Сделай мне больно

Хантер застегнул ремень. Мисси быстро натянула платье. Это был не первый вечер, который они провели вместе. А точнее один час. Ведь Хантер не разрешал ей оставаться у него. После секса она сразу же одевалась и уходила. — Ты сегодня не в настроении? — спросила она, хоть и знала заранее ответ. — Тебя не должно касаться моё настроение, — ответил он и натянул чёрную футболку. — Оделась? — когда она кивнула, он указал на дверь. — Увидимся. Мисси направилась к двери, дёрнула ручку и обернулась: — Была рада провести время вместе. — Ага, — он включил телевизор и плюхнулся на диван. — Пока. Сигнал телефона уведомил о сообщении. Он посмотрел на экран и закатил глаза. Шестьдесят восемь пропущенных от Мойры, сорок от Дженни, десять от Роджера, пять от Фредерика и даже один от Тобиаса. И это всего за три дня его отсутствия. Нельзя даже подержать траур за любимую подругу спокойно. Эта семейка помешана на Оливере. Лишь Сьюзи ни разу не поинтересовалась им. Гордая упрямая девочка. Хантер надел перчатки, накинул пальто и спустился в гараж. Сьюзи забрала у него любимую машину. Он больше не сможет использовать её поблизости Гленвью, чтобы не привлекать внимание. Может, из-за шока она не вспомнила, что именно «Мустанг Шелби» видела около дома, когда их допрашивал Дейв. Если спросит, он скажет, что взял открытую машину на паркинге и понятия не имеет, чья она. Так себе оправдание, но Хантер сумеет заговорить ей зубы. Он прошёл мимо серого «Феррари СФ90» и остановился возле чёрного «Мерседес-АМГ ГТ Блэк Сериес». Это лимитированная модель. Острые линии, широкие аэродинамические элементы и массивная решётка радиатора делали его визуально устрашающим. То, что надо. Хантер занял водительское сидение и положил ногу на тормоз. Система этого автомобиля требовала нажатия на педаль тормоза для запуска. Нажал на кнопку «Старт» на центральной консоли. Раздался рык двигателя. Машина тронулась с места. Хантер доехал до Гленвью рекордно быстро. Почти не заметил дороги. С того дня, как он убил Руби, Хантер пропускал время мимо себя. Он не был уверен, что прошло именно три дня. Всё спуталось. Дни он проводил в собственных делах, загружая себя как можно сильнее. Ночи проводил с девушками, надеясь, что это отвлечёт от собственных мыслей. Хантер давно не ощущал такой бардак у себя в голове. От его собранности ничего не осталось. Сначала он корил себя за то, что по непонятной причине нашёл в себе слабости в виде одной кучерявой сумасшедшей, потом задавался вопросом, в какой момент всё так перевернулось, что он был вынужден убить самого близкого человека. Этот беспорядок в голове нужно как-то убрать, но вот уже несколько дней у Хантера получалось лишь разбросать всё ещё больше. Он оставил машину за несколько кварталов. В доме Парсонсов было тихо. Лишь крик Мойры, доносящийся со второго этажа, раздавался эхом среди высоких потолков. Она маниакально твердила, что в дом пробрались воры. Хантер улыбнулся. Его план работает. Комплекс препаратов даёт нужное действие. Он поднялся на второй этаж. В комнате Оливера теперь было чисто. Хантер сказал домработницам убираться тут дважды на день. Он провёл пальцем по тумбе. Ни одной пылинки. Отлично. Вот бы было так же легко прибраться в его голове. Он бы заплатил любые деньги, если бы нашёлся человек, сумевший расставить его мысли по нужным полочкам. Хантер обернулся, когда дверь открылась. Надутые губы Дженифер вошли в комнату задолго до неё. Она точно очень обижена, но сейчас он обидит её ещё сильнее. — Оливер, ты… — Выйди, постучи, дождись разрешения и зайди нормально, — строго, но спокойно приказал он. Она так и застыла с открытым ртом. — Повторить? — спросил он. — Ты сейчас серьёзно? — Я жду. — Оливер, ты пропал… — Закрой рот и выйди, — снова перебил Хантер. Дженифер раздражительно вдохнула, сжала руки в кулаки, резко обернулась на пятках и замаршировала к выходу. Через пару секунд она громко и демонстративно постучала трижды по двери. Хантер удовлетворённо кивнул. — Кто там? — спросил он, ухмыльнувшись. Длинная пауза. Видимо, она уже сходит с ума. Ему нравилось наблюдать за тем, как люди не могут сдерживать эмоции от парочки его невинных действий. — Твоя жена! — почти прорычала она. — Приём обиженных жён завтра. — Оливер! — Ладно. Входи. Дам тебе пять минут. Дженифер размашисто открыла дверь и замаршировала в его сторону. — Где тебя носило три с половиной дня? Я переживала за тебя! Ты не можешь вот так взять и исчезнуть, не уведомив меня! Слышал? Чего ты молчишь? Отвечай! — Тон снизь, — любезно предупредил он. — Ты обязан уведомлять