Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

С Рейной она решила поговорить при первой же возможности. Вообще-то, даже в тот день, когда и накосячила со знакомством с родственниками, но, как выяснилось, спала она все же дольше, чем думала. Швеи пришли уже через десять минут после ухода папаши и промучили ее почти три часа, бормоча что-то о том, что леди не может ходить в одних летных костюмах, особенно если учесть, что у нее и дракона-то нет, а к тому мигу, как они наконец ушли, за окном начало уже темнеть. Обедом ей была каша, а когда служанка пришла позвать ее к ужину, то просто отмахнулась. Эйрея была лишена сил после всех этих примерок и завалилась спать, едва приняла теплую ванну, которую ей подготовили. В ту ночь ей отчего-то приснился огромный замок из красного кирпича, тяжелая решетка, перекрывающая вход внутрь, и три зеленых дракона, ныкающиеся во внутреннем дворе, настороженно зыркая на нее из теней. У одного не хватало глаза и пасть была растянута в оскале, другой был похож на ленивую собаку на солнце, а третий забился дальше всех, пряча под крылом двух крошечных дракончиков. Проснувшись, ее уверенность в том, что соваться к Зеленым еще рано, стала только сильнее. Утром ее разбудил мейстер, пришедший проверить ее ногу, придя в кой-то неописуемый восторг оттого, что крови больше не было и от новости, что ей уже намного легче. Заодно он коротко проэкзаменовал ее, опять же, весьма впечатлившись тем, каков был ее уровень знаний. Вероятно думая, что у нее на этом поприще совсем беда, и, может быть, даже готовясь к тому, что она даже писать не могла без ошибок. В конце концов, мейстер, учивший девочку, супротив воли владельца замка, где он служил, тем наукам, которым обычно учат наследников, это был нонсенс. Хотя выдавать своего мертвого наставника Эйрея не стала, ограничившись коротким объяснением того, что просто любит читать и прочла все, что могла в библиотеке Рунного Камня. Мейстер Герардис заключил, что в общем и целом ее образование на достойном уровне, и последующий план ее учебы он обязательно согласует с принцессой. Эйрея была тоже более чем согласна на это, но прежде чем думать об уроках и всех остальных изменениях в жизни, где расписание и иметь хоть какие-то обязанности она давно отвыкла, все же первым делом нужно было поговорить с сестрой. И кузиной. А еще хорошо было бы пережить второй завтрак, где были они обе, а еще папаша и прочие родственники. В столовую она шла как на расстрел, а зайдя внутрь, в этот раз даже без объявления, и услышав, как разговор и смешки, доселе звучавший в большой комнате, смолкли, стало как-то гадливо на душе. Хотелось развернуться и уйти, но Эйрея переборола себя и, вскинув подбородок, прошла вперед и села на то же место, что и вчера, рядом с более темноволосой частью присутствующих, которая, кажется, была единственной, кто была рада ее видеть. Впрочем, даже эта часть не подала голосов, чтобы ее поприветствовать вслух. Минут пять в столовой было оглушающе тихо, и все, что нарушало эту удушливую тишину, так это звон приборов. Взгляд кузины был пристальным и измерительным, папаша был самым спокойным из всех, как будто все было в порядке вещей, а Рейна сидела опустив голову и изящно терзая какие-то овощи на своей тарелки. Не исключено, что представляя ее голову. Это было невыносимо. Желание надраться было также сильно, как и плюнуть на свое обещание быть более милой и попытаться вести себя как социализированный цивилизованный человек, а не дикарь с Лунных гор. — Перед завтраком ко мне подходил мейстер Герардис и весьма лестно отзывался о твоем уровне образования, падчерица, вопреки явному упущению на тему этикета и поведению среди знати, — вдруг первой нарушила тишину Рейнира, чей пристальный взгляд стал еще более острый. — Даже посоветовал допустить тебя до уроков с моим сыном, Джекейрисом. Она сказала это таким тоном, как будто не была уверена, что стоит этого делать, потому что Эйрея могла его съесть, заразить чем-то или что-то подобное. — Впрочем, я думаю, что сначала тебе следуют все же поучится