Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

До сего момента ей явно очень везло. Эйрея покинула гостиницу чистой, в приподнятом состоянии духа, с кошелем, пополненным золотишком из соседних номеров купцов, когда те ночью кутили внизу, и твердой уверенностью, что уже через пару дней будет на Драконьем камне. Она все еще не знала, что будет дальше: пойдет с родственниками знакомиться или затаится, пока король Визерис кони не двинет. Просто решила сначала добраться до места, а там ее непременно озарит провидение, и Эйрея поймет, куда ей дальше направлять стопы. С таким вот настроем она пошла в порт искать корабль до ее места назначения. Вот только в этот день будто все сговорились, и на Драконий камень никто не собирался плыть. Ей удалось найти одно утлое суденышко, которое шло до Спайстауна на Дрифтмарке, но за билет на этот кусок барахла подпитый капитан затребовал пятнадцать золотиньких. Пятнадцать! Да за такие деньги можно было купить чертову рыбацкую лодку и самой доплыть. Потом это чудо не «снизошло» и согласилось взять ее с собой, если она заплатит натурой, так сказать. И ему явно было плевать, мальчик она все же или же девочка. За что и получил смачный пинок по яйцам. Конечно, ей пришлось быстро улепетывать, пока ей не отвесили ответных лещей, но оно того стоило. Ближе к вечеру, когда Эйрея уже сто раз пожалела, что отказалась продлять бронь на номер в гостинице, и сидела хандрила на лестнице, ведущей вниз, к пристани, где были пришвартованы корабли, она подслушала разговор двух матросов. Их корабль шел в сторону Королевской гавани, и она уже подумывала о том, чтобы навязать им, пока все же не решила, что в столицу, слывшую выгребной ямой, ступать ногой не хотела как можно дольше. К тому же, это ее еще больше отдалило бы от цели, а не приблизило. Ночевать пришлось в тех же доках, спрятавшись между ящиков от греха подальше. Эйрея не околела только благодаря согревающим чарам на ее новом плаще. Она уже не успела его сделать таким, как был тот, что был наверное еще на борту «Мышки». Но на ночь чар хватило. На следующее утро, Эйрея позавтракала сыром и хлебом, который уволокла из гостиницы и вновь пошла искать корабль, куда была намерена попасть, даже тайком, лишь бы не ночевать еще одну ночь в порту. И она такой нашла. Это была рыбацкая лодка, где было всего трое человек: отец и два его сына, согласился ее взять даже без всякой платы, если она просто поможет распутать сети и разложить по бочкам. Один из его парней сильно порезал руку во время рыбалки, а второй не справлялся один с работой. Суденышко шло опять так только до Спайстауна, но Эйрея все равно согласилась. Ей было не привыкать к работе руками, к тому же ее чуичка шептала, что в этой поездке и эти люди ей вреда не сделают, как было в тот раз с Аддамом. Она тряхнула головой, не желая вновь возвращается мыслями к тому, что не могла изменить и не могла узнать, как кончился тот шторм для всей команды когга с забавным названием «Мышка». День на рыбацкой лодке оказался тяжелым. Жутко пахло рыбой, тиной и потрохами. Сети были бесконечными, запутанными, как будто бы их специально довели до состояния одного большого клубка. Она исколола все пальцы, а запах пропитал ее насквозь. К тому мигу, когда Дрифтмарк впервые показался на ее пути чем-то большим, чем мутным силуэтом вдали, Эйрея поклялась себе, что никогда больше не будет есть рыбу или хоть какие-то морепродукты. Когда она сошла на землю и оказалась в Спайстауне, уже начало темнеть, но даже так она не могла не отметить, что этот город побогаче Чаячьего и Дола будет. На улочках было чисто, горели фонари, и даже ночью царила жизнь. Впрочем, помимо этого ее внимание привлекли сами люди. Эйрея видела мужчин с цветными бородами и завитыми в забавные витки, больше людей с кофейной как у Аддама кожей, так и белокурых настолько, что казалось, как будто их волосы светятся в сумерках. Помимо общей речи она тут и там слышала валирийский язык. Как высокий, так и его так называемые ублюдочные диалекты. Были какие-то иные языки, на которых говорили торговцы в городе-порте. Городе, который не спал, и бурлил двадцать четыре часа семь дней в неделю. К счастью, гостиниц тут оказалось больше, чем в Доле и уже в полночь, приняв едва теплую ванну, Эйрея упала на не самую удобную, но все же кровать. Спала она как убитая. Почти до самого полудня следующего дня, продрыхла почти в одном положении, отчего потом все тело ныло. Помимо