Сделай мне больно

Сюзетт осмотрела свою новую спальню. Она выглядела роскошно, как и весь дом. Центральное место в комнате занимала кровать с высокой изогнутой спинкой, обитой дорогим бархатом. Над кроватью балдахин, поддерживаемый изящными колоннами. По бокам от кровати стояли тумбочки на изогнутых ножках, украшенные резьбой и позолотой. На них — фарфоровые лампы. Полы — из тёмного полированного дерева, частично покрытые пушистыми коврами. Но вот где диван? Она быстро обернулась, посмотрев на Фредерика. Нахмурившись, Сюзетт резко спросила: — А где ты будешь спать? Он сделал паузу, чтобы понять вопрос, затем кивнул в сторону кровати: — В смысле? Кровать зачем тут? — Я на ней буду спать. Ты — нет. — Эм… — он растерянно почесал голову. — Сюзетт, мы муж и жена. Нам придётся спать на одной кровати. Тебе пора привыкнуть к новому статусу, — пока она не возразила, он сделал шаг вперёд и добавил: — Я знаю, что брак фиктивный, но это не значит, что ты не должна выполнять его условия. Год тебе нужно вести себя, как моя жена. Он непонимающе уставился на неё, когда она молча развернулась, схватила одеяло, скрутила его в трубочку и положила по центру, как перегородку. Фредерик закатил глаза. — Я тебе настолько противен, что ты просто спать со мной не можешь? — спросил он. — Дело не в тебе. Я никогда не лягу в одну кровать с тем, к кому не испытываю чувств. Это принцип. Не бери на свой счёт. Он кивнул и тяжело вздохнул. — Как знаешь, — Фредерик подошёл ближе, пока она взбивала подушки. — Сюзетт, ещё один момент. Давай договоримся, что весь этот год, пока мы женаты, у нас двоих не будет никаких связей на стороне. Чтобы не навлечь неприятностей и нормально отыграть нашу роль. Если что-то пойдет не так, то моя мама убьет нас. Она замерла, затем бросила подушку на место и посмотрела на Фредерика. — Ты боишься, что я в кого-то влюблюсь и испорчу нашу игру? — Сюзетт саркастично улыбнулась. — Не бойся. Это что-то за гранью фантастики. Твоя мама может спать спокойно. — Как это понимать? Ты не можешь влюбиться? — Не могу, — она фыркнула. — Я никогда не влюблялась. Даже детской любовью в начальной школе. Мне стало казаться, что я лишена этой чудо-способности. — Ты ещё молода. Должен ведь быть один везунчик, который растопит твоё ледяное сердце. Она грустно улыбнулась, сомневаясь, что это возможно. Раньше Сюзетт очень переживала, что никто не привлекает её интерес. Пока подружки обсуждали очередного невероятного красавчика, от которого хотели иметь сто детей, Сюзетт думала, как найти тему для очередной статьи. Она даже представить не могла, как это быть влюбленной в кого-то, что это за чувство, когда внутри всё порхает от стремления быть рядом с кем-то. Она могла поклясться, что ни разу не ощущала возбуждения, не знала, что такое похоть и страсть. Равнодушно относилась к мелодрамам и интимным сценам в кино. Не читала любовные романы, ведь кроме тошноты ничего больше не чувстовала. Возможно, в её возрасте все эти желания должны быть, но Сюзетт смирилась со своей фригидностью. Видимо, она какая-то неправильная девушка. Значит, она никогда не сможет понять, почему весь мир помешан на любви, почему каждая вторая песня и почти каждый фильм об этом неземном чувстве. Разговор прервали. Тобиас, без стука, распахнул дверь и с азартом в глазах уведомил: — Спускайтесь! Наша пропажа вернулась. — Оливер? — спросил Фредерик, но Тобиас уже убежал, словно должен был первым допросить брата. Фред косо глянул на Сюзетт. Она заметно напряглась. Он предполагал, что ей непросто. Оливер был её лучшим другом. Она была его единственной поддержкой. И внезапно узнает, что он изнасиловал её сестру. — Ты готова? — Конечно, — она ступила вперёд. Она понятия не имела, как жить в одном доме с насильником сестры. Лишь допускала минимальную надежду, что это и