Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Этот временной отрезок, когда солнце встает и мир просыпается, а людьми зовет «утром» никогда ей не нравился. Конечно, Эйрея умела находить проблемы на свою задницу в любое время суток, но утро ненавидела с особой страстью уже вторую жизнь подряд. Когда она была Гарриет и была еще шкетом, то утро было для нее тем временем, когда нужно вставать ни свет, ни заря и идти готовить завтрак для своей «дорогой» семьи. Уже позднее по жизни, она чисто из какого-то детского принципа не вставала с кровати раньше, чем часах пробивало одиннадцать. Если конечно ей не нужно было куда идти с утра пораньше. В этой жизни утро тоже не самым приятным для нее временем. Все немногочисленные близкие ей люди здесь умерли утром. Мара, Джон, Лим и мейстер Маллис. Не говоря уже о том, что именно утром некогда приперся папаша в Долину и отрекся от нее в первый раз. Короче, Эйрея не любила утро по многим причинам, хотя уже здесь приучила себя вставать рано, так как это значит, что у нее были время на свои занятия и меньше для этого свидетелей, и этот раз не отличался. Когда она вернулась в гостевые покои, принц чинно отбыл, а уже спустя минут десять прибыл мейстер. Невысокий дядька в знакомой серой робе, неуловимо напоминающий ей мейстера Маллиса, чем почти вызвал непроизвольное доверие. Хотя его как-то больно пристальный взгляд, с жадным интересом на дне зрачков, заставлял ее насторожиться и подозрительно зыркать на него все то время, пока он осматривал рану и зачем-то раз десять спросил, как Эйрея себя чувствует. А узнав, что она уже вставала на ноги, хотя и с болью, вообще пришел в какой-то неописуемый восторг. И чего только? Эйрея видела свою ногу, пока мейстер Герардис ее рассматривал, и вроде бы ничего такого страшного не увидела. Ну, царапина, длинная и, вероятно, оставившая ей корявый шрам, но кажется не глубокая и должна быстро зажить. Чего так возбухать? Вопросы о том, были ли у нее подобные травмы в прошлом и как быстро она исцелилась еще больше насторожили. Наконец мейстер закончил, и вынес вердикт о том, что если она будет осторожна, то вольная ходить на короткие расстояния. Например, до Великого Чертога, где очевидно, ее сегодня ждал завтрак и встреча с родственниками в одном лице. Было слегка не по себе от этой перспективы, но с другой стороны, у нее тут миссия. И именно ради нее она вообще приперлась на этот остров, верно? Однако, все это потерялось на фоне прибывшей стайки служанок в забавных чепцах и алых платьях с передниками, которые пришли, чтобы подготовить ее к этому событию. Эйрея ощутила приступ клаустрофобии, когда эти женщины начали кружить вокруг, трогать ее волосы, и хвалить за то, какие они густые и длинные, бормотать что-то о прическах, которые ей очень пойдут. А потом ее вовсе перекосило, когда ей на выбор предоставили… платья. Она ненавидела платья. Это была адова одежка, в которую в этой жизни ее запихнули всего один раз, как раз на той самой свадьбе лорда Темплтона, где ее чуть не изнасиловал особо ретивый рыцарь. Отстой, короче. И утро это, и платья, и все остальное. — Я это не одену, — твердо сказала Эйрея, отшатнувшись от тряпки в красно-золотых тонах. — Где моя одежда? Служанки переглянулись. — Принц Деймон велел сжечь их, — робко проблеяла одно их самых молодых в этой уже не такой бойкой кучке хомяков. — Они были испорчены… Эйрея прикрыла глаза. — А мой кнут? Деньги? — прорычала она. — Это он тоже велел выбросить? «Если да, тогда я откушу ему голову», — мрачно подумала она, больше переживая о том, что могла потерять еще и кнут, помимо кинжала, чем за монеты. Это был подарок Джона, мужчины, который присматривал за ней больше, чем чертов папаша и кузен. Он был самым близким, что у нее было к отцу в этом мире! И этот кнут был всем, что осталось ей на память о грубом, но добром конюхе. Как ни странно, в отличие от кинжала, эта вещь навеивала хорошие воспоминания, точно так же, как цепочка из темного серебра на ее шее и звено из валирийской стали, что на ней висело. Первая принадлежала Маре, которая подарила ей ту на пятые именины, а второе ей отдал милый мейстер Маллис, умерший не сразу после того, как