у септы, — продолжила кузина, наклонив голову на бок. — Однажды, тебе придется предстать при дворе и было бы ужасным, если бы… — Что, я кинула кубок кому-то в голову? — выпалила Эйрея, понимая, что все же проигрывает в своих попытках быть милой. — Или избила кого-то нагайкой? Принц-изгой заинтересовано вскинул бровь. — Ты избила кого-то нагайкой? — с интересом спросил он, хотя если учесть его вчерашний совет, то должен был скорее ее пожурить, а не выглядеть так, как будто ожидал услышать веселую увлекательную историю про мордобой. Эйрея выпустила медленный вдох и прикрыла на миг глаза. — Да, одного особо ретивого рыцаря, который думал, что у меня под юбкой скрыто... сокровище, — как можно более спокойно произнесла она, и сделала глоток из кубка, где в этот раз плескалось летнее вино, хотя была бы не прочь бахнуть чего покрепче. Лицо папаши тут же потемнело. — Что?.. — опасным тоном начал он. — Надеюсь, твой кузен хотя бы был досточно компетентен, чтобы наказать этого смельчака? Эйрея закатила глаза. — Я же сказала, Гюнтеру было откровенно плевать, что со мной происходит, и не выгнал он меня только потому, что боялся, что ты вернешься, — небрежно произнесла она, понимая, что взгляды, кроме Люка и Джоффри, которые еще были малы и не знали, что именно она подразумевала под своими словами, стали каким-то жалостливым и в то же время сердитыми, твердо добавила: — Тот идиот был пьян, я ему врезала нагайкой так, что вырвала ему кусок щеки, едва его руки оказались там, где не должно, и все, что пострадало, так это уродливое платье, в которое меня запихнула жена кузена, когда они притащили меня на ту свадьбу в Девяти Звездах. — Это все равно недопустимо, — мрачно произнес Джейс, чья рука сжала вилку так, как будто хотел ее в кого-то воткнуть. — Любил не любил, но вы — благородная леди и обращение с вами должно быть соответствующим. Эйрея сочувственно улыбнулась, повернув голову к принцу, который был явно слишком хорош для этого мира, и вновь перешедший на «вы». — Прекрати, племянник, — по-доброму сказала она, краем глаза, видя как кузина незаметно переглянулась с мужем. — Не будет таким милым и добрым, иначе этот мир однажды тебя сожрет. — Почему? — невинно спросил Джоффри, обратив взор своих карих глазищ на нее. — Разве быть добрым плохо? Эйрея печально вздохнула. — Нет, не плохо, дорогой принц, — ответила она, не зная, как именно объяснить свою точку зрения такому сладкому ребенку, как он. — Просто добрых в это мире мало, а злых — очень много. И чтобы выжить, надо уметь кусать в ответ, и не ждать, что все будут поступать по чести и благородству. Она невольно вернула взгляд к Джейсу, хотя все еще говорила с Джоффри. — А твоему брату — особенно, ведь он-будущий король, и должен уметь принимать суровые решения, которые будут совсем не добрыми для многих, но верными в отношении масс и мира в королевстве, и понимать, что для всех хорошим не будешь и всем не поможешь, — закончила Эйрея и, не удержавшись, потрепала мальчика по вихрастой макушке. На миг повисла тишина. — Поэтому ты оскорбила мою мать? Потому что не хочешь показаться кому-то доброй, чтобы тебя не обижали в ответ? — вдруг спросила Рейна, вскинув на нее своей темный взгляд, где было куда меньше враждебности, чем вчера. Эйрея обернулась к ней. — Я не хотела оскорблять леди Лейну, — честно сказала она. — Она вообще была не причем. Мне жаль, что я тебя обидела, и жаль, что ты потеряла мать, хотя мне трудно понять каково это, так как моя мать меня терпеть не могла, всеми силами пыталась скинуть, пока была беременна, и, если верить старому мейстеру, который был ко мне добр, даже ни раз пила лунный чай, пока носила меня в своем чреве, а все же родив, назвала в честь принцессы, которая умерла в муках, съеденная живьем червями. Рейна закусила губу. — Мне тоже жаль, — тихо произнесла она, смущенно опустив взгляд. — Я не должна была… не должна была кричать и говорить то, что сказала. Это было неподобающе… uēpkta mandia. Эйрея чуть заметно усмехнулась. — Ничего, hāedykta mandia, — дразняще сказала она, с облегчением