Outcasts

      Поднимая тяжёлые ото сна веки, Юнги сталкивается взглядом с тёмной макушкой, расположившейся на его подушке под самым носом. Запах сладких ягод полностью перекрывал нотки алкоголя, которые в последнее время проявлялись в аромате Чимина слишком часто. Было видно, что грудь омеги мерно вздымается – он всё ещё спал. Мидас помнил, что вечером тот уснул в его объятиях и не проснулся даже, когда его перенесли в спальню. То, что у него вышло утешить расстроенного Пака, Юнги считал своей маленькой личной победой. Он не знал точной причины такого кардинального изменения в настроении, но понимал, как успокоить и создать комфортную обстановку, чтобы омега чувствовал себя в безопасности рядом с ним.       Во сне Чимин передвинулся к нему ближе со своей подушки и теперь практически прижимался спиной к груди. Альфа не удерживается и зарывается носом в мягкие волосы, слегка прикрывая глаза. Его рука и так покоилась на стройной талии, поэтому Мин лишь приобнимает его чуть крепче, но не давит, стараясь не разбудить.       Он представляет каково было бы просыпаться рядом с ним каждое утро. Давно позабытая нежность бушует внутри и рвётся наружу, чтобы позаботиться, защитить. Юнги думал, что никогда не сможет испытать его, похоронив вязкое прошлое, которое до сих пор было открытой кровоточащей раной на его сердце. Считал, что никогда не сможет простить себя.       Чимин будто переключал его на другую волну. Он заполнял собой всё пространство в сознании и не хотел уходить, даже когда стоило сконцентрироваться на серьёзных вещах. Это действительно пугало.       Он манил, во всех смыслах. А Юнги не мог ему сопротивляться. Если омега или кто-то посторонний узнал бы об этом, то понял, что это не просто уязвимость Мидаса, а сильнейшее оружие, которое можно использовать против него.       Он не мог снова это допустить.       Резкий вздох Чимина во сне, выводит альфу из мыслей. Всё ещё утыкаясь носом в его макушку, он мягко касается волос губами.       Хотелось поваляться с Паком ещё немного, позавтракать вместе и подвезти его до дома. Но часы на руке, которые Мидас забыл стянуть перед сном, показывали практически половину девятого.       Сегодняшний день обещал быть слишком длинным и загруженным.       Переводя взгляд в окно, мужчина тяжело вздыхает. Через час ему нужно быть в штаб-квартире на окраине города, чтобы снова увидеться с Джихуном. Стоило закончить затянувшийся допрос. Мерзко думать о том, что когда-то этот человек был верным приближённым отца. Юнги всё ещё помнил тот день, когда Джихун впервые появился на пороге их дома вместе со своей женой. Сохи – та, кому Юнги будет благодарен до гробовой доски.       Он заставляет себя отстраниться от тёплой спины омеги, аккуратно убирая руку, которую Чимин зажал своей, и подняться с постели. Прежде чем уйти, Юнги натягивает на молодого человека одеяло и тихо выходит из спальни, прихватив джинсы и футболку.       В ванной он избавляется от халата и принимает душ, чтобы хоть немного освежиться и проснуться. Заезжать домой уже нет времени, поэтому вчерашная одежда будет на нём весь день. Прежде чем покинуть номер, Мин заказывает завтрак на определённое, но не для себя, а для всё ещё мирно спящего Чимина. И быстро, но не слишком аккуратно, пишет для него записку. За рулём у него точно не будет времени что-то писать, поэтому альфа делает это заранее.       