Человек

Властелин улыбался. Он жадно, с кровавым удовольствием, смотрел на свою израненную, напуганную до смерти и в такой же степени разъяренную гостью — наконец-то Сирша была у него в руках, под его властью. Почему бы не поиграть с ней немного? — Добро пожаловать, миссис Сирша Рэйберн… или Рощин О’Коннел? Сирша стояла — в форме ПИРА, разбитая, но все еще гордая и сильная духом. Она боялась, но за все сто двадцать шесть лет жизни это чувство стало ей привычным. Страх наделял ее гневом, гнев — смелостью, смелость — желанием убивать. Рэйберн убивала, умирала, раз за разом шла в бой… Сейчас же, хоть перед ней и стоял человек, слившийся с всесильным богом, Сирша не собиралась сдавать позиции. — Пропустим формальности. — Сирша сжала руки в кулаки. — Долго речь репетировали? Даже несолидно как-то. Вы же не картонный злодей из комикса, который собирается рассказывать протагонистке все свои планы перед тем, как ее убить? Азал’Алор рассмеялся — хищно, медленно, будто пытался показать Сирше, что ее слова не имели для него никакого значения. Он поднялся со своего трона; высокого, напоминавшего стену готического собора… Его шаги, оглушающие и растянутые, отстукивали ей реквием, а каменный пол под его ногами звучал, как крики сотен тысяч умерших. Но Сирша все еще стояла прямо в своей глупой, старой, запачканной кровью форме… Это ему не нравилось. — О, нет, — усмехнулся Властелин. — Мне не хотелось бы портить сюрприз… и тратить на вас свое время. Вы, Сирша, не протагонистка — всего лишь второстепенный персонаж, которому по ошибке уделили слишком много времени. «Напыщенный уебок. Я видела слишком много таких людей. Какая разница — англичанин, Властелин демонов… Все хотят власти. Чтобы их боялись. Но я не собираюсь ему поддаваться». Сирша невольно улыбнулась; правый уголок ее губы пополз вверх, а левый нагло изогнулся. Она знала, что Властелина это бесит. Она знала, что играла с огнем. Но ей было плевать — кто знает, что могло случиться через пять минут? Чертов каменный пол мог оказаться вратами ада, Властелин мог сожрать ее душу… Почему бы не провести последние минуты своей жизни гордо? Сирша посмотрела на Властелина, изо всех сил пытавшегося улыбаться, и цокнула: — Если бы вы не хотели тратить на меня времени, я бы уже была мертва. Азал’Алор дернул бровью и подмигнул Сирше — неужели его это совсем не задело? Ее слова забавляли его, но сам факт того, что она до сих пор была жива и умудрилась сохранить свою гордость вгонял его в ярость. Он подошел ближе, властно схватил ее за подбородок… Сирша схватилась за его запястье и резко отбросила его руку в стороны. Она смотрела прямо в его глаза, готовая чуть ли не зарычать, как дикое животное, и броситься в атаку. В ее взгляде — огонь, за ее спиной — огромный опыт и еще больше мертвых сослуживцев. Может, их души, не преданные огню, хотели ей помочь? Незримо поддержать, успокоить, утешить, дать силу… Ее глаза засияли фиолетовым. Рэйберн, зная, что ей могли дать по зубам, оскалилась: — Где. Джейми?! — Скоро узнаете, Сирша. Она будет на ужине… вы тоже. — Собираетесь нас сожрать? — напряглась Рэйберн. Она боялась. Даже несмотря на всю силу внутри нее, на всю гордость и храбрость, Сирша Рэйберн чувствовала, как ее сердце разгоняется до бешеного темпа, как хочет вылезти у нее из горла и повалить ее безжизненное тело на землю. Но она держалась, как и всегда. Ведь смелость — это не отсутствие страха, а способность его преодолевать. — Ох, нет… пока, — усмехнулся Властелин. — Я думал, что у нас получится более-менее цивилизованная беседа. Но сначала позвольте. Форма ПИРА исчезла. И берет, и маска, и сапоги… Все это растворилось в воздухе, но Сирша не осталась без одежды: на ее теле засияло красно-черное платье в пол, расшитое серебряными нитями. На ее шее — сдавливающее горло ожерелье с бриллиантами. Рэйберн знала, что это была всего лишь иллюзия, что демоны не могли создавать вещи из воздуха, но черт, как же ей хотелось вернуть свою форму обратно! — Нахуя этот маскарад? Сирша вздрогнула, но Властелин проигнорировал ее вопрос. Неужели он так пытался поставить ее на место? Показать, что она уже не была бессмертным и невероятно сильным солдатом, что ее друзья не могли ее защитить, что она была всего лишь игрушкой в его руках? Азал’Алор, правда, нашел этому куда более благовидное объяснение: — Люблю, когда меня окружает красота. Затем, наклонив голову, добавил: — Следуйте за мной. Это будет последнее пиршество в вашей жизни. Властелин не сказал этого, но в его фразе была очевидная угроза — если Сирша не пойдет добровольно, ее заставят. Смерть ей не грозила, нет, но… Что, если он знал, чего она боялась на самом деле? Сирша сжала губы, резко выдохнула и пошла вслед за Азал’Алором, не говоря ни слова. Зал был огромным, как и стол — на алой, как кровь, скатерти, стояло очень уж много тарелок. Властелин сел во главе стола, махнул рукой, приказывая Сирше сесть рядом. Она повиновалась. Ей не хотелось быть