Сделай мне больно

Тобиас, широко выпучив глаза, перевёл ошарашенный взгляд на Дженифер. Она, открыв в изумлении рот, смотрела на своего мужа, как на чужака. — Это не Оливер, — проговорила она, отрицательно махнув головой. — Это не может быть он… Тобиас снова посмотрел на брата, которого привык знать, как самого некрасивого и трусливого человека на всей планете. Он бы мог выиграть в номинации «страшилище года». А сейчас перед ним стоял совершенно другой парень. Стройный, гордо выпрямивший плечи, лишённый своей конской шевелюры, без миллиарда прыщей на лице и взгляд… он тоже другой… непривычно уверенный. — Кажется Оливер прошёл курс «апгрейд за шесть месяцев», — ответил Тобиас. — Я тоже так хочу. Пусть даст контактик коуча. А хотя, я и так огонь. Дженифер толкнула его локтем: — Кто о чём! У меня тут муж из лягушки в принца превратился, а ты шутишь! — Видимо, его поцеловала принцесса. А что это значит? — Тобиас язвительно улыбнулся, смотря на её нахмуренное лицо. — Это значит, что ты не принцесса. Снимай корону, Джен. Коронуем другую. Она снова ударила его. В этот раз сильнее. Заслужил! Если бы не внезапные крики, Тобиас отхватил бы больше. Исаак, сорвавшись с места, бросился к Оливеру, сжав кулаки. Роджер быстро встал между ним и сыном, кивая жене вывести журналистов, активно включившихся в работу. Эта свадьба была задумана, чтобы показать примирение двух семей, а в итоге всё снова пошло к чёрту! — Ты, подонок, как посмел коснуться моей дочери? — всегда тихий и спокойный голос Исаака едва ли не впервые за последние десять лет звучал громко и яростно. Едва не сорвался на хрип. — Ты с каким лицом сюда пришёл? Оливер, словно нарочно, подливая масла в пылающее пламя, сделал шаг вперёд. — Я пришёл домой. Искренне не понимаю, почему вы не рады видеть моё лицо. Справедливо считаю, что я стал слишком хорош, чтобы заслужить это. На лице Оливера сверкнула театральная грусть и недоумение. — Он ещё и отвечает! — Исаак взмахнул рукой. Роджер, ухватившись в его плечи и хорошенько уперевшись ногами в землю, с трудом сдерживал. — Ты изнасиловал мою дочь! Мерзавец! Клэр, прикрыв рот ладонью, закрыла глаза, не в силах видеть парня, истязавшего Кейси. Мойре пришлось позвать охрану, чтобы чуть ли не силой заставить журналистов покинуть территорию. Оливер снова сделал шаг вперёд. — Я этого не делал. — Делал! — голос Исаака окончательно охрип. — Разве я похож на того, кому нужно насиловать малолетнюю девушку, чтобы получить удовлетворение? — он понимающе кивнул. — Да, возможно ещё полгода назад я был несчастным девственником, но это никак не значит, что я причастен к тому, что случилось с вашей дочкой. Я тогда ещё не знал, как рождаются дети, не то чтобы знать, как их делают. Вам просто стоит лучше присматривать за Кейси и всё будет хорошо. Жива ведь и слава Богу. Чего такой переполох по пустякам? — Ч-что он сказал? — Исаак посмотрел на Роджера, выискивая поддержку, но тот лишь пытался унять его пыл, похлопывая по плечу. — Говорю смотрите лучше за своей дочерью, — нарочно повторил Оливер, вразумив, что эта фраза действовала на мужчину, как бензин на огонь. Его действительно начало забавлять это мероприятие. Хорошо, что он пришёл. Вот бы они не затягивали и скорее перешли к банкету. Он не ел ничего уже целых три часа! Это катастрофа! — Я убью его! — Исаак совершил новую попытку вырваться из рук Роджера. — Какая экспрессия. Я восхищён! — Оливер снова улыбнулся, едва не начав аплодировать. — Пусти меня! Ты слышишь, что говорит твой проклятый сын? — Исаак посмотрел на Роджера. — Ты слышишь? — Слышу, — ответил Роджер, бросая удивлённые косые взгляды на сына, который был сейчас не привычно острым на язык. — Давайте успокоимся и поговорим нормально. Оливер тяжело вздохнул. В его мыслях он уже держал в одной руке канапе, а в другой бокал с шипящим игристым. Сюзетт стояла рядом с мамой, ухватив её под локоть. Она наблюдала за Оливером, подозрительно сузив веки, всё ещё не в силах поверить, что это