assorted

Это, если возможно, не должно становиться неловким и сложним. Осложняющим. Хосок огромными глазами смотрит на парня перед собой, без каких либо сомнений упавшего на колени, и понимает, что странности начались именно с него. Именно с его инициативы. Поэтому обвинить кого-то другого, переложить ответственность на чужие, более крепкие и широкие плечи, позже, намного позже, не получится. Ни сейчас, ни потом. Завершив эфир, Хосок передает телефон дежурящему стаффу под дверью, чтобы не заставлять их ждать еще больше, и вновь закрывается в своей студии. Медленно проходит, бессознательно, пока пальцы ног не упираются в диван. У него скулы болят от чрезмерной улыбки. Он слишком много улыбался на сегодня. Руки на автомате протягиваются к забавным украшениям, технично снимают все, один плакат за другим, и с легкой дрожью замирают над последним. Над самым крайним, тем, которого начирикал Сокджин-хен. Хосоку хочется избавиться и от него, но сдается: руки непослушные, а ноги того хуже — уносят к рабочему креслу. Плакаты исчезают в одном из нижних ящиков, пока левая рука Хосока открывает недавно закрытую вкладку тик-тока. Он в последние дни совсем непродуктивный. Расписания нет, и это правильно перед предстоящим концертом. Сейчас заразиться этим дурацким ковидом становится все проще, лучше подстраховаться и перестраховаться. Поэтому Хосок и позволяет себе деградировать в социальных сетях, так время течет быстрее, а чувства и мысли странным образом притупляются. Его лента, как это ни странно, пестрит эдитами арми. Хосок чаще всего просматривает видео с собой, те подборки, где все шесть участников его любят, ценят, уважают и даже боятся (ака суровый танцевальный учитель). Ему забавно и мило смотреть такие ролики, он мысленно проводит параллель между реальностью и тем, как все видят арми, и с довольством, которое распространяет трепетное тепло по груди, понимает, что фанаты не так уж далеки от реальности. Но- кроме таких видео, Хосоку еще и попадаются шипперские. И довольно-таки смущающие. Горячие. Контент с собой и Тэхеном, Чимином, Юнги и Джуном он просто перематывает, на эдиты с Чонгуком торопливо нажимает на «неинтересно» или же блокирует, в надежде, что подобного рода работы больше не встретятся, но фанаты до дрожи в руках неуемные, и Хосок не смеет их осуждать. Пальцы Хосока мгновенно замирают на мышке. А вот такие истории…ему отчего-то заходят. Ему нравится смотреть на себя и Сокджина. На себя и Сокджина в разных вариациях. Ему эгоистично заходят такие видео. Мстительное удовлетворение растекается по телу, когда он видит свое имя рядом с его именем. Когда фанаты заливают драгоценные моменты, когда Сокджин-хен смотрел на него своими невозможными глазами, улыбался или крепче сжимал губы, те бесценные секунды, которые Хосок из-за своей занятости игрой на камеру упускал множество раз. Непростительно. Его жаждущая сторона требует более трепетного отношения к предмету обожания, но Хосок раз за разом усмиряет свой пыл. Старается не делать ничего странного или неловкого. Поэтому утоляет голод просмотрами роликов в тик-токе, словно это хоть самую малость облегчает нужду. Не облегчает, но Хосок справляется. С натяжкой, но справляется. Хосок так увлекается эдитами, запивая своё одиночество тёплым шампанским, что не сразу замечает характерный звук разблокированной двери. Он крупно вздрагивает и медленно, словно его поймали за чем-то непристойным, оборачивается, когда раздается тихий, но глубокий голос Сокджин-хена: -Я так и думал. Ты все еще тут. -Хен… — потерянно шепчет Хосок и разворачивается всем корпусом. Хен смотрит на него с нежностью, затем с улыбкой шепчет: -С днем рождения, Хоба… -Двадцать четвертый раз. — вырывается у Хосока, и когда Сокджин вопросительно поднимает бровь, уточняет. — Ты меня поздравляешь. В двадцать четвертый раз. -Всего-то? — фыркает игриво, заходя и садясь на низкий чёрный диван. — Остановишь, когда перевалю за сотку. Сокджин нереально красивый. И он об этом знает. Не знать о такой красоте невозможно, даже дело не в скандировании фанатов «world wide handsome» всякий раз, когда его видят. Сокджин с любопытством осматривается, лишь бы занять себя, и Хосок пальцами впивается в свои тугие от напряжения бёдра. Хён сейчас заметит. Заметит, что Хосок снял все поздравительные плакаты, кроме его. Заметит, и посчитает это странным. Неловким. Он высмеит своего маленького жадного хубэ и поспешит уйти. Да и вообще. Что хен тут делает в такое время. -Ты ещё не ушёл? — нервно облизнув губы, уточняет, хотя это же очевидно, что тот не ушёл. Но почему? -О! — восклицает хен, и Хосок сжимается сильнее. Сейчас он что-то