Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Эйрея проснулась от звука резко открывшейся двери и твердых шагов, направляющихся к ее кровати. Они не были похожи на шаги служанок, а само присутствие было слишком тяжелым, всеобъемлющим, чтобы оно принадлежало робким девицам. Эйрея мгновенно продрала глаза и сунула руку под подушку, где держала кинжал, честно спионеренный из оружейной, так как бронзовый ей никто так и не вернул. Поди, папаша оставил его себе для будущей подначки, когда их противостояние, сейчас находящееся на стадии молчаливого нейтралитета, достигнет очередного пика и перейдет в вооруженный конфликт. Кстати, о дьяволе. Едва Эйрея подняла голову, и посмотрела в сторону обладателя шагов, то тут же застонала, уронив свою тыкву обратно на мягкую подушку, где еще миг назад сладко сопела. Это был принц-изгой. В кожаном костюме, которые Таргариены носили во время полетов, отвратительно бодр для раннего утра, а за окном едва рассвело, и с широкой ухмылкой во всю свою породистую морду. Он решительно дошел до кровати и замер, сложив руки на груди, вперив пристальный взгляд в нее. — Вставай, — приказным тоном сказал папаша. — У нас много дел, которые мы должны закончить до завтрака. Она закрыла глаза и указала на дверь. — Иди нахер, — сипло сказала Эйрея, совсем не собираясь вставать в такой ранний час, ведь и так легла поздно, и уже тем более идти хоть куда-то с этим человеком. До ее ушей донесся скрип зубов. — Я могу скинуть тебя с кровати и, закинув себе на плечо, понести туда, куда надо, девочка, — угрожающе произнес папаша, кажется, наклонившись ниже к ней. Эйрея зевнула. — Да, и тем самым ты успешно подтвердишь свою и без того не лицеприятную репутацию мужчины, который больше всего неравнодушен к своим молодым родственницам, даже к собственным дочерям, — пробормотала она, обняв подушку крепче. — Вот Веларионы-то обрадуются. Вновь заскрипели зубы, а потом шаги, звучащие так, как будто папаша хотел пробить пол своими стопами, начали удалятся от кровати, а следом прозвучал и звук открывшейся двери. Эйрея успела обрадоваться и с удовольствием собралась вновь погрузится в сон, как вдруг… — …а ну быстро собрали свою леди, и чтобы через десять минут она была передо мной! — раздался приглушенный голос папаши за дверью, которая вновь открылась и следующие поспешные более легкие шаги ей были более знакомы. Она вяло открыла один глаз и почти ожидаемо увидела неподалеку от кровати стайку служанок с перепуганными лицами, и в чьих глазах застыло смущение и сожаление. А также жалобная просьба встать и сделать так, как велел принц-изгой, который явно пугал в этом замке всех подряд. Эйрея застонала. — Да чтоб тебя!.. — выругалась она, и с большой неохотой отбросила прочь теплое одеяло, понимая, что отмазаться нет возможности, да жалко этих бедняжек. В рекордные сроки Эйрея умылась, и переоделась в один из старых костюмов для полетов, принадлежащих принцессе, который ей почему-то подали служанки, а еще вручили ей зачем-то перчатки. У нее в голове начало зреть подозрение, которое стало уже уверенностью, когда она вышла в коридор, где ее ждал папаша, и тот почти сразу направился в сторону подземелий. А точнее в сторону лестницы, которая вела в библиотеку, и уже там в логово, где обитали драконы. Эйрея прищурилась. Она замерла посреди храма знаний, стараясь не смотреть в ту сторону, где еще пару часов назад едва не поцеловала одного очаровательного парнишку, который ее племянник и острым взглядом уставилась в спину папаши. Он уже был почти около входа в логово, когда понял, что Эйрея за ним не следует. Принц-изгой тоже замер и медленно развернулся. — Я с тобой никуда не полечу, — сложила руки на груди Эйрея, и вздернула подбородок. — Мы никуда и не летим, дочь моя, — вскинул бровь папаша, а его губы изогнулись в предвкушающей ухмылке. — Мы идем в инкубаторий Она растерянно моргнула. Эйрея понимала, что такое инкубаторий. Когда она ходила смотреть на драконов мальчишек, они проходили мимо одного из ответвлений пещер, которые, как ей совсем не тихим шепотом сообщил Люк, вели в место, где хранились не вылупившиеся яйца как из старых кладок, так и из новых. Она хотела как-нибудь туда наведаться, да что-то случая не представилось. — Зачем? — недоуменно спросила Эйрея, опустив руки, и сверля взглядом папашу. — Тебе нужен дракон, — твердо заявил тот и вновь развернулся к входу в логово. — И сегодня ты его получишь. Она