он. Неужели этот язвительный парень тот самый Оливер, боявшийся говорить даже с ней, своей лучшей подругой, не то что с тем, кто кидается на него с кулаками. Что могло так повлиять на кардинальные изменения человека всего за каких-то шесть месяцев? Где Оливер был всё это время и что он делал? Всхлип мамы вернул в реальность. Сюзетт опустила взволнованный взгляд, крепче сжав её руку. — Мама, давай я отведу тебя домой. — Нет, — она коснулась пальцами кончиков глаз, прогоняя слёзы. — Я хочу смотреть этому монстру в глаза. Может, ему станет стыдно. Сюзетт снова посмотрела на Оливера, взгляд которого был приклеен к банкетному столу. Мама зря надеялась, что ему станет стыдно. Этот Оливер совсем не тот, кем был раньше. Этот Оливер ни капли не выглядел так, словно его вообще волнует всё, что происходит вокруг. И она всё ещё не могла понять, как и почему он трансформировался внешне в лучшую сторону, а внутренне в худшую. Как она раньше не замечала, что он настолько эгоистичный и плохой человек? Вокруг снова повис гул. Кто-то переговаривался, Исаак кричал, Роджер повысил голос, чтобы его успокоить. Тобиас, как всегда, не смог не вмешаться, а Дженифер начала его оттягивать. — Все замолкли! — прозвучал строгий, грубый голос Мойры. — Немедленно! Вокруг повисла тишина. Даже Исаак, пылающий гневом, застыл на месте. Роджер с облегчением выдохнул, сделав шаг назад. Никто не двигался. Даже птицы, казалось, умолкли. — Мам, а когда будет ужин? — нарушил тишину Оливер и пожал плечами, когда все синхронно, словно долго репетировали, зло посмотрели в его сторону. Он понял претензию, но счёл нужным не реагировать на их излишнюю чувствительность. Мойра, зыркнув на сына, быстро, как солдат, промаршировала в его сторону. Подняв голову, она взглянула на него, как на пришельца. Вероятно, понадобится не мало времени, чтобы привыкнуть к его изменениям. — Оливер, где ты был всё это время? Ты знаешь, что мы пережили? — её брови чуть не сошлись на переносице. — Мне жаль, что я вас расстроил, — ответил он, едва ли не впервые потеряв безразличие в глумливом взгляде. — Я должен был уйти, ведь узнал, что меня несправедливо оклеветали. Я никак не связан с тем, что случилось с Кейси. Поверь мне, мама, — затем он поднял голову и обвёл взглядом всех присутствующих. — Прошу прощение. Возможно, я неправильно начал. Наверное, это защитная реакция. Я долго боялся возвращаться, потому что знал, что вы будете винить меня. Но честное слово, я никак не причастен к тому, что случилось с той девочкой. — Хочешь сказать, что моя сестра врёт? — спросила Сюзетт, наконец-то сумев вернуть дар речи. Оливер долго выискивал взглядом ту, кто задал вопрос. Она, нахмурившись, не поняла, почему он не узнал её голос. Видимо, за полгода не только его человечность нарушилась, но и память. Сюзетт сделала шаг вперёд. Он взглянул на неё и ответил: — Не знаю зачем, но да, она врёт. Оливер не понял, почему она саркастично улыбнулась. — А ты, который пропал сразу после инцидента, говоришь святую правду. Так получается? — Если у тебя есть прямые доказательства, что это сделал я, готов их увидеть прямо сейчас. — Твои ДНК под ногтями моей сестры, — Сюзетт сделала ещё один шаг вперёд. Он повторил тоже самое, приблизившись к ней. — Я всего лишь не дал ей упасть, когда она перепила. Она споткнулась и вцепилась в меня. Оттуда и ДНК. Сюзетт скрестила руки на груди и кивнула: — Камеры видеонаблюдения нигде не работали в вашем доме. Как ты это объяснишь? — Ничто не вечно. Всё ломается. — Именно в тот день, когда была изнасилована моя сестра? — Совпадение. — А ты подготовился. На всё у тебя есть отговорки. — Я старался, — он кивнул в знак благодарности на то, что она подчеркнула его усилия. — Стоит отдать должное моей блестящей памяти. — Послушай, — Сюзетт ткнула указательным пальцем в его грудь. — Я не оставлю это дело просто так, Оливер. И мне плевать, что ты был когда-то моим другом. Теперь — ты никто. Я сделаю всё, чтобы ты понёс заслуженное наказание. Ты