Человек

Сирша уже сидела в баре, но Дариус все не появлялся — обычно ее бесили опоздания, но теперь, когда она провела весь день за работой и поездками туда-сюда, ей хотелось подумать о том, что произошло с Джоном. Рэйберн снова достала телефон, снова зашла на тот сайт психологической помощи, открыла профиль «месье Лашанса»; кое-что вдруг начало ее смущать. Джон то ли не был популярным специалистом, то ли принимал далеко не всех и не всегда. Первый вариант можно было сразу отбросить в сторону — несмотря на слишком малое количество посетителей (которое было почти невозможно в мегаполисе), у профиля был высокий рейтинг и слишком уж много хороших отзывов. Оставалась вторая версия — но почему тогда Робертс, очевидно потерявший память, принял именно Сиршу? «Может, все из-за фото в моем профиле? Наверное, Джон отдаленно помнит, что был знаком с Сиршей Салливан, но не знает, что это я.» Вдруг, Сирша почувствовала движение справа — резко обернувшись, она увидела Дариуса. Он был одет в ту же одежду и носил ту же прическу, что и вчера, а еще он был абсолютно трезв, несмотря на обстановку вокруг; Сирша сама уже успела выпить пару кружек пива, пока ждала его. Дариус уже было хотел сесть с ней рядом, но вдруг, прямо рядом с ним и Сиршей, икая и еле как закрывая рот рукой, прошел вусмерть пьяный мужчина. — Эй! Сирша тут же встала — черт, да она сама иногда оказывалась в подобной ситуации. Бедолаге надо было помочь и хотя бы постараться вывести его на свежий воздух. Дариус одобрительно кивнул и взял мужчину за плечо. Действовать нужно было быстро: мужчина был пьян и выглядел так, будто его сейчас стошнит. Вдруг, прямо напротив них появилась темнокожая девушка в неоново-зеленом брючном костюме. Она увидела мужчину, которого они тащили, раздраженно вздохнула и покосилась на дверь — кажется, у нее был план. Девушка пробормотала что-то вроде «я сейчас», ушла, и совсем скоро вернулась с другим мужчиной, сильным и высоким — тот вынес человека на улицу, а сама эта девушка обернулась на Одри и Дариуса: — Черт, спасибо. Николя — идиот, прибила бы. Три недели бухает и бормочет что-то про время платы и какие-то контракты. Сирша и Дариус оба заметно насторожились — видимо, жертвой потерявшего память Джона была не только она. Рэйберн уже точно знала, что ее новый знакомый знал о демонах и сделках, но раз уж он еще не начал об этом говорить… Сирша кивнула незнакомой ей девушке, пожала ей руку и подмигнула: — Не за что. Девушка оглянулась, подошла ближе к Одри и наклонила голову; на ее чуть опухшем лице появилась хитренькая ухмылка. Черт, ну и чего она хотела? Явно не отблагодарить их. Но Сирша ждала, пытаясь понять ее намерения — она была не на поле боя и не на переговорах с MI5. В мирной жизни, с обычными людьми, в доводах и действиях спешить было нельзя. — У меня есть кое-что. Для развлечения, — подмигнула девушка. — Могу скрасить ваш вечер… даже со скидкой. — Спасибо, не нужно. — Дариус вдруг вступил в разговор, взял Одри за рукав и потянул ее к лестнице, чтобы уйти на крышу. — Хорошего вечера. Сирша не любила, когда чужие люди вот так таскали ее — железная хватка на ее рукаве напомнила ей про Нойманна. Но еле как совладав с собой, Рэйберн все же пошла за Дариусом на крышу, пытаясь не обращать внимания на все оскорбления, которые девушка бросала им вслед, будто забыв, что благодарила всего минуту назад. — Здесь спокойнее, — выдохнул Дариус. — И нет никого. Они стояли на крыше; небо было застлано серыми облаками, но дождь, будто решив дать себе перерыв, отказывался литься на землю. Тем лучше — сейчас они могли остаться одни и поговорить обо всем, что знали. Но выложит ли Дариус все просто так? Нет. Сирша тоже не собиралась — она все еще хотела остаться в безопасности, и Дариус пока не вызывал у нее доверия, как