правда не он. Это совсем не похоже на Оливера. Он был слишком увлечён своей бестолковой Дженифер. Ему не было смысла внезапно напасть на Кейси, как зверь. Но те минимальные улики, которые были, указывали на него. И самое важное — слова Кейси. Даже спустя полгода после инцидента она не меняла свои показания. Сюзетт глубоко вдохнула, села на диван, косо глянув на Оливера. Он стоял около окна, смотря на пышный сад, покрытый вечерней темнотой. Дженифер заняла место рядом с Тобиасом, поглядывая на мужа, как на чужака. Сюзетт отметила одну странность. Оливер совсем не смотрел на свою жену. Раньше он никогда не сводил с неё глаз, будто она была его магнитом, она была его воздухом и всем миром. Теперь он даже мельком не глянул на неё, будто её тут не было. Роджер и Мойра Парсонс пришли последними. Мойра была красивой женщиной. Несмотря на возраст её тёмные волосы почти не тронула седина. Она была высокой, стройной, статной и строгой, невольно вызывающей страх. Как та самая злая воспитательница в детском саду. Роджер был чуть ниже, чем жена. Его черты лица были мягче, взгляд добрее. Он нравился Сюзетт. Его манеры и поведение всегда были уважительными и доброжелательными. Как Роджер и Мойра сошлись, Сюзетт не могла понять, однако эта пара всё ещё была самой известной в Гленвью. Мойра, протянув руки, кинулась Оливеру в объятия. Сюзетт смотрела на мать и сына с нескрываемым подозрением. Оливер всегда любил свою мать, как маленький ребёнок, сколько бы лет ему ни было. Однако сейчас он не спешил отвечать на тёплое приветствие. Его руки так и повисли в воздухе, не коснувшись плеч Мойры. — Оливер, мой дорогой сын, — Мойра подняла голову, чтобы привыкнуть к его изменениям. — Не делай так больше. Не пропадай. Не уходи из дома, что бы не случилось. Я чуть с ума не сошла, пока тебя не было! Сюзетт всё ещё не понимала, почему во взгляде Оливера на мать было так холодно, так пусто, будто он смотрел на незнакомку. Какой же он стал странный. Определённо, она не могла даже предположить, что под длинной бородой и весом скрываются такие красивые черты лица, но так же она не могла предположить, что в нём скрывается такая язвительная, хладнокровная личность. — Прошу прощение, мама, — наконец-то что-то ответил Оливер. — А у меня кто будет просить прощение? — вмешался Тобиас, активно взмахнув рукой. — Я полгода не оскорблял тебя! Хорошо, что ты вернулся. Теперь скучно не будет. — Да, — кивнул Оливер, посмотрев на Тобиаса. — Мне точно не будет скучно. Сюзетт широко раскрыла глаза, на мгновение затаив дыхание от шока. Оливер впервые что-то ответил Тобиасу. Хантер оглянулся, когда тишина затянулась. Он вроде бы ничего такого не сказал, но все удивились. Неужели Оливер вообще ничего не говорил? Всегда молчал? Всё настолько плохо? Потому что все смотрели на него, как на инопланетное существо. Видимо, он снова несерьёзно подошёл к своей роли трусливого тюфяка. Если продолжит в том же духе, его быстро раскроют. — Ты выпил эликсир храбрости? — Тобиас нахмурился. Хантер вынужденно промолчал. Оливер сделал бы так. Тобиас удовлетворённо кивнул. Хантер оценил улыбку на его лице. Этот парень собой восхищался, унижая слабого Оливера. Вряд ли он сможет так же ответить Хантеру. С психологической точки зрения, удовольствие, которое человек может получать от причинения вреда более слабым, может быть связано с разными факторами. Учитывая семью, в которой вырос Тобиас, скорее всего ему не хватало чувства власти и контроля, которое теперь он ощущал над Оливером. Когда он причиняет вред или унижает слабого, он может чувствовать себя сильным и контролирующим ситуацию. Хантер не исключал себя из ряда тех, кто любил причинять боль другим. Однако ему было плевать, слабый или сильный перед ним оппонент. У него не было потребности самоутвердиться на чьём-то фоне. Ему