Сделай мне больно

Женский визг раздался эхом в доме. Сюзетт открыла глаза, затаив дыхание. Ей это приснилось? Фредерик резко откинул одеяло и вскочил на ноги. Кажется, это был не сон. — Что случилось? — Сюзетт выпрямилась. — Не знаю. Она встала сразу за ним, почти выбегая из комнаты. Спустившись по лестнице, Сюзетт замерла на последней ступеньке, прикрыв рот ладонью. Почти все жители дома тоже были тут. Каждый смотрел то на неизвестного мужчину, который был подвешен веревкой к лестнице, то на какую-то женщину, которая лежала на полу в луже собственной крови с простреленным животом. Гробовую тишину нарушили рыдания горничной. Она, прикрыв лицо дрожащими ладонями, бросилась из дома. Мойра, заправив халат и выпучив глаза, переглянулась с Роджером. Тобиас, присев на корточки, ошарашено смотрел на тела. — Ч-что… как… — Дженифер не могла связать и слово. В уголках её глаз застыли слёзы. — Всем спокойно! Не подходите к месту преступления, — Фредерик шагнул вперёд. — Я вызываю подкрепление. Сюзетт наконец-то смогла вдохнуть воздух, забыв, что нуждалась в кислороде. Перепуганный взгляд метнулся к Мойре. — Тебе это ничего не напоминает? — послышался тихий голос Мойры, адресованный её мужу. — Он ведь умер. Он не мог этого сделать. Так? Роджер промолчал, не отводя взгляд от женщины на полу. — Что это значит? — Сюзетт нахмурилась. — Кто умер? Мойра бросила в её сторону морозный взор: — Тебя мама не учила не подслушивать чужие разговоры? Невежа. Сюзетт открыла рот, чтобы ответить, но шаги сверху отвлекли внимание. Оливер медленно, на ходу надевая чёрные кожаные перекатки, спускался по лестнице. — Оливер! — Мойра ступила вперёд. — Не смотри сюда! Он таки глянул туда, остановившись возле Сюзетт. Она подняла голову, оценив его реакцию. Оливер замер. Он смотрел на тела, широко раскрыв глаза. Кажется, он тоже не дышал, как и она первые секунды после увиденного. Хантер медленно поднял руку, коснувшись кулаком губ. В его тёмных глазах застыл смертельный ужас. Интересно, насколько гениальный он актёр? Вероятно, идеальный. Отыграть страх при взгляде на то, что сделал сам — это нужно иметь талант. Хантер вспомнил, как проткнул ножом Оливеру руку. Увидев пару капель крови, этого идиота начало тошнить. Хорошо, что он сделал это. В ином случае не знал бы, что сейчас для убедительности должен добавить одну деталь. Он поперхнулся и резко отвернулся, крепко закрыв рот ладонью. Сюзетт знала, что у Оливера непереносимость вида крови. Она хотела утешительно коснуться его плеча, но рука так и застыла в воздухе. После вчерашнего лучше им больше не общаться и не контактировать. Никак. Фредерик, покручивая в руках телефон, вернулся и сказал: — Сегодня ночью пропала супружеская пара. Их дом был взломан. По описанию… — он окинул печальным взглядом тела. — Скорее всего это они. Следствие более точно установит личности погибших. — Кто эти люди? — спросила Мойра, скрестив руки на груди. — Они буквально месяц назад переехали с Техаса в Гленвью. Родители подарили им дом на свадьбу… Они ещё не успели насладиться браком. Молодые совсем, — Фредерик грустно сощурился. — Их зовут Роджер и Мойра Браун. Все замолкли. Роджер и Мойра смотрели друг на друга большими удивлёнными глазами. Сюзетт впервые увидела страх на лице ледяной королевы. Даже увидев мёртвых убитых людей в собственном доме, она не так впечатлилась, как когда узнала, что имена погибших случайно совпадали с их семьёй. И что тут такого? Неужели это имеет больше значения, чем то, что убийство незнакомцев случилось именно в гостиной охраняемого особняка? — Мама, — Хантер, прикрыв глаза ладонью, повернулся к родителям. Заикаясь, он проговорил: — Ч-что… что это значит? Вы… вы знаете этих людей? Мойра снова переглянулась с мужем. Кажется, они поняли его намёк. Хорошо, что помнят, как убили его родителей. Теперь им в кошмарах будет сниться то утро. — Сюзетт, — Мойра указала на выход. — Выведи Оливера. Ему плохо. В любой другой ситуации Сюзетт возразила бы, но сейчас её смелость ощутимо поубавилась. Она впервые в жизни видела убитых людей, ещё и в чужом доме, ещё и так жестоко… Хантер косо глянул на потерянные глаза Сьюзи. Видимо, ему придётся выводить её, а не наоборот. Он ненавидел без особой надобности прикасаться к людям, однако нужно было как-то заставить её сойти с места. Хантер поднял руку и едва ощутимо коснулся её локтя. Она вскачила на месте, очнувшись от собственного ужаса. Он указал на выход. Она кивнула. Ещё раз оглянувшись, Сюзетт нервно вздохнула и принудила себя выйти из дома. Холодный воздух был как никогда необходим. Мороз пробежал по коже и не от ветра. Она прикрыла глаза, положив ладонь на грудь, ощущая под ней тарабанящее сердце. Глаза той женщины были открыты… Она никогда не забудет эту картину. Внимательно наблюдая за бледной Сьюзи, Хантер невольно улыбнулся, облокотившись плечом об колонну. Он не долго знал её, но привык уже думать, что эта девочка бесстрашная разбойница. Но сейчас она выглядела, как очаровательный запуганный зверёк, который боялся лишний раз пошевелиться. Не такая уж она и стойкая, какой хочет всем казаться. Видимо, она чувствует внутреннюю слабость или неуверенность и компенсирует это, стараясь казаться сильной и безразличной. Наверное, это способ защитить свою самооценку и предотвратить ощущение уязвимости. — Воды? — спросил он. Она резко повернула голову в его сторону и трижды моргнула: — Что? — Спрашиваю, хочешь ли воды? — Нет, — она мотнула головой. — Нет. Со мной всё хорошо. — Ты выглядишь напуганной. — Эм, — она запнулась. — Нет, я много читала о таком… То есть, меня не напугать… смертью. — Даже не пугает то, что убийство незнакомых людей случилось в нашем доме? — Этому должно быть объяснение. Видимо, твоя мать снова кому-то перешла дорогу, и кто-то жестоко решил её проучить. — И тебе всё равно? Она едва заметно кивнула. — Ты