Сделай мне больно

Руби переглянулась с Хантером. — Что будем делать? — спросила она, нервно сжав кулаки. — Просто молчи. Я всё решу. Две полицейские машины остановились рядом. С одной вышел Фредерик Парсонс, с другой тот самый парень с допроса Дейв Вилсон. И вот как неожиданность! С ним кудряшка Сью. Ах да, они же этим вечером должны были встретиться. Видимо, гонки помешали свиданию. Как грустно. Но вот Фродо что-то не выглядел расстроенным. Видимо, ему плевать, где ошивается его жена. Ладно, это их семейные дела. Сюзетт захлопнула дверь машины, уставившись на Оливера. Она на мгновение замерла, пытаясь понять, точно ли это он. Типичный Оливер после десяти уже спит. Что он делает тут в такое время, в такой компании и в таком месте: — Мы прервали ваше свидание? — спросил Хантер, указав на Сюзетт и Дейва. Фредерик невольно посмотрел, о ком говорил брат, затем снова вернул внимание на него. — Они просто друзья, Оливер. Не нужно переходить с темы на тему. Сейчас ты у нас звезда мероприятия. Что ты забыл в этом притоне? Руби широко раскрыла глаза, уставившись на наглого копа. — Притон — это то место, где ты работаешь, дорогой. Хантер едва сдержал улыбку. Руби в своём репертуаре. Однако сейчас ей лучше помолчать. Он громко прочистил горло, привлекая её внимание. Она сделала шаг назад и замолкла, опустив взгляд к земле. Сюзетт сузила веки, не упустив из виду то, как легко Оливер унял пыл своей странной рыжеволосой подружки. Эта дамочка в кожаном костюме совсем не выглядела так, словно ею легко помыкать, однако у ранее тихого и невинного Оливера это вышло без слов. Хантер не отреагировал, когда кто-то из толпы выкрикнул его имя, призывая разобраться с полицией так, как он умеет. Он сделал вид, что обращались не к нему. Вот уж идиоты. — Моя подруга — Руби, — Хантер указал на девушку. — Я рассказывал вам о ней. Мы долго общались виртуально в «Фейсбук». Она много помогала мне за эти полгода. И, конечно, познакомила со своим миром… — он осмотрелся. — Немного непривычно, но я стараюсь бороться со своей социофобией. Как вы заметили, я становлюсь лучше. Тишину прервал саркастичный смешок Сюзетт. Все глянули на неё. Она закусила губу и поспешила исправиться. — Прошу прощение, — Сюзетт коснулась ладонью груди, демонстрируя искренность. — Когда Оливер сказал, что он стал лучше, я невольно поперхнулась. Ведь это не так. — Отрицание, Сьюзи, — Хантер ухмыльнулся. — Ты ведь помнишь, что это значит? Она сняла улыбку с лица, прожигая его взглядом. Он намекал, что на самом деле она восхищалась им, но, боясь этих чувств, проявляла ненависть. — Это ничего не значит. — Ты хочешь оспорить науку. — Верно. — Так нельзя. — Мне можно всё. Он улыбнулся, засмотревшись в её глаза, которые в темноте жёлтых фонарей сверкали лукавством. Руби косо глянула на кучерявую девушку, затем подняла взгляд на Хантера. Он смотрел на неё так заинтересованно, как дети смотрят на игрушку, которую хотят получить. Руби лучше всех знала Хантера. Он редко так на кого-то смотрел. И это значило лишь одно — Хантер хочет эту кудрявую девицу. Он любил добиваться цели. Это как игра, как охота. Когда он её получит, воспользуется, выкинет и забудет. Типичное поведение Хантера. Руби посмотрела на девушку. В её глазах невооруженным взглядом можно было заметить призрение. Он ей не нравился. Глупая. Хантер ведь не может не нравиться. Руби скривилась, оценив её с ног до головы. И что он нашёл в ней? Мальчик подросток с большими глазами. Бесформенная, антиженственная, неприятная. Не типаж Хантера от слова совсем. Он любит длинноногих ухоженных, красивых, статных, воспитанных и покорных девушек. Видимо, на этот раз он поставил себе самую странную цель. Хантер, Фредерик и Дейв посмотрели в сторону леса, где содрогнулась ветка. Энди. Это он. Вместе с трупом. Фредерик шагнул в ту сторону. Сюзетт напряглась. Хантер взял ровно пять секунд на то, чтобы решить, что делать. Нужен переполох. Немедленно. Он глянул в сторону на одного из гостей и едва заметно кивнул. Тот медленным, прогулочным шагом