его разбил сердечный приступ. Это было его звено. Звено за то, что в Цитадели он изучал тайные науки. Изучал магию. Эйрея была уверена, что никто в Рунном Камне не знал о ее магический способностях, и тем не менее мейстер подарил ей именно это звено. Она не знала почему, но всегда будет дорожить им. В конце концов, ни один мейстер до селе не отдавал свои звенья всем подряд. Это был их знак ума и того, как прилежно они учились в Цитадели. Они ходили с этими цепями всю свою жизнь и в них же их обычно хоронили. — Мы… мы не знаем, миледи, — тихо ответила другая молоденькая служанка, опустив взгляд. Она скрипнула зубами. — Я это не одену, — твердо повторила Эйрея. — Принесите мне что-то из одежды принцев. Штаны и рубашку хотя бы. Служанки синхронно моргнули, став похожие на тех лупоглазых рыбок в аквариуме. — Но… но… но, миледи, девушкам не подобает ходить в… штанах, — со священным ужасом в голосе произнесла та, что была явно здесь сама старшая. — Тогда я выйду отсюда и пойду до самой столовой голая как в день своих именин, — парировала Эйрея, разумом понимая, что немного перегибает и эти дурехи совсем не должны быть предметом ее гнева, но в то же время не собираясь отступать. — Думаю принцы, у которых наверняка полно тряпок, который давно уже не носят, это точно… оценят. Для наглядности, она уперла руки в боки и выгнулась, чтобы было лучше видно ее ничем не стянутый сейчас бюст. Благо было что показать. К счастью, аргументов у служанок больше не нашлось, и двое из них умчались прочь, а в то время как две другие жалобно спросили, можно ли им хотя заплести ей волосы. Эйрея была против, не очень ценя то, как ее волосы трогают чужие люди, но все же уступила, условившись с дамочками, что это будет что-то строгое и так, чтобы те не мешались ей в любой ситуации. Они как раз закончили, когда служанки явились с другой одеждой. Но не мужской и принадлежащем принцам, а с одним из старых нарядов принцессы, в которые та облачалась для полетов на своем драконе. Плотные брюки, высокие сапоги, нательная рубашка и верхний темно красный камзол: впереди укорочен, а сзади удлинен. Сапоги были чуть большеваты, и камзол чуть давил в груди, но в остальном наряд пришелся в пору. Эйрея даже не хотела знать, когда тот впору был ее кузине, но, судя по тому, что даже на попытки служанок надушить одежку, чтобы хоть как-то отбить запах затхлости, это было тогда, когда принцесса еще даже кровью не изошла. Незаметно она бросила свои чары, чтобы избавиться от запаха, а заодно и очищающие чары. Это ей было уже доступно, и у нее даже не закружилась голова, как сегодня ночью, когда она показывала фокусы Джоффри. Служанки этого не заметили, а, кажется, были просто рады, что угодили ей в одежде и хозяева их не накажут, что не стали замечать странность того, что аромат от одежки исчез в тот миг, когда она, хромая, пресекла порог гостевых покоев. Наверное. Снаружи, помимо служанок, все еще следующих за ней, к их компашке присоединились двое охранников в ливреях Таргариенов, которых ночью тут точно не было. Эйрея прищурилась, но промолчала, решив оставить претензии для тех, кто их заслужил. Семейное крыло, как она заметила еще во время ночной прогулки, было изогнутым, поэтому она предположила, что они были в одной из башен. Скорее всего в Каменном барабане, который был самой защищенной и большой башней крепости, если верить тем урокам, что давал ей мейстер Маллис. Простая прогулка была болью, а спуск по лестнице — это просто ад. Но Эйрея упорно спустилась по трем лестницам, чтобы дойти на своих двоих до этой гребаной столовой. Она была на нижнем уровне башни, хотя одна из служанок, та, что помогала с ее волосами и которую звали Эллин, «утешающе» прошептала ей на ухо, что это все же ближе, чем идти до Великого чертога, где обычно ест на высоком помосте королевская семья, их гости и рыцари. Эйрея видимо должна быть польщена тем, что для ее первой встречи со всеми остальными кузина и папаша выбрали более личную столовую, но она не была. Ей лишь хотелось отпилить себе ногу, или хотя бы просто сесть уже хоть куда-то. Даже на пол. А еще немного покоробило то, что раз папаша признал ее и все рассказал уже кажется