Выжить в чужой жизни

Щелчок открываемой банки потонул в шипении розоватой пены. Убедившись, что содовая не собирается извергнуться на свободу, парень сделал несколько больших глотков, леденящих горло. Аканэ был в хорошем расположении духа. У него были немалые планы на этот день. Достаточно давно предвкушение не царапало его изнутри крохотными коготками, так настойчиво и одухотворенно, что даже немного сводило желудок. Хотя впрочем, это могла быть сода. Аканэ усмехнулся. Он собирался сводить милую Аочан в кафе-мороженое, чтобы подбодрить ее и развеселить. Потом они могли бы просто прогуляться, но Аканэ уже продумал, по каким улицам они двинутся и куда смогут заглянуть по дороге, если Аочан вдруг захочется заняться чем-то ещё. Он рассчитывал как можно больше не отказывать ей в удовольствиях, ведь недавно Ао вышла в ремиссию и могла бы проявить интерес. То, что этот долгожданный день, день выздоровления Ао, наконец наступил, само по себе было невероятно ценно. Если же ещё он сможет разделить с ней это облегчение, то о большем и мечтать не придется. Так думал Аканэ, сминая хрустящий алюминий в кулаке. Ему ещё предстояло закончить некоторые свои дела, но вечера он ждал с особым чувством, как маленький ребенок ожидает чуда. Если бы он знал, как в итоге всё обернется, то остановил бы себя прямо здесь и сейчас же. Но разумеется, Аканэ не знал ничего и рисовал себе в воображении картины одну краше другой, счастливо улыбаясь. Они втроём давно закончили школу, но общения не разорвали. В случае с Аканэ и Аой это было очевидно, но как однажды президент Минамото прибился к ним, так и не оставил. Возможно, дело было в том количестве трудностей, через которые они прошли вместе и которые не давали права легкомысленно относиться к их дружбе. И хотя они имели между собой некие недосказанности, так или иначе, узы уже сплелись слишком хитроумно и крепко, чтобы ставить их под сомнение. Аканэ не имел ничего против этого. Он всё равно знал истинное положение вещей касаемо близости между каждым из них. Ничего лишнего, ничего постыдного, для каждого из них, он любит Аочан, она любит его, и они оба питают теплоту и уважение к Минамото Теру. Ему нравилось быть в этом убежденным, а ещё ему хотелось дать понять Ао, что он доверяет ей — а это было важно с того самого ужасного момента. И всё же, это была скорее фикция. Сама мысль о том, что он мог бы не доверять им обоим, была просто смешной. Он ведь знает их обоих очень хорошо, верно? Аканэ отвлекся от беспорядочных мыслей, задрал голову к небу, втянул свежий летний воздух. Вокруг родного крыльца неспешно покачивались тонкие травинки. Аочан должна была выйти из дома с минуты на минуту. Он видел, как ее силуэт мелькает за задернутой шторой, пропускающей свет, как тот потухает и звенят ключи в замке. Порыв ностальгии охватил его. Ведь точно также Аканэ ждал ее каждое утро перед тем как пойти в школу, на прогулку, куда угодно, с самого детства. Сейчас же оно словно ненадолго вернулось, ласково обдувая лицо Аканэ теплым ветром с запахом трав. Он не сдержал безмятежной улыбки счастливого человека, которая встретила Аочан, как только та вышла на улицу. На ней была вязаная кофточка с крупными цветами и бесформенного вида фланелевая шляпка, хотя по мнению Аканэ, Ао шло все. Из-под убора волнами ниспадали иссиня черные кудри, со старанием причесанные и уложенные. Аканэ было приятно видеть Ао такой собранной, потому что образ безжизненного бледного личика, полуприкрытого сухими прядями, всё ещё отчетливо стоял у него перед глазами. — Аочан, — он поднял руку в качестве приветствия. Аой не слишком хорошо относилась к физическим контактам в последнее время и Аканэ не стал ее донимать. — Привет, Аканэ-кун, — просто поздоровалась она и Аканэ едва сдержал умиленный вздох. Его милая, замечательная Ао в эту минуту была слишком хороша. Ее поздоровевший вид вызывал у него искреннее счастье. Они прошли несколько кварталов просто разговаривая