Самая яркая звезда на небе II / The Brightest Star in the Sky (pt. 2)

Май 1933 г.: Кто-то взял мистера Тедди! Том посмотрел под кроватью и перевернул всю постель. Он пропал. Том знал, кто за этим стоит. Эрни донимал его с тех пор, как не стало Коры. Он хотел играть с вещами Тома, когда того нет на месте. Том отказал. Мишка принадлежит ему! Никто не может его получить. Он подбежал к окну, расположенному слишком высоко, чтобы заглянуть в него, не вставая на носочки. Заметил группу мальчиков, играющих вместе. Именно в грязных руках и был мистер Тедди — его голубой цвет безошибочно узнаваем. Том нахмурился. Ему нужно было вернуть свою игрушку. У Тома были некоторые способности, о которых другие мальчики не знали. Он делал что-то своим разумом, заставляя предметы двигаться. Это обнаружилось вскоре после отъезда Коры, но теперь остался один, и ему некому было рассказать о своих талантах. В итоге он никому не показал свои способности. Он спрятал этот трюк в рукаве — то, что он мог бы использовать против них. Он широко улыбнулся и выскочил на улицу, найдя удобное место в тени. Том открыл одну из потрёпанных книг, хранившихся на полке в приюте. Он гордился своими навыками чтения, превосходившими многих старших детей. Кора научила его, а он потом, когда пошёл в школу, преуспел ещё больше. Сейчас он не читал. Рядом с ним над землёй завис камень размером с его кулак. Он поднял камень выше, чтобы ветви дерева скрыли его движение. Остальные мальчики, похоже, играли в какую-то игру про войну. Том точно не знал, да и ему было всё равно. Ему было неинтересно играть с ними. Камень двигался до тех пор, пока не оказался в восьми футах над головой Эрни — того самого мальчика, который своими грязными руками сжимал мистера Тедди. Том отпустил камень. Тот упал, за чем последовали треск, брызги крови и крики остальных детей. Эрни рухнул на бок, вокруг него растекалась красная лужа. Остальные мальчики вскочили на ноги, крича о помощи, и бросили свои игрушки, забывая о них. Том закрыл книгу и подошёл к бессознательной куче. Он вырвал мистера Тедди из его рук. Прежде чем уйти, он осмотрел двор и заметил ярко-красное йо-йо, лежащее в траве. Том всегда хотел попробовать поиграть с таким. Он поднял его и направился в дом. Йо-йо станет отличным дополнением к коллекции, которую он прятал в жестянке под матрасом.

····★·* ﾟ⁂ ﾟ*·★····

На следующее утро Том провалялся в постели дольше обычного. Ему было интересно, нашла ли Гермиона оставленные им для неё книги. Он положил их в её комнату во время своего перерыва, решив, что они придутся ей по душе. Ей нравилось обсуждать его взгляды на книги, но их нынешние отношения не располагали к этому. Заметки, которые он нацарапал, должны были восполнить этот пробел, стать отблеском его мыслей и чувств. Казалось, он дарил ей частичку себя, в то время как на самом деле он уже принадлежал ей целиком. Этот жест стал осязаемым символом той более глубокой связи, которую она отрицала. Раннее утреннее солнце проникало в окно, заливая тёплым светом его комнату. Ему предстояла очередная рабочая смена, но прежде чем отправиться на работу, он хотел попрактиковаться в легилименции в Воксхолл-парке. За последние три недели его навыки значительно улучшились. Он мог поддерживать связь с чьим-то разумом почти бесконечно долго, если оставался поблизости. Глубокое погружение в воспоминания представляло собой сложную задачу, требующую точного контроля, чтобы направлять мысли, не теряя нити. Также улучшилось и расстояние. Он мог проникать в мысли с десяти футов — правда, связь была ускользающей и хрупкой. Но он не станет принижать свои успехи! Том оделся в свою обычную рабочую одежду — чёрную рубашку и брюки. Затем взял с кухни немного еды, которую приготовили для него эльфы Хогвартса. Перекинув сумку через плечо, он проверил время, выходя за дверь. Надо признать, часы, подаренные Райнхардтом, пришлись как нельзя кстати. Было почти одиннадцать утра, что давало ему четыре часа на тренировку перед сменой. Сегодня он практиковал более глубокое проникновение в разум, копаясь в воспоминаниях, а не в