Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Деймон решил использовать совет жены на следующий же день. Он встал едва солнце встало, и, поцеловав в щеку еще спящую Рейниру, чья нагая фигура в постели так и манила вернутся к ней под бок, чтобы, быть может, повторить то, чем была наполнена их ночь, все же сосредоточился на своей цели. Деймон более чем способен собраться без толпы безмозглых слуг вокруг, и уже через пол часа он твердым шагом пересек семейное крыло. Возможно, стоило все же позвать служанок, чтобы те сами разбудили Эйрею и помогли ей одеться, но он был полон странного возбуждения, что сам ворвался к ней в покои, чтобы разбудить. И был послан весьма нелестным образом. Тайная часть него в очередной раз загордилась тем, как остер был язык его первенца, а другая, та, что не очень оценила ее намеки в отношении своих же дочерей, ее сестер, хотела ее сорвать с кровати и отшлепать по губам. Впрочем, Деймон был достаточно умен, чтобы понимать, что это не поможет. Бейла была очень похожа на него, о чем многие говорили, но Эйрея была не просто похожа, а была его зеркальным отражением. Причем не в самых лучших его чертах, и из того, что он уже успел узнать, а это значит, что вместо кротости добьется лишь еще больше ненависти, или даже станет целью особо изощренной вендетты. Он бы так и поступил. Деймон впервые мог смутно понять, почему Визерис так часто его изгонял, и почему бабушка так часто смотрела на него этим долгим разочарованным взглядом. Однако, он не собирался быть ни своим братом, ни бабушкой. Деймон был намерен найти подход к своему первенцу чего бы это не стоило. Она была слишком уникальной, чтобы ее упускать куда бы то не было. Ее исцеление, впрямь занявшее меньше недели, хотя должно было либо убить, либо сделать калекой, и не только высокое терпение температур, но и неопалимость, которая его очаровывала как ни что прежде, наверное даже больше, чем детей, который был в абсолютном восторге от горячих углей, спокойно лежащих на ладонях Эйрее и тот день, когда она раскрыла своей маленький секрет. И почему-то ему казалось, что это не все сюрпризы. Нет, нет. Эйрею нельзя было упустить. Оставив упрямую девчонку в кровати, наслаждаясь последним мигом покоя, Деймон все же призвал служанок, который в рекордные сроки собрали ее. И они отправились в инкубаторий. Честно, что-то ему говорило, что там нет ее яйца. То же самое чутье, что помогало ему в прошлый раз найти яйцо для Рейниры, о котором он рассказал Эйрее, когда они оказались на месте. И хотя он оказался прав, там Деймон обнаружил еще один сюрприз, еще один дар, которым обладало это его несносное дитя, чье рождение ни он, ни Бронзовая сука, совершенно зря не оценили. Эйрея чувствовала яйца. Она безошибочно указала на те два мертвых яйца, который начали остывать, о чем ему и Рейнире буквально на днях сообщил один из главных Хранителей. И еще на одно, то самое, что должно было быть положено в колыбель его племянника Бейлона, и которое Деймон чисто из вредности украл тогда. Помимо этого, она указала на яйцо Огненного червя, которое непонятно как сюда попало, и явно было похоже на драконье яйцо, раз раньше никто ничего не заподозрил. Хотя, то яйцо было одно из самых старых в инкубатории и было здесь еще когда дедушка и бабушка были молоды. А может быть, даже дольше, еще со времен Дейнис Мечтательницы. И нашла яйцо для Рейны. Второе, взамен того, что давным-давно остыло. Сам Деймон не ощутил той тяги, что бессознательно притягивали яйца, которые должны принадлежать твоим детям или близким родичам. Но решил доверится чутью Эйрее и велел извлечь розовое яйцо, кажется, оно было из последней кладки Сиракс, которую та отложила год назад, поместив его в переносной