здесь, но она не могла отсюда уйти — черт, где вообще было это место? Стены и витражи в окнах все больше ей напоминали готический собор. Неужели реально Нотр-Дам? Он ведь сгорел этой весной… Вряд ли это был он. — Я спрошу еще раз. Зачем это все? Почему бы просто меня не убить и не заставить Джона и всех остальных забыть правду о Креосе? Имя Создателя его не удивило — Азал’Алор уже давно понял, что только знание Альморета о своей истинной сущности могло разорвать между ними связь. Властелин улыбнулся Сирше, сидя за стулом и жадно изучая взглядом блюда на столе. Она не ела, и уже очень давно, но сейчас, перед лицом своей погибели, Рэйберн отказалась даже от виски, хоть и любила его… вместо успокоительного. Но Азал’Алору было на это плевать — он лишь подпер подбородок рукой, будто заскучал, и ответил: — Вы умная женщина, Сирша. Вы уже бывали в такой ситуации. Постарайтесь сами ответить на свой вопрос. Сирше даже не нужно было думать. Возможно, в какой-то альтернативной вселенной Альберт Нойманн был внебрачным сыном Властелина? Рэйберн знала, что происходило в ту минуту — это ощущалось так, будто ее мучитель из тысяча девятьсот четырнадцатого вернулся в ее жизнь сто пять лет спустя. — Хотите устроить показательную расправу? Преподать всем урок. Показать, что вы сильнее, что можете сделать больно… Для этого ведь вам всего лишь нужно поиграть со мной. Властелин удовлетворенно кивнул. Он отпил белого вина, держась за чашу бокала, а не за его ножку, как это было принято, и улыбнулся Сирше — так, что у нее кровь застыла в жилах. Азал’Алор начал свою игру, как только она попалась к нему в сети, но Сирша все же не была так проста. Властелин хотел и мог ее сломать — начал с ответа на ее предположение: — Верно. Вы понимаете — ваша беготня не могла хорошо сказаться на моем авторитете. Я Властелин. Король Англии, если угодно, а все остальные — заморенные голодом ирландцы. Какой же из меня король, если одна из них позволяет себе не слушаться моих указов и жить себе счастливо? Сирша зарычала — один этот пример выводил ее из себя, и Властелин об этом знал. Она хотела подскочить со стула, превратить его наглое лицо в кровавое месиво, но поняла, что не может сдвинуться с места. Дело было не в страхе — Властелин держал ее, не давая ей встать… — Думаю, ваша душа будет очень вкусной. Настоящий коктейль из страха, ненависти, скорби… И вашего фирменного садизма. Сколько людей вы убили? Я знаю. Вы — нет. «Ублюдок, да я-!» Но Сирша сдержала себя в этот раз. До этого Властелин был лишь абстрактным титулом неизвестного ей существа, а сейчас она сидела подле него и могла бы узнать что-то, что могло ей пригодиться. А если какая-нибудь деталь сможет помочь Джону вспомнить его имя? Знать бы, где был этот чертов Аспект по имени Мероталь; Рэйберн все еще не могла привыкнуть к его новому имени. — Я думала, вы любите чистые души. Детские. — Разве можно называть себя гурманом, если пробуешь одно и то же? Вы — необычный деликатес, Сирша. Надеюсь еще помариновать вас в вашем страхе, боли… Пока не найду способ достать из вас часть энергии Альморета. Тяжелые двери со скрипом отворились. В зал вошла Джейми в роскошном, но иллюзорном платье. Она тяжело дышала, пугливо озиралась кругом, а ее челюсть была широко раскрыта от шока. Чжао увидела Сиршу, посмотрела на нее, прямо ей в глаза, остановилась — демон второго круга, что вел ее, не успел среагировать и врезался ей в спину. — О-Одри? Сирша подорвалась со стула и подбежала к Джейми: ее сопровождающий встал в боевую стойку, готовый защищаться, но Властелин покачал головой и приказал ему уйти. Чжао смотрела на подругу, ничего не понимая и крупно дрожа, и Сирша обняла ее так крепко, как только могла, осматривая ее тело. С губ тут же сорвался вопрос: — Джейми, тебя пытали? — Нет, я нормально, просто… Что это? Что происходит? Властелин, правда, прервал их беседу: — Прошу, садитесь за стол. Сирша сжала руку Джейми и без лишних слов повела ее к столу, но Чжао вырвалась и с ужасом посмотрела на подругу. Черт, да что здесь происходило? Джейми же вообще ничего не знала, ей, наверное, было так страшно… А еще она злилась; так же, как и Сирша. Джейми посмотрела колючим взглядом на Властелина, сжала кулаки и потребовала: — Я хочу знать, что это такое. Мне что-то подмешали в еду? Я была у себя дома, и там появился какой-то мужчина. Это прозвучит так, будто я сошла с ума, но он не входил через дверь. Я точно уверена. Он взял меня за руку, а потом я оказалась в какой-то странной спальне. Джейми села, и Сирша тоже. Чжао выглядела так, будто медленно начала сходить с ума, и у нее затряслись ноги. Она посмотрела на Сиршу, все еще пытаясь найти ответ на свой вопрос в ее глазах, и вдруг, спросила, тихо и хрипло: — Так значит, это все…? Сирша пнула Джейми под столом. Кажется, она была готова рассказать, что нашла все-таки информацию о демонах, хоть и не могла прочесть ту выдуманную книгу, о которой ей как-то рассказала Сирша. Но