В лифте Мидас поправляет на себе пиджак и зачёсывает назад немного влажные волосы. Иногда длинные пряди раздражали его и вызывали не обуздываемое желание подстричься, но мысленно возвращаясь лишь на несколько секунд в юные годы, мужчина сразу же отметал эту идею.       Стук подошв кроссовок отчётливо отражается от бетонных стен, когда Мин пересекает ряды с дорогими авто, следуя к своей машине. Абсолютную тишину, прерываемую только гулом мотора, разбавляет мелодия звонка.       Усаживаясь в салон, Юнги проводит пальцем по экрану и прикладывает телефон к уху. Правой рукой он прокручивает руль и выезжает с парковочного места.       — Я слушаю тебя, Хоба. – произносит он спустя пару секунд молчания со стороны брата и направляется на выезд. На том конце провода слышится назойливое копошение, которое немного нервирует. Несмотря на это Юнги молчит и внимательно вслушивается.       — Хён! Ты где? Не отвечаешь на сообщения. – слышится оптимистичный голос брата. Он что, всё ещё дома? Неужели проспал?       — Я выехал. Зачем звонишь? Скоро и так встретимся.       — Ты не смотрел новости? – интересуется Чон, заставляя удивлённо изогнуть бровь. Что может быть такого интересного в новостях в девять утра? Юнги молчит, ожидая какую-нибудь глупую шутку или «самые срочные» новости о том, что кофе подорожало на три процента.       — Вы вчера с Чимином были в Flavors? – Мидас уже открывает рот, чтобы изумиться откуда у брата такая информация и какую роль это вообще может играть. Неужели обсудить свидание нужно было так срочно? – Не отвечай. Я знаю, что были. И добрая половина Сеула тоже. Вас сфотографировали на выходе из ресторана.       Твою мать. Кажется Юнги повторяет это в слух несколько раз. Он ставит звонок на динамик, помещает телефон в подставку, закреплённую на приборной панели, и чувствует, что начинает закипать. Он ненавидел этих повсюду снующих репортёров, которые нахально лезли в чужую жизнь, чтобы заработать себе на хлеб. Вдавливая педаль газа в пол, альфа маневрирует между рядами, тяжело выпуская из лёгких воздух.       Неужели больше не о чём писать статьи и снимать репортажи?       — Не парься, хён. Рано или поздно вас бы всё равно заметили вместе. А тут ты наконец показал всем, что не один. К тому же вы так восхитительно смотритесь вместе! Я, между прочим, очень рад, что ты перешёл в стадию активного действия. Давно было пора. – Юнги толком не слушает его мурлыканье на другом конце провода. Ему было совсем не до этого. Если он приехал на личном автомобиле и мог остаться незамеченным, то Чимин – нет. Вполне возможно, что куча журналистов могла ожидать его у входа в отель.       — Позвони Синхе, пускай подъезжает к отелю Шилла Сеул и ждёт Чимина там. На подземной парковке. – строго бормочет Мин, смахивая звонок в сторону, чтобы быстро открыть диалог с омегой и сразу предупредить его. Пока ряд машин стоит на красном сигнале светофора, он быстро набирает сообщение.       — А ты не подвёз его до дома? – слышится удивлённый голос Хосока, пока Юнги старался правильно набрать все слова. Это явно злит его сильнее, ведь с самого утра всё пошло не по плану. Он ненавидел это.