того, что она упахалась на рыбацкой лодке. Эйрея колебалась, когда покинула номер, стоит ли его продлевать или нет, но все же решила, что не стоит. Она так же испытала искушение добраться до Халла, который был всего в часе ходу от Спайстауна, чтобы узнать все же, пришел когг «Мышка» в его порт, или нет. И поддалась бы ему, если бы во время завтрака в переполненной таверне при гостинице, где также краем уха подслушивала разные сплетни, среди которых был шепот о том, что наследная принцесса-то опять на сносях, не уловила разговор двух мужчин, чье торговое судно в течение получаса собиралось отчалить до Драконьего камня. Эйрея тут же забыла о Халле. Она проглотила остатки не самой вкусной похлебки за один присест и тихо направилась за торговцами. Они не заметили ее продолжая говорить что-то о пошлинах, специях, на которые выросли цены в Пентосе, и деньгах. Не особо интересные для нее темы. А вот их судно ей понравилось. Не в последнюю очередь потому, что оно было большим, и Эйрея смогла тайком на него пробраться, сохранив монеты в сохранности, и не нанимаясь на очередную хреновую работенку, чтобы оплатить свой проход. Пришлось изо всех сил сдерживаться о чихания и кашля, пока она ныкалась между большими бочками, где лежали какие-то пахучие специи, но несколько часов мук того все же стоили. Чтобы покинуть корабль, пришлось дождаться подходящего момента, и прошмыгнуть мимо матросов, выгружающих трюм. Эйрея с огромным наслаждением ступила на сушу и, торопливо отступив подальше от корабля, сделала глубокий вздох, пытаясь избавится от аромата приправ, забивших нос, и впервые бросила взгляд вокруг. Она не знала почему, но у нее мгновенно перехватило дыхание, когда впрямь поняла где была и на какой земле стояла. Земле, пропитанной некой древней магией так сильно, что она почти физически могла ощутить, как та запела от ее присутствия. У нее закружилась голова, а кровь запела от эйфории. Эйрея была почти уверена, что сейчас ей под силу было возможно сотворить любые чары, так переполненной магией себя ощущала, даже несмотря на то, что у той был некий привкус застоя. А еще огня и серы. Запах последней стоял в воздухе самого острова, но отчего-то он ей совсем не мешал. Эйрея как в тумане спустилась с пирса, бывший не таким большим, как в Доле или в Спайстауне. И, отойдя чуть в сторону, туда, где деревянный пирс кончался и начинался пляж с черным вулканическим песком, она просто упала на колени и зарылась в него пальцами. Эйрея не могда понять, что за странные чувства ею вдруг овладели. Ей не хотелось шевелится, куда идти и о чем-то думать. Она бы просто вот так сидела, перебирала темный песок и ни о чем не беспокоилась. Это было не в ее стиле. Сколько Эйрея себя помнила, в обеих своих жизнях, всегда куда-то шла, что-то делала, куда-то бежала. Всегда была неприкаянной метущейся душой. Даже в своем доме, куда она удалилась в последние годы жизни как Гарриет, ее не накрывало нечто подобное. Чувство того, что что-то вот-вот ворвется в ее жизни и вновь придется менять обстановку ее никогда не отпускало. У нее так и не получилось пустить корни. Ни тогда, ни в начале этой, новой жизни, большую часть которой провела в Долине, что так и не стала родной и любимой вотчиной. «Я дома. Вот что я чувствую. Что я дома», — вдруг ошеломленно осознала Эйрея и вновь огляделась, чувствуя неожиданное желание облазить весь этот остров. Пристань находилась на пляже, окруженном скалами, а сам город был выше. Нужно было подняться по узкой дороге, под опасным наклоном, по которой было весьма тяжело поднимать ослам и лошадям, тащащим за собой грузы. Эйрея ловко лавировала между телегами и людьми, торопять и желая как можно скорее посмотреть город. Но самое главное увидеть знаменитую крепость, место, где Таргариены обосновались, когда сбежали от Рока. Ей выпал шанс сделать это уже минут через пять такого подъема. Сам остров был мал, совсем не такой, как Дрифтмарк, поэтому крепость, построенная на возвышение, как и Драконья гора, медленно кипящий вулкан, где обитали, как пишется в книгах, дикие неприрученные драконы, были видны почти с любой стороны. Это… было впечатляюще. Даже с того места, где была Эйрея, она видела черные стены крепости, и многочисленных горгулий на стенах. Для кого-то замок мог показаться излишне мрачным и с множеством острых линий, но ей он понравился. Совсем не такой, в каком она выросла, или какие видела за обе свои жизни. Что-то в нем было