инкубаторий, чтобы доставить его в покои Рейны. Деймон надеялся, что оно вылупится. Его младшая девочка заслужила иметь своего дракона, чтобы наконец унять свои страхи и переживания. Яйцо, где предположительно был Огненный червь, он тоже велел извлечь. И перенести в отдельное помещение. Это было несколько рисково, но Деймон хотел, чтобы оно вылупилось. Ему еще не доводилось увидеть этого зверя, что жил на землях его предков. Но он много читал о них. Звери, способный дышать огнем, как драконы и могли буквально прогрызать камни, живя глубоко в под землей. Это могло быть как опасно, так и полезно. В любом случае, пока яйцо не проклюнется, Деймон не узнает точно: червь там все же, или дракон ли. Помимо этого, Эйрея, кажется, нашла яйцо для его будущего внука или внучки. Ее ребенку дракон не положен, как и ей самой, если быть честным, но Деймона мало заботили законы его деда. Рейнира, Бейла, дай боги Рейны, все они были достойны владеть драконом. Они были настоящими валирийскими женщинами, и закон деда, принявшего андальский верования был хотя и не так уж глуп, но все же его мало волновал. К тому же, у хайтауэрской полоумной дочери-полукровки был дракон, была Пламенная Мечта, так чем его дочери хуже? Опять же, закон был направлен на то, чтобы драконы не попали в другие семьи. И своих дочерей выдавать за какого-то андала он не собирался, даже если женихов-валирийцев для его старшей дочери было найти трудно. Нужен был Веларион. Там уже есть драконы и было бы хорошо, сохранить всего два дома, где были повелители драконов. Два дома, связанные крепкой кровью и дружбой, чтобы избежать междоусобиц. Вот только насколько он знал, среди Веларионов мужчины подходящего возраста были только среди сынов Веймонда Велариона, младшего брата Корлиса, а он был придурком. Деймон был столько раз на волоске от того, чтобы убить это павлина во время той войны на Ступенях, что Веймонд должен был быть благодарить богов за его стальную выдержку, оставившую ему голову на плечах. Однако, это вопрос еще можно было отложить в сторону. Сейчас было важно узнать, есть ли среди взрослых драконов тот, что примет Эйрею своей всадницей. И, казалось бы, Морской Дым — с первой же попытки! — принял ее. Деймон был весьма заинтересован тем, что, как ему показалось, он слышал, как шипение срывалось с ее уст, когда она подошла ближе к дракону первого мужа Рейниры, что явно также слышали Хранители, стоявшие намного ближе и удивленно косившиеся на Эйрею, но больше всего он был очень горд, когда его старшая дочь впервые взлетала в небеса, и ухмылялся во весь рот, слыша, как радостно она вопила, когда, оседлав Караксеса, последовал за ней в ее первом полете. А вот потом триумф этого дня сменился ужасом. Морской Дым сбежал. Деймон слышал, как Эйрея пыталась его остановить, но было ясно, что тот вышел из-под контроля. Он немедля бросился в погоню, но еще со Ступеней знал, что эта подлая тварь, некогда принадлежащая Лейнору и скулящая все эти годы из-за того, что его всадник его покинул, был очень быстрыми. Даже Кровавый змей не всегда мог за ним угнаться. И уж точно не в том диком шторме, где Морской Дым сливался с тучами, ливнем и молниями. От грохота закладывало уши, Деймон в один миг абсолютно промок, но не мог уйти. Не без своей дочери, которая застряла на спине неуправляемого дракона во время бури, где в любой миг могла вывалится из седла и упасть в бушующие ниже море. Боль в груди и тяжелое дыхание. Он не сразу понял, что эти странные ощущения были результатом не погоды вокруг, а ужаса. Деймон многих терял, включая ребенка в утробе Лейны, но это не шло ни в какой сравнение с тем, что ощущал сейчас, когда он застрял посреди шторма, лихорадочно оглядываясь по сторонам, пытаясь