поверхностных мыслях. Это требовало усиления контроля над магией и железной хватки внутри разума. Несмотря на все старания, у него не получалось делать это без посторонней помощи — требовалось усовершенствовать подход. Том сидел на скамейке рядом с крепко спящим мужчиной, накинувшим на голову плащ. Под мышкой у него был небольшой вещмешок, вероятно, набитый всем, что ему принадлежало. Он не брился уже несколько недель. Его неухоженные серебристые волосы и сильный мускусный запах говорили о том, что он долгое время провел без должного ухода за собой. Том положил руку ему на лодыжку, надеясь, что физический контакт изменит ситуацию. Он погрузился в свои мысли. Вместо того чтобы продираться сквозь колючую проволоку, он протискивался сквозь густое, неподатливое желе. Сложно, но не невозможно. Воспоминания мужчины разворачивались перед ним: некогда успешный мясник, переживавший тяжелые времена. Наступил спад, и его лавка едва держалась на плаву. Затем умерла его жена, а война разрушила его дело. Нормирование ограничивало покупателей, и он не мог оплатить счета. Его домом стали улицы. У него не было детей. Он оказался не в состоянии найти работу в своём нынешнем состоянии. Том вышел из головы мужчины. Он успешно управлял разумом без палочки. Чувство выполненного долга согрело его, когда он встал и направился дальше в парк, чтобы найти новое место. За то время, что он провел здесь, он с лёгкостью ориентировался в Воксхолл-парке, каждая тропинка и скамейка запечатлелись в его памяти. Солнце светило сквозь деревья, отбрасывая на дорожки танцующие лучи света. Когда-нибудь он сможет привести сюда Гермиону. Теперь, когда они работали вместе, отношения между ними налаживались. Она улыбалась ему. Разговаривала с ним. Казалось, ей нравится его общество. Вчера он прижался губами к её губам… Когда он свернул на другую тропинку, его внимание привлёк мужчина, встававший с соседней скамейки, и внезапно весь день пошёл наперекосяк. — Я ждал Вас, — сказал он. Том прошёл мимо него, решив, что он разговаривает с кем-то ещё, но тут мужчина достал палочку и приставил её к горлу Тома. — Како… — Заткнись! — прошипел незнакомец. На него напали? Посреди Магловского Лондона? Средь бела дня? Он был слишком ошеломлён, чтобы рассердиться на такое развитие событий. Том попытался взглянуть на мужчину. Потерял бдительность. Но он не успел толком рассмотреть его, как всё произошло: — Я долго ждал этого — Флиппендо! Как раз в тот момент, когда заклинание сработало, Том выпустил свой собственный беспалочковый отталкивающий сглаз, зная, что у него не будет времени достать палочку для чего-то более сложного. Они оба взлетели в воздух. Том взмахнул рукой, чтобы наложить амортизирующие чары, но, несмотря на все свои навыки в беспалочковой магии, он никогда не практиковал заклинания, когда дезориентированно кувыркался в воздухе. Он не мог совладать со своей силой. В боку запульсировала боль, и тело с глухим стуком ударилось о землю. Его голова столкнулась с веткой, отчего он вздрогнул. Запах влажной земли и прелой листвы наполнил его органы чувств, пока он пытался прийти в себя. Он закрыл глаза, мучаясь от пульсирующей ссадины на черепе. Не обращая внимания на боль, он, спотыкаясь, поднялся на ноги, адреналин бурлил в его жилах, а палочка уже была наготове. Женский испуганный крик пронзил воздух, привлекая внимание всех вокруг. Блядь! Том посмотрел на мужчину, стоявшего на другом конце парка. Худощавый и долговязый, его скрывал дымчатый щит, искажая его черты. Он метнул заклинание в кричащую женщину, и та рухнула на землю. Вспышка заклинания не была зелёной, так что она, вероятно, не умерла. Том не мог винить его за желание заткнуть её непрекращающийся вой. Том ждал, когда незнакомец сделает первый шаг. Ему нужны были ответы. Что за игры ведёт этот человек, каковы его намерения? Что кому-то понадобилось от Тома? Мужчина приблизился. За зачарованной дымкой Том увидел, как тот поднял палочку. В ответ Том установил вокруг себя многослойные щиты. Его нельзя было застать врасплох. — Авада Кедавра! — заклинание пронеслось по