и она у него. — Прежде чем мы начнем, я хочу убедиться, что не раскрываю всю эту информацию тому, кому не следует. И что теперь делать? Им обоим нужна была информация, которую они могли получить только у друг друга. Сирша не могла просто начать угрожать — тогда Дариус мог бы взять и отказаться говорить вообще. Ей нужно было научиться жить, как мирные люди, черт… Рэйберн даже не могла привыкнуть к отсутствию ножей и взрывчатки у нее дома, о каких манерах общения идет речь? Но все же, Сирше нужно было надавить. Хотя бы попытаться. — Я не собираюсь тебя умолять. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о чем-то, я хочу того же самого. Твое дело, идти на контакт или нет. Дариус ударил себя по лбу. Одри загнала его в тупик, и он сам был в этом виноват. У него были секреты, черт подери, но кажется, она тоже обладала ценной для него информацией. Иначе он бы не появился, не следил за ней все эти два дня, которые она ходила к Лашансу. Дариус должен был как-то убедить Одри говорить, но видимо, пока он сам не начнет, Флеминг не проронит ни слова. Что ж, Дариус подошел ближе к ней и вдруг произнес: — Сыграем в игру. На ассоциации. Блять, как же Сирше хотелось ему вмазать! Всю ее бессмертную жизнь кто-то да играл ей — то Нойманн, который и стал причиной всего этого пиздеца, то Джон, хоть и с лучшими побуждениями, то теперь, как оказалось, сам темный Властелин. Еще и Дариус? Ну нет. Рэйберн угрожающе посмотрела на него, но это сработало не так, как она ожидала — вместо того, чтобы все ей выложить, Дариус прошептал: — Я начну! Мое слово — душа. «Чертов кретин». Что ж, раз уж он дал Сирше такое интересное слово… Почему бы все же не поиграть? Рэйберн хотела еще раз убедиться, что Дариус и правда знал про контракты и демонов. Может, у нее даже получится узнать, кто он такой? Сирша посмотрела ему прямо в глаза и уверенно, но без улыбки, ответила: — Сделка. Дариус широко распахнул глаза и даже отступил чуть назад — Одри знала. Ему нужно было узнать кое-что еще и сделать это так, чтобы снова не загнать себя в тупик и узнать о ней больше. Кто она такая? Заключила ли она сделку с Лашансом? Дариус выдохнул, кивнул ей и вдруг спросил: — Что насчет слова- — Твоя очередь. У тебя слово «сделка». Что ответишь? Не получилось. Ну что ж, Дариусу даже не пришлось задумываться над ответом — все и так было понятно даже по выражению его лица. Одри выглядела так, будто знала, что он ответит, и Дариус просто выпалил: — Демон. Сирша не удивилась, но уже точно поняла, что Дариус знал больше, чем обычные люди. Кем он был? Джон утверждал, что она была единственным бессмертным человеком за всю историю, а оснований полагать, что какой-нибудь другой демон влюбился в Дариуса и решил спасти его от смерти, не было. Рэйберн села на краю крыши, махнула Дариусу, чтобы он сел рядом, и тот, только спустя некоторое время, подошел к ней. — Я веду расследование. И я почти уверен, что этот Лашанс — один из них. Сирша повернула голову к Дариусу, теперь сидящему рядом, и кивнула. Что ж, она обещала, что начнет говорить, если он сделает то же самое — правда за правду. Подумав о том, что стоит рассказывать, а что нет, Рэйберн слабо улыбнулась и ответила: — Я хотела записаться к психологу. Нашла этого Лашанса — на профиле было очень мало отметок о посетителях, но отличный рейтинг и много отзывов. Я записалась. — Я знаю, что ты была у него во вторник и вчера, в пятницу. Дариус хотел спросить, что было дальше, но уже понял, что Одри бы просто ответила что-то в духе «твоя очередь». Ему нужно было рассказать ей хоть что-то, поэтому он отвел взгляд и выждал момент, когда Флеминг подтвердит его слова — он настал тут же: — Да. В первую встречу мы вроде как договаривались на десять-пятнадцать сеансов. А ты следил за его домом? — Пришлось. За все