им нужно было, чтобы Властелин не догадался, что Джейми хоть что-то знала, и Чжао тут же это поняла. Правда, ее смущала одна серьезная, огромная деталь: — Почему ты ведешь себя так, будто все понимаешь? — Позвольте мне рассказать вам о женщине, которую вы знаете под именем Одри, мисс Чжао. Сирша уставилась на Властелина; грозно, с пылкой яростью за ее погасшим взглядом. Нет, нет! Джейми заслуживала узнать правду другим способом, не от него, точно не так… Сирша покачала головой и решила рассказать все сама — как же ей повезло, что Властелин не стал вмешиваться! — Меня зовут Сирша Рэйберн. Я родом из Дерри. Мне… сто двадцать шесть. Я бессмертна. Это получилось случайно, в тысяча девятьсот четырнадцатом. Ты понимаешь, почему я не могла тебе рассказать? Это было слишком опасно. Я не хотела тебя в это втягивать. — И как, получилось? Не втягивать. Джейми была спокойна, но Сирша предпочла бы, чтобы Чжао на нее накричала, заплакала, что-нибудь! Рэйберн не могла видеть свою подругу такой — морально истощенной, напуганной до смерти, а оттого безмолвной и… безразличной, что ли. Но Джейми продолжила говорить: — Я не буду тебя судить — и не хочу. Все равно у нас сейчас проблемы посерьезнее того, что ты мне врала. Джейми кивнула в сторону Властелина — тот хитро подмигнул ей, выражая согласие с ее фразой. Он источал угрозу, но Джейми, все еще не до конца понимая, кто перед ней был, спросила: — А вы кто? Зачем это все? Кажется, одна эта фраза запустила в голове Властелина какой-то план. Он посмотрел на Джейми, полностью игнорируя Сиршу, и, изобразив задумчивость, перевел взгляд куда-то в сторону: — Действительно, зачем? Вам не нравится ужин? Я старался, организовывал… Хотите уйти домой? — Это вопрос с подвохом? Неужели Джейми все-таки нашла хоть немного информации о сделке с дьяволом? Может, она могла себя защитить? Сирша только и могла, что надеяться — вполне возможно, что этот ее вопрос был всего лишь юридическим чутьем. Джейми ведь выступала в судах… Наверняка она умела докапываться до истины. Жаль, ни один судебный процесс не имел ничего общего с тем, что они испытывали сейчас! — Отнюдь, обычный вопрос, — закатил глаза Властелин. — Да. Хочу. — Что ж, свою роль приманки вы уже сыграли. Полагаю, я могу вас отпустить. Вам ведь страшно? Так хотелось бы оказаться в своей постели, забыть все это, так? — Так. Сирша только сейчас поняла, какой вопрос Властелин задаст следующим. Ей хотелось закричать, тряхнуть Джейми, но Чжао была словно под гипнозом, а сама Рэйберн снова потеряла способность двигаться. Черт, что делать?! Только воля Джейми могла спасти ее… А Властелин продолжал: — Уверен, вы бы что угодно за это отдали. Даже свою душу, наверное? Сирша почувствовало, как весь воздух вырывается из ее легких. Сейчас у ее подруги отнимут души, обрекут ее на вечные страдания… Но вдруг, лицо Джейми засияло ухмылкой, и она покачала головой: — Вы не думали быть чуть менее очевидным? Рэйберн смогла вдохнуть. Она почувствовала такое облегчение, что на ее лице появилась такая же ухмылка — с лица Властелина же пропало его привычное выражение полного самолюбования. В его взгляде появилось отвращение, неприязнь, и в этот же самый момент в зале снова появился демон второго круга. — Увести. Демон взял Джейми за руку, и та, только и успев, что закричать «уберите», пропала в воздухе. Сирша взяла нож со стола, встала, уже готовая напасть на Властелина, и крикнула так громко, что от стен, огромных и высоких, отразился этот полный ярости и отчаяния звук: — Куда ее увели, ты, ебаный… — Аккуратнее со словами, Сирша. Вы уже сотню лет не живете в портовых трущобах… В приличном обществе находитесь. Я могу и оскорбиться, поступить хуже. Садитесь обратно. И бросайте нож — он для стейка, а не для вашего хозяина. «Еще бы ты себя так не назвал. Хозяин, блять. Я что, собака?» Но у Сирши не было выбора. Это как вести переговоры с террористами — только теперь она, по иронии судьбы, оказалась на стороне спецназа. Рэйберн знала, что Властелин мог приказать своим слугам все, что угодно… Так что пока Джейми была в относительной безопасности, Сирша положила нож обратно на салфетку и села за стол. — Верное решение, — ухмыльнулся Властелин. Сирша попыталась связаться с Джоном, но между ними будто поставили огромную стену. Властелин же знал все — и чувствовал Альморета, понимал, что он делал, будто слышал его на огромном расстоянии. Возможно, так оно и было. А пока Джона не было рядом, Сирша решила задать Азал’Алору пару вопросов: — Часто похищаете людей, чтобы с ними ужинать? — Нет. Обычно я ем один, но иметь собеседника приятно. — Властелин, кажется, совсем не оскорбился. — Иногда мне бывает одиноко. Наверное, потому что в этом мире нет никого равного мне. Бог может быть только один, и мне комфортно осознавать, что это я. «Все-таки и правда, обычный английский король. Взорвать бы его…» — Вы были человеком. Властелин широко раскрыл глаза, задерживая вино из бокала во