сквозь потоки воды, льющиеся с небес, разглядеть Морской Дым с его ценной ношей. Но все было тщетно. Дракон исчез, а Эйрея вместе с ним. Деймон понимал, что искать бесполезно, и ему стоит вернутся на Драконий камень. Но он не мог вот так просто улететь!.. Эйрея могла быть где угодно, может быть, даже в море, а он… он… Покинув грозовой фронт, Деймон не повернул назад. Он решил продолжить погоню, даже если понимал, что не знает, куда мог свернуть дракон. Было столько вариантов!.. Но как Морской Дым был быстр и ловок, он так же был молод и долгий перелет через Узкое море его истощит. До Ступеней, Лиса и прочих Вольных городов было далеко, и сама ближайшая суша, если внутренне чутье его не подвело, была Пентосом и его берега. Был еще Браавос, но это было слишком далеко. Деймон решил все же направится туда, где прожил почти десять лет своей жизни. Тамошний принц и магистры все еще должны были хорошо его помнить, и не должны отказать в поисках беглого дракона со своей ценной ношей. Впрочем, он даже не приземлился в город. Кровавый змей устал, как и он сам, когда они достигли во тьме берегов Пентоса, и с большой неохотой Деймон принял решение приземлиться в ближайшей рыбацкой деревне, чтобы хотя бы найти воды и справить нужду, а не добираться до Пентошийского залива и города. Местные жители были в ужасе при виде Караксеса и иностранного принца, но весьма расторопно дали ему воды, еды, даже пару овец для для его дракона. А еще поделились бесценной информацией, от которой тугой обруч, сжимающий его сердце в тиски ослаб. Один рыбак поведал о том, что за пару часов до него, он видел вдали мелькнувшую тень с крыльями. Поменьше, чем Караксес, и серебристо-серую. И она направлялась в сторону дороги между Пентосом и Гойан Дроэ. Там было много поселений и полей. Но это уже что-то. Деревенские не могли сказать, был ли кто в седле дракона, ведь уже была ночь, когда Морской Дым показался в этих землях. Но Деймон не собирался думать о возможностях того, что Эйрее там не было, пока не найдет этого проклятого дракона, которого точно изрубит на куски, едва увидит.

***

Эйрея уснула. Или вырубилась. Еще раз. Это было не особо важно. Главное было в том, что она всего на миг хотела прикрыть глаза, чтобы перевести дыхание после этой дикой гонки. Было темно и прохладно. А в следующий раз, когда ее тяжелые веки распахнулись, то вместо звездного неба она увидела голубое небо. Солнышко светило, припекая ее пузо, где задралась рубаха и распахнулось пальто, на котором в какой-то момент уютненько подложив одну руку под голову, а другой прикрыв лицо, чтобы лучи солнца, поди, в глаза не лезли. Но хуже всего было в том, что у нее болели и закладывало уши, жутко саднило сухущие горло, в легких все хрипело, а нос едва дышал. Точно заболела. Эйрея со стоном пошевелила все еще ноющими конечностям, слава богам ощущая все же свои ноги, и, шмыгнув носом, да облизав сухие губы, неохотно покосилась туда, где должен был быть Морской Дым. Естественно, там было пусто. Слинял, падла. Она еще раз застонала и кое-как села. Ей нужно было найти цивилизацию, сориентироваться, и как-то искать путь домой. Морской Дым-то ее обратно точно уже не подвезет. Впрочем, ругаться на дракона оказалось рано. Тот улетел, но не так уж и далеко. Эйрея только встала и сделала пару шатающихся шагов с пригорка, где Морской Дым ее кинул, как увидела ниже, там, где виднелось поле, что-то вроде сада и даже какие-то домишки, эту вредную ящерку. Она сидела посреди поля, вокруг него было выжжено такое приличное пространство, где была куча костей. Овечек, надо полагать, которых эта наглая тварь украла где-то на местных полях, пока она там дрыхла в полном одиночестве, на семи ветрах. Только сейчас