просто хотелось получить дозу ощущения собственной власти абсолютно над каждым, кто был перед ним. Он знал, почему делает это. Вследствие множественных унижений и травм в детстве он компенсировал свою значимость во взрослом возрасте. У него было ярко выраженное снижение когнитивной эмпатии. Он имел личностные расстройства, такие как антисоциальное и нарциссическое расстройство личности, которые включали черты агрессивного и манипулятивного поведения. Хантер занял кресло в центре зала, которое принадлежало Мойре. Она непонимающе глянула на него, но на этот раз промолчала, присев рядом с мужем на диване. — Рассказывай, сынок, — начал Роджер, закинув ногу на ногу. — Где ты был? Как… как так сильно изменился? Хантер только хотел ответить, как вмешался Тобиас. — Внешне человек может измениться, но внутри нет. Как был тюфяком, так и остался. Хантер снова вынуждено промолчал. Нужно подкрепить роль и убедить их, что Оливер изменился только внешне. Всё-таки за полгода он не мог поменять свой характер до неузнаваемости. Однако Хантер не был уверен, что долго сможет терпеть. Видимо, не будет так легко, как он полагал. Он попросту не умел даже в шутку допускать к себе хамское отношение. Этот Тобиас, возможно, не доживёт до конца его плана. — Молчи Тобис! — скомандовал Роджер. Тобиас провёл двумя пальцами по губам, демонстрируя, что закрыл рот на замок и выбросил ключик. — У меня были некоторые сбережения, — начал Хантер, стараясь говорить привычно тихо и медленно, как и Оливер. Его манера говорить была неуверенной и скованной, словно за каждое слово он получал ремнём. — Я снял квартиру в Чикаго. У меня была подруга по переписке в «Фейсбуке». Она помогала мне. Я не хотел, чтобы меня винили в том, что я не делал. Устал… устал, что никто меня не слышит и не видит. Думал, что самое время поменять себя и свою жизнь. — Думаешь похудел, побрился, заменил очки на линзы и стал крутым? — снова не смог промолчать Тобиас. — Ты был и останешься неудачником. Жирным прыщавым слабаком. Не жди, что что-то изменится. Ты — никто. — Будем честны, — вмешалась Сюзетт, не в силах промолчать. — Оливер стал выглядеть лучше, чем ты, Тобиас. Теперь тебе остаётся только давиться собственной завистью. Дженифер, я ведь права? Сюзетт нарочно вмешала Дженифер, ведь объективно теперь Оливер выглядел куда ярче, чем Тобиас, с которым она зажималась по углам. Дженифер открыла рот, растерявшись. — Ответ Джен-Джен понятен. Она со мной согласна, — Сюзетт улыбнулась, удовлетворённая увидеть негодование на лице Тобиаса. Быть хуже, чем Оливер — это его самый страшный сон. Хантер только сейчас заметил присутствие кудряшки Сью. Она, закутавшись в объёмный худи, сидела в углу самого дальнего дивана рядом с Фродо. Оливер был прав. Она, даже будучи настроенной против него, не смогла не защитить. Хрупкий телохранитель. Если во время прошлой встречи он счёл её храбрость неуместной, сейчас по достоинству оценил. — Я тебя не спрашивал, Сюзетт! — бросил Тобиас. — Сиди тихонько и помалкивай! Хантер глянул на Фродо, ожидая продолжения перепалки, когда он вступится за свою новоиспечённую жену, но тот промолчал. — Тебя, идиота, забыла спросить, — ответила Сюзетт. — Сюзетт, не общайся в таком тоне с моими сыновьями — это правило номер один. Правило номер два — одевайся, как леди, а не как мальчик-бродяга, — вмешалась Мойра. Сюзетт выпрямилась: — Первое, я лишь ответила Тобиасу на грубость. Второе, моя одежда не ваше дело. Хантер коснулся пальцами подбородка, чтобы скрыть довольную улыбку. Эта девушка и правда не держит язык за зубами. — Моё! Ты в моём доме и будешь выполнять мои правила… если, конечно, не хочешь, чтобы завтра я лишила твою семью обеспечения. Чтобы надела одно из платьев, которое я приобрела для тебя. Ясно? Хантер глянул на Сьюзи. Ну же, кудряшка, не