меня, где ты и с кем! Я твоя жена. Жена! Ты кого из себя возомнил? Думал изменился и теперь тебе можно всё? Нет, дорогой, так не будет! Хантер глубоко вдохнул. Он не плохой человек. Его просто доводят. Ведь он не просто так делает людям больно. Они просто вовремя не слышат его. Поэтому Хантер, оправдав себя в своих глазах, не нёс ответственности за то, что случится. — Ты будешь отчитываться за каждый свой шаг… — Дженифер не успела завершить. Хантер ухватился рукой в её шею и резко двинул назад, пока она не врезалась спиной в стену. Дженифер вскрикнула, выпучив глаза. — Что я говорил сделаю с тобой, если ты ещё раз поднимешь на меня голос? Она трижды растерянно моргнула, но молчала. — Я напомню, если твоя пустая голова не способна запомнить жизненно необходимые правила, — он приблизился к её лицу и прошипел сквозь зубы: — Я говорил, что отрежу твой длинный язык, Дженни, и скормлю собакам. — О-оливер, что ты… что ты несёшь? — едва проговорила она, засмотревшись на то, как его губы растянулись в азартной усмешке. Хантер сунул руку во внутренний карман пальто, где всегда был раскладной нож. Демонстративно открыв его, он махнул лезвием перед лицом перепуганной насмерть Дженифер. Она заёрзала на месте, как змея, но он лишь сильнее сжал её шею. Дженифер захрипела, открыв рот, чтобы словить воздух, однако вместо него ощутила на кончике языка холодное острие ножа. Дженифер громко застонала, пытаясь выдавить из горла протест. По щекам бурными потоками катились слёзы, разбиваясь об руку Хантера. Лицо покраснело, глаза закатились. Он наблюдал за разными оттенками её кожи и ослабил хватку, чтобы она вдохнула, затем снова сжал. Хантер опустил взгляд, медленно вдавливая лезвие ножа в её язык. Пару капель крови скатились к её нижней губе. Она завизжала во всё горло. Он нажал сильнее и остановился, когда за дверью послышались шаги. Хантер прислушался к звукам. По двери постучали. Он закатил глаза и вынужденно отпустил жертву из своих рук. Дженифер закрыла рот, прижала ладонь к губам и едва смогла сойти с места. Ноги стали, как вата, невесомыми. Она выскочила из комнаты, оттолкнув домработницу, которая стала её спасением. Задыхаясь в собственных слезах, она ворвалась в комнату Фредерика. Темно. Спит, наверное. Дженифер включила свет, но с кровати на него уставилась лишь Сюзетт. — Где… где Фред? — пробурчала Дженифер, всё ещё держа ладонь на губах. — На работе. У него, наверное, ночная смена. Он уже два дня не появляется дома, — Сюзетт опустила ноги на пол и поднялась. — Что случилось? Ты в порядке? Дженифер отрицательно мотнула головой и снова разрыдалась. Сюзетт быстро подошла к ней, аккуратно коснувшись её содрогающихся плеч. Дженифер медленно отстранила дрожащую руку от лица. На её губах сверкнула кровь. Сюзетт ошарашенно уставилась на неё, не в силах спросить откуда это. — Оливер, — прочитав её мысли, ответила Дженифер. — Это он с-сделал. Я хочу написать на него… заявление… в полицию. Сюзетт не сразу нашла силы для ответа. Она застыла и смогла моргнуть лишь спустя минуту. — Он хотел… — продолжила Дженифер, заикаясь. — Хотел отрезать мне язык. Сюзетт, казалось, не дышала. Что она только что услышала? Что не так с эти парнем? Как… как такое может быть? — Тебе нужно в больницу, — тихо проговорила Сюзетт. Дженифер кивнула и вытерла пальцами кровь, скатившуюся к подбородку из уголка губ. — Я… я попрошу Тобиаса отвезти меня, — она, шмыгая носом, обернулась и медленным шагом поплелась к двери. Сюзетт не знала, насколько долго стояла и смотрела в одну точку, будто её заморозили. Она успела понять, что Оливер уже не тот, что раньше. Он и правда стал жёстче, грубее, но чтобы настолько… Сюзетт не могла представить даже в самых смелых фантазиях, что он может так кошмарно поступить со своей женой. С кем угодно! Это бесчеловечно! Это совершенно переходит все рамки. Ощутив огонёк ярости в груди, она решительно двинулась вперёд. Входить в комнату Оливера без стука — строго запрещено. Однако её это мало волновало. Она распахнула дверь и вошла. Оливер, кажется, вот-вот вышел из душа. По крайней мере, на это указывали полотенце на бёдрах и капли воды на груди. Хантер устало закатил глаза. Ещё одна осмелевшая. Ладно, этой хоть повезло, что у неё была скидка. — Ты что себе позволяешь? — бросила она, уверенно шагая в его сторону. — Это я должен был спросить. — Оливер, я со всем уже смирилась. С твоим хамством, неадекватно завышенным самомнением и даже с тем, что ты настоящий маньяк! Но желание отрезать жене язык… это… это что вообще такое? — Это нормальное желание почти каждого мужа