еще раз моргнула. Это был какой-то неожиданный поворот событий. Хотя стоило все же допустить мысль, что ей могут попытаться найти дракона, ведь в конце концов ни кузина, ни ее муж, оба не идиоты. Лишний всадник дракона перед угрозой в лице Эймонда и Вхагар никогда не будет. Да и вообще лишним не будет, особенно если будет отличаться верностью и покладистостью наследной принцессе и ее взбалмошном муженьку, который ее дядя. Вот только… Эйрея не была уверена, что хоть в одном из яиц будет тот дракон, который ее, или что хоть один взрослый примет ее как всадника. Синдор сказал, что она больше как он сам, чем как «людь», которым для него были все человеки на этой планетке. Так будет ли ей подчинятся хоть какой-то из драконов? В любом случае, она не могла развернутся и уйти, хотя бы потому, что ей было просто любопытно: увидеть яйца и узнать, сколько их вообще на острове. Эйрея не хотела признавать себе, что хотела, чтобы все-таки у нее был дракон. Она жаждала взлететь в воздух и понять, каково это быть всадником такого великого зверя, какими были многие Таргариены до нее. С папашей пережить этот опыт, какой бы он не был, Эйрея не хотела, но тут выбор был не велик. Принц-изгой уже здесь и уже притащил ее в такую рань сюда с целью, от которой точно не отступит. Она поджала губы и быстро последовала за ним. В полном молчание, они спустились в логово и прошли мимо платформы, хотя Эйрея более чем явственно ощущала на себе взгляд своего блудного родителя. Но разговор начинать не собиралась, да и не знала, что стоит сказать. На языке были только проклятия, причем как словесные, так и магические. Ей доступно было не так много, но Летучемышиный сглаз точно должен был удастся, или же проклятие склеенных ног. Эйрея уже пробовала их сотворить на Рунном Камне. Последнее выходило на ура, а вот первое выходило через раз и летучие мыши получались немного прозрачными. Да и тренироваться было не на ком. Нужна же живая цель. А появление в Рунном Камне летучих мышей, где отродясь не водились эти твари, да еще и их нападение на кого-либо, — вот это могло вызвать подозрения и лишнее внимание. Инкубаторием оказалась среднего размера пещера, где было жутко душно и где толклось около четырех Хранителей. И все они вертелись около длинного прямоугольного очага, полного тлеющих углей, которые они все время шевелили, чтобы они не затухали. А среди них были выложены они. Яйца. Эйрея насчитала аж шестнадцать штук! Все они были разных цветов и даже размеров. Их чешуйчатая скорлупа переливались в свете огней, и напоминали некий драгоценный камни. Впрочем, так ведь и было. Она не знала точно сколько стоили эти яйца, но слышала, что целое состояние. Корабль можно было построить, если их продать, или заиметь славный особняк с прислугой. Эйрея так отвлеклась на яйца, что не заметила, как папаша встал за ее спиной и невольно вздрогнула, когда ощутила, как он положил руки ей на плечи. — Закрой глаза и попытайся ощутить, какое из них тебя зовет, дочь, — тихо произнес принц-изгой ей на ухо. — Можешь подойти поближе и рассмотреть каждое, но все же не отвлекайся на яркостью их скорлупы, а ищи именно то, что тебя позовет. Она нахмурилась и покосилась на него. — Тебе-то откуда знать? — проворчала Эйрея. — Твой-то дракон не у тебя в колыбели вылупился. Папаша ухмыльнулся. — Зато я выбрал каждое яйцо для своих сыновей и был тем, кто безошибочно выбрал яйцо для Рейниры. Так же, как она и Лейнор выбрали яйцо для моих пасынков, и, если я не ошибаюсь, Рейнира также была той, кто выбрал яйцо для этого маленького пьяницы Эйегона. Все из них вылупились. Это то, что у Таргариенов в крови. Мы можем выбирать не только яйца для себя, но и чувствовать, если какие-то из них предназначены для их близких, — ответил он и мягко толкнул ее вперед. — Давай. Ты взрослая и сама можешь сделать выбор. …который для тебя не смог сделать я. Эти слова столь явственно повисли в воздухе, и звучали так громко, как будто он произнес их вслух. Впервые Эйрея ощутила к нему что-то кроме злобы, но совсем не хотела знать, что именно. Ненависть была привычнее. Она сделала шаг вперед и еще один и еще, пока замерла совсем рядом с длинным каменным очагом. Эйрея вскинула бровь, когда ощутила, что от него исходить некая магия. Огненная и с привкусом крови. Магия острова, которая, как она полагала, была родом из Валирии. Один из молодых Хранителей осторожно сказал ей быть осторожной, видимо