сдавайся. Однако она, сцепив зубы, замолкла. Сюзетт едва заметно кивнула, проглотив свою гордость. Эх, а так хорошо начала. Хантер разочаровано вздохнул. Он мог бы помочь ей, но не видел смысла тратить свою драгоценную энергию. Пусть учится постоять за себя сама. Потому что пока слабенько. Хантер посмотрел на довольную Мойру. Тобиас недавно выглядел так же, когда счёл, что смог поставить Оливера на место. Эта женщина почти не поменялась с того дня, когда стала причиной смерти их с Оливером родителей. Прошло целых двадцать лет, а старость почти не прикоснулась к ней. Её лицо оставалось таким же красивым… а вскоре он изуродует её так сильно, что вряд ли они откроют гроб на похоронах, чтобы её труп не снился в самых жутких снах. — Я прошу прощение, — сказал Хантер. — Могу подняться в свою комнату? Мне бы хотелось отдохнуть, — он сделал паузу и добавил: — Если вы, конечно, не против. Можно? Оливер всегда говорил так, словно какие-то банальные вещи должен заслужить и попросить разрешения, как мальчик пяти лет. — Конечно, — согласилась Мойра. — Отдыхай. Помнишь, когда завтрак? Хантер на мгновение застыл. Завтрак? Ужин в семь… а завтрак… Оливер говорил об этом, чтобы уточнить все мелочи, но время завтрака вылетело из головы. — Когда ты, любимая мамочка, меня разбудишь, — ответил Хантер, тепло улыбнувшись ей. Строгое лицо Мойры скрасила смущённая улыбка. Хух, кажется, выкрутился. Комната Оливера была на втором этаже в самом дальнем углу. Хантер открыл дверь, переступил порог и осмотрелся. Как-то для такого огромного богатого дома комнатка была слишком маленькой и бедной. На небольшом старом столе стоял лишь компьютер. На полках книги и фотографии. Хантер сделал шаг вперёд, скривившись в отвращении, когда из фото на него посмотрел неулыбчивый Оливер, а рядом Мойра и Роджер. Этот идиот обожал убийц своих родителей. Какая ирония. Только за это он умрёт сразу после своей любимой семейки. Как только Оливер перестанет нести Хантеру выгоду, он отправится в уютный гроб, где его точно никто больше не будет унижать. Кроме червей. Они наверняка поглумятся над его телом. Хантер огляделся. Вещи Оливера висели на быльцах стульев. Кровать не заправлена. Около компьютера стояло четыре чашки. Ладно Оливер грязнуля, но почему его любимые родители не дали распоряжение прислуге убраться в комнате сына за полгода его отсутствия? Или Оливер не любит, когда к его помойке кто-то прикасается? Этот важный момент нужно уточнить, потому что Хантер имел склонность к перфекционизму и жажде идеального порядка во всем. В жизни, в доме… в убийствах. Если Оливер противоположность, нужно об этом знать. Однако сыграть слабака — это полбеды, а вот жить в свинарнике — выше его возможностей. Дверь распахнулась. Хантер приподнял одну бровь. Какой храбрец посмел войти без стука? Он обернулся. Высокая стройная блондинка, скрестив руки на груди, шагнула в его сторону. — Оливер! — скрутив губы в трубочку, она сделала паузу и продолжила: — Я немного не поняла. Ты исчез на полгода, потом вернулся и даже слова не сказал своей обожаемой жене? Ты вообще в себе? Я, конечно, без ума от твоих внешних изменений. Очень рада, что ты ради меня стал нормальным человеком, но и веди себя соответствующе. Наконец-то с тобой будет не стыдно выйти в люди. Но главное будешь молчать, чтобы не позорить меня. Окей? Хантер недооценил предупреждения Оливера о том, что Дженифер может быть с ним груба. Это надо же допускать к себе такое отношение. Идиот. — Если бы я стал нормальным человеком, не был бы в тебя высокомерную стерву влюблён, — ответил Хантер, сбросив с плеч пальто. Дженифер, кажется, забыла, как дышать: — Ч-что? Он указал на валяющиеся вещи: — Уберись тут. У тебя пятнадцать минут. Я в душ. — Оливер! Стоять! Ты кем себя возомнил? Глупый неудачник. Как ты со мной разговариваешь? Она