Outcasts

      Казалось бы, безвыходных ситуаций не бывает. Это жизненную истину постоянно повторял ему отец, когда юный Мидас отчаивался из-за того, что не может найти решение какой-то задачи. Воншик, как отец и наставник, помогал и развивал логику сына, чтобы он в дальнейшем мог справляться не только с базовыми заданиями, но и продумывать важные стратегии. Он, с добротой и терпением в голове, объяснял, что каждый вызов – это лишь временное препятствие, которое нужно преодолеть.       «— Ты – главная движущая сила клана. Ты будешь вести всех за собой, сынок. Помни это».       Сейчас, когда сложилась непростая ситуация в клане, Юнги испытывал горькое сожаление, что отца нет рядом. Его мудрые советы и поддержка были бы так необходимы в этот трудный период. Альфа чувствовал себя ребёнком, которому не до конца рассказали, как стоит жить эту жизнь. Он старался смотреть на проблемы объективно и взвешенно, как научил его отец, но мир вокруг казался одним большим клубком интриг и нарастающего напряжения, которые давили на него со всех сторон, словно желая утянуть в бездну.       Юнги не понимал, каким образом этим тварям удавалось скрываться от него и его огромной сети, которая как была как паутина – её ниточки, тянувшиеся в разные стороны, опоясывали практически весь Сеул. Для чего кому-то понадобилось убивать его подчинённых? Ради пары коробок с коксом, которые забрали будто чисто для вида? Альфы могли забрать гораздо больше, ведь тревогу бить было некому. Почему они этого не сделали? За предоставленное им время можно было вынести чуть ли не весь маленький складик, находившийся полностью в их распоряжении. Но они просто исчезли, прикрыв за собой дверь. Машина, в которую после забрались двое мужчин, была без номеров, что казалось вполне естественным для подобных ситуаций. Но даже после полной проверки окрестных камер, что должны были зафиксировать KIA Telluride – ничего не было найдено. От склада есть всего пять дорог, по которым можно уехать. И на каждой из них стоят видеорегистраторы.       Автомобиль обязательно должен был проехать по одной из этих трасс и остаться на записи видеокамеры, но он словно испарился, как только покинул склад. Ичон, просматривавший каждую запись, предположил, что система могла быть взломана.       Кто-то будто подменил или удалил все записи. И если это правда, то за этими двумя случаями – убийством Джихуна и группы клана Мин – стоит кто-то, имеющий власть. Именно после этой мысли Мидас стал проверять всех, кто так или иначе взаимодействует с преступностью.       Было бы гораздо проще заниматься этим, если бы у него была поддержка от Союза Семей, но, по мнению Мина, «выносить сор из избы» было ещё слишком рано. Нельзя было позволить панике приобрести более глобальный масштаб, ведь это может подставить клан под удар. При официальном объявлении о неизвестной угрозе всегда будет вероятность привлечения ещё большего количества недоброжелателей, которые до этого тихо сидели в тени в ожидании подобной возможности.       Намджун с ещё несколькими информаторами клана перепроверяли всю информацию о действиях и передвижениях подчинённых из других группировок и банд. Нужно было понять действует ли кто-то из них сейчас на территории Сеула или нет. Также, по версии Хосока, стоило проверить угрозы и для «белого бизнеса». Конечно, наверняка, соперники, также занимающиеся флиппингом вряд ли что-то подозревали о чёрном бизнесе, который также ведётся руками Мин Юнги.       С самого утра Мидас был в дороге. Жаркий день, который сейчас стоял в Сеуле, выжимал из него последние соки, поэтому уже к обеду, Мин чувствовал непосильную усталость. Мощный кондиционер толком не спасал от убийственной жары, а чёрный цвет автомобиля только усугублял положение. Альфа наплевал на презентабельный внешний вид и, стянув с плеч самый тонкий пиджак, откинул его на заднее сиденье, а также подвернул рукава рубашки, чтобы дать коже хоть немного доступа к кислороду. Натуральные материалы одежды всё равно чувствовались инородными на теле, словно на нём была не сатиновая рубашка, а обыкновенная синтетическая. Остановившись на одном из светофоров, Юнги расстегнул три верхних пуговицы и нервно огладил свою шею ладонью.       Помимо завала на работе ему и Чимину нужно было приехать вечером на ужин к Сохи, ведь ей уж очень хотелось познакомиться с Бона Деа. А Мин, как и обещал, поговорил с Паком и пригласил его на встречу. В памяти всё ещё мелькают его блестящие довольные глаза, когда омега только услышал предложение познакомиться с его тётей – Юнги не знал как иначе назвать Сохи в разговоре, поэтому решил, что данное обозначение наиболее точно описывает их взаимоотношения.       Но в первую половину дня мужчине пришлось не только побывать в офисах клана и компании «Lotus», но и снова приехать на склад, где и произошло убийство семерых подчинённых, а также доехать до Намджуна.       Если в офисах привычная работа могла кипеть и без его постоянного присутствия там, то продвижение в расследовании убийства на складе практически не двигалось с места. Помещение было оцеплено, и вокруг оставлена охрана, которая не должна была пропустить туда кого-то из посторонних. Был шанс найти ещё какие-то зацепки, которые не были замечены ранее.       