понимая, что, кажется, смогла немного улучшить мнение о себе, раз уж та даже сестрой ее назвала, что было странно, но сладко, в отличии от тех моментов, когда папаша звал ее «дочь». — «Дворняжка» — это не самое страшное, как меня назвали. Рейна еще больше смутилась, судя по темным пятнам на кофейной коже, но на ее губах мелькнула едва заметная улыбка, а атмосфера в зале окончательно потеряла некое напряжение, что было досего момент. Краем глаза, Эйрея заметила одобрение на морде папаши и с трудом удержалась от того, чтобы не закатить глаза или чисто из вредности как-то испортить момент. — Думаю мы обойдемся без септы, — внезапно объявила Рейнира и слабо улыбнулась ей, когда Эйрея повернула голову в ее сторону. — Уверена, я смогу и сама помочь тебе с тонкостями, который подобает знать леди, как уже успешно помогла Рейне, а мейстер Герардис поможет с остальным… — …оружием владеешь, или только для красоты носишь с собой кнут и кинжал? — довольно гармонично перехватил беседу папаша, как будто они с племянницей общались на одной мысленной волне. — Если нет, то могу научить. Эйрея ощутила слабую подавленность тем, как быстро сменился вектор общения за столом, но старалась не подать виду, и даже смогла удержать от порыва вновь швырнуть кубок в глупую голову Деймона Таргариена. — Могу попасть почти любым колющим предметов в цель на расстояние десяти-пятнадцати шагов, а кнутом сбить яблоко с дерева, не раскрошив его в кашу, — гордо заявила она, в который раз уже радуясь тому, что в это мире хреновое зрение не последовало за ней, а то исцелить его как в прошлый раз сейчас было бы не под силу, так как элементарно не было поблизости магического целителя или Святого Мунго. И чуть подсдулась. — Хотела еще научится владеть мечом или арбалетом, но мастер над оружием в Рунном Камне как увидел, что я трогаю тренировочное оборудование, так нажаловался кузену, а тот запретил мне туда соваться, — недовольно буркнула она, хотя к мечу особо и не тяготела: больше к арбалету. Принц-изгой довольно ухмыльнулся. — Исправим, дочь, — протянул он, кажется, думая, что она уже сменила гнев на милость. Наивный старый дракон. — А огонь, тетя, ты так и не показала трюк с огнем! — выпалил Джоффри, кажется, держа в себе этот вопрос со вчерашнего дня. — Покажи, покажи, покажи!.. — Джоффри! — раздался хор укоризненных голосом, преимущественно Рейниры и Джейса, но карий щенячий взгляд не колебался и был в полную силы обращения на нее. Эйрея обреченно понимала, что не может отказать, особенно когда вскинула взгляд над головой неугомонного ребенка, и увидела нетерпеливый и широко раскрытые глазища Люка, который слишком стеснялся, чтобы кричать как брат, но явно так же сильно желал увидеть фокусы «чародейки». Более того, она ощущала любопытный взгляд Рейны, которая явно не понимала в чем дело, но ей было так же интересно. Блин. — Никогда так не делайте, ясно? — строго сказала она, посмотрев на обоих мальчиков, а потом на Рейну. После чего Эйрея встала с места и дохромала до ближайшей жаровни. Наверное, в присутствии папаши и кузины не стоит показывать о себе больше, чем она была готова была доверить, но первый же не зря пришел в город в ее поисках, явно ведь пасынки рассказали про купающуюся в кипятке девушку. Поэтому маленький трюк с неопалимостью можно было раскрыть полностью, а не только о купании в горячей воде. Она закатала рукав и спокойно сунула руку в пламя. За ее спиной раздались потрясенный вздохи, но Эйрея повернулась только тогда, когда загребала пригоршню углей в руку. Рейна вскочила на ноги и нагнулась вперед, а ее глаза были идеально круглыми, Рейнира ошеломленно смотрела на нее, сжимая руку папаши, чей взгляд был полон жадного интереса, Джейс был напряжен и его темный взгляд внимательно следил за ней, как будто ожидал что в любой миг она закричит от боли, а Люк и Джоффри, когда Эйрея подошла ближе и показала им ладонь полную тлеющих углей, были в таком восторге, что только что не визжали. Короче, миссию «исправь о себе первое впечатление, дура» можно было считать выполненной.