Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Эти несколько дней были самыми нервными, что у нее были за многие годы. А ведь ничего не предвещало беды. Рейнира проснулась в хорошем расположение духа, с приятной истомой в теле, после страстной ночи со своим мужем, уверенная, что смогла уговорить Деймона наконец начать действительно наводить мосты с их новым членом семьи. Более того, она надеялась, что Эйрея сможет оседлать именно взрослого дракона, чувствуя, что это будет очень важно, ведь еще один всадник в семье лишним не будет. Рейнира в принципе нутром чуяла, что эта неожиданная девочка, дочь ее мужа, которая в отличии от Бейлы, не просто была похожа на Деймона, а была как его зеркальное отражение, была весьма важна для будущего. Хотя, признавала, что за эти пару недель, как и ее муж, мало времени уделяла своей новой падчерице и кузине, занятая делами Драконьего камня. Здесь было не так много земли или полезных ресурсов, но все же плодородные поля, кормившие остров, присутствовали, как и торговые соглашения, которые ей нужно было просмотреть. Все это требовало ее внимание, как леди Драконьего камня, особенно сейчас, когда был пик урожая. Не говоря уж о том, что Рейнира была полна забот из-за приближающихся именин Рейны и Бейлы. Изначально, они в кой-то веки планировали их отпраздновать в Драконьем камне. А не как в прошлые годы, — в Высоком Приливе. Это были напряженные празднества, где девочки не могли расслабится, видя, как взрослые вокруг пытаются элементарно друг друга не убить и изо всех сил стараются игнорировать тот факт, что самого лорда Приливов нет уже в который раз на этом празднике, как и во все предыдущие годы. Рейнира хотела бы, что было все иначе. Хотела бы, чтобы лорд Корлис вернулся, а принцесса Рейнис была ее союзником, и не видела в ней врага. Не видела в ней убийцу своего сына, которым она совсем не была. Не только для себя и для девочек. Но и для своих мальчиков. Особенно для Люка, который все еще видел в принцессе, пусть пугающую, но свою бабушку, что уже давно не делал ее бедный такой проницательный Джейс, как Джоффри, видевший эту женщину издалека и всего с десяток раз, и очень скучал по Лейнору. Но Рейнира не могла раскрыть правды. И не хотела. К сожалению, это означало то, что ей то и дело приходилось сталкиваться лбами с принцессой. И в этот раз не стал исключением. Почти в последний момент, принцесса Рейнис вдруг прислала письмо, где сообщала, что празднества все же стоит провести на Дрифтмарке. Вроде как, лорд Корлис наконец решил вернуться домой, и хотел поприсутствовать на именинах обеих внучек. Рейнира была почти уверена, что это ложь. Морской змей ведь ушел в плавание еще в тот год, когда умерла Лейна, а потом и якобы Лейнор, и впрямь уже несколько лет домой не являлся, лишь присылая редкие письма, и подарки для внуков на их именины. Даже для ее мальчиков. Но раньше хотя бы все списать на то, что близнецы и их родители жили в Эссосе, а сейчас-то все было по-другому. Его внучки были дома, но теперь он сам пропадал далеко за морем. Его боль от потери детей не могла утолить любимая жена и внуки, а лишь оно, море, чьи воды не покидал вот уже который год подряд. Это просто был повод, чтобы сделать все так, как хотела принцесса Рейнис. Рейнира ощущала соблазн затеять спор, чтобы отстоять то празднества, которое запланировала и что уже почти было готово на Драконьем камне. Но ссора может занять время. А день именин девочек уже через неделю. Впрочем, даже об этом все забыли в те три дня, когда Рейнира и все дети были как на иголках, после того, как стало ясно, что Морской Дым, вроде как позволивший себя оседлать