ритуал единения Митры и Варуны! — Я слушаю, босс!.. Камина лёг и задрал раздвинутые ноги, как женщина. Йоко воткнула ему в сраку бур Киттана. Таковой весь вдавился головкой в смесь дерьма и спермы. Сам Симон пронзил блондина следом же, надавил на простату! Киттан широко распахнул глаза, открыл рот, у него брызгали слёзы и он кричал. Но сперму всё же выбрызнул в закрома Камины. Там плодотворная почва осеменилась во второй раз. — Интересно, — Камина аж задался вопросом, — если у меня будет ребёнок-химера, кто из вас будет его отцом?! Симон в этот же момент выбрызнул свою сперму. Она несколько секунд поступала через член в Киттана, он получал, принимал её и вот так завершил ритуал единения Митры и Варуны. Камина также слегка пролил свои слёзы и закричал. Симон похабно и развратной улыбался во время этой процедуры. — Фу-ух! — голый Симон, омыв член, сел отдохнуть на край ложа. Камина и Киттан валялись на кровати позади его спины и выставляли свои попы, из которых белела сперма. — Я наполнил своё семя метафизической энтелехией. Теперь моя аура будет вас защищать. Теперь вы стали частью моего Эона. Значение этих терминов, взятых из прошлой жизни Симона, предстояло объяснить, но сам они были интуитивно понятны: Эон — вся сфера деятельности Симона Мага как высшего сверхъестественного агента; теперь Камина и Киттан пропитаны её субстанцией, принадлежат к ней. — У вас будет теперь особая ритуальная защита, вам будет сложно повредить в обход моей силе. По крайней мере вас нельзя будет убить до конца, пока я в силе. Симон взглянул на Йоко, которая жадно употребляла алкалоидный напиток: — Возможно, с твоей помощью я мог бы совершить таинство небесного чертога, чтобы родить новую инкарнацию Нии. Но я не уверен. Симон Маг немного подумал по этому поводу. — Но это потом, — голый, он встал с края дивана, взял в руки меч с фениксом. — Для своего величия, мне нужно обрести Сильмариль. Фэанор и его сыновья изгнаны из своей деревни… из своего королева за свои преступления, так что мы будем в праве ограбить их. *** — А вот это — тот самый проспект Мира, из которого я отправился в своё путешествие, — пояснил Виктор для Альфы. Они оба — одеты в типичную одежду москвичей из восьмидесятых-семидесятых (по крайней мере, как мог судить Виктор). Они материализовались в этом мире, который до боли напоминал родную для Виктора реальность. За одним важным исключением — здесь случилась Инфильтрация. В эту реальность просочилась инородная материя, потому всюду хаотично стали возникать аномалии и странные существа, которые перемещались с повседневной жизнью. Так Москва тут выглядела совершенно типично для второй половины XX века, но некоторые машины были живыми, их фары были органическими глазами, вместо колёс у них торчали лапы каких-то то ли пауков, то ли крабов. Некоторые люди водили на поводках гигантских серых пауков размером с кошек. Некоторые такие пауки перемещались самостоятельно, и, судя по всему, не представляли никакой угрозы — на них никто не обращал внимания, с ними даже играли дети. В воздухе болтались, как воздушные шары, летающие глаза, со сходящими от них нитями, судя по всему органическими, способными реагировать на происходящее. Многие здания выглядели при этом слегка запущенными, как кажется, большая часть средств в этом таймлайне тратилась на то, чтобы приспособить аномалии под нормальный быт и ликвидировать те из них, которые были опасными. Как узнали Виктор и Альфа, сейчас начало второго тысячелетия, Советский Союз здесь продолжал существовать, он не смог развалиться из-за необходимости концентрировать все возможные ресурсы для противостояния и адаптации к Инфильтрации. Сейчас весна. Виктор и Альфа носили одежду, привычную для окружающих, но в целом первый из них подумывал сменить имидж. — Я хочу себе военную униформу, либо чёрную куртку, берцы и чёрные очки. Боюсь только, что буду так привлекать лишнее внимание. Надо пока осмотреться. А тебе, Альфа, я хочу форму пионера, будешь у меня щеголять с красным галстуком и красной звездой революционера! Виктор испытал очень сильное сексуальное предвкушение при мысли о том, как Альфа будет выглядеть в униформе пионера: — Бля, есть тут какой-то элемент педофилии… Интересно, в этой ветке реальности мужеложство по-прежнему карается по закону? — Нам надо связаться с местными властями, — подумал Альфа. — В теории мы могли бы остановить Инфильтрацию или сделать её более безопасной. По всей видимости, она началась из-за соседства с Онковселенной. — Да, наверное… — Виктор подумал. — Для нас, в самом удобном случае, здесь официально могут регистрировать однополые браки. Виктор бросил взгляд в сторону аномалий, особенно в сторону пауков, которые до сих пор пробуждали у него мурашки и дрожь. — В конце концов толерантность ко всей этой живности предполагает толерантность к половым девиациям среди людей, если те безобидны… *** Врата Йог-Сотота закрылись за спиной Маглора, Тодзи и Кенске. Прямо выйдя из них, все трое плюхнулись в воду, в тёмную и холодную, как показалось, где-то на побережье ночной Антарктиды. Высоко над ними — очень тёмное небо. Вперед — ледяная звезда. — Спокойно! У нас есть Сильмариль! — предупредил эльф. — С его помощью!.. Их окружил серебряный барьер, пропустивший парочку сквозь «тёмную воду». — Это ведь не вода, да?! — Тодзи наклонился, попробовал зачерпнуть эту субстанцию — не получилось: она была неосязаемой. — Это не вода, это «жидкий космос» — чрезвычайно плотное космическое пространство, — Кенске проанализировал, что это такое с помощью своих очков. — Это Эккайа, «среда вокруг» Валинора. Она никого сюда не пускает кроме тех, у кого есть Сильмариль, — печально пояснил Маглор. После чего сотворил у себя в руках золотую арфу, начал играть и петь невероятно грустно. Кенске и Тодзи не поняли, о чём эта песня. Светоносный барьер ускорился и буквально через минуту был уже у горизонта белой и сияющей земли. Ранее она казалась им полярным светилом. Посреди берега произрастали многочисленные белые деревья. Их цветовая гамма пронзала собой холодную тьму прямо до белого города, чьи здания и узоры визуально напоминали собой крылатых лебедей. — Маглор-сан, — Кенске смотрел на это сквозь очки, карманный компьютер анализировал текст песни и пришёл к выводу, что это — сложная музыкальная тема, призванная взаимодействовать с элементарными частицами. — Это «Лебединая гавань» — место, где вы и ваш отец были вынуждены убить тех, кто отказывался дать вам корабли? — Да, — у Маглора сейчас текли слёзы. Они высадились здесь, сфера исчезла, все трое встали на хрустальный, белый, гигантский пол у «воды». Маглор страдал от теней прошлого — в то время, как два гостя разбегались взглядом. Здешняя архитектура не напоминала ничто земное и по своей сложности и по своему изяществу превосходила то, что обычно способны нарисовать люди на картинах. Ни Тодзи, ни Кенске не могли подобрать аналогов в земной культуре — металл, стекло, минералы и белые деревья — всё это сливалось и одно переходило в другое. Кроме того, по всей видимости, вся «Лебединая гавань» на самом деле состояла из кораблей, которые одновременно были и зданиями. Кенске мог видеть всё это в рентгене, его компьютер анализировал данные и уже мог предположить о назначении некоторых предметов и структур. ИИ выдал предположение о том, что здесь применяются сложные квантовые манипуляции, меняющий степень плотности окружающего пространства. Кенске и Тодзи не сразу даже заметили, как здесь появился караул солдат — рядом материализовались эльфы в одеждах разных светлых тонов, бежевых и белых, их одежда представляла собой сложное переплетение металла, растительной тканей и минеральных украшений, при этом всё это выглядело очень гибким. Их одежда включала в себе такое большое количество отдельных элементов, что их было очень сложно даже сразу осмыслить. При этом всё это не производило впечатление чего-то хаотичного — абсолютно вся культура эльфов, похожа, была помешана на идеях порядка, всё это было симметрично и всё идеально точно соотносилось друг с другом — создавалось ощущение, что эти умы охвачены ОКРом и буквально одержимы тем, чтобы соотносить все детали в симметричную картину. Эльфы очень быстро переговорили с Маглором, они говорили так быстро, но в то же время изящно, что уши обычного человека не могли просто уследить за этим. — Меня изгнали отсюда, но раз я принёс Сильмариль, меня не будут отсюда сразу выкидывать, — пояснил Маглор. — Вас будет ждать суд? — подумал Тодзи. — Да, возможно. Меня могут изгнать даже в