будешь гнить в тюрьме. Я обещаю. Он взял паузу, чтобы оценить пылающую ярость в её глазах. В этой девушке определённо есть огонь. Ему нравится. Он оценил. Однако жест с пальцем, смело тыкающим в его грудь, очень некрасивый. Не хорошо такой милой девушке себя так вести. Сюзетт невольно вздрогнула, когда он резко обхватил её запястье рукой, сжимая так сильно, что она скривилась от внезапной боли. Она подняла голову, снова метнув в него острые стрелы одним лишь взглядом. — Не делай так больше, Сьюзи, — тихо проговорил он. На его лице не было прежней улыбки. — Будь послушной девочкой. Не нужно со мной ссориться. Это чревато плохими последствиями. Она стиснула зубы, уловив угрожающий взгляд его почти чёрных глаз. — Когда ты успел стать таким… — она не могла подобрать слова, чтобы описать его. — Красивым и обаятельным? — он попытался помочь. — Жестоким и бессердечным! Он снова улыбнулся и, наклонившись ближе к её лицу, прошептал: — Я всегда был таким. Если хочешь удостовериться, продолжай себя так же плохо вести и я перестану быть столь очаровательно мил. Советую взять это на заметку. Ладно, Сьюзи? Она сделала шаг назад, со второй попытки вырвав руку из его стальной хватки. Косо смотря на него, она коснулась своего гудящего покрасневшего запястья. Сьюзи? Что ещё за Сьюзи? Он никогда так не назвал её. Он никогда не хватал за руки, никогда не применял силу. Оливер даже букашек не трогал, боясь причинить боль живому существу. Что с ним стало? Оливер тоже сделал шаг назад, всё ещё смотря на Сюзетт, одним молчаливым взглядом давая ещё одно дополнительное предупреждение. Она поняла смысл его взгляда, но прислушиваться не собиралась. Он снова оценил толпу, собравшуюся за спиной Сюзетт. Сложив ладони вместе, словно собирался молиться, он произнёс: — Прошу прощения, что нарушил ваш покой. Я правда не думал, что моё возвращение домой так вас огорчит. Я вернулся, потому что спустя шесть месяцев нашёл в себе силы говорить правду и не бояться, но, кажется, я поторопился. Мне жаль, что я никак не могу доказать свою невиновность. Я клянусь, что не причинял боль Кейси. Я лишь хотел ей помочь. Когда она перепила я отнёс её свою комнату, чтобы она отоспалась. У меня не было плохих намерений. Сюзетт просила за ней присмотреть, и я просто выполнял просьбу подруги. Ничего больше. Потом, когда я вышел, понятия не имею, что случилось, и кто поглумился над ней. Мистер Морель, — Оливер посмотрел на Исаака, тяжело дышавшего от злости. — Извините, если нагрубил. Мне просто друг сказал, что если я буду выглядеть безразличным, это больше продемонстрирует мою правоту. Но мой друг ошибся. Я, как всегда, доверился другим и принял неправильное решение. Прошу прощения у всех вас. Мне очень стыдно за своё поведение. Я лишь хотел выглядеть лучше, чем был… чтобы… чтобы вы наконец-то начали воспринимать меня всерьёз, а не как раньше. Я просто хотел быть… — Круче? — подсказал Тобиас и, когда Оливер кивнул, послушно не подняв на него взгляд, продолжил: — Внешне ты можешь измениться, но внутри останешься ничтожным трусом и слабаком. Не старайся быть таким, как я. Тебе не по силам. — Тобиас! — шыкнула на него Мойра. Оливер кивнул, смотря вниз. Его плечи снова опустились. Взгляд, как и раньше, поник. Он опять стал нервно теребить свои пальцы. Сюзетт всё ещё смотрела на Оливера, который воспользовался временем отсутствия, чтобы научиться быть таким же негодяем, как его брат Тобиас. Он всегда завидовал ему. Всегда хотел быть как он. И, стоит отдать должное, Оливер неплохо справился с ролью мерзавца. Просто не смог держать эту линию до конца. Всё-таки долго сохранять чужую маску на лице невозможно. Есть надежда, что Оливер это понял и перестанет пытаться стать другим человеком. Может теперь он сознается в содеянном и раскается. Хоть она и не собиралась его прощать. — Я ещё раз прошу меня извинить, — тихо проговорил Оливер. — Я… наверное оставлю вас. Не с-стоило приходить. Он обернулся. Мойра поспешила схватить его