необычное. Магическое даже. Как в Хогвартсе, где каждый камень был пропитан магией Основателей и природного источника, на котором его специально возвели древние волшебники. Возможно, так и было, ведь во многих книгах говорится, что Таргариены прошлого построили это укрепление на краю Валирийского Фригольда как раз с помощью таинственной магии, что некогда в этом мире текла сильнее и не была чем-то далеким, почти нереальным, как что-то из сказок, как стала сейчас. Городок, впрочем, был не столь поразителен. Меньше тех, где она была до сего момента, и ей, наверное, хватило бы пары часов, чтобы пройти его вдоль и поперек. Многие здания были построены из темного местного камня, а не из дерева, улицы были мощенными, а на небольшой центральной площади, также служащей рынком, была двухэтажная гостиница с вывеской, обвитой тушкой дракона с длинным телом, с не очень оригинальной надписью «Драконье гнездо», и фонтан в виде опять-таки трехглавого дракона, какие здесь, кажется, были на каждом углу, из черного обсидиана, из чьих пастей текла вода. Скромно, необычно по сравнению с другими городками, относительно чисто, и, как ни странно, почти не воняло рыбой и мясом, как бывало на рынках. Эйрея оценила это, как весь вид в общем. День уже клонился к вечеру, и она бы была не прочь отдохнуть, и уже завтра думать как быть дальше. Чувство срочности, что подгоняло ее все это время испарилось, и она смогла выдохнуть, даже сама не осознавая, как сильно ее что-то толкало на этот остров с того мига, как она покинула Рунный Камень, который Эйрея покинула уже почти месяц как. Так странно. Она даже не заметила, как время успело пролететь!.. Эйрея решительно направила стопы в сторону гостиницы, как вдруг услышала странный свист. Как будто взмах огромных крыльев. Ее сердце забилось чаще. Она вскинула взгляд, почему-то только сейчас вспомнив, что на этом острове не просто где-то там есть драконы, а есть именно, ну, драконы. Эйрея изумленно уставилась на двух огромных ящериц, пролетевших довольно низко над городком, которые довольно сильно отличались от тех, что она видела как Гарриет. Один был цвета золота, вероятно, драконица самой наследной принцессы и ее кузины в одном лице, а второй ящер был ярко-красным и с необычной длинной шеей. Их крылья на миг закрыли всему городку вид не только на солнце, но и на небо. Они издали рев, который звучал почти игриво, а потом начали быстро удаляться в сторону крепости на возвышении. Эйрея проводила их взглядом и только потом опустила голову, рассеянно отмечая, что местные даже голов не подняли, так, видимо, привыкли к подобному зрелищу, а просто отработанными движениями поправляли вещи на лотках, сдвинутые с места порывом ветра из-под крыльев драконов. А потом ощутила, как во рту стало горько. Кровавый дракон с длинной шеей. Караксес. Дракон ее папаши, если верить всему тому, что она знала о Деймоне Таргариене. Он пролетел прямо над ее головой, явно со своим всадником. Прямо над ее головой!.. Эйрея была так близко к папане только в тот единственный раз, когда он приперся в ее детскую и отверг любую возможность того, что она могла быть его. У нее тут же возникло полузабытое желание надраться, чего в этой жизни она почти не ощущала. И могла бы. У нее все еще были деньги, не было того, кто сказал бы, что это глупо и нелепо, а местные законы еще очень далеки от того, чтобы даже отдаленно напомнить ювенальную юстицию, которая запрещала бы наливать соплякам любое алкогольное пойло. Эйрея так и сделала. Она чинно сняла номер, купила себе ранний ужин и кувшин красного вина, оказавшийся на вкус скорее настойка на перебродивших ягодах, чем вином. Чтобы окосеть ей хватило трех больших чаш. Все ж таки эта тушка была плохо тренированной для подобных занятий. Тошнить ее начало на четвертой чаше. Но Эйрея была упорной и допила весь кувшин. Потом она обнималась с ведром часа два, если судить по тому, что когда ей немного полегчало, а желанная дымка облегчения от тягот земных, выветрилась так быстро, что стало ясно: эта попойка в одну харю того не стоило. Ну, на одном она жалком маленьком острове с папашей, и что? Сама ведь сюда притащилась! И давно уже знала, что придется с ним, рано или поздно, пересечься, так как миссию от Смерти никто не отменял, даже если она все еще не понимала толком, что от нее требовалось. Кроме как мутное «спаси драконов, чтобы они дожили до рождения Джона Сноу через хреналион десятилетий, желательно чтобы