абсолютную пустоту. — Мы не позволим! — резко заявил Тодзи. — По крайней мере вы можете уйти с нами и стать бойцом NERV. — Я «за»! — Кенске вскинул руку. — Мы сражались против CCD, у нас должен быть авторитет в глазах ваших Старших Богов, мы, заставим их слушать нас! — Я пока не буду отдавать Сильмариль, — Тодзи держал Драгоценность при себе. — Сперва, Маглор, мы убедимся, что с вами всё будет в порядке. — Спасибо, хотя на мой взгляд я недостоин такой доброты. Маглор, Тодзи и Кенске очутились в одном из домов. Город эльфов состоял из кристаллов, это были минералы самых разнообразных оттенков, которые были соединены друг с другом в невообразимом количестве сочетаний и пропорций, в невообразимом количестве размеров и вариаций — здесь темнел и блестел металл, здесь цвели растения, здесь зияли материалы, которые очень сложно было определить — человеческий разум мог лишь приблизительно перечислить всё это великолепие. Архитектура многих зданий оказалась при этом невозможной в рамках привычных трёх измерений, углы, гибкие разъёмы, резкие рёбра, плавные края — глаза разбегались и можно было сойти с ума, рассматривая всё это. В привычном языке часто не хватало слов для описания особенностей всех этих изысканий в геометрии и орнаменте. — Я не уверен, что я останусь здесь, потому я не хочу показываться на глаза своим родственникам, — Маглор печально уселся на балконе. — Вы пока можете рассматривать Валионр, как вам хочется. Тодзи и Кенске пока оглядывали окружение с высоты балкона. Эльфы начали собираться в ближайших комнатах. Маглор с кем-то поговорил с помощью телепатии: — Валар здесь нет. Они заняты, потому пока не смогут судить меня. Маглор пояснил это Тодзи и Кенске. Первый из японцев всё время держал при себе Сильмариль. Никто из эльфов пока не собирался его отбирать. Дальше Маглор ушёл с эльфами и полчаса говорил с ним наедине, вернулся с задумчивым видом. На его щеках появились свежие следы слёз. Он ничего не стал говорить Кенске и Тодзи по этому поводу. — У моих собратьев есть опасения по вашему поводу. Вы принесли с собой в тенях машины, способные уничтожить наш мир. Я объяснил им, что Евангелионы — это ваше оружие, без которого вы не можете путешествовать, не опасаясь угроз со стороны Безымянного Ужаса. Мои сородичи хотят, чтобы по крайней мере один из вас открыл им свой разум. В противном случае они просят вас отсюда быстро исчезнуть. — Я готов! — вызвался Кенске. Он немного подумал. — В моём мозге есть данные, которые могут быть использованы против нас. Но я рискну, чтобы показать наши добрые намерения. Кенске дальше сел в кресло, где к его голове прикрепили штуку в виде обруча. Он так побыл некоторое время, даже получил возможность не отправлять некоторую информацию из своей памяти. Через некоторое время, очень небольшое, эльфы заговорили на японском. Похоже, они могли телепатически перекидывать друг другу в голову всю полученную информацию, по сути образуя всей совокупностью своих мозгов нечто вроде интернета. В отличие от Маглора, обычные эльфы не могли так просто общаться с людьми, им требовалось некое обучение, в ином случае им было очень сложно донести свои мысли и свой язык для существ, сильно от них отличавшихся. Когда они называли им свои имена, Тодзи просто хлопал глазами и не мог их запомнить. Кенске запоминал их благодаря тому, что его очки дополнительной реальности могли высвечивать узнанные имена. — Меня зовут Аинайрос, — предоставился очень старый эльф. За его плечи спускались длинные тёмные волосы, заплетённые в косу, у него была тёмная борода — Тодзи и Кенске впервые увидели эльфа с бородой, и была она у Аинайроса очень аккуратная; острые черты лица, между бородой и лбом полностью отсутствовала какая-либо ещё растительность, кожа там казалась очень гладкой и молодой. Глаза — голубые. — Я вижу, семья Куруфинвэ продолжает совершать преступления против нашей родины, — говорил им Аинайрос. — Ты, — и он даже не называл имени Маглора, что, очевидно, было само по себе резкой агрессией и крайним оскорблением, — привёл в наш мир двоих жителей нижнего мира, полных отвратительных мерзостей. Тодзи и Кенске, естественно, это не понравилось, особенно Тодзи, который ответил на всё это агрессии. — Слушай! — ткнул он пальцем Аинайросу к лицу. — Как там тебя?! Тебя не учили вежливо общаться с гостями?! — Гости — те, кого приглашают; мы вас не приглашали — вы не терпели никакого бедствия, чтобы отчаянно прибыть к нашим берегам. Вы несёте с собой угрозу — в ваших тенях скрыты машины, способные разбивать миры. Пусть даже вы не намерены обрушить их силу на нас, ваши чувства и ваши намерения непостоянны — вы не властны над своими сердцами. В ваших душах кипит мерзость. Ваш род построил свои королевства на бесконечной резне. Я даже удивлён, что вы не стали скрывать свои нечестивые мысли от нас. Вы вынуждены поддерживать свою жизнь, постоянно отнимая жизни у животных. Но друг к другу вы относитесь не лучше. Отряд 731, резня в Нанкине, бомбардировки Хиросимы и Нагасаки, даже ваши машины были созданы FËA, чтобы опустошить ваш мир. Вы думаете, что если многие из вас совершают злодеяния, то эти злодеяния в сущности не являются злодеяниями. Мне достаточно сказать, что вы постоянно ведёте войны и думаете, что убивать солдат на войне это не преступление и не злодеяние. Вы смеете осуждать уголовника, но при этом вы восхваляете солдата. Мы, эльфы, как вы нас называете, лишь четыре раза в нашу историю убивали себе подобных и все эти случаи были связаны с дефектной, дегенеративной и извращённой семьей Куруфинвэ, который нашёл себе друзей под стать. Люди, ваша мораль извращена и противоречит сама себе, ваши этические представления настолько разрушительны, что первые ваши мысли не соответствуют серединным и серединные ваши мысли не соответствуют последним. Вы смеете осуждать вора, но восхваляете своих королей, когда они ведут войну за добычу. Вы не можете прожить без злодеяний, вы обречены быть злодеями от рождения. Даже ваши двенадцать королей-мудрецов FËA пришли к выводу, что ваш род не достоин жизни. Кажется, он имел в виду Совет SEELE. Аинайрос указал на Тодзи: — Ты в безумии убил своего отца и твоё тело служит пристанищем для Силы, способной уничтожить нас. Судзухара Тодзи, мне жаль, что твоя душа и твоё тело пребывают в такой болезненной и страдающей форме, достойной только быстрого и безболезненного развоплощения. Аинайрос взглянул на Маглора: — Я вменяю в преступление то, что ты позволил появиться здесь мерзости. Тодзи очень сильно разозлился. Кенске пришлось его успокоить. — Пожалуйста, — далее Кенске обратился к эльфам, — мы, люди, конечно, с точки зрения вашей цивилизации, вероятно, очень неприятные существа, но, пожалуйста, будьте добры потерпеть нас. В противном случае к вам могут заявиться существа ещё более неприятные. Кенске сейчас вызвал в своих воспоминаниях образы Великих Древних, которые обрушили на человечество невообразимые ужасы, спровоцировали смерть, пытки, убийства и изнасилования огромного количества ни в чём не повинных людей. Кенске даже вызвал к жизни первоначально стёртые воспоминания о том, как он сам был захвачен в плен и подвергнут изнасилованию со стороны чудовищных прислужников Ньярлатхотепа, которые тем самым довели Кенске до сумасшествия — перед тем, как в NERV ему стёрли память об этом. Эльфов это всё самым страшным образом шокировало и они самым быстрым образом закрыли свои умы, не досмотрев всё это до конца. — Если бы не мы, мерзкие людишки, — добавил Тодзи, — то, возможно, ваш мирок стал бы следующим. На самом деле случилось бы всё то, что вы можете видеть в наших воспоминаниях, — с вами. — Кроме того, — аргументировал Маглор, — эти люди очень добры. Их доброта даётся им сложнее, чем наша, потому что их душа с рождения живёт бок о бок со склонностями к различным мерзостям и злодеяниям, они вынуждены преодолевать их, чтобы проявлять свою доброту. Эти люди родились вне Промысла Эру, но даже так, они находят в себе силы, следовать добродетели. Их вселенная рождена из чрева Безымянного Несотворённого и им уготовано стать жертвой его голода. Их мужество превосходит многих из вас. Эта речь произвела впечатление и все эльфы в общем-то положительно отнеслись к пришельцам. Аинайрос мстительно взглянул на всё это и поспешил исчезнуть. — Тебя я запомнил, — тихо процедил Тодзи, — козёл бородатый!.. — Брат Аинайроса погиб из-за нас с отцом, — Маглор узнал об этом от одного из эльфов и пояснил для Кенске и Тодзи, — в течение этих тысячелетий он носит в себе боль от потери