Вы:

Ещё раз доброе утро

Тебя будет ждать водитель на подземной парковке

Напиши мне, когда будешь дома. Я отвечу, как только освобожусь

      — Он ещё спал, когда я уходил. – коротко отвечает Мидас и чуть хмурится. Всё же ему не нравилось выдавать брату такую информацию. Это казалось чем-то личным и сокровенным. Не для посторонних ушей. Только он и сам Чимин. – Всё, поговорим на месте.       Юнги тыкает пальцем на кнопку завершения звонка, и раздражённо сжимает руль обеими руками. Он не стал говорить Паку, поскольку не хотел делать из ситуации трагедию раньше времени. Естественно, они поговорят об этом вечером. Но сначала Мину стоит оценить масштаб катастрофы и решить, что делать дальше.       Он резко впускает в лёгкие воздух и спокойно выдыхает. Стоило сохранять спокойствие, ведь сегодня у него ещё встреча с Сохи, а потом с Намджуном. Мидас не мог отметить встречу с обоими, а экономить нервы, – особенно для Сохи, – было бы очень кстати.       Юнги не нравилось, что ему приходится ждать ценную информацию, которая должна помочь решить возникшую проблему. А в ожидании он находился уже на протяжении целой недели.       Когда он находился в Китае и пытался добиться полного возвращения своих денег у Лунь Сяна, ему поступил довольно важный звонок от главы группировки Инчхона. Это было неожиданно, ведь, как правило, важные вопросы между главами и представителями Кангпхэ не обсуждались по телефонным разговорам. Но так как Мидас находился за чертой страны Ли Джэ Хва совершила звонок напрямую.       «Я не думала, что клан Мин настолько подлый и бесчестный. Мы пообещали друг другу соблюдать договорённости. Пересечение границ требует незамедлительного решения, иначе и клан Ли нарушит ваши условия.»       Речь шла о совершённой покупке имущества от лица представителя клана Мин на территории района Чуннангу, который по конвенции отошёл Ли Джэ Хва. В замен Мидас получил управление над районом Согу в Инчхоне, который был ещё одной стратегически важной точкой в транспортировке товаров.       Юнги и его людям пришлось как можно быстрее закончить свои дела в Китае и вернуться в Сеул. В самолёте он получал сводки от Намджуна и доклады подчинённых оставшихся в городе о том, на чьё имя была оформлена покупка здания и кем является этот человек.       К счастью, получилось добиться понимания и содействия от клана Ли. Люди Джэ Хва сразу же вышли на человека, который незаконно перепродал недвижимость, и уже благодаря нему они навели справки, поймав след Джихуна. Когда Юнги заявился в центральное казино, где несколько лет назначил его руководителем, он совсем не ожидал встретить там Чимина.       Чимина, который будет спасаться от Джихуна.       Выходя из машины, Юнги с силой толкает дверь, вновь вспоминая наглое лицо человека, которому доверял его отец и которому доверился он сам. Чёрный Роллс-Ройс среди невзрачных оранжево-кирпичных и серо-бетонных зданий казался слишком ярким. Двое людей в мешковатых толстовках и потёртых спортивных штанах подходят к Мидасу и кивают.       Люди Ичона. Значит он тоже здесь.       Юнги кивает им в ответ и скрывается в дверном проёме. Ему никогда не нравилось это место. Слишком крутая лестница вела довольно глубоко под землю. Там, где не будут услышаны крики о помощи и последние болезненные стоны.       Света практически не было, как и каких-либо звуков. Со стороны это просто был большой погреб подле местного магазина фруктов и овощей, но на деле... это было одно из тех мест, где клан Мин решал все свои грязные дела.       К счастью, Мидас довольно редко посещал этот погреб. Но в этот раз просто не мог свалить свою работу на Хосока и других подчинённых. Ущерб был слишком серьёзным.       Когда Юнги спускался сюда же неделю назад, он ожидал, что покончит с этим делом раз и навсегда. Думал, что разберётся с этим за пару дней и в качестве извинения перед Ли Джэ Хва отдаст сумму в три раз больше, чем Джихун заплатил за то помещение. Но, на удивление, ничего не помогло. Единственное, что удалось вытянуть из мужчины это то, что он действовал не один и не по собственной инициативе. Есть кто-то, кто его купил.       Сегодняшней целью было выяснить, кто.       