боишься признать, что тебе страшно? — заинтересованно спросил он. — Мне не страшно. Он улыбнулся и прошептал: — Маленькая лгунья. — Что ты сказал? — она замерла, хмуро глянув на него. — Говорю, что ты лжёшь. Судя по всему, для тебя признание своих страхов воспринимается как угроза самоуважению. Ты полагаешь, что уязвимость делает тебя менее достойной и значимой. Ты боишься, что если покажешь свои слабости, тебя не примут или осудят. Это особенно актуально в семьях, где страх быть отвергнутым может быть очень сильным. У тебя проблемы с мамой или отцом? Может, с двумя? Или с мужем? Кто-то давит на тебя и призывает быть мужественной и бесстрашной, иначе ты не сможешь заслужить любовь. Я прав? Она открыла рот и замерла на полуслове не зная, как реагировать. Возмутиться или смиренно согласиться? Она никогда не думала о том, почему всегда хочет выглядеть сильной. Она не задумывалась о том, почему в любой ситуации делает вид, что не боится, даже если умирает от страха. Мама всегда клала на её плечи груз ответственности. Она всегда должна была соответствовать её ожиданиям. Даже сейчас Сюзетт была в этой семье, только потому что она обязана помочь родным устоять на ногах. Ведь никто кроме неё с этим не справится. Ни наивная Иветт, ни легкомысленная Кейси и уж тем более безответственный Люк. Только Сюзетт в глазах мамы была разумным ребёнком. Только она не имела права бояться и обязана была сохранять непоколебимую стойкость, что бы не случилось. Однако говорить об этом с Оливером Сюзетт не собиралась. Тем более с его новой ухудшенной версией. — Ты с каких пор психологом заделался? С восемнадцати по двадцать шесть лет он прошёл этапы обучения от бакалавриата до ординатуры. Обучение на психиатра включает взаимодействие с пациентами, которые требуют высокого уровня эмпатии и способности к установлению доверительных отношений. Хантер не особо обладал этими качествами. Лишь знал, что нужно чувствовать и делать. Два года, как для лучшего студента, прошли в ускоренном режиме. Благодаря тому, что его человечность была уничтожена ещё в детстве, он заслужил уважения Густаво и тот позволил ему обучаться. Однако за это была своя цена. Он работал на него и выполнял любое указание. От руководства перевозками оружия до расчленения человеческих тел для продажи на чёрном рынке. Он умел убивать так, чтобы не быть пойманным правоохранительными органами, умел удалять органы из тела человека, чтобы они были пригодными для трансплантации, умел продумывать стратегические планы и однажды, благодаря одному такому плану, он оказался на свободе. — Прочитал пару умных книжек, — ответил он и пожал плечами. — Почему ты злишься? Потому что тебе не нравится правда? — Просто ты несёшь бред. — Твой разум использует защитные механизмы, чтобы оградиться от боли. Отрицание — это твой способ избежать неприятных эмоций. — Оливер! — она ступила в его сторону и остановилась, в этот раз не прикасаясь к нему от греха подальше. — Оставь свои познания при себе. Если мне понадобится психологическая помощь, я обращусь к специалисту. Не к тебе. Ты по адресу, кудряшка, — хотел бы сказать Хантер. Однако в его планы не входило помогать ей. Наоборот. Он доведёт её до сумасшествия. И возможно, когда она попадёт в его клинику, он её вылечит. Хотя тяжесть травм его жертв бывает неизлечимой. — Что значит «если»? Я ещё вчера говорил, что тебе нужно лечить голову. С памятью вижу тоже плохо. Ты сплошная проблема, Сьюзи. Она прикрыла глаза. Глубоко вдохнула и выдохнула, надеясь, что это просто плохой сон. Вот-вот она проснётся, а в зале нет трупов, а перед глазами нет раздражающего Оливера. — Ты пытаешься сделать вид, что меня тут нет? — его голос прервал её медитацию. Сюзетт открыла глаза: — Да. Но какая жалость, что ты существуешь! — Ничего себе заявление! — он возмутился. — Из тебя очень плохая подруга получилась. Тебе не стыдно? — Стыдно, что я дружила с тобой и не заметила, какой ты мерзавец. — Ты не могла заметить. Потому что я только недавно стал таким невероятным. Она сощурилась, глядя на его самовлюблённую улыбку: — Знаешь, мне впервые жаль Дженифер. Бедной девушке ещё жить с тобой до старости. — Почему ты уверена, что она доживёт до старости? — Не поняла, — она уставилась на него. — Всякое может случиться. Мир очень непредсказуем. Кирпич на голову упадёт, машина собьёт, укусит змея, убьёт маньяк… — Единственное, что может свести её в могилу — это твоё внезапно приобретённое высокомерие. — И тебя, — тише проговорил он. — Что? — она не услышала. — Говорю, согласен. Ты, как всегда, права, кудряшка. Очарован твоим умом. — Я оценила твой новый навык сарказма. — Эти полгода пошли мне на пользу. Согласна? — Нет. — Отрицание. Снова. Просто я нравлюсь тебе. Это вызывает у тебя ощущение растерянности и уязвимости. Чтобы защитить себя от этих чувств, ты используешь проявление ненависти вместо восхищения. Так ты справляешься с внутренними конфликтами. Это нормально. И этого не нужно стыдиться. Он совсем не думал, что нравится этой очаровательной смелой девушке, однако внушал, что это именно так. Если долго направлять человека в одну сторону — он туда пойдёт. Если сто раз сказать человеку, что он идиот — он поверит. Схема рабочая. Главное действовать аккуратно, чтобы не получить противоположный эффект. Однажды, кудряшка Сью проснётся и сама не поймёт, как влюбилась в него по уши. Однако сейчас Сьюзи смотрела на него так, словно он украл у неё целое состояние. Ничего. Она ещё привыкнет к нему. Всё-таки он далеко не Оливер, которого она хорошо знала и понимала, чего от него ожидать. Психике нужно время, чтобы привыкнуть к новой личности. Вскоре Сьюзи сможет абстрагироваться от прошлого, чтобы суметь принять Оливера в улучшенной версии Хантера. — Не вижу смысла продолжать с тобой диалог, — Сюзетт, вразумив, что он делает, шагнула назад. — Ты хочешь вывести