Выходя из машины на жаркое солнце, которое обжигало кожу даже сквозь рубашку, Юнги поторопился укрыться в прохладном складе, куда ему приоткрыл дверь один из подчинённых. Как только дверь прикрылась следом за ним, склад снова погрузился в мрак. В помещении не было окон, поэтому альфа ощупывал стену, чтобы столкнуться с переключателем и потянуть его вниз.       Слабый рассеянный свет наполнил заставленное пространство. Мидас медленно двинулся между коробок, выставленных в огромные башни. Он, обводя взглядом пол и длинные ряды товара, неторопливо последовал к месту, где и произошло убийство. Тёмные пятна крови, которые пытались отмыть после происшествия, не ушли окончательно даже после использования специального раствора. Сколько крови впитал в себя этот пол...       Пять лет назад в этом месте был убит Ким Минджун. Как бы Юнги не сопротивлялся думать о нём, воспоминания всё равно назойливо лезли в голову и бередили старые раны. Омега часто приходил к нему во снах, проецируя уже случившиеся события. Альфа всячески старался забыть о том, что произошло в тот день, но каждый раз Минджун, словно сам напоминал о себе с того света.       Проходя между длинных нескончаемых рядов коробок, которые возвышались высоко над головой, Юнги уже не пытался обнаружить каких-то новых деталей, которые рассчитывал заметить при дополнительном исследовании. Мысли увлекли его в воспоминания, с силой толкнув в пучину страданий и боли.       Прошло уже практически пять лет, но в памяти была выжжена каждая минута, которая произошла в тот день.       Юнги помнил, как неровно вёл машину, чтобы успеть приехать на склад быстрее, чем отец. Каждый поворот вызывал нестихаемое волнение, а мысли о происходящем внутри клана никак не покидали его головы. Младший Мин старался проводить собственное расследование, чтобы разобраться в том, кто посягает на целостность организации. Тогда кто-то подрывал поставки товара, отчаянно мешал сбыту и всяческими способами старался переманить подчинённых на свою сторону.       Проблемы окружили клан, заставляя людей, работающих на их семью и Союз, беспокоиться не только за стабильность, но и в целом за свою жизнь. Этот клубок из обрушившихся на их семью трудностей только плотнее сворачивался, когда Мидас старался его распутать. Возможно, без помощи Хосока и Намджуна Юнги никогда не смог бы посмотреть на всё происходящее без розовых очков. Мин долго отказывался верить в то, что ко всем давящим на них проблемам причастен тот, за кого он был бы готов отдать жизнь.       Ким Минджун.       Пока чёрный внедорожник нёсся по полупустым дорогам Юнги отказывался верить в то, что он может предать. Он свято верил в то, что это просто ошибка и Минджуна кто-то подставил. Но когда они с Хосоком прибыли на этот самый склад практически в четыре утра, то Мидас понял насколько легко его смогли одурачить обаятельностью и наигранной влюблённостью.       Он знал, что во мраке ночи для обычного человека склад выглядел простым хозяйственным зданием, где хранили какие-то стройматериалы мелкие компании по изготовлению мебели. Но для Мина и всех приближённых к его отцу было известно, что на складе стояли далеко не коробки с гвоздями и деревянными заготовками. Склад содержал в себе множество немыслимых для простых горожан вещей, начиная от наркотических веществ и заканчивая оружием, которое было куплено, как товар на перепродажу.       Перед входом в склад стояло три машины, две из которых принадлежали отцу.       Бросив своё авто, Юнги, даже не захлопнув за собой дверь, помчался на склад, заранее вынимая из кобуры пистолет. Осторожно проникая внутрь через приоткрытую железную дверь, альфа услышал пронзительную ругань и звуки борьбы. Один из голосов принадлежал Мин Воншику. Тот отдал приказ, который заставил тысячи мурашек пробежаться по всему телу.       — Убейте эту шавку.       Сердце опустилось в пятки, а сам Юнги на секунду замер на месте, перебирая варианты, которые он может предпринять. Долго думать не было времени, поэтому он просто совершил выстрел в потолок, чтобы остановить подчинённых, наверняка, убравших пистолеты с предохранителей. Мин видел лишь силуэты где-то вдалеке, но ещё не успел их достичь. Он, огибая огромные горы коробок и стеллажей, топал своими туфлями, создавая гулкое эхо по всему складу. Ему звуку вторил стук каблуков где-то позади – наверное, это был Хосок, догонявший его. Громкие голоса стихли, будто звуки выстрелов действительно смогли кого-то напугать.       Наконец, отыскав среди огромных стеллажей четверых людей, Юнги направил на подчинённых отца пистолет. Один из них тоже сначала направил ствол в его сторону, но, поняв, кто сейчас перед ним, медленно опустил оружие и даже не встретился с ним взглядом.       — Что здесь происходит, отец? – произнёс он тогда, но его взгляд был прикован к человеку, который сидел на бетонном полу и сплёвывал вязкую кровь, перемешанную со слюной. Волосы человека практически полностью облепили его лицо и закрывали глаза, руки были за спиной – вероятно, связаны. Ритм сердца Юнги отдавал куда-то в горло, из-за чего было трудно дышать. С усилием он сглотнул слюну и медленно, не убирая пистолет от двоих подчинённых, подошёл к человеку. Среди густого запаха Воншика, который отдавал мшистой сосной и заполнял собой помещение, Юнги совсем не чувствовал других феромонов.       