многоговорящей жены. — И ты решил воплотить стереотипное желание в реальность? — Верно. Не люблю пустые разговоры, — он сбросил полотенце. Сюзетт резко отвернулась и зажмурила глаза. Хантер натянул спортивные чёрные брюки. Она, убедившись, что он не полностью голый, медленно повернулась назад. — И мне тогда отрежь! Я тоже много говорю. Чего ты смотришь и ничего не делаешь? — Тебе нельзя. — Почему? — Твой язык ещё будет усердно работать над моим членом. Она опешила, уставившись на него. Слова возмущения застыли в горле, так и не найдя выход на свободу. Хантер улыбнулся, глянув на её покрасневшее от злости личико, на большие озлобленные глаза… на кудри. Она таки не выпрямила волосы. Ей очень идёт. Одуванчик. — Ты… настолько уверен, что между нами может что-то быть? — она ошарашенно улыбнулась, поражаясь его самоуверенности. — Я к тебе и на шаг не подойду! Ты мне противен. Ты просто омерзительный человек, Оливер! То, что ты сделал с Дженифер… это… — она не могла подобрать слов, ведь не было ни одного идеально описывающего его изуверский поступок. — Не подходи, — он хитро оскалился. — Сам подойду. А если это сделаю я, тогда твой протест не будет иметь ни малейшей важности. Потому что ты — моя. Помнишь? Если вдруг призабыла, я напомню. — Какой же ты… мерзкий. — Да-да, мы это уже проходили, а потом ты находилась в моих объятиях. — Забудь. Это была моя самая ужасная ошибка. Ты не был достоин стать моим первым мужчиной. — И последним. Важное уточнение. — Разве что, если ты убьёшь меня. — Не сомневайся. Если ты ещё раз поцелуешь Фродо, так и будет. Она невольно улыбнулась. Истерически. — Что? Ты правда думаешь, что имеешь право мне что-то запретить? Он совершенно не понимал её удивления и лишь кивнул. — Я буду целовать Фредерика, Дейва или любого парня, попавшегося на вечеринке. Кого хочу, когда хочу. Ясно? — Ясно, — он сел на кровать, смотря на неё снизу вверх. — Будь готова к последствиям. — Какое тебе дело до меня? Мы лишь развлекаемся. Так? Сюзетт вскрикнула, когда он внезапно схватил её за запястье и потянул вниз. Она свалилась на кровать. Он навис сверху, перекрыв ей путь к побегу. Какое ему дело до неё? Если бы он мог ответить честно, он сказал бы, что ради её спасения отказался от самого важного человека в своей жизни. Какое ему дело? Сьюзи важна. Её жизнь имеет значение. Всё, что касается её, имеет для него значение! Его лицо было слишком близко. Сюзетт сжала кулаки, но не смогла нанести удар, полностью зажатая его телом. Единственное оружие, которое у неё осталось — это взгляд. Смертоносный. — Так, — наконец-то ответил он на её вопрос. — Но ты никого кроме меня не можешь целовать. Его ладонь легла на её щёку. Он наклонился ещё ниже, едва ощутимо касаясь своими губами её. — А ты можешь целовать кого-то кроме меня? — прошептала она, ощущая его тёплое дыхание на своей коже. Он невольно улыбнулся. Провокационный вопрос. Сегодня он целовал Мисси, например. Без чувств, но когда вообще он кого-то целовал с чувствами? — Мне можно всё. Помнишь? — Нет! — она снова вспыхнула. — Если тебе можно всё, мне тоже. И плевать на последствия. Он слегка отстранился, любуясь огоньками ярости в её глазах. Упрямая девочка. Не будь она сейчас заключённая в его руках, вероятно, в него полетела бы ваза. Хантер снова наклонился. Она, вразумив его намерения, отвернулась. Он обхватил ладонями её голову и принудил посмотреть на него. Он снова коснулся губами её губ. — Так ты целовала Фродо? — спросил он в паузе между поцелуями, которые становились лишь настойчивее, грубее. — Или так? — Ты никогда не сможешь ощутить, с каким желанием я целовала Фреда, — тихо проговорила Сюзетт в его губы. — Потому что тебя я никогда так не поцелую. Хантер слегка отстранился, когда разряд ярости прошёл током под кожей. На её лице появилась коварная усмешка. Она была довольна собой. Он знал, что её слова — лишь попытка задеть, а вестись на манипуляцию не в его стиле. Это он выводит людей из себя. Не наоборот. Однако сейчас что-то светлое и разумное в его голове отключилось и всё, что осталось — это злость. Необъятная и неконтролируемая. Хантер внезапно поднялся с кровати. Сюзетт трижды моргнула, наблюдая за каждым его шагом. Он вошёл в гардеробную и вернулся, держа в руках чёрный кожаный ремень. Сюзетт резко выпрямилась и совершила неудачную попытку встать с кровати. Хантер вовремя нажал на её плечи, и она рухнула назад. — Если ты что-то сделаешь со мной… — Что будет? Обидишься? Ох, как жаль, что мне плевать. — Оливер, не смей! — Разве ты сказала это не для того, чтобы разбудить во мне желание снова