это время я ни разу не видел, чтобы он приходил или уходил. Плюс, если бы он и правда был практикующим психологом, то у него было бы множество клиентов на неделе, а не только ты одна — это только подтверждает мою догадку. Она одна? Сирша несколько раз моргнула, не веря своим ушам, но тут все стало на свои места. Так вот почему у «Лашанса» было так мало посетителей! Она была права, и он принимал только определенных людей. Наверное, Сирша и правда напомнила ему о его прошлой жизни… еще до того, как пришла на эту чертову консультацию. Но времени задумываться не было — Дариус не отступал. Он посмотрел на Одри, призывая ее продолжить свой рассказ, и она неохотно кивнула: — В первую встречу все было хорошо. Мне показалось, что я наткнулась на отличного психолога. Второй раз шел как обычно, но под конец… — Что предлагал? — перебил ее Дариус. — Вернуть моего любимого человека. Сирша снова почувствовала, как ее горло больно сжимается, и резко вдохнула, чтобы это прекратить. Дариус это заметил — обычно таким, как она, предлагали бы власть, величие… Одри выглядела слишком уверенной, слишком сильной; такие люди часто обладали нездоровыми амбициями. Но вернуть любимого? Видимо, Дариус ошибся в своих выводах. А демон-психолог был еще большим мудаком, чем остальные его собратья — он находил уязвимых людей и давил на больное, обрекая их на еще большие муки. — Ты согласилась? Если нет, то я просто хотел предостеречь тебя и убедить держаться от этого Лашанса подальше. Если да, то… что ж, я хотел бы узнать, существует ли способ расторгнуть контракт. Сирша не ответила — просто покачала головой. Дариус выдохнул; разговор снова зашел в тупик. С неба упала капля — всего одна, но большая, тяжелая, прямо между ними. Что теперь говорить? Оба ушли в себя, думая о чем-то, пока Дариус вдруг не понял кое-что и не спросил: — Как тебе удалось сбежать? Я думал, что демоны не отпускают потенциальных жертв… просто так. — Не ебу, — пожала плечами Сирша. — Я ударила его по щеке, и он вдруг очень громко заорал, будто я обожгла его. Тогда я просто взяла и убежала. Дариус оглянулся на Одри и скептически выгнул бровь. Что, черт побери, она несет? Разве демону могло стать плохо от простой пощечины? Даже если Лашанс был в своем человеческом обличье, демоны все же были бессмертными, почти неуязвимыми существами со страшными силами. Дариус цокнул и вдруг переспросил: — Заорал? Что, демоны это умеют? — Не хочешь — не верь. Я не собираюсь тебе ничего доказывать. Черт. Оба были на взводе — они лишь хотели информации, но не доверяли друг другу достаточно, чтобы свободно ей делиться. И Сирше, и Дариусу нужно было успокоиться; он первым пошел на контакт и вдруг перевел тему: — Что ж, он вряд ли станет тебя искать. После такого у него не получится заключить сделку — он слишком сильно тебя спугнул. «Лучше бы уже нашел. Заебалась я что-то бегать». Но Сирша, конечно, не могла этого сказать — тогда бы ей пришлось объяснять Дариусу, что этого мужчину она когда-то знала под именем Джон Робертс, и он дважды спас ей жизнь, хоть и без ее согласия и не самым лучшим способом. А еще тогда бы пришлось обмолвиться и о своем бессмертии. Ну нет. Чтобы Дариус не спросил ее чего-нибудь такого, Сирша решила его опередить: — Зачем тебе искать способ расторжения контракта? — У меня нет плана, — вдруг начал Дариус, смотря вдаль. — Но есть цель. Она досталась мне по наследству. Сирша не знала, что на это ответить, но видимо, Дариус просто хотел защитить людей от такой ошибки… Если только он сам не заключил контракт с демоном и не пытался спасти свою задницу. Ей стоило бы об этом спросить — они могли бы друг другу помочь. Но Дариус вдруг вздохнул и спросил ее первым: — Твоя ассоциация к слову… Клан? Клан? Это звучало необычно. Сирша посмотрела куда-то