Эйрее вдруг взбесился и улетел куда в сторону Эссоса, а Деймон бросился в погоню следом. Почти двое суток Рейнира провела, смотря на горизонт, все ожидая, когда там появится два дракона. Рейнира не могла думать хоть о чем-то, кроме того, что ее муж и его дочь пропали. Дети тоже волновались, но Джейс держал все под контролем, — лучше даже, чем она сама, — хотя было ясно, что он тоже был встревожен. Ведь могло случится все, что угодно!.. Например, могла повторится история с прошлой Эйреей. Рейнира пыталась не думать о об этом, как и сдерживала порыв бежать к своей Золотой Леди и бросится в погоню, следом за Деймоном и его девочкой. К счастью, прежде чем она окончательно потеряла разум от беспокойства, к концу второго дня их отсутствия пришло короткое сообщение от Деймона. Он сообщил, что Морской Дым бросил Эйрею где-то в Пентосе, а сам направился обратно в Вестерос. Деймон смог быстро найти ее, но девочка заболела из-за шторма, в который та попала, когда дракон унес ее прочь, поэтому на пару дней они задержаться в гостях у принца Реггио, пока ей не станет лучше. Впервые за два дня Рейнира смогла выдохнуть. Она немедля сообщила новость детям, которые как раз собрались на ужин, в очередной раз скрывая удивление от того, как они уже успели привязаться к Эйрее. Особенно, ее мальчики. Впрочем, Рейна, несмотря на первоначальный скандал, уже успела пообщаться с сестрой и уладить их разногласия. Рейнира тайком наблюдала за девочками на уроках, которые пыталась организовать для них, отложив свои дела, чтобы научить манерам Эйрею, и просто узнать ее ближе, и один раз видела, как они о чем-то тихо говорили в библиотеке. Это не могло не радовать, поскольку после их первого знакомства, она боялась, что между дочерьми Деймона могла возникнуть вражда. Однако, даже зная, что с ними все в порядке, Рейнире все еще было неспокойно. Весь день и ночь она была полна нервной энергии и совсем не могла уснуть. Давно уже прошел час угря, но так улечься ей и не удалось. Рейнира покинула холодную кровать, рассеянно думая, что, может, стоит послать за мейстером, чтобы он приготовил ей тоник для сна, и замерла на диванчике возле балкона, вперив взгляд в темное небо за окнами. Сегодня оно было безоблачным, в отличие от вчерашнего дня, когда Драконий камень оказался во власти недолгого шторма. Даже было удивительно, как ворон Деймон добрался до острова. Из приоткрытых дверей балкона дул прохладный влажный ветер. Рейнира сидела более чем близко, чтобы ощущать холодок, но даже не собиралась двигаться с места. Как будто ее тело бессознательно застыло в ожидании. Хотя это было глупо, ведь окна ее покоев выходили на ту сторону моря, где была Королевская гавань, а не западное побережье Эссоса. И все же Рейнира неподвижно сидела на диване, едва моргая и все смотря в темное звездное небо. Она тихо вздохнула, чувствуя, как тело уже занемело, сидя в одном положении, но не предпринимала шагов, чтобы пошевелиться. Внутри нее вновь начала нарастать нервная энергия в предчувствие чего-то. Хорошего ли, или плохого, Рейнира еще не поняла. Скрип двери заставил ее вздрогнуть. Обычно ее не беспокоят без особой надобности и не входят без стука. В столице, около ее двери всегда была охрана, от которой здесь Рейнира пожелала избавится, чтобы иметь хоть какое-то уединение. К тому же, она считала, что стражи около входа в семейное крыло было более чем достаточно. Другого входа сюда все равно не было. Древние Таргариены позаботились о том, чтобы враги не могу подступить даже к Каменному барабану, не то, чтобы к покоям, где спали все члены семьи. Поэтому Рейнира на миг встревожилась, зная, что если кто-то