рту… Затем, медленно, проглотил. Неужели этот простой факт мог так уязвить его чувства? Сирша чувствовала, что была близко. Вдруг она сможет узнать что-то новое, что-то полезное? Властелин же лишь ответил ей: — Давно. — Но вам всегда хотелось большего. Не вопрос — утверждение. Властелина это уже не смутило. Он усмехнулся, коротко пожал плечами и отпил еще вина, наблюдая за своей любопытной гостьей. Ему все еще хотелось увидеть, как она умоляет, но… Ее жалкие попытки сохранять фасад уверенности, даже зная, что он чувствовал всю ее суть, забавляли его еще больше. Азал’Алор ответил: — Я бы назвал это по-другому. Мне хотелось справедливости. Знаниями и мудростью надо делиться. И я просил. Вежливо. Что мне ответили? «Учись смирению, терпению, не истощай себя погоней за несбыточным…» Держу пари, вам знакомо это чувство. Что? О чем он, черт возьми, говорил? Сирше еще никогда не приходилось просить Создателя о всезнании, да и как-то не хотелось… Но Сирше хотелось его послушать. Узнать, что Властелин имеет в виду. Явно ведь не это! — В погоне за вашей версией справедливости вы убивали. Иногда невиновных — правда, по случайности. Я не осуждаю вас, Сирша. Попробуйте и вы меня понять. Ведь вы, как и я, готовы залить этот мир кровью, чтобы получить желаемое. Я залил. Вы — в жалких масштабах, но пока по земле гуляют дети убитых вами отцов, вас не забудут. Сирша не хотела это признавать, но ей было знакомо это чувство. Все же, между ними была разница — Рэйберн убивала на благо Ирландии, ради своих соотечественников, а Властелин… Азал’Алор просто хотел убивать. Он жаждал крови с самого своего появления, с того момента, когда в его тело вселился Креос. Сирша посмотрела ему прямо в глаза и выгнула бровь: — Это не справедливость. Ничего ведь не изменилось — все рабы, один вы все знаете. А еще пожираете души. — Я не обещал изменить мир к лучшему — ни себе, ни кому-то другому. Моей целью было всезнание. Я его получил. И с тех пор справедливость меня не волнует. Азал’Алор напоминал не бога, а грязного политика, военного преступника. Власть опьянила его, стала его наркотиком, и сам он, держась за нее, положил весь мир к своим ногам. Сирша ненавидела его все больше и больше, и ее взгляд сказал ему все — Властелин лишь ответил: — О, не смотрите на меня так. Добра и зла не бывает, Сирша. Все субъективно, и на любую историю можно посмотреть под разным углом. Если о том, что происходит сейчас, расскажете вы, злодеем буду я — нечестный Властелин демонов, который медленно съест вашу душу. А если участь рассказчика достанется мне, злодеями окажетесь вы и Альморет. Вы пытаетесь отнять у меня то, что я люблю — мою власть. Мой авторитет. Мою вселенную. — Историю пишут победители, Азал’Алор. — А чтобы победить, Сирша, нужна сила. К счастью, преимущество на моей стороне. Рэйберн это не смутило. Она посмотрела Властелину в глаза — снова, гордо, скрывая страх и выпуская наружу желание убивать. Азал’Алор не боялся — он просто не мог бояться ее, почти что обычную женщину. Что Сирша могла противопоставить человеку, слившемуся с Богом многие тысячи лет назад? Разве что колкую фразу: — Это пока. — Почти угроза, миссис Рэйберн! Властелин рассмеялся — по-настоящему бесстрашный, сотканный из страданий и чрезмерных амбиций, тела человека и извращенной сущности Креоса. Он снова обернулся через плечо, будто пытаясь услышать кого-то, и встал со стула… Тут же, снова раздался его голос: — А Альморет все рвет и мечет. Хотите посмотреть? — На что? Властелин тут же оказался у Сирши за спиной, прикоснулся к ее плечам… Сука, да как он посмел? Такой жест мог принадлежать только одному человеку — Блейну. Рэйберн дернулась; ладони Властелина были мягкими, как у нее самой, но могли легко свернуть ей шею. Какая уж разница? Смерть не грозила ей, и хоть Сирша хотела сказать ему убрать руки, она тут же провалилась… В другое место. Не физически — это больше напоминало сон или чьи-то воспоминания. Перед ней Мероталь, в кандалах со странными символами, давит своими скованными руками на шею своего надзирателя, какого-то демона второго круга — а тот захлебывается в собственной крови. Такая красная… Сирше, правда, не привыкать. — Где она?! — рявкнул Джон. — Ты же понимаешь, что я сейчас убью твой сосуд, ты не найдешь новый, и твоя душа будет поглощена Властелином? Скажи, куда ее увели, и я отпущу… Демон второго круга покачал головой — это было его последнее действие. Безжизненное тело упало на пол, но тут, появился второй — он попытался впечатать Джона в стену своей энергией. Мероталь лишь скривился, как от легкого ветерка, и занес скованные руки за головой демона, оказавшись у него за спиной. — Не следовало вам делать эти чертовы кандалы такими тяжелыми. Хрясь! Проломленный череп и еще одно тело. Джон бежал. Сирша вырвалась из видения — Властелин отпустил ее, отошел и снова сел за стол. Он смотрел за ней, наклонив голову и отпив немного своего любимого вина. Она следила за ним. Что он сделает