сделать тебе больно? — Нет, я лишь сказала правду. — Тогда давай проверим, насколько ты была честна, — Хантер замысловато улыбнулся. Сюзетт не успела отреагировать на его подозрительную улыбку. Он рывком наклонился, надавил одной рукой на её грудную клетку, прижав к кровати, второй стянул мешковатые брюки. Она попыталась увернуться, но он лишь ещё сильнее вжал её в кровать. Сюзетт вскрикнула, когда он пристроился между её ног. Хантер навис над ней, придавив своим телом. Сюзетт испепеляла его покрасневшими глазами. Упрямство на её личике вызвали на его лице ухмылку. Он опустил руку, сильнее раздвинув её колени. Пальцы нырнули под тонкую ткань трусиков. Она ощутила ряд поцелуев на своей шее, достигший мочки уха. — Скажи мне остановиться, — прошептал он, щекоча своим дыханием. Разряд тока прошёл по её коже. — Скажи, что не хочешь. — И ты остановишься? — её ресницы дрожали от тяжести век. — Нет, — твёрдо ответил он. — Сними это. Она тяжело проглотила ком в горле, понимая о чём он. — Оливер… — Быстрее, — его голос звучал требовательно, решительно. Сюзетт обхватила дрожащими руками края худи и стянула через голову. Взгляд Хантера плавно перемещался от её губ к груди, прикрытой тонким лифчиком. Ткань не смогла скрыть набухшие возбуждённые соски. Хантер провёл рукой от её ключиц вниз. Она невольно послушно изогнулась, облегчая ему доступ к застежке. Он медленно, неспешно снял с неё бюстгалтер, словно наслаждался каждой секундой её беспомощности и повиновения. Она сама довела его. Всё могло быть иначе. Сюзетт глубоко вдохнула, боясь, что вот-вот его маниакальный восторг её телом закончится и он отнимет у неё воздух. Он не просто так взял ремень. Страх мелкой дрожью бегал по коже. Страх или азарт. Она не была уверена, что понимала свои чувства. Она замерла на вдохе, когда его указательный палец коснулся её губ, нырнув внутрь. Сюзетт уже знала, что делать. В прошлый раз он научил её. Хантер удовлетворённо кивнул, когда она сомкнула губы, посасывая его палец почти так же умело, как недавно это делала с его членом. Сейчас лишь была менее решительна. Вероятно, она хотела этого, но не могла признаться даже себе, что уменьшало её смелость и мешало расслабиться. — Хорошая девочка, — он утешительно коснулся её щеки, одобряя инициативу. Хантер наклонился, поочередно обхватывая губами её соски. Его рука опустилась ниже, отодвигая в сторону ткань трусиков. Трижды провёл пальцем круговыми движениями по клитору, затем провел вниз по внутренним половым губам и вернулся назад к самой чувственной точке. Сюзетт непроизвольно закрыла глаза. Из горла вырвался предательский стон, демонстрирующий, что она не так уж против того, что он делал. Она зажмурила веки и положила ладонь на его голову, когда ощутила его зубы на своей груди. Он поднял взгляд, чтобы увидеть её ослеплённые похотью глаза. Однако он не для её удовольствия начал это. Она должна быть наказана, а не поощрена. — Вернёмся к началу, Сьюзи. Ответь на вопрос, — сказал он, заставляя её открыть глаза. — Ты можешь целовать кого-то кроме меня? Она закусила губу до боли, боясь произнести вслух то, что ему не понравится. Однако она не могла сдаться. — Могу. — Неправильный ответ, — зло прошипел сквозь зубы он и одним движением перевернул её на живот. Она охнула, когда он резким рывком стянул с неё белье. Хантер больше не тратил время на её наслаждение. Приподняв её колени к её груди, он принудил Сьюзи выгнуться. Сюзетт, как послушная кукла, подчинялась его прихоти… до того момента, как ощутила ремень на своем горле. Он зажал его так сильно, что она вцепилась в него пальцами, пытаясь хоть немного уменьшить натяжение. Хантер не был намерен облегчать ей жизнь. Он лишь сильнее потянул ремень на себя, запрягая её, как послушную лошадь. Хантер стянул вниз брюки. Он ещё раз провёл рукой между её бедер, убедившись, что там достаточно мокро. Сюзетт сжала в кулаках простынь, ощутив, как он вогнал в неё член. Немедля. Быстро. Резко. Она до боли закусила губу. Сюзетт ещё не успела привыкнуть к этим ощущениям. Не так грубо… — О-оливер, — заикаясь, едва смогла проговорить его имя она. — П-пожалуйста… Сюзетт прижалась щекой к постели и не знала, о чём просить первым. Не так зажимать ремень на её шее, не так жёстко разрывать её внутри, не так быстро или вовсе умолять его оставить её? Он наклонился, покрывая её тяжестью своего тела. Но не позволял ей вдохнуть больше, чем нужно его тёмной душе. Её мучительные попытки поймать воздух заводили его сильнее. Сьюзи покорно выпучила зад назад. Его ладонь отпечаталась на её ягодицах. Её едва слышный хрип