Человек

— А?! Сирша тут же напряглась и развернулась одним резким движением — перед ней стоял высокий темнокожий мужчина в очках и свитере. Он сконфуженно посмотрел на нее и одухотворенно — на книгу, которую Одри держала в руках. Что ж, видимо, он не был маньяком, но черт, чего он от нее хотел? — Извините, мадемуазель! — Мужчина выглядел так, будто ему приходилось сдерживать свое волнение. — Просто мне очень нужна эта книга, которую вы держите. Очень-очень, это вопрос жизни и смерти! Сирша выгнула бровь и просто отдала ему книгу; вместо этой, она взяла другую и села за столик посередине читального зала. Странный был человек! Ну и ладно, это не ее проблема. Рэйберн сама даже не знала, могла ли она вообще найти хоть что-то отдаленно похожее на клан Блюстителей. За ее спиной снова послышалось движение: по звуку шагов Сирша тут же поняла, что это был тот же самый человек. Черт, неужели он опять заберет у нее книгу? Разве ему не хватило той? Но нет, мужчина широко ей улыбнулся, отдал ей книгу и, слишком уж громко для библиотеки, произнес: — Спасибо-спасибо-спасибо! Правда, я вам очень благодарен. Я уже нашел то, что хотел, берите. — Да не за что, — смутилась Сирша. — Это было важно? Его карие глаза загорелись; мужчина неловко поправил очки и сел рядом с Одри. Кажется, он действительно светился, когда изучал… что бы это ни было. Вряд ли простой человек зайдет в отдел, связанный со сверхъестественным и демонами. Сирша скептически посмотрела на него, и он тут же начал оправдываться: — Вы только не подумайте, что я здесь за практическими руководствами по вызову демонов! Тут бывают такие, конечно, но я не из них… Я вообще научную работу пишу — теология, вот. — Интересно. Но… эта книга про демонов, разве нет? Сирша пожала плечами и отложила свою книгу в сторону. Теолог, пусть и немного странноватый, мог ей помочь. Даже если большинство людей не имело ни малейшего представления о демонах и Блюстителях, может, он мог совершенно случайно подсказать ей фантастический роман, в котором будет описано что-то подозрительно похожее на настоящее устройство мира. — Да, меня больше интересует демонология… В смысле, я не считаю, что демоны реально существуют, но интересно же! На факультете будут не в восторге, но может, если комиссия подобреет, я смогу стать магистром! Бывают же умные люди! Интересно, у всех них свои тараканы в голове? Сирша сама не была глупым человеком: за всю свою бурную молодость, полную убийств и тюремных сроков, она как-то умудрилась выучить немецкий и изобрести несколько новых устройств взрывателей. Рэйберн могла бы стать отличным инженером, но теперь, когда она стабильно раз в десять лет меняла имя и паспорт, у нее не было смысла идти в университет. А еще она не бегала по библиотекам и не умоляла незнакомцев оставить ей какую-нибудь книжку. Что ж, может это и к лучшему. — Я Одри, кстати, — представилась Сирша. — Вы… интересный. — Марсель. Думаю, вы хотите сказать «странный», да? Да. Но Сирше нужно было подружиться с Марселем и как-то уговорить его рассказать ей чуть больше — правда, у этого рот и так не закроется. Рэйберн покачала головой, улыбнулась своему новому знакомому и посмотрела ему в глаза; Марсель пожал плечами и вдруг спросил: — А что вы здесь ищете? Может, смогу помочь. Отлично! Сирша подумала, как выразить простыми словами то, что на самом деле искала — она не могла назвать слово «Блюститель», но могла его описать. Рэйберн улыбнулась Марселю, кивнула ему и спросила, притворяясь, что ничего не знает об этой теме: — А есть ли… такие организации, которые боролись с демонами? Какие-нибудь старые. Века так семнадцатого или может, раньше. Честно, у меня нет конкретной даты. Марсель посмотрел куда-то в сторону и замолк, вспоминая что-то. Это было такое размытое и одновременно специфическое определение, что он даже не мог понять, о чем конкретно ему стоит рассказать сначала. Сирша невольно рассмотрела Марселя: он был чуть выше ее, носил короткую стрижку и был одет