зашёл в толпу. И через мгновение раздался выстрел. Все завизжали, разбегаясь в стороны, как муравьи. Из леса послышался ещё один выстрел. Потом ещё один среди толпы. Фредерик и Дейв пригнулись, вытащив из кобуры пистолеты. — Всем на землю! — завопил Фред. Сюзетт непроизвольно схватилась за руку Хантера, так как он стоял ближе всех. Прикрыв голову, она зажмурила веки. Он потянул её в сторону к машинам, принудил присесть на корточки и нарочно закрыл её собой. Наивные девушки любят героев. Они склонны формировать сильные эмоциональные связи с теми, кто предоставляет им защиту в стрессовых ситуациях. Это вызывает глубокое чувство благодарности. Благодарность часто сопровождается желанием вернуть добро, что может перерасти в более сильные эмоциональные чувства, включая влюблённость. Наука легко объясняет этот феномен. Стресс вызывает выброс гормонов, таких как адреналин и окситоцин. Окситоцин, часто называемый «гормоном привязанности». Он играет ключевую роль в формировании социальных связей. Всё просто. Поэтому, на основе собственных знаний и предоставленного судьбой случая, он всего лишь совершил небольшую манипуляцию с чувствами Сьюзи. Послышался ещё один выстрел. Сюзетт схватилась за его воротник почти смертельной хваткой. Хантер положил руку на её макушку, сильнее притиснув к себе. Она невольно прижалась к его груди, крепко зажмурив глаза. Хантер глянул в сторону. Фредерик и Дейв побежали в разные стороны леса. На месте осталась лишь Руби. Больше никого. Сюзетт слышала в ушах собственное биение сердца. Она открыла глаза, когда стало слишком тихо. Медленно подняв голову, Сюзетт встретилась со взглядом Оливера. В его глазах не было ни капли того страха, который преобладал в ней. Она замерла, не в силах пошевелиться. Лишь смотрела на него так, словно никогда не знала. Словно он был другим человеком. Не Оливером. Когда он успел стать таким отважным? Когда в нём появился этот нерушимый стержень? Как так вышло, что ещё шесть месяцев назад она горой стояла за него, ведь сам он даже словом не мог себя защитить, а сейчас он прикрывал её собой от пуль? Как она раньше не замечала, что он настолько сильный и, к слову, не менее привлекательный? Конечно, она не скажет ему об этом. Зазнается ещё сильнее. Хотя, куда уж больше?! — Ты как, кудряшка? — послышался его тихий, но спокойный голос, затем лицо скрасила едва заметная утешительная улыбка. Он отрезвил её мысли. Сюзетт часто заморгала и отвела взгляд. Она понадеялась, что кивка достаточно, чтобы сделать вид, что она в порядке. Сюзетт сделала попытку подняться на ноги, но он задержал её, не позволив пошевелиться. — Я жду ответ. Честный. Без надуманной отваги. Она глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Нет, она не в порядке. И это факт. Как тут можно остаться в норме, когда утром находишь два трупа в зале, а вечером попадаешь в перестрелку среди леса? — Не очень, — ответила она, закусив губу от неловкого признания. — Вот так. Не держи эмоции в себе, Сьюзи. Будет только хуже. Если хочешь кричать — кричи. Ты в лесу. Никто тебя не услышит, — он задумался и улыбнулся. — Всегда мечтал сказать эту маньяческую фразу. Она невольно улыбнулась в ответ и снова посмотрела в его глаза. Ей впервые нечего было ему ответить за эти пару дней. Он прав. Впервые прав. Хантер отстранился от неё. Она ощутила внезапный холод, пробравший, казалось, до самых костей. Он подал ей руку. Она вложила свою ладонь в его. Руби, хмуря брови, наблюдала за ними, как бойцовский пёс, который вот-вот сорвётся с поводка. Это что ещё за любезности? Хантер избегает прикосновений даже там, где они нужны. А тут прикрыл кудрявую девицу, обнял, ещё и руку подал! Какая мерзость! — Ты сама встать не можешь? — не выдержала Руби, окинув Сюзетт взглядом полным призрения. — Настолько беспомощная? Сюзетт не сразу поняла, что говорит рыжая девушка. От неё за пару метров веяло агрессией. Прояснив взор, Сюзетт с трудом пришла в себя. — Ты злишься, что Оливер помог мне, а не тебе? — спросила она, предположив, что это типичная