волнуясь, что ее обожжет сильный пар, исходящий от углей, но она едва его слышала, слишком сосредоточенная на яйцах. К тому же, для нее это был просто влажный чуть теплый пар и не более того. Эйрея начала с самого края. Первое яйцо было небольшим, размеров всего-то с дыню, серым и будто бы с бронзовым напылением. Она ощущала себя так, как будто вдруг впала в некий транс, когда ее рука само по себе вытянулась вперед, прямо над яйцом, а уши начали прислушиваться к чему-то незримому. В этот раз шепот Хранителей, чьй глаза в шоке распахнулись, когда они увидели, что она не кричит от боли, сунув руку в горячий пар, шедший от углей, которые они шевелили шестами и в толстых перчатках. Мертвое. Эйрея не знала откуда шло это знание, но была уверена в том, что права. Это яйцо никогда не вылупится. Дракончик в нем был недоразвит и мертв. Это теперь был просто красивый камень, который можно было задорого продать жадным торговцам за море, для пополнения их коллекций, или для того, чтобы они перепродали его каким-нибудь принцам или владыкам, бесящимся с жиру и любящим редкие блестящие штуки. — Это яйцо мертвое, — уверенно произнесла она, не оборачиваясь, и делая шаг в сторону, чтобы проделать тот же трюк со следующим яйцом. Оно было бледно-розовое со слабыми черными линиями. И в нем была жизнь. Более того, когда Эйрея вновь, поддаваясь неким неизведанным ранее инстинктам, сосредоточилась, то ощутила некое слабое подергивание, а перед глазами на миг мелькнул размытый образ. — Рейна, — ошеломленно выдохнула она, когда узнала в мутным силуэте младшую сестру. Это было ее яйцо. Кажется, именно из него должен был вылупится тот дракончик, что появился уже к концу Танца, в Долине. Заря? Рассвет? Эйрея плохо помнила, как именно в книжке назвала своего дракона Рейна, но что-то было связано с временем суток. В этот раз она обернулась и посмотрела прямо на папашу, чей взгляд был такой жадный и интенсивный, что ей могло бы стать не по себе, если бы она все еще не была погружена в это странное состояние и шок от того, что, кажется, нашла яйцо для Рейны, которое могло в этот раз вылупится куда раньше. — Это яйцо предназначено для Рейны, — уверенно произнесла Эйрея. — Нужно отдать его ей. Папаша сверлил ее взглядом еще пару мгновений, а потом зыркнула на Хранителей. — Sȳrī, skoros issi ao standing syt? Prepare se drōmon isse order naejot gūrogon ziry upstairs! — рявкнул он, и двое из присутствующих тут же умчались прочь. Эйрея не знала зачем, и вместо этого перешла к следующему яйцу, вытянутому и белому. Она вновь вытянула над ним руку и почти сразу поняла, что с ним было что-то не так. Оно было живым, но внутри спал не дракончик. А что-то склизкое, голодно и злое. В нем был огонь, но очень слабый. — Это не дракон, — пробормотала Эйрея так же уверено, как определила два остальных. — Это… Огненный червь? Она оглянулась на Хранителей. — Откуда здесь взялось яйцо Огненного червя, который водятся только в недрах Валирии? — спросила Эйрея и поморщилась. — Лучше выбросите отсюда эту дрянь. Потому что если она все же проснется, то сожрет все яйца. И вас заодно. И в этот раз не дожидаясь ответа она вернула свое внимание к очагу и следующему яйцу, а точнее сразу к трем. Они лежали в углях почти бок о бок: зеленой с золотыми прожилками, чем-то напоминая Вермакса, черное с красными завитками, и бледно-кремовое тоже с вкраплениями золота. В них была жизнь и это были драконы. Более того, Эйрея была почти уверена, что именно из них вылупились драконы Дейенерис Таргариен. Хотя всадницей она будет только для того, чья скорлупа была черной. Остальные принадлежали кому-то другому. Эйрея не могла сказать точно кому, как неосознанно сделала с яйцом для Рейны, и черным яйцом для Дейенерис. Хотя подозревала, что в этот раз, если их не украдут, или как по-иному не вывезут за море, то зеленой и кремовое могли вылупится и раньше для каких-то других Таргариенов. Таргариенов, среди которых точно не было ее, или тех, что сейчас существовали. — Не мое, — решительно сказала она, и прошла мимо всех трех. Краем глаза, Эйрея заметила, как с помощью щипцов, Хранители вынули розовое яйцо для Рейны, и положили его на угли, засыпанные в чугунный сундук с ручками, как и то яйцо, где был Огненный червь, которое положили в другой подобный же сундук, и сразу накрыли крышкой. Видимо, папаша отдал приказ его тоже убрать из общего очага. Поразительное доверие к тому, что она