чередовался со стоном. Хантер резко встал с кровати и потянул ремень на себя. Сюзетт была вынуждена повиноваться его прихоти. У неё не было выбора. Не было шанса к сопротивлению. Она сползла с кровати, лишь бы не ощущать натяжения ремня. Лишь бы иметь доступ к кислороду. Стоя на коленях перед ним, она нарочно не подняла голову, чтобы он не видел её жалкий взгляд. Однако долго гордость сохранять не вышло. Он дёрнул «поводок» вверх, вынуждая её посмотреть на него. Хантер невольно усмехнулся. Он даже не думал, что может быть так удовлетворён одним лишь покорным взглядом одной непокорной кудряшки. — Повторить вопрос? — он благородно дал ей ещё один шанс. Сюзетт долго молчала, смотря на него снизу вверх, на его играющие от напряжения скулы, на беспощадное лицо. Он сделает ей больно, если услышит ответ, который ему снова не понравится. — Могу, — решительно ответила она. Голос не вздрогнул. — Я могу целовать кого-угодно. Он не был уверен, что расстроился. Сьюзи лишний раз дала ему право делать с ней всё, что он хочет. Хантер резко наклонился и нажал на скулы Сюзетт. Она сжала челюсть сильнее. Он усилил нажатие. Она заскулила от боли и рот безвольно раскрылся. Он вогнал член внутрь во всю длину. Она поперхнулась. Он вынул и снова вогнал. Затем быстрее. Обмотав в один кулак её волосы, другой рукой он удерживал её голову, затягивая шею ремнём. Сюзетт положила ладони на пол, упираясь, чтобы не свалится. Она не произнесла ни звука, принимая всё глубже и глубже его беспощадные толчки. В глазах застыли слёзы, медленными потоками они скатывались вниз и смешивались со слюной. — Скажи это ещё раз, — настаивал он. Хантер резко потянул её волосы назад и посмотрел на потрепанное покрасневшее лицо. Она вскрикнула от боли и глубоко вдохнула, наслаждаясь воздухом. Часто моргая, Сюзетт прогнала слёзы, застывшие в кончиках глаз. Сил для гордости и отпора больше не осталось. Всё, чего она хотела — это снова дышать. Он выиграл. — Я… я… я не могу, — проглотив остатки чести, она дала ответ, который он хотел. — Что не можешь? — он хотел услышать это. — Не… не могу целовать никого. Никого… кроме тебя, — тихо, через вдох говорила она, стоя на коленях и смиренно смотря в его глаза. Он был совершенно удовлетворён ответом. И разве это стоило того? Зачем было столько строптивости? Хантер снял ремень с её шеи и бросил на пол. Он подал ей руку. Она повременила, заглянув в его глаза, чтобы убедиться, что он смиловался. Затем робко вложила дрожащую ладонь в его. Хантер помог ей встать на ноги. Она пошатнулась, с трудом устояв. Хантер поднял руку. Сюзетт содрогнулась и прищурилась, почему-то ожидая удар, однако ощутила только нежное касание его ладони к своему лицу. — Докажи, что поняла это, — прошептал он, смотря в её потерянные глаза. — Убеди меня, что это не ложь. Сюзетт растерянно смотрела на него, не зная, что должна делать, как реагировать, что обязана ощущать. Это нормально, что собственный страх не пугал, а лишь раззадоривал? Нет… не нормально… Не это она должна испытывать. На мгновение её глаза закрылись. Плевать. Плевать, что правильно, что нет. Она больше не хотела сдерживать себя. Не имела сил доказывать себе, что гордая и непокорная. Сейчас единственное, что она хотела — это послушно и беспрекословно выполнить его указания. Быть его полностью и целиком. Сюзетт открыла глаза и встала на носочки. Её рука едва коснулась его щеки, а губы еле ощутимо припали к его. Хантер не проявил и грамма инициативы, отдав это право ей. Её губы были мягкими, настойчивыми, поцелуй нежным, почти невесомым. Будто она боялась его… или себя. Сюзетт сделала маленький шаг вперёд, чтобы приблизиться к нему вплотную, чтобы ощущать, как вздымается его грудь, ощущать его возбуждение. Она осторожно направила его к кровати. Не отстраняясь от его губ, они упали на постель. Сюзетт была сверху. Он разрешил ей управлять ситуацией. Она привстала, направив рукой его член между своих бёдер, и медленно дразня села. Хантер лишь наблюдал, совершенно довольный происходящим. Он хорошо воспитал её. Она быстро училась. Сюзетт уперлась коленями в кровать и медленно, чтобы приловчиться, стала подниматься и опускать таз плавными движениями. — Правильно? — спросила она тихо. — Всё правильно, Сьюзи, — ответил он, одобряя её действия, однако, обхватив её ягодицы, придвинул немного ближе, поправляя позу. — Вот так лучше. Она уперлась руками в его плечи. Он смотрел на её грудь перед своим лицом. Хантер заставил её наклониться. Его язык скользнул вокруг её соска. В этот раз каждое его действие было нежным, медлительным, острожным. Сюзетт