через минуту? Мероталь сбежал, и он был в опасности… Как он один, закованный, сможет одолеть Властелина? Надежда была на Сиршу и Томаса — если вдруг он все же решит появиться. — Как вам шоу? Ради вас он уже убил двоих. Надо было сказать ему, что его все равно сюда приведут, — цокнул Властелин. — Нечего марать костюм. Треск двери — Джон вбежал, закованный. Но Властелина это ничуть не удивило. Он лишь встал со стула, облизнул губы и указал рукой на стул, чтобы он сел: — Ну здравствуй, сын мой. Еще один почетный гость сегодняшнего вечера. Мероталь сел рядом с Сиршей — как только он увидел ее, ему стало легче, и его гнев поубавился… не до конца, в ее спине до сих пор торчали осколки. Властелин смотрел на них обоих, играючи с их эмоциями, словно кошка с мышкой. С его губ снова сорвалось презрительное: — Вряд ли тебе будет удобно есть в этих… штуках. — Я не голоден, — фыркнул Мероталь. — Тогда, надеюсь, вы не станете возражать, если я поем. Вы только посмотрите на эти блюда! Властелин принялся за еду. Он жадно вгрызался в мясо, чавкая так, что Сирше захотелось выстрелить себе в голову… Соус капал на стол, Азал’Алор слизывал его прямо со скатерти, потом громко хлюпал вином. Все-таки Властелин не отличался манерами, хотя казался возвышенным существом. Неужели жадность и жажда крови так затуманили ему разум? Нет, он чувствовал себя слишком уж комфортно. Наконец, Властелин оторвался от очередного стейка, вытер пальцы скатертью и обратил внимание на них: — Мне интересно, что бы вы делали, если бы я вас не нашел? Бежали бы? Наверное — все равно вам бы не осталось ничего другого. Удачно, что я вовремя обратил внимание на происходящее… Разрыв связи с демоном первого круга сложно не заметить. — Я не демон, — нахмурился Джон. — Я — Аспект. — Ты был Аспектом, Альморет. Креоса больше нет, и нет установленных им порядков. Властелин закрыл глаза, затем открыл и снова устремил взгляд на Джона: — На этот раз последствия будут намного серьезнее. Мероталь был скован, но не сломлен. Он посмотрел на Азал’Алора, чувствуя, как кандалы блокировали его энергию, но внутри у Мероталя все равно кипела его сила духа, готовая перелиться через край. Это и случилось — он насмешливо посмотрел на Властелина, видя лишь человека, возомнившего себя богом, и ответил: — Ты не можешь убить ни меня, ни ее. Знаешь, почему? Меня создал Креос, а не ты. Хоть он и вселился в тебя, тебе так и не открылись все тайны мироздания, да? Ты просто жалок. Это было… Ошибкой. Из глазниц Властелина потекла кроваво-красная, зловещая энергия — она же и обвила все его тело. Он встал со стула, угрожающе посмотрел на Джона и Сиршу, дернул бровью и вскрикнул: — Я жалок?! Ты забыл, кто сейчас в кандалах?! Властелин оказался за спиной Сирши, и Мероталь понял, что совсем не может пошевелиться. Рэйберн тут же вскочила со стула, с яростным криком набрасываясь на Властелина… И отлетела на пол, в сознании, но недвижимая, как соломенное чучело. Азал’Алор подступил ближе к ней, взял ее за ворот платья, потянул к столу и усадил на стул. Снова. Ее тело снова было во власти мужчины — уже в третий раз в ее жизни. «Насильник, немец-садист, теперь Властелин демонов… Пиздец, блять». — Я не планировал убийство — зачем мне терять поставщика душ? Но я сломаю тебя, Альморет. И наша маленькая гостья мне в этом поможет. О, сколько всего я для нее запланировал! Властелин схватил Сиршу за волосы, заставляя ее запрокинуть голову. Она не могла бороться, не могла говорить, вообще ничего не могла, и это ее убивало. Рэйберн существовала, чтобы драться, а сейчас, в самый ответственный момент, этот чертов Властелин играл с ней, как с куклой, пока она не могла поднять и пальца. Начал относительно легко — просто больно, внезапно, ущипнул ее шею. — Блять… — Сирша подала голос, очень тихо и измученно. Она не могла дышать, хоть Властелин ее не душил. Все воспоминания прошлого вернулись к ней одним махом — и такая же хватка ее насильника, заставлявшего ее когда-то давно открыть для него рот, и «моя девочка» Нойманна, его же порезы на ее груди… Рэйберн рыдала и не могла ничего, совсем ничего с собой поделать, хоть и чувствовала, как к ней потихоньку возвращается возможность двигаться. — Видишь, как плачет? Спаси ее. — Властелин обратился к Альморету. — Что, не можешь пошевелиться? Джон сидел на месте. Его тело было будто приковано к стулу, и Властелин наслаждался его беспомощностью. Сирша смотрела на Мероталя, плача и пытаясь хоть как-то совладать с собой, но все, что случилось с ней до этого дня, сыграло с ней злую шутку… Черт, да даже прикосновения Нойманна по сравнению с этим казались нежными объятиями. — Я, знаешь, даже рассматривал помилование, но ты начал грубить. Ее страдание — твое наказание. — Властелин сжал вторую руку на горле Сирши. — Я не планировал начинать так рано. Все же, я только поел. Но раз уж так… С чего бы начать? Властелин нагнулся к Сирше. Движение вернулось к ней, но видимо, лишь затем, чтобы