шагнула вперёд, схватила его за локоть и громко вскрикнула, когда он обернулся и обхватил её подбородок грубой хваткой. Шагнув в её сторону, он почти поволок её вперёд. Она едва могла устоять на ногах, шагая назад. Ухватившись длинными ногтями в его запястья, она что-то невнятное простонала. Он опустил голову, почти пронзая её ледяным взглядом карих глаз, и тихо прошептал первое предупреждение: — Ещё раз, Дженни, ты поднимешь на меня свой писклявый противный голос, я отрежу твой длинный язык и скормлю дворовым собакам! Ясно выражаюсь? Лицо Дженифер потеряло здоровый вид. Её глаза округлились. В них застыл смертельный ужас. Голос пропал, будто она никогда не умела говорить. Он сжал её челюсть сильнее, положил вторую руку на её шею сзади и надавил. Она замычала от боли. По её белым, как снег, щекам скатились лавинами слёзы. Он уловил невнятное «ясно» и отпустил. Она рухнула на пол, ударяясь локтями и копчиком об пол. Дженифер отползла подальше от него, боясь подняться на ватные ноги. — Уберись тут, — спокойно, словно ничего не было, повторил он. — У тебя тринадцать минут, блонди. Я засекаю. Он посмотрел на наручные часы. 21:05. В 21:18 он проверит, насколько Дженни справилась. Если ему не понравится, она до утра будет вымывать эту комнату до блеска собственными слезами. Хантер взял полотенце и направился в душ.

***

Сюзетт схватилась за ручку двери и замерла, когда Дженифер пулей вылетела из комнаты Оливера. Её руки судорожно дрожали, будто её только что облили ледяной водой. На щеках застыли разводы слёз и туши. Это был первый раз за два года их знакомства, когда Дженифер плакала. Иногда казалось, что эта девушка умеет лишь язвительно улыбаться. Нахмурившись, Сюзетт сделала шаг в сторону, преграждая блондинке дорогу. — Дженифер? — она аккуратно коснулась её плеча. — Ты чего? Что случилось? — Оливер псих! Ясно? Он психопат! — почти прокричала Дженифер, взмахнув рукой. Сюзетт снова не дала ей пройти дальше: — Что это значит? — Если раньше я говорила, что он не мог изнасиловать Кейси, ведь он неудачник, который не знает, как люди занимаются сексом, то сейчас уже сомневаюсь. Он силой принудил меня убираться в его комнате! — Дженифер подняла голову, тыкая указательным пальцем на красные следы на своей шее. — Посмотри. Глянь. Схватил и кинул меня на пол. Схватил и кинул, как тряпку! Больной! Псих! Сюзетт на мгновение потеряла способность говорить и двигаться. Можно было бы предположить, что Дженифер лжет, однако красные следы действительно были на её шее и подбородке. Она лишь сделала шаг в сторону, позволив Дженифер уйти. Всё сходится. Оливер, видимо, только казался милым и невинным парнем, который нуждается в защите. На самом деле в его голове давно созревали больные фантазии, и он отыгрывался на беззащитных женщинах. Сюзетт быстрым шагом направилась вперёд. Без стука распахнув дверь в комнату Оливера, она оглянулась. Его не было. Из ванной комнаты доносился шум воды. Медленно войдя внутрь, она отметила, что Дженифер, видимо, таки прибралась. Потому что в комнате Оливера никогда не было чисто. Он всегда утверждал, что порядок его отвлекает. Сюзетт его понимала. Она тоже не любила прибираться. В её комнате всегда был творческий беспорядок. Странно, что Оливер заставил это сделать свою возлюбленную. Ещё и применил к ней силу. Это вообще что-то из параллельной вселенной. Сюзетт сделала шаг вперёд, глянув на пальто и кожаные перчатки. Почему на нём теперь постоянно эти перчатки? Ещё одна странность. Она упустила момент, когда вода в душе выключилась. Дверь открылась. Она подскочила на месте, быстро обернувшись. Оливер вышел. На его бёдрах было лишь обмотанное белое полотенце. На подтянутом торсе застыли капли воды, как маленькие блестящие камни. Она успела разглядеть каждый шрам на его теле. Его фигура слишком