он не ел. Морской Дым распластался среди костей на выжженном участке, поджав под себя лапы, сложив крылья и положив морду на землю, как большая такая ящероподобная собака. И давал себя гладить какому-то худому оборванному лысому смуглому мужику, который сидел перед ним и обнимал его морду обеими руками, как будто они были давно потерянными друзьями. Эйрея растерянно моргнула. Это что-то новенькое. Она нахмурилась, пока у нее вдруг не зародилось странное ощущение, что ради вот этого они и были здесь. Точнее, ради кого. Эйрея вновь шмыгнула носом и медленно направилась вниз, поближе к парочке, чтобы узнать, что это был за такой странный бомж, ради которого Морской Дым буквально перетащил ее через море. И зачем? Сам не мог слетать, если ему так надо? Чем ближе она была, тем яснее понимала несколько вещей. Для начала, бродяжка, кажется, был болен, так как периодически раздирающий его кашель был ужасен, как и кровь, которую он то и дело вытирал грязным рукавом. А еще, судя по засаленной коричневой повязке на глазах, он был слеп или даже скорее ослеплен. А еще он не просто жамкался с драконом, но и что-то ему бормотал. — …shijetra issa, прости, ōrbar , я не должен был henujagon тебя, — бормотал он на смеси высокого валирийского и общего. — Не должен был henujagon вас всех. Его худые плечи затряслись, а из его горла вырвался еще один громогласный кашель. — Мои valonqari, я так скучаю по своим valonqari… — совсем сипло зашептал он, когда Эйрея была совсем близко к этой парочке, ощущая себя так, как будто врывается в какой-то очень интимный момент. — Я не должен был их henujagon. Я был так doru-borto!.. Хотел свободы, думал, что lo nyke henujagon, то тем самым спасу их, дам то, что jorrāelatan Нире, а нашел только унижение и morghon. И так предал своих… своих… Мои valonqari. И вновь он закашлял так, что начал заваливается на бок. Морской Дым издал жалобный вопль, пытаясь подставить морду, чтобы удержать мужчину, но не очень хорошо с этим справляясь, и посмотрел прямо на нее. Эйрея почти могла слышать просьбу о том, чтобы она помогла незнакомцу. На краю ее сознание заскреблась какая-то мысль, но она ее проигнорировала в пользу того, чтобы впрямь быстро подойти ближе и поймать бродягу до того, как он упал бы лицом в опаленную траву. — Тихо, тихо, дыши, — пробормотала она, упав рядом и, поймав хрипящего мужчину за плечи, перевернула его так, что он частично лег ей на ногу, которую она вытянула вперед. Вблизи бедняга выглядел еще хуже. Смугловатая кожа была почти серой, губы потрескались, он натужно дышал. Но самое странное было то, что черты его осунувшегося и заострившегося лица были ей знакомы. Помимо этого, Эйрея ощутила толику дежавю, ведь уже второй раз встречает человека, который напомнил ей ее короткого знакомца. Напомнил ей Аддама. Хотя если Рейна была похожа на дочь или младшую сестру, то этот парень был скорее более старой версией Аддама. Старой и сереброволосой, как Рейна, если судить по слабому светлому пушку на лысой макушке бродяги. — Нира?.. Нира, это ты?.. Ты все еще используешь те браавосские духи, что я тебе подарил...— дрожащим голосом прошептал незнакомец с такой надеждой и в то же время стыдом, кажется, немного бредя, или ей так показалось. Эйрея проглотила все отрицания, которые так и рвались с ее уст, мимоходом отмечая, что впервые слышит, что духи, которые на ее кожу упорно нанося служанки, принадлежала ее кузине. Она наконец-то собрала все детали в одну картину: Нира, мальчики, Морской Дым с его нескончаемой вот уже сколько лет тоской, хотя драконы вроде столько не хандрят за своими погибшими всадниками, владение высоким валирийским, сходство с Рейной, что-то там о том, что он ушел и о свободе… — Да, — своим