ни о чем. Аой с любопытством поддерживала разговор, желая разобраться во всех подробностях, что произошли за то время, пока она не была как следует вовлечена в общественную жизнь. По правде говоря, она общалась с ним и Минамото, а также с Яширо, но это случалось время от времени. А даже за день могло накопиться достаточно новостей о любых предметах и за недели Аой волей-неволей пропускала большую из них часть. Ее глубокие аметистовые глаза иногда отражали блики и на секунду преображались для Аканэ в драгоценные камни. Пару раз она прижимала руку ко рту и слабая улыбка расцветала на ее устах. Аканэ был на седьмом небе. Он убедился, что не зря затеял всё это — Аой стоило развеяться, а в компании ее самого близкого друга ей будет комфортнее. Всё-таки они могли понять друг друга как никто другой, и никакие проблемы не изменят этого обстоятельства. Только Аканэ мог знать, как лучше будет для Аой и в этот раз он решил распорядиться этим благом как следует. — Ты сегодня в хорошем настроении, Аканэ-кун, — заметила Аой, когда они усаживались за столик. Аканэ вновь улыбнулся. Милая Аочан была так к нему внимательна. — Я просто рад, что тебе стало лучше, — прямо ответил он. Аой тут же потупила глаза, но переборола себя и подцепила к себе цветную карточку меню. Тема была для нее неприятной, но всё-таки она понимала, что чем больше закрываться, тем хуже будет потом и лучше сразу разрешить ситуацию, чтобы потом к ней не возвращаться. Когда-то ей дорогого стоили подобные ошибки. — Спасибо. — она тряхнула челкой, перевела разговор на разнообразие мороженого в этом кафе и всё снова потекло само собой. Аканэ так долго не проводил время с Аой вот так вот просто, как раньше, что потерял счёт времени. Это было похоже на сказку — то, как Ао плавно двигается, как облизывает ложку с малиновым сорбетом, их любимым, как смеётся одними глазами, из-за него и для него. Иначе говоря, Аой была очень хороша. Его раздурманило. Он голодал по ее вниманию слишком долго. Аой подсела ближе, чтобы показать ему что-то в телефоне, и ее рука оказалась совсем рядом с его. Пахнуло ягодным ароматом ее шампуня, он мог почувствовать тепло ее тела. Аканэ забыл как дышать, не то уж что он хотел быть терпеливым и ненастойчивым ради болезни Ао, каким он был всё это долгое, растянувшееся на целые годы, время. Аой была его единственной слабостью и когда она оказалась так близко, он понял, как сильно ему приходилось ограничивать себя, потому что все его чувства возопили в сладостном порыве. Аой, Аой, Аой!!! И тут он совершил непростительную ошибку. Ему показалось, что сейчас подходящий момент, что в этом не будет ничего такого и что возможно даже, Аой сама бы хотела этого, просто ей слишком сложно признаться, и он накрыл ее ладонь своей, мягко сжав. Тонкие пальцы наощупь были также нежны, как и раньше. Аканэ понял, чего ему так не хватало, его сердце встрепенулось. — Аочан, давай сходим ещё куда-нибудь вдвоем? Например завтра? Он даже не признался ей в любви, он держал ее руку бережно и осторожно, он всего лишь хотел наладить отношения, но когда их взгляды столкнулись, Аканэ инстинктивно отшатнулся. Вместо аметистовых осколков его прожигала чернильная бездна страха. Аой прикусила губу, отдернула руку, и сказка закончилась также внезапно, как и началась. — Ты… — сдавленно прошептала она, но не решилась докончить предложение. Аканэ мог только догадываться. Испуг, вызванный взглядом Аой, немного отрезвил его, и до него начало доходить, что он наделал. Как будто бы можно было ранить его ещё сильнее, Аой торопливо отсела, поправляя юбку. — Прости, — бездумно выпалил он, — прости меня, Ао… — но честно говоря, хоть ему и было безумно жаль напуганной Аой, нечто темное заворочалось у него внутри. Тупая злоба медленно расползалась по груди, заполняя внутренности ядом. Болезненность движений Аой вызывала раздражение. Он положил свою жизнь к ногам этой женщины, но она все равно, раз за разом продолжает