налево, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, кроме Шотландии и разных цветов клетки на килтах. Она могла бы, конечно, выпалить «Макинтош», но Дариус явно хотел не такого ответа. Сирша подумала еще и вдруг вспомнила, когда и где еще слышала слово «клан» — в той самой неизвестной ей квартире в Форрамо, когда Джон выдал ей амулет и перенес их с Блейном в безопасное место. — Блюстители? — неуверенно ответила Сирша. Дариус пошатнулся, и Одри инстинктивно схватилась за него, чтобы он не упал с края крыши. Черт, откуда она знала? Кем она была? Дариус должен был узнать, и тут же, чуть дрожа, спросил ее: — Ты одна из них? — Нет. Знаю, что такие существуют… ну или, существовали. Ты о них знаешь? — Кое-что. Да. Они смотрели друг другу в глаза, не говоря ничего. Эта стена между ними ощущалась, как стойка на руках над бескрайней пропастью — оба рисковали, и тем не менее, без этого не могли достичь того, чего хотели. Эта натянутость между ними жутко изматывала: Сирша схватилась за свой амулет, чтобы сконцентрироваться и подумать, но вдруг, услышала голос Дариуса, дрожащий, будто на изломе: — Откуда это у тебя? И что говорить? Сирша не могла рассказать Дариусу про Джона и свое бессмертие, но может, могла поделиться хоть частью правды? Она снова спрятала амулет под кофту, огляделась, будто ища угрозу, и наконец ответила: — Мне его подарил один друг. Для защиты. — Но как он к нему попал? — нервно выдохнул Дариус. — А почему ты спрашиваешь? Почему Дариус так отреагировал? Все остальные люди, которые когда-либо видели ее амулет, вообще не обращали на него внимания — он выглядел как обычная подвеска, и правду о нем знали только Мартина и когда-то, Блейн. Сирше не пришлось долго ждать ответа на свой вопрос: Дариус вдруг закатал рукав своей куртки до предплечья и показал на участок кожи между татуировками. Приглядевшись, Сирша заметила маленькую метку, похожую на сигил на ее амулете — Дариус лишь ответил: — Потому что это кулон моего прадеда. Эта метка есть на коже каждого Блюстителя. Она искажает восприятие наших душ демонами, делает их менее привлекательными… — Постой, ты Блюститель? «Так и знала!» Так вот почему Дариуса так заинтересовал ее амулет. Если он выглядел так же, как и метка на его коже, все сходилось. Когда-то давно Джон рассказал ей, что получил этот амулет от одного человека из клана Блюстителей. Неужели Дариус мог быть его прямым потомком? Как же все-таки тесен этот мир! — Отчасти, — закатил глаза Дариус. — Как можно только отчасти состоять в клане? Дариус покачал головой — он не собирался сейчас об этом разговаривать. Ему нужно, важно было знать, как так вышло, что какая-то молодая девушка носила амулет, созданный его прадедом, и он тут же об этом спросил, наседая на Одри. Но Флеминг захлопала глазами, начала о чем-то думать, а потом вдруг взяла и ответила: — Подожди ты! Я ничего не понимаю. Как стать Блюстителем? — Есть только один способ — родиться с меткой. А в чем тогда проблема? Сирша сама видела эту чертову метку на внутренней стороне его локтя, он ведь только что ее показал! Разве этого не было достаточно? Рэйберн потерла глаза, пытаясь хоть что-то понять, и Дариус пояснил: — И я родился. Но моего прадеда изгнали из клана. Вместе с ним — и всех его потомков. Даже меня, хотя я тогда еще не родился. Но метки появляются на коже при рождении. Это… в крови. Ничего общего с формальным состоянием в клане. Изгнали? Черт, что вообще нужно совершить, чтобы тебя изгнали из клана, который, судя по всему, боролся с демонами? Сирша не знала, что и говорить, но решила сначала выслушать Дариуса: она ведь не знала ничего о внутреннем устройстве этих Блюстителей. Может, это клан не был таким уж белым и пушистым? Чтобы не теряться в догадках, Сирша прямо спросила: — Что случилось? — Не уверен, что