всему замку, то… чего он к ней не пришел? Поговорить с глазу на глаз, так сказать. Ничем хорошим это бы не кончилось, но все же. Но нет, у них будет публичная очная ставка, и то, что она тоже не кончится звездецом, Эйрея даже не собиралась и надеяться. Как гласит история и сплетни: Деймон Таргариен был хаосом во плоти и импульсов икона. А она была тем же самым, и терпеть не могла его лично. Значит они скорее убьют друг друга, чем смогут хотя бы сидеть в одном помещение, не скаля зубы. А может и нет. Эйрея решила, что переступит этот мост все же тогда, когда дойдет до него. Или дохромает, если участь ее нынешнюю ситуацию. Когда наконец она доплелась со своей «армией» слуг и охраны до высоких двустворчатых дверей, ее зубы только чудом не превратились в крошево, так сильно их стискивала. Служанки быстро испарились из ее окружения, а охрана присоединилась к тем, что уже стояли по обе стороны от дверей. Эйрея уныло поняла, что, кажись, прибыла последняя и сейчас будет как диковинная зверушка представлена сразу всем. Стражники распахнули перед ней двери, который издали гулкий звук, а потом они зашли внутрь залы. — Леди Эйрея Таргариен, леди Рунного Камня, — громко объявил один их них. И ее тут же разобрал смех. Леди Рунного Камня. Папаша, как и его жена, либо намеренно тупят, либо вообще не в курсе, что происходит в одном из их королевств, что входит в состав Семи. Впрочем, технически, Дорн вообще еще не их, но Таргариенов это мало волновало. В этом времени уж точно. Эйрее пришлось сделать над собой усилие, чтобы проглотить и, вскинув подбородок, направилась в столовую, чтобы наконец увидеть всех тех, чьи задницы ей надо уберечь. Ну, или почти всех, так как Смерть на самом деле не уточняла, сколько Таргариенов с этой стороны ей надо спасти. Только тех, из чьей крови происходит Джон Сноу, или всех остальных тоже нужно было вытащить из-под раздачи. Если учесть, что надо спасать драконов и приумножить их, то желательно да, ведь что толку от зверюги, если всадников у нее нет?.. «Естественно, дело так же не в том, что ты уже прониклась симпатией как минимум к двум темноволосым драконам, чьи смерти были ужасными», — съехидничал ее внутренний голос, который Эйрея быстро заткнула. А потом стало просто не до этого. Большая зала была впечатляющей. И самым примечательными вещами здесь был огромный камин во всю стену, прямо напротив дверей, жаровни в форме драконьих голов, в чьих пастях был разведен огонь, и каменный круглый стол, застеленный скатертями, и ломился от разных блюд, кувшинов с напитками и ваз с фруктами. Эйрея отметила эти рассеяно и вскользь, больше зацепившись взглядом именно за присутствующих, а они сделали это в ответ. Цепкий взгляд папаши она ощутила едва переступила порог, но решила его проигнорировать, рассмотрев сначала остальных. Джейс и Джоффри были уже ей знакомы, и последний при виде нее расплылся в такой широкой ухмылке, начав подпрыгивать на месте, что ей с трудом удалось удержаться от ответной улыбки. Милаха, впрочем, ограничился лишь едва заметным кивком приветствия. Его плечи были расправлены, а осанки прямая. Идеальный наследник и парень с явным синдромом «хорошиста». Бедняга. Эйрея понимала, что он пытается быть гордостью матери и доказать всем тем, кто его окружают и клеймят бастардом, как они ошибаются. В чем-то он был так похож с той Гарриет, какой она была в годы учебы в Хогвартсе, где все пыталась дотянуть до планки родителей, героя, и всего того прочего, что едва не задавила свою истинную суть и заработала кучу шрамов в душе. Люк, который Люцерис, тоже был ей знаком с того столкновения у озера. Его глазища были полны любопытства, но увидев, что она смотрит на него, он опустил голову так, что длинная челка упала ему на лицо. Стесняшка, поди. Мелкого Эйегона и Визериса не было здесь, что не удивительно. Одному было год-полтора было, вроде, а второй вообще младенчик. Небось еще от сиськи обоих не отняли. Какой уж им завтрак за стол для взрослых? А вот двое оставшихся… Одной была Рейнира Таргариен во плоти, а вторая, девочка лет тринадцати, была, кажись, ее единокровной сестрой, Рейной, если она не ошибалась. Бейла же жила на Дрифтмарке, значит