меня из себя, воспользовавшись моментом моей слабости. — Отлично, что ты наконец-то признала свои слабости, кудряшка. Видишь, как хорошо я влияю на тебя. Она шумно вздохнула и в очередной раз попыталась унять пыл. Сюзетт не помнила, чтобы раньше Оливер хоть раз за все года их дружбы вызывал в ней столько бурных эмоций, как он умудрялся это делать теперь, после своей странной необъяснимой трансформации. Сюзетт ещё никогда так не радовалась Тобиасу. Он вышел из дома, вытирая холодный пот со лба. Глянув на Оливера, он нахмурился. — Ты, слабак, крови боишься? Есть в этом мире то, чего ты не боишься? — Тебе то что? — по привычке вмешалась Сюзетт, забыв, что новый Оливер и сам не промах. — Иди куда шёл! — Ты не вмешивайся в разговоры старших, — Тобиас метнул в Сюзетт грозный взгляд. — Женщинам слова не давали! Хантер глянул на Тобиаса, как на своего пациента. Интересный кадр. Ему точно нужен психолог. В этом парне скопилось немало травм. — Когда человек чувствует себя недостаточно значимым, может компенсировать это, пытаясь унижать слабых, — проговорил Хантер. — Сьюзи, при всём желании, не может ответить тебе физически. Поэтому ты закрываешь ей рот? Потому что уверен, что ответа не будет, ведь она женщина? Ты настолько ничтожный? Сюзетт закусила нижнюю губу, заинтересовано глянув на этих двоих. Наконец-то не она объект язвительности Оливера. В каком-то роде он был прав. Сейчас она восхищалась им. Наконец-то он научился постоять за себя. Однако золотой середины Оливер таки не нашёл. Раньше он всегда молчал, а сейчас слишком много говорил. — Что? — Тобиас ошарашено уставился на Оливера и уверено двинулся в его сторону. — Ч-что ты несёшь, идиот? Тебя давно не били? — В своё время меня били много. Но теперь роли поменялись. Сюзетт сузила веки, не совсем понимая смысла его слов. Он имеет в виду Тобиаса, который бил его раньше? — Какие роли? Ты головой ударился? — Тобиас ткнул Оливера ладонью в плечо. — Видимо, ты забыл, кто перед тобой. За шесть месяцев память вместе с лишним весом удалил? А? Сюзетт прикрыла рот рукой, когда Оливер медленно опустил голову, глянув на уверенные действия Тобиаса. Вот что она точно выучила в обновлённой версии Оливера — он на дух не переносил, когда к нему прикасаются. Странно. Очень непонятно, почему так случилось за каких-то полгода, но факт оставался фактом. — Руки убери, — голос Оливера прозвучал спокойно, но требовательно. — Ты будешь мне указывать, что делать? Ты — никто! Твоя мамка родила тебя от бомжа и выбросила. Парсонсы подобрали тебя с помойки, и теперь ты думаешь, что что-то значишь? Откуда столько смелости отвечать мне, придурок? — Тобиас оскалился. В его глазах пылало яркое пламя. Он сжал кулаки до побелевших костяшек. В глазах Оливера не было ничего. Пусто. Словно в нём не было души. Сюзетт вовремя учуяла назревающий шторм. Она шагнула вперёд, но не успела. Хантер схватил руку Тобиаса, которой он тыкал в него при каждом слове. Одним быстрым движением он поднял его руку над своей головой и закрутил за его спину. Лицо Тобиаса исказилось от боли, когда Хантер поднял руку немного выше, фиксируя его в уязвимом положении. — В следующий раз, надеюсь, до тебя дойдёт с первого раза, — сквозь зубы прошипел Хантер. — Ты понял предупреждение? Тобиас скривился: — Идиот! Ты пожалеешь! Сукин сын! — Значит, не понял, — сделал вывод Хантер. Вцепившись пальцами в шевелюру Тобиаса, Хантер дважды направил его голову в мраморную колону. Глухие удары отозвались в ушах Тобиаса, кровь выступила на лбу, а глаза закатились. Сюзетт кинулась вперёд. — Оливер! Оливер, пожалуйста! Хватит… — она в ужасе уставилась на третий удар. Кровавый след остался на колоне. — Боже мой… Оливер! Сюзетт протянула руку, чтобы оттянуть его, но замерла. К нему ведь, чёрт возьми, нельзя прикасаться! Однако, если ничего не сделает, он попросту убьет парня. Сюзетт, громко проглотив ком в горле, ощущая дрожь в теле, вцепилась в локоть Оливера. Она дёрнула его назад, пытаясь предотвратить четвёртый удар. Потому что выглядело так, словно он не собирался останавливаться. — Оливер, хватит. Посмотри на меня. Пожалуйста. Оливер! Хантер сделал шаг назад. Тело Тобиаса обмякло и рухнуло на землю. Хантер зло зыркнул на Сьюзи. Она сделала шаг назад, уставившись на него большими оленьими глазами. Ожидание его реакции затянулось. Она прерывисто вздохнула и, несмотря на вспыхнувшую в груди тревогу, прервала молчание. — Ты… ты мог убить его. — Поэтому ты решила стать следующей? Она трижды моргнула, чтобы прояснить взор: — Почему ты так жестоко реагируешь на обычные прикосновения? Что с тобой случилось? Он сделал шаг вперёд. Она всё так же стояла на месте, наблюдая за каждым его действием, опасаясь резких движений. Хантер остановился в нескольких сантиметрах от неё. Она подняла голову, надеясь, что выглядела достаточно уверенной, чтобы скрыть страх. Он коснулся двумя пальцами её подбородка. Хантер наклонился, внимательно смотря в её глаза. Она определённо хорошо скрывала свои чувства, однако он инстинктивно чувствовал страх людей. Она боялась. И не зря. — Больше никогда не вмешивайся в мои дела, смелая девочка. — Даже если ты будешь убивать человека у меня на глазах? — Даже если я буду убивать тебя, ты покорно будешь молчать. Она не восприняла его слова всерьёз. Кажется, он всё ещё играл роль плохого парня. Но уже заигрался. Это слишком. — Ты ведь шутишь? Он пожал плечами, опуская взгляд от её глаз к небольшому носику, затем к упрямо стиснутым губам. Коснувшись большим пальцем её щеки, он улыбнулся, ведь она даже не пыталась отойти. Хотя он совсем не держал её. — Ты можешь прикасаться, а к тебе нельзя? — спросила она, не заметив стон Тобиаса, который с трудом, опираясь о стену поднялся на ноги. Шагнув в дом, он громко позвал маму. Хантер снова посмотрел в её недовольные глаза: — Верно. Мне можно всё. Она