быстро изменилась. Разве полгода достаточно, чтобы так поменять своё тело? Она не была спортивным тренером, но что-то подсказывало, что это невозможно. Ладно похудеть, но сделать тело таким… идеальным… — Рад, что ты в восторге, — его голос прервал её мысли. Она несколько раз моргнула, не вразумив о чём он: — Ч-что? О чём ты? — Тебе осталось только слюну пустить. Ты влюблена в меня? Её глаза широко раскрылись. Дыхание на мгновение остановилось. — Лучше влюбиться в камень, чем в тебя. И то он будет куда человечней. Он улыбнулся, медленно шагнув в её сторону. Она хотела отойти, но принудила себя стоять на месте. Хантер отметил страх её в глазах, однако она упрямо смотрела на него. — Ты боишься? — его голос прозвучал тихо. — Разве я могу причинить вред кому-то? Сьюзи, ты ведь знаешь меня лучше всех. Не так ли? — Уже нет, — она подняла голову, когда он остановился прямо перед ней. — Я не узнаю своего друга. Тот Оливер, которого я знаю, не доводит девушек до слёз. — Ты про Дженни? Я ничего не сделал, — он пожал плечами и был уверен в собственной правоте. Разве он как-то причинил ей вред? Нет. Лишь совсем немного припугнул. Ничего особенного. — Хватать за шею — это теперь норма для тебя? Теперь? Всегда. Удушение всегда было его любимым видом убийства. Видеть, как человек пытается словить остатки воздуха, барахтаясь в ничтожных попытках выжить — невероятно. — Ни в коем случае. Ты что такое говоришь? — он искренне удивился. — Мне жаль, если, не осознавая того, я обидел мою любимую жену. Сюзетт подозрительно сощурилась, оценивая его искренность. — Я не верю тебе. Хантер хмыкнул и, глянув на её хмурое личико, вынес вердикт: — Мне кажется, что у тебя существенно выраженные параноидальные черты личности. — Ч-что? — она опешила. — Некоторые люди могут обладать чертами, которые предрасполагают их к параноидальному мышлению, что проявляется в чрезмерном недоверии и подозрительности к другим, — как только она открыла рот, чтобы возмутиться, он продолжил мысль: — Также исследования показывают, что определённые нейротрансмиттеры и структуры мозга могут влиять на склонность к недоверию. Например, дисбаланс в работе дофаминовой системы может быть связан с параноидальными мыслями. Подумай об этом. Мне кажется, тебе стоит обратиться, как минимум, к психологу, а лучше сразу к психиатру в стационар. Пусть тебя прокапают. Сюзетт несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что не спит. Это что только что было? С каких пор Оливер так глубоко знается в психологии? — Ты… ты что, пытаешься внушить мне, что я психически больна? — Нет, лишь указываю на недочёты в твоей психике, которые могут негативно влиять на твою жизнь в дальнейшем. Вот видишь, ты даже сейчас ищешь подтекст в моих словах. Я лишь хочу помочь своей лучшей подруге так же, как ты помогаешь мне. Прости, если обидел. Я не хотел. — Хотел! — она вспыхнула, поражаясь тому, как спокойно и размеренно он говорил, внушая ей проблемы с головой. Он выглядел, как хороший и понимающий доктор на приёме. Она на мгновение успела усомниться в своей адекватности! — Опять. Сьюзи, ладно, хорошо. Ты во всём права. Я не буду больше ничего говорить, ведь каждое моё слово ты перекручиваешь. Я очень устал от такого отношения. Она снова открыла рот, чтобы что-то сказать в свою защиту, и вовремя поняла, что он попросту манипулирует, пытаясь вызвать в ней чувство вины. Сюзетт даже не знала, как реагировать, совсем неподготовленная к такому невероятно странному поведению Оливера. — Ты манипулируешь мной. Я не поведусь, — сказала она наконец-то и увидела на его лице улыбку. — Чего улыбаешься? Хантер отметил, что она неплоха. С ней будет немного сложнее, чем он полагал. — Восхищаюсь, — честно ответил он. Она снова ошарашенно моргнула. Восхищается? Это было последней каплей для надёжного узла