в красную водолазку с бежевыми брюками. Вдруг, Марсель кивнул сам себе, довольно улыбаясь, и подмигнул Одри. Он не стал ее разглядывать, а вместо этого просто оглянулся на стеллажи с огромным количеством книг и усмехнулся: — Ну, знаете… По сути, даже церковь может подойти на ваш запрос. Но вас вряд ли интересует Библия, поэтому я хочу предложить вам кое-что еще. Подобные культы были в Древней Греции, в европейском средневековье тоже… Почитаем вместе? Почему нет? Сирша ничего не понимала в Древней Греции или чем-то там еще, а Марсель, хоть его собственные знания, возможно, и были всего лишь сборником человеческого воображения, все же мог дать ей хоть какую-нибудь информацию. Марсель взял несколько книг, они сели рядом, и Сирша слушала все его объяснения о различии природы демонов и даймонов; кажется, Марсель не был таким уж странным, а все эти рассуждения не были такими уж скучными. «Надо бы взять его номер». С тех пор, как Блейн умер, Сирша стала какой-то циничной — по крайней мере, по отношению к мужчинам. Она могла спокойно общаться с Джейми, не преследуя какой-либо корыстной мысли, но что Марсель, что Дариус появились в ее жизни только для того, чтобы помочь ей получить больше знаний о ее ситуации. Сирше, кажется, совсем не было интересно, что думали и кем были ее новые знакомые, и это ее смущало. Тридцать пять лет назад у нее были настоящие друзья и семья, а теперь Сирша потихоньку превращалась вот в это. — Марсель, дай номер. Может, еще почитаем. Марсель нервно рассмеялся и протянул Одри какой-то скомканный листочек бумаги, на котором он забыл написать свой номер. Он тут же пожал плечами, хлопнул себя по лбу и, достав ручку, наконец выполнил ее просьбу. Марселю было стыдно за свою неловкость, и это было видно, но его новой знакомой, кажется, было плевать? Он попрощался с ней, вышел из библиотеки, и Сирша вскоре тоже пошла домой. Делать было нечего — это было воскресенье. Сирша вспомнила о Джейми. Вдруг ее подруга была свободна? Почему-то Рэйберн захотелось ее увидеть: может, она просто хотела напомнить себе, что такое настоящая дружба? Нечего об этом думать — у Сирши все равно не было ответа. Она быстро набрала Джейми, они поболтали и договорились встретиться в их любимой кофейне. Сирша пришла раньше и все-таки заказала Джейми ее любимый фисташковый макарун, чтобы Чжао не мучилась от чувства вины. Почему она так корила себя за то, что любит поесть? Сирша никогда бы не смогла отказать себе в еде — даже спустя столько лет сытой жизни Рэйберн иногда вспоминала те холодные ирландские вечера, когда она ложилась спать еще до заката, чтобы не чувствовать голод. Для Сирши еда была благом, но Джейми все еще не могла избавиться от своих комплексов; что ж, это не дело Сирши, и она не собиралась ее осуждать. — Ой, это мне? Спаси-ибо! Джейми радостно прожевала свой десерт и взяла кофе, отпивая глоток. Но по ее лицу было понятно, что что-то было не так. Сирша улыбнулась подруге, откусила немного от своего сэндвича, но продолжала смотреть за ее лицом — Чжао не смогла долго притворяться и грустно вздохнула. — Что такое? — Зоэ… Черт, опять эта Зоэ! Сирше обычно не было никакого дела до личной жизни ее подруг, но Джейми срочно нужна была помощь. То ли из-за своих комплексов, то ли по другой причине, Чжао постоянно возвращалась к Зоэ, а она, пользуясь этим, относилась к ней, как к дерьму. Сирша тут же потерла виски, сразу выпила всю свою чашку кофе и продолжила слушать; иногда отношения Джейми развивались слишком быстро, и Рэйберн не успевала за событиями. — Опять поссорились. Я не понимаю, что со мной не так. Вроде я и отдаю ей все, что могу, а этого недостаточно. Зоэ все равно не хватает внимания. «Бля, как же хочется курить…» Нужно было выбирать столик снаружи, но внутри уже не покуришь — во Франции можно было, конечно, но рядом с ними сидела беременная женщина, и Сирше стало как-то стыдно. Рэйберн достала жвачку, чтобы хоть чем-то занять рот, и вдруг ответила: — Пусть она идет