должен об этом рассказывать… — вздохнул Дариус. — Что, тебе сделают что-то за то, что ты поделишься с человеком, который знает про демонов и частично в курсе про сам клан? — ухмыльнулась Сирша. Дариус закатил глаза, но в целом, Одри была права. Он потер виски, хрустнул шеей и на выдохе произнес, пытаясь хоть как-то убедить Флеминг не настаивать и прекратить просить рассказать эту чертову историю, которая все еще заставляла его кровь кипеть от злости: — Долго рассказывать. — Похуй. Я пришла сюда за ответами и без них не уйду. — Клану уже очень много лет. Если честно, я и сам не знаю, как давно он существует. Все в нем обладают знаниями, которые передаются из поколения в поколение: о демонах, об их системе, о сделках. О том, как от них защититься. «Лирика. Я ему про прадеда, он мне про знания…» Сирша никуда не торопилась, но это не значило, что она хотела сидеть тут до ночи, пока Дариус не соберется с мыслями. Ей нужно было получить ответы на вопросы, которые ее интересовали, а не выслушать длиннющую лекцию про весь клан и его наверняка богатую, древнюю историю. Поэтому Рэйберн улыбнулась Дариусу и вдруг задала вопрос: — Как так вышло, что твоего прадеда изгнали? — Он верил, что у Блюстителей есть какая-то миссия. Что мы не просто кучка семей со странными символами на теле. Что мы должны использовать все имеющиеся у нас знания, чтобы защищать людей от демонов. Другие… мягко говоря, не были согласны. У них были свои жизни, которые они ценили больше, чем какую-то призрачную цель во благо всего человечества. Им не хотелось рисковать и погружаться глубже в знания клана… — Боялись того, что могут там найти? — усмехнулась Сирша. — Я думала, что вы там чуть ли не святоши, а вот оно как… — Помолчи. — Дариус закатил глаза. — Да. Когда мой прадед в попытке кого-то спасти сделал что-то, что клан посчитал опасным, они изгнали его и его семью. — Но что именно он сделал? Может, это действительно было слишком опасно. Дариус покачал головой: нет, его прадед бы никогда не пошел на что-то, что могло бы кому-то навредить. Он лишь хотел сделать мир лучше и спасти человека, но к сожалению, клан Блюстителей был полон трусов. Только их семья, кажется, и могла бы противостоять демонам на самом деле, но у них почти не осталось ресурсов… — Я уверен, что он не сделал ничего плохого. Ничего, за что бы следовало его изгнать. И я считаю своим долгом продолжать его дело. Искать способы обезопасить людей. Делать хоть что-нибудь, но только не бездействовать, как остальные! Дариус посмотрел Одри в глаза — его взгляд будто зажегся ярким пламенем. Сирша сама выглядела так, когда служила в ПИРА… в моменты, когда убивала людей. Ее дело заставляло ее чувствовать себя живой, и кажется, Дариус был таким же, как она; только вот он хотел не уничтожать врагов своего народа, а обезопасить вообще все человечество. Были ли ее цели правильными по сравнению с его? Наверное, нет. Но Сирша уже привыкла оказываться на неправильной стороне истории, и могла бы идти по своему темному пути до конца, если бы не вся эта история с Блейном и ее бессмертием. — Значит, у тебя нет доступа к архивам? — отвлеклась Сирша. — Нет, но не из-за изгнания, — усмехнулся Дариус. — У Блюстителей нет архивов. Знания передаются устно, чтобы избежать их попадания «не в те руки». Самых способных тренируют с детства. Заставляют запоминать тонны информации. Таких немного; их зовут Хранителями. Остальным доверяют только часть знаний. «Будет весело, если кто-то из этих Хранителей что-то напутает!» — И что, так даже сейчас? Двадцать первый век на дворе. Есть же всякие шифры, чтобы защитить информацию. — Любой шифр можно взломать. Но не человеческий мозг. Сирше потребовались все усилия, чтобы не рассмеяться. Она видела, как пытают людей — как-то раз ей довелось увидеть