нарушил ее покой в столь поздний час, то ничего хорошего ждать не приходилось. Непроизвольно ее мысли на миг обратились к отцу, чье здоровье давно пошатнулось… — Деймон!.. — ошеломленно выдохнула она, вместо пажа или служанки, увидев мужа. На нем вместо костюма для полетов почему-то были светлые брюки и расшитый золотым кафтан, которые совсем не были предназначены для пребывания в небесах. Скорее, в богатом доме пентошийского вельможи. Его волосы были влажными и спутанными, а вид несколько изможденный. Хотя на его губах была диковатая ухмылка, которая воспламеняла ее кожу так, как ничто другое. Деймон сделал несколько вальяжных шагов в ее сторону. Рейнира сама не поняла, как вскочила на ноги и поспешила к нему. От него пахло драконом, специями и солью. Она прикрыла глаза, туже обвив руками его шею, и прижавшись ближе. И просто слушала его сердце. Рейнира понимала, что несколько драматично себя ведет, его ведь не было всего пару дней, а не годы, как бывало в прошлые его отлучки. И все же, она сама даже до конца не понимала, как соскучилась, пока не прильнула к нему и не ощутила сильней руки, обвившие ее талию. Рейнира скорее почувствовала, чем услышала, как Деймон тихо засмеялся, когда она бросилась ему на шею, как будто вновь была маленькой девочкой, жаждущей подарок от вечно путешествующего как ветер дяди, а не взрослой женщиной, его женой и матерью пятерых детей, также воспитывающей трех его девочек. — Ну-ну, меня не так уж и долго не было, чтобы выдавливать из меня весь воздух, моя огненная жена, — дразняще сказал Деймон ей на ухо, заставив покрыться мурашками кожу. — А если ты ждешь подарка, то у меня его нет. Рейнира отодвинулась от него и мягко хлопнула по груди. — Ты думаешь, что я жду от тебя только подарки? — проворчала она, прежде чем порывисто наклонится вперед и прижаться губами к его губам в коротком, но пылком поцелуе. — Я так переживала!.. Как только узнала, что Морской Дым взбесился, и что ты улетел следом, я… Боги, я думала, что вы пропали!.. Деймон вдруг застыл. Она обеспокоенно вскинула взгляд, и увидела, что на его черты лица легла тень. Его брови нахмурились, взгляд стал мрачным, а губы были поджаты. Ее предчувствие стало сильнее, и приобрело уже отчетливый оттенок страха. — Лейнор мертв, — коротко произнес Деймон, еще до того, как она успела задать вопрос и узнать, что случилось. Рейнира растерянно моргнула и покачала головой, не сразу понимая смысл слов, что сорвались с уст мужа. — Что? — потерянно спросила она. Деймон положил руки ей на плечи и чуть сжал их. — Лейнор, Рейнира, он мертв, — медленно произнес он, наклонив голову, чтобы поймать ее взгляд. — Морской Дым, должно быть, все еще ощущал связь между ними и отвел к нему Эйрею… И, достав что-то из кармана кафтана, взял ее ослабшую в миг руку. Рейнира ощутила что-то холодное и тяжелое в своей ладони, хотя едва могла ясно мыслить. Лейнор мертв?.. Она просто не могла осознать эту шокирующую новость и так быстро принять. Ведь… Каким бы ни был их брак, он был ей дорог, и когда они все это устроили, Рейнира не в последнюю очередь искренне хотела дать ему то, чего Лейнор так жаждал. Дать ему свободу от двора и ожиданий. Дать ему шанс жить со своими возлюбленным и не бояться, что его так же отнимут, как уже жестоко отняли Джоффри Лонмаута. А выходит, что все было зря? Его «долго и счастливо» оказалось столь коротким?.. Она растерянно захлопала ресницами и наконец посмотрела на то, что ей вручил муж. И вот тут Рейнира впрямь поняла, что ее первый муж, кузен и тот, кто как мог помогал ей воспитывать мальчиков, действительно мертв. Ведь у нее на ладони лежал перстень Лейнора. Тот