и ярость на нас. Он выступал за то, чтобы Валинор был навсегда закрыт. — Как вы думаете, Маглор-сан, — японец поправил очки, — этот Аи-и-йрос будет нам мстить? — Думаю, он задействует своё влияние, чтобы осудить меня и избавиться от вас как можно быстрее. Его можно понять. Прошу не сердиться на него. Мой отец и все мои братья на его месте вели бы себя так же, если не хуже. С вашей стороны было бы не столь уж последовательно с сочувствием относиться ко мне, но с враждебностью к нему, — пояснил Маглор. Тодзи и Кенске глубоко над этим задумались и обменялись взглядами, после чего сошлись на мнении, что им действительно следует понять этого эльфа. — Я думаю, вам следует доказать свою пользу Валинору, — решил Маглор. Он и пришельцы с Земли сейчас стояли в стороне, пока остальные эльфы обсуждали то, что недавно узнали. — Как именно? — спросил Тодзи. — Ваша пассионарность и ваша сексуальность способна противостоять скверне Врага. Нам следует исследовать ментальные волны, которые вы излучаете, когда занимаетесь сексом, — придумал Маглор. Кенске и Тодзи, пожалуй, даже с долей смущения обменялись теперь взглядами ещё раз. — Вы хотите, чтобы мы занимались сексом с эльфийками, простите? — Кенске взглянул на их женщин с долей опаски. Рост всех этих эльфов превосходил два метра и люди, особенно восемнадцатилетние японцы, казались чрезвычайно маленькими на их фоне. Сама внешность этих женщин была настолько возвышена и одновременно настолько ирреальной, что она не вызывала ни капли сексуального возбуждения — она, конечно, если прибегнуть к тавтологии, была красива, но так бывает красива некая картина. Словом, Кенске не представлял, как он сможет выдавить из себя хотя бы каплю сексуальности в их сторону. Это при том, что он однажды завёл роман с восьмидесятилетним стариком, который выглядел настолько, насколько ему есть — Кенске побывал как сверху, так и снизу и смог получить полноценное половое удовлетворение. — Нет, я говорю, Тодзи и Кенске, что вам следует заняться сексом друг с другом, а мы будем смотреть и изучать. Вы занимались сексом накануне нашего отбытия. Маглор уточнил. Кенске и Тодзи засмущались. — Ну, мы можем, — заворочил языком первый из них, — мы с Тодзи — не только друзья и товарищи, но и любовники… — Если это нужно для вашей науки, то мы согласны. Только как это будет выглядеть? Мы будем заниматься сексом где-нибудь на столе в лаборатории, а на нас будут смотреть сотни глаз? В принципе я мог — я никогда не боялся наготы, но знаете, для нас это как-то необычно. Маглор несколько раз моргнул, осмысляя сказанное: — Для нас, эльфов, сексуальный акт в первую очередь служит для деторождения и он действительно считается для нас актом интимным. Мы никогда не смотрим друг за другом. Но я думал, что вы, люди, устроены по-разному — во всяком случае, у вас нет с этим проблем. Извините, если я не так понял. — Ну, до нас правда ненормально заниматься сексом на глазах тех, кого мы не знаем, — ответил Тодзи. — Но с Кенске мы сделаем это, если это нужно для вашей науки. Только у вас нет проблем с принятием гомосексуализма? — Нет, а что? В нашем языке нет такого слова. Но я не понимаю, почему нечто подобное должно вызывать у нас отвращения? Тодзи ответил: — У нас на Земле многие люди ненавидят гомосексуализм и гомосексуалистов, они готовы даже убивать кого-то вроде нас. Маглор моргнул с большим удивлением: — Почему? — Ну, для многих людей это просто отвратительно. Маглор задумался — он явно не удовлетворился таким ответом и пожелал найти причину, анализируя всю информацию о людях, которая ему известна. Кенске сообразил: — Гомосексуализм вызывает отвращение у людей потому, что мы так сложились эволюционно. Во-первых, — Кенске загнул первый палец, — люди развивались жить стаями, эти стаи сражались друг с другом за малочисленные ресурсы, ещё начиная с уровня приматов. Эти животные ненавидели тех, кто чем-то отличался от большинства. Эти особи могли быть больны. Или могли принадлежать к другой группе. Они могли принести неизвестные болезни, таким образом эволюция выработала подсознательный рефлекс, подсознательную ненависть к тем, кто чем-то отличается от большинства. Маглор очень внимательно его слушал: — Во-вторых… Как мне говорил Синдзи, он очень хорошо сформулировал эту мысли… У людей присутствует противоречивое влечение и отвращение к телу, к собственному телу, ну, и к телам других людей. Дело в том, что наш вид развивался в опасных инфекционных условиях. Потому все контакты между особями должны были эволюционно регулироваться. Но нам для размножения необходим секс. Таким образом некоторые близкие контакты нам приятны, а некоторые для нас отвратительны — это всё может быть очень субъективно, то есть варьироваться от человека к человеку. Например, мне отвратительно, если тупо случайный прохожий вдруг будет меня облизывать, но мне приятно, если мой член будет облизывать моя жена. Это всё очень сложно. И большинство людей ненавидит тех людей, чьи вкусы в сексе сильно отличаются от большинства. Тут вмешался Тодзи — А большинство мужчин предпочитает заниматься сексом с женщинами. Признаться, я сам испытывал отвращение к мужчинам, которые занимаются сексом с другими мужчинами. Просто в один момент я сам начал заниматься сексом с другими мужчинами. Я даже полюбил одного из них, как женщину, — Синдзи. Одно время даже испытывал отвращение к себе и к тому, что я делаю, но мне было одновременно приятно — потому я продолжал этим заниматься с Синдзи. Синдзи шёл на всё более смелые эксперименты, потому мы закончили тем, что обменивались рвотой и даже облизывали кал друг друга. Меня вырвало бы только от одной мысли об этом всего лишь год назад. Чем больше Тодзи и Кенске говорили, тем выше ползли брови Маглора — нет, эльф не испытал ни капли брезгливости или отвращения, вместо этого он исключительно удивлялся. Кенске решил добить тему: — В-третьих, Маглор-сан, в-третьих. Из-за того, что наше общество постоянно нуждается в ресурсах, а ресурсов мало, то нам нужна сильная власть, которая будет их регулировать. А эта власть должна как-то психологически выстраиваться, и психологически она выстраивается благодаря воле к власти. Люди контролируют других, а самый лучший способ контролировать человека — это контролировать его питание, его сон, его кругозор и его постельную жизнь. Потому большинство людей, в интересах власти, выстраивают свою идентичность, социальную идентичность, на презрение к тем, чья сексуальная жизнь отличается от жизни большинства. Ну, это можно сказать, в-четвёртых, знаете, это приятно осуждать людей за то, что считается отвратительным или мерзким — это очень приятно осуждать. Например, на протяжении тысячелетий для нашей цивилизации был нормален сексом между взрослым мужчиной и девочкой четырнадцати лет. Но с недавних пор для нашей цивилизации это всё стало отвратительным и недопустимым, ну, или близко к этому. Наши нормы, вкусы, предпочтения меняются в зависимости от культур или даже от среды. Кенске на том закончил такой экскурс. Маглор сообразил на это следующее: — Аинайрос верно сказал, что ваши первые мысли не соответствуют серединным, а ваши серединные мысли не соответствуют последним. Вашу душу постоянно раздирает хаос огромного количества противоречий. Выходит, по нашим эльфийским меркам, ваша раса просто безумна и не обладает психической вменяемостью. Только теперь я понял, что я поступил очень рискованно, когда привёл существ, подобных вам в наш дом. Всё-таки я эльф и я ожидаю, что вы, люди, будете вести себя хотя бы немного похоже на эльфов. Тодзи и Кенске обменялись взглядами и рассмеялись. — Ну, по крайней мере мы пока ничего плохого не сделали и этого не предвидится, но мы понимаем ваши опасения, Маглор-сан, — согласился Кенске. — Да-да, — поддержал Тодзи. — Но мы, люди, сильно лучше знаем наши тёмные стороны, потому что всю жизнь живём с ними. Для нас это иногда бывают очень больно, даже близкие люди делают нам больно. — Почему вы в таком случае не совершили самоубийство? — этот вопрос был риторическим. Маглор сам на него ответил: — Ваш биологический вид должен обладать очень развитой волей к жизни. Силой, которая полностью противоречит Врагу и его тотальному желанию всё уничтожить. Теперь я начинаю понимать Замысел Эру, который использовал существ, подобных вам, чтобы уравновесить Искажение. Маглор задумался об этом, после чего вернулся к первоначальной теме: — В таком случае мне чрезвычайно нужно исследовать вашу волю к жизни. Начнём с секса. Займитесь сексом, а я исследую ваши