Сделай мне больно

Кейси прикрыла рот ладонью, не веря своим глазам. Оценив старшую сестру с ног до головы ошарашенным взглядом, она не нашла подходящих слов. Иветт остановилась рядом и широко улыбнулась, тоже глянув на Сюзетт. Сюзетт стояла в центре комнаты перед зеркалом. Тёмные волосы, обычно вьющиеся в беспорядочные локоны, сегодня были выпрямлены до идеальной гладкости. Они падали на плечи, блестя в свете ламп, подчёркивая контраст её молочно-белой кожи. Её фигуру обтягивало короткое красное платье с глубоким вырезом на спине, открывающий лопатки и тонкую линию позвоночника. Сбоку шёл тонкий шлейф до пола. На шее красовалось золотое ожерелье с небольшим камнем. В ушах сверкали золотые серьги, а на запястье поблёскивал изящный браслет. Красные губы идеально гармонировали с цветом платья, глаза были подведены чёрной подводкой, что делало взгляд выразительным и глубоким. На ногах у неё были элегантные чёрные туфли на высоком каблуке. Сюзетт неумело стояла на них и каждую секунду думала, как сделает хоть один шаг и не навернётся. — Клянусь, ты никогда не была настолько красивой! — наконец-то нашла слова Кейси и поправила своё розовое платье. Сюзетт робко улыбнулась своему отражению. Она не узнавала себя. Эта длинноногая девушка в зеркале и правда Сюзетт Морель? Быть не может. Странное чувство. Постоянно хочется вернуться к худи, объёмным брюкам и кроссовкам. — Фредерик будет изумлён! — добавила Иветт. Сюзетт бросила в сестру хмурый взгляд: — Я не для Фредерика так одевалась. — А для кого? — спросила Кейси. Сюзетт трижды моргнула, растерявшись. Кажется, она неправильно построила предложение и донесла ложную мысль: — Для себя. Почему вы думаете, что женщина красиво собирается для какого-то мужчины? Иветт пожала плечами, подвинула сестру от зеркала и поправила свою высокую причёску: — Может, потому что это приятно кому-то нравиться? Особенно тому самому, который засел в мыслях. — Я нравлюсь себе сама и этого достаточно! И у меня нет никого в мыслях! — недовольно бросила Сюзетт и переняла тактику нападения: — А ты для кого собираешься тогда? Для своих книжных мужчин? Поставишь на стол «Гордость и предубеждение» и будешь ужинать с мистером Дарси? Иветт саркастично усмехнулась, глянув на сестру, которая, как и всегда, пыталась её задеть этой темой. — Для Оливера. Сюзетт затаила дыхание. Сердце стало биться часто, словно по нему заколотили, как по барабанам. — Ты видела, какой он стал красавчик? — продолжила Иветт и подкрасила губы. — Как раз такой, каким я представляю своих книжных мужчин. Может, получится закрутить реальный роман не хуже, чем в моих любимых книгах. — Он… — Сюзетт хлопнула ресницами, забыв, как правильно говорить. — Он женат. — Да, Дженифер — это та самая злая ведьма из моих книг. А я буду принцессой, которая спасёт принца, — Иветт мечтательно улыбнулась. — Оливер? Принц? — Сюзетт непроизвольно хихикнула, как безумная. — Он маньяк! Вот тот самый злодей из твоих книг — это он! — Хорошо. Люблю плохих парней в книгах. Зачастую они плохие со всеми, кроме своей любимой, ради которой сожгут весь мир. — Ты не в книге. Авторы романтизируют злодеев, чтобы создать интересного, яркого персонажа и воплотить фантазию читателя на страницах. В жизни это не так работает. Преступник, ворующий девушку, не влюбляет её в себя и заботится. Он её убивает или насилует. Это жизнь. Она не соответствует стандартам любовных романов, к сожалению. И все об этом знают, кроме таких фанатиков, как ты, которые не умеют разделять художественный вымысел от реальности. Не глупи, Иветт. Выбери более достойного кандидата на твоё сердце. — Перестань. Совсем дуру из меня делаешь. И ты не права насчёт Оливера. Вы же были друзьями. Он самый лучший человек, которого я знаю. А теперь стал ещё красивым и харизматичным. Ты видела, как он стал одеваться? Просто мечта мафиозного фильма. Идеальный. А взгляд? — она усмехнулась, вспоминая. — Такой уверенный, резкий. М-м-м… Мечта. Немного бывает безразличным, но это поправимо. — Безразличным? — Когда ты пропала, он единственный не переживал за тебя и играл в свою игру в телефоне. Сюзетт опустила взгляд, почему-то ощутив внезапную печаль. Однако она не удивилась. Новый изменённый Оливер совсем не ценил её. — Даже сказал отцу, что у вас есть ещё две дочери, какая разница, что пропала третья?! — продолжила Иветт. — Даже так, — Сюзетт улыбнулась, пытаясь скрыть разочарование под маской равнодушия. — Ему настолько плевать на меня?! — Да, я сама в шоке. Вы были так близки. Странно, что так легко закончилась ваша дружба. — Прекратите говорить об этом мерзавце, — вмешалась Кейси. — Прошу вас. Сюзетт глубоко вдохнула. Воздуха почему-то стало слишком мало. Нужно срочно сменить тему, чтобы не портить настроение… которое уже испорчено. Она не понимала, почему