за руку, остановив. — Не уходи. Это твой дом, и ты вправе быть там, где хочешь. Сюзетт вспыхнула, едва не топнув ногой, как маленькая девочка: — Что? Я не буду жить с этим маньяком в одном доме! — Тебя никто не спрашивает! — рявкнула Мойра. Клэр недовольно нахмурилась, но ничего не сказала в ответ на оскорбительный тон к дочери. Эта семья — их будущая гарантия. Нельзя с ними портить отношения. Оливер тепло улыбнулся матери, утешительно похлопав её по руке: — Дайте мне время. Я соберусь с мыслями и вернусь. Ладно? Мойра отпустила его руку и едва заметно кивнула: — Куда ты пойдёшь? Возьми машину. Возьми водителя. Ты же не умеешь водить. Как ты сам справишься? Как доедешь? Где будешь жить? — Я полгода справлялся один. Вызову такси. Не переживай, мама. Оливер, не поднимая головы, чтобы ещё раз оценить скептически настроенных собравшихся, направился к выходу мелкими, нерешительными шагами. Как только ворота за ним закрылись, Оливер обернулся, убедившись, что исчез с поля зрения обеих сумасшедших семеек. Довольно ухмыльнувшись, он сунул руку в карман брюк, достал ключи от машины и нажал на кнопку. Чёрный «Мустанг Шелби» приветственно мигнул фарами. Оливер занял место водителя, снял очки для зрения, надел солнцезащитные, включил классическую музыку, завёл мотор и нажал на газ. Машина рванула по улицам Гленвью, оставляя позади пёстрые дома с аккуратными газонами. Сентябрьское солнце одаривало город последними тёплыми лучами, окрашивая листву в багряные и золотые оттенки. Мимо проносились магазинчики, кафе, парки. Оливер не замечал ни людей, ни пейзажей, полностью погружённый в драйв скорости. На перекрестке загорелся красный свет. Оливер резко нажал на тормоза, и машина, словно послушный зверь, повиновалась. Постукивая пальцами по рулю, он прокрутил в памяти всё, что только что случилось. Он точно смог удивить всех своим появлением. Вот бы он мог заснять их отвисшие челюсти, когда они увидели то, как он изменился. Интересно будет глянуть на них, когда они узнают ещё одну маленькую тайну… Определённо, кто-то сляжет с сердечным приступом. Будет вполне неплохо. Хотя он предпочел бы убить их своими руками. Роджер и Мойра заняли особое место в его списке-смерти, и пока он не доведёт их до могилы, эта игра не закончится. А ещё братишка. Он заслужил быть наказаным. Остальным лучше не мешать, чтобы по несчастной случайности тоже не оказаться в его списке. Он не мог похвастаться милосердием, поэтому кудряшке Сью, столь смело ему противостоявшей, стоит быть поосторожней в дальнейшем. Пока что он прощает ей этот казус в надежде на её перевоспитание. Оливер снова нажал газ. Ветер свистел в ушах, пробираясь сквозь опущенные окна. Он крепко сжимал руль. Его взгляд был сосредоточен на извилистой трассе впереди. Адреналин бурлил в крови, сердце билось быстрее с каждым нажатием на педаль газа. Машина ревела, как дикий зверь. Скорость стремительно поднималась. Пункт назначения был слишком быстро. Как жаль. Он бы с удовольствием насладился скоростью дольше. Замедлившись, он остановил машину на парковке психиатрической клиники имени «Мейнхард». По пути ко входу нажал на кнопку, машина закрылась, мигнув фарами. На входе, кивнув охраннику, он прошёл мимо, вошёл в лифт с мраморными стенами и нажал на кнопку пять — самый высокий этаж, предназначенный для собственных важных целей. Пройдя коридором, он кивнул очаровательно медсестре, улыбнувшейся ему в знак приветствия. Остановившись около последней двери, он приложил карту к датчику и дождался, когда красный свет сменится на зелёный. Дверь открылась. Он переступил порог, взглянув на длинноволосого парня-шатена в круглых очках, а-ля Гарри Поттер. Тот был привязан ремнями по рукам и ногам к кровати. Подняв голову, парень как будто посмотрел в зеркало на свою улучшенную версию. — Хантер? — прозвучал его перепуганный дрожащий голос. — Привет, Оливер. Я вернулся. Ты не ждал меня, братец? — сняв солнцезащитные очки Хантер Мейнхард улыбнулся своему близнецу.