отвергать его!.. Что, что ещё ему сделать? Сколько можно ждать? Он ждёт с тех самых пор, как впервые признался ей во дворике начальной школы под сенью сакуры, но с тех пор всё, что он получал, это фальшивая вежливая улыбка. Не помогло ни упорство, ни терпение. Он делал всё, чтобы помочь Аой вылечиться, он ждал ее возвращения к нему бесчисленные дни, но они опять вернулись к началу. Когда он уже будет вознагражден? Черт возьми, как ему ещё извернуться? Нечеловеческим усилием Аканэ подавил в себе кипящую жижу ненависти. Ему нужно было разобраться с тем, что происходит сейчас и не наломать ещё больше дров. Аой сидела, уткнувшись в телефон, ее пальцы здоровой руки быстро бегали по экрану. Почувствовав на себе пристальный взгляд Аканэ, она отложила телефон и сцепила ладони. — Наверное надо просить счёт. Мне больше не хочется добавки. — произнесла она, натянув на лицо подобие старой маски. Это тоже взбесило Аканэ, потому что они стремительно возвращались к самому началу их прогресса, который, как он думал, вообще-то возрос за последние годы. Но как оказалось, это была лишь видимость. Ему захотелось заставить ее посмотреть ему в лицо, но вокруг были люди и пришлось подавить и это желание. Хорошо, поменяем тему, подумал Аканэ. Он сделал пару глубоких вдохов. Злая трясучка начала постепенно отпускать его, как это часто бывало с ним в порыве эмоций, и жалость к Аой стала возвращаться. Он не хотел портить их вечера и ему было очень досадно. Пожалуй всё, что он мог сейчас сделать, это поддержать Аой и притвориться, словно ничего не было. Не так он хотел провести время вместе. У выхода Аой сказала, что провожать ее не надо. Аканэ чувствовал себя вконец разбитым, но ничего не сказал ей, снова мягко улыбнулся и всё-таки вызвал такси. — Береги себя. — это была единственная забота, которую ему было позволено проявить. В былые дни он ни за что бы не отпустил Ао одну, но сейчас ему не оставалось ничего другого. Нить доверия между ними висела хлипким, едва заметным волоском и Аканэ не хотелось своими руками обрывать и его. Он долго смотрел вдаль машине, увозившей его дорогую Ао и кусал губы в беспамятстве. Сегодняшнее происшествие выбило его из душевного равновесия так же легко, как Он никак не мог понять, в чем же, в конце концов, дело. Ао шорохается его как огня. Его, ее лучшего друга, человека, который пожертвует для нее всем, только скажи!.. Он думал, что знал ее, что всё было под контролем, но он ошибался. Было что-то тайное, заставляющее Аой так вести себя. Может быть, болезнь ещё не прошла? Может быть, ее заставляют что-то скрывать? Перед глазами вновь всплыло выражение Аой и Аканэ с досады, со всех сил пнул бутылку у края дороги. Та зазвенела, отлетев на приличное расстояние и скрылась в траве. Что ж, ему ничего не оставалось, кроме как идти домой. Вечер был безнадежно испорчен, и казалось, его нельзя было сделать ещё хуже, но когда Аканэ уже поднимался к своей двери, его встретила ещё одна неприятность. Свет в окнах Ао не горел. Конечно, она могла лечь спать, но было слишком рано для нее, Аканэ точно знал ее распорядок и привычку засиживаться допоздна, а затем не иметь сил подыматься утром. К тому же, он знал, что ее мать уехала к родственникам на эти дни, а значит, в доме всё ещё никого не было. Аой не вернулась. Это было слишком на сегодня и на сей раз Аканэ натурально затрясся. Тысячи лихорадочных мыслей успели пронестись в его голове, пока он набирал номер Ао неслушающимися руками. Прошли все гудки, а трубку так никто и не поднял. Аканэ непроизвольно завыл. Вся обида на Ао испарилась, не оставив и следа — его целиком поглотила липкая тупая паника. Возможно такси увезло ее совсем в другом направлении или Аой решила пройтись пешком и тогда кто-то, в подворотне… Больше воображать не было сил, надо было действовать. Первой же мыслью было вернуться в кафе, но после недолгих раздумий, Аканэ показалось это глупым. С чего бы ей возвращаться туда? Она