воздуху, как смертельный шёпот, сопровождаемое тошнотворным зелёным всполохом света, устремившегося к Тому с намерением убить. Инстинкт заставил Тома нырнуть в сторону, уклоняясь от смерти на расстояние вытянутой руки. Ни один из его магических щитов не выдержал бы Убивающего проклятия! Этот человек пытался его убить! Он не стал проверять, куда попало заклинание. Может быть, оно поразило прохожего-магла, а может, рассеялось вдали. Ему было не до этого. Маглы разбегались в панике. Их крики смешались с треском заклинаний, отбрасываемых и отражаемых двумя волшебниками. Том в ответ послал в незнакомца шквал сглазов, стараясь скорее обезвредить, чем убить. Том мог разгадать тайну, только сохранив ему жизнь. Их поединок превратился в смертельный танец проклятий и контрпроклятий среди хаоса парка. Столкновение магии заполнило воздух, раздался треск энергии и случайный взрыв. Расстояние между ними сократилось, и среди тумана стали видны тёмные волосы нападавшего, его тонкие, сутулые конечности и грязная одежда. Трус пытался спрятаться. Значит ли это, что Том его знает? Это привело его в ещё большую ярость! Их заклинания продолжали сталкиваться друг с другом. Том вынужден был заставить нападавшего опустить щиты. — Круцио! — крикнул Том. Мужчина двигался быстро. Он уклонился и призвал стену пламени, заключив себя в огненный барьер. На Тома обрушились сильный жар и рёв огня. Последовал внезапный взрыв, от которого Том снова отлетел назад, но на этот раз он успел воспользоваться своей палочкой, чтобы смягчить удар. Он приземлился на ноги. Наложив щитовое заклинание, он метнул в мужчину ещё одно заклятие. Какая бы стена ни воздвигалась вокруг нападавшего, она не только скрывала его лицо, но и создавала некий барьер, отражавший брошенные в него чары. Сердце Тома бешено колотилось, он быстро соображал, как бороться с бушующим пламенем. Лучший способ борьбы с огнём — огонь. Его рука стремительно взметнулась, палочка рассекла воздух. Едкий аромат тёмной магии наполнил его ноздри, когда он направил свою силу, проводя её по сложным движениям, которые он довёл до совершенства. Адское пламя — разрушительная сила, с которой необходимо считаться. Оно бы поглотило всё в Лондоне, если потерять контроль, но Том не был дураком. Он повелевал монстром, появившимся из его палочки, а не наоборот. Он медитировал, и его сущность влилась в пламя, которое с рёвом устремилось к его противнику. Зачарованный огонь поглотил человека, с треском разрушив его слабые щиты. По парку разносилась симфония рёва пламени, смешанного с криками маглов. Повсюду царил хаос, но Том с удовлетворением наблюдал за тем, как всё разрушается его творением. Он намеревался оставить незнакомца в живых, но убийство было вполне приемлемой альтернативой. Крик монстра был удивительно спокойным для того убийственного пламени, которое он источал. Тело Тома напряглось, и он собрал всю свою магию, поглощая чудовище и призывая его домой. Оно ответило. Изверг засох и исчез в дымящейся бездне. Как и ожидалось, щиты человека не выдержали проклятого огня, который Том бросил в него. Впрочем, как и сам человек. От него не осталось и следа. Лишь выжженные остатки некогда безмятежного парка. Ничто не уцелело на тропе войны. Неужели огонь поглотил и его? Том поставил вокруг себя щиты на случай, если в него полетит ещё одно заклинание. Он осмотрел местность, держа все чувства. Волшебник не должен был снова застать его врасплох. Крэк! Крэк! Крэк! Том замер в окружении направленной на него дюжины палочек. Его барьеры замерцали между ним и окружающими его ведьмами и волшебниками. — Остолбеней! — попытался увернуться Том, чтобы избежать массового натиска оглушающих заклинаний. Поставленная им защита не выдержала бы одновременного призыва. Даже драконьи доспехи не могли защитить от такой атаки. Как и следовало ожидать, все щиты разлетелись вокруг него от первой горстки оглушающих заклинаний, а остальные пролетели мимо. По большей мере ему удавалось уклоняться от нападения. Но для того чтобы вырубить человека, достаточно одного оглушающего заклинания. И одно попало в цель.