ментальные волны, с вашего разрешения. Тодзи и Кенске в которой уже раз обменялись взглядами. — Хорошо, — первый из них встал и начал избавляться от контактного комбинезона. Кенске, более смущаясь, проделал это же. — Я так понимаю, — Тодзи уже полностью разделся, — нужно, чтобы этот секс был чувственным и нежным? Вас ведь не интересует быстрый трах на один раз. — У нашего вида, — Маглору требовалось подбирать свои слова и мысли, — секс всегда подразумевает долгий и чувственный любовный акт. В нашем языке нет такого понятия как «быстрый трах на один раз». Если у вас есть разница, то, наверное, мне будет проще, если ваш секс будет больше походить на наш секс. Хотя, конечно, наш секс очень мало похож на ваш секс. Потому что вы можете им заниматься тогда, когда вы хотите и для чего хотите. В то время как мы можем заниматься им исключительно для деторождения. Нам никогда не пойдёт в голову желание заниматься им для чего-то ещё. Кенске и Тодзи, полностью голые, поглядели друг на друга. Рядом присутствовал только Маглор, но остальные эльфы могли наблюдать по своему желанию с помощью сверхъестественного восприятия. Правда, как поняли Кенске и Тодзи, они видели в таком случае только духовный план. Ребята расположились на постели, им предоставили подушку (на первый взгляд — ничем не отличается от обычной земной подушки). Тодзи собрался с духом проделать всё одновременно нежно и чутко — он начал сперва целовать Кенске в губы. Кенске привычно отвечал ему. Пенисы начали наливаться кровью. Тодзи водил языком по титькам Кенске, а Кенске водил потом языком по титькам Тодзи. Парни дрочили друг друга, потом, по предложению Кенске, заняли позу 69 и пару минут непрерывно сосали друг другу члены, доведя тем самым те до полной эрекции. — Так, теперь давай так, — Тодзи дальше лёг на бок, теперь всё время, очень романтично, надо сказать, смотрел прямо в глаза Кенске. Любовники предельно полотно сблизили лица и регулярно обменивались размеренными поцелуями. Тодзи в это время захватил рукой собственный член и член Кенске, чьи размеры наглядно отличались друг от друга, и он вот так одним хватом дрочил их и тёр. Особенно парни старались втирать уздечки и головки. Они покраснели. Тодзи взглянул на Маглора, и Кенске проследил его взгляд — парни старались отрешиться от окружающего мира и не обращать внимания на эльфов. Маглор размеренно наблюдал за ними, кажется, не проявляя никаких лишних эмоций, кроме научного любопытства и терпеливости, которая соответствует исследователю непознанного. — Кен, — Тодзи обернулся теперь к своему любовнику, — я хочу тебя. Я достаточно разогрелся, чтобы захотеть тебя, — он развернул эту мысль специально для Маглора. — Угу, — Кенске после этого покорно лёг на живот, юноша сгибал ноги и широко раздвигал их. Что дальше сделал Тодзи? Маглор подумал, что Тодзи сейчас будет совершать совокупление в анус, но человек удивил эльфа. Тодзи сам лёг на живот позади Кенске и принялся вылизывать промежность, член и яйца — водил сперва по краям ануса языком, после чего тыкал им в дырочку. Маглор задал вопрос, когда Тодзи закончил: — Это тоже вас возбуждает? — Это знак особого доверия. В норме для нас такое было бы отвратительно, — Тодзи тыльной стороной ладони вытер свой рот, сейчас он ещё воспользовался смазкой и сперва потрогал своей головкой проход. И резко втолкнул. Кенске оскалил от боли зубы. Тодзи удобно расположился, чтобы быстро потрахивать любовника. Кенске лежал на животе, обнимал подушку, даже впился в неё зубами. Его собственный член в этот момент был виден между ног, коротенький отросток утыкался в кровать и, в принципе, его обладателю это было нормально. Яички напряглись. Кенске стонал под темп сотрясавших его толчков, отчасти звук блокировала подушка и эти звуки сделались судорожными. И вот светлая сперма повалила на кровать. Член пассива, как уже говорилось выше, лежал на кровати и прямо в таком состоянии, раньше Тодзи, даже без дополнительной стимуляции выбросил из себя сперму сам в скором времени. — Ы-ы! — Кенске плотностью стиснул руками подушку под своим животом и оскалил зубы. — Я кончил, Тодзи! Тодзи на это совершил несколько особенно быстрых и звучных, резких, прямо втыкательных толчков. Партнёр сверху стал затихать, после чего с выражением приятной усталости на лице вытащил член — капля его семени спадала с утреры. Кенске также сейчас отдыхал и лицо с веснушками посетило чрезвычайно удовлетворённое и спокойное выражение. — Всё — мы удачно кончили в один момент, — потянулся Тодзи. — Прямо повезло. Голый, он встал перед Маглором, член стремительно сникал и уже минуту полностью вернулся в спокойное положение. Тодзи сложил руки на груди и ожидал. Кенске лёг на бок, положил голову на подушку и тоже ждал. — Сперма Тодзи у меня в заднице, — указал он большим пальцем, — подставляет для вас научный интерес? — с долей усмешки, поинтересовался пассив. Маглор поговорил с эльфами, которые наблюдали за всем этим духовным восприятием, после чего сел за стол с Кенске и Тодзи, которые пока ещё сидели голышом, но их одежда лежала у ребят на коленях и те готовы натянуть её в любой момент. Парни грызли плоды с ближайшего дерева, похожие на яблоки, но только лишь похожие. Они невероятно бодрили мозг, сводили с ума вкусовые рецепты и дарили такое удовлетворение, что парням больше не захотелось это есть. Такое впечатление, что они наелись этих плодов на всю жизнь. Это был как наркотик, но наркотик, способный резко отбить любое привыкание. — Ваши ментальные волны похожи на наши ментальные волны, правда, они выглядят гораздо более слабыми. У вас очень силён материальный элемент, то есть соотношение духа и материи в вашем логосе сдвинуто в сторону материи. Но это мы и так знали. Это характерная черта всех низших существ, происходящих из низших сфер. Маглор задумался: — С другой стороны, ваши души не имеют структуры. В принципе, мы это и так знали. Души обитателей низших миров представляют собой скорее мастерскую, в то время как наши души представляют собой нечто вроде цельного изваяния. Что нас особенно поразило, так это то, что ваш половой акт включал в себя боль. Боль для Кенске. — Ну, что поделать! — лохматый юнец с веснушками развёл руками. — Это можно потерпеть, мы к этому привыкли… — Кроме того, в отличие от нас, вы куда менее погружены в половой акт. Обычно мы, эльфы, полностью утопаем в личности своей второй половинки. Только таким образом мы можем зачать ребёнка. Поразительно, но у вас с этим куда проще. Из-за того, что в вас преобладает материальный элемент, вам даже не обязательно думать о ребёнке, чтобы его зачать. Костная материя сделать всё это за вас. Признаться, я никогда не думал, что это очень удобно. Но с другой стороны, насколько я понимаю, вам сложнее себя контролировать и вы подвержены различным страстям. — Вы сказали, что наши волны, тем не менее, похожи, — обратил внимание Тодзи. — Но пока вы говорили только о том, чем они различаются. Маглор даже задумался: — Наши ментальные волны в основном идентичны, кроме того, о чём я вам сказал. — Идентичны? — тут уже пришлось думать Кенске. — Вы, эльфы, насколько я понял, можете заниматься сексом друг с другом только по любви, вы не можете заниматься сексом по какой-то другой причине. Для вас в сексе в первую очередь важна личность партнёра. — Да, — Маглор только сейчас подумал о том, что может быть иначе. — Когда вы занимались сексом, вы также думали друг о друге — о душах в друг друге. — Верно. Почему что мы — пансексуалы, — отметил Кенске. — Мы с Тодзи обычно интересуемся женщинами, но при определённых обстоятельствах можем проникнуться романтикой друг к другу и заняться сексом. Возможно, никто из нас не стал бы это делать с каким-то другим мужчиной. Потому думаю, когда мы с Тодзи занимались сексом, в этом было больше духа, чем материи. В этом мы с вами похожи, Маглор-сан. Полагаю, — продолжал эту мысль Кенске, — если бы вы видели ментальную волну маньяка-насильника, она бы сильно отличалась от всего, что вы видели раньше… — Честно говоря, — Маглор подумал, — я не хочу это видеть. Потому что когда мы, эльфы, что-то видим, мы это переживаем, вероятно, на более глубоком уровне, который вам, людям, недоступен. И хорошо, что он вам недоступен. В противном случае ваш мир представлялся бы для вас сплошным уродством и кошмаром — если бы вы могли увидеть его так, как его могли увидеть мы. *** Звёздная ночь. Симон облачился в одеяния Спирального Короля. Плащ тёмно-синего цвета, отдельные детали на нём изображали языки красного пламени. Аналогичной