так обидно. Умерла где-то или нет — Оливеру без разницы. Сюзетт почему-то думала, что имеет хоть каплю значения для него, но нет. И с этим человеком, лишённым сердца, она решила сломать свои принципы и лечь в одну постель? Глупая. Ещё одно подтверждение, что она сделала правильный выбор, решив больше не связываться с ним. Сюзетт бросила помаду в маленькую дамскую сумочку. — Готовы? У меня будет сложный вечер. — Ничего сложного. Наслаждайся. Мы впервые идём на светский вечер такого масштаба, — на ходу бросила воодушевлённая Кейси. — Там ведь будут папарацци? Я буду на обложках журналов? — Ты уже была на обложках журналов, Кейси, — Сюзетт закатила глаза, осторожно ступая вниз по ступенькам, чтобы не полететь клубочком вниз. — Когда солгала об изнасиловании. Молодец. — Ничего я не лгала! — хмурясь, недовольно возразила Кейси. — Лгала! — Помолчите, девочки. На нас смотрят, — Иветт постукала Сюзетт по руке, привлекая внимание. На первом этаже уже почти все собрались. Сюзетт невольно выискивала взглядом одну фигуру и с облегчением выдохнула. Оливера не было. Можно расслабиться. Ей не придётся избегать его весь вечер. С того момента, как он оставил её в комнате, прошло два дня. Он так и не возвращался домой. Будет отлично, если она больше не увидит его самодовольное лицо. Тобиас открыл рот, не стесняясь пожирая Сюзетт взглядом с ног до головы. Мойра удивлённо подняла брови. — Вот видишь, можешь ведь быть нормальной девушкой, — бросила она, подхватив подол чёрного длинного шёлкового платья. — Где твоя сестра? Сюзетт посмотрела на двух своих единственных сестёр, которые стояли рядом: — Вот же. Мойра подозрительно сощурила глаза. Все присутствующие косо глянули на женщину. Сюзетт ещё позавчера заметила, что с Мойрой что-то не так. Кажется, ей что-то уже чудится. Может, время обратиться к психиатру? — Сюзетт, — Фредерик запнулся, потеряв дар речи. — Ты такая красивая оказывается. Это был худший комплимент в её жизни. Однако Сюзетт учтиво кивнула. — А где Оливер? — поинтересовалась Иветт. — Со своей новой рыжей подругой, — ответила Мойра. — Сказал, что занят. Дженифер сжала кулаки: — Почему он постоянно с той сумасшедшей? — Спросишь у своего мужа, Дженифер, — Мойра кивнула на выход. Все прошли к машинам. Девять человек из семьи Морель и Парсонс уместились в три чёрных микроавтобуса. Дорога в Чикаго не была долгой, но Сюзетт она сдавалась вечностью. Сёстры и родители ехали в других машинах. Поэтому ей пришлось выслушивать весь бред Мойры. — Почему ты опоздал, Фредерик? — спросила Мойра, глянув на сына. — Работа. В лесу снова нашли труп. Без части органов. Не буду углубляться в подробности, но будьте осторожны. Сюзетт наконец-то заинтересовалась. Снова трупы в лесу? — Есть какие-то зацепки? — спросила она. — Органы вырезали из тела в другом месте, а труп подкинули в лес. Убийца не оставил никаких улик. Никаких следов ДНК на теле. Труп чист. Местонахождение тоже. Сюзетт задумчиво коснулась пальцем подбородка. В их городе серийный убийца, работающий на чёрном рынке трансплантологии. Кто он? — Скорее всего этот человек имеет медицинское образование, — сказала очевидные вещи Сюзетт. — Вы проверили жителей города? Кто-то связан с медициной? — Ещё нет. Она промолчала, подавив желание сказать, что они слишком медленно работают. Наверное, ей нужно тоже взяться за это дело и написать статью. Если проклятый Торрес не разрешит, она выставит статью в своём блоге. — Знаете, я слышала странные звуки, — проговорила Мойра, сморщив лицо. — Каждую ночь за моей дверью кто-то ходит. Сюзетт и Фредерик переглянулись, затем снова посмотрели на женщину. — Ты уверена, мама? — спросил он. — Потому что я ничего не слышу. — Я тоже, — поддержала Сюзетт. — И я, — добавил Роджер и взял ладонь жены в свою. — Может, тебе сниться это, дорогая? Мойра посмотрела на мужа большими испуганными глазами. Сюзетт никогда не видела эту женщину более растерянной. — Может, — согласилась Мойра и натянула на лицо улыбку. — Ладно. Давайте о важном. Фредерик, Сюзетт, на этом вечере прошу вас сделать всё, чтобы журналисты поверили в вашу любовь. Вы должны вести себя, как женатая страстно любящая друг друга пара. Сюзетт, ты слышала меня? Ты опозорила нас на свадьбе. Будь добра, исправь положение. Сюзетт закатила глаза: — Я не собираюсь играть в любовь. Не буду ничего делать. Моего присутствия достаточно. Мне всё равно, кто и что подумает. Когда вы уже привыкните, миссис Парсонс, что я не собачка, которая выполняет ваши команды? Мойра тяжело вздохнула: — Нужно было Иветт брать в жёны Фредерику. — А я говорил, — ухмыльнулся Роджер, смотря в окно. — Нужно было, — согласилась Сюзетт. — Нет-нет, меня всё устраивает, — Фредерик улыбнулся, глянув на Сюзетт. — Думаю, когда-нибудь ей не придётся играть. Сюзетт не поняла, о