опрокинула голову немного назад, когда он провёл дорожку из аккуратных поцелуев от её груди к уху. Хантер обхватил её одной рукой, и через мгновение она оказалась на постели под ним. Сюзетт ожидала, что он снова станет грубым, не умея долго сохранять нежность, но ошиблась. Хантер медленно притронулся головкой члена между её бёдер. Её стон не позволил ему долго дразнить. Он вошёл в неё вместе с тем целуя её податливые губы. Без свойственной ему грубости. Второй рукой он помогал достичь ей пика, теребя клитор. Сюзетт непроизвольно застонала. Мгновение и стон стал заполнять её горло. Она не смогла его сдерживать внутри. Он вырвался наружу, когда ощущение тепла стало разливаться по всему телу. Колени стали неконтролируемо дрожать. Руки безвольно упали на кровать. Сюзетт открыла глаза, снова ощутив губы Оливера на своих. Он всё ещё был столь непривычно нежен. Она не знала, что он так умеет. — Извини, — прошептал он, почти не отстраняясь от её губ. — За что? — За грубость. Переборщил. — Теперь ты будешь делать мне больно, а потом извиняться? Думаешь, так просто? — Чтобы так не было, не провоцируй меня, — предупредил он. Она закатила глаза и хотела встать. Хантер, обхватив её плечи рукой, несильно нажал и вернул назад в свои объятия. Она упала в его руки и сердито нахмурила чёрные брови. — Предлагаю заключить перемирие, — сказал он, слабо улыбнувшись. — Мы слишком много ссоримся. — Тогда не веди себя так, чтобы мы ссорились. — Значит, только я виноват? — он подложил руку под голову и уперся локтем на кровать, чтобы смотреть на неё сверху вниз. — А в чём моя вина? Это я тебя силой к чему-то принуждаю? Только ты виновен в наших ссорах. Потому что я не буду терпеть насилие. Она подозрительно сощурилась, увидев, как его губы изогнулись в саркастичной усмешке. — Что? — Ты говоришь, что не будешь терпеть, но что бы я не сделал, тебе нравится. Она часто заморгала и отвела взгляд. Хантер, обхватив её подбородок, не дал ей отвернуться. — Ты тоже не безгрешна, — уведомил он. — Зная, как я реагирую на провокационные высказывания, ты нарочно их говоришь. Ты хочешь, чтобы я причинял тебе боль, но когда я это делаю, недовольно дуешь свои красивые губки. Зачем? — Эм, — она подняла на него невинные карие глаза. — Я не могу молчать, когда меня задевают. — Поэтому готова терпеть последствия? Твоя гордость чувствует себя лучше, когда я принуждаю тебя что-то делать? Ведь ты могла промолчать, и я бы не прикоснулся к тебе. Тогда в чём логика? — Оливер, ты пытаешься убедить меня, что я мазохистка… Она что-то ещё говорила. Очень экспрессивно и недовольно. Кажется, он не на шутку оскорбил её чувства. Однако Хантер ничего не слышал, засмотревшись в её большие испепеляющие глаза. Он на мгновение представил, как она обращается к нему по имени. Как из её губ срывается «Хантер». Не Оливер. Он устал быть в её глазах хорошим парнем, который внезапно за шесть месяцев стал ужасным. Вот бы она знала, что он не её бывший лучший друг. Вот бы знала, зачем он тут. Но нельзя. Минутная слабость должна пройти. Хотя, эта слабость длилась уже больше, чем минуту. Так долго, что он и не понял, когда так облажался, что допустил малейшую возможность управлять собой. У Сьюзи это неплохо выходило. Он прощал ей то, что никогда не простил бы другим. Он разрешал ей больше, чем остальным. Она могла повышать на него голос, могла говорить недопустимые слова. Он злился, но намерений убить её за наглость у него не было. В отличие от всех остальных, которых с удовольствием скормил бы своим змеям за один неправильный взгляд в его сторону. — Ты не слушаешь меня! — возмутилась Сюзетт, не найдя отклика в его глазах. Он лишь смотрел на неё, но его мысли были далеки отсюда. — Тебе всё равно на то, что я говорю. О каком перемирии может быть речь? — Не правда, — он нахмурился. — Слушаю. — Что я говорила? — Э-э-э… — он задумался. — О том, что я маньяк? Ужасный человек? Так? Она фыркнула и закатила глаза: — Конечно. Это было просто, ведь ничего другого я о тебе не говорю. — Вот именно. Хоть раз, разочек, — он выставил указательный палец. — Скажи что-то положительное обо мне. Разве во мне совсем нет плюсов? Сюзетт замолкла, смотря на него растерянными глазами. Закусив нижнюю губу, она задумалась. Есть ли плюсы в новом Оливере? Конечно. В ином случае её бы тут не было. Несмотря на его маньяческую натуру, он каким-то магическим образом гипнотизировал её так умело, что она постоянно возвращалась в его объятия. Сюзетт никогда не была такой девушкой. Никогда так просто не сдавалась, никогда не была такой слабой перед