была и вся остальная одежда под эти тон и цвет. На руке у него значилась красная повязка, вид дополнял высокий воротник. Симон носил что-то вроде корсета на груди, он покрывал собой половину торса — от пояса до сосков — при этом соски были обнажены — и всё, что выше них, вплоть до горла — само горло при этом тоже закрывалось тёмной тканью. Всё это, конечно, было очень хорошо вылизано, вычищено и прямо-таки блестало. Симон носил аж двойной ремень серого и серебряного цветов, сапоги под цвет и узоры плаща. Ещё очки — те состояли из красного стекла и по форме выглядели как пятиконечная звезда, очень растянутая и, кажется, свободно парящая перед глазами. Вот так он взошёл на вершину Дворца и вскинул меч с фениксом. Он напрягся — все остальные глядели на него… — Не выходит! Я не могу попасть в Королевство Фэанора! Внезапно Симон Маг и Проходчик услышал голос. — Элхэ?! Эльфийка появилась перед ним: — Ты не сможешь пробить Сильмариловый барьер. Силой это мог бы сделать разве что Каору Нагиса. Симон, я могу помочь тебе, используя свой собственный Сильмариль. — Почему ты на моей стороне? — решил узнать Симон. — Потому что Фэанор и его сыновья мои давние враги. В одной из прошлых жизней они разрушили моё счастье с Возлюбленным, так что я готова помочь тебе отомстить им. — Я понял. Теперь Симон и Элхэ вместе направили свою волю на звезду Сириус, в результате чего на них пала своего рода лунная дорожка. Симон первым шагнул на ступеньку… Цитадель Звёздного света. Симон впрыгнул сюда на пол перед троном Фэанора. За свои Королём сюда прыгнули самые элитные его Рыцари — Камина, Вирал, Йоко, Бута и Киттан. — Ты Симон Проходчик? — Фэанор ничуть не удивился такому визиту, он достаточно высокомерно смотрел на незваных гостей. — Он самый. Я же Симон Гладиатор, я же — Симон Гиттонский, я же Симон Маг, — отвечал Спиральный Король, желая держаться с уверенностью, хотя его уверенность несколько подкосил тот факт, что враг уже знал о том, что он появится. — «Неужели Синдзи и NERV предупредили его?! Либо это всё хитрый план Элхэ и она предупредила его?! Впрочем — в сторону сомнения!» — Будем знакомы. Можешь звать меня «Фэанор». Ты решил ограбить меня и забрать то, что тебе не принадлежит? — Да, я решил забрать то, что принадлежит тебе — у меня есть на это право. Фэанор искренне усмехнулся: — Какое же право? — Фэанор, ты — изгнанник, тебя изгнали за убийство родичей, а раз ты изгнанник, то я могу сделать с тобой всё что захочу. — Не понял, — Фэанор посмотрел на Лабана. Слепой волшебник, с шумом ветра, соткался возле него — в своём магическом облачении. — Похоже, Симон происходит из примитивного архаического общества, в рамках которого считается нормальным делать что угодно с теми, кого изгнали из своего племени за преступление против этого самого племени. — Спасибо за пояснения, — Симон взглянул на Лабана. В другом месте зала, прямо из пола, просочилась раскалённая магма — она вытянулась и из неё материализовался Маэдрос, носящий камуфляжный прикид и держащие руки на груди с суровым видом. — Вы умрёте за ваше посягательство, — предупредил он. Тихо Сайенс, одетая в свой синий футуристический комбинезон, появилась, стоя на своём летающем механическом шаре, где-то ближе к потолку: — Зря вы сюда пришли с таким намерениями! Мы переломаем вам все кости и вышвырнем пинком под зад! Эхо разнесло её голос. Мадора появилась с краю зала, будучи, как обычно, одета в прозрачную вуаль и держа в обеих руках длинный посох. Он заканчивался чрезвычайно помпезным и изящным набалдашником, каковой отчасти напоминал ритуальную тришулу Шивы. Перед окончанием вокруг посоха извивался змей или червь — чудно и изящно. — Если вы хотите получить Сильмариль, вам придётся у меня его отнять! Бута указал на неё: — Симон, Сильм у неё. Он у неё в голове. Она жутко сильная. — Тогда, братан, — говорил Камина позади Симона, — хватаем и валим! — Угу! — Симон с рывка бросился к Мадоре, почти достиг её, протягивая руку. Кровь брызнула из его кисти! Симон отлетел прочь и остановился — перед ним стоял Фэанор. До того эльф на такой же, совсем не уступающей ему скорости, переместился от трона к Симону. — Эй! Курво, я сама могу постоять за себя! — Мадора аж обиделась, стоя за спиной своего мужа. — Я знаю, — Фэанор держал в руке меч-фламберг, на котором испарялась кровь Симона. Последний исцелил руку, приложил свою метафизическую волю, что преодолеть эффект отрицания регенерации. Взял меч Аквилонии и рванул на Фэанора. Симон вспомнил весь свой боевой опыт на арене коллизия и потом в течение всей жизни, когда он противостоял Римской империи. Его меч, благословлённый знаком феникса, скрестился с волнистым фламбергом Фэанора. Йоко вместе с тем держала в руках длинное ружьё и из него пальнула несколько раз в разные стороны. Лабан аурой ветра отклонил её пулю, Маэдрос приготовился её просто отразить, однако вместо атаки, пуля превратилась в зеленоватый барьер, который окружил эльфа со всех сторон. Он удивился. Тихо призвала себе в руку ракетку со звездой в центре, отбила ею пулю Йоко. Вирал материализовал вокруг себя двенадцать механических кистей, у которых работал реактивный двигатель там, где эти кисти соединяются с руками. Каждая такая пальцами сжимала по оружию, в том числе там были мечи, дубина и бластер. Эти кисти всё время парили вокруг Вирала и зверочеловек легко управлялся с ними со всеми. Плащ Лабана представлял собой оранжевые крылья орла, с их помощью слепой волшебник чрезвычайно быстро перемещался по залу. Он пересёкся с Виралом — ветром отклонил все его орудия, сам двигался гибко и театрально. Вирал, щурясь под натиском его ветра, был вынужден сам по-звериному прыгать и бегать, чтобы не попасть под его ветряные лезвия. Маэдрос разбил рукой барьер Йоко, после чего вырастил с руки струю из магмы, очень тонкую, но длинную. — Ха-ха-ха! — Камина со смехом встретил её своим плащом, магма его не пробила, она распалась в огонь и пар, моментально исчезала, когда разлеталась в стороны. — Магма течёт в наших жилах; ты думаешь прожечь меня ей?! — Вижу, ты горластый! — грубо ответил Маэдрос, опуская руку. Его магма пропала, будучи по своей природе всего лишь чем-то вроде оживлённого мыслеобраза. — Ступай ко мне. Бута появился перед Мадорой в зелёной вспышке. — Отдай Сильмариль! — антропоморфный Кротосвин обрушил пылающий изумруд. Мадора закрылась посохом, соткала прозрачный защитный барьер-пузырь. — Лабан, нам надо надёжно запечатать Око Шивы. Если наши противники попытаются вытянуть из гипофиза Мии моё Творение, то это может обернуться активацией её разрушительной силы. Она может разрушить моё королевство, а, кроме того, я не хочу убивать Спиральных Рыцарей. В конце концов они враги наших врагов. Я хочу пока что отбить у них желание посягать на моё Сокровище. Фэанор накануне попросил придворного чародея об этом. — Ты даже не представляешь, какую силу ты хочешь получить! — Мадора стояла в упор против энергетической атаки Буты. Кротосвин тягал в себе колоссальное количество пассионарной энтелехии и он бросил всю её на то, чтобы извлечь из гипофиза девушки Сильмариль. Фэанор и Симон, сжимая в руках одни только мечи, обменялись несколькими ударами, столкновениями и парированиями. Симон напирал — Фэанор материализовал вокруг себя доспехи керамического тона, за спиной — алый плащ со знаком звезды, чьи лучи — языки огня. Драгоценности блестят в шлеме, как забрало. Фэанор прыжком отправил себя в полёт. Дематериализовал фламберг, призвал себе в руки пистолет и револьвер, посыпал из первого огненными, а из второго — леденящими пулями. Симон вытянул меч, притянул к нему огонь, окружил клинок, развеял лёд, взмахом запустил в Фэанора пылающий слэш. Эльф к тому момент коснулся ногами потолка, скрестил руки. Перед ним возник лучезарной эфирный щит в форме восьмиконечной звезды, о него разбилась огненная дуга Симона. Фэанор встал на пол — Симон, полностью оставив придворных эльфа на своих рыцарей, рванул вновь к нему. — Почувствуй мой жар! — Камина налетел на Маэдроса. В руках у первого из них протягивался меч-дубинка из бетона, созданный для него Маглором. — Это оружие моего брата! — Маэдрос сперва страшно удивился, после чего разозлился. — Что ты с ними сделал?! — Зажарил и съел! Маэдрос сформировал широкий медный меч в руке, он казался состоящим из куска слегка разогретой горной породы. Их мечи скорее напоминали дубины, они несколько раз столкнулись, выбрасывая большое количество искр. У Маэдроса боевые навыки гораздо выше, чем у Камины. Его магматический клинок сразу