Of fire and monsters

      Родители Драко не пожалели средств для роскошного украшения его Брачного бала. Зал выстлан богато расшитыми коврами, усыпан покрывалами и подушками для отдыха. Здесь есть все виды прекрасных освежающих напитков, угощений и фруктов из ближних и дальних стран. Запах жасмина и кедра витает в воздухе, густой и пьянящий, как и тонкий шлейф дыма от горящих благовоний. Льётся весёлая музыка, пока Драко наблюдает за толпой людей, скользящих перед ним. Они все пришли, чтобы увидеть, кого он выберет, кто станет его парой.       Драко восседает на своем троне, наблюдая и ожидая. Его чёрная мантия закреплена вокруг шеи застёжкой в форме герба Малфоев: серебро и змея с обнаженными клыками, обвивающаяся вокруг себя. Мантия обтекает широкие плечи, покрывая тёмную рубашку и брюки. Он вертит кольцо-печатку на пальце, пока серебристые глаза осматривают зал.       Где она?       Кожа чешется в предвкушении. Драко чувствует запах других, но это все не то. Они щеголяют перед ним в своих дорогих нарядах, надеясь произвести впечатление, но ведь это не она.       Драко не знает, что хуже: то, что её здесь нет или, что он не думал ни о ком другом с момента, как поймал девушку на балу в честь шестнадцатилетия Дафны.       Сначала он боролся с этим. Думал, что ненавидел её так сильно, ненавидел, что мерзкая маленькая грязнокровка считала, что слишком хороша для него, и вот почему не мог перестать думать о ней. Говорил себе, что его страстное желание было лишь одной жестокостью.       Её запах преследовал по ночам. Вторгся в чувства Драко, пробуждая нечто животное внутри. Становилось все хуже и хуже до его шестнадцатилетия. Тогда был первый гон Драко, и с каждым следующим голод по ней становился сильнее и сильнее. И он начал понимать.       Драко думал, это была жестокая шутка природы, но нет, нет.       Она была подарком судьбы.       Затем Гермиона сбежала. Позволила рукам Эдриана Пьюси трогать себя, хотя принадлежала ему, Драко. Ускользнула, когда они нуждались друг в друге.       Он должен заставить Гермиону понять это, но сперва нужно найти её.       Где она?       — Лорд Малфой, — голос Чжоу Чанг проникает в уши. Он направляет свой холодный взгляд на девушку, приседающую перед ним в реверансе.       Тёмные волосы сияют, взъерошенные кудри собраны в изящную высокую причёску, обнажающую железы на шее. Чжоу, или, более вероятно, её матушка, нанесла румяна на набухшую кожу, и       Драко чувствует аромат, смешавшийся с естественным запахом девушки.       Это вызывает у него тошноту.       Отец Чжоу подходит, становясь рядом с ней, фальшивая улыбка играет на его губах.       — Лорд Малфой, вы окажете огромную честь нашему семейству, если будете так любезны потанцевать с моей дочерью этим вечером.       Глаза Драко прищуриваются, рассматривая старого волшебника перед собой. Он обычный, его семейство обычное, и Чжоу это не она.       — Возможно сэр Эдриан Пьюси будет свободен для танца, — отвечает он, растягивая слова, осматривая комнату ещё раз. Драко знает, что оскорбил более древний род, но мало думает о последствиях, когда встает, избавляя их от своего присутствия.       Юноша держит плечи расправленными, пока лавирует к лакею, держащему золотой поднос с вином. Драко выхватывает с него бокал, нахмурившись, после чего мужчина спешно уходит. Малфой жадно пьёт из бокала, ежевичное вино — великолепное сочетание сладости и кисловатого привкуса на языке.       — Ты кажешься напряжённым, — мягкий шёпот Блейза щекочет ухо. — Потерял кого-то?       Драко приподнимает светлую бровь, оборачиваясь и глядя на друга.       — Нет, — коротко отвечает он.       — Я попробовал отправить ей приглашение от твоего имени, но, может быть, она его не получила.       — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — кровь Драко стучит в ушах, пока в нем вспыхивает гнев.       — Или возможно она просто отклонила его, была не в настроении дарить тебе маленьких щенков-полукровок, — продолжает Блейз шёлковым голосом.       — Я предупреждаю тебя. — Голос Драко низкий, холодная ярость пронизывает каждое его слово. Блейз не унимается, продолжая убеждать.       — Ты спрашивал Эдриана? Может он знает, как она проводила течки. Драко рычит, глубоко и животно, надвигаясь на Блейза. Но друг быстрее, отскакивая от него в сторону в последний момент со смехом.       Вот когда Драко чувствует это.       Её.       У него едва было время, чтобы понять слова дворецкого, объявляющего о прибытии Гринграссов, потому что он был поглощен ею.       Серебристые глаза обводят лорда Элдреда и леди Одетт, пока они идут по обе стороны от Дафны, находящейся справа от матери. Они незаметны для Драко, и парень пропускает волнение на лице Дафны, когда та смотрит на него. Пропускает то, что Дафна делает шаг к нему, но мать тянет девушку обратно. Драко не замечает любые движения вокруг себя, потому что, когда они расступаются, видит лишь её.       — Ты только посмотри на это, — рокочет Блейз. — Она, должно быть, все-таки получила приглашение.       Но Драко игнорирует лукавое замечание, пока смотрит на неё. Гермиона Грейнджер стоит на верху лестницы, окруженная с обеих сторон похитителями. Беглянка, говорили они. Она выглядит так, будто все еще хочет сбежать. То, как высоко держит подбородок с презрением, плечи гордо расправлены, насмехаясь над толпой. Её мучителями.       Драко выпрямляется, толкая пустой кубок в грудь Блейза. Он не способен оторвать взгляд, пока не получит это гордое существо. Драко делает медленный вдох. Мед и розмарин. Весь свой путь через зал он чувствует её запах. Взгляд Драко темнеет, пока он наблюдает, как один из похитителей грубо хватает Гермиону за плечо, таща вниз по лестнице.       Она не принадлежит им. Она его.       Это притяжение между ними. Драко знает, что она, должно быть, тоже чувствует это. Гермиона поворачивает голову, ее дикие янтарные глаза встречаются с его. Ярость и непокорность плещутся в их глубине, и Драко хочет поглотить все это. Он делает ещё один шаг вперёд. Моя, моя пара. Но мать хватает сына за локоть, останавливая от того, чтобы подойти к ней, чтобы заявить права на неё. Это злит Драко; каждая фибра его существа ревет в протесте. Он поворачивается, рыча на мать.       — Драко, — произносит она сквозь стиснутые зубы. — Гринграссы здесь. Ты должен поприветствовать наших старых друзей.       Старых друзей. Его злость растёт. Взгляните, как Гринграссы одели её, держат на невидимом поводке, словно Гермиона какая-нибудь служанка. Они должны быть на своих гребаных коленях. Умолять о её милости, просить о пощаде.       И вскоре они будут.       Лорд Элдред — весь Совет Лордов — думают, что могут владеть ею, контролировать, управлять, как животным. Думают, что могут заседать в Совете Лордов и смеяться над Гермионой, его парой. Думают, что лучше нее. Лучше его пары, каждая клеточка которой наполнена силой, непонятной для них. Эти волшебники подлые, злые, и, что хуже всего, глупые.       И они сгорят за это.       Хватка матери на его руке усиливается, и Драко уступает. Юноша идёт обратно, к возвышению, и располагается на троне, пока приближаются Гринграссы. Он видит её, идущую позади. Похититель крепко сжимает руку Гермионы. Относится к девушке так, будто она не принадлежит Драко.       Лорд Элдред и леди Одетт представляют Дафну, будто та павлин, выставленный напоказ. Тёмные волосы убраны в элегантную высокую прическу, обнажающую гладкую кожу столбика шеи и железы; но его внимание поглощено ею.       — Я вижу, в конце концов, вы нашли вашу подопечную, — протягивает он. — Какая удача.       — Драко, — предупреждение Люциуса звучит как змеиное шипение.       Лорд Гринграсс краснеет.       — Я…       — Давайте взглянем, — огрызается Драко.       — Но наша дочь, леди Дафна, — леди Одетт кладёт руку на талию дочери, подталкивая вперёд.       — Дайте мне взглянуть, — настаивает Драко.       Его голос резкий, не оставляющий места для споров. Он встаёт с трона.       — Я хочу увидеть, как вы нарядили её.       Выражения недовольства пробегают по лицу каждого, но они молчат, пока Гринграссы расступаются, разрешая похитителям вытолкнуть подопечную вперёд.       Гермиона ловит его взгляд, каждая её частичка непокорна и горда — настоящая львица, думает он. Драко сходит со своего возвышения, идя к девушке. Воздух между ними наэлектризован, это судьба. Похоже, они оба не слишком уверены, что происходит между ними. Драко просто знает, что она его. Юноша обходит Гермиону, и похитители высвобождают девушку из своей хватки. Её вынудили надеть одно из старых вечерних платьев Дафны. Оно бледно-розовое, плохо сидящее на фигуре, и он распознает их жалкие попытки скрыть железы. Вырез высокий, а рукава длинные, и Драко чувствует следы запаха Дафны, смешивающиеся с её. Они не уложили волосы Гермионы в прическу, не украшали, чтобы выставить напоказ. И несмотря на это, она очаровательна.       Драко останавливается, когда вновь оказывается перед Гермионой. Голос становится на октаву ниже, пока он произносит, не обращаясь ни к кому конкретно.       — Она выглядит как одна из нас, верно? Каждая её часть изысканна и… — Он наклоняется, не в силах остановить себя от того, чтобы накрутить каштановый локон на палец. Он такой мягкий, и Драко не хочет ничего больше, чем сжать волосы в кулаке, и потеряться в ней и её запахе.       — …прекрасна так же, как и у одной из ваших чистокровных дочерей, вы так не думаете? — Драко смотрит на лорда Элдреда, приподняв бровь. На лице мужчины запечатлено беспокойство, улыбка холодная и неуверенная, когда он кивает.       Драко продолжает, переводя взгляд на леди Одетт.       — Даже хотя она не чистокровная, не одна из нас. Это не странно, лорд и леди Гринграсс?       Нервный смешок вырывается из него, но девушка молчит, глядя на Драко с пристальным вниманием. Юноша ловит взгляд Гермионы, перекидывая её волосы через плечо. Наклоняется, чтобы вдохнуть ее запах, и девушка замирает. Он различает резкий вдох, когда Гермиона пытается задержать дыхание.       — Однако, она пахнет лучше. Лучшее, что я когда-либо ощущал.       Зал будто исчезает, молчание гостей оглушительно. Они смотрят в неверии. Лорды и леди думали, он выберет Дафну, но никто не ожидал, что это будет она, и Драко наслаждается всеобщим потрясением. Оно ощущается хорошо. Ощущается как страх, медленно проникающий в их сердца. Как-то, что они думают о каждом отвратительном слове, которое когда-либо сказали о ней, вспоминают о собственных грехах, и задаются вопросом, как много он уже насчитал.       Драко наклоняется, проводя ладонью по нижней части спины Гермионы, и слышит её вздох при прикосновении. Звук порождает огонь, и рычание вырывается из его груди. Моя, моя, моя. Драко наклоняется, оттягивая ворот платья в сторону. Проводит носом вдоль набухшей железы на ее шее, такой вкусной. Юноша не уверен, сказал эти слова вслух или нет. Он обязан попробовать её. Драко высовывает язык наружу и проводит им по железе. Больше, укусить, пометить, сделать своей — моя. Драко чувствует, как Гермиона дрожит в его руках, мягкий стон срывается с губ девушки. Его ощущения переполнены ее возбуждением. Мед. Розмарин. Сладкий, свежий и знакомый, и…       — Моя, — шепчет он в ее кожу. — Моя, и ты пыталась сбежать от меня.       