кем-то. Однако всего за пару недель Оливеру удалось сломать её принципы и годами устоявшиеся убеждения. Он, словно магнит, притягивал её интерес. Она начинала задумываться о собственной адекватности. Ведь какая девушка будет лежать в постели парня, который пытался отрезать язык своей жене? Может, Дженифер преувеличила? Но откуда кровь? Может, она прикусила язык? Она то может придумать что угодно для своей выгоды. Оливер хоть и стал настоящим маньяком, но не настолько же… — Мне нравится твоё чувство юмора, — начала она пересчитывать его плюсы. — Твои внезапно приобретённые харизма, уверенность, остроумие и… внешность, — она засмотрелась, как завороженная на его лицо. — У тебя красивые глаза, немного пугающие, ведь они правда чёрные. Сочетаются с исходящей от тебя опасной энергетикой. Красивое тело. Очень красивое, — она не заметила, как коснулась ладонью его оголённой груди. — И ты стал внимательным. Это самый важный плюс. Ты запоминаешь мелочи, на которые вряд ли кто-то обратил бы внимание. Хотя раньше ты таким не был. Это… это приятно знать, что кому-то небезразличны мои предпочтения. А ещё… — она задумалась, затем снова посмотрела в его глаза. — Странно, конечно, ведь ты очень грубый, но в тот же момент стал заботливым. Не знаю, как в тебе может сочетаться оба этих качества, однако тебе удаётся балансировать между ними. Иногда тебя сильно штормит, и ты перекашиваешься в грубость слишком сильно! И я просто ненавижу тебя в такие моменты! Хочу задушить своими руками! Он хрипло рассмеялся: — Ты не умеешь вовремя останавливаться. Так хорошо начала, а закончила, как всегда. Сюзетт азартно улыбнулась. — Твоя очередь. — Что? — Говори мои плюсы. Он широко раскрыл глаза, уставившись на неё. Он не был к этому готов. Делать женщинам комплименты просто так, без какой-то выгоды, совсем не в его стиле. Хантер особо не замечал в людях их плюсов или минусов, ведь все они были ему безразличны. Как можно так глубоко копнуть, если не замечаешь в человеке личность и видишь лишь обёртку? Хантер задумался. Может ли он сказать плюсы Сьюзи? Ну, она молодая и здоровая. Скорее всего пригодная к трансплантации. Но вряд ли она сочтёт это годным комплиментом. Он коснулся ладонью её щёки, нежно поглаживая большим пальцем фарфоровую кожу. — Я восхищен твоей смелостью, дерзостью, упрямством и гордостью передо мной. Несмотря на страх, ты храбро отвечаешь мне. Я не привык к такому и мне это чертовски импонирует. Сюзетт не поняла, почему он не привык к тому, что ему смело отвечают. Ещё полгода назад он был самым тихим трусливым парнем на земле. За шесть месяцев резко забыл свои привычки? Однако она упустила свои мысли, чтобы снова не спорить, и продолжила слушать дальше. — Хоть ты и пытаешься делать вид, что бесстрашная, я видел тебя слабой. И это тоже мне нравится, — он задумался, исследуя взглядом её лицо. — Мне нравятся любопытство и детский восторг в твоих глазах, когда ты чем-то заинтересована. Нравится, когда ты смотришь на меня так, как сейчас. Так смиренно… спокойно. Без страха и ненависти. Нравятся твои кудрявые волосы и пухлые губы. Нравится, что ты не обращаешь внимание на мнение других. Умело закрываешь Мойре рот и не даёшь ей собой руководить. Твоё неумение управлять гневом — твоя изюминка. Ты вспыхнула посреди дороги и высадила меня в безлюдном поле. Я был восхищён! Она не смогла сдержать смешок в горле: — Что? Тебе это ещё и понравилось? Ты не разозлился? — А почему я должен был злиться? Это сумасшедший поступок. Все мои друзья… новые… неадекватные ребята. Люблю таких людей. Например, в Вашингтоне есть один парень. Он вообще без головы. Мой душевный брат. — Такой же безумец, как и ты? Он задумался, вспоминая все взаимодействия с Блейком и последние шокирующие новости из Вашингтона: — По моему профессиональному мнению, он хуже, чем я. Профессиональному мнению. Сьюзи ухмыльнулась, но промолчала. Он уже считает, что его точка зрения важнее, чем у психологов. — Куда уж хуже? — спросила она. — У него проблемы с контролем гнева. Если его вывести из себя, разозлить, он не способен сдерживать эмоции и совершает… — Хантер подбирал слова, чтобы не назвать убийство убийством, — …ужасное, даже если не хочет этого. Просто что-то отключается в голове. В такие моменты его близкие должны держаться от него подальше. У меня, например, нет такого. Я не завожусь с полуоборота. И если зол, то способен сдерживать гнев. Если я поступаю плохо, значит я так хотел и это не срыв. Я более сдержанный, хладнокровный. Он более легкомысленный, безрассудный. Однако мы всё равно очень похожи взглядами на