же оставил несколько ран на противнике, эти раны чернели и дымились — Камина сам в нескольких своих местах уподобился зажаренной на огне свинье. Кровь противника с меньшей метафизической полнотой сразу же закипела бы. — «Больно!» — Камина терпел, благодаря своей метафизической воле он мог дальше вести бой, полностью игнорируя боль и раны. — Frosty Buster! — Тихо сотворила в руке фростбол и ракеткой запустила шар холода. Йоко заблокировала его своей пулей, пуля превратилась в зелёный пузырь, заперев внутри себя вражескую атаку. — Mosaic Buster! Тихо пролила струю мельчайших тёмных частиц — электрических наномашин, призванных пронзить собой противника и сожрать, начиная от уровня элементарных частиц. Йоко заблокировала его такой же пулей — шар собрал в себя все частицы. Вирал пойман в ветра Лабана, получил несколько надрезов и порезов. Киттан материализовал и запустил с рук несколько свёрл. Лабан отвлёкся на их сдувание, потому Виралу стало несколько легче. Киттан бросил несколько таких в Тихо, вынуждая её уворачиваться, потому Йоко стало проще. — Исцеление! — Бута обложил Мадору своей зелёной мерцающей пассионарной энтелехией, способной разрушить даже Мыслеформу Антиспиральщика внутри его Антиспирального измерения. Сейчас Кротосвин отвлёкся — жрец Спирали чем-то вроде полупрозрачной изумрудной ударной волны исцелил Камину и Вирала, разрушил ловушку ветра, немного оглушил или снизил пыл Маэдросу, Тихо и Лабану. — Пока никто из вас не погиб, я даю вам шанс бежать! — Фэанор столкнулся с Симоном. — Ты за кого нас держишь?! — увы, Симон не хотел показать свою слабость в первую очередь самому себе. Он получил усиление от Буты, потому вскинул меч к потолку: — Тухулка! Я, призыва тебя! На миг над Симоном возникло нечто тенеподобное и нематериальное, похожее на чудовищное лицо с клювом, обрамлённое извивающимися щупальцами. Вспышка молнии, свод Цитадели пробит, ударная волна вынудила Фэанора выставить щит. За эльфа резко встали все его бойцы. Рыцари Симона встали за его спину, Бута развернул изумрудный купол вокруг них. — Buster Smash! — Тихо поразила его несколькими морозными снарядами. Киттан метнул сверло, холод, находясь в поле действия ауры Буты, стянулся к вершине купола, там, по спирали, он оказался поглощëн и использован для усиления самого жреца. — Ха-ха-ха! А мне нравится, что у нас интересные противники! — Миа обрадовалась. Маэдорс сообщил Фэанору, что меч Камины изготовил Маглор. — Ничего страшного. Не думай о плохом. Кана сделал это из благодарности. Было за что… — Курво! — Тихо, похоже, первой настроилась на решительные меры. — Пора бить их в полную силу! А то они разрушат всё, что мы сотворили! — Ты права, — одобрил Фэанор. Он вскинул фламберг. — Появись, Аеон, Пустота из конца времён!.. Стены цитадели Звёздного Света опустились позади них, массивная конструкция позволила восстать и отделиться от своего ангара боевым мехам. — Карт-Винг-Дикс! — лоб Тихо пыхнул белизной Гнозиса. Бастер-машина восстала позади пилотки. — Амвросий, как танцор, предстань! — Лабан расправил крылья ворона за спиной, через его перья и торнадо здесь восстала его Деус-машина. — Призывают мехи, наш ход! — Камина бросил миниатюрный бур-ключ. — Гуррен-Лаганн! Бута сотворил вокруг них плотную сферу зелёного света, она устремилась к Солнцу. От сверла на них нашла зелёная спираль. От их единения материализовались ганмены. Симон и Камина заняли Гуррен-Лаганн, Йоко — Йоко-Танк, Вирал — Энкиду, Киттан — Короля Киттана. Бута находился подле Симона. Фэанор сел в кабину Аеона. Эта меха напоминала Демонбейна, но в этой Деус-машине преобладали белый и серебряный, даже мраморный и оттенок слоновой кости. Были в ней и черты приглушённо фиолетового. Большие наплечные элементы брони, особенно много её громоздилось на груди. Ноги — очень большие и мощные, с тремя пальцами. Руки — немного меньше по пропорциям, подобные человеческим. Лик — имеет подбородок, выше него серый выступ, ещё выше — глаза, подобные горящим рубинам, над ними — острый угол, как продолжение козырька шлема, гладкого в остальном. Эта Деус-машина казалась, несмотря на преобладание светлых элементов, в целом какой-то мрачной и скорбной — белой, скорее, как вестник смерти. Таков был Аеон, Деус-машина Фэанора, «Пустота из конца времён». Во внешности Карт-Винг-Дикса Тихо в первую очередь в глаза бросались две детали: 1) это был гиноид — то есть напоминал женщину по строению; 2) его (её?) чудные пропорции. Руки выглядели так — предплечья переходили в яйцевидные конструкции, вверху на них громоздились острые конусы, вниз — шли очень тонкие руки с человеческими ладонями. Туловище напоминало фигуру женщины в платье до таза, там открывались сопла, ещё сверху даже было некое подобие грудей с аналогичными отверстиями для сопл. Ноги были длинными и по большей части белыми, заканчивались они высокими подошвами, от щиколоток тянулась область утолщённого корпуса, тем самым вызывая ассоциации с сапогами, у которых длинные голенища. Лицо было закрыто, только глаза свободно смотрели, их было два и они могли во всяком случае казаться органическими. Сверху на голове и по бокам имелись дополнительные образования угловатой формы и неясного назначения. В качестве оружия — всё та же ракетка со звездой под названием «Buster Racket». Деус-машина Амвросий — гуманоид по большей части фиолетовых тонов. Он состоял из крупных и угловатых частей основного корпуса, которые соединялись тонкими элементами. Голова напоминала тотем буйвола, она была маленькой, с парой глаз-рубинов — за спиной крепился диск, от которого отходили механические крылья, примечательные тем, что у их оснований разворачивались металлического тона гребни-веера. В качестве оружия Амвросий использовал косу, что была цветом в тон. Эти три мехи и группа ганменов парили над широким простором зелёных и заснеженных гор и равнин, окутанных морозным туманом и освещённых солнцем. — Думаю, мы должны усилить нас, призвав небесных покровителей! — Симон прикинул и решил, что в этот раз силы также будут равны, если они не призовут кого-то на свою сторону. — Давай, Симон! — Камина всецело это одобрил. — Это навык из твоей прошлой жизни? — уточнил Бута. — Да. Атар! Появись, пламень Мазды! Симон вскинул рукой Гуррен-Лаганна меч, бывший полной копией меча Короля Аквилонии, соответствующего увеличенного размера. Рядом с Солнцем вспыхнула яркая звезды. Через считанные секунды Ктугха, Великий Древний, сошёл с небес Живым Пламенем — по старой дружбе, явился на зов Симона Мага. Как же они лихо испепеляли в первом веке нашей эры последователей Ньярлатхотепа, гения Рима! Ктугха напоминал собой красное, пульсирующее массивное насекомое или краба, состоящее из кристаллов и металлов. Его многочисленные конечности чрезвычайно толстые, соразмерно туловищу, и все завершаются растопыренными ресницами-пальцами — такие торчат на концах во все стороны. На физиономии ничего не проглядывается, кроме одного большого кристаллического глаза, похожего на драгоценный опал, посаженный в глубокую и чрезвычайно широкую глазницу. От самого ока во все стороны отходят бронзовые ресницы. — Похоже, этот Симон Проходчик никто иной, как сам Симон Маг, — понял Лабан. — Один из еретиков первого века нашей эры. Используя магию, он тысячами убивал римлян, однажды сжёг огромное их количество благодаря призыву Ктугхи. В конце концов Симон вступил в культ Ктугхи в Тире, жрецом там был сам Саурон. — Учитель, — Мадора обратилась к Лабану, — если он призвал «своего» Древнего, то могу ли я, силой Сильмарила, призвать «нашего»? — Тебе понадобится Древний достаточного уровня силы, но из противоположной стихии, — Лабан бегло подумал. — На ум мне приходит только один из них… — Вот-вот, учитель! — губы Мадоры сложили собой самодовольную смешку. Фэанор, слушавший всё это и смотревший на эту ситуацию с глубокого духовного уровня, дал добро: — Лабан, твоя ученица хочет твоего признания. Позволь ей действовать. — Хорошо, — согласился Лабан. — Действуй, Миа! — Так точно! — заклинательница вскинула руки с посохом. Она парила в воздухе рядом с мехами Королевства Фэанора. Бута анализировал происходящее с помощью своих экстрасенсорных способностей, как раз в тот момент он просто обжёг их. — Это!.. — Симон распахнул глаза, когда понял, кто сейчас появится. — Пх’нглуи мглв’нафх Ктулху Р’льех вгах’нагл фхтагн! — закричала на распев Мадора. — Великий Ктулху, мы — враги Моргота, Чёрного бога, Несущего Окончательное разрушение! Они — те, кто мешают нам бороться с ним! Появись на мой зов и помоги нам! Нам