ревность к другу. — Мне не нужна помощь. Я не такая трусиха, как ты. — Рада за тебя. Повесь награду на шею. — Ты чего такая борзая? — Руби резко ступила вперёд, сунув руку в карман за кастетом. Сюзетт не поняла, откуда столько злобы. Однако трусливо стоять в стороне не в её стиле. Она резко пошла на встречу. Хантер не ожидал, что эта смелая девочка так уверенно встретит напор Руби, которая больше и выше той на голову. Он, обхватив локоть Сьюзи, дёрнул её назад. Затем ступил вперёд, остановившись между ними двумя. — Тише, дикие тигрицы. По-вашему, время для женской драки? Я, конечно, не против, но вы заметили, что только что нас чуть не убили? Или вы решили добить друг друга? — Пусть не лезет ко мне, — бросила Сюзетт, нервно проводя дрожащей рукой по волосам. — У меня и так не день, а сплошная катастрофа! Ещё одной больной я не выдержу. — Рот закрыла! — крикнула Руби. — Ты меня не провоцируй! Без языка останешься! — Ты слышишь, что говорит твоя новая больная подруга? — Сюзетт ошарашено уставилась на Оливера. — Она немного вспыльчивая девушка, — ответил он, пытаясь смягчить ситуацию. — Х… Оливер, — осторожно проговорила Руби. — Забери эту бессмертную, иначе она сейчас останется без волос. — Кто ещё останется без волос, — не смогла промолчать Сюзетт. — Посмотри на себя. Ты, как бешенная собака без намордника, кидаешься на нормальных людей. Иди лечись, больная. У Руби загорелось пламя в глазах. Она глубоко вдохнула и шумно выдохнула, словно боец на ринге. Хантер посмотрел на её покрасневшее лицо. Он знал этот вид. Это последняя неконтролируемая стадия ярости. В этом состоянии она способна взорвать полквартала и не заметить. — Руби, — он остановился перед ней, но не прикоснулся. — Посмотри на меня. Ты очень зла, но давай попробуем вместе потушить твой гнев. Глубокий вдох на четыре счета, задержка и медленный выдох. Давай, — он следил за тем, как она выполняет его указания. — Вот так. Умница. Ещё раз. Теперь пять раз сожми и разожми кулаки. Да, ты молодец. Сюзетт казалось, что она не дышала всё это время. Она наблюдала за нечеловеческой яростью в глазах рыжей девушки. Истинная дьяволица. Она настолько зла, что, казалось, способна убить. И это не выглядело, как шутка. Хантер сделал шаг назад, отметив, что Руби пришла в себя. Больше нельзя ей пересекаться со Сьюзи. Видимо, они не найдут общий язык. Одна неконтролируемо агрессивная, вторая неконтролируемо острая на язык. Смесь определённо взрывная. Однажды, или Руби убьёт кудряшку Сью, или кудряшка доведёт Руби до нервного срыва. Он ставил на Руби. Есть большая вероятность, что Сьюзи долго не проживёт. Хоть его это не совсем волновало, всё же эта девушка могла бы быть неплохим развлечением в скучном доме Парсонсов. Они повернули голову в сторону. Дейв и Фредерик вышли одни. Значит, Энди они не поймали. — Я вызову помощь. Ты отвези своих, — сказал Дейв. Фредерик кивнул и указал брату, его подружке и своей жене садиться в полицейскую машину. Хантер уставился на машину копов. Там его ещё только не было! Он бы совсем не хотел знать, как выглядит салон полицейской машины. — Ты! — Фредерик показал на Руби. — Дерзкая, садись на переднее. Руби фыркнула: — Ага, конечно. Ты кто такой, чтобы мне указывать? Грязный коп. Я с Оливером. Хантер многозначительно зыркнул на Руби. Она поняла его без слов и таки открыла переднюю дверь. Сюзетт помотала головой, в очередной раз убеждаясь, что Оливер буквально повелевал чувствами и действиями этого рыжего добермана без намордника. Она и правда как его ручная бешеная собачонка. Руби дерзила всем, даже полиции, но только не Оливеру. Казалось, что он был единственным, кого она уважала и искренне почитала. Внутри полицейской машины каждая деталь была на своём месте, готовая к немедленному использованию. На передней панели были расположены многочисленные кнопки и переключатели, контролирующие всё от сирен и мигалок до радиопередатчика. Цифры на спидометре и тахометре мерцали зелёным светом, отражаясь на лобовом стекле. На приборной панели в центре был расположен