провокационно положила свою ладонь на его плечо, медленно поднимая выше. Улыбка на его лице исчезла. Теперь улыбалась она. — Что ты сделаешь? Тоже изобьёшь меня? Давай. Попробуй. Чего ты ждёшь? Он впервые отметил, что она не боялась. Сьюзи решила перейти от защиты в нападение, хорошо усвоив его главную слабость. Но, кажется, она не поняла, что он всегда найдёт, как убить её решительность и напрочь уничтожить уверенность. Одной рукой он обвил её талию, резко прижав к себе. Вторую положил на макушку, не позволяя отвернуть голову. Она не успела понять, что происходит, как его губы впились в её. Её глаза широко раскрылись. Она положила ладони на его плечи в ничтожных попытках оттолкнуть, но он лишь сильнее сжимал её в своих руках. Сюзетт что-то простонала. Он двинулся вперёд, пока её спина не встретилась со стеной. Добавив ещё одну преграду, он опустил одну руку, обхватив её подбородок. Лишь на сантиметр отстранившись, он улыбнулся и прошептал в её губы: — Чаще провоцируй меня, Сьюзи. Мне нравится. — Ты… — она не смогла договорить. Он снова закрыл ей рот поцелуем. Сюзетт сжала зубы, но он нажал на её скулы большим и указательным пальцем так сильно, что она разжала челюсть. Она била его ладонями по плечам. Но, кажется, он заводился лишь сильнее от её сопротивления. Его вторая рука опустилась на её ягодицы. Она снова что-то невнятное простонала. Сердце, казалось, вот-вот вылетит из груди. — Что тут происходит? — послышался голос Дженифер. Упс, как нехорошо вышло. Хантер медленно отпустил ошарашенную Сьюзи и сделал шаг назад. Обернувшись, он посмотрел на Дженифер. Она, открыв рот и выпучив глаза, смотрела на своего мужа и на жену его брата. — Дженни, — начал Хантер. — Сюзетт решила, что нам двоим нужно научиться целоваться для того, чтобы радовать своих партнёров. Он едва скрывал улыбку от собственного оправдания. А ему начинала нравится эта семейка. Забавно проводить с ними время. — Ч-что… — Сюзетт опешила, едва чувствуя своё тело. — Твой муж, Дженифер, насильно поцеловал меня! Он чёртов маньяк! — Что ты говоришь? — Хантер уставился на неё искренне обиженными глазами. — Разве я способен на такое? У меня даже секса с любимой женой не было, а ты говоришь про насилие! Как не стыдно? Мы ведь договорились, что хотим научиться целоваться и не нашли лучшего способа, как попрактиковаться вместе и не разочаровать Дженни с Фродо. Ты сама ведь предложила. Сюзетт уставилась на него. Какой ведь лжец. Каков бесстыжий обманщик! Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но потеряла дар речи. — Сюзетт, у тебя уже совсем проблемы с головой? — Дженифер уверенно ступила вперёд, но Хантер встал на её пути, чтобы блонди не вырвала кудряшке её кудряшки. — Ты больная извращенка! Воспользовалась наивностью и доверчивостью Оливера, чтобы охмурить?! Чтобы я тебя больше не видела возле моего мужа! Ясно? Ты меня услышала? Сюзетт едва смогла сойти с места, смотря то на взбешенную Дженифер, то на хитрые глаза Оливера. Наивности в Оливере не осталось ни капли! — Мне твой муж даром не нужен! — Я заметила! — После того, как вчера ты выбежала в слезах с его комнаты, ты ещё веришь этому психопату? — То, что происходит между мной и Оливером, тебя, малолетнюю потаскуху, не касается! Щёки Сюзетт пылали от несправедливости и злости. Она сделала шаг вперёд. Хантер не знал, кого из этих двух диких тигриц держать, однако, будь его воля, он бы дал им вступить в спарринг. — Хорошо! В следующий раз, что бы этот псих с тобой не сделал, я буду молчать! — почти кричала Сюзетт, не контролируя свой голос. — Вот и прекрасно! Не смей больше подходить к нам! — С удовольствием, — Сюзетт дрожащими руками провела по волосам, затем уловила довольную улыбку на лице Оливера: — Ты ответишь за это, Оливер. Запомни мои слова, маньяк. Он едва заметно кивнул, надеясь, что она не забудет свою угрозу. Очень интересно посмотреть на её исполнение. Дженифер вытянула перед лицом Сюзетт указательный палец, оскалившись, но ничего не успела сказать. Ворота открылись. Во двор въехало три полицейских машины. За ними скорая помощь и корпус судебно-медицинской экспертизы. Хантер проследил за Фродо. Он вышел из дома и пожал руку коллеге, вышедшему из первой машины. Не было надобности для тревоги. Он позаботился о том, чтобы не оставить улики на месте преступления. Следов пороха они не найдут в воздухе. Потому что женщина была убита не тут. Отпечатков пальцев нет. Материалы с камер видеонаблюдения стёрты. Фредерик махнул всем рукой, приглашая в дом для допроса. Хантер закатил глаза. Его присутствие совершенно необязательно. Согласно пятой поправке к Конституции США, любой человек имеет право не свидетельствовать против себя самого и может отказаться отвечать на вопросы. Однако это будет выглядеть подозрительно. Придётся наблюдать за этим цирком, пока никто не знает, что убийца рядом. Они вошли в дом. Офицеры устанавливали ленты для ограничения доступа к месту преступления. Маркировались основные и второстепенные места, связанные с убийством: место обнаружения тел, возможные выходы и входы подозреваемого. Парамедики констатировали смерть, зафиксировали положение тел и любые видимые признаки травм или других медицинских факторов. Офицеры проводили визуальный осмотр места происшествия, делали фотографии и видеозаписи. Другие опрашивали жителей дома и весь рабочий персонал, который мог предоставить информацию. Криминалисты собирали отпечатки пальцев, следы обуви, волокна и биологические образцы. Эксперт шагнул назад и сделал предположения о времени смерти на основе осмотра: — Смерть наступила не меньше, чем шесть часов назад. Неправильно. Хантер глянул на труп женщины. Даже если бы он точно не знал, когда убил её, смог бы утверждать, что она была убита приблизительно четыре часа назад. Через два-четыре часа после смерти начинается трупное окоченение. Оно заметно в