Переступая ещё один порог, Мин кивает ещё пятерым молодым людям, которые уважительно кланяются ему, и проходит дальше по узкому коридору. Света было не слишком много, но глаза быстро адаптируются. В подвале было прохладно и, находясь здесь после душной улицы, Юнги даже ощущает некое облегчение.       — Хён. – слышится звонкий голос Хосока, который заставляет отбросить все мысли в сторону. Он был во всём чёрном, но Юнги знал, что скоро Чону придётся надеть специальный пластиковый костюм, который не позволит испачкать одежду.       Встретившись с ним глазами, Мидас невольно возвращается к их телефонному разговору и хмурится. Рядом стоящий Ичон оглядывает его и довольно улыбается. Юнги вовсе не разделяет его позитивного настроения, поэтому ничего не произносит и подходит к одной из дверей, игнорируя здоровающихся подчинённых.       Металлическая дверь с ужасающим скрипом открывается, запуская полоску слабого света в кромешную темноту комнаты. Юнги и ещё трое человек проходят в холодное помещение, после чего дверь отрезает их от света и утренней жары. Хосок щёлкает выключателем и тьма рассеивается жёлтым тускловатым лучом двух ламп.       — Ну, здравствуй, Мидас. – слышится насмешливый голос мужчины. Он, сгорбленный и уставший, сидел на железном стуле, вкрученном в пол в самом центре небольшой комнаты. Юнги резко впускает в лёгкие густой дымный запах и едва ли не давится от крепости табака. Взяв стоящий в углу комнаты стул, он садится напротив Джихуна, который поднимает разбитое лицо и с наглым видом заглядывает ему в глаза. – Ты прямиком с бала? Мило выглядишь.       Мин игнорирует издёвку и складывает локти на спинку стула. Он, нагибаясь к скрюченному мужчине, склоняет голову на бок и рассматривает ткань его одежды, сплошь покрытую пятнами крови.       — Может, ты вспомнил что-нибудь ценное для меня, Джихун-щи? – спокойно интересуется Юнги, наблюдая за бегающим взглядом мужчины. Тот, глянув на двух альф, оставшихся у входа, вернулся к Хосоку, что стоял за спиной Мина у стены. Было ясно, даже не ориентируясь на феромон, что глава казино чрезмерно нервничал и старался понять, чего ожидать.       Для Юнги, ответ на этот немой вопрос был слишком простым.       — Ты оставил своего Бона Дэа, чтобы встретиться со мной? Сколько сейчас времени? Предположу, что часа два ночи. Красиво ты расставляешь приоритеты, Юнги. Свадьбу тоже с работой играть будешь? – хохочет Сон, что абсолютно не вязалось с его подрагивающим голосом и судорожным подёргиванием плеч и головы. Он храбрился, но Юнги видел невооружённым глазом, что это было напускное. Такое поведение, к сожалению, раздражало лишь сильнее.       Мидас сам не замечает за собой, как стискивает зубы, втягивая в лёгкие запах чужого резкого феромона, перемешанного с кровью. Он отмечает, как завёлся только лишь при одном упоминании омеги, по довольной изломанной улыбке Джихуна. Перед глазами тут же появляется мирно спящий Чимин, который жался к его груди сегодня утром. Стоило переключиться.       Он быстро берёт себя в руки и подавляет бушующие внутри эмоции, не желая показывать слабости.       — Хосок, научи нашего дорогого гостя манерам. – холодно произносит Юнги, поднимаясь со стула, чтобы отойти обратно к стене. Стоило максимально освободить пространство для Хосока и не мешать ему работать. Джихун сразу же засуетился на месте, в тщетной попытке избежать очередной встречи с инструментами Тени. Он слышит щелчок – это Чон одновременно поднял обе защёлки со своего саквояжа– и содрогается всем телом.       Мидас чувствовал, что скоро они расколют этот прогнивший до самой середины пекан. Но сначала нужно было расправиться с оболочкой, правильно надавить щипцами, чтобы треснула неподатливая скорлупа.       В комнате повисает молчание, которое позволяет услышать нервное сбивающееся дыхание Джихуна и мерные приготовления Хосока. Неделю назад с Соном разговаривали только с помощью кулаков, ведь тот тщетно пытался очистить своё насквозь пропитанное грязью и гнилью имя.       Юнги невольно напрягает плечи, стоит в голове возникнуть мыслям о столкновении его кулака с сморщенной щекой мужчины. Ему редко приходилось лично марать руки в чьей-то крови, но после увиденного в казино, и услышанных