большой сенсорный экран, отображающий текущие вызовы и важную информацию о дорожной ситуации. Рядом с ним — микрофон радиостанции. В динамиках шептало радио, передавая сообщения от диспетчера и других патрульных машин. Хантер и Сюзетт сидели на заднем сиденье, отделённом небольшой полупрозрачной перегородкой. Металлическая решётка на окнах и отсутствие дверных ручек изнутри придавали задней части машины суровый, почти тюремный вид, что приходилось Хантеру не по вкусу. — Салон на троечку, — сделал вывод он. — Прости, что не подогнали тебе «Бентли», — ответил Фредерик и тронул машину с места. — Прощаю, — кивнул Хантер. — Но в другой раз позаботься о моём комфорте, братец. Я себя не на помойке нашёл. Сюзетт улыбнулась, то ли от поведения Оливера, то ли это уже было истерическое. День был действительно сумасшедшим. Фредерик глянул в зеркало дальнего вида: — Ты с каких пор стал таким зазнавшимся? — С недавних. Руби научила себя ценить. Спасибо ей. — Я заметила, что Руби тоже тебя очень ценит, — вмешалась Сюзетт. Руби сжала челюсть, зло нахмурив брови: — Сиди там помалкивай. — Тебя забыла спросить, что мне делать. Руби резко повернулась: — Тебе повезло, что тут перегородка, кудрявая! — У тебя проблемы с головой, Руби, — Сюзетт непроизвольно вытянулась вперёд. Хантер закатил глаза и тяжело вздохнул. Ну что с этими двумя не так? Неужели нельзя игнорировать друг друга? Он обхватил локоть Сьюзи и потянул назад. Она снова облокотилась спиной о спинку кресла. Руби посмотрела на Хантера. Как же часто он прикасался к этой кудрявой мартышке. — Отвернись, — бросила Сюзетт. — Что ты сказала? — Фродо, братец, — сказал Хантер. — Найди на своих картах ближайший ринг, отправим этих двоих на бой. Ставлю на Руби. — Девушки, будьте добры, успокоиться! — строго произнёс Фредерик. Руби вернулась на своё место, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. Хантер опустил взгляд на то, как Сьюзи нервно теребила свои пальцы, оставляя белые следы от ногтей на коже. Ещё немного, она доберётся до крови. Он положил руку на её ладонь, чтобы остановить попытку мазохизма. Люди, которые испытывают трудности с управлением эмоциями, могут использовать самоповреждение как способ справиться с внутренней болью. Возможно, это её случай. Сюзетт вздрогнула и подняла голову. — Не нервничай, — сказал он и, наклонившись, прошептал около её уха: — Я бы поставил на тебя. Просто боюсь Руби и решил не нарываться на неприятности. Она улыбнулась, прикрыв губы ладонью. — Я тоже её побаиваюсь, — прошептала Сюзетт, приблизившись к его лицу. — Насколько убедительно выглядит, что это не так? — Ты превосходно справляешься, кудряшка. Какой уже раз за один день я делаю тебе комплимент? Она пожала плечами: — Не знаю. А сколько раз за день я назвала тебя мерзавцем? — Один раз. — А, правда? Значит, остальные десять были не вслух. Он хмыкнул, не отводя взгляд от её хитрых глаз: — Ты настолько плохо думаешь обо мне? — Да, но вечером ты исправился за то, что сделал на пороге сегодня. — Да что ты? — он наклонился ещё ближе, когда они остановились в неосвещенной фонарями точке на железнодорожном переезде. — Значит, нужно снова вернуть статус мерзавца. — Что это знач… — она напряглась, невольно охнув, когда ощутила его губы на своей шее. Она сжала его запястье, силой пытаясь отстранить от себя, но молчала, чтобы не привлечь внимание Фредерика. Несмотря на то, что их брак фиктивный, это некрасиво! Если Фред увидит, то вполне вероятно, он будет оскорблен. Сюзетт уже не думала о том, что Оливер женат! Ещё и был её застенчивым лучшим другом, а тут внезапно за пару дней перевернул их дружбу с ног на голову. — Оливер, — едва слышно прошипела она сквозь зубы. — Что ты… что ты делаешь? Она отклонила голову, но он положил ладонь на её щеку и привлёк ближе к себе, не позволяя отвернуться. — Боже мой, — проговорила она тихо-тихо, надеясь, что не создала шум на заднем сидении. — Бесстыжий. Маньяк. — Сопротивлением ты лишь привлекаешь к нам внимание, Сьюзи, — прошептал он около её уха. Сюзетт