небольших суставах, например, в челюсти и пальцах, но ещё не полностью. Трупные пятна появляются через двадцать-тридцать минут и достигают полной выраженности через восемь-двенадцать часов. Сейчас, через четыре часа, пятна заметны и изменяют цвет при нажатии, но не есть фиксированными. Через шесть часов они были бы выразительней. После того, как Мойра и Роджер решили продать восьмилетнего Хантера в рабство, они ещё были новичками в этой сфере. У них не было списка клиентов. Им понадобилось пять дней для поиска богатого кошелька с аморальными ценностями. Всё это время Хантер был закрыт в доме, прикованным к лестнице, как бездомный щенок. Он находился пять дней, смотря на труп своего отца. С тех пор его не пугает мёртвое, разлагающееся тело и непереносимый трупный запах. Его вообще ничего не пугает. Хантер отвёл взгляд от мёртвых тел. Он слишком непринуждённо смотрел на них. Будто они были лишь предметами интерьера. Оливер боится крови. И уж тем более сошёл бы с ума, если бы увидел трупы в своём доме. Он подозрительно сощурил веки, глянув на Сьюзи, которая говорила с тем офицером, которому Фродо пожал руку. Он улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Они что на свидании? Неплохое, конечно, местечко, но им ничего не мешает флиртовать? Парень смуглый, высокий, чрезвычайно худой брюнет с выразительными голубыми глазами, сошёл с места, поймав взгляд Хантера. Видимо, теперь его очередь допроса. — Добрый день. Офицер полиции Дейв Вилсон. У меня есть несколько вопросов. Хантер, изобразив смертельный ужас на лице, промолчал. Оливер бы ничего не ответил. Он был бы слишком испуган, чтобы много говорить. — Вы меня слышите? — Дейв приподнял брови. Сюзетт остановилась рядом, не сводя взгляд от Оливера. — У него непереносимость крови. Дейв кивнул и продолжил: — Скажите, где вы были этой ночью? Оливер глянул вверх и тихим дрожащим голосом ответил: — В с-своей комнате. С-сюзетт может подтвердить. Она кивнула: — Вечером мы общались. — Вы видели или слышали что-то подозрительное? Хантер отрицательно мотнул головой, нервно потирая голову, будто не мог уже тут находиться. — Может, продолжите на улице? Дейв не взял во внимание слова Сюзетт и, словно ничего не услышал, продолжил: — Вы знаете погибших? Были знакомы? Он снова лишь мотнул головой. — Были ли какие-либо подозрительные транспортные средства рядом с домом? Тот же ответ. Только Дейв хотел задать следующий вопрос, Сюзетт внезапно вмешалась, подняв указательный палец вверх. — Кстати, последние три дня за углом дома стояла машина, которой я не видела у нас в Гленвью. Я не разбираюсь в автомобилях… Такая чёрная. Дорогая, кажется. Значок змеи. Хантер медленно опустил голову, уставившись на Сьюзи. Как эта глазастая девочка заметила его машину? — «Альфа Ромео»? — спросил Дейв. Сюзетт пожала плечами: — Не знаю. Говорю же, не разбираюсь. Дейв разблокировал свой телефон, нашёл картинку машины «Альфа Ромео» в поисковике и показал Сюзетт. — Такая? Она долго смотрела, пытаясь вспомнить ту машину. — Я… плохо помню. Не могу сказать. Вроде бы да. Хантер выдохнул бы с облегчением, если бы мог. Как хорошо, что Сьюзи совсем не знается в машинах. Потому что спутать «Альфа Ромео» и «Мустанг Шелби» нужно ещё уметь. — Ладно. Мы просмотрим камеры этой местности. Хантер не переживал. На камерах они ничего не увидят. Благо Руби и Энди об этом позаботились. — Где Тобиас и Мойра Парсонс? — спросил Дейв. — Они не давали показания. Сюзетт невольно переглянулась с Хантером. Видимо, Тобиас нажаловался, что его, бедолагу, избил плохой старший брат, и Мойра повезла его в больницу. Наверное, если Тобиас сейчас покажется, Оливер будет подозрительно выглядеть в глазах полиции. Потому что он не просто ударил брата. Он разбил ему голову. Это избиение с особой жестокостью, которое вполне тянуло на статью о хулиганстве или умышленном причинении вреда. А зная Тобиаса, он приукрасит всё, заверив, что во время избиения он был на грани смерти и у него трижды останавливалось сердце, но он героически выстоял в бою. Оливеру не нужны эти проблемы. Он хоть и стал мерзавцем, но скоро поймёт, что эта маска не его и он вспомнит каким хорошим человеком является. — Мы не знаем, — ответила Сюзетт. — Тобиас всегда где-то пропадает. Он даст показания в участке. — Ладно. Вы свободны, — Дейв сделал шаг назад, и его губы содрогнулись в улыбке при взгляде на Сюзетт. — Вечером увидимся? Она кивнула: — Да. Как договаривались. Хантер нахмурился и посмотрел вниз, на малышку Сью, которая едва доставала ему до плеча. — Фродо знает, что его жена и его друг вечером вместе проводят время? — Я не обязана отчитываться перед… Фродо, — она нарочно отделила имя Фредерика, потому что Оливер раньше так не называл его. — Обязана. Он твой муж. Ты в курсе? — Ты из полиции нравов, Оливер? — она сложила руки на груди. — Да. Это неприемлемо при живом муже гулять с кем попало. — Какой ты честный и порядочный человек. А насильно целовать жену брата, а потом лгать своей любимой жене, что не ты был инициатором — это, значит, приемлемо?! Он пожал плечами, не понимая претензию. — Не вижу минусов. Она закатила глаза: — Джен-Джен говорила, чтобы я к тебе не подходила. Пожалуй, воспользуюсь её советом. Сюзетт резко обернулась на пятках и прошла в другую сторону зала. Хантер провёл её взглядом. Нужно будет уведомить Фродо, что его юная жена после первых дней брака ведёт себя неподобающе. Будь Хантер на его месте, офицер Дейв остался бы без головы, а Сьюзи была бы серьёзно наказана. Естественно, с точки зрения психологии и здравого смысла, это не нормально. Он знал это, но и не стремился быть нормальным, давно приняв свою тёмную сущность. В нём преобладало чувство собственничества, которое было связано с потребностью в контроле и безопасности. Когда он ощущал, что что-то или кто-то принадлежит ему, это давало ощущение