нахуй со своими запросами. Не думала, что она просто тебя не любит? Лицо Джейми тут же побелело, но Сирша чувствовала, что должна сказать ей правду. Рэйберн не любила врать — она не делала этого уже столько лет, с тех пор, как Блейн узнал, кем она была на самом деле. Сирша уже не считала свои новые личности враньем, как раньше: да, ее не звали Одри Флеминг, и ей было далеко не двадцать один, но это было необходимо, чтобы выжить. Особенно если этот чертов амулет не работал так, как надо. — Может, и любит, конечно, но не так, как тебе надо, — продолжила Сирша. — Зачем тебе отношения, в которых ты постоянно чувствуешь себя виноватой? Зоэ позволяет себе вещи похуже. Как-то раз, когда Джейми и Зоэ вновь сошлись, Чжао попробовала примирить ее и Сиршу. Они пошли в какой-то ресторан: сначала Зоэ накричала на официантку за «недостаточно горячий кофе» и маленькое пятно от соуса на краю тарелки, потом она кидала на Сиршу недовольные взгляды весь вечер и вела себя так, будто Рэйберн была ей что-то должна. Как Джейми вообще жила с таким человеком? Ей нужна была девушка получше; Сирша, правда, не собиралась ей быть, но ее вполне устроила бы роль подружки невесты. — Грубо. Но знаешь, мне все больше кажется, что ты права. — Джейми вдруг тоже допила свой кофе и встала из-за стола. — Я подумаю над этим, а пока давай отвлечемся… Через десять минут Сирша поняла, что Джейми привела ее в магазин одежды — у Чжао была даже карта постоянной клиентки. Этот бутик выглядел очень дорого, и Рэйберн просто могла бы зайти к Мартине и получить вещь вдвое дешевле и лучше по качеству; Блейн многому ее научил. Сирша как-то не хотела ничего покупать, но все же, чисто ради приличия, она прошлась туда-сюда… Вдруг, ее взгляд упал на одно из платьев, оливково-зеленое. Сирша взяла вешалку в руки, осмотрела наряд, и почувствовала, как память переносит ее в далекий тысяча девятьсот шестьдесят пятый, когда она пыталась выбрать себе свадебное платье. Рэйберн сразу поняла, что не хотела белое — у нее была желтоватая кожа, и ей не нравился контраст, который это создавало между ней и тканью. Но ни в одном из свадебных салонов она не нашла того, что хотела; в обилии белого она еле как нашла пару розовых платьев, но они ей сразу не понравились. Сирша уже сдалась и хотела выйти замуж в форме ИРА — так когда-то поступили Дуглас и Хлоэ. Но на фоне Блейна в парадном костюме Сирша в военной форме смотрелась бы как-то глупо… Еле как, после работы, она нашла в обычном магазине платье, которое было похоже на ее когда-то любимое, зеленое с белым воротником — Сирша постоянно носила его, пока ее не похитил Нойманн. То платье, в котором она вышла замуж, все же отличалось, но Сирша чувствовала себя в нем, как дома. За три дня до свадьбы, когда Сирша еще раз примеряла свой наряд, в их спальню вошел Блейн. Тогда он обнял ее, поцеловал в щеку, даже не подозревая, что только что увидел, но его неведение не продлилось недолго. Всегда внимательный Рэйберн вдруг взял и решил спросить: — Новое платье? Почему мне не сказала, я бы сшил… — Ага, еще б ты на мое свадебное пялился- ой. Сирша уже не верила в приметы; Блейн тоже. Оба тогда рассмеялись, обнялись снова… Черт, Рэйберн отдала бы все, чтобы вернуться в ту беззаботную пору, когда ее муж был здоров и молод, а она сама проводила большую часть своего времени на любимой работе, среди настоящих, преданных друзей, которые в случае чего закрыли бы ее собой. Как же Сирша скучала. Ей пришлось заставить себя оторваться от этого чертового платья, которое все равно стоило слишком дорого; а еще из спины торчала нитка… Которую Блейн не смог бы отрезать — прямо во время шоу, зная, что Сирша просто искала предлог, чтобы встретиться с ним. — Одри, ты чего? Сирша вытерла нос, притворяясь, что на нее просто напала аллергия, и улыбнулась Джейми. Чжао все же взяла себе пару платьев, расплатилась, и они вышли на улицу, вдыхая холодный ветер. Рэйберн подмигнула Джейми, улыбнулась ей и вдруг сказала: — Знаешь, я