ничего там не забывала. И тогда Аканэ решил прибегнуть к единственно верному решению — поднимать Минамото на поиски. Аканэ на всякий случай постучал в дверь Аой несколько раз, убедился, что дома точно никого, и не теряя времени, помчался на квартиру Теру, не забывая названивать Аой по пути. Может быть он и вел себя как курица-наседка, оставляя ей десятки пропущенных, но лучше будет извиниться позже, чем проигнорировать проблему и не прийти на помощь. Аканэ не мог допустить подобного. Если бы он знал, в чем на самом деле дело, то не стал бы бежать и звонить, а напротив бы, уехал в неизвестном направлении ещё раньше, и кто знает, как бы тогда все обернулось. Но всему было свое время и сейчас Аканэ, задыхаясь от спешки, уже стучал в дверь Минамото. Теру теперь жил недалеко от них, что было довольно удобно в случае таких вот внезапных ситуаций. Но и в целом это было хорошо, потому что теперь они могли собираться втроём на посиделки и рассчитывать, что никто не будет им мешать — Аканэ не относился к младшим Минамото плохо, но в доме с двумя подростками спокойно не могло быть в принципе. И как бы горячо Теру ни любил Коу с Тиарой, он всё-таки устал от постоянной ответственности за них и хотел пожить хоть немного для себя. Президент всегда был талантлив, поэтому и сумел найти себе такую работу, которая позволяла снимать вполне приличную квартиру. Аканэ даже нравилось проводить там время с ним и Аой, хоть он и цундеристо отмахивался на подколки Минамото. Хотя их совместных вечеров за видеоиграми было не очень много, каждый из них был ценен. Но в этот раз ничего не было запланировано, а между тем, когда дверь плавно открылась, Аканэ увидел перед собою ни кого иную, как Ао. Сперва облегчение расслабило его напряжённый мозг, пытающийся просчитать варианты и способы поиска, и Аканэ не сразу сообразил, что к чему. — Так ты здесь, Аочан, — выдохнул он и убрал мобильник в карман. — Тебя не было дома и я заволновался. — он виновато запустил руку в волосы. Аой же сложила губы в странную, словно извиняющуюся улыбку. Если бы сейчас она сказала, что решила зайти к семпаю и пригласила Аканэ внутрь, он бы совсем расслабился и всё спустилось бы на тормоза. Но Аой замешкалась с ответом, забегала глазами и тем самым выдала себя. Аканэ насторожился. До него стало доходить, что они не планировали встречи, иначе его бы позвали обязательно, потом его напрягло то, как воровато Аой пятится назад и что одета она так, словно собирается здесь же и заночевать. Догадка крутилась у него прямо перед носом, но он все не мог собраться и сложить это воедино. Дурное, давно забытое чувство противно заныло внутри — это уже когда-то было, дверь, Аой, беда. — Ну что там, Коу пришел? — раздалось из глубины квартиры. — Аой? Аканэ перевел взгляд на президента, выходящего из ванной в махровом домашнем халате так спокойно и уверенно, будто так и надо. Аканэ понял, что Аой явно назвали не его. Теру не ожидал увидеть Аканэ на пороге своей квартиры точно также, как Аканэ не ожидал увидеть в этой самой квартире Аой. Его бледно-голубые глаза прищурились, и было ясно, что он понял всё гораздо быстрее Аканэ. — Аой. — повторил он. — Ты выглядишь встрепанным. У тебя что-то произошло? Аканэ лишь сжал зубы и вскинул голову. Конечно, не мог же президент сказать ему «Ты сейчас невовремя, Аой, ты ведь сам понимаешь? Раз ты всё про нас понял, то иди с миром». Президент не говорит таких вещей, хотя и знает прекрасно, что же произошло с Аканэ-куном. Он был вежливым и проявлял беспокойство в любой ситуации. Аканэ захотелось засмеяться. — Аой, — Теру ступил ближе, но Аканэ отмахнулся и не говоря ни слова, скатился по лестнице. Обомлевшая от нервов Аой, на которую до сих пор никто не обращал внимания, прижалась к стеночке, нечитаемо глядя ему вслед. Почему-то неожиданное открытие не вызвало в Аканэ того же приступа ярости что накануне. Возможно, он израсходовал все силы за время поисков Аой, потому что