чём он, и время думать не было. Машина остановилась. Сюзетт вышла последней. Фредерик подал ей руку. Она вежливо приняла, но, ступив на красную дорожку, отпустила. Вспышки папарацци ослепили. Она сузила веки, пытаясь привыкнуть к яркости. В центре Чикаго, среди высотных зданий и шумных улиц, возвышалось элегантное заведение: стеклянные стены, которые простирались от земли до самой крыши, отражали окружающие небоскрёбы и свет вечернего города. Интерьер внутри был выполнен в современном стиле с элементами ар-деко и неоклассицизма. Просторный вестибюль был украшен мраморными полами, по которым разливались мягкие отблески света от хрустальных люстр, свисающих с высоких потолков. По стенам шли панели из тёмного дерева, обрамлённые зеркалами в золотых рамах. Огромные окна от пола до потолка открывали вид на ночной Чикаго с его мерцающими огнями и оживлёнными улицами. — О Боже мой! — Кейси громко хлопнула в ладоши. — Как же тут всё по-богатому! — Кейси, успокойся! — зло прошипела сквозь зубы Сюзетт. — Ты в сарае выросла что ли? Не принижай себя. Кейси не слышала сестру. Она побежала к малознакомой компании парней, пытаясь влиться. Они вроде бы не обрадовались её появлению, но Кейси это мало волновало. Иветт, высоко подняв подбородок, попросила у официанта чай. Она ощущала себя слишком интеллигентной для алкоголя. Папа был растерян, ощущая себя не в своей тарелке, а вот маме всё нравилось. Она широко улыбалась и позировала журналистам, даже если фотографировали не её. Сюзетт глубоко вдохнула и, чтобы выдержать вечер, подхватила бокал с шампанским. — Не переусердствуй с алкоголем, — хитро ухмыльнувшись, бросила Мойра. — А то снова пропадёшь на три дня. — Чтобы не слышать ваш высокоинтеллектуальный юмор, лучше напиться и пропасть, — Сюзетт учтиво улыбнулась женщине и отошла в сторону. Она улыбнулась, встретив улыбающегося ей Дейва. Он приподнял бокал, она сделала то же самое. Прозвучал звон. — Ты просто… просто невероятно выглядишь сегодня! — сказал он, оценив её с ног до головы. — Я поражён. — Благодарю, — она глянула на его туго затянутую бабочку на шее. — Ты тоже. — Приятно слышать, — Дейв облокотился об стол. — Как ты, Сюзетт? Пришла в себя после того, что случилось? — Мне всё ещё стыдно, но я правда ничего не могу вспомнить. Как я пропала, почему и где была… — она пожала плечами. — Не помню. — Ладно. Хорошо, что всё закончилось положительно. Она улыбнулась, засмотревшись на его глаза. Он смотрел на неё так, как, вероятно, люди смотрят на сундук с богатствами. Сюзетт пыталась отрицать мысль, что нравится ему, однако это было сложно не заметить. Она и правда ему нравилась. — Могу пригласить тебя на танец? — спросил он. — Я… эм… не люблю танцевать. Извини. Она не имела ничего против танцев, но избегала телесных контактов с мужчинами. Почему-то с детства Сюзетт не любила внимание парней и их близость. Данная настройка сломалась лишь с Оливером. Но больше такого не будет! — Ничего. Понимаю. Я танцую, как первоклассник. Ты уберегла меня от позора, — он снова тепло улыбнулся. — О чём говорите? — Фредерик остановился рядом и положил руку на талию Сюзетт. Неприятный холодок пробежал по спине. Она сделала шаг в сторону. Кажется, он не заметил и продолжил говорить с Дейвом. Почему люди позволяют себе своевольные интимные касания и не соблюдают личные границы? Сюзетт оценила свой бокал. Пусто. Это нужно исправить. — Прошу меня извинить. Отлучусь, — она вежливо улыбнулась парням и направилась к бару. Длинная мраморная стойка бара была украшена подсветкой. За стойкой на полках были аккуратно расставлены бутылки, а бармены в идеально сидящих костюмах виртуозно смешивали коктейли, развлекая гостей мастерскими трюками. Людей скопилось слишком много. Пришлось долго ждать своей очереди. Она устало вдохнула и застыла, ощутив чужую руку на своих ягодицах. Злость вспыхнула в груди. Резко обернувшись, Сюзетт вознесла ладонь, приготовившись к удару, но её запястье было остановлено резкой хваткой в воздухе. Она застыла, затаив дыхание. На лице Оливера появилась усмешка. — Как невежливо, Сьюзи. Разве так благородные дамы встречают гостей? — спросил Хантер, засмотревшись в её глаза, искрящиеся в свете люстр. Она открыла рот и не сразу нашла подходящий ответ. Его появление сбило с толку. Она почему-то растерялась, как маленькая девочка. — Я ослеплён! — он оценочно обвил её восхищенным взглядом. — Что это за неземная красота? Превосходно выглядишь. Как и всегда. Как и всегда? Она опешила. Он и раньше видел её красивой, а не только когда она надела каблуки и короткое платье? Нет-нет, это ведь новый Оливер, он льстит, чтобы запудрить мозги для своей выгоды. Она ведь маленькая наивная девочка. Так он назвал её, когда встал с постели перед тем, как оставить её? — Благодарю. Ты тоже, — она