Она дёргается в его руках, встречаясь с огненным взглядом.       — Я не твоя.       Он наклоняет голову с насмешливой улыбкой.       — Разве? Разве ты не так же моя, как я твой?       Её глаза расширяются, но Гермиона не отрицает это, не качает головой.       Он слышит отца, возвышающегося позади них.       — Драко, ты не думаешь, что…       — Моя, — говорит Драко вновь, достаточно громко, чтобы гости могли услышать его, но не отводит глаз от неё. — Моя пара.       — Нет, — возражение срывается с губ леди Гринграсс. Ропот проносится по толпе, но Драко игнорирует их, обхватывая острый подбородок Гермионы.       — Моя пара, — повторяет он, более мягко, словно эти слова предназначены лишь для ее и только ее ушей.       — Я нашёл ее, и она принадлежит мне.       Драко проводит пальцами вниз по шее, скользя под платьем. Его большой палец поглаживает набухшую железу, нетронутую румянами или парфюмом. Глаза Гермионы с дрожью закрываются, тихий всхлип вырывается из неё.       — Мой, — шепчет она, вся покрываясь румянцем. — Моя пара.       Удовлетворение охватывает его грудь, гордость наполняет каждую клеточку тела. Она признает это.       В передней части зала возвышаются двое мужчин, и кивая друг другу, они хватаются за длинную, тяжёлую веревку и тянут за неё.       Раздаётся звон, громкий и чистый, объявляющий каждому присутствующему о том, что наследник рода Малфой нашёл свою пару.       Свою Омегу. ***       Они взяли платье, которое леди Одетт вытащила из шкафа Дафны в последнюю минуту. Гермиона рада избавиться от унылой ткани, слишком сильно обтягивающей грудь и талию. Но новые слуги никак не намекнули, какое платье они выбрали для пары молодого лорда, пока её перемещают из одной горячей ванны в другую, втирая благовонные масла в кожу и волосы. Гермиона очень хочет расслабиться под их касаниями, но те слова звучат эхом в сознании вместе со звоном колокола.       Пара.       Моя.       Пара.       Что она сделала? Даже если она чувствовала, что это правда каждой клеточкой своего тела, между бедрами, не следовало говорить это в ответ. Нужно было возразить, вырваться, закричать. Следовало оставить Дафну ему, и вновь сбежать. Да, Гермиона знает, что не может сбегать вечно, но ей просто было нужно немного больше. Немного больше времени для Драко, чтобы он выбрал кого-то другого.       Даже когда она думает об этом, яростный крик грозится вырваться из груди.       Никто другой, кричит все в ней.       Никто другой. Внутренний голос скрежещущий и даже более яростный, чем на балу Дафны, много лет назад, когда она вырвалась из его хватки. Гермиона провела годы, пряча свою надежду под многими слоями. Ногти впиваются в ладони, и она смотрит на себя в зеркало, пока одна фрейлина укладывает кудри за спиной. Другая подходит с предметом, похожим на горшочек с жидким серебром.       Гермиона смотрит на это со скептицизмом, пока фрейлина приближается с протянутыми руками. Она делает шаг назад, и молодая девушка качает головой.       — Вы должны; это для вашей свадьбы с лордом Малфоем.       — Зачем? — спрашивает Гермиона, хмуря брови, и кладя руку поверх сосков, пытаясь сохранить оставшуюся невинность перед леди.       Другая леди хватает её руки и отводит их от груди.       — Поверьте нам, миледи, лорд Малфой получит от этого очень сильное удовольствие.       Её янтарные глаза расширяются. Гермиона переводит взгляд между тремя леди, прежде чем медленно кивает. Самая молодая с рыжими волосами шагает вперёд, размазывая сияющую серебряную жидкость по округлой груди, соскам, и между бёдрами. Гермиона никогда не была той, кто осознавал собственный запах. Но когда эта таинственная жидкость оседает в коже, она может почувствовать нечто, напоминающее мед и розмарин.       