Лишь по фигуре он мог догадаться о том, кого отец приказал убить.       Опустившись на колени, Мидас склонил голову, чтобы заглянуть в лицо омеги. Тот, будто бы только заметив его, выпрямил шею, встречаясь взглядами. На губах Ким Минджуна играла зловещая улыбка, которая пронзала сердце тысячей лезвий, сподобленных ядом.       — Мне показалось, что твоё расследование слишком затянулось, поэтому я провёл своё собственное. И вышел на корень всех проблем клана. – Юнги медленно поднял голову и перевёл взгляд на отца, который не сдвинулся с места. Он держал руки за спиной и тяжёлым взглядом смирял сына, наверняка, считая его слишком наивным ребёнком. Он был прав. В свои двадцать пять Мин Юнги был неопытным юнцом, который очень сильно привязывался к людям, боясь их потерять. – И знаешь, Юнги, я почему-то не удивлён тем, кто оказался нам помехой. Я понимаю, что тебя охмурили, понимаю, что ты слишком легко повёлся на омегу. Но это всего лишь фальшь и пригрев его у себя под крылом, ты подверг нас всех опасности. И стоит избавиться от предателя здесь и сейчас.       — Скажи мне, что это клевета, хён. Скажи мне правду, и мы во всём разберёмся, я умоляю тебя. – шумно шептал тогда молодой человек, медленно накрывая острое плечо Минджуна своими дрожащими ледяными пальцами. Он до последнего не верил в то, что вся эта сводка верна. Он верил тому, что видел своими собственными глазами, а они отражали в его памяти только любовь. Остекленевшие глаза омеги мгновенно перестали гипнотизировать одну точку, рывком метнувшись в его сторону. Пухлые губы растянулись в более безумной улыбке, чем та, которую Мидас видел, когда только наклонился.       — Ты такой доверчивый, котёнок. Не понимаю, как Воншик мог вырастить такого глупого сына, как ты. Не представляю, что будет с вашим кланом, когда твой папаша отойдёт в мир иной. Наверное, ты позволишь кому-то, вроде меня, вынести всё то, что ты имеешь. – Юнги оцепенел от издевательского голоса возлюбленного. Его словно макали лицом в грязь, втаптывая в неё, чтобы сровнять с землёй. – Я бы никогда не полюбил кого-то вроде тебя. Дитя с золотой ложкой во рту. У тебя было всё, а у таких как я – ничего. Чем ты заслужил всё то, что имеешь?       В тот момент Мидас буквально чувствовал, как его глаза наполнились слезами, наверняка, они блестели на свету и это лишь сильнее смешило Минджуна, который, наконец, вскрыл свою истинную личину. С самого начала это был тщательно продуманный план, который он реализовывал больше трёх лет? Юнги умело водили за нос столько времени и давали ему ложные надежды, наигранно любили и целовали.       — Боже, перестань смотреть на меня такими глазами. Выглядишь ещё ужаснее, чем когда твоё лицо нечитаемо. Я удивлён, что тебя было так легко обмануть. Ещё чуть-чуть, и план, продуманный мной до самого конца, был бы реализован. Ты такой безмозглый тупица, мне даже немного жаль тебя. Мамочка и папочка не вложили в тебя и десятой части того, чем обладали сами.       — Юнги. – наконец подал голос отец, заставляя сына сморгнуть влагу и перевести на него взгляд. Воншик перевёл взгляд на пистолет, который Мидас по-прежнему сжимал в ладони, и после жалостливого взгляда только уверенно кивнул. – Давай.       Краем глаза Юнги заметил притихшего в углу Хосока, который даже не решался подойти к ним поближе. Неподалёку стояли двое подчинённых, так и не спрятав свои пистолеты в карманы. Мидас тогда медленно поднялся с колен, не ощущая внутри ничего, словно его душа покинула тело.       Альфа чувствовал, как сад в его груди, создаваемый Минджуном в течение трёх лет, был вытоптан Пандорой в считанные минуты. Аккуратные соцветия были вырваны с корнем его жестокими руками. Вздыбленная, измождённая равнина осталась на месте широкой опрятной лужайки. Пальцы продолжали мелко дрожать, а в голове была абсолютная пустота.       Кто он? Где он сейчас? Быть может, это просто страшный сон?       Но холод металла пистолета, пронзающий ладонь, напоминал о том, что всё происходило в реальности. Длинное кожаное пальто скрывало его грязные от пыли штанины, его тяжесть ощущалась на плечах, будто бремя. Юнги медленно двинулся к по-прежнему смирно сидящему омеге, который пристально наблюдал за ним, ни на секунду не спуская глаз.       Пальцы рефлекторно сняли пистолет с предохранителя, направляя дуло прямо в голову довольно улыбающегося Минджуна. Он словно только этого и ждал. Его брови взлетели вверх, словно игриво интересуясь: «Выстрелишь ли?».       Юнги, устраивая палец на курке, непростительно медлил. Мог ли он убить того, кого всё ещё любит? Мог ли он увидеть то, как улыбка умирающего Минджуна постепенно пропадает с нежных губ?       Рука колебалась, как и сам Мидас. Никто не произносил ни слова. Казалось, будто бы сам склад погрузился в абсолютную тишину, замирая в ожидании хоть каких-то действий от наследника клана.       — Ты настолько слаб, что не можешь даже убить предателя? – смеялся Минджун, сгорбившись так, что его длинные волосы практически касались залитого кровью бетона. Юнги, следуя за его наклоном, опустил пистолет, чтобы держать на прицеле голову омеги. Он всё ещё не мог заставить себя нажать на курок. – Как же ты жалок, боже мой. Представь, чтобы подумала о тебе твоя покойная мамаша. А что если бы я её убил? Ты бы смог выстрелить мне в голову?       Юнги чувствовал, как напрягалась тогда его рука после произнесённых Минджуном слов. Он никогда подробно не рассказывал ему о случившемся, упоминал лишь то, что его маму убили. Минджун лишь подтвердил то, что знал его гораздо лучше, чем Мидас мог себе представить.       Пандора действительно должен был уничтожить их всех.       Минджун снова смеялся, словно типичный безумец, из психиатрической лечебницы. Юнги видел его таким впервые. Это и была настоящая личина Ким Минджуна, которая была тщательно спрятана под маской лжи?       Омега выпрямил спину и запрокинул голову, будто бы намеревался унизить всех присутствующих своим чистым задорным смехом. Быть может, услышав этот переливающийся звук при других обстоятельствах, в другой обстановке, Юнги бы улыбнулся своему хёну. Насладился бы его весельем.       Но теперь смех только пугал.       — Ну! Давай! Давай, сопляк! Убей меня! – резко прекратив безудержный смех, Минджун выкрикнул и даже пытался приподняться с места. Он желал, чтобы палач сделал своё дело.       — Юнги. – прозвучал настойчивый голос Воншика, которому, видимо, уже поднадоели вопли разбушевавшегося омеги. И этот звук, разорвавший тишину помещения, заставил Мидаса крупно вздрогнуть. Он не посмел обернуться на отца, но знал, каким он выглядит. Знал, что он думает. – Закончи дело.       Отцу тоже хотелось поскорее покончить с этим и отправиться домой, но, видимо, Воншик не понимал его чувств. Не понимал того, что в один день его сын узнал о двойном предательстве. Пандора рушил его изнутри. Это и был план, который отлично сработал.       Хохот Минджуна снова заполнил всё вокруг, будто бы сводя с ума. Казалось, на его фоне появился неприятный и очень назойливый шум в ушах. Сколько лет омега жил жаждой мести? Сколько лет жизни он хотел заполучить то, что чего, по его мнению, был достоин. Но почему именно этим путём? Юнги собирался сделать ему предложение руки и сердца. И если бы Минджун согласился, то он бы стал обладателем того, что имеет и сам Мидас. Неужели для него этого было мало?       «— Я бы никогда не полюбил кого-то, вроде тебя!»       Слова снова и снова звучали в голове, бередя свежую рану новыми шрамами. Что в этом мире осталось чистым и нетронутым? Если бы Юнги спросили об этом вчера, он бы, не задумываясь, ответил: «любовь».       Но сегодня он думал, что этот мир сгнил полностью. Как и он сам.       Юнги нажал подушечкой пальца на курок. Резкий звук выстрела заглушил все звуки, издаваемые в помещении, эхом отражаясь от стен. Краем глаза, альфа видел, как Хосок вздрогнул от выстрела, хотя ему это было несвойственно. Чон – тот, кто огромное количество своего свободного времени проводит в тренировочном тире.       Смех резко прекратился. Теперь было тихо. Тело омеги ударилось о пол, донося до ушей Мина глухой звук. Ким Минджун был мёртв.       После этого в голове была какая-то непонятная каша, которая не могла выстроиться в логическую цепочку. Кажется, отец отозвал подчинённых, а потом ушёл и сам. Но альфа не мог уверять это. Единственное, что помнил Мин отчётливо – это то, как он осел на бетонном полу, опустившись коленями в разрастающееся кровавое пятно. Он аккуратно поднял безвольное тело Минджуна, чтобы заключить в свои объятия. Истерика, которую Юнги не в силах был сдержать, стремительно подступала к горлу, норовя сорваться криком с губ. Он старался не смотреть на красивое лицо, которое изуродовал сам своими руками.       Юнги просто вжался лбом в ещё совсем тёплую кожу шеи, которая в скором времени должна была начать остывать, ведь сердце Минджуна уже не билось.       Осознание того, что произошло, того, что ему пришлось сделать, молотом бьёт по голове, выбивая остатки разума. Альфа дышал угасающим ароматом жжёного дерева, крепко прижимая к себе Кима, грудь которого больше не вздымалась. Дикий смех всё ещё эхом отдавался в ушах, не позволяя смириться с тем, что он больше никогда не услышит этот звук.       — Господин Мин. – позвал чей-то голос, заставляя Юнги вынырнуть из воспоминаний. Он не сразу пришёл в себя, поэтому медленно перевёл взгляд на мужчину, который к нему обратился. Один из подчинённых клана. – С Вами всё в порядке?       Юнги поднял взгляд на лицо молодого человека перед собой, который склонился к нему. Только после он осознал, что сидит на бетонном полу, прислонившись спиной к выкрашенной белой стене. Неужели воспоминания настолько поглотили его, что Мидас даже не помнит, как устроился на углу комнаты?       — Да, всё в порядке. Спасибо, Ынхе. – произнёс альфа, медленно поднимаясь на ноги, попутно расправляя закатанные рукава рубашки. Лицо Ынхе было немного обеспокоенным, но тот всё-таки удалился, вероятно, не желая мешать.       Юнги ещё какое-то время бродил по складу, стараясь если не заметить новых деталей, то хотя бы продумать тактику, по которой действовали бандиты. Охрана не среагировала, значит, они были довольно тихими. Но как можно тихо и быстро убить семерых человек, когда вас только двое?         