вместо этого на него накатила бездушная пустота. Всё вставало на свои места и любящий ясность Аканэ даже ощутил облегчение от разгаданной тайны. Это был Минамото Теру, дьявол во плоти, забравший у него Аой и все её странности теперь объяснялись. Она не могла отвечать Аканэ взаимностью потому что над ней висел призрак долга верности. Она мучилась от того, что разрывалась между долгом и чувством и от того выглядела такой подавленной. Минамото в свою очередь оказался бесчестным человеком и первое впечатление о нём всё же было правдивым. Он только ждал удобного момента, чтобы забрать себе Аой своими хитростями, мастерски утаив от Аканэ свои намерения. Они обманули его, сыграв на его доверии и теперь оставили за бортом. Но самое обидное было то, что несмотря на всё это, Аканэ не мог злиться на них. Он всё ещё любил их и считал друзьями. А может он просто привык так думать… Так рассудил Аканэ и горько засмеялся. Ему захотелось напиться до беспамятства. Он всегда был уверен в том, что всё так, как он видит. Аканэ также был весьма высокого мнения о своих поступках. Если бы он не был так сосредоточен на себе и своих грёзах, то бы подметил все мелкие признаки этого секрета ещё давным-давно, а если бы он не был так уверен в собственном превосходстве, то не задавался бы вопросом, отчего Аой не даёт ему заветного согласия. Мысль о том, что она попросту этого не хочет, даже не посещала его головы. В своих глазах Аканэ был прекрасным другом, к которому Аой явно питает чувства, он всегда был прав, и если кто и был виновен, то кто угодно другой. Не он. Это могла бы быть даже сама Аой, но в этот раз он выгородил ее в своих глазах, потому что это было легко. Это позволяло ему придерживаться старого мнения о наличии ее чувств к нему, но лишало Минамото доверия. Аканэ было искренне обидно за него, но потерять одного друга было проще, чем хоронить вместе с ним ещё и возлюбленную. Он слишком много времени отдал ей, чтобы сдаться так жалко. Аканэ не помнил, как бездумно завалился в какой-то бар, выпросил самого крепкого пойла и довел себя до ещё худшего состояния. Сколько он так просидел, сказать тоже было нельзя. Он был целиком поглощён своими мыслями. Однако в конце концов тьма внутри снова забродила, налилась силой и подняв Аканэ на ноги, вынесла прочь. Он снова шел к дому Минамото. Всегда крепкий телом Аканэ шел так уверенно, что с первого взгляда и не предположить было, что он вусмерть пьян. Его точила мысль, подпитываемая прирожденной импульсивностью и ядовитыми парами. Непрожитые эмоции вернулись к нему, накачавшему себя лихой удалью, с новой силой. Он думал много и бессвязно, но в общем всё сводилось к одному — его женщину увели и надо устранить соперника любой ценой. На самом деле, он сдерживал в себе куда больше агрессии, чем казалось, но его характер был отходчивым и поэтому Аканэ никогда не показывал всей своей силы. Сейчас же ничто не связывало ему руки — он потерял всё, что имел. Широкими шагами, слегка покачиваясь, он поднялся до заветной двери и бухнул по ней пару раз кулаком. Его не волновало, что и Аой, и президент давно уже могут спать. Напротив, ему хотелось заявить о своем присутствии. Никто не ответил и Аканэ грохнул ещё несколько раз. К глазку изнутри соседской квартиры прильнула любопытная старушка. Аканэ выдохнул, как бык перед тем как взрыть землю копытом и прислонился к двери. Его пальцы заскреблись по железу почти что жалостно. Перед глазами всё крутилось и он всё время терял сущность своей мысли, взлелеянной тьмой. Послышались шаги, затем ключ провернулся в замке и Аканэ едва успел отпрянуть в сторону, прежде чем дверь отворилась. Заспанный Теру оглядел его и едва слышно вздохнул. К счастью, Аканэ не заметил жалости в свой адрес, иначе это задело бы его. Его заняли взлохмаченные светлые пряди, слишком по-картинному небрежно уложенные. Минамото выглядел отменно в любой ситуации. Аканэ захотелось запустить руку в эти вихры, а задурманенное