Дугласа в работе. Бедняге англичанину переломали все кости, угрожали чем только можно… МакАлистер тогда шутил, что ему даже не пришлось особо стараться: ублюдок сломался всего через полчаса, плача и зовя мамочку. Черт, да ее саму когда-то пытали. Чертов Нойманн… До той первой консультации с «месье Лашансом» его голос часто мелькал у нее в голове, то и дело напоминая, как она, серийная убийца и террористка, рыдала и молила о быстрой смерти. — Люди легко ломаются. Очень легко. А еще человек может просто взять и что-то забыть, перепутать… — Когда тебя тренируют с детства, вероятность такого крайне мала. Но… да, проверить подлинность сказанного сложно. Мой прадед тоже был против этих устоев — он считал, что знания Блюстителей стоит обнародовать, чтобы все человечество знало об опасности. — Неужели за столько лет существования клана никто не перенес знания на какой-нибудь носитель информации? «Джон ведь как-то нашел старика-Блюстителя. Надо бы спросить у него, как… Когда к нему вернется память.» — Не знаю, — пожал плечами Дариус. — В моей семье не было хранителей. Мне доступны только обрывки этих знаний. Он снова посмотрел на амулет, висящий на шее Одри — она уже давно спрятала его под кофту, но Дариус все еще мог видеть веревочку вокруг ее шеи. Флеминг была странной женщиной. Она знала слишком много, носила амулет его прадеда, черт подери! А может, рассказать ей историю этого амулета, чтобы потом попросить у нее больше информации? Дариус наклонил голову и снова начал говорить: — Я знаю, что мой прадед провел много лет в попытках создать амулет, который защищал бы носящего его человека, даже если он не принадлежал к клану. Также знаю, что попытки успехом не увенчались. — Он работает, — возразила Сирша. — Но не так, как метки. Ты ведь сказала, что Лашанс хотел заключить с тобой сделку. Если бы все работало, как надо, ни один демон бы вообще на тебя внимания не обратил. Сирша закрыла глаза рукой. Теперь она не была в безопасности даже с этим амулетом? Черт. А что, если завтра за ней заявится целая свита демонюг во главе с ее повелителем? Она, конечно, не хотела больше бегать, но и в ад как-то особо не стремилась… Ей нужно было найти Джона, разобраться со всем, может, найти путь к спасению. «Ага. Размечталась, блять». — Слушай, мы в этом дерьме уже по уши, тебе не кажется? Я рассказал тебе, кто я такой. Теперь расскажи ты. «Еще лучше». Дариус, конечно, был прав. Сирша должна была рассказать ему хоть что-нибудь, чтобы не потерять с ним контакт. Может, этот недо-Блюститель ей пригодится? А еще Дариус, кажется, был неплохим человеком. Они были чем-то похожи. Наверное, Сирша могла бы с ним подружиться? Но не сейчас — Рэйберн, хорошо подумав о том, что могла бы рассказать, ответила: — Амулет мне не для того, чтобы скрывать душу от демонов. У меня есть некий… дар, назовем это так. И демоны хотят им обладать. «Ага, дар. Муж умер, дочь выйдет на пенсию лет через десять…» — Похоже, ставки для тебя действительно выше. Спасибо, что рассказала. Сирша ничего не ответила: так они и стояли, не проронив ни слова, пока Рэйберн не поняла кое-что важное. Ей нельзя было терять его — вряд ли ей случайно подвернется еще один Блюститель. Сирша посмотрела ему в глаза, выдохнула и попросила: — Дай телефон. — Не думаю, что это было бы разумным решением, — смутился Дариус. — Но если понадоблюсь, меня знает Гайка, она здесь постоянная посетительница. Сможешь поговорить с ней и узнать, как меня отыскать. Дариус кивнул, скомканно попрощался и ушел по пожарной лестнице. Выкурив пару сигар, Сирша тоже ушла домой — ей нужно было переварить все, что произошло с ней за день. Она легла в постель, но уже привычно для себя, долго не могла уснуть, думая то о том, то об этом… «Блять, Джон, что они с тобой сделали?» В первый год ее