Камеры на этом складе расположены так, что они охватывали преимущественно только высокие башни из коробок и стеллажи. В тот день его люди должны были выгрузить новую поставку на склад, поэтому они друг за другом таскали коробки, аккуратно выставляя их на свободные места.         Одного из семерых убили, когда тот отошёл отлить. После того, как его потеряли остальные, видимо, было принято решение двоим отвлечься от работы и пойти проверить его. И уже потом двое альф в чёрных балаклавах покончили с оставшимися четырьмя. На запись мало чего попало, но после убийства оба мужчины показательно прогулялись по всему складу и забрали лишь пару кило веществ.       Никаких дельных мыслей, помимо воспоминаний, в голову не приходило. Юнги бездумно бродил сначала между рядами, а потом вышел на улицу, в надежде осмотреть места убийств и там. Он просто зря терял время, прохлаждался, в то время как можно было разгрести отчёты, поднакопившиеся за пару недель.       В чём была цель убийства? Если представить, что это не просто повод для суеты и отвлечения внимания, то что? Стоит усилить охрану штаб-квартир, офисов и домов. Мидас не знал, откуда ждать следующего удара, но он считал своей обязанностью подготовиться на все сто процентов.       Опасность также заключалась в том, что, слишком зацикливаясь на прошлом, он мог пропустить что-то важное, что происходило прямо здесь и сейчас. Мидас знал, что за ним стоит охрана, но в эти минуты он чувствовал себя одиноким. Чувствовал, как тень прошлого продолжает его преследовать, каждый шаг словно забрасывал его в ту же тёмную пропасть непростительных ошибок. Стоило выбросить прошлое из головы. Прошлое давно в прошлом.       Пока Юнги направлялся к своей машине, он позвонил Ичону и потребовал усилить охрану во всех точках. Что-то подсказывало ему о новом происшествии, которое в скором времени могло произойти где угодно.       Как бы на его месте поступил отец? Что бы он предпринял?       Мужчина тихо вздохнул, выруливая с парковки и вливаясь в медленное течение других машин. Отца нет уже четыре года. Он умер в жаркий вечер второго августа, оставив после себя своим сыновьям огромную корпорацию и белый бизнес для прикрытия. Юнги был уверен, что отец умер не своей естественной смертью, поэтому с тех самых пор он не может позволить себе расслабиться.       Второе августа... А какое сегодня число? Мидас на секунду отвлёкся от застоя на дороге и перевёл взгляд на экран, расположенный в середине центральной консоли. Четвёртое августа. Он должен был съездить на кладбище к отцу два дня назад. Хосок тоже слишком закрутился в делах и не вспомнил о дате смерти. Юнги решил не отрывать брата от дел, несмотря на то, что обычно они посещали могилу отца вместе, и на следующем перекрёстке свернул в сторону окраины города.       Стоило заехать в цветочный по пути и приобрести сразу три букета. Маме, отцу и Минджуну. Для мамы он выбрал букет с её любимыми лотосами, которыми, по словам отца, и был насыщен её феромон. Отцу Мидас приобрёл сдержанные белые цветы, ведь знал, что другие не пришлись бы по вкусу, а Минджуну – ярко-жёлтые и оранжевые.       Солнце нещадно грело голову, пока Юнги медленно следовал по дорожке, мощёной камнем, к могилам родителей. Одинаковые могильные камни, установленные в ровные длинные ряды, словно прокладывали ему дорогу к самому концу и служили ориентирами к более богатым могилам, расположенным в самом конце. Единственное, что отличало могилы друг от друга – это имена на камнях и разнообразные цветы, которые пестрели красками на зелёном газоне.       Среди густо высаженных деревьев, которые укрывали огромную равнину с захоронениями на ней, находился более уединённый уголок, для могил более состоятельных людей. Здесь можно было позволить себе разместить фотографию усопшего и оставить еду в качестве подношения. В этот раз Юнги лишь взял бутылку соджу для отца. Мама не любила алкоголь, а Минджун... Был бы он рад, если бы ненавистный ему альфа оставил что-то помимо букета?       Остановившись у светлого надгробия, мужчина медленно опускается на колени. Рядом стояла небольшая фотография красивой женщины, на которую, по словам многих, Юнги был так похож. Он низко поклонился могиле, а затем опустил букет лотосов в вазу, стоящую рядом с могильным камнем.       — Здравствуй, омма. Сегодня я пришёл один, но у меня есть, что тебе рассказать. – тихо проговорил Мин, рассматривая хорошо знакомую ему фотографию, которая также располагалась в его альбоме. Мама тут нежно улыбалась отцу, пока он фотографировал её. – Я знаю, что ты всё видишь, но всё равно скажу: у меня появился омега. Мы не слишком много знакомы, но... я не могу описать словами всё то, что чувствую к нему. Его зовут Чимин. Я надеюсь, что ты счастлива, омма.       Прежде чем встать, Юнги снова низко склонился к надгробию и тихо пообещал приехать в следующий раз. Соседняя могила принадлежала отцу, поэтому мужчина просто сделал небольшой шаг и снова опустился на колени. Он повторил те же самые действия, что и в первый раз: поклон, вознесение цветов и небольшой разговор. Также оставил бутылочку алкоголя рядом с вазой.       — Отец. Я совсем забыл приехать вовремя, извини меня. Хосок сегодня не со мной, быть может, он заедет позже. Мне также жаль, что я не так опытен, как ты. Но я не сдамся, как и говорил. Хотелось бы мне получить от тебя совет, отец.       Могила Минджуна была в другом ряду и немного дальше отсюда. На этом участке могли быть только захоронения семьи Мин, поэтому даже при всём желании омегу нельзя было здесь похоронить. Солнечные лучи слепили глаза, пока Юнги шёл между могил, аккуратно огибая людей, которых было здесь очень мало для такого знойного дня. Насколько альфа мог судить на могилу Ким Минджуна толком никто не приходил, ведь ни разу он не застал чужих букетов цветов. Быть может, за столько лет Мин просто не успевал их заметить, так как сотрудники кладбища всегда своевременно убирают участок.       На могиле не было фотографии, хотя, наверное, оно и к лучшему. Юнги молча опустился на колени, отдавая дань уважения усопшему, а потом разместил яркие цветы в вазу. Ким лежал здесь один, как минимум потому, что остальных членов его семьи клан заставил бесследно исчезнуть, как и всех предателей.       От мыслей мужчину отвлекла тихая мелодия звонка, которая почему-то оглушала среди этой безмолвной равнины. Он поспешил освободить телефон от плена ткани кармана и, торопливо поднявшись на ноги, отошёл от захоронений.       — Юнги, не отвлекаю? – послышался ласковый голос Сохи на другом конце провода. Альфа встряхнул рукой, чтобы посмотреть на скрытые рукавом рубашки часы. Вот чёрт.       — Нет, аджумма, я как раз только освободился. – проговорил Мидас и развернулся, чтобы побыстрее проследовать к парковке. Он слишком задержался. В это время он и Чимин уже должны были держать путь к Сохи домой.       — Мне ждать вас сегодня? – её голос был полон неопределённости и Юнги, почувствовав укол совести, стиснул зубы. Сохи уже ждала их, а он даже ещё не вернулся домой за Чимином. Стоило немного поторопиться, чтобы не заставлять женщину ждать.       — Да, аджумма. Я как раз еду домой, чтобы забрать Чимина и отправиться к тебе. Не переживай. – мужчина уже открывал дверь автомобиля и присаживается на водительское сиденье. – Мы немножко опоздаем, но лишь потому, что я задерживаюсь на работе.       — Я поняла, Юнги. Жду вас и поезжайте аккуратно, не торопитесь излишне. – на этих словах Мидас уже выруливал с парковочного места и всё же рассчитывал побыстрее добраться до дома. Дороги не были уже так сильно загружены, видимо, горожане решили не покидать своих домов в тридцатишестиградусную жару, что играло ему на руку. Юнги быстро добрался до дома и поднимаясь на нужный этаж на лифте, мысленно напомнил себе переодеться в более свежую одежду.       Когда он приложил ключ-карту к датчику и распахнул дверь, то заметил уже собранного Чимина, который сидел в кресле прямо под кондиционером. В квартире и правда было невозможно жарко, из-за чего Юнги тяжко вздохнул, делая пометку у себя в голове решить эту проблему.       Наступая на задники туфель, Мидас прошёл в гостиную и присел перед омегой. Тот растянулся в кресле-качалке и, видимо, дремал, поскольку иначе не мог справиться с перегревом.       — Чимин. – тихо произнёс мужчина, проводя ладонью по бедру, прикрытому тканью лёгких брюк. Пак медленно приоткрыл глаза, несколько секунд медленно моргая, а затем с нежной улыбкой на губах потянулся на месте, вытягивая ноги и руки в стороны.       — Ты уже приехал. – зевая, промурлыкал омега, после чего снова расслабился в кресле. Его глаза слегка блестели и выглядели так, словно они улыбались гораздо более явно, чем губы. Юнги не сдержался и, приблизившись к лицу Пака, аккуратно прикоснулся к его губам. Маленькие пальцы скользнули по скуле вниз, очерчивая линию подбородка и поднимаясь вверх к виску.       — На самом деле, мы уже немножко опаздываем, но это моя вина. Так что, заканчивай сборы, я быстро переодеваюсь, и мы поедем, хорошо? – Мидас заметил загадочный блеск в глазах омеги, но долго не рассматривал его лицо, направляясь в комнату, чтобы надеть футболку и брюки потоньше. Сразу же после этого мужчина возвращается обратно в коридор, где почти столкнулся с Чимином. Тот не отошёл с прохода и продолжал внимательно рассматривать его блестящими глазами, словно что-то хотел сказать. – Что такое?       — У меня кое-что есть для тебя. – прозвучал довольный голос в ответ. Чимин, который до этого прятал руки за спиной и мерно покачивался с пятки на носок, протянул ему зелёный пакет, принт которого Юнги узнаёт практически сразу. Rolex? То, что он ожидал увидеть меньше всего.       Чимин так широко ему улыбался, из-за чего Мидас делает вывод – это точно часы. С неким трепетом и воодушевлением от внезапного подарка, Юнги принял пакетик из рук омеги и медленно достал оттуда коробочку с тем же лейблом, что и снаружи. Отставив пакет на полочку в коридоре, мужчина медленно поднял крышку, краем глаза наблюдая за тем, как Пак прикусил нижнюю губу в попытке спрятать улыбку.       Это действительно были часы. Строгие и лаконичные. На чёрном циферблате были только арабские цифры и три стрелочки. Сам корпус был серебряного цвета, что отлично смотрелось в совокупности с чёрным.       