сознание вместе со тьмою сделали его движение куда более резким, и замах быстро перерос в нападение. Точно же, он злится на него. Но Теру не позволил себя ударить, легко перехватив тяжёлый кулак и отведя руку в сторону. Аканэ попробовал было ещё раз, но Минамото даже спросонья не растерял своей собранности. Он вцепился Аканэ в ворот и встряхнул. — Что ты с собой сделал, — протянул он. — Давай ещё подеремся прямо здесь, да? Аканэ чуть не ляпнул «да», но холодная сталь в в глазах Минамото полоснула прямо по нему и он стушевался. Чужие руки крепко держали его, на него смотрели как на глупого ребенка, и Аканэ подумалось, что он ошибся, что всё неправильно понял, и только зря беспокоит сейчас товарища. Он поднял на него глаза и с надеждой проговорил, не то утверждая, не то вопрошая: — Ты забрал ее… И если бы сейчас Теру ответил ему, что это полные глупости, а Аканэ совсем стыд потерял, то он бы выдохнул и побрел домой отсыпаться. Но и это в этот вечер не исполнилось. Теру промолчал и Аканэ и понял, что на этот раз из всех он оказался прав. — Ты!.. — он сделал попытку вырваться. Позорно захотелось заплакать и только поэтому он не стал бороться дальше, пытаясь совладать с собой. Теру легонько тряхнул его и заглянул прямо в глаза. Не с жалостью, нет, с сочувствием. — Аканэ… — тихо позвал он. Не по фамилии даже. Аканэ скривил губы. Чувства взыграли совсем по-детски и он сделал ещё одно усилие над собою. — Послушай меня. Мы не хотели тебя обидеть. У нас были причины скрывать от тебя… — он запнулся, Минамото, запнулся! — Всё получилось по-дурацки. Я объясню тебе всё завтра, поэтому сейчас, пожалуйста, иди домой. Ты напугаешь ее. Качающийся туман в голове Аканэ мешал ему толком вникнуть в слова президента, но он почувствовал тон, с которым он их говорил. Значит, есть какое-то разумное объяснение произошедшему? Ему что ли жаль? Надо же, надо же как всё просто. Опять Аканэ в дураках, всегда. — Пусти меня. — бросил Аканэ и Теру разжал руки. Но уходить Аканэ не спешил. Он пришел сюда специально и уходить, не получив ответа, показалось ему тратой времени. Ждать до завтра, когда безумие выветрится из него, когда он пожалеет обо всём, а ещё придется слушать объяснения Минамото и явно это дастся ему нелегко… Аканэ привык брать всё, что мог получить, и этот раз не был исключением, поскольку мыслить разумно сейчас он не мог. — Говори, — он вскинул голову, — сейчас же говори. Это ведь просто, да? Я хочу знать сейчас. Теру же повторил свою просьбу уже более твердым тоном, но Аканэ лишь сделал неопределенный жест рукой. Поняв, что так просто это не решить, Теру прикрыл за собой дверь и прислонился к ней, сплетя руки на груди. — Аой. — сказал он. Это словно отдалило Аканэ от лирической минуты, которую он только что пережил. Маятник эмоций вновь качнул его. — Ну, в чем дело? — с вызовом воскликнул он, громче, чем следовало бы, и эхо гулко разнеслось по пролету. Теру недовольно сощурился. — Вот в этом весь ты, — медленно произнес он, — вечно упрямишься до последнего. Ведёшь себя как ненормальный, как только дело касается ее. Хоть бы раз поимел совесть. Он бросил эти слова с нарастающим раздражением невыспавшегося человека, которому приходится унимать пьяного друга посреди ночи, потому что тот имеет своё к его девушке. Терпение Теру не было безграничным. — Иди домой сейчас же, иначе я спущу тебя с лестницы. Ты ведь сам пожалеешь обо всём этом, ты понимаешь? О, Аканэ прекрасно понимал это, и именно потому злился ещё сильнее в тупом безысходстве, но никак не мог придумать достойный и убедительный ответ, кроме как снова применить свои кулаки. Но ему хотелось ответить словами, и он только фыркнул, обдав Минамото перегаром. Тот поморщился. Время шло, а ситуация не разрешалась. Уже ушли спать потревоженные соседи. Этажом выше мигнула лампочка и снова потухла. Теру поднялся, не говоря ни слова, и подпихнул Аканэ к выходу. Он тащил его всё ниже и ниже по лестнице и