она, в попытках вырваться, навредила себе еще больше. Азал’Алор вдохнул запах крови на ее коже, облизнул губы… И тут же, его язык оказался на ее шее. Сирша дернулась от отвращения, зарыдала снова — а вдруг он знал, чего она боялась, и рассматривал изнасилование в качестве возможной пытки? «Я не позволю. Нет. Больше никогда!» Властелин ошибся, отпустив контроль над движениями ее тела. Сирша схватила вилку и вонзила ее в его глаз, резко, больно, чувствуя, как его глазное яблоко начало вытекать прямо на вилку, а кровь — течь по ее руке. Раздался дикий, животный рык, глубокий и низкий. Сирша и Джон (Властелин отпустил и его) подорвались с места и побежали, не зная, куда. Рэйберн ни разу не видела это место, Мероталь лишь знал, что в любом случае, их догонят. Они оказались в какой-то комнате, спрятались за высоким диваном — его кандалы гремели, хоть он и пытался сделать так, чтобы звук прекратился. Пока их не нашли, Джон посмотрел на ее и прошептал: — Это конец, Сирша. Прости меня. Прости за все. Джон уже извинялся перед ней, но сейчас, перед лицом смерти, эта фраза разбила Сиршу еще сильнее. Она вытерла слезы, обняла его, прижала к себе. Джон ведь любил ее — Сирша все еще не отвечала ему взаимностью, но ей стало так жаль, что все сложилось именно так. Она посмотрела Джону в глаза, схватилась за его щеку и, наконец, ответила: — Прощаю. И ты меня прости. — Тебе не за что… Вдруг, перед ними появилась Мэанаир. Сирша, не зная, что на нее нашло, быстро потянула ее в их укрытие, не реагируя на протесты демоницы, и посмотрела ей в глаза: — Как обстановка? — Вас ищут по всему замку. Властелин… зол. Очень. Он принял свою истинную форму, и вам не жить. Мэанаир все еще сомневалась, стоит ли ей слушать Сиршу и Альморета, но не сбрасывала с себя руку смертной. Наоборот, Мэанаир зачем-то, сама не зная даже, почему, взяла Рэйберн за руку. Настало время ей обо всем рассказать, и Мероталь очень быстро поведал ей историю о сотворении мира. Лицо Мэанаир снова озарилось искренностью. Она шмыгнула носом, посмотрела на Сиршу и вдруг, нерешительно, переспросила: — Так значит, Любовь? Никакая не Ненависть. Мэанаир встала и отпустила руку Сирши. Она оглядела ее и Мероталя, вздохнула… Решение было принято. Теперь уже Мэанаир не будет бегать от своей истинной сущности и искать путь вернуть все как было. Она могла им помочь, и она сделает это. — Я задержу их. Скажу, что видела вас в другом крыле. Мэанаир исчезла, и Сирша снова перевела взгляд на Джона. У нее было много вопросов и слишком мало времени, чтобы их задать? Сможет ли Мэанаир вспомнить свое истинное имя? Поможет ли им ее ложь? Сирша, правда, запретила себе об этом думать и вернулась к ситуации. Им нужно было как-то придумать план и освободить Джона, и Сирша посмотрела на его кандалы. Они сияли красными символами, смутно на что-то похожими. Черт, что это было? Рэйберн положила на них свою руку и спросила его: — Как они действуют? — Сдерживают мою энергию. Символы похожи на тот язык, из которого образовалась метка Блюстителей, но я не уверен. Джон напрягся, пытаясь высвободить силу и разрушить оковы, но у него ничего не получалось. Может, Сирша попробует? Она не стала тратить время на то, чтобы спросить об этом вслух, и сконцентрировалась на своей энергии. Она вышла из ее тела — мягко, послушно, но разрушительно. Сирша чувствовала себя с ней одним целым, будто знала ее еще задолго до собственного рождения, еще в утробе матери. И энергия чувствовала к ее хозяйке то же самое — она взвилась вихрем, сложилась в плотный, сильный поток, и разбила кандалы надвое. — У тебя получилось… — удивленно посмотрел на свои руки Мероталь. — Да. Получилось. Энергия потихоньку вернулась в грудь Сирши, но та все еще чувствовала ее обнадеживающее присутствие. Кандалы были очень аккуратно разбиты — Джон мог бы притвориться, что они все еще сковывали его. Смогут ли они это использовать? Сирша посмотрела на Джона, и тот, тоже смотря на кандалы, вдруг сказал: — Они… Мы сможем использовать их еще раз. — На Властелине? — Гипотетически — да. Но лучше нам не быть амбициозными. Угрожающий рык начал приближаться. Сирша и Джон начали думать над планом. Это было слишком, слишком опасно, но у них не было ни времени, ни сил подумать над чем-то еще. Робертс поправил кандалы, чтобы это выглядело так, как будто он все еще был скован, и в этот самый миг… Дверь не открылась — слетела с петель. Властелин был в своем истинном облике. Он напоминал красный пар, и вместе с этим, был очень осязаем и громок. Азал’Алор не шел — плыл по полу, и Сирша, дрожа от страха и боли, вышла ему навстречу. Властелин кровожадно улыбнулся самому себе: — А вот и дама. Сиршу обвило этой алой, ужасно грязной, кровавой энергией. Она закричала — это ощущалось так, будто ее снова разорвало на части взрывателем, но много, много, слишком много раз. Рэйберн металась, кричала так громко, как только могла, а Властелин упивался ее болью. Хотелось захныкать. Хотелось