казалось, что кровь в её венах закипала. Очередная попытка отстраниться была сломлена его напором. Он крепко обхватил её руку. Его лицо было в сантиметре от её. Она буквально чувствовала его тёплое дыхание на своей коже. Сюзетт замерла, смотря в его глаза, которые слабо блестели в темноте. — Один поцелуй, Сьюзи, — говорил он. — Всего один, и я больше никогда этого не повторю. Сюзетт ощутила касание его губ к своим, но на этот раз не отпрянула. Она застыла, как ледяная статуя, и не заметила, в какой момент он больше не держал её. Его пальцы нырнули в её волосы, второй рукой он обвил её талию, крепче прижимая к себе. Сюзетт казалось, что биение её сердца раздавалось эхом на весь салон. Благо шипящее радио глушило этот звук. Она положила руку на грудь Оливера, чтобы контролировать его, но уже поняла, что контролировал её только он. Он сильнее сжал её волосы, отклонив голову назад. Сюзетт невольно вздохнула, ощутив резкий контраст между его нежностью и грубостью. Она не была готова к этому. Хантер не мог долго быть милым. Время вышло. Он обхватил её подбородок и без лишних формальностей снова завладел её губами. На этот раз требовательно, так, чтобы у неё не было ни шанса на сопротивление. Мгновение её тело было ещё в тонусе и давало импульс мозгу к борьбе, но когда Оливер коснулся губами её шеи, разум окончательно был выключен, как старый поломанный телевизор, без надежды на починку. Сюзетт покорно притихла. Её напряжённая рука, крепко втиснутая в грудь Оливера, чтобы отстранить от себя, безвольно обмякла. Она закрыла веки и непроизвольно наклонила голову на бок, чтобы облегчить ему доступ. Хантер возненавидел её мешковатый худи, который закрывал всё, что ему сейчас было необходимо. Не принимая возражений, рукой он нырнул под её одежду. Она лишь на мгновение напряглась, но он потушил её внезапно вспыхнувший страх. Сюзетт раскрыла губы, несмело ответив на поцелуй. Она не поняла, в какой момент положила ладонь на его щёку, словно боялась, что он отстранится. Глухой вздох вырвался из горла, когда он исследовал её тело под массивной кофтой. Сначала очертил тонкую талию, затем небольшую грудь в бюстгальтере, потом коснулся пальцами набухший сосок под ним. — Долго как-то, — сказал Фредерик, смотря на мигающий маячок перед шлагбаумом на железнодорожных путях. — Да, мне уже скучно, — ответила ему Руби, нервно играя пальцами по двери. Ни Хантер, ни Сюзетт не слышали их голосов. Они точно не скучали. Руби повернулась назад и застыла. Она забыла, как дышать. Её кулаки сжались. В груди вспыхнуло пламя, способное сжечь и эту машину, и половину проклятого мира. Если она сейчас отвлечёт Хантера, он будет зол. Она не может вмешиваться в то, что он делает. Это второе по важности правило после «не прикасаться к нему, даже если за окном начался Армагеддон». Однако это правило сейчас успешно нарушалось на заднем сидении полицейской машины. Эта кудрявая малолетка долго жить не будет. Не будет! Руби вынужденно повернулась и громко ударила по передней панели: — Ну, когда мы уже поедем? Давайте! Шевелитесь там! Фредерик вздрогнул от внезапной экспрессии. Сюзетт открыла глаза и замерла, встретившись с опьянённым от желания взглядом Оливера. Мгновение они лишь смотрели друг на друга, будто только что проснулись и не могли понять, что происходит. Сюзетт глубоко вдохнула и застыла, ощутив внезапную неловкость и стыд. Что она только что допустила? Теперь даже нельзя винить Оливера в насильственных действиях, ведь она радо их приняла. Ещё и ответила! — Больше этого не повторится, Сьюзи, — прошептал он, затем оставил ещё один поцелуй на её губах, едва ощутимый, нежный, трепетный. — Как и обещал. Она громко проглотила застывший в горле ком. Способность говорить, казалось, кто-то забрал вместе с её здравым смыслом. Хантер резко отстранился, как только машина тронулась с места, проезжая железнодорожные пути. Сюзетт так и осталась втиснутой в угол между дверью и сидением. Она отвернулась к окну, обхватив себя руками, словно хотела провалиться сквозь землю