стабильности и предсказуемости. Хантер знал, что это его реакция на прошлые травмы и потери. Он невольно старался предотвратить повторение болезненного опыта. Это одна из причин, почему у него никогда не было длительных отношений. А ещё, потому что Руби взяла за привычку убивать любую девушку, которой он приглянулся. Собственно, его это не сильно волновало. Лишь бы она это делала разумно и не оставляла за собой следов. Он совсем не горел желанием заводить отношения. Чувство любви ему было непостижимо и, наверное, он никогда не поймёт, почему люди сходят с ума друг по другу. Почему мужчины дарят женщинам цветы, покупают дорогие украшения и делают искрение комплименты, чтобы увидеть её улыбку, а не чтобы затащить в постель. Почему женщины ухаживают за мужчинами понять было легче. Как минимум на собственном опыте. Хантер привык к женскому вниманию, но больше, чем принимать их восхищение, ничего не давал взамен. Свою эгоистичность он принимал так же успешно, как и свою нечеловеческую жестокость. Его абсолютно всё в себе устраивало.

***

День прошёл волнительно. Роджер умолял всех переехать в другой дом, что вполне логично после проишествия. Мойра настояла на том, что это её дом и что бы не случилось, она его не покинет. Храбрая, однако, женщина. Интересно, как быстро и она сойдёт с ума от страха? Тобиас, естественно, нажаловался на старшего брата, за что Хантеру пришлось выслушать поучительную тираду от «матери». Вечером Хантер вышел из дома. Он нарочно не сел за руль своей машины, дождавшись такси. Если офицер Дейв будет просматривать камеры противоположных домов, он не должен увидеть, что «Мустанг Шелби» принадлежит ему. Завтра он отправит кого-то забрать машину. Такси также не было направлено до самой точки назначения, чтобы в случае, если отследят, не было ясно, куда он прибыл. Хантер прошёл пятнадцать минут пешком внутри леса между Гленвью и Чикаго. Лесная дорога тонула в полумраке. Влажный осенний воздух был насыщен запахами хвои и свежей земли, которые смешивались с терпким ароматом бензина и гари. По обеим сторонам дороги стояли высокие сосны, их ветви образовывали плотный навес, не позволяя луне и звёздам пробиться сквозь густую листву. Лишь редкие проблески света озаряли дорогу, придавая ей мистический, почти зловещий вид. Глухие удары музыки из огромных динамиков вибрировали в воздухе. Свет фар выхватывал из темноты силуэты людей, собравшихся на обочинах асфальтированной дороги. Их лица скрывались под капюшонами и бейсболками. В их глазах горел азарт, предвкушение адреналина и опасности. Моторы ревели, разрывая тишину. Звук двигателей был оглушающим, словно рёв диких зверей, готовящихся к схватке. Хантер остановился около чёрного «Ролс Ройс». Из машины вышел взрослый мужчина, который даже ночью носил чёрные солнцезащитные очки. Он протянул руку для приветствия. Хантер опустил взгляд и проигнорировал жест. Неужели так сложно запомнить, что он не любит касания, даже если это банальное приветствие? Ох и безмозглые люди его окружают. — Ты так и не научился порядочности, — послышался хриплый голос мужчины. — Мы все тут собрались только благодаря отсутствию моей порядочности. Так что давайте избежим лицемерной святости и преступим к делу. Мужчина переглянулся с коллегами, выглядящими так, словно только вышли из фильма о Джеймсе Бонде. Хантер нашёл взглядом Руби и кивнул. Она открыла заднюю дверь чёрного тонированного джипа, взяла чемодан, положила на капот «Ролс Ройса» и открыла. Оттуда сверкнули долларовые купюры. Мужчина, почесав седую бороду, довольно улыбнулся. — Если побеждает ваш игрок, деньги ваши, мистер Хейз, — ещё раз объяснил правила Хантер. — Если же побеждает ваш игрок, — он глянул на другого мужчину. — Они ваши. А я получаю проигравшего игрока и денежный взнос. Хантер приноровился, не пачкая рук, получать людей, которых убивал для продажи органов на чёрном рынке. Таким образом, просто через игру, он обходил стороной самостоятельный поиск жертв и уменьшал свои риски быть пойманным полицией. Уже как два года он занимался уличными гонками, призом которых были, с первого взгляда, лишь деньги, а на самом деле человеческая жизнь. Те богатые шишки, которые выставляли своих игроков в гонку, лишь развлекались. Хантер никогда не интересовался, кто те люди, которых они отдавали в жертву. Скорее всего либо враги, либо провинившиеся приближённые. Вероятно, они крутились в криминальных кругах и не были хорошими людьми. Но даже если бы были, Хантера это не касалось. Секунды перед стартом тянулись мучительно долго. Водители нервно сжимали рули, напряжённые, сосредоточенные и перепуганные. Траса нарочно была обтянута острой проволокой, чтобы ни один игрок не мог выбежать посреди пути. Все встали на свои места. Длинноногая блондинка по имени Мисси с пистолетом в руках остановилась посредине. Раздался выстрел. Машины сорвались с места, как выпущенные из клетки хищники. Шины визжали, оставляя следы на асфальте, искры летели из-под колёс. Хантер зыркнул на Мисси. Эта девушка забыла, что входит в её обязанности. Она сразу натянула улыбку, чтобы радовать собравшихся толстых кошельков своим видом. Она кивнула другим девушкам приступить к развлечению мужчин. Мисси остановилась перед Хантером и протянула ему стакан с виски. — Для вас, мой босс. Руби сделала шаг вперёд. Нахмурившись, она не дала Хантеру взять напиток. Зло зыркнув на Мисси, она в приказном тоне сказала: — Сама попробуй сначала! Мисси опешила. Хантер саркастично улыбнулся. Руби в своём репертуаре. Он привык. Она боялась за его жизнь больше, чем за свою. Он был уверен, что если бы понадобилось, она бы умерла за него. — Ты думаешь, я хочу отравить его? — Пробуй! Мисси закатила глаза и сделала глоток. Глянув на Руби, она бросила: — Довольна, сумасшедшая? Руби встала на место и кивнула: — Давай. Иди работать. Не ошивайся тут, — когда