***

Том проснулся с болью во всём теле. Голова саднила. Язык нащупывал ранки разбитой губы. Он не вышел невредимым из нападения того волшебника. Он был уверен, что у него останутся синяки. О них он побеспокоится позже. Сейчас же ему нужно было понять, где он находится. В этом месте царил приятный аромат сирени. Когда он открыл глаза, первое, что он заметил, было… ничего. В комнате ничего не было. Стены были белыми, никаких окон, только дверь и койка, на которой он лежал. Возможно, они держали его в плену в этой крошечной каморке с пугающими белыми стенами и отсутствием мебели. Он подвинулся, потянувшись за палочкой. Даже не удивился, что кто-то её конфисковал. Чёрт… Он поднялся и потёр бок там, где ранее сильно ударился о тротуар. Потрогал висок, где пульсация была особенно неприятной, и обнаружил кровь на пальцах. Он застонал и в конце концов изменил положение, прислонившись спиной к стене, а ноги свесил с края кровати. — Здравствуйте, Том Риддл, — распахнула дверь ведьма средних лет и поздоровалась с ним. Том попытался рассмотреть хотя бы кусочек помещения позади неё, но она перегородила вид. Она закрыла дверь. Он думал, что, скорее всего, в Министерстве. Он облокотился на стену, осматривая вошедшую ведьму. Хорошо. Он знал, как общаться с женщинами. У этой были волнистые каштановые волосы и толстые очки на носу. Это была маленькая пухленькая ведьма с суровым лицом. Она наколдовала стул, на который и уселась, наклонившись вперёд и разглядывая Тома глазами, казавшимися слишком большими из-за очков. Том подвинулся на койке, положил локти на колени и заглянул в глаза ведьмы: — Здравствуйте, а Вы кто? — спросил он бархатным голосом. Она моргнула, прежде чем ответить: — Элоиза Муди, — Том пропустил волосы сквозь пальцы и задумался. Должно быть, эта ведьма — мать Аластора Муди, а значит, она аврор. Что ж, если ему придётся флиртовать с мамой однокурсника, чтобы найти ответы, — да будет так. — Я бы сказал, что рад познакомиться с Вами, но боюсь, что в нынешних обстоятельствах Вы можете счесть это неискренним, — сказал он, пытаясь добавить немного обаятельного юмора. — Или Вы могли бы сказать это из вежливости, независимо от того, насколько это искренне, — скрестила она ноги, внимательно изучая его с каменным лицом. Дерьмо. Не сработало. — Хорошо, рад познакомиться. — Похоже, сегодня Вы попали в довольно затруднительное положение, — сказала она. Она осмотрела его, вероятно, в поисках признаков виновности. Как бы Том ни был виноват в своей жизни, не он начал драку. Он всего лишь пытался практиковать магию на маглах! Что, по правде говоря, тоже было незаконно. Кстати о маглах, наверное, было бы лучше, если бы он проявил заботу об остальных участниках: — Похоже на то… Кто-нибудь из прохожих пострадал? — спросил он. Ему было наплевать на её ответ. — Один человек получил ожоги, но к этому мы ещё вернёмся. — Понятно, — изобразил Том сочувствие. Вероятно, дело в Адском пламени. Оно опасно. — Мне нужно задать Вам несколько вопросов. — Конечно, — пристально посмотрел он на неё. Женщина прочистила горло и посмотрела в сторону своих документов, доставая чистый пергамент и перо. Показался ли ему румянец? Может, она не так холодна, как притворяется… — Можете ли Вы объяснить обстоятельства, которые привели к тому, что несколько дюжин маглов стали свидетелями битвы волшебников посреди дня и нанесли значительный ущерб лондонскому парку? Том был искусным лжецом. Он мог обмануть кого угодно, но скрывать правду не было никакой необходимости. Он был в таком же неведении относительно того, что произошло сегодня, как и Министерство. Он не знал, кто напал на него, и не мог объяснить его мотив. За огненным барьером он увидел смутные очертания стройного мужчины с тёмными волосами, лишёнными каких-либо опознавательных признаков: — Простите, сам не знаю. — Нам также сказали, что некоторые маглы, с которыми мы беседовали, свидетельствовали о