самый, который тот никогда не снимал. Тот, с которым так любил играть Люк, сидя у того на коленях, и невинно-хитро спрашивал, получит ли он такое же, когда станет большим мальчиком. Лейнор тогда смеялся, клятвенно обещал подарить ему свой перстень, когда Люк станет старше, и целовал того в макушку. Рейнира ощутила, как к глазам подступили слезы. Те, что было так трудно проливать, когда она «хоронила» своего первого мужа, зная, что тот жив и свободен так, как никогда не была бы она. — Как?.. — сдавленно выдохнула она, вкинув взгляд на мужа. — Что случилось?.. Деймон мрачно свел брови на переносице. — Не уверен, но из того, что я узнал, Лейнор был болен и бредил, даже спутав Эйрею с тобой, — ответил он, и Рейнира отчего-то знала, что он что-то не договаривает, что все было куда страшнее и Лейнор умер совсем нелегко и без боли. — Спрашивал про мальчиков, защищаю ли я вас, и хотел, чтобы она отдала перстень Люку. Невольно она сжала пальцы вокруг перстня и прикрыла глаза. Рейнира пыталась проглотить ком, вставший у нее в горле, а потом застыла, понимая, что Эйрея знала их секрет. Знала, что Лейнор… Что Деймон… — Она не скажет, — твердо сказал он, словно прочел ее мысли, и усмехнулся. — Кажется, не только твои мальчики привязались к моему взбалмошному первенцу, но и она к ним. Рейнира ему поверила. К тому же, как бы она не волновалась о раскрытие их секрета, тот факт что Лейнор мертв ее трогал куда больше. Это было так несправедливо!.. — Как… как я отдам кольцо Люку, когда уже прошло столько лет? — вдруг сорвалось с ее губ. Ее голос был хриплым и чуть дрожал. Рейнира даже не сразу поверила, что ее голос, настолько неправильно тот звучал для ее собственных ушей. Она облизала губы, сжав руку еще сильнее, отчего края перстня болезненно впились в ее нежную кожу. — Ему скоро тринадцать, скажи, что Лейнор оставил его тебе, и велел подарить именно на эти именины, — просто ответил Деймон, небрежно пожав плечами. — Парень так по нему скучает, что не будет особенно сильно задумываться о том, что это могло быть странно, или что-то подобное. Она медленно кивнула. — А… А тело? — едва слышно спросила Рейнира, совсем не желая, чтобы Лейнор остался гнить где-то в Эссосе. Деймон провел руками по ее плечами. — Эйрея передала его пламени, — коротко ответил он. — Не как сына дома Веларион, но как потомка Дома Дракона. Она слабо кивнула. Лейнор заслужил быть похороненным как все Веларионы, как его сестра, чьи кости были преданы морю, но быть сожженным в огне тоже было неплохо. Все же, в нем текла кровь Таргариенов, и он это заслужил. Рейнира сделала дрожащий вздох. Деймон коснулся ее щеки, проведя большим пальцем по ее мокрым щекам, и приподнял за подбородок, чтобы их взгляды вновь встретились. Пару минут они просто смотрели друг на друга. — Хочешь — поплачь, — с редкой для себя мягкостью произнес он. — В пределах этой комнаты никто тебя не осудит за слезы. Все же, как ни крути, ты прожила с Лейнором десять лет, и он был твоим не только мужем, но и кузеном... Рейнира отрицательно замотала головой, не желая показывать слабость и рыдать из-за смерти того, кого в какой-то мере уже похоронила. Того, кто был ей другом в их навязанном браке, но совсем не союзником. И все же она проиграла битву. Слезы вновь хлынули из-под ее ресниц. Деймон притянул ее к своей груди, и Рейнира со всей силы вцепилась в его кафтан. Ткань была влажной, пропахла драконом и долгой дорогой, но ей было плевать. Она лишь хотела на пару минут отпустить контроль и оплакать все же того, по кому, как оказалось, скучала больше, чем даже сама думала, и кто был очень долго значительной частью ее жизни. Всего пару минут.