прямо тут. Что это было? Как и почему она позволила ему прикоснуться к себе? Почему не закричала? Сюзетт закрыла глаза. Так было легче представить, что она не здесь. Хантер искоса глянул на неё. Его губы изогнулись в усмешке. Он только появился в жизни Сьюзи, а уже успешно сводил её с ума. Она растеряна и не понимает, что делает, что толкает её соглашаться с его желаниями в тот момент, когда она свято верит в то, что призирает его. Однако всё просто, если хоть немного знать психологию человека. В некоторых случаях люди могут развивать эмоциональные привязанности к тем, кто демонстрирует доминирование. Этот феномен похож на Стокгольмский синдром, где жертвы насилия начинают испытывать симпатию к своим мучителям. Постоянное взаимодействие с настойчивостью Хантера может создать у Сьюзи эмоциональную связь, особенно если он чередует грубость с моментами обаяния и внимания. Как например сегодня, когда прикрывал её собой в момент стрельбы. Теперь же он сделал всё, чтобы сломить её сопротивление, ей, судя по ответу, понравилось, а потом он сразу пообещал, что этого больше не повторится. Моток её непонимания собственных чувств завязывался в ещё более тугой узел. В её голове наверняка настоящий взрыв. Забавно иметь с ней дело. Он мог бы помочь ей справиться с путаницей в мыслях, ведь у всего есть своё логическое объяснение, но не стал. Пускай и дальше сходит с ума. — Оливер, Руби, чтобы вас больше не было на тех гонках, — начал Фредерик, заезжая во двор. — Ты сейчас мне что-то сказал, грязный коп? — Руби резко обернулась на сидении. — Я таких как ты в своё время пачками паковала в могилы! — Что ты несёшь, сумасшедшая? — Фредерик зло нахмурился. Хантер закатил глаза. Руби человек-эмоция. Она не умеет играть и всегда говорит правду. К счастью, она выглядела слишком ненормальной, чтобы ей верили. Он откашлялся, привлекая её внимание. Она смиренно закрыла рот, шумно выдохнув. — Ты если будешь себя так вести, я посажу тебя на сутки за решётку! — Фредерик вытянул перед Руби указательный палец. — Ещё раз махнешь передо мной своими костлявыми пальцами, они окажутся у тебя в зад… — О-о-о, мы приехали! — торжественно объявил Хантер, перебивая Руби. — Какая интересная была поездка. Все получили удовольствие от общей компании? — он встретился со взглядом Сьюзи. — Я, например, в восторге. Она отвернулась и, словно машина горела ярким пламенем, вышла на улицу. Дженифер выскочила из дома так быстро, словно ждала их под дверью целый вечер. — Оливер! Где тебя носит? — она шла в его сторону быстрым уверенным шагом, поставив руки на бёдра. — Ты как смеешь не предупреждать меня, что тебя не будет? А? Руби не поняла, откуда столько дерзости. Она встала на её пути, не дав дойти до Хантера. — Ты чего свой рот открыла? Закройся! Хантер улыбнулся, прикрыв губы пальцами. Он обожал эту сумасшедшую рыжую бестию. Таких преданных, честных и непредсказуемых людей, как она, ещё нужно поискать. — Боже мой, эта девушка выросла среди стаи волков?! — тихо проговорила Сюзетт, удивляясь тому, сколько в Руби злобы. — Что-то вроде того, — ответил Хантер. Раньше Руби и правда окружали не люди. Те подонки были даже хуже, чем животные. Сюзетт оглянулась на Оливера, сложив руки на груди: — Я не к тебе обращалась. Держись от меня подальше и не смей повторять то, что делал сегодня. — Как скажешь. Больше не буду, — согласился он и, когда она кивнула, удовлетворившись его ответом, добавил: — В следующий раз ты сама поцелуешь меня. Она нахмурилась. Ощущение смущения сменилось вспыхнувшей злостью. — К счастью, у меня никогда не было, нету и не будет желания целовать тебя, маньяк. — Да, особенно у тебя не было этого желания в машине. Я заметил, — он ухмыльнулся, глянув в её хмурые глаза. — Ты сделал это насильно. Опять. — Но ты ответила. — Я… я была вынуждена, чтобы ты отстал от меня! — Отличная стратегия. Одобряю. Она, сжав руки в кулаки, глянула на Фредерика: — Я приду позже. Хочу встретиться с сестрой. Хантер провёл Сьюзи взглядом. Она сбегала, чтобы не находиться с ним в одном