некоем огненном чудовище, — сказала она. — Да, — ответил Том. — Можете объяснить? Как бы самолюбию Тома ни было больно, он прикинулся дураком. Может, ему и не нужно лгать о своём понимании событий, но он был уверен, что министерство не одобрит его использование тёмных магических проклятий вроде Адского пламени: — Ну, оно было сделано из синего и красного огня. Кажется, у него были длинные зубы и крылья, как у дракона, — сделал он вид, что задумался, как бы пытаясь вспомнить события. Женщина кивнула, побуждая его продолжать. — Потом оно поглотило мужчину. Думаю, оно могло убить его. — Есть идеи, как оно образовалось, Том? — Наверное, нападавший произнёс заклинание. Внезапно она показалась уставшей: —Понятно. Я и не ожидала, что шестнадцатилетний подросток способен на такую жестокую магию. Мы проверили вашу палочку. Похоже, последним использованным заклинанием было щитовое. Том радовался, что быстро сообразил наложить щитовые чары: — Я пытался защититься, миссис Муди. — А Вы знаете, почему кто-то решил напасть именно на вас? — скрестила она ноги и откинулась на стуле, с интересом его разглядывая. — Не знаю. — У Вас есть враги? — Я шестнадцатилетний сирота, который вот-вот пойдёт на шестой курс в Хогвартсе, — пожал плечами Том. Конечно, люди его недолюбливали. Но никто не пытался его убить. Тем более взрослый мужчина. — Это не ответ. —Нет, у меня нет врагов, — подёрнулась его губа, и женщина кивнула. — Есть идеи, кто мог напасть? — Мне жаль, но нет. — Почему Вы сегодня были в парке? — спросила она. — Я хожу мимо этого парка почти каждый день. Думаю, это привычка. Я планировал провести там некоторое время, прежде чем отправиться на работу. — Вы работаете? — Да, в «Дырявом котле». Женщина сделала несколько пометок на своём пергаменте. Том скрестил затекшие ноги и поморщился от боли в бедре. После того, как его швырнули в грязь, как он уворачивался от магии и от Адского пламени, Том мог только представить, как ужасно сейчас выглядит. В конце концов Элоиза Муди вздохнула, и её профессионализм испарился: — Это будет колоссальная головная боль. Мне придётся остаться здесь на ночь, — ведьма уже не обращалась к Тому, но он внимательно слушал. Слушая, он узнавал гораздо больше, чем когда разговаривал. — Том, мне жаль, что с Вами это произошло, и я не думаю, что мне нужно подчёркивать всю серьёзность ситуации. Никто, к счастью, не погиб, а вот тот участок парка теперь необратимо повреждён. Вы должны будете присутствовать на слушании по поводу вашего статуса в Хогвартсе… — Подождите, что? — заикался Том. — Я веду это расследование и свяжусь с Вами, если у нас появятся дополнительные вопросы. А пока до слушания дела Вы будете находиться у себя дома под наблюдением Министерства. — Вы хотите сказать, что меня могут исключить? — спросил Том. Он не думал о возможности исключения, но сегодня он нарушил, наверное, дюжину волшебных законов. — Это будет решено на слушании, — сказала она. — Закон гласит… — Я знаю, Том. Кажется, Вы очень милый мальчик. Закон на Вашей стороне, — снова вздохнула Элоиза Муди. — Мы свяжемся с Вами, чтобы сообщить дату слушания или если нам понадобится какая-то дополнительная информация. Он не мог допустить, чтобы Министерство следило за ним в приюте. Они обнаружат, что он живёт там один. Они найдут его обереги на здании. Тогда его точно исключат. — А как же моя работа? — спросил он, пытаясь взглянуть на ситуацию под другим углом. — А что насчёт неё? — У них и так не хватает персонала, и я не могу вот так взять и бросить Габриэллу. Кроме того, я живу в магловском приюте. Я должен сохранять анонимность. Слежка Министерства наверняка нарушит Статут о секретности. Женщина задумалась, откинувшись на стуле. Ее руки были сложены на пышной груди. Сейчас не время для того, чтобы Том обращал на это внимание. — Я понимаю, о чём Вы, — сказала она. — Могу ли я предложить решение? Она медленно кивнула, поджав