Мисси так и не сошла с места, Руби кинула: — Чего вылупилась, пучеглазая? Шагай! Мисси глубоко вдохнула и медленно выдохнула, чтобы унять вспыхнувшую злость. Она отдала Хантеру напиток. Он утешительно улыбнулся ей, когда она грустно поджала губы и вынужденно отошла. Хантер сделал глоток и глянул на вечно недовольную физиономию Руби. Она была красивой высокой девушкой. Её ярко-рыжие волосы обрамляли овальное лицо с резкими чертами. У неё был ровный нос, слегка длиннее, чем она бы хотела, но раскосые зелёные глаза компенсировали пропорции. — Что? — Руби посмотрела на него. — Я знаю, что Мисси тебе не нравится. Избавила тебя от её присутствия. — Ты избавляешь меня от всех. — И? Что не так? — Сегодня на ночь я возьму с собой вон ту… — он указал на высокую шатенку, новенькую, которая стеснялась подойти и заговорить с кем-либо. — Вон ту красавицу. Если утром я обнаружу в гостиной её труп, мы с тобой, Руби, поссоримся. Как и обещал. — Эта девушка новенькая. Она тебе не понравится. Ей двадцать. Она невинная. В прямом смысле. Девственница. Хантер задумался. Нет, он не любил иметь дело с девственницами. По правилам здравого смысла, это нужно быть осторожным и внимательным, чтобы не сломать ей представление о сексе. Однако он совсем не был фанатом нежности и уж тем более не собирался думать о чьём-то комфорте, а травмировать невинную девушку не входило в его планы. Поэтому он воспользуется другой. С которой можно не заморачиваться, получить удовольствие и выставить из дома посреди ночи. Потому что Хантер не переносил присутствие каких-либо девушек у себя дома. Тем более спать в одной постели аж до самого утра. Нет уж. Никакой близости, кроме интимной. — Ладно. Тогда пусть будет Мисси, — решил он. Руби нахмурилась: — Значит, эту ночь ты не проведёшь в доме Парсонсов? — Нет. Мне нужно развлечься, — он осушил стакан и отдал его мимо проходящей официантке с подносом. — Хантер, а что если эта девушка лазутчица и… — Руби, — перебил он. — Дать тебе успокоительное? Могу прописать неплохой курс лечения от твоей тревожности. — Я лишь переживаю за тебя. Мы прекрасно знаем, что если Густаво Кортес узнает… — Пусть узнает, — снова перебил он. — Я выгляжу так, словно боюсь его? — Нет, просто… — Молчи. Ни слова больше не хочу слышать. Она покорно закрыла тему. Помявшись на месте, она снова посмотрела на Хантера. — Энди бросил меня. Хантер опустил взгляд. Отношения Энди и Руби были настолько токсичными, что даже он считал это перебором. Когда они ругались, на двоих оставались ссадины. Их отношения — это бои без правил за право быть лидером. И даже для Хантера это слишком. Если бы он испытывал хоть долю чувств, не допустил бы в своих отношениях такой бардак. У него всё всегда по полочкам. Каждый знает своё место и соблюдает чётко очерченные границы дозволенного. — И правильно, — он кивнул и взял очередной стакан с виски. — Хоть один в паре должен быть нормальным, но у вас обоих проблемы с головой. Пролечитесь в моей клинике и воссоединяйтесь. — Я больше не вернусь к нему. Он сказал, что я влюблена в тебя… — она не стала отрицать и продолжила. — А ещё сказал, что не хочет иметь ничего общего с той, которую насиловало пять пьяных мужиков. И он прав. Я его понимаю. Хантер нахмурился, резко опустив взгляд. Руби сложила руки на груди, словно хотела сама себя обнять и спрятаться. В уголках её глаз застыли слёзы. Последний раз он видел, как она плачет, именно в тот день… когда сам помог ей избавиться от этих пяти пьяных мужиков. Это было больше десяти лет назад. — Руби, он это сказал специально. Знал твоё слабое место и надавил. Если хочешь знать моё мнение, то он подонок. Я проведу с ним поучительную беседу. Прошло столько лет, а ты всё ещё испытаешь вину за то, что от тебя не зависело. Изнасилование — это насильственное, подчеркиваю слово «насильственное», преступление, и ответственность за это лежит исключительно на преступнике. Не на тебе. Понимаешь? — внимательно глянув в её глаза и не найдя там понимания, он продолжил: — Да, чувство вины часто сопровождает переживших насилие, но это чувство обманчиво, Руби. То, что ты пережила, не определяет твою ценность и не лишает тебя возможности быть любимой и достойной уважения. Это то же самое, что винить наших жертв, что мы их убили. Чтобы я больше не слышал от тебя подобного. Ты ничего не могла сделать. Запомни. Ты не виновна. Будь моя воля, те пять подонков лишились бы своих членов и остались бы истекать кровью в террариуме моих змей. Руби закусила губу. Из глаз предательски скатились слёзы. Она смотрела на Хантера, не отводя взгляд, словно заколдованная. — Хантер, знаю, что не позволишь, но… — она замялась. — Можно тебя обнять? На пару секундочек. Он закатил глаза: — Ты знаешь, что я не люблю излишнюю сентиментальность и ненужные прикосновения. Исключений нет ни для кого. Даже для тебя. — Даже, когда я так сильно нуждаюсь в твоей поддержке? — Запишись ко мне на сеанс, потому что мои услуги не бесплатные. А если не хочешь, то возьми себя в руки и не ной. Она кивнула и вытерла слёзы, пока никто не увидел её такой слабой: — Ладно. Извини. Хантер осмотрелся. Некоторые зрители явно были под воздействием алкоголя или других веществ. Их движения были резкими и неуклюжими. Они смеялись, позировали для фотографий, обнимались с богатыми гостями и зрителями, которые только планировали принять участие. Некоторые курили длинные сигареты, выпуская клубы дыма, который смешивался с запахом бензина. Хантер глянул в другую сторону. Один из гостей, допив пиво, выкинул жестяную банку в кусты. — Руби, скажи тому типу, что если он не заберёт свой мусор, останется без рук. Руби кивнула и, сунув руку в карман, надела на пальцы кастет. Хантер сделал глоток своего напитка, наблюдая за другими. Он был слишком педантичным, чтобы допустить хоть одну бумажку на земле. То, что тут можно было делать