жизни с Блейном ей постоянно снились кошмары. Сирше чудилось, что Джона пытали, но смотреть на это было гораздо страшнее, чем на нож в руках одного проклятого немца. Рэйберн все никак не могла понять, почему Джон шел ради нее на великие жертвы и при этом держал ее в полном неведении. Почему он считал, что может решать за нее? «Он просто хотел как лучше. Хуевое решение, конечно, но… Если бы Блейн и я оказались в такой ситуации, я бы поступила бы так, как Джон, разве нет?» Сирша сама не заметила, как провалилась в глубокий сон. Она чувствовала тепло, морской бриз, влажный воздух… Где это она? В Ирландии не могло быть так жарко. Рэйберн оглянулась и увидела Италию — сама она стояла на каком-то балконе, а под ее ногами простирался маленький Форрамо и большое синее море. Среди этих звуков и запахов вдруг появился один непохожий на все остальные. Сирша почувствовала аромат хвои и дыма, рядом с ним — что-то другое, пряное и непонятное. Она помнила это сочетание когда-то давно, в прошлой жизни… — С-С-Сирша… — Фридрих? Курт? Блять, как давно я вас не видела! Сирша весело обернулась и сгребла своих друзей в объятия; на ней было какое-то странное белое платье в голубой цветочек, но ей было плевать. Рэйберн уже давно не чувствовала себя… так. Она помнила всю свою жизнь, от начала и до нынешнего дня две тысячи девятнадцатого, но с тех пор, как умер Блейн, она еще ни разу не чувствовала себя дома. Фридрих сконфуженно покраснел, не зная, как реагировать на такое… ругательное приветствие. Он обнял ее в ответ, Курт сделал то же самое, и, еле как оторвавшись друг от друга, все трое посмотрели на море, такое же синее, как глаза Фридриха. Сирша даже не хотела смотреть на волны — ее больше интересовали ее друзья, которые почему-то вдруг решили снова посетить ее сон. В последний раз, когда это произошло, Мартине было лет пять… Стоит ли говорить, как давно это было? — С-сегодня был бы мой с-сто двадцать в-восьмой день рождения! — радостно улыбнулся Фридрих. — И я его уже поздравил, но ему что-то очень захотелось тебя повидать, — усмехнулся Курт. На них не было военной формы: Фридрих и Курт были одеты в те костюмы, которые Лоуренс нашел для них, чтобы те могли притвориться журналистами и дезертировать. Сирша всхлипнула, снова обняла обоих… Черт, как же она скучала! Рэйберн будто и забыла, что когда-то, еще до рождения ее любимого мужа, у нее была совсем другая, уже давно прошедшая и оттого ужасно грустная жизнь. — Поздравляю, Фридрих. Ты прости, у меня совсем ничего для тебя нет… — Н-не надо подарков, С-Сирша. Я просто рад, что н-нас еще кто-то помнит. Ты хорошая п-подруга. Сирша всхлипнула — ей становилось все труднее совладать с собой. Хорошо, что ее друзья не заключали никаких сделок с дьяволами и могли теперь спокойно отдыхать после смерти. Рэйберн вытерла слезу, покатившуюся по ее веснушчатой щеке, и кивнула Фридриху: — А ты — хороший друг. Спасибо, что спас меня. Это ведь Блумхаген, хоть и с помощью Джона, вытащил ее тогда из логова Нойманна. Он был рядом, помогал ей, ждал в больнице, пока она проснется… По сравнению с Фридрихом Сирша была просто ужасным человеком, но он бы не поверил ей, если бы она сказала ему. Рэйберн только посмотрела ему в глаза, улыбнулась Курту и наконец, проснулась со слезами на глазах, но зато с глупой улыбкой на лице. «Ребята…» Сирша собралась, сделала заметку в своем блоге и вышла из дома. Ей хотелось поискать какую-нибудь информацию о Блюстителях — может, кто-нибудь из членов клана все-таки выдал свои знания за фантастический роман? Рэйберн не придумала ничего лучше, как прийти в самую большую библиотеку Парижа и сразу же зайти в отдел религиозной литературы. Сирша толком не знала, что искать, но вдруг, наткнулась на какую-то книгу и вдруг… Чья-то тяжелая рука легла на ее плечо.