губы. — Возможно, мы могли бы спросить Габриэллу, можно ли мне переехать в «Дырявый котел». Она позволила там жить мисс Грейнджер, работая за комнату и питание, а также получая небольшое жалованье. Элоиза Муди ничего не ответила. Казалось, она обдумывает его предложение. — Идея не лишена смысла, Том. Мы также можем попросить Габриэллу присмотреть за Вами, что освободит аврора для расследования, — сказала она так, словно он был неугомонным ребёнком, которому требовалась нянька. — Я свяжусь с миссис Доддерридж и обсужу с ней этот вопрос, — она резко встала и вышла из комнаты, оставив Тома обдумывать все возможные варианты и соображать, как избежать дальнейших неприятностей. Автомобиль Министерства отвёз Тома в приют, чтобы он собрал свои вещи. Всю дорогу Том уговаривал водителя, пожилого мужчину по имени Саймон с серебристыми волосами и крепким телосложением, не отправляться с ним внутрь: — Маглы только и будут, что задавать вопросы. Я не задержусь. Я заберу свои вещи и сразу же выйду. — Никаких шалостей, — сказал мужчина, и его глаза метнулись к Тому в зеркале заднего вида, когда он остановился перед приютом. Любой человек с половиной мозга мог сказать, что там больше никто не живёт, но большинство волшебников были катастрофически невежественны по части маглов. — Нет, сэр, никаких шалостей. Мне через час на работу, — это не было ложью, но от того, что он назвал мужчину «сэр», у него запершило в горле. И всё же Том излучал обаяние. Он не хотел себе больших неприятностей, чем уже заработал. Лучше подольститься. — Оставь свою палочку со мной. Некоторое время Том колебался, а затем сунул руку в карман и передал свою палочку. Старик не заметил чистого презрения в его взгляде. Том ненавидел расставаться со своей палочкой. Он воспринимал её как продолжение себя, но снова напомнил себе, что нужно себя хорошо вести. Он вылез из машины и направился внутрь заброшенного приюта. Чертовски здорово, что Том так хорошо владеет беспалочковой магией. Он открыл сундук и несколькими движениями запястья собрал в него всю свою одежду и книги. К сожалению, без палочки ему не удалось сложить вещи так аккуратно, как хотелось бы, но дело было сделано. Он взял скопированную подушку Гермионы и бросил её сверху. На неё он положил разные мелочи, включая туалетные принадлежности и разные безделушки, которые были разбросаны по комнате. Блядь! Его котёл! Он бросился к кладовке, в которой пахло яблоками, мёдом, книгами и кожей. Распахнув дверцу, он уставился на бурлящее в темноте зелье. Оно будет готово только завтра! Ему нужно было пройти всю лунную фазу! После всех усилий, потраченных на приготовление проклятой Амортенции, он не хотел её выбрасывать, когда она была так близка к завершению. Элоиза Муди обещала, что они будут следить за ним, но если Том что-то и знал о Министерстве магии, так это то, что большинство из их утверждений было пустыми разговорами. Завтра ему придётся вернуться, чтобы забрать зелье. Почему этот пиздюк не мог подождать ещё один день, прежде чем пытаться убить его?! Том захлопнул дверь. Он в последний раз вдохнул запах. Яблоки и мёд. Аромат, который пропитал его подушку и не давал спать по ночам. Ему нужно вернуться в машину, пока старик за ним не пришёл.

····★·* ﾟ⁂ ﾟ*·★····

Из дневника Гермионы Грейнджер…       Гасси сказала, что нормально скучать по моей жизни и людям в ней. Мне можно чувствовать себя виноватой за то, что я оставила их так, как оставила, хоть она и заверила меня, что это не в моей власти. Что я знаю, конечно, но от этого не легче. Я скучаю по человеку, которым была… Рано или поздно всем приходится встречаться с жизнью, но никто не говорил, что это должно быть так.       Разве у меня есть право жаловаться? Я всё ещё жива, моё сердце всё ещё бьётся, и у меня есть крыша над головой. В этом нет смысла.       Всё наладится. Сегодня я проснулась, открыла этот дневник и пишу в нём. Сегодня будет лучше, чем вчера.