нужна сила твоих тёмных вод, чтобы ты направил её против сил огня Ктугхи! Прямо за Мадорой случилось извержение воды, окутанное зловещим зелёным гнилостным светом. Прямо из неё материализовался сам Великий Ктулху, Верховный жрец Древних! Это его воплощение отличалось от привычного образа, хотя хранило его неизменные черты. Он был тёмно-зелёным, со змееподобным телом, его голова представляла собой вытянутый мозг, рот по-прежнему окружали щупальца, у него горели по три глаза с каждой стороны; позади головы раскрывались крылья; по протяжению тела отходили змееподобные конечности, которые заканчивались веерами тёмных когтей. — Это что ещё за ёбаная змея-осьминог?! — выругался Вирал. — Это Великий Ктулху! Один из!.. Симон не успел договорить, потому что психическая мощь призванного Древнего ударила по их сознанию. Все они скорчились от боли и схватились за головы. — Зов Ктулху действует на животное начало в человеке! — закричал Симон. — Он делает энергию Спирали нестабильной и не подвластной нам! Датчики принялись показывать напряжение и утрату контроля. Все движения ганменов сейчас сделались пьяными. С большой степенью вероятности, их бы смели, если бы ударили по ним сейчас. Ктугха ответил: его тяжёлые конечности, симметрично расставленые по бокам, прямо над глазом, раздвинулись, под глазом очутилось отверстие. Ктугха выпустил очень мощное взрывное дыхание, подобное солнечному протуберанцу — прямо по Ктулху. Фэанор попробовал закрыть Древнего своим звёздным щитом. Тогда Ктугха просто превратился в живое пламя, обрушился на Аеон. Фэанор и Ктугха, как существа одной стихии, ничего друг другу не сделали. Тихо могла бы запечатать его с помощью своей ледяной атаки, но её отвлекла на себя Йоко. Даже с нестабильной Спиральной энергией, она всё же смогла произвести выстрел (как цена за это — её ружьё разорвалось изнутри). Тихо заблокировала спиральную пулю ракеткой. Ктугха напал на Ктулху, приняв для этого вещественный облик, их снесло на некоторое расстояние. Ктулху теперь полностью отвлёкся на него. Ганмены вернули себе возможность нормально двигаться. Ружьё Йоко восстановилось. — Мадора, изгони CCD! — повелел ей Лабан. — Есть! Фэанор столкнулся с Симоном и Каминой посреди туманной зелёной равнины. Снова скрестились их мечи. Тихо не спала: — Buster Smash! Инистый сгусток образовался над головой её мехи — и Тихо запустила этот шарик ракеткой, словно игрушку, прямиком в сторону ганменов Йоко, Киттана и Вирала. Снаряд растянулся в длинный хвост, похожий на хвост ледяной кометы. Йоко высвободила из своего ганмена огромное количество ракет, каковое поначалу вообще полностью заслонило собой окружающее пространство. Морозная комета Тихо и рой реактивных снарядов Йоко столкнулись — всё сковал лёд, он покрыл белой шапкой половину поля боя. Глубина кристалла сковала в себе Короля Киттана и Йоко-танк. Гуррен-Лаганн и Энкиду не попали в этот плен — Вирал был достаточно проворен, чтобы выскочить из-под атаки. Накануне того, как их сковало, Киттан раскрутил Спиральное копьё перед Йоко. Блондин решил притянуть на него атаки — увы, справиться со всей этой энергией он не смог. Однако ганмены всё ещё были целы, их пилоты живы. Чтобы поддержать их ледяной плен, Тихо была вынуждена сиять Гнозисом и из-за этого оказалась выведена из боя. Бута тоже из него вышел — Кротосвин телепортировался к Йоко и Киттану и распространил зелёную ауру. Именно она удерживала деструктивное влияние холода. — Её сила изменяет законы физики, чтобы сделать температуру бесконечно низкой! — Киттан взглянул на показания приборов. — Сейчас вокруг нас температура в -1 000 020 000 000 градусов! — Не бойтесь этого, моей Спиральной энергии хватит, чтобы обеспечить наше выживание! — силясь, поддержал Бута. — Кажется, пока вы закованы в этот лёд, вы неуязвимы для их атак, — сообразил Вирал. Новообразованная полярная шапка переливалась ярким блеском на солнце. Тихо даже эстетически насладилась своим успехом. Энкиду парил в вышине и расставлял свои многочисленные руки, оснащённые разнообразным вооружением. Лабан и Маэдрос вместе пилотировали Амвросий. Их летающий мех был очень быстр — Вирал запрыгал по всему небу, уходя от его таранных атак и от косы. То огромное количество оружия, которое держал при себе ганмен, им использовалось для того, чтобы заставлять противника хоть немного держаться от него подальше. Маэдрос — именно он был сейчас рулевым — повёл бой крайне агрессивно. Вирал только благодаря своей скорости оставался ещё жив. — Форменос! — Фэанор отпрыгнул от Гуррен-Лаганна, его Аеон заменил меч на бронебойное ружьё. Эльф метил в важный энергетический центр, его главная ошибка сейчас свелась к тому, что этот центр мог быстро расформироваться. Симон и Камина разделили ганмен, выстрел прошёл между головой и туловищем мехи, после чего Симон снова усадил Лаганн на место головы. Камина метнул меч, летя бумерангом, он выбил Форменос из рук Аеона. Симон и Камина дальше бегом повели снова единый Гуррен-Лаганн на своего противника. Фэанор на этом опять призвал фламберг. Ганмен выбросил с рук длинные спиральные копья, по сути очень вытянутые конические буры или свёрла, каковые могли расти из живого и гибкого металла. Фээнор просто обломал их о столкновение со своим фламбергом. Симон и Камина несколько отступили, их буры выросли снова. — Нужно поразить тебя! — Фээнор, естественно, попытался напополам разрубить голову. Ему удалось на треть разбить Лаганн, кабина Симона вся теперь раскрылась. Камина попыталась поразить бурами Аеон в корпус и в нижние конечности. — «Амрод и Амрас!» Фээнор мысленной командой активировал крылья своей мехи, они резко отвели её прочь — буры-копья вытянулись на максимальную длину, не достали. Камина втянул те обратно. Бросился сейчас к своему мечу. Фээнор мог бы призвать ружьё, но он не стал тратить свою метафизическую волю. — «Они проигрывают, раз у них не хватает воли на то, чтобы притянуть своё оружие!» Приборы кое-что зафиксировали. Симон и Камина, как только взяли меч, лишь изобразили, что он будет их главным атакующим средством. Пилоты хотели призвать гигантский бур-ракету. Фээнор через сканеры своих приборов уловил энергетические реакции внутри ганмена, которые напоминали те, с чьей помощью создавались первые буры, только в этот раз гораздо мощнее и в одной точке. — Гига Дрель! — Симон и Камина взяли меч в одну руку, другую они подняли, вытянули обычное копьё на максимальную длину, после чего оно резко выросло и стало представлять собой гигантскую коническую дрель. Её размеры многократно превосходили первоначальную меху. — «Если они там сконцентрировали всю энергию, у них больше нет энергии для других атак…» Фээнор рванул в атаку со всей скоростью крыльев Аеона, он достиг Гуррен-Лаганна быстрее, чем пилоты успели навести на него гигантскую дрель. Эльф отрубил руку, которая держала бур. В результате он буквально пронзил небеса — абсолютно бессмысленно. Симон и Камина почувствовали сильную боль, после чего кулак Аеона буквально снёс Лаганна. Голова ганмена отлетела в сторону. Нога Аеона врезала в лицо на груди Гуррена. Ганмен Камины рухнул на спину. Фээнор придавил его ногой, после чего изменил положение фламберга. Меч теперь колющим ударом должен был войти прямо в кабину Камины. — «Симон, не подведи! Не заставляй братана второй раз отдавать концы!» Симон сейчас, видя смертельный риск, нависший над Каминой, выложился на полную. Его Лаганн перестал отлетать, мех изменил своё положение в пространстве, выпустил реактивную струю — на всей скорости, Симон, как пуля, поразил голову Аеона. Фээнор зажмурился от боли, его Деус-машина повалилась на спину. Бур от Лаганна вонзился в расколотый череп. Симон пытался подчинить себе механизм, пилот сжал зубы, давил Фээнора. Последний быстро сообразил, что происходит, потому начал давить в ответ. Две воли столкнулись — сейчас Симон не думал больше ни о чём, кроме победы. Он хотел доказать себе, что он всё тот же Симон Проходчик. Ему не нужен был Сильмариль. Ему нужна была победа, чтобы самоутвердиться. Фээнор же желал изгнать все угрозы из своего будущего королевства — он дал отпор Симону. Оба оказались слишком сильные, чтобы кто-то один мог возобладать. Бута призвал Гига Дрель Гуррен-Лаганна обратно, она вернулась с неба, ударила в ледник, взрыв сокрушил шапку. Тихо закричала, её Гнозис угас, Бастер-машину сбило с воздуха. Бута усвоил энергию дрели, она не повредила Йоко и Киттану, а напротив — исцелила их. Лабан и Маэдрос зато как следует сбросили с неба Энкиду. Сильно повреждённая, меха