оценила его чёрный костюм, немного оверсайз, под пиджаком была футболка, подвеска на шее, вечные перчатки, а на ногах грубые чёрные ботинки. — Иногда люди красивы только внешне. Это твой случай. — Хорошо, что ты красива как снаружи, так и внутри. — Сарказм? — Ни в коем случае. Это правда. Она подозрительно сузила веки, оценивая его искренность. Хантер не уточнил, что рассматривал внутренний мир человека лишь на наличие здоровых органов, пригодных к трансплантации. Сьюзи и правда была бы великолепным пациентом, если бы он её разрезал на операционном столе. Здоровый молодой красивый организм. На ней он мог бы хорошо заработать. Забавно наблюдать, как люди придают значению «внутри» другой смысл. Придумывают какие-то там ценности, душу и всю подобную ерунду. — Но куда делись кудряшки? Кудри мне нравятся больше, — добавил он, глянув на её ровные волосы. Она тепло улыбнулась, засмотревшись зачарованными глазами на его лицо: — Да? Спасибо, что уведомил. Теперь каждый день буду выпрямлять волосы, — фальшивая улыбка исчезла с её лица. Он хрипло рассмеялся, не отводя взгляд от её ядовитых глаз. Она буквально горела невидимым огнём ярости. Колючка. Красивая колючка, у которой ярко выраженное реактивное сопротивление — реакция на ощущение потери автономии. Когда человек чувствует, что его контролируют или ограничивают в свободе выбора, он может намеренно делать противоположное тому, что от него ожидают, чтобы восстановить чувство контроля. — Как знаешь, — он хитро ухмыльнулся. — Главное, что это тоже для меня. — Для тебя? — она нахмурилась. — Да, ты ведь будешь это делать вопреки мне. — Я ничего не хочу связанного с тобой. Я тебя призираю. — Даже так? Ненавидишь? Она кивнула. Он продолжил. — Ненависть — чувство равносильное любви. Вполне вероятно, что ты не заметишь, как будешь метаться между этими ощущениями. Она непроизвольно рассмеялась, прикрыв рот ладонью: — Любить? Тебя? Смешная шутка. — Где-то я уже это слышал. Разве нет? — он нахмурился, припоминая её слова. — Целовать тебя не буду. Так ты говорила? А что мы получили позавчера? Напомнить? Он коснулся её подбородка. Она в знак протеста резко обернулась к нему спиной и хотела отойти, но он не позволил, обвив рукой её талию. Она глубоко вдохнула, когда он прижал её к себе. Она ощутила ягодицами его пах. Благо столпотворение у бара скрыло их слитые тела. — Ты что делаешь? — прошипела она, широко раскрыв глаза. — Беру своё, — он наклонился, вдохнув цветочный аромат её волос. — Ч-что? — она глубоко вдохнула, переисполненная негодованием. — Оливер, я не твоя запасная игрушка, когда скучно! — Ты моя тогда, когда я захочу, — он наклонился, коснувшись губами её шеи. Сюзетт вцепилась ногтями в его запястье и шумно выдохнула. Она удивилась, что не огнём, ведь почти горела от злости. Хантер коснулся губами мочки её уха, щекоча дыханием нежную кожу. Она ощутила, как он слегка надавливает, прижимая её к себе ещё сильнее. — Я успел соскучиться за твоим телом, — шептал он, касаясь её губами лишь слегка. — За телом, к которому никто кроме меня не прикасался. Он медленно скользил пальцами по её шее. Дыхание Сюзетт участилось, а сердце начало биться сильнее. По коже прошла дрожь. Он ощутил её, слабо улыбнулся и тихо проговорил: — Ты хочешь быть моей, — это был не вопрос. — Скажи это. Отбросив голову назад на его плечо, она непроизвольно закрыла глаза, когда он снова едва коснулся её шеи тёплыми губами. В её пальцах больше не было сил для сопротивления. Рука безвольно спала вниз. Сюзетт проглотила ком в горле и лишь тихо-тихо ответила: — Нет. Его вторая рука поднялась выше, сначала остановившись на груди, затем достигла лица, аккуратно наклоняя её голову в сторону для дорожки из поцелуев. Сюзетт безвольно обмякла, не замечая косых взглядов людей, которые знали кто её муж. Мурашки бегали табунами по телу, не давая покоя. Внизу живота что-то приятно ныло. Голова кружилась, и она не была уверена, что способна вернуть себе здравый смысл. Он ещё сильнее повернул её голову к себе, оставив поцелуй на щеке. Он снял перчатку. Его рука опустилась на её бедра, затем ниже, нырнув под платье. Он услышал её вздох, неконтролируемый, безвольный, полный желания. Хантер открыл глаза, выискивая путь к побегу вместе со Сьюзи. Опьяняющее действие похоти и желания завладело разумом сильнее, чем алкоголь. В его мыслях он уже трахал её на заднем сидении авто. В её мыслях она уже забыла, почему злилась, и была готова следовать за ним. — Мисс… Мисс! — почти выкрикнул бармен. Сюзетт словно вытянули из глубокого приятного сна. Она едва смогла найти в себе силы, чтобы заставить тело выпрямиться, принудить глаза открыться, а разум очиститься от похоти. Хантер вернул перчатку на руку и лишь слегка отстранился, когда толпа стала меньше. Определённо, его не остановили