домой пойду. Аллергия страшная, пыльца… Джейми, кажется, не поверила, но Сирше было уже плевать. Она быстро попрощалась с Чжао, села на автобус, и уже через десять минут стояла у бутика своей дочери. Почему-то Рэйберн срочно понадобилось ее увидеть, но Мартина не была ее отцом на этапе знакомства — Сирше не нужен был предлог, чтобы увидеть свою (уже не совсем) маленькую девочку. Мартина, увидев Сиршу, тут же закрылась на обед и отвела ее в подсобку. Сирша обняла Мартину, нежно поцеловала ее в лоб и всхлипнула, уже не скрывая, как она все-таки скучала по тем временам, когда все было легко… Мартина моргнула, посмотрела вверх на Сиршу и удивленно спросила: — Мам, ты чего это? — Да что-то давно мы не виделись. Я люблю тебя, знаешь? Твой папа бы гордился. Мартина все поняла, как только Сирша сказала «твой папа». Мама сильно скучала по Блейну, и вряд ли могла когда-нибудь это пережить. Мартина тоже часто вспоминала отца, но ей, обычной смертной женщине с таким же обычным парнем, было намного легче. Она развивалась вместе с миром, старела… а Сирша так и оставалась прежней. Жизнь будто проходила мимо нее, а смерть, уже давно оставшаяся за горизонтом, смеялась ей в лицо всякий раз, когда Сирша искала покоя. Как тут пережить потерю, если за ней непременно последует другая? — Мам, да все хорошо будет. Я тебя тоже люблю. Пойдем чай пить. Мартина жила там же, где и работала — переняла традицию у отца. На кухне их встретил Дерек, парень Мартины, и тут же заварил им чай; Сирша улыбнулась ему и села за стол. Все-таки хорошо, что у нее осталась хоть какая-то частичка семьи! Лучше уж видеться с дочкой в секрете, чем полностью потерять с ней связь. — Знаешь, мам, а мы тут это… котенка завели. Дерек подмигнул Мартине и тут же принес их новое приобретение — очень худого рыжика месяцев двух от роду. У него был заломанный хвостик, но он выглядел счастливым и громко мяукал, сидя в руках своего «отца». Мартина встала, тоже погладила котенка и представила его Сирше: — Это Дуглас. — Помню я одного Дугласа, — усмехнулась Сирша. — Ты ему за ноги любила хвататься и кричать «ура». — А еще его сын окунул меня в унитаз. Рэйберн могла бы оплакивать МакАлистера, и когда-то давно так и делала — но теперь, когда боль притупилась потерей Блейна, Сирше не хотелось вспоминать плохое. Дуглас был настырным и веселым человеком — если бы он узнал, что Сирша плакала по нему, он бы воскрес только для того, чтобы задушить ее во сне. Рэйберн вспоминала анекдоты, которые они друг другу иногда рассказывали, крики англичан, над которыми они смеялись… Черт, даже косой взгляд его жены после их командировки в месяц, во время которой Дугласу чуть не раздробило ногу — дело даже не в чертовой лодыжке, а в том, что они делили комнату месяц. «До сих пор не понимаю, что за хуйня. Не ебались же…» Сирша скучала. Но вспоминать друзей было в тысячу раз легче, чем Блейна. Рэйберн поздно пришла домой — у двери ее ждал почтальон. Интересно, что случилось? Ей не слали писем, но почтальон настаивал на своем. Ладно, что уж… Сирша взяла конверт; черный, из красивой бумаги, он не выглядел, как обычное письмо. Открыв его, Рэйберн протерла глаза, вздохнула и отпрянула от страха… Это было письмо от него. От Лашанса. Точнее, от Джона. «Дорогая мадемуазель Флеминг, Наше знакомство завершилось на неприятной ноте, о чем я искренне сожалею. Мне бы хотелось формально перед вами извиниться и пригласить вас на один занимательный благотворительный вечер. P.S. Вам нравится «Призрак оперы»?» Внутри конверта даже лежало отдельное приглашение на какой-то бал-маскарад. Сирша носила достаточно масок — достаточно было просто пересчитать количество всех ее паспортов и имен. Это приглашение больше походило на ловушку: разум Сирши твердил ей, что Джон уже не был собой, он потерял память, он мог быть опасен… Но ее сердце хотело совсем другого — Сирша чувствовала, что должна была найти своего друга и попытаться его спасти. Черт побери, да когда это все закончится?!