Вирала рухнула позади Йоко-танка и Короля Киттана. Бута восстановил Энкиду, Вирал теперь вновь поднялся на ноги и все орудия. Мадора танцевала в воздухе со своим ритуальным посохом перед дерущимися Великими Древними: — О ты, Обитающий во Тьме Внешней Пустоты, выйди на нашу Землю, я умоляю тебя! Калдулех! Далмалей! Кадат! Радужная лучезарная расщелина, ведущая в Иную Вселенную, где кипели пузыри-космосы Йог-Сотота, раскрылась позади Ктулху и Ктугхи. Они боролись, распространяю вокруг огонь, зелёные миазмы и ударные волны. — Врата твоего времени и великого пространства были открыты! Ты исчезнешь вдалеке, прямо сейчас! Мадора раскинула руки, сжимая в одной из них посох. Вуаль развивалась на ветру. Йог-Сотот затащил Ктугху и Ктулху, после чего разлом в ткани действительности затянулся, последний радужный свет угас над выжженной местностью. — Вот так! — счастливая Мадора взглянула на то, что творится на остальной линии фронта. Естественно, она попыталась прийти на помощь Фээнору. Тихо, ругаясь, подняла на ноги свою меху, до того упавшую с неба. Бута приказал Киттану использовать Гига Дрель. Блондин вложил свою энергию, его копье выросло в громадный бур, больше ганмена. Бута телепортировался в его центр, после чего запустил себя направленной торпедой в сторону Мадоры. — Я прикрою! — Йоко ещё раз пустила в ход свои ракеты. Они вырвались из огромного количества гнёзд, от таковых её ганмен буквально распух в следующие секунды. Лабан использовал магию ветра — она сбила ракеты с курса — все они улетели за горизонт, только бур с Кротосвином достиг цели. Он врезался в пузырь вокруг Мадоры, девушка использовала Сильмариловый барьер, чтобы подавить такой натиск. Небо в той части местности заволокла зелёная и багряная аура с серебряной точке в центре. — Симон! — Камина поднял на ноги Гуррен, вскинул руку с мечом, чтобы опустить её на корпус Аеона. — Не так быстро! — Тихо призвала себе тонкий и острый клинок, блестящий холодом и серебром — его бросок пробил руку Гуррену, она вся замёрзла и рассыпалась. Меч Камины выпал. — Думаешь, мы с Курво мало битв пережили! Тихо испустила от своего лба белизну Гнозиса. Именно это сыграло ключевую роль — Фэанор смог отторгнуть Симона, отбросил теперь его от себя. Лаганн прокатился по земле, лишённый энергии. Фэанор поднимал Аеон. — Симон! — Йоко сейчас приготовилась броситься к нему на выручку. Киттан бежал с ней же. Маэдрос и Лабан превратили Амвросий в истребитель — в таком виде они сбросили несколько бомб, такие разбросали два ганмена. Вирал сейчас тоже гнал на выручку Симону и Камине. Бросил свои мечи и копья в Аеон. Фэанор использовал ауру уклонения — всё оружие пролетело мимо в считанных сантиметрах. Тогда опустился Ганбастер. — Пора нам нанести решающий удар! — закричала Норико. — Добить вас, грабители! — добавила Казуми. Своим приземлением их Бастер-машина придавала к земле Гуррен и Энкиду, по душу Камины и Вирала досталось по одной ноге. Норико и Казуми держали руки на груди у своей мехи. Сперва они давили подошвами, потом из этих подошв вырвались тросы и штыри, они обездвижили вражеских ганменов, связали и пропустили электрический разряд. Камина и Вирал кричали от боли. — Гига Дрель! — Йоко, чтобы спасти Камину, решила использовать эту технику. Пока она концентрировала Спиральную энергию в одном быстро растущем буре, позади Йоко-танка приземлился Амвросий, вернув себе гуманоидную форму. — Йоко! — Киттан бросился на них. Амвросий срезал основание Гига Дрели, та улетела в небо. Пинок от Лабана и Маэдроса сбил Йоко-танк, столкнул его с Королём Киттаном. Два ганмена теперь перевернулись кувырком друг на друге. Бута и Мадора сейчас парили в небе друг напротив друга. Красная и зелёная ауры угасли, развеялась серебряная точка внутри. Мадора утомилась. Пока она приходила в себя, Бута телепатически развернул Гига Дрель. Она полетела теперь в Ганбастер. Казуми и Норико превратили свой единый мех в две летающие машины, похожие на космические шаттлы. Бастер-машина 1 и Бастер-машина 2 разлетелись в разные стороны, ракета пролетела между ними, после чего превратилась в зелёную сферу, которая поглотила Гуррен и Энкиду. Она спала сразу, Камина и Вирал восстановили свои мехи! Фэанор к тому моменту дошёл до Лаганна: — Симон Маг, тебе не нужен мой Сильмариль! Ты просто хочешь вкус победы! Фэанор рассмеялся и вообще чувствовал себя удовлетворённым: — Мне нравится соперничать! Ты проиграл! — он ногой Аеона подавил Лаганн. — Ха-ха-ха! — Симон отозвался. — Ты ещё не видел мой последний козырь! Появись, Грандзебома! Симон вкинул руку в небо. Ткань реальности порвалась — прямо в небе, буквально во всё небо за облаками, даже за Солнцем, появился тёмно-фиолетовый, пылающий рогатый исполин. Тихо, Мадора в ужасе уставились на него. Маэдрос и Фэанор просто сильно удивились и напряглись. — Никогда не думала, что буду рада такой штуке! — Йоко поднял свой ганмен. — Валараукар?.. [4] — Фэанор скорее удивился, чем испугался — после чего рассмеялся. — Мадора! Пора: Глаз Шивы! Ужасная! Благодатная и Всеискусная — Камала, Разрушительница гордыни кали-юги, к Спутанноволосому Шиве благосклонная! [5] Своим словом, Фэанор снял печть с Ока Шивы. — Это мой трофейный ганмен! Его размер — пять миллиардов световых лет! И он, к слову, слабее, чем я! Просто я сейчас… не в форме! Симон изверг из себя изумрудную ауру: — Вот — теперь Сила Спирали принадлежит мне! Раньше, Фэанор, ты знал Симона Мага, а теперь — узнай Симона Проходчика! Он вскинул ещё раз кулак над головой, сформировал вокруг наручную Гига Дрель. — Ха-ха-ха! Любопытно! — Фэанор вскинул руку Аеона. — Свет, сияй в этом мире! Нет такой тьмы, которую ты не мог бы озарить! Не страдай от жажды, не терпи глад, а возвращайся в небытие! Конец Лемурии! Пока эльф громогласно пропевал такие слова, в раскрытой ладони его Деус-машины формировалась одна лучезарная точка. Тихо, бывшая рядом с Фэанором, пояснила: — Это Импакт Лемурии! Сильнейшее заклинание огненной магии! Бесконечно малая точка бесконечной плотности бесконечного жара, которая перманентно уничтожает любую цель, попавшую под неё! — Наконец-то! — Мадора приняла свой чёрный божественный облик богини Кали, распахнула посреди лба пылающее Око Шивы — его луч, усиленный Сильмарилем, протянулся в небо, меняя пропорции. Он был различим и чрезвычайно заметен на фоне лба Грандзебомы — в него он поразил цель! Ганмен по крайней мере сдерживался прямым попаданием такого оружия! — «Они не намерены отдавать мне Сильмариль!» — Симон вздымал над собой руку с вращающейся дрелью. Фэанор держал рукой мехи лучезарную точку. — Давай, Симон, бей его! Ты победишь! — кричал Камина. — «Мы убьём друг друга…» — подумал Симон. — Может вам поговорить?! — Каору появился перед ними, прямо посреди приготовленных птак. Воинский азарт настолько охватил Камину, что он закричал: — Бей их обоих! Сотри их! — Что?! — Синдзи разозлился. Его Евангелион приземлился и пинком под зад протёр землю Гурреном. Видя, какой пинок получает Камина от Синдзи, Симон осознал, к какой черте его подвела жажда самоутверждения. Он резко опустил руку и развеял бур в быстро угасшую зеленоватую плазму. Фэанор сразу же закрыл лучезарную точку пальцами Аеона и опустил руку Деус-машины, погасил Импакт Лемурии. — Камина! Мадора, соответственно, прекратила палить из Ока Шивы. Бута понял, что мог бы сейчас выхватить его, но Лэйн появилась перед ним и передала осознание, к чему это всё приведёт. — Азатот уничтожит всех нас! — Камина! — Синдзи разозлился. — Ты чему учишь Симона?! Это ты предложил напасть на чужое королевство! — На кого хотим, на того нападаем! — отозвался Камина. — Нефиг вылезать в наши дела! — Камина! — резко взглянул на него Симон. — Всё, хватит!.. Я бы погиб сейчас. Мы в ситуации, когда Каору и Синдзи спасли всех нас! Нам остаётся просить прощения!.. Но Симон говорил это, будучи доволен собой. Ведь он же вернул себе силу Спирали. Он же теперь снова Симон Проходчик! — Ради этой цели, Симон, ты совершил плохой поступок. Ты в глубине души знаешь, что он был плохим. Мелькор появился буквально за спиной Симона. И Симон прекрасно это осознал. Он пошёл на риск, мог погубить всю свою команду… стоило ли это того?! — Ты получил свою высшую силу тогда, когда отказался смириться со смертью, но погибли многие из твоих друзей. Симон повернулся к Мелькору: — Они погибли, чтобы мы могли жить за них! — И сейчас ты мог вернуть своё могущество, лишь подвергнув риску жизни своих соратников. Жизнь может жить лишь пожирая жизнь. — Замолчи! — закричал Симон…