доме. Очаровательное упрямство. Неужели так сложно признаться, что она тоже получила удовольствие и не против повторить, но в этот раз с завершением? Как ведь у девушек всё сложно. Слишком много заморочек в их красивых головках. Сюзетт быстро перешла дорогу, почти пролетела через двор и ворвалась в отцовский дом, как грабитель. Мама выскочила с зала, схватившись за сердце. — Сюзетт! Напугала! — Клэр шумно вздохнула. — Прости. Иветт в своей комнате? — Да, но что случилось? Тебя Оливер обидел? Сюзетт застыла, ступив на первую ступеньку. Она подумать не могла, что когда-то это действительно будет так. Оливер не мог обидеть даже букашку. Теперь он стал её самой главной проблемой. — Нет, всё хорошо. Должны были с Иветт кое-что обсудить. — У тебя с твоим мужем всё в порядке? Почему он отпускает тебя одну в такое время? Сюзетт нахмурилась: — Я что его собачка, чтобы он держал меня при себе? Может, на поводок меня ещё посадить? — Я тебе слово — ты мне десять в ответ! — Клэр сложила руки на груди. — Девушка должна быть немного покладистой, мудрой, покорной. Посмотри на меня, если бы я не была мудрой, твой отец так и жил бы с вами во Франции, скитаясь с квартиры на квартиру вместе с крысами. Сюзетт закатила глаза. Клэр Смит не была родной мамой для Сюзетт, Иветт и Люка, но Сюзетт и не помнила времена, когда её не было в их семье. Она стала для них ближе родной матери, которой плевать на своих детей. Семь лет назад она настояла на возвращение в США, надеясь на лучшую жизнь. Но сильно лучше не стало. — Я никогда, слышишь, ещё раз повторю, ни-ког-да не буду покорной ни для одного мужчины на этой земле. Я самодостаточная личность и приемлю только равноправие. Двадцать первый век на дворе. — Надеюсь, найдётся мужчина, который укротит твой нрав, избалованная! — вслед крикнула Клэр. — Будешь в старости жить с кошками с таким характером! Сюзетт поднялась на второй этаж, чтобы не слышать голос мамы. Та всё ещё бубнила о том, что Сюзетт срочно нужен нормальный мужчина, который приструнит её. Она всегда воспитывала своих дочерей, призывая жить не так, как она. Клэр была сильной. Даже слишком. Отец всегда на её фоне казался слабее. Она твердила, что нет ничего хуже, чем быть «мужиком в юбке». Она решала все проблемы, могла починить кран, оплатить все счета и сделать ремонт. Исаак Морель был мягким и добрым. Больше всего в жизни он любил выпекать французские круассаны и мечтал об уютном маленьком кафе в тихом городке. Кухня — то место, где он проводил всё своё время и был счастлив. Считая, что загубила лучшие года жизни, Клэр всегда боялась, что её дочки тоже станут такими же сильными, как она, и выберут слабых мужчин. Сюзетт никак не отрицала, что повторит её судьбу, потому что быть «покладистой и покорной» не входило в её планы. Она не могла быть даже немного уступчивой. Не могла даже представить, как это быть смиренной и послушной. Родиться женщиной не значит быть ниже кого-то. Женщина — не равно глупее. Кто придумал, что именно мужчина главный? За какие заслуги? Времена гендерной дискриминации давно должны были закончиться. Нет такого мужчины в мире, ради которого она изменит своим принципам. Нет и не будет! Сюзетт без стука открыла дверь в комнату Иветт. Старшая сестра подпрыгнула на месте с любимой книгой в руках. Какой раз она уже перечитывала «Джейн Эйр» Шарлотты Бронте? Роман о сироте, которая становится гувернанткой в поместье богатого и загадочного мистера Рочестера. Иветт, как наивная дурочка, мечтала о том, что её когда-нибудь заметит такой же принц. Но вот она забыла для этого выйти из дома. Вряд ли хоть один миллионер, сидя в своей яхте, думает, как бы найти девушку, которую знать не знает. Иветт заправила кудрявые волосы, которые им со Сюзетт достались от родной матери, и выпучила большие глаза. — Что случилось? — она захлопнула книгу. — Это катастрофа! — Сюзетт запрыгнула на кровать и приняла позу опытного йога. — Я не знаю, как жить в том доме. Это просто кошмар! Абсолютный ужас! Иветт нетерпеливо похлопала ладонью по постели: — Ну, говори же, что такое? Тобиас? Сюзетт отрицательно мотнула головой: — Оливер. Иветт непонимающе нахмурилась и мгновение молчала, чтобы понять, что мог сделать Оливер: — Сюзетт, ты же знаешь, я не особо верю, что Кейси сказала правду. Если бы это было так, она бы согласилась на гинекологический осмотр сразу. А по итогу что-то тянула. — Нет же, Иветт. Я не по этой причине переживаю. Я тоже не была до конца уверена в вине Оливера, но теперь начинаю верить. Потому что он настоящий маньяк! — она широко раскрыла глаза. — Больной извращенец! — Он приставал и к тебе? — Иветт замерла. Сюзетт не знала, как правильно описать то, что было сегодня: — В каком-то роде. Он был таким… настойчивым, таким… грубым и уверенным в себе. То есть, не таким, как всегда. Не таким, как раньше. Такое впечатление, что это не Оливер. Он стал совсем другим человеком. Понимаешь? — Сюзетт, перестань. Он просто захотел походить на Тобиаса. Он всегда ему завидовал. Но, если он к тебе домогается, об этом срочно нужно сообщить родителям! Иветт уже сбросила одну ногу на пол, как Сюзетт схватила её за локоть. — Стой. Не нужно. — Почему? Сюзетт глубоко вдохнула. Зрачки бегали по всей комнате. Она, наверное, никогда не испытывала такой стыд. — Потому что, когда он поцеловал меня… я не особо сопротивлялась. — Что ты сказала? — Иветт вернулась на место, уставившись на сестру, как на душевно больную. — Точнее сопротивлялась, но потом… понятия не имею, как так вышло, но в какой-то момент в голове словно что-то отключилось. Я не знаю, как это объяснить, потому что правда не понимаю, что со мной было в тот момент. Я… я ответила на его поцелуй и… — И? — Мне нравилось… на тот момент. — Тебе понравился насильственный поцелуй? — Иветт опешила. — У тебя с головой всё нормально? — Это ненормально, знаю. Это было что-то между страхом и интересом. Такое странное чувство. Я никогда раньше ничего подобного не испытывала. При всём том, что я знала, что это неправильно, знала, что он женат, знала, что он подозревается в преступлении. В тот момент мне было плевать на всё. Даже на то, что на переднем сидении сидели его бешеная ручная подруга и Фредерик, — когда пауза затянулась, она поспешила оправдаться: — Да, сейчас я уже вспоминаю это с ужасом. Мне очень неловко и невероятно стыдно. Не знаю, как это случилось. — Как это не знаешь? Ещё и в машине? Ещё и рядом с Фредериком? Ты хоть понимаешь, что натворила? Это аморально! Дженифер хоть и мерзкая особа, но ни одна девушка не заслуживает, чтобы ей изменяли! Ты хочешь стать любовницей? — Нет же… — Сюзетт растерялась. — Я пришла рассказать тебе, чтобы ты поддержала меня, ведь я абсолютно не знаю, что делать дальше. — Как я могу поддержать тебя, Сюзетт? У меня в голове не помещается, как ты, замужняя девушка, пошла на такой позор! Сюзетт несколько раз моргнула, не веря в то, что слышит: — Ты ведь знаешь, что мой брак фиктивный. — Надеюсь, со временем ты поймёшь, как тебе повезло, и начнёшь по-настоящему ценить своего мужа. Любая девушка мечтает о таком мужчине, а ты зачем-то показываешь характер. — Иветт, тебя мама укусила? Что ты несёшь? — Я бы отдала многое, чтобы войти в такую семью, как Парсонсы, а ты не ценишь. Ещё и ведёшь себя, как любовница его брата. Имей хоть каплю достоинства! Ты же не была такой. Говорила, что никаких мужчин. Никаких чувств. А теперь развлекаешься с чужими мужьями? — Не говори так, — Сюзетт напряглась. — Ты прекрасно знаешь меня. Этот поцелуй был не моей инициативой! — Да, но ты сама призналась, что тебе понравилось и ты не сопротивлялась. — Ладно. Я поняла. Разговор у нас не сложится, — Сюзетт поднялась. — Ты только и думаешь, как попасть в богатую семью, и тебе плевать на всё остальное. Ты не знаешь как это, когда не можешь контролировать себя. И я не виню тебя в этом. До этого вечера я тоже не знала, как это. Желаю тебе пережить что-то подобное, если, конечно, ты способна выбраться из своего виртуального книжного мира и немного посмотреть, как устроена реальность. Сюзетт вышла, громко захлопнув дверь.