сказала. Вдруг бы наврала?.. Следующее яйцо было белым, хотя его чешуйки варьировались от бледно-зеленого до черного. Оно тоже было живым, и явно не ее. Перед ее глазами на миг мелькнул образ мальчика с непривычными для Таргариенов пшенично-русыми волосами и без каких-то других четких черт лица. Видимо, это был будущий всадник, который еще не родился. Рядом лежало серебряное яйцо с позолотой, сверкая почти как металл. Там тоже была жизнь, и всадником для этого дракона будет девочка, которая, как и с прошлым яйцом, еще явно не родилась на этот свет. Это все, что она могла сказать. Последующие два: темно-фиолетовое и голубовато-перламутровое, тоже были живые, и их первыми всадниками будут какие-то белобрысые мальчуганы. А вот еще одно, небольшое, темно-зеленое с красными прожилками, и чем-то напоминающее авокадо, тоже было мертвым, о чем она рассеянно и сообщила папаше и Хранителям. Как и о следующем, которое было весьма неприглядного грязно черно-серо-красного цвета, и было абсолютно точно мертвее мертвого. Внутри даже не было тельца. Просто пустая скорлупа без зародыша. Другое рядом с ним, бело-зеленое, было живым, и его владельцем тоже будет мальчик, чьего лица Эйрея не видела, только серебряные волосы. Еще одно было необычным: алого цвета с золотыми блестками и черными завитками. В этот раз не было никаких картинок перед глазами, но яйцо точно было живым. Возможно, его владелец родится намного позже по родовой линии, или уже родился, но умер до того, как его положили в колыбель. Еще два были живыми и непримечательным: одно грязного желто-зелено-серого цвета, а второе бело-розоватое. Напоминало цвет глины. Образы девочек промелькнули так же быстро, как и вдруг случаях. Как будто у тех был только потенциал родится, который в любой миг мог исчезнуть. Осталось всего два. Оба были тоже живыми. Одно красное с черными завитками, чьего всадника Эйрея не видела вовсе, как с одним из предыдущих яиц, а второе было самым маленьким, почти круглым, казалось, что оно светится оранжевым изнутри, и напоминало уголек. Оно не было ее, но почему-то Эйрея чувствовала с ним странную связь. Почти как с тем, что она определила как яйцо Рейны, но сильнее. Как будто будущий всадник этого дракона был ей знаком, или когда-нибудь будет. — Это оно? — тихо прошептал папаша, вновь незаметно подкравшись к ней. Эйрея помотала головой и, не удержавшись, коснулась горячей скорлупы. — Нет, — уверенно ответила она и закусила губу. — Но… Я думаю, что оно будет принадлежать тому, кого я знаю. Может быть даже моему ребенку или внуку, как те другие будут принадлежать твоим с кузиной внукам-правнукам. Это было так странно. Мысль о том, что в этот раз ее утроба не была бесплодной и однажды у нее будут дети, только недавно всерьез начала приходить ей в голову, видимо вместе с повторным опытом пубертата, а тут это яйцо. Эйрея ощутила себя так, как будто ей удалось неведомым способом закинуть в будущее ниточку с ребенком, который еще только мог родиться. Или не мог. А связь уже была. Она попыталась сосредоточится так же, как с другими яйцами страстно возжелав увидеть хоть мельком, хоть силуэт этого будущего карапуза… Но ничего не получилось. Осталось только слабое ощущение озорства. Она почти могла слышать веселое хихиканье. Как будто в этот раз видение было нарочно спрятано от нее. Быть может, дракончиком внутри, ведь некоторые из его вида, очевидно, еще до вылупления знают, кто будет их всадником, и этот мог знать. Эйрея не могла сказать. И явно не узнает, пока не придет время и черед положить это яйцо в колыбель ее ребенку или же все-таки внуку. — Тогда будет особенно внимательно приглядывать за ним, — все так же тихо произнес папаша, чье присутствие сейчас в кой-то веке не выводило ее из себя. Вдруг он выпрямился. Момент странного родства был прерван, и Эйрея ощутила смесь печали и облегчения от этого знания. Папаша вновь положил руку ей на плечо и решительно заявил, что раз с яйцами не вышло, будем пробовать со взрослыми драконами, потому что он — белобрысая Ванга, блин — точно знал, что ей просто-таки судьба быть всадницей дракона. Сопротивляться было явно бесполезно. К тому же, ей было любопытно увидеть взрослых особей местных драконов, которые так отличались от того, что она видела в своей прошлой жизни, помимо Синдора. Эйрея бросила еще один взгляд на яичко, где спал дракончик для ее потомства, и, выпустив тяжкий вздох, поплелась за папашей.