***

Сегодня Гермиона работала после обеда и перейдёт на утреннюю смену завтра. Ей не нравились ранние смены. Она считала себя совой, но иногда Габриэлле нужны были лишние руки, и Гермиона всегда вызывалась первой. Она зевнула по дороге к столику обедающих женщин и поставила их еду с усталой улыбкой. Ей не стоило так долго засиживаться за чтением прошлой ночью, но она не могла остановиться! Книги, оставленные Томом, захватывали её внимание. Несмотря на то, что она их читала раньше, её завораживал внутренний диалог Тома. Она начала с «Франкенштейна», изучая его мысли о жизни Виктора и амбициях его гения в отношении научных знаний. Её не удивило, что Тому это оказалось близко. Он согласился, что жизнь и смерть — «идеальные оковы», которые можно разрушить. В конце концов Виктору Франкенштейну удалось победить смерть, но его настолько оттолкнула отвратительность Монстра, что он тут же отверг своё творение. Том не понимал, как он позволил поверхностной внешности повлиять на то, чего он хотел достичь. Он оставил об этом длинный абзац внизу страницы, критикуя Виктора за то, что тот убежал от всего, ради чего он работал. Ему казалось, что это эгоистично и бессмысленно. Разве не этого он хотел? Гермиона почувствовала разочарование в его словах. Видела, как он сильнее вдавливал перо в бумагу, когда писал. Когда она перевернула страницу, его разглагольствования продолжались и там. Гермиона нахмурилась. Она не была не согласна с Томом: неприятие Виктором Франкенштейном Монстра послужило катализатором будущих событий, но Гермиона не могла винить Виктора за то, что он убежал из дома, проснувшись и увидев гротескно улыбающегося ему Монстра. Это повергло бы её в панику. Ночью она прекратила чтение, но чернила не выходили из головы. Нацарапанные Томом слова на полях книги. Как текли его мысли. Гермиона не знала, что ему сказать, когда увидит его, а это должно было случиться скоро. Сегодня у него рабочий день. Она развернулась и направилась обратно на кухню. Габриэлла стояла у барной стойки и махала ей рукой. — Гермиона! — просияла она, хотя широкая улыбка не совсем достигала её зелёных глаз. Светлые волосы Габриэллы были собраны в пучок, открывая её лицо сердечком. — Я… ну, я должна тебе кое-что сказать. Из дверного проёма донёсся громкий звук, похожий на стук дерева о дерево. Гермиона обернулась и увидела Тома, который с раздражённым видом затаскивал свой сундук внутрь. Она уставилась на него. — Ой, Том! Позволь мне тебе помочь! — сказала Габриэлла позади неё. Она прошла перед Гермионой и взмахнула палочкой над сундуком, чтобы поднять его от земли. — Так, твоя комната на втором этаже напротив Гермионы. — Его комната?! — пискнула Гермиона. — Да, кое-что случилось, и Том сегодня переезжает сюда. — Сегодня?! Сейчас?! — Похоже, я заведую постоялым двором для сирот, — пожала плечами Габриэлла. Том закатил глаза, а затем его взгляд устремился на Гермиону. Он пытался просчитать её реакцию на всё это. Единственной проблемой стало то, что она сама пока была не уверена, как реагировать. — Я совершеннолетняя, Габриэлла, — заспорила Гермиона. — Значит, учеников-сирот, — поправила она. С кухни раздался громкий шум, заставивший Габриэллу поморщиться. Несколько посетителей повернули голову в сторону источника звука. — Думаю, мне стоит пойти проверить, что случилось, — вздохнула Габриэлла. — Можешь левитировать его багаж наверх — в комнату дальше по коридору от твоей? Не то чтобы она большая. Если честно, это переделанный шкаф. У меня не было другой свободной на подобный случай. Прости. Министерство разрешило мне её магически расширить для тебя… Снова раздался грохот и звон бьющегося стекла. — Да что там происходит? — повернулась Габриэлла на пятке и поспешила прочь. Гермиона смотрела ей вслед, пытаясь осмыслить этот неожиданный поворот событий. Что за происшествие заставило Тома переехать сюда? Неужели его застукали за одиноким проживанием в приюте? Она взглянула на него. Он выглядел измождённым, в грязной одежде и с порезом на губе. Это кровь на виске? У неё свело желудок. Гермиона попыталась сохранить самообладание. Он что, подрался? Что с ним случилось? Выражение его лица ничего не выдавало. Спокойное и собранное, как всегда. Его взгляд не отрывался от неё, оценивая её почти так же внимательно, как и она его. Но пока она осматривала его видимые раны, он, похоже, искал что-то более глубокое. Том искал в ней что-то такое глубинное, такое настоящее, что казалось, будто он раздевает её догола посреди «Дырявого котла». Только он был в силах заставить её так себя чувствовать. Она сглотнула: — Готов? — спросила она. — Веди, — выдохнул он.