при этом они еще начали нестись как курицы» и «убедись, чтобы жопец Рейниры просидел на троне дольше, чем пол года, или сколько там та изначально тот грела, вбив ей в голову осознание того, что трон и драконы у ее семейства только взаймы, пока опять-таки не родится Джон Сноу или как там его назвали родители». Ну, она лично полагала, что это включали еще в себя то, что нужно сделать так, чтобы Черные выиграли, но без трагичных поворотов, как в прошлый раз. Проще простого. Сарказм был слышен, верно? Эйрея не знала в какой-то момент ей в голову пришла в голову «гениальная» пойти погулять в окрестностях города, когда на улице была такая темень. Зачем она взяла еще один кувшин этой брашки, которой залила в свой бурдюк, тоже не ясно. Самое главное, что ей впрямь не понадобилось много времени, чтобы качающейся походкой выплыть за пределы города. В какой-то момент, перед ней появись пастбища, расположенные выше уровня населенного пункта, где она остановилась. Ветер обдувал ее со всех сторон, в какой-то миг даже скинув шапку с ее головы и начав трепать в кой-то веки распущенные волосы. И тем не менее, Эйрея упорно перлась вперед. Спотыкалась, два раза чуть не упала, но все шла и шла, жуя свои волосы и глотая кислую брашку из бурдюка. Она едва ли о чем-то думала и не была обременена какой-то целью. Разве что только знакомой и нелепой злости на папашу, чей вид, точнее, вид его дракона, испортил у нее все ощущение дома, которое Эйрея ощутила, когда только прибыла. Но вот как так? И почему ее вообще это волнует? Вот уже шестнадцать лет, мать его, волнует! Он не первый родитель или просто родственник, который ее кинул за целых две-то жизни. Пора было бы уже давно привыкнуть к этому. Вон, из-за холодности Реи Ройс ей вообще было все равно. Хотя она ее видела больше, чем один раз, как Деймона Таргариена. И все же как-то было это по-иному. Эйрея подозревала что все дело в том, что он был тупо жив. Как показал опыт, на мертвых злится можно долго, но бесполезно и быстро становится скорее привычкой, чем источником истинной злобы. А он был жив. Жив, здоров, завел уже третью жену подряд, и кучу детей, трое из которых его пасынки. А на нее ему пофиг. Только потому, что жена, что ему ее родила, была ему ненавистна до мозга костей. Как будто это, блять, ее вина! Это скорее вина Смерти, что засунула ее в чрево женщины, чье сердце было холодным как камень, дав там прорасти семени мужчины, чей буйный характер был легендарным. Внезапно на ее пути попался то ли камень, то ли что-то еще. Большой палец вспыхнул от боли, а с ее губ сорвался вскрик, пронзивший темноту ночи. Эйрея едва успела выставить перед собой руки, чтобы не упасть на лицо. Бурдюк выпал из ее руки с тихим всплеском, остатки вина начали выплескиваться на землю. Она поморщилась от боли. Но вместо того, чтобы встать, Эйрея опустилась в невысокую траву полностью и перевернулась на спину. Ее мутный взгляд уставился в звездное небо, такое ясное и красивое в этот час, а в голове была блаженная пустота. Если бы боль в запястье, кажется, вывихнутом, боль в пальце и влага, стремительно впитывающаяся в одежду, то было бы вообще хорошо. Есть… хочу есть… жесткое мясо… ненавижу овец… хочу есть… Ее уже начавшие слипаться веки резко распахнулись, когда до ее ушей донесся этот голос. Эйрея вновь уставилась в небо в миг отрезвевшим взглядом, и старалась не шевелится. Голос был гулким, шипящим и звучал больно близко. И знакомо. И уж точно совсем не по-человечески. Она медленно приподнялась на локтях и настороженно огляделась. Холм был пуст. Только ветер свистел, и шумело море ниже. Слева от нее были темные нависающие скалы, а слева обрыв, которым кончалась поляна, где пасли овечек. Эйрея сглотнула и подозрительно покосилась на бурдюк, откуда, должно быть, вытекло уже все вино. Поди, не просто брашка на кислых ягодках. А очень даже «веселых». Или все же в этой жизни ей лучше не пить. Эйрея неуверенно встала на свои заплетающиеся конечности и еще раз подозрительно огляделась. Опять никого. — Больше не буду пить, — пробормотала она, поднимая бурдюк и выливав остатки брашки на землю. — Ну его нафиг. Мне только горячки не хватало. После чего, все еще оглядывая вокруг, покачиваясь, поплелась обратно в город, чьи редкие огни сияли ниже, то и дело морщась от боли в ноге. И не заметила, как темная «скала» выше шевельнулась, а ей вслед уставился огромный, с нее ростом, любопытный глаз, жутко светящийся в темноте.