да, это была точно Рейна. Обе были не совсем тем, что Эйрея ждала. По книжке Рейнира была дамой в теле после многочисленных беременностей и всяких там излишеств, любящая шикарные наряды и драгоценности, если память ее не подводила, а тут… Это была довольно симпатичная женщина. Совсем не полная, даже худенькая, с нормальной грудью, а не необъятными арбузами, приписанные ей в книжке Джорджем Мартином и совсем не недовольно поджатым губами. Да и не увешанная украшениями с головы до пят, хотя на руках впрямь было почти на каждом персту по кольцу, а на шее только скромное колье. У нее были платиновые волосы, заплетенные в замысловатую косу, черное платье с золотым шитьем в виде драконьих чешуек, но без всяких там безвкусных вставок, а глаза совсем не фиолетовые, а скорее лавандово-голубые. И нос с горбинкой. Точно такой же, какой был у ее первенца. Короче, совсем не та дама, какую описывал Мартин, в чьих книгах кузина уже к двадцати годам должна была из Отрады Королевства превратиться в толстую вредную жабу. Впрочем, о характере Эйрея будет судить, когда познакомится с ней поближе, если шанс выпадет. Хотя даже иная внешность Рейниры не могла сравниться с тем, как необычно смотрелась в ее глазах Рейна. Дочь как бы двух чистокровных валирийцев, сплошь писаных белокожих красавцев с волосами всех оттенков серебра, золота и платины и глазами, опять-таки, с цветами, варьирующимися от темного пурпура, каким был один из ее собственных глаз, до лаванды. Нет, волосы у ее сестренки были серебряными. И заплетенными в дреды. Откуда вообще в этом мире взялась мода и техника плетения дред?! Ее этот вопрос волновал с тех пор, как она встретила Аддама. Точно также, как и откуда на земле вестеросской завелись люди с кожей цвета кофе, какие по книжке были, но жили аж на Летних островах и дальше по миру. Но, было уже и так ясно, что полностью на канон опираться-то не стоило. Потому что ровно как Рейнира не была кубышкой, Джейс и его братья совсем не парнями с простыми лицами и курносыми носами, а очень даже породистые симпатичные парнишки, папаня не красавец, а скорее харизматичный образец привлекательного мерзавца, а Рейна… У нее на миг возникло такое чувство, что она дочь Аддама. Та же кофейная кожа, скулы и темно-карие глаза, и если бы не эти серебряные дреды, то да, девочка выглядела как маленькая копия ее короткого знакомца, а не плод чресел ее светлокожего светловолосого фиалкоглазого папаши. Эйрея бы подумала, что Рейна бастард, но вспомнив, что на Дрифтмарке видела довольно много темнокожих жителей, включая, опять же, Аддама, то может быть здесь Веларионы вообще все такие были. Или нет. Она совсем не прониклась сегрегационной философией Семерых в те два года, что за ней таскалась с поучениями септа, которую прикрепил к ней кузен, кажется, надеясь, что Эйрея тоже станет невестой божьей. Для нее вся эта чушь о бастардах была, ну, чушью. «Я подумаю об этом позже, имея больше фактов на руках», — подумала она, стараясь не зацикливаться на привкусе горечи, возникшей во рту от мысли, что Деймон Таргариен мог принять бастарда жены, в то время как свою дочь - кинул. А потом наконец перевела взгляд и на самого папашу. Они на миг сцепились взглядами, почти как тогда на тропе. Его взгляд был полон жадного интереса и в какой-то мере, казалось, измерения, будто он пытался понять, насколько она может быть ценна и полезна, а Эйрея ощутила все то же желание дать ему поджопник и скинуть его со скалы. Или макнуть башкой в то, что у него было на тарелке. Может быть, еще немного поджечь. Он прищурился и наклонил голову набок, а потом наклонился вперед и медленно ухмыльнулся. — Добро пожаловать в дом наших предков… Дочь, — наконец произнес Деймон Таргариен. И от этого ее тут же затошнило, настолько сильно это звание, которое она когда-то жаждала услышать хоть от кого-то, кто просто полюбил бы ее, звучало незнакомо и неправильно в ее ушах. А еще отдавало жуткой горечью. Потому что этот козел бы последним человеком, от кого Эйрея хотела слышать такое обращение, но благодаря судьбе, так любящей пинать ее, другого папаши ей явно не светит. Поэтому надо собраться и не убить его. Хотя бы сегодня. Блин.