Чимин тоже захотел сделать ему приятное, поэтому купил далеко не дешёвые часы. Юнги улыбнулся и сразу же расстегнул ремешок часов на запястье, чтобы надеть подарок прямо сейчас.       — Юнги, подожди. – чуть недовольно протянул омега, схватив за пальцы, когда Мин только приложил часы к запястью. Мужчина послушно остановился, не успев застегнуть защёлку. – Переверни.       Подхватив часы за круглый циферблат, Мидас ловко перевернул браслет и посмотрел на заднюю крышку. Аккуратными витиеватыми на английском там было выгравировано:       «your Bona Dea»       Юнги ощутил, как ухнуло сердце в груди только лишь от прочитанного. Чимин снова довольно, но уже немного смущённо, улыбался ему, внимательно рассматривая его реакцию. Прежде чем всё же застегнуть браслет на запястье левой руки, альфа проводит по выгравированным буквам пальцем.       — Иди сюда. – шумно прошептал мужчина и раскрыл руки для крепких объятий. Омега не заставил себя долго ждать, поскольку безоговорочно прильнул к груди, утыкаясь лбом в шею. – Спасибо, Бона Деа. Мне очень нравятся часы.       Ладонями Юнги мягко гладил по изящным изгибам спины Пака, побуждая его прижаться ещё чуть ближе. В квартире было очень жарко, но выпускать друг друга из хватки совсем не хотелось.       — Я боялся, что они слишком простецкие. При выборе, мне показалось, что эти часы отражают тебя. Деловые и практичные. Несмотря на это, я переживал, что есть другие функции, которые будут важны для тебя в часах, но... посоветовавшись с консультантом, я всё же выбрал их.       Мидас ничего не ответил, вместо этого просто ловит мягкие губы омеги своими, сминая их в медленном поцелуе. Он почувствовал, как Чимин улыбнулся и как скользнули ладонями вверх по плечам, наконец, останавливаясь на шее.       — Не беспокойся. Мне действительно нравится твой подарок. – проговорил Юнги в самые губы омеги, оставляя на них мимолётные касания. Взгляд Чимина мечется – сначала поднялся к глазам, а потом скользнул к порозовевшим губам, внимательно наблюдая за их движениями.       Этот момент казался таким сокровенным и драгоценным, что мужчина просто не смеет его прервать, даже несмотря на то, что они опаздывали.       Мидас аккуратно прижался ко лбу Чимина своим, соприкасаясь с ним носами. Пак, опустив веки, гладил ладонями шею, а затем поднялся ладонями выше, чтобы пропустить длинные пряди волос сквозь пальцы. Юнги провёл носом ко лбу омеги, после чего приник губами к мягкой коже, оставляя там тёплый след.       — Ты готов? Можем идти? – поинтересовался он, встряхивая рукой, чтобы взглянуть на время. Казалось, после этого действия Чимин просиял и активно кивнул, переключаясь на обувь. Они быстро собрались и направились к лифту, чтобы спуститься на подземную парковку.       Время в дороге прошло практически незаметно, по большей части из-за того, что на протяжении всей поездки Чимин что-то рассказывал, стараясь поделиться всем накипевшим за день. Он активно жестикулировал и явно показывал свои эмоции, иногда даже разворачиваясь к альфе лицом, в надежде, что они хоть на пару секунд встретятся взглядами.       Как только автомобиль заехал в коттеджный посёлок, Чимин заметно притих, рассматривая дома вокруг. Здесь были как и небольшие двухэтажные домики, так и огромные особняки на три или четыре этажа.       Паркуя машину на мощёной камнем дорожке, Юнги заметил у окна Сохи, лицо которой выглядело очень довольным. Они опоздали практически на час, оставалось надеется, что женщина не слишком расстроилась. Покидая салон, альфа сначала раскрыл дверь перед Чимином, протягивая ему руку, а затем подхватил с заднего сиденья любимое угощение Сохи, которое она обожала покупать в какой-нибудь известной кондитерской или пекарне.       Когда они подходили к крыльцу, Юнги ощутил, что Пак даже слегка переживал, поэтому, перехватив коробку с вкусностями в другую руку, притянул его к себе за талию.       — Здравствуйте, дорогие! – радостно пропела Сохи, распахнув перед ними дверь. Чимин сразу же склонился в вежливом поклоне, отчётливо поздоровавшись. Это, видимо, очень тронуло женщину, что она даже неловко забормотала просьбы омегу выпрямиться и пройти в дом.       — Извини, аджумма, мы опоздали. – произнёс Юнги, передавая женщине коробку со сладостями. Заметив скромность Пака в первые минуты встречи, мужчина даже не подумал бы, что спустя каких-то полчаса он будет активно поддерживать диалог и делиться с малознакомой женщиной чем-то о себе. Мин мало участвовал в их диалоге, скорее, просто наблюдал, как эти двое воодушевлённо общаются друг с другом.       Стыдно даже признаться, но в какие-то моменты Юнги даже терял нить обсуждения и погружался в свои мысли, не оставляя надежд разобраться с тем, что происходит в клане.       Сохи было очень нужно пообщаться с кем-то ведь в последнее время после смерти мужа – каким бы он всё-таки не был – она была подавлена и, наверняка, чувствовала себя не лучшим образом. Чимин тоже только оправлялся от пережитых за пару месяцев потрясений, которые, несмотря на то, что они практически перестали обсуждаться, всё ещё беспокоили омегу.       