бы окружающие люди, но потом ведь семейство Парсонс снова будет винить только невинную Сьюзи. — Эм… — она посмотрела на бармена большими испуганными глазами, будто сотворила преступление. — Это… — Что вы будете заказывать? — переспросил он. Она открыла рот, забыв, что хотела. — Мохито. Клубничный, — ответил вместо неё Хантер. — Больше мяты и льда. И двойной виски. Она кивнула, согласившись, и перевела на него вопросительный взгляд. — С каких пор ты употребляешь алкоголь? Ты его на запах не переносишь. — Я очень изменился за последнее время. Возможно, ты заметила. — Ещё бы! И откуда ты знаешь, что я всегда заказываю клубничный мохито? Он пожал плечами, облокотившись об барную стойку: — Не знаю. Лишь предположил в силу наблюдений за твоими предпочтениями. Ты бросаешь мяту в любой напиток, почти в любую еду. Любишь запах мяты, нюхаешь её каждый раз, когда берёшь в руки, а затем блаженно выдыхаешь, будто наркоман, затянувшись дорожкой. Лёд присутствует у тебя везде. Даже утром ты пьёшь латте со льдом, которого больше, чем самого кофе. Съедаешь всю клубнику из холодильника. Клубничный мохито наиболее логичный коктейль из тех, что бы ты выбрала. Она удивлённо моргнула. Оливер никогда не был таким наблюдательным. Она сто раз говорила ему, что любит шоколадное мороженое, но он столько же раз переспрашивал, какое мороженное она предпочитает. А тут внезапно стал знать даже то, о чём она его не уведомляла. — Какое мороженое я люблю? — она решила убедиться, что он не помнит, как и всегда. — Клубничное и шоколадное, — ответил Хантер. Она каждый вечер его ела, а иногда вместо ужина. — Не любишь ванильное. Его в холодильнике достаточно остаётся после твоего ночного визита. Ночного визита. Ещё так подчеркнул! — А ты помнишь, что я обожаю яблоки? — Нет, потому что ты их терпеть не можешь. Он прав. Это был вопрос с подвохом, и он справился. Она и правда ненавидела яблоки, но никогда не говорила об этом Оливеру, ведь не было случая. Откуда он всё знает? Маньяк. Точно маньяк. — Как ты узнал? — она удивлённо уставилась на него. Он нахмурился и, слегка приблизившись к ней, подозвал пальцем: — Никому не говори, но я экстрасенс в четвёртом поколении. Бабули были добрыми феями, а дедули злыми магами. Смесь то, что надо. Поэтому я вышел таким очаровательным. Дома я прячу ручного дракона, а по ночам летаю на волшебном ковре, как Алладин. Только тихо. Никому. Сюзетт закатила глаза и отстранилась. Она и правда ожидала серьёзный ответ, но стоило сразу догадаться, что Оливер блеснёт остроумием. Она взяла свой коктейль, сделала глоток, чтобы освежиться, и посмотрела на Оливера. — Давай договоримся? Ты не можешь больше подходить ко мне ближе, чем на три шага, и тем более прикасаться. Разве такое сложное правило? — Несложное. Если бы ты не хотела, я бы не прикасался. Я не такой маньяк, каким ты меня выставляешь. — Но я не хочу! — она вспыхнула. — Ложь, Сьюзи. Сходи в церковь, покайся. Если хочешь, могу быть твоим священником, а ты лживой прихожанкой. Я прощу тебе грехи за три усердных ночи в постели. Как тебе идея? — Лучше пойду утоплюсь, — бросила Сюзетт и отвернула голову, ведь уже не могла оспорить его слова. Только что она тут чуть душу дьяволу не отдала, лишь бы ощутить пальцы Оливера у себя между ног. — Опять ложь. Тут уже будут нужны более радикальные меры, — он серьёзно нахмурился и с лицом, с которым выписывал пациентам рецепты, строго проговорил: — Выпьешь моё святое зелье в конце каждой процедуры и будешь помилована. Она невольно улыбнулась. То, что он говорил, не сочеталось с серьёзностью в голосе. — Что-то я не ощутила магических способностей твоего святого зелья. — Потому что нужно три раза принять дозу. Орально. Но можно и вагинально. Но в таком случае через девять месяцев случится магия. Не забывай, чей я внук. Зелье плодородное. Она подавила смешок. Какой он плохой человек. Извращенец! Нельзя шутить на такие темы! Однако ей почему-то забавно было его слушать. Теперь точно нужно сходить в церковь. Оливеру удавалось и злить её, и веселить одновременно. Вот где и правда магия. Хантер протянул руку ладонью вверх, очаровательно улыбнулся и со всей галантностью, что у него осталась, спросил: — Могу пригласить самую красивую девушку вечера на танец? Сюзетт опустила взгляд на его руку, сделала глоток своего мохито, нахмурилась, тяжело вздохнула, долго думала и наконец сказала: — Не можешь. Он ухмыльнулся. На этой чудесной ноте его обходительные способности завершены. Хантер двинулся вперёд, обхватил её запястье и потянул на себя. Сюзетт растерялась, почти врезавшись в его грудь. Он забрал бокал из её рук, поставил на барную стойку вместе со своим и заставил её выйти в центр зала. Она сердито сцепила зубы, держа руки в кулаках. Он улыбнулся, смотря в её ядовитые глаза. Не