некоторое время слышались невнятные восклицания. — Это у кого тут ещё совести нет… Подлец… Пусти меня!.. Аочан, Аочан!.. Я вас всех ненавижу!.. Шатающееся тело, подпрыгивая, выскочило на улицу. Тяжёлая подъездная дверь захлопнулась за ним, и ей был показан нехороший жест. Теру не позаботился о том, чтобы проводить бедового друга до дома, рассчитав, что тот справится и сам. Таково было его отношение к Аканэ, и прежние разы это всегда срабатывало, значит и в этот не должно быть проблем, и разбитый ночной стычкой Минамото ушел спать. Аканэ же вместо дома побрел неведомо куда, охваченный горькими мыслями. Прежде всего всё-таки он ненавидел самого себя за то, что устроил и что наворотил. Он разберётся с этим позже и постарается решить проблемы, но это всё было рационально, а чувства никуда не девались и поедали его поедом. Аой была его единственной слабостью и он ей поддался, низко и грязно — все его нехорошие стороны вылезли наружу сегодня. Если бы причина была в чем угодно другом кроме Аой, вероятно, всё бы кончилось не так плохо. Минамото был прав, он ведёт себя как последний придурок из-за нее, но Аканэ никак не мог повлиять на импульсы, толкавшие его на самые разные поступки. Если его начинало нести, остановиться было нелегко, такова была его сущность, причинявшая ему столько боли. Правота бывшего президента неприятно отозвалась в его измученном сознании, сожаления начали бременем опускаться на него и Аканэ захотелось сбежать от гложащего горького чувства. Это было просто невыносимо. Он шел узкими улочками, по сути, подворотнями, петляя и блуждая, как потерянный человек, каким он был. Аканэ не сразу заметил, что дошел до моря, пока не учуял свежий соленый запах. Ему вздумалось не то прогуляться у берега, не то пойти топиться, и он продолжал брести вперед, качаясь в такт волнам. Все глубже погружался он в безнадежное отчаяние. Он дошел бы до пирса, если б тело не напомнило ему о своих потребностях, и Аканэ свернул ближе к чернеющим в темноте зарослям прибрежного кустарника. Когда он стал выбираться, то запутался в листьях, стороне откуда пришел, и таким образом он вышел на совершенно другое место, скрытое от посторонних глаз крутым берегом и немалой растительностью. Аканэ понял, что заблудился, но он просто отметил этот факт у себя в голове, ничуть не расстроившись, потому что больше было уже некуда. Ему надоело бестолково шляться по округе, он так и не утопился, а перед глазами всё плыло. Ничего не оставалось, кроме как броситься спать здесь же, на холодном от ночи песке, как одному из тех вечно поддатых бродяг, и утром напугать ранних купальщиков своих безобразным видом. Утро же и так не обещало Аканэ ровным счётом ничего хорошего, так что терять было нечего. Но тут внимание его привлекло некое большое темное пятно, маячившее рядом с кромкой воды. Чья-то лодка, подумал Аканэ, и лишь в настолько замученном алкоголем и нервами мозгу могла родиться идея забраться в нее и заночевать там. Как ни крути, а это было лучше мокрого песка с ползающими по нему муравьями. Словно чтобы вконец доказать, какая дурь нашла на него этим вечером, Аканэ и правда дотопал до того, что оказалось катером, неловко перелез перила и плюхнулся на палубу. Нормально бы он посмеялся над тем придурком, что выдумал спать на совершенно чужой лодке, ночью, но та нехорошая сила, которая неумолимо толкает к самому краю всех, перебравших напитков, овладела в совершенстве и им. Аканэ лежал, распростав руки в стороны. Волны тихо шелестели внизу, мягко покачивая катер с ним. Ветер шевелил его волосы. Его совсем не тошнило, будучи от рождения выносливым и натренировавшим своё тело до невозможного уровня, Аканэ легко переносил разного рода ситуации и всё ему было как с гуся вода. Так, собственно, он и смог пережить всё то, что было с ним и чему ещё суждено было случиться. Чернота необъятного неба над ним смешалась с мутным сознанием и Аканэ провалился в неприятный сон без сновидений.