Сохи спрашивала у Чимина о его семье и он, без упоминания родителей, рассказывал о братьях, которых обрёл лишь несколько лет назад. Он много говорил о Джин-хёне, с которым Юнги познакомился около недели назад, с нескрываемым воодушевлением рассказывал о Тэхёне и Уёне, но лишь вскользь упомянул о Чонгуке. Отчего-то Мидасу показалось, что омеге не слишком приятно было о нём говорить. Неужели он что-то упустил? Стоило аккуратно узнать об этом. Быть может, Чимин хотел излить ему душу, но первым заговорить не решался.       — Кстати, Хосок ухаживает за омегой, о котором рассказал Чимин. Тэхён. – Мидас наконец-то вставил в диалог пару слов, прерывая короткое молчание, которое повисло лишь потому, что омеги отвлеклись на обед, приготовленный умелыми руками женщины.       — А мне он совсем ничего не говорил! Проказник. – наигранно возмутилась Сохи, промакивая губы бумажной салфеткой. Чимин улыбается, но спрятал улыбку, склонив голову к тарелке с мясом. – Ну, ничего страшного. Их я тоже приглашу, как вас.       Позже, когда все вместе переместились в гостиную, где Сохи и Чимин философствовали о творчестве и его проявлениях, Мидас обводил глазами комнату, стараясь прикинуть, кто может стоять за всем этим переполохом. В клане появилась крыса? Не исключено, в данный момент ведутся проверки всех отделов и подразделений. Кто-то из Союза сливает информацию? Юнги не мог доверять каждому из членов Объединения на все сто, поэтому имеет право подозревать некоторых из них.       Обыкновенные банды, которых мог нанять недоброжелатель, навряд ли бы смогли дать такую точную информацию, как слив о внештатной разгрузке товара.       — Юнги? – послышался мягкий голос Чимина, практически над самым ухом. Его мягкие подушечки пальцев поглаживали шелушащуюся кожу на кисти правой руки, стараясь привлечь к себе внимание. Мидас слегка развернул голову и раскрыл ладонь, чтобы сжать руку Пака в своей. – Госпожа Сон спросила у тебя как дела на работе.       Тихо произнёс он, переплетая пальцы их рук. Юнги отложил тревожные мысли в сторону и снова подключился к разговору. Он мягко поглаживал по тёплой ладони Чимина своими пальцами и смотрел на женщину.       — Всё в порядке. Как всегда много дел, но куда без них.       — Ты прямо, как твой отец. Оба дипломаты. – женщина тут же осеклась и кивнула, будто бы сама себе, после чего снова уводит обсуждение в другое русло. Сохи утянула Чимина в новый разговор и предложила ему взглянуть на клумбы и небольшой садик, который она полностью высадила самостоятельно.       Омеги поднялись на ноги, направляясь в сад, а Юнги, продолжая, сжимать пальцами ладонь Пака, последовал за ними. Пока женщина показывала высаженные ею молодые деревца и кусты, Мидас прикидывал кто из членов Объединения мог заказать хорошо обученных людей для того, чтобы свергнуть семью Мин с поста. Но в этот раз хорошенько поразмышлять на эту тему ему не дают. В кармане брюк начал вибрировать телефон, мелодия которого перебила Чимина, который что-то спрашивал про возраст одного из хвойных деревьев.       Мужчина выпустил его ладонь из пальцев и, слабо кивнув, отошёл в сторону, отвечая на звонок. Это был Намджун. Что-то нашёл?       — Я слушаю. – коротко проговорил Юнги, отходя подальше от омег, которые продолжили обсуждение растительности в цветущем саду. Альфа скрылся в тени, в надежде хоть так спастись от палящего солнца, которое не щадило его и без того уставшую голову.       — Мидас, я нашёл кое-что. А точнее, кое-кого. И у нас есть деталь, за которую цепляться. Жду тебя, как можно скорее. Дело не терпит отлагательств. – произнёс Намджун и практически сразу же отключился. Никакой конкретики – подтверждения или опровержения уже ранее выдвинутых версий. Найденное было настолько конфиденциальным?       Мидас, не подавая вида спешки – он не знал мог ли кто-то наблюдать за ними здесь – вернулся к омегам, пряча телефон обратно в карман. Чимин, сразу же устроил руку на его локте и прижался к плечу, словно Юнги был его главной несущей опорой.       — Мне нужно уехать, позвонили по работе. – тихо произнёс Мин на ухо омеге, не желая перебивать Сохи, которая что-то показывала и рассказывала. Чимин вскинул лицо и Юнги заметил расстроенный взгляд, который тот даже не пытался скрыть. Запах ягод померк, тогда как пальцы Пака сильнее сжали его руку. – Это срочно, Чимин-и. Я отправлю за тобой водителя или позднее заеду сам, хорошо?       — Что случилось? – поинтересовалась женщина, разворачиваясь к ним лицом. Она была счастлива поговорить с кем-то, кто хоть немного разделял её интересы и может выслушать.       — Мне нужно отлучиться. Это важно и не терпит отлагательств. Поэтому я оставляю вас вдвоём и вернусь позже, аджумма. Мне жаль, что так выходит, но ничего не могу сделать. – Чимин всё время, пока альфа говорил, смотрел на него, а после всё-таки тихо вздохнул и улыбнулся. Ему, видимо, всё ещё было не слишком комфортно оставаться с Сохи наедине.              Юнги наклонился и коротко поцеловал Пака в губы, быстро шепча на ухо: «Всё хорошо, будь собой». Щёки омеги немного покраснели, вероятно, из-за того, как довольно улыбалась им Сохи. Прежде чем уйти, Мин приобнял и её, а после оставил омег наедине, скрываясь в душном салоне своего автомобиля.