менее ядовитые, чем у его змей. — Зачем спрашивал, если собирался принудить силой? — почти прошипела она, не отводя взгляд от довольных искр в его глазах. — Зачем отказывала, если знаешь, что я заберу тебя силой? — Всё ещё надеюсь, что у тебя осталось хоть немного порядочности. — Постараюсь оправдать твои надежды. Она рассмеялась, невольно разжав кулаки. Ладони легли на его плечи. Он засмотрелся на её улыбку. — Знаешь, ты стал очень смешным. Я оценила шутку. Сюзетт не уловила косой взгляд Дейва, которому она сказала, что не любит танцевать. Сейчас в поле её зрения был лишь Оливер, будто они были тут одни. Хантер сощурил веки, большим пальцем нежно поглаживая её открытую спину: — Значит, ты не веришь мне? Думаешь, я не могу быть джентльменом? — Не можешь. Больше нет. — Как неприглядно с вашей стороны, юная леди. Я возмущён! — Прошу меня простить за излишнюю недоверчивость. Однако я имела плохой опыт. Один недобросовестный господин постоянно потрясает меня своим хамством. — Кто этот паршивец? — он насупился. — Мне устроить дуэль с ним ранним утром? — Было бы чудесно. Я обязательно возьму платок, чтобы пустить по нему скупую слезу. — Ох, как сентиментально. Подготовлю своего коня. Вы его оседлаете, чтобы умчать со мной в закат, когда ваш обидчик будет сражён моей пулей? Сюзетт хитро ухмыльнулась, понимая, что он не про коня: — Из меня плохая наездница. — Мой конь может послужить для вас опытом, чтобы научиться. Всё, лишь бы вы, моя юная госпожа, были удовлетворены. Сюзетт снова мечтательно улыбнулась, забыв, что злилась ещё пару минут назад. — Как жаль, что ты такой вежливый только на словах. — Прости, кудряшка, но такова природа потомственного экстрасенса. Ничего не могу с собой поделать, — Хантер обвил её талию, ещё сильнее притягивая к себе. Она не возразила. Сюзетт долго смотрела на него, изучая каждый миллиметр лица, как впервые. Улыбка всё ещё глупо осталась на её губах и, как только она словила осуждающий взгляд Мойры, рассудок отрезвился. — Оливер, давай серьёзно, — она снова посмотрела на него без былой лёгкости. — В дальнейшем будем избегать любой близости. Мне больше не хочется. Всё. Неинтересно. У меня есть муж. И несмотря на то, что брак фиктивный, я хочу сделать его настоящим. Весёлые искорки в его глазах быстро потухли. Сюзетт почему-то ощутила от этого удовольствие. — Значит, будете мужем и женой? Полноценными? Спать вместе? Детей рожать? Так? — уточнил Хантер, чтобы понимать, как реагировать. — Именно, — она согласилась и мечтательно улыбнулась. — Хочу от него детей. Прямо вот сейчас резко вспыхнуло такое желание. Он кивнул, мгновение молчал, затем спокойно сказал: — Хорошо. Удачи. — И тебе всё равно? — А мне должно быть дело? — Ты сказал, что я твоя. — Когда захочу, да. Сейчас можешь принадлежать Фродо. Не придавай значимости нашим с тобой отношениям, Сьюзи. Опять расстроишься. Мы лишь развлекаемся. Запомни. Она сжала челюсть до боли. К счастью, мелодия закончилась. Сюзетт сделала шаг в сторону и пошла прочь так быстро, что забыла, что она не в кроссовках. Хантер смотрел ей вслед. Подхватив свой стакан с виски, он прошёл через весь зал и остановился рядом с рыжеволосой бестией. Руби допивала уже четвёртый бокал и не ощущала опьянения ни в одном глазу. — Что за помои тут наливают? — фыркнула она. — Дайте мне нормальную банку пива. Эй! Официант! — Руби постукала по плечу парня в костюме, но он обернулся и бросил на неё ошарашенный взгляд. — А, ты не официант?! Пардон, месье. Ошибочка. — Руби, — он совсем не слышал её, следя за столиком Сьюзи. — Планы поменялись. Следующим пациентом на моём операционном столе будет другой человек. — Кто? — Фредерик Парсонс. — Приняла, босс! — она коснулась ладонью виска. — Что вырежем? Почки? Лёгкие? Сердце? Хантер внимательно следил за тем, как Фродо улыбался и смотрел на Сюзетт, которая что-то активно ему рассказывала. Он вольно положил руку на её талию, и она позволила. Не отстранилась. Лишь бросила в сторону Хантера косой взгляд и сразу отвернулась, продолжая разговор. — Глаза и руки. У него не должно быть чем смотреть и чем касаться. Но жить он будет. Чтобы мучаться каждый день. — Руки? Мы не продаём эту часть тела. Зачем нам это? — Потому что я так сказал, Руби! — Хантер резко перевёл взгляд на неё. — Скормим змеям или дворовым псам. Я найду им применение лучше, чем сейчас. — Поняла. Извини, — Руби нашла взглядом Фредерика, чтобы узнать, чем же заняты его руки, затем снова посмотрела на Хантера. Его внезапное желание выбрать именно этого парня — это ревность? Руби сжала бокал. Хантер совсем сошёл с ума с этой кудрявой. Он буквально помешан на ней! Сначала ради её спасения вернулся в приют, в который клялся больше ни ногой, потом получил из-за неё пулю, а теперь из-за неё хочет лишить рук и глаз парня, который