жизнь, принципами и… хобби. Если бы у меня был брат, это был бы он. — Что это за друг такой? — Сюзетт нахмурилась, не припоминая у Оливера неадекватных друзей. — Недавно познакомились, — солгал он. — Бедная его девушка, если, конечно, такая есть. — Там всё сложно, — Хантер умолчал о том насколько сложная жизнь была и есть у Блейка Монтейла. Пережив войну и плен, он получил глубокие физические и моральные травмы. Потом то, что случилось недавно… подкосило его окончательно. Этот парень нуждался в психологической помощи, но, как огня боялся психологов, считая своё сумасшествие «особенным и неповторимым». Поэтому Хантер умудрялся консультировать его в дружеском общении, чтобы хотя бы минимально помочь справиться с концентрацией безумия в его голове. — Ты нас познакомишь? — Ни в коем случае! Ты точно выведешь его из себя и мне придётся с ним поссориться. Ведь никто не может делать тебе больно кроме меня. Сюзетт невольно закусила нижнюю губу, не отводя взгляд от его серьёзного лица. Столь нездоровая фраза не должна быть приятной. — Как видишь, я обожаю сумасшедших, — подытожил Хантер. — Да, я заметила твоё пристрастие к сумасшедшим, судя по твоей ещё одной рыжей подружке. Хантер отвёл взгляд. Тему Руби лучше не открывать. Как бы он не пытался отрицать, ему будет не хватать её. Странно, но он впервые ощущал что-то вроде боли потери. По крайней мере, Хантер полагал, что это так ощущается. Улыбка пропала с лица Сюзетт. Оливер внезапно притих. Его воодушевлённый взгляд померк. — Всё нормально? — спросила она. — Да. Просто… уже поздно. Тебе, наверное, рано вставать, — он лёг на спину, отстранившись. Сюзетт застыла, потеряв дар речи. Снова? В прошлый раз он ушёл сразу после секса, а в этот раз хочет прогнать уже её? Нет уж, так не будет! Она не проститутка, которая сделала дело и ушла. Он не может так к ней относиться. Она резко села на колени, прикрывая наготу одеялом. Нахмурив брови, Сюзетт уставилась на него: — Что с тобой не так? Почему ты избегаешь близости? Хантер нехотя глянул на неё. Такой вопрос он часто задавал свои пациентам на приёме. Однако сам на него отвечать не хотел. Наверняка, он избегает близости, чтобы снова не разочароваться, чтобы снова не терять, чтобы снова не сделали больно. Он не был уверен, что это так. Возможно, всё гораздо проще, и он просто социопат, не имеющий чувств. — Поиграем в психолога и пациента? — он попытался отшутиться, чтобы перевести тему. — Что-то типа ролевой игры? — Оливер, я серьезно. — Сьюзи, не начинай. Я устал. Ты наверняка тоже. Уже всем пора спать. Давай поговорим завтра?! — Ладно, — она снова легла, но в этот раз подушкой выбрала его грудь. Хантер нахмурился и на мгновение застыл, опустив взгляд на Сьюзи. Она удобно умостилась прямо на нём. Может, она не услышала, что он сказал? — Что ты делаешь? — растерявшись, спросил он. — Ложусь спать. Ты же сам сказал. — Со мной? Ты не можешь… — Могу. Мне можно всё, — ответила она и закрыла глаза. Хантер, конечно, восхищался её смелостью, но иногда она брала на себя слишком много. — Сьюзи, я не люблю спать в одной кровати с кем-то. — Полюбишь. Она взяла его руку и положила себе на плечо, имитируя объятия. Хантер удивлённо уставился на неё, но руку не убрал. До чего же упрямая девушка. Он мог бы обидеть её в наказание за излишнюю самоуверенность, но почему-то замолк и подчинился её настойчивости. Пускай. Один раз. Чтобы снова не ссориться, он готов на одну жертву. Хантер долго не мог уснуть, однако Сьюзи судя по её сопению ничего не мешало. Он посмотрел на её лицо. Очень милая, когда спит, молчит и не показывает колючки. Первая девушка в его постели, с которой он просто спал. Необычное чувство. Он осторожно, будто боялся обжечься, заправил кудрявый локон за её ухо. Ожидаемого ощущения дискомфорта не было. Наоборот. Хантер невольно обнял её сильнее. Она что-то пискнула и прижалась к нему. Аккуратно поглаживая её голову, Хантер непроизвольно слабо улыбнулся. Раньше идея делить постель с кем-то вызывала у него почти паническую реакцию. Тесное пространство, чужое присутствие — всё это будило в нем глубоко спрятанный страх, дикий дискомфорт. Слишком много лет одиночества, слишком много внутренних шрамов. Лёжа рядом с кем-то, он всегда ощущал себя словно запертым в клетке, лишённым воздуха. Он вздохнул, чувствуя, как напряжение, привычно копившееся в его плечах, медленно исчезало. Уткнувшись носом в копну её волос, он закрыл глаза, чтобы понять сможет ли всё-таки уснуть рядом с девушкой. Результаты эксперимента долго не заставили ждать. Он не заметил в какой момент провалился в сон.