севшим голосом произнесла она, облизав губы. — Да, это я, Лейнор. То, как бедняга мгновенно расслабился на ее коленях, а на его губах появилась слабая улыбка, яснее ясного говорили, что Эйрея не ошиблась. Перед ней впрямь был Лейнор Веларион, предположительно давно мертвый, предположительно отец первых сыновей Рейниры Таргариен, которая была предположительная вдовой, когда вышла замуж за ее папашу и своего дядю, также являющегося вдовцом точно мертвой Лейны Веларион. Боги, что ее тупые родственники натворили?!.. Кузине мало того, что ее первый сыновей тыкают за то, что они бастарды? Если ж кто узнал бы, что Лейнор не мертв, а бегает себе за морем, то Визериса и Эйегона бы тоже заклеймили. А Веларионы? Краем уха она слышала, что у кузины и папаши сейчас натянутые отношения с принцессой Рейнис и лордом Корлисом, не в последнюю очередь потому, что они их подозревали в намеренном убийстве их сына, и еще не закусились всерьез только из-за близнецов, которых делили как индейку в день благодарения. И вообще их брак с папашей вообще законный, если этот-то жив? Впрочем, судя по тому, что она ощущал от худого тела на своих коленях жар даже сквозь одежду, крови на его губах, не самые приятный аромат гнилости, и хрипах, так и рвущихся из глотки, это не так уж и надолго. — Мне жаль, Нира, мне жаль, — начал бормотать Лейнор, уже точно в бреду. Его голова моталась туда-сюда, а руки, скрюченные на груди и лишенные пары пальцев, как мимоходом отметила она, тряслись как в Паркинсоне. — Мне жаль, что я не был тем мужем, который был тебе нужен, и жаль, что нашим мальчикам пришлось так мучиться… — лепетал он всё более бессвязно. — Боги, боги, зачем вы меня таким сделали?.. Деймон, Деймон… Он защищает вас?.. Эйрея неловко провела рукой по его макушке. — Да, он защищает нас, — сдавленно ответила она, ощущая ком в горле. — Меня и мальчиков. Джоффри уже совсем большой, и у него вылупился красивый дракон, Люк уже оседлал своего, а Джейс… Он будет однажды таким хорошим королем. И они все очень скучают по тебе. На сухих губах Лейнора появилась слабая улыбка. — Мои мальчики… — вновь пробормотал он, и зашарил слабыми руками по груди, пока кое-как не явил на свет веревку, на которой болтался перстень. Серебряный с морским коньком. — Это все, что я сохранил от своей прошлой жизни… Отдай его Люку… Issa nūmio… — едва слышно пробормотал он, а потом разразился новым приступом кашля, чуть не выронив веревку с перстнем из ослабших рук. Эйрея приподняла его, чтобы он не захлебнулся кровью, которая хлынула из его рта. Морской Дым несчастно заревел, а ощущение того, что он хотел, чтобы она помогла его всаднику стало сильнее. Но что она могла? Даже имея доступ ко всей своей магии, Эйрея была не целительницей! К тому же, она не была уверена, что даже в этом случае могла бы помочь. Лейнор явно был болен и давно, а отсутствующие пальцы, глаза, шрамы, который она заметила на его запястьях и шее… Это все следы пыток. Походу жизнь свободная от титулов и всего остального не пошла хорошо. На этой стороне моря процветает рабство, а где-то близко тусуются дотракийцы, которым через много лет один придурок с именем ее младшего брата и дяди продаст свою сестру как красивую кобылу, так что не исключено, что первый муж кузины попал в серьезную передрягу, пока пасся на вольных хлебах. Эйрея не была уверена точно в своих предположениях, и откуда Лейнор взялся сейчас здесь… Но уже неважно. Лейнор вдруг резко затих с последним «мои мальчики» на губах, и обмяк, а Морской Дым заревел так громко и прямо в ее сторону, что у нее все волосы отлетели назад, да и ее саму чуть не снесло. Как будто подтвердил тот факт, что да, в этот раз Лейнор Веларион точно был мертв, и уже не воскреснет.