смотрит на неё и прикасается. Так не должно быть. Нужно лишить его этого маниакального интереса. — Энди следит за Сьюзи? — спросил Хантер. После ситуации с Густаво нужно быть готовым к ответу. Он приставил к ней Энди на всякий случай. Руби глубоко вдохнула, кратко кивнула и резко повернулась к нему. — А если бы не следил? То что? — Мне кажется, что я уловил нотки недовольства в твоём голосе, Руби, — он сделал глоток своего напитка. — Скажи, что я ошибся, и закроем тему. — Ты не ошибся. Я считаю, что ты уделяешь кудрявой много внимания. И называешь так приторно… — она скривила губы в отвращении и перечислила: — Сьюзи, Сью, кудряшка. — Ты ревнуешь? — Э-э-э… я просто хочу понять, что ты в ней нашёл. Она же пресная, как рыба, выброшенная на берег. Худая, бесформенная доска! Её будто били электрошоком полжизни. Волосы во все стороны! Хантер улыбнулся, оглядываясь по сторонам, чтобы никто не слышал её громкого голоса. — Я нахожу её худобу изящной. А кудрявые пышные волосы яркими и необычными, — он нарочно дарил Сьюзи комплименты, отметив, что Руби это злит. Пусть сходит с ума. Руби стукнула кулаком по столу, привлекая внимание. Хантер извинился перед проходящими мимо дамами. — Ты влюбился в эту… Сьюзи? — она проговорила её имя, как можно наигранней. — Что за глупости? — он правда удивился. — Чего тебя так волнует это? Ты была и остаёшься единственным важным человеком в моей жизни. Ты моя сестра. Мне просто скучно в том доме. Со Сьюзи интересно проводить время. Я играю с её чувствами. Наблюдаю за сменой её эмоций, настроений, желаний, как за подопытным кроликом. Это всё. — Всё? Уверен? Ты бы расстроился, если бы кудрявую убили? Улыбка исчезла с его лица. Он сделал ещё один глоток и задумался над вопросом. — Расстроился бы, что у меня отняли игрушку. — Тогда зачем ради неё рисковал? Пошёл в приют, напомнил о себе Густаво. Это может плохо для нас закончиться, Хантер. Его скулы заиграли от напряжения. Он бросил на неё морозный взор и строго проговорил: — Во-первых, не называй меня по имени среди такого количества людей. Во-вторых, я не держу тебя. У тебя всегда есть выбор уйти, если ты кого-то боишься. Потому что я не боюсь. Если я посчитал нужным помочь Сьюзи, ты должна принять это как факт и закрыть рот. Мои решения не оспариваются и не обсуждаются. Ясно? — он не дождался ответа и, повысив тон, переспросил: — Ясно спрашиваю, или ты оглохла в моменте? — Ясно, — Руби больше не улыбалась и залпом выпила пятый бокал, чтобы унять вспышку дикой ярости. — Оливер! — Мойра подошла ближе и тепло улыбнулась. — Как хорошо, что ты смог прийти. Пойдём, не стой тут вдали от семьи. Мойра подхватила Хантера под руку, подвела к их столу и указала на место рядом с Дженифер. Блондинка в фиолетовом шёлковом платье лучезарно улыбнулась и взяла мужа за руку. Хантер лишь посмотрел на неё. Взгляда было достаточно. Она всё поняла и отстранилась. Сюзетт закусила нижнюю губу, чтобы спрятать ухмылку. Видимо, пока что она единственная, кто притрагивался к Оливеру без спроса с начала его непонятной нелюбви к прикосновениям. Ему бы к психологу сходить. Это ненормальная особенность. — Любимый, где ты был вчера? — спросила Дженифер, всё ещё улыбаясь, как Барби в коробке. — Дела, — а точнее гонки и ещё одна смерть, но вряд ли им понравится эта информация. Дженифер наклонилась ближе и прошептала: — Когда мы уже научим тебя заниматься любовью? М-м-м? Я уже заждалась. Я покажу тебе что-то интересное. Давай вечером. Хантер ухмыльнулся. Вряд ли она может показать ему больше, чем он ей. Он был достаточно изобретательным постели. Например, мог завершить секс не поцелуем, а убийством. Как ей такой эксперимент? Сексологи говорят, нужно пробовать что-то новенькое, чтобы не заскучать. Почему бы разочек так не завершить? Следующего раза уже не будет, но зато какие воспоминания! На всю жизнь. — Вечером я занят, — ответил он. Хантер не считал себя особенно целомудренным, но всё же спать с женой брата не входило в его правила. Оливер молится на эту девушку. Непонятно, что в ней кроме внешности примечательного, но она и правда ему дорога. Хантер не жаловался на внимание женщин, поэтому вполне мог отказаться от одной выскочки. Мойра, вальяжно подтанцовывая, подошла к Сюзетт и Фредерику. Наклонившись, она игриво улыбнулась и тихо проговорила: — Сделайте что-то. Пусть все поверят в вашу любовь. — Сюзетт? — Фредерик посмотрел на неё. — Давай сделаем это. Она замялась, косо глянув на Оливера. И чего она переживает о его реакции? Он ей никто. Манипулятор, который путает мысли и пользуется её наивностью. То он милый и заботливый, то грубый и чужой. Она осведомлена о таких эмоциональных качелях и не намерена на них кататься. «Мы только развлекаемся. Запомни», — прозвучал голос Оливера в её голове, как лишнее