позвать маму. Но вместо слез из ее глаз потекла кровь, а ее мать уже давно была мертва — все равно она ненавидела Сиршу при жизни, какая уж тут помощь. Рэйберн уже даже не понимала, исходит ли из ее горла крик, но вдруг, в воздухе послышался вопрос, непривычно гулкий и четкий: — Где он?! — Там… Сирше пришлось сделать над собой невероятное усилие, чтобы приподняться на локтях и показать на диван, за которым прятался Мероталь. Он не мог заступиться за нее — не сейчас. Им нужно было выждать подходящего момента, чтобы заковать Властелина. Азал’Алор схватил Джона — тот уже через секунду оказался в его ногах рядом с Сиршей. Мероталь смотрел на нее с болью внутри, и это чувство заполонило все его сознание, начало превращаться в ярость… Робертс знал, что это бесполезно, и все равно начал говорить: — Не трогай ее. Отпусти. В этом нет никакого смысла! — Он есть, Альморет. — Властелин смахнул каплю крови с щеки Сирши и облизал палец. — Это — и есть смысл. Ты будешь страдать, смотря на нее. Сирша не могла вздохнуть. То ли ее душили, то ли боль окончательно заполонила ее разум, но весь воздух покинул ее легкие. Рэйберн сдавленно зашипела, ее суставы будто загорелись невидимым адским пламенем, но она снова приподнялась на локтях, тихо рыдая — возможно, она уже сорвала голос. Властелин лишь засмеялся. Джон не мог сделать ничего, и Азал’Алор упивался этим: — Смотри же, Альморет. Сиршу пронзил новый приступ боли, но он прошел так же быстро, как и начался. Она упала, ударилась лицом о каменный пол, но села, дрожа и чувствуя, как кровь текла по ее изувеченному лицу и телу. Ей нужно было сделать что-нибудь, но пока что она могла только думать, и вдруг… «Он называет его Альморетом. До сих пор. Неужели он… не знает его имени?» Сирша уставилась на Азал’Алора. Если она была права, сейчас у нее появился рычаг давления на него. Может, тогда Джон сможет заковать Властелина? Рэйберн захныкала, чувствуя, как к ней возвращается голос, хоть и совсем немного, и сдавленно, кашляя, прошептала: — Вы не знаете его имени. Властелин заинтересовался — интересно, откуда такие выводы? Но Сирша была права, и он схватил ее за волосы, задирая ее голову вверх. Азал’Алор смотрел в ее раздраженные глаза, облизываясь; в них явно лопнуло множество капилляров, потому что они очень сильно покраснели. Что ж, пора бы ответить: — Не знаю. И не знаю имен других Аспектов. — Я… Я скажу. Только прекратите меня мучить. Интересно, знал ли Джон, что это блеф? Сирша всхлипнула, потянулась вытереть свои кровавые слезы, и Властелин рассмеялся ей в лицо: — Я думал, бессмертная террористка сможет вынести больше. Что ж, я слушаю! Сирша еще раз посмотрела на Мероталя — тот не подал виду, не показал ни одну эмоцию. Наверное, он все понял? Сейчас это было не важно. Рэйберн просто должна была сделать все, что от нее зависело, и ради этого, она склонила голову перед Властелином и попросила: — Пожалуйста, примите человеческую форму. Мне страшно, когда вы такой. Азал’Алор отказался бы, если бы настоящее имя Альморета не открыло бы дорогу к его уничтожению. Властелин кивнул Сирше, резко выдохнул, и алая энергия, его истинное лицо, сжались и исчезли внутри него. Джон оказался сбоку, попытался заковать его… Один он бы не справился. И тут, спасительным знамением, за спиной Властелина оказался Томас. — Что?! Вам меня не победить, глупцы! — Успокойся, отец. Мэанаир схватила Азал’Алора тоже. Он боролся, но против демона и двух Аспектов, к счастью, не мог ничего. Кандалы защелкнулись, и Сирша смогла встать с пола. Она подошла, смотря на когда-то Властелина, скованного и жалкого, и со всего размаху пнула его в пах, радостно, но тихо, хрипло, смеясь. — Отличный лоукик, — усмехнулась Мэанаир. — Удивлена, что у тебя хватает на это сил. Сирша чуть не упала, но Мэанаир схватилась за нее, и Рэйберн смогла устоять. Азал’Алор шикнул, посмотрел на нее злобно и вдруг, кандалы начали трескаться. Если из них смог освободиться Джон, освободится и он. — Имя! Джон, вспомни… — В тебе часть меня. Помоги… Сирша и Джон оба обратились к энергии. Они соединили свои силы воедино, воззвали к Креосу. Слышал ли он их? Эта молитва, быстрая и отчаянная, была их последней надеждой. Рэйберн дрожала, но продолжала, продолжала просить — то же самое делал и Мероталь. «Отец, прошу, услышь… Верни все как было…» Легкость. Космос. И никакой больше боли, и никакой больше крови — только знание правды. Треск кандалов вернул их в сознание, но у них на губах было имя. То самое имя, которое поможет наконец победить человека и достать из него бога. Было ли у них время? Нет. Но Сирша подошла к Азал’Алору и плюнула ему в лицо. — Я говорила, что историю пишут победители. Твою напишу я. И ты войдешь в историю, как очередной диктатор, что казался вечным, но был никем. Я слушала радиопередачи о смертях Гитлера и Сталина. Я читала, как труп Муссолини линчевали несколько дней. Я смотрела видео казни Чаушеску. Я пережила всех диктаторов прошлого