всё, что хочешь, не означало, что дозволено мусорить. Это ведь природа! Немного адекватности, пожалуйста! Издалека доносился нарастающий рёв моторов, предвещая приближение участников. Толпа зрителей, забывшая на мгновение о своих беседах и развлечениях, устремила взгляды на дорогу. Первый автомобиль прорезал ночную тьму, оставляя за собой шлейф пыли и выхлопных газов. Фары слепили, озаряя лица зрителей. Машина, пересёкшая финишную черту первой, вызвала взрыв аплодисментов. Следом вернулся второй игрок. Толпа теснилась вокруг машин. Победитель, сияющий от счастья и усталости, запрыгнул на капот своего автомобиля. Ему и правда было чему радоваться. Он останется живым, ещё и немаленькие деньги заработает. Светловолосый Энди вручил портфель с деньгами мужчине, который выдвинул своего победителя. Он с этим парнем побеждал уже третий раз подряд. Живучий. Игрок из второй машины не спешил выходить, вцепившись в руль, как в спасательный жилет. Руби открыла дверь и, толкнув его в плечо, указала на выход. — Не затягивай. Будет хуже, — она наклонилась, глянув на его бледное лицо. — Ты весь дрожишь. Какая жалость. Парень почти выполз из машины. Оглянувшись в поисках поддержки и здравого смысла, он нашёл лишь жестокое ожидание его смерти. Никто даже не думал ему помогать. Никто не сочувствовал. На довольных лицах присутствующих сверкал азарт. Они, как дикие животные, жаждали посмотреть на его смерть. Парень не ощущал собственного тела. Он с трудом шагнул назад. Затем ещё один раз. Обернувшись, он рванул в лес, как пуля, выпущенная из револьвера. Руби и Энди инстинктивно переглянулись и закатили глаза. Руби мгновенно отвернулась от него. — Мне нужно несколько минут, — сказал Хантер, достал из внутреннего кармана «эйр подсы», надел, прокрутил свой плейлист и остановился на наиболее подходящей под атмосферу композиции. «Реквием» Моцарт использовал мрачные звуки, чтобы передать атмосферу судного дня и страха перед смертью и судом. Разве не идеально для убийства? Хантер предпочитал упускать тот факт, что эта музыкальная месса напоминала о хрупкости жизни и о важности веры и надежды в божественном спасении. Как минимум, потому что на земле от него спасения нет. А как там дальше сложится у без пяти минут усопшего, не его дело. Если Бог есть, пусть сам с ним разбирается. Он неспеша прошёл в глубь леса. Произведение в его наушниках начиналось с медленного, торжественного вступления. Хантер, как ценитель, делал всё в такт. Он включил фонарик на телефоне, освещая путь, который не освещала луна. Здесь некуда бежать. Сетка с колючими проволоками обустроена на каждом выходе. Этот парень зря надеялся на спасение. Хантер обернулся, заметив колыхающуюся ветку. Улыбнувшись, он прошёл в сторону. Парень, держась за бедро, пытался бежать дальше. Видимо, в ночной темноте, без фонарика, он хорошенько упал. И зачем так усложнять себе смерть? В наушниках заиграла часть «Кирье». Хор и оркестр вместе создавали атмосферу покаяния и прошения о милости. Хантер, словно хищник, преследовал свою жертву по пятам и не спешил, чтобы нечаянно не ускорить события и вдоволь насладиться охотой. Всему своё время. Он получал особое удовольствие от страха своих жертв. Это чувство питало его, как самая нужная, самая сильная энергия, протекающая в его венах. Парень упал. Хантер не слышал, но тот открыл рот и на выдохе кричал. Хорошо, что в ушах заиграл самый драматичный момент произведения, который носил название «День гнева». Оркестр могуче гремел, а хор взывал. Хантер неспешно снял ремень с брюк. Парень что-то напряжённо тараторил, отползая назад, но всё зря. Он набрал горсть земли и кинул в своего мучителя. Хантер ничего не видел, кроме ужаса в глазах своей добычи. Он надвигался на него с мучительно медленной скоростью. — Не бойся, — прошептал Хантер. — Будет не больно… но это не точно. Парень перекатился на живот, пытаясь подняться, но было поздно. Ремень оказался на его шее, сильнее и сильнее сдавливая путь к кислороду. Он хватался за него, пытаясь оттянуть, но пальцы соскальзывали вниз. Парень хрипел. Его глаза выпучились. Лицо стало красным в свете телефонного фонарика, кинутого на землю. Хантер то сдавливал, то отпускал, словно играл в игру. Словно развлекался с последними секундами человеческой жизни. Он дождался момента в наушниках под названием «Печальная дева». Хор выражал глубокую скорбь, а музыкальные гармонии подчёркивали трагичность момента. Хантер надавил сильнее, ощущая, как жертва барахталась в его руках. Ещё сильнее. И ещё… Заиграл финальный момент «Вечный свет», выражающий надежду и веру в вечную жизнь после смерти. Хантер больше не ощущал сопротивления. Он снял ремень с шеи парня и вернул его на свои брюки. Безжизненное тело свалилось на землю. Хантер поднял телефон с земли и вернулся к толпе. Он снял наушники, вернул их в футляр и кивнул Энди: — Забери тело. Энди кивнул и отправился в глубь леса. Седой мужчина, который выиграл деньги, протянул руку Хантеру, и снова не получив ответ, улыбнулся. — Забываю об этой твоей особенности. Однако, несмотря на это, — он глянул на свой портфель с деньгами. — Приятно иметь с тобой дело. — Взаимно. Хантер поймал на себе взгляд гонщика, который сегодня выиграл право на жизнь. Он обернулся вслед за своим хозяином. Они вернулись в свои машины и с кучей выигрышных денег рванули с места. Хантер остался, чтобы убедиться, что Энди забрал тело и доставил его в клинику. Зрители не уходили, пока не допили весь оставшийся алкоголь до последней капли. Музыка становилась лишь громче, а разговоры развратней. Хантер предпочитал не вмешиваться, чтобы обеспечить своим гостям то, что они хотят. Возможно, так они решатся в следующий раз выставить своего игрока или сыграть в игры на выживание самостоятельно. Но, кажется, вечеринку решили прервать. Звук сигнала полиции раздался эхом среди деревьев.