путаницы в её голове. Оливер окончательно завёл её в тупик своим поведением. Он сделал шаг назад и искорки безразличия исчезли в его глазах, когда она схватила его за руку. Хантер медленно опустил голову, оценив её действие, как чрезвычайно опасное. Ещё со времен рабства у Густаво он не переносил чужие прикосновения. Это чувство с каждым годом усугублялось, пока не стало манией. Любой, кто хоть пальцем его касался, отвечал за это сломанной рукой. Сюзетт инстинктивно учуяла угрозу. В его взгляде едва ли не загорелось пламя. Она отпустила его и уже хотела отойти назад, как он не позволил это сделать. Она едва слышно вскрикнула, ощутив его пальцы на своей шее. Он двигался вперёд до тех пор, пока она не уперлась спиной о стену. Чтобы не было пути отхода. Чтобы она была в его капкане. Он определённо взял на заметку эту смелость. Наверное, нет ничего интересней, чем сломить волю сильного человека. Это выглядит, как вызов. Возможно, к концу пути кудряшка Сью не будет вести себя столь же уверенно. По крайней мере, он об этом позаботится. Уголки губ Хантера едва заметно приподнялись. Он смотрел в её перепуганные глаза и ждал, когда она начнёт плакать и кричать, но она молча уставилась на него, как самый смелый перепуганный зверёк в лапах хищника. Она на мгновение замерла, чтобы отвлечь его бдительность. Воспользовавшись длинной паузой, Сюзетт резко подняла колено вверх, целясь в пах, но он среагировал быстрее, чем она успела понять, что произошло. Она охнула, ощутив вторую его руку вокруг поясницы. Он прижал её к себе таким образом, что она не могла ни двигаться, ни дышать. — Ошибка номер два, кудряшка. Советую воздержаться от третей ошибки. Предупреждаю. Она с трудом проглотила ком в горле, не отводя взгляд от абсолютной уверенности на его лице: — Что ты сделаешь? — тихо проговорила она. — Изнасилуешь меня, как и Кейси? Он долго молчал, смотря в её глаза полные смеси страха и отчаянной храбрости. Его взгляд скользнул вниз на её губы, на шею. Под тканью худи он ощущал её стройное тело. Ранее Хантер видел в ней бесформенного мальчугана. Кажется, под мешковатой одеждой она прятала замечательную фигуру. Его взгляд снова вернулся к её глазам. Он наклонился, заправил кудрявый локон за её ухо и прошептал: — Да. Сюзетт округлила глаза, перестав дышать, когда его дыхание щекотало кожу. Она часто заморгала, когда он лишь немного отстранился. — Значит, ты признаёшь, что это сделал ты? Он пожал плечами. — Если ты продолжишь совершать ошибки, Сьюзи, на себе проверишь, способен я на это или нет. А пока что я милосердно даю тебе ещё один шанс научиться быть послушной девочкой. Он отметил язвительную ухмылку на её губах. Она приподняла голову, чтобы он лучше видел её глаза и отчётливо сказала: — Лучше пойду повешусь, чем буду послушной девочкой для такого маньяка, как ты! Парочкой пустых запугиваний ты не сломишь моё желание сделать всё, чтобы ты гнил за решёткой. Я знаю тебя, Оливер. Видимо, ты решил поиграть в Тобиаса и у тебя хорошо выходит. Ты совершенный мерзавец. Но на самом деле не способен причинить мне вред. А теперь я милосердно даю тебе шанс снова стать нормальным человеком и рассказать всю правду о той ночи. Он взял время, чтобы налюбоваться совершенной уверенностью в её глазах. Сьюзи была убеждена, что Оливер не причинит ей вред, лишь играя в «плохого парня», но какая жалость, что перед ней не Оливер. — Если не расскажу, на что сменится твоё милосердие? Что ты сделаешь, смелая девочка? Если тоже воспользуешься угрозой изнасиловать, я сделаю вид, что боюсь, чтобы ты чувствовала себя опасней. — Я не такая гадкая, как ты. — Ох, — он грустно сощурился. — Ты ранила мои хрупкие чувства. Она сжала челюсть, отметив, что он не придаёт ни капли значимости её словам. Он стал совершенно невозможным. Неуважительным и мерзким! Просто отвратительным! Хантер коснулся большим пальцем её щеки. Она резко отвернула голову. Ладно, на этот раз пусть уходит целой и невредимой. Он начал сомневаться, что эта смелая девочка не станет совершать ошибки в дальнейшем. Пускай. Он совсем не был против немного повозиться с этой малышкой. Интересно, как много времени понадобиться, чтобы сломить её строптивость? Когда она скажет, что хочет быть послушной девочкой для такого маньяка, как он? Ведь это случится. Вопрос времени. Итак, вызов принят. Он засёк время. 