скажет про его странности. — Я тоже люблю этот аккаунт. — Хосок теряется. А когда до него доходит, то примерзает к своему месту. Хосок закрывает собой экран, он в этом уверен. На все проценты мира знает, что за его спиной не видно, в чей именно аккаунт зашёл он. -Что? -выдыхает слабо, нервно облизывая губы. А Джин обжигает его новым, незнакомым взглядом, и кивает на монитор. И Хосок послушно разворачивается к нему, словно и сам знает, что зарылся глубоко вниз в шипперский аккаунт по ним двоим. Позор. Ёбаный стыд, почему Хосок не проваливается под землю? Сейчас Джин посчитает, что он сумашедший, раз смотрит фанатские теории и разборы, но на самом деле ему нравится ловить взгляд Джина на себе. Шипперы иногда доходят до абсурда, указывая на ревность, нервозность или злость там, где их нету. Сокджин профессионал, он такого никогда не допустил бы. Меж тем Сокджин встаёт и нависает над ним, кладёт руку поверх и крепче перехватывает мышку. -Дыши. — хрипловато велит, и Хосок с шумом выпускает воздух, даже не осознавая, что задержал дыхание. Его лицо горит, что там лицо — шея, грудь, всё в пекле. Рука крупно дрожит под чужой рукой, но крепкая хватка не позволяет закрыть несчастный тик-ток. Хосок горит. И если бы Джин лизнул его лицо, о господи, в теории, только в теории, то по студии разнесся бы оглушающий звук шипения. -Знаешь, почему мне нравится именно этот аккаунт? — дыхание Сокджина выжигает клеймо на его чувствительной шее и ушке. Хосок мелко вздрагивает, но затем замирает. Сокджин-хену нравится? Сокджин-хен лишь по обложкам видео узнал, что именно он смотрит? Сердце Хосока делает смертельный кульбит, разгоняя адреналин по крови. Но как? Почему? Именно это и предлагает сейчас выяснить хен, и Хосок не может малодушно не покачать головой. Он должен услышать от Сокджина, почему. Сокджин меж тем давит на его указательный палец, и медленно крутит колёсико вниз, ища конкретное видео. Дышит шумно, склоняется ниже к Хосоку, и последний чувствует, как возбуждается. И это настоящий грех. Лишь бы не застонать, когда хен заговорит. Уже плевать, что именно скажет, Хосок поплывёт лишь от одного его глубокого голоса. Сокджин кликает на какое-то видео, наконец находит то, что искал. И мурашки покрывают всё его тело. -Потому что он всегда ближе к реальности. — Хосок слепо уставляется на экран, тут же узнавая разборку. Она из разряда «jealous jin», и Хосок начинает задыхаться. Ему даже не надо вчитываться в текст, он сохранён на подкорке его мозга. Сокджин рывком разворачивает его кресло. Его глаза сверкают, Хосоку нравится этот блеск. Сокджин прикусывает губу, что-то прикидывая в уме, и Хосоку хочется предложить обсудить это вместе. -Посмотри на себя… — шепчет, дотрагиваясь до его горящей щеки. — Твои ресницы так трепещут… Ты знаешь, что в том ролике, да? — он не ждёт ответа, это видно по его тягучей улыбке. Сокджин проводит пальцами по губам, и опускается на колени, скользя рукой по его шее и груди, животу и бедру. Не сводя серьёзных, преданных, пытливых глаз с Хосока. А того буквально вышвыривает из собственного тела. Это какой-то сюр. Это, если возможно, не должно становиться неловким и сложним. Осложняющим. Хосок огромными глазами смотрит на парня перед собой, без каких либо сомнений упавшего на колени, и понимает, что странности начались именно с него. Именно с его инициативы. Из-за его навящевого поведения. Поэтому обвинить кого-то другого, переложить ответственность на чужие, более крепкие и широкие плечи, позже, намного позже, не получится. Ни сейчас, ни потом. -Скажи «нет» прямо сейчас. — приказывает Сокджин, а сам буравит взглядом его пах. О господи, у Хосока стояк. — Ну же. — даёт ещё один шанс Сокджин. -Надеюсь, это не из-за того, что сегодня мой день рождения. — пытается сбросить напряжение Хосок, добавить капельку трезвости в ситуацию. Но Сокджин вымывает всё лишь одной однобокой улыбкой. -Можем поменяться местами. — предлагает, а сам бесстыдно сжимает свой вставший член. О Боже, у Сокджина стоит на Хосока. И этого хватает, что Хосок застонал в голос. Он торопливо запускает пальцы в чужие пушистые волосы, и просит. -Сделай что-нибудь. И Сокджин делает. На коленях пододвигается ближе, протягивает руку и грубо обхватывает член сквозь одежду. -В любое время…скажи, если это слишком. Я остановлюсь. У Хосока один скулёж изо рта, и полный беспорядок в голове. Вряд ли он на что-то, кроме покорного принятия ласки способен, поэтому мимолетом чувствует благодарность за то, что Сокджин без вариантов берёт ответственность на себя. А потом и вовсе все мысли вылетают из головы. Невозможно пухлый рот Сокджина этому сильно способствует.