assorted

Дождь тугой струей капает на плащ, под давлением ветра стекает вниз, и Сокджин молится, чтобы не затекла в его резиновые сапоги. Он сегодня опаздывает, проспал из-за непогоды: было темнее, чем обычно, а шум дождя сильнее убаюкивал. В нагрудном кармане вибрирует телефон, но он не сможет ответить — остановиться посреди дороги в такую погоду значит промокнуть насквозь. Он выезжает за пределы деревни. В детской корзинке, которую отдельно купил и присобачил спереди велосипеда, шуршит обед в двойном пакете. Лишь бы и он не промокнул, остальное — не беда. Телефон не перестает трезвонить, но Джин уже почти доехал до работы: сквозь полог воды виднеется приемка. Которая оказывается запертой. -Какого черта? — Сокджин готов на таран прорваться внутрь, настолько его колотит от холода, нетерпения и раздражения. Встает под козырек, вынужденно достает телефон. «Чимин» -Что, Чимин? -Я тебя разбудил? -с надеждой спрашивает тот, а у самого голос заспанный и хриплый. С Пак Чимином познакомились тут, в саду; он такой же рядовой рабочий. Ким был эгоистично рад, что его круг знакомств не заканчивается на Хосоке и его дружках, так что получал искреннее удовольствие от общения с ним. Тот, естественно, знал Чона, но не был близко знаком, да и вообще был младше них всех. -Ты запыхаешься…скажи, что занимался непотребством, хен… -Ах, если бы! -Джин лбом прислоняется к двери с облезшей краской, понимая, за чем звонит Пак. -Не работаем, да? -Конечно, такой дождь льет с ночи… Я почему-то знал, что ты поплетешься, поэтому позвонил, но проспал. -Ничего… У меня телефон мокнет, потом созвонимся. -Ким убирает телефон обратно в нагрудной карман, поправляет мокрый капюшон и со стоном возвращается в стену дождя. Сокджин, ожидаемо, простужается. Хотя и было лето, но приближающаяся осень совсем не милует. За окном третьи сутки дожди, ни выйти ни войти, но надо, надо ехать за лекарствами. Чимин, жалея, что ни у кого из их знакомых нет своей тачки, скидывает точный адрес единственной аптеки на деревне. У Сокджина как раз-таки есть слишком близко знакомый на своей машине, но просить его не станет. Со дня тусовки на чужой квартире столько вод утекло, они с Хосоком часто видятся, да, здороваются, Чон бесяче мило улыбается и зовет к себе с друзьями посидеть, но Сокджин каждый раз отказывается, ссылаясь на усталость и на другие планы. Между ними все как раньше, но тугое напряжение сворачивает внутренности в сплошной тошнотворный комок. И это кажется у одного Кима так, что херовее втройне. Но вот снова он, дождь и велик. Теперь перед ним незнакомые улицы вместо главной дороги, по которой каждый день ехал на работу. Аптека находится на другой половине деревни, через прогалину, и Сокджин пешком поднимается по холму, толкая рядом с собой велик. Редкие машины тормозят его, но он никуда не спешит, тем более с температурой особо не разогнаться. Дверь аптеки разливается бодрым переливом, когда она открывается. Сразу же в нос бьет запах лекарств, стерильной чистоты и хлорки. На красном диванчике сидит сам Хосок, со сконфуженной улыбкой смотрит на него, а на руках тонометр. Вот уж кого он не думал встретить в аптеке! -Добрый день! -бодро приветствует его девушка в белоснежном халатике.-Подождите, пожалуйста, пару минут. -Ты болеешь? -Не разговаривайте, Хосок. -одергивает Чона фармацевтша, и Хосок прикусывает губу, но не отводит беспокойного взгляда от Сокджина. -Слегка приболел. -его обман раскрывается моментально: голос простуженный, еле-еле слышен, глаза красные, словно песка насыпали, температура тоже не спадает, делая взгляд слегка ошалелым. -Так, 140 на 85…я дам вам таблетку для снижения давления, но рекомендую быстрее менять рецепт. -говорит, освобождая руку Хосока. -Ты тоже болеешь? -Чон качает головой. -У меня аллергия из-за всех этих опрыскиваний. -Точно. -вспоминает Сокджин, -у твоего отца ведь астма. -Угу, -Хосоку не позволяют встать, пока он не выпит лекарство. -Что вам? -привлекает внимание Кима фармацевтша. -Мне что-то от температуры. Еще горло болит. -Аллергии есть на что-то? -Нет. -кивнув, девушка опускается на карточки, шуршик коробками и ставит необходимое перед ним. -Таблетки для рассасывания — три раза в день, а от температуры примите прямо сейчас. -указывает на красное кресло по другую сторону от круглого стола, за которым сидит Хосок. -Присядьте, я налью вам воды. -Сокджин послушно плетется туда. Стягивает с себя дождевик и оставляет на полу. Чувствует на себе взгляд Чона, и тоже смотрит в ответ. -Хреново выглядишь. -комментирует тот с полуулыбкой. -Очень мило, спасибо. -Ким вскрывает коробочку с жаропонижающим лекарством и бросает в рот, запивая теплой водой из бойлера. -Спасибо, -благодарит милую девушку, которая вместо него выбрасывает стаканчик в мусорку. -Выздоравливайте. -и уходит обратно за свою стойку. Хосок поднимается на ноги и расплачивается. -За все? -уточняет девушка, и Сокджин слышит, что Чон платит и за его лекарства, но не вмешивается. Затем тот выходит, не попрощавшись. Теперь вот какие у них отношения, да? Ни здрасти ни до свидания? Но Хосок возвращается быстрее, чем Сокджин успевает сильнее завестись и еще что-то придумать. -Не сиди, иди сюда. -требует, и Ким растеряно встает, не забывая про свой дождевик. Перед дверью стоит дастер, которого он не видел до этого. Наверное ближе подогнал. -Где мой велик? -В багажнике. -Хосок первым сбегает с крыльца и исчезает в машине, не дожидаясь слегка заторможенного спутника, но оглушающе сигналит, поторапливая, выводя из прострации. -Ты чего там застыл? -уточняет, когда Сокджина залезает внутрь. -Я спать хочу. -отвечает невпопад, протягивая пальцы к кондею. Внутри шумно, тепло и приятно пахнет. Чон отъезжает, сворачивая к боковым дорогам, которые ведут к дому Сокджина. -У тебя печка есть? -Ким качает головой. -Я из постели не вылезаю… -Есть что покушать, хотя бы? -Ким снова качает головой. -Понятно. -закругляет допрос недовольным тоном, и на следующем переулке сворачивает налево, к главной дороге. Сокджин снова ничего не говорит. Так легко все сбросить на болезнь, хотя разум кристально чист, легкая сонливость не в счет. А Хосок-то и вправду заволновался. Так приятно чувствовать его заботу, сидеть в его машине и быть ведомым. Сокджину правда нравится уступать ему, особенно сейчас, после долгой разлуки. Тепло из кондея вскоре окутывает его с мокрых ног до головы, еще больше притупляет разум, расслабляя тело. Лекарство на славу делает свое дело, и Ким ему потворствует, откинувшись на спинку и прикрыв глаза, позволяя себе вздремнуть.