напоминание, что ему плевать. — Ладно. Давай сделаем. Он положил ладонь на щеку Сюзетт и потянулся вперёд, припав губами к её губам. Он уложил одну руку на её талии, вторую чуть ниже. Сюзетт несмело ответила на поцелуй, не прикасаясь к Фредерику, словно его тело могло обжечь через толстую ткань костюма. Мойра захлопала в ладоши, привлекая внимание журналистов. Хантер невзначай посмотрел на поцелуй Сьюзи и Фродо, как на последние моменты радости. Романтично. Почти как в фильмах. Но их финал не будет счастливым. — Попкорна не хватает. Мелодрама в самом разгаре, — тихо проговорил Хантер. — Что ты сказал? — переспросила Дженифер. Хантер проигнорировал её вопрос и сделал глоток своего напитка. Виски с привкусом шоколада? Неплохо, но он любил классику. Руби ухмыльнулась, допивая шестой бокал. Её взгляд пал на Хантера. Он не выглядел злым. Даже казался равнодушным. Его привычная реакция на всё. Он умел себя сдерживать, был достаточно хладнокровным, чтобы принимать обдуманные решения, но это не значило, что ему всё равно. Он просто знал, что будет дальше. Руби была почти на сто процентов уверена, что он ревнует, хоть и свято уверен, что просто играет с чувствами Сюзетт. Но прямо сейчас именно кудрявая играла с ним. — Как мило! — проговорила Дженифер, когда Сюзетт отстранилась от Фредерика. — Наконец-то ты целуешься с тем, с кем нужно. К счастью, никто не придал значения её словам. — Дженни права, — поддержал Хантер. — Долгих лет жизни вам двоим. — Спасибо. Вам того же, — ответила Сюзетт, взяла руку Фредерика в свою и отошла в другой конец зала. Хантер попросил повторить его напиток. Он понятия не имел, почему злился. Желание убить кого-то прямо сейчас достигло почти своего предела. Он с трудом сдерживался. Нужно собраться. Что это ещё за неконтролируемый срыв? Совсем не в его стиле. — Оливер, Тобиас, хотел вас познакомить с другом семьи, — улыбнулся Роджер и указал на мужчину. Хантер невзначай посмотрел на гостя и застыл. — Густаво Кортес, — представил Роджер. — Густаво, а это мои сыновья Оливер и Тобиас. А вон там в сторонке Фредерик с женой Сюзетт. — Очень приятно, — Густаво тепло улыбнулся и протянул руку сначала Тобиасу, потом Хантеру. — Оливер? Так? Хантер знал этот взгляд. Он играл. Насмехался. Густаво выучил Хантера, как себя самого. Он осведомлён о его манерах, поведении и привычках. Густаво знал, что он не Оливер. Лишь претворялся добрым глуповатым старикашкой. — Так, — ответил Хантер и не пожал руку. — Вы ошиблись заведением. Дом престарелых на улицу дальше. Роджер разочарованно помотал головой. Густаво хрипло рассмеялся. — Остроумный парень, — Густаво указал на Хантера. — Он такой, — согласился Роджер, неловко улыбнувшись. Хантер поднялся со своего места, оглядываясь по сторонам. Руби стояла около бара. Сьюзи вместе с Фродо говорили о чём-то около пирамиды из бокалов с шампанским. Вряд ли Густаво пришёл сюда чай пить. Нужно приготовиться. Хантер сделал шаг в сторону и, не тратя время на формальности, спросил: — Что ты задумал? — Почему ты нервничаешь, сынок? — улыбнулся Густаво. Хантер мысленно досчитал до пяти. Он ненавидел, когда Густаво так называл его. И тот прекрасно это знал. — Я приду к тебе потом. Обсудим то, что ты хотел. Не здесь. — Почему? Переживаешь за ту девушку, которую забрал у меня? — Мне плевать на неё. — Да что ты? — Густаво громко рассмеялся. — Часто ты кому-то помогал в ущерб себе? Хантер закатил глаза. За один вечер это уже второй человек, который пытался доказать, что Сьюзи имела для него значение, но это совсем не так. Они путали банальный интерес из-за скуки с особой важностью. То, что он флиртовал со Сьюзи, совсем ничего не значило. Разве она первая и последняя кого он хотел затащить в постель? Это просто игра. — Что ты тут забыл? Густаво больше не улыбался: — Ты сам позвал меня, убив моих людей. Ты ворвался в мой дом без разрешения. Ты убил Саймона. Он долго боролся за жизнь в больнице, но не выдержал. Ты сам призвал к себе неприятности. Чего ты ожидал? Разве я тебя не учил быть осторожней? Ты всё такой же самоуверенный. Думаешь, что самый умный, самый сильный. Но я напомню тебе, кто такой Густаво Кортес, если ты забыл. Хантер не успел ответить. В помещении замигал свет, а после вовсе погас. Некоторые люди завизжали. Другие начали успокаивать и включать фонарики на телефонах. Хантер осмотрелся в полумраке. Он понял, кто будет целью Густаво. Те, кого он спасал. Он поступал так дважды в своей жизни. Густаво решил испытать его ещё раз. Свет включился. Люди прищурились, чтобы снова привыкнуть к яркому освещению. Взгляд Хантера метнулся от места, где была Руби, к месту, где была Сьюзи. Их обеих больше там не было. — Ты не сможешь спасти двоих, — сказал Густаво и дьявольская усмешка озарила его сморщенное лицо. — Кого ты выберешь, Хантер?