Рыженькая ведьма отходит, направляясь к брюнетке, чтобы принести четвёртый наряд Гермионы за вечер. Фрейлина приближается с длинными, прозрачными платками, такими тонкими, что девушка боится — их порвут лёгким касанием. Гермиона задерживает дыхание, когда их накидывают на ее бедра. За платками следует прозрачный, тонкий бюсгальтер, окаймленный ажурным кружевом, едва прикрывающий соски. Далее идут изящные цепочки, украшенные звенящими колокольчиками, расположенными так, чтобы подчеркнуть полноту груди. А потом ещё больше серебряных колокольчиков (на всех выгравирован герб Малфоев), свисающих с её лодыжек, запястий. И волшебная серебряная змея, моргнувшая ей изумрудными глазами, прежде чем расположиться на своём месте — вокруг предплечья девушки. Эти вещи не обноски, нет, это свадебный наряд Гермионы, и он подходит для королевы.       Леди отходят назад, чтобы полюбоваться ею, и рыженькая ведьма удовлетворенно кивает.       — Пора. ***       Когда Гермиона входит из передней в левую часть бального зала, внимание сразу привлекает Малфой.       Девушка не смогла бы игнорировать его присутствие, даже если бы захотела. Малфой подчиняет зал безмолвной силой, и, словно тоже может чувствовать Гермиону, он поворачивается, встречаясь с ней взглядом. Каждый шаг девушки оглашается звоном колокольчиков. Этот нежный звук обращает взор каждого к ней. Его взгляд темнеет, пока Гермиона идёт к нему, убаюканная звучанием своих амулетов. Рука Драко подпирает подбородок, пока он наблюдает за приближением девушки, глаза темнеют с каждым её шагом. В тусклом свете Гермиона видит ту самую серебряную жидкость, в которую окрашены его пальцы, те же искусные руки, которые желала столько лет. Корона сидит на голове Драко, сделанная из тех же самых изумрудов и серебра, что и змея, обвивающая её руку. Девушка двигается вперёд, к возвышению, в сопровождении своих леди. У Гермионы ощущение, словно она идёт по воде, каждый шаг даётся тяжело и медленно. Но Драко не двигается к девушке, не стремится заявить права на выбранный приз. Он сидит, подпирая рукой подбородок, длинные ноги широко расставлены. Чистый голод плещется в глубине серебристых глаз, и Гермиона знает, что она добыча, идущая в логово хищника. Девушка останавливается в шаге от возвышения, нерешительно глядя на него.       — Иди сюда, — шепчет он, не отводя взгляда.       Она противится его приказу, но подчиняется, делая несколько последних шагов.       Малфой встает, и слуга подает ему маленькую чашу с маслом. Драко приближается к ней, и девушка вынуждена приподнять подбородок, чтобы взглянуть на него. Они близко — так близко — и Гермиона может почувствовать тепло его тела, окутывающее ее; ощутить запах сосны после свежего летнего дождя. Он зовёт её, заставляя пальцы ног поджиматься, а дыхание дрожать с каждым вдохом.       Гермиона не понимает усмешку, расцветающую на лице Драко, когда он медленно опускается на колени перед ней, не прерывая зрительный контакт.       Гермиона смотрит вниз, на масло, которое держит юноша, предлагая.       — Помажь меня, — выдыхает он. — Пометь моё тело своим касанием.       Руки трясутся, когда она протягивает их, погружая пальцы в пузырящуюся жидкость. Гермиона борется с дрожью в голосе, когда спрашивает:       — Где?       — Где захочешь, — отвечает он.       Где захочешь. Где она захочет. Это свобода, предложенная ей?       Гермиона согревает масло между пальцами и проводит большим пальцем через его лоб и вниз, по переносице, следуя древнему узору, который знает каждой своей клеточкой. Девушка берет Драко за подбородок, приподнимая, следующими помечая приоткрытые губы. Кожа под пальцами более гладкая, чем масло, которым Гермиона ласкает его. Что-то искрится внутри неё, как молния в летнюю грозу, освещающая ночное небо. Хочется оставить след на каждой частичке его тела, знать, как ощущается под кончиками пальцев каждый дюйм его кожи. Глаза Драко ненадолго закрываются, и слегка наклоняя голову, юноша обнажает покрасневшие железы, в месте соединения шеи с плечом.       — Пожалуйста, — хрипит он.       Как странно.       Девушка жадно смотрит на его железу, и не медля, растирает масло по ней. С каждым скольжением Гермиона втирает масло глубже, добавляя опьяняющий Драко запах в жидкость. Инстинктивно девушка надавливает скользкими пальцами на основание своей шеи, смешивая запах её железы с этим.       Его запахом.       Малфой поднимается.       — Встань передо мной на колени, — хрипит он.       Драко следует тем же узором через ее затылок, вниз к переносице и через губы. Он пристально смотрит на неё, и присутствие гостей уходит на задний план. Так, словно они единственные люди в зале. Малфой обводит столбик шеи, находя железу, чтобы, массируя, втереть масло глубже в неё. Всхлип срывается с губ под его прикосновением, пока глаза с дрожью закрываются. Девушка слышит короткий рык, вырвавшийся из груди Малфоя, прежде чем руки юноши обвивают ее, приподнимая, чтобы поцеловать. Гермиона опьянена ощущением его рта на ее, едва замечая звон колокола вдали. Драко везде, пожирает ее, раздвигая губы, чтобы попробовать на вкус. Гермиона словно в тумане. Сознание наполнено шумом музыки и ликованием толпы, но особенно тем, что он поглощает её. Малфой отпускает девушку, притягивая за руку обратно к трону, усаживая на свои колени.       — Это сделано, и что дальше? — спрашивает Гермиона, пока его рука ползет вокруг её талии, прижимая ближе.       Смех Малфоя низкий, мрачный и глубокий.       — Даже не близко.       Она ерзает на его бедре, и ладонь Драко сжимается, вновь надавливая на обнаженную кожу живота.       — Ни одна капля этого святого масла не сделает меня твоей, — шипит она.       — Однако, укус сделает.       — Ты варвар. — Она откидывается назад, глядя в его пленительные глаза. Гермиона хочет ненавидеть его, хочет бороться, но глубоко внутри это не так. Драко привлекает огонь внутри неё, гладит языки пламени, и девушка хочет этого.       — Ты единственная, кто сбежал. Скажи мне, тебе понравилось жить в лесах? Спать в грязи, как всегда хотела? Как много течек ты должно быть страдала. — Он наклоняется, шепча слова в ее губы, насмехаясь над девушкой.       — Я не страдала, — огрызается она.       Блеск загорается в его глазах.       — Но ты была одна.       Она смотрит на него.       — Я была свободна.       — Ты была беспомощна.       Малфой хватает её за подбородок, заставляя посмотреть на их подданных. Второй звон колокола стал сигналом для изменений и, незаметно для Гермионы, слуги принялись усыпать зал покрывалами и подушками. Гости откидываются на них, некоторые в парах, другие — втроём или больше, мягкие-мягкие улыбки и нежные касания. Волоски приподнимаются на руке Гермионы, когда Малфой шепчет:       — Это свобода, любовь моя.       — Быть одетой как твоя игрушка, вся в колокольчиках…       Его хватка усиливается.       — Твоя пара — это не игрушка, — яростно рычит он. — Взгляни на них, Гермиона. Взгляни на них.       Он заставляет девушку посмотреть на толпу. Лорд и леди Гринграсс поджимают губы, по лицам пробегает страх, когда они глядят на нее, но Гермиона отводит взгляд. Её глаза расширяются, когда Пэнси притягивает Дафну к себе на колени с похотливой улыбкой. Девушка мнет грудь Дафны поверх платья, и та охотно поддается, глаза закрываются в наслаждении. Взгляд Гермионы продолжает блуждать по залу, падая на лорда Сириуса Блэка, который практически обнажен. Златокудрый мужчина со шрамами на лице опускается перед ним на колени, руки блуждают между бедрами лорда Блэка, прежде чем он тянет за шнурок чёрных брюк.       — Что они делают?       Она не может отвести глаз от сцены перед ней. Щеки горят, когда Пэнси стягивает платье Дафны через плечи. Лорд Лонгботтом кружит вокруг них, но Пэнси игнорирует его с знакомым рыком. Моя. Жар разливается в животе Гермионы, когда желание начинает течь по венам. На фоне музыки гости создают собственную симфонию своими вздохами и стонами.       Малфой вдыхает запах ее шеи.       — Чествуют тебя. Свою новую леди.       — Я не их леди.       — Ты такая же их, как они твои. Твои, Гермиона, и можешь делать с ними, что пожелаешь.       Девушка извивается на его коленях, пытаясь избавиться от растущего жара в сердцевине, но Малфой прижимает ее к своему твёрдому бедру. Попадает по клитору, посылая электрические разряды по ее нервам. Ещё, — кричит сознание, пока Гермиона сдерживает стон.       — Ты говоришь так, будто у меня есть власть. Но мне слишком хорошо известно, что нет. — Она не знает, задыхается ли, плачет или это нечто среднее между ними. — Я жила среди вас двенадцать лет, и никогда… Малфой настойчиво прижимает ее к своему бедру.       — Я могу дать тебе власть. Мы можем разделить ее. Не думаешь, что именно поэтому ты здесь, со мной?       — Я не похожа на тебя. Я не хочу господствовать над другими. — Она выдыхает, пока борется с инстинктивным желанием двигаться на его твёрдом бедре.       — Ох, думаю, ты очень сильно похожа на меня, — шепчет он. — Я полагаю, что после стольких лет у тебя есть длинный список вещей, которые ты бы хотела изменить. Люди, которых желала бы передвинуть, как пешек. Если ты хочешь свободы, вот она. Ты будешь свободна претворять в жизнь любую причуду, каждую маленькую прихоть.       Свобода. Ей хочется выплюнуть это горькое слово. Хочется сжать пальцы вокруг горла Эдриана, встряхнуть Дафну за плечи, разбить все серебро, которое она чистила в Гринграсс-Мэноре, и… Эдриан…       — Нет, — возражает она, вытягивая голову, чтобы дать ему лучший доступ.       — Да, — губы Малфоя скользят по пульсирующей жилке. — Я дам тебе все, что захочешь, любовь моя.       — Ты не можешь. — Душу и тело пронизывает разочарование, осознание того, что это несбыточно. Слезы пощипывают глаза.       — Испытай меня.       — Ты думаешь, что можешь влиять на Совет, но как долго? Ты действительно считаешь, что они позволят тебе…       — Совет, — злобный смех вырывается из его горла. — Нет, больше не будет Совета. Я слишком устал от голосования.       Гермиона прижимает ладони к его бедрам, чтобы успокоиться.       — Совет… ты думаешь, они откажутся от всего без войны?       Он очерчивает линию ниже её шеи, нежно сжимая железу, и Гермиона вздрагивает.       — О, дорогая. Война уже началась.       Ей нужно остановиться. Следует задать Драко тысячу вопросов, прийти в ужас от его заявления, но Гермиона нетерпеливо подаётся бёдрами вперед.       Война уже началась.       Она ничего не могла с этим поделать, но подумала — наконец-то.       — Лишь ты и я, — шепчет Малфой. Его голос полон тепла и нежности, рука обвивается вокруг талии, когда он потирается носом о её шею. Это забота? Это любовь? Гермиона задаётся вопросом, обнимали ли её так когда-нибудь. — Они никогда снова не скажут тебе, что делать.       Гермиона склоняет к нему голову.       — Дай мне задание. Развесели меня. Чего ты хочешь?       Предвкушение извивается в ее животе. Тёмное и жадное. Она колеблется, прежде чем произнести это.       — Эдриан Пьюси. Я хочу, чтобы он ушёл.       — Сегодня вечером или завтра?       Ещё один выбор.       — Сегодня. — Приказ ощущается хорошо на языке, так же хорошо, как и большой палец Малфоя, скользящий по обнажённой коже. Она выгибается под его прикосновением. — И каждый с маглорожденным подопечным.       — Хочешь, чтобы они тоже ушли?       — Да, — говорит девушка, задыхаясь, когда Малфой обхватывает ее грудь. Гермиона запрокидывает голову и оглядывает толпу, прищурив глаза. Половина из них погрязла в наслаждении, а другая половина осторожно бродит по углам зала.       Это зажигает её воображение. — И я хочу, чтобы их замки сгорели со всем добром в них.       — Вкус огня. — Он целует её шею и выкручивает сосок. Бёдра Гермионы дергаются.       — Если их подопечные не попросят о пощаде.       — Так великодушно. — Его пальцы скользят между её бёдер, и Гермиона чувствует, как становится мокрой под его касанием. — Считай это своим свадебным подарком.       Она трется своей сердцевиной о его бедро, не способная больше сдерживаться, и трение — восхитительная награда.       — Ты сделаешь это для меня?       — Ты сделаешь это, принцесса, но я могу поддержать тебя, если захочешь.       — Ты собираешься позволить мне свободно править?       — Так скоро, как ты отдашь мне себя, — шипит он. Его зубы царапают железу, и это ощущение проходит сквозь все её тело. — Позволь укусить тебя.       — Может, мне следует заставить тебя подождать.       Малфой прижимается своим бедром к её. Рука на бедре Гермионы побуждает девушку двигаться туда-обратно, туда-обратно на нём.       — Я хочу попробовать тебя на вкус, — хрипит он. — Показать им, какая ты великолепная.       — Ты хочешь лишь победы для себя.       Она скользит обратно, и путается пальцами волосах Драко, прижимаясь своим ртом к его. Колокольчики на запястьях звенят.       — Пожалуйста. — В голосе Драко появляется смутное хныканье, а ладони трепещут над телом девушки, сжимая, кружа и умоляя, играя на ней как на скрипке, пока его бедро толкается в такт её движениям.       — Как это будет ощущаться? — Гермиона пытается дышать сквозь накатывающее удовольствие, которое угрожает поглотить её.       — Когда я буду кусать тебя или трахать? Ты должна быть более конкретной.       Малфой поднимает каблук, меняя угол трения, и Гермиона стонет. Звук распутный и отчаянный. Её окутывает дымка желания, с каждым трением о ткань, о его твердый член. Глаза трепещут, пока толпа перед ними двигается. Платье леди Нарциссы стянуто вниз, пальцы путаются в волосах мужа, сжимая его, пока Люциус ласкает её груди. Голова лорда Блэка запрокинута назад, пока золотоволосый Омега сосёт его член. А леди Миллисент дарит сладкие, робкие поцелуи Тео, пока юноша извивается над ней. Гермиона не знает большинства присутствующих гостей, но наблюдать за ними возбуждающе. Словно девушка вкусила нечто запретное, и ей хочется больше.       — И то, и другое. — Гермиона справляется с тяжелым дыханием. Жар разливается в животе, глубже и сильнее. Она знает, что близко, может почувствовать свое бесконечное освобождение, но что-то не так, это просто недостижимо.       Малфой сжимает сосок сквозь прозрачную ткань.       — Я бы сказал, это идеальная смесь боли и удовольствия. — Драко прижимает девушку спиной к себе, и Гермиона чувствует своей задницей его твёрдый член. Всхлип вырывается из ее горла.       — Моя ты пара или нет, я разрушу тебя для кого-то другого.       Он слегка царапает зубами железу на ее шее. Она набухшая и чувствительная. Гермиона понимает, что Драко нужно укусить ее. Чувствует его потребность. Драко тянет их обоих в бездну. И она уверена, что если не найдёт освобождение, не получит освобождение от него, то напряжение в животе сожжет их заживо. Она прижимается к Драко, двигаясь усерднее на его бедре, но этого недостаточно. Гермиона разочарованно хнычет, когда Малфой сжимает сосок, царапая зубами железу.       Нуждается в этом.       Рука обвивается вокруг его головы, пальцы путаются в волосах.       — Сделай это.       Малфой не медлит, впиваясь зубами в железу.