столетия, переживу всех диктаторов будущего… И тебя, Эллонакс, я тоже переживу. Эллонакс закричал. Яростно, с болью, чувствуя, как разваливается его человеческое тело. Божественная суть, сам Креос, отделился от его души, и он, теперь уже просто никчемный людишка, упал на пол. Сколько тысяч лет он существовал? До этого мужчина, который выглядел лет на тридцать, сначала превратился в скелет, а затем — в груду пыли. — Это… все? Это все?! Сирша не помнила себя от радости, но снова закашлялась, захохотав слишком громко. Мэанаир держала ее, и ее лицо тоже менялось, приобретало все новые и новые краски и эмоции. Прежняя женщина с колючими карими глазами исчезла — ее место заняла румяная девушка с совершенно новым, искренним взглядом, полным радости и самой ее сути — Любви. — Мое имя — Эранаим. Сирша облегченно вздохнула. Теперь-то другие Аспекты тоже могли вспомнить свои имена, но сейчас ей было как-то не до них. На нее смотрел ее старый друг Мероталь, ее держала новая подруга Эранаим, а Томас стоял рядом, какой-то бледный и неправильный, но все равно, улыбающийся. — Томас? Эльтарон, что с тобой? — позвала Сирша. Джон зашептал «нет-нет-нет», подхватил друга, усадил его на пол. Томас не понимал, что происходило, но Мероталь понял все. Он заплакал, держась за друга, а тот лишь покачал головой и улыбнулся: — Все в порядке. Ничего было не в порядке! Демонов второго круга создал Эллонакс, а раз он испарился в пыль… Томас тоже не мог существовать. Сирша, несмотря на боль в израненном теле, подбежала к нему, склонила над ним голову и крепко его обняла. Хоть они не были хорошими друзьями, Томас несколько раз спас ее жизнь, и Сирша не хотела, чтобы он страдал. — Прости меня, Томас, — позвал Джон. — Меня звали Оливер. — Приятно познакомиться, Оливер. Джон и Сирша обняли своего старого нового друга. Он ушел быстро, но спокойно, с улыбкой на лице, и они отпустили его тело. А мужчина-сосуд, который был захвачен когда-то Эльтароном, проснулся, ничего не понимая, и воскликнул: — Что? Где я? Я сейчас в полицию позвоню! — Все хорошо, — улыбнулась Эранаим. — Позвольте вывести вас на улицу. Они вышли, а Сирша с Джоном остались наедине. Он перестал плакать, но уставился на небосвод из окна, пытаясь понять, был ли Оливер сейчас там, среди звезд. Рэйберн обняла его так крепко, как только могла, и Джон мягко поддержал ее, вытирая кровь с ее лица. Затем настало осознание. Если Властелин исчез, то Мероталь мог забрать свою энергию обратно. Но хотела ли этого Сирша? Джон не хотел ее отпускать — даже если она бы провела эту вечность, как его подруга, он был бы рад. Но Сирша могла хотеть иного. Кем бы Джон был, если не спросил бы, не дал ей выбор? — Я могу забрать у тебя энергию. Тогда ты снова станешь смертной и начнешь стареть… не так быстро, как он. А можешь остаться бессмертной, если хочешь. Сирша ахнула — ее красные, потухшие глаза снова загорелись. Неужели она могла умереть? Наконец-то. Наконец-то она сможет упокоиться и воссоединиться с Блейном на небесах! Она увидит всех своих друзей, даже Лоуренса и Фридриха. Возможно, ей придется извиняться перед Йоке, но зато… Покой. Разве не этого она хотела? Сирша хотела умереть. Именно так, а не как-то иначе. На родной земле. Служа Ирландии, хоть ПИРА уже давно прекратила огонь, а в Официальной ИРА осталось слишком уж мало людей. — Я хочу умереть. Ты это и так знаешь, Мероталь. Джон кивнул, изо всех сил пытаясь не показывать, как ему хотелось взмолиться, чтобы она передумала. Сначала ей нужно было регенерировать в своем бессмертном теле — смертное бы не справилось с таким количеством ран. Эранаим как раз вернулась одна, и Мероталь тут же махнул ей рукой: — Помоги достать из ее спины стекло, а то кожа заживет вокруг осколков. Скоро Сирша станет смертной — лучше, чтобы она сделала это в нормальном состоянии. Эранаим удивилась — она была рождена бессмертной и никогда бы не поняла, зачем отказываться от такого дара. Но она на то и была Аспектом Любви, чтобы никогда уже не осуждать… Эранаим лишь встала за спиной Сирши, наблюдая, как иллюзия платья рассеивается, а форма ПИРА возвращается на место, и пошутила: — Сто тридцатилетняя террористка теперь смертная девочка? — Не называй меня так, — цокнула Сирша. — В первую очередь, я солдат. Террористка я только для англичан. Кажется, к ней вернулась былая гордость! Сирша теперь точно знала, что сможет состариться и умереть в родной Ирландии, и любовь к этому острову снова расцвела в ее душе. Рэйберн ойкнула, чувствуя, как из ее спины выходят осколки, и как по коже течет кровь… — Регенерировала? — Вроде бы да. Фиолетовая вспышка. Снова. Но теперь ее старая подруга шептала ей не «привет», а «прощай», и ее тело снова ощущалось воистину живым. Сирша отдышалась, смотря на Джона и Эранаим, и упала на пол без сознания. Эранаим посмотрела на спящую девушку, и они с Джоном потащили ее в больницу. Все закончилось. Чтобы продолжиться — теперь уже по-новому, теперь хорошо.