21:45. Среда. Шестнадцатое сентября. В день, когда он добьётся того, чего хочет, кудряшка Сью перестанет его интересовать и игра закончится. Хантер сделал шаг назад. Сюзетт заметно выдохнула. — Доброй ночи, кудряшка, — сказал он, указывая на выход. — Завтра продолжим ругаться. Сегодня нам нужно отдохнуть, — отметив, что она остолбенела и не сдвинулась с места, он добавил: — Но если не хочешь уходить, можем продолжить ругаться в моей постели. Сюзетт будто облили ледяной водой, и она вышла из затяжного транса. — Больной извращенец! — прошипела она себе под нос, окинув его презрительным взглядом. Принудив ноги, приросшие к полу, двигаться, она почти выбежала из комнаты Оливера. Войдя к себе, Сюзетт захлопнула дверь, будто за ней гнался монстр. Громко выдохнув с облегчением, она прикрыла глаза. — Сюзетт? — послышался голос Фредерика, когда он включил настольную лампу. Она вскрикнула от неожиданности. Пора привыкнуть, что у неё есть фиктивный муж. — Ты чего? — сузив сонные веки, спросил Фредерик. — Ты… ты уже спишь? Не рано? — Сегодня был сложный день на работе. А ты где была, что такая перепуганная? Она открыла рот, чтобы ответить, но застыла на полуслове. Не стоит Фреду знать, что его брат-маньяк всего за полчаса довёл до ужаса сразу двоих девушек. Он и так, как и все, уверен, что Оливер стал причиной травмы для Кейси. Ссорить двух братьев ещё больше у неё не было намерений. Она сама разберётся с Оливером. — Нет, тебе показалось, — она, не взглянув на него, достала из ещё не разложенного чемодана ночные штаны и футболку. — Ты это… ты спи. Я в душ. Сюзетт попыталась улыбнуться ему и быстро скрылась за дверь в ванную. Выдохнув, она бросила одежду и посмотрела в зеркало. Её глаза и правда выглядели перепуганными. — И что это было? — прошептала она своему отражению в зеркале. Она закрыла глаза, чтобы вернуться на пять минут назад. Тело снова покрылось мелкой дрожью. Сердце стало биться чаще. Сюзетт опять посмотрела на себя. С чего всё началось? Она взяла Оливера за руку, а потом всё как в тумане. Его чёрные глаза будто гипнотизировали. Он смотрел на неё снисходительно, говорил неподобающе, вёл себя самоуверенно. И всё это только потому, что она прикоснулась к нему, как и вчера. С каких пор он категорически не приемлет касания? Ещё полгода назад Оливер боялся сказать лишнее слово. Он был самым очаровательным, милым и скромным парнем, которого она когда-либо знала. Он бы никогда не притронулся к чужой девушке, видя перед глазами только Дженифер. Он бы не стал предлагать ругаться в его постели! Сейчас Оливер совершенно другой. Он не тот, кем был раньше. Она невольно склонялась к теориям подмены личности. Однако здравый смысл отвергал эту глупую идею. Они живут не в мире фантастики. — Что с ним случилось? Что происходит? — она задумчиво закусила губу. — Что-то не так. Что-то точно не так. Всё указывало на то, что Оливер захотел измениться лишь для того, чтобы наследовать Тобиаса. Наверное, он надеялся, что если он научиться быть подонком, его начнут уважать. Ошибся. Он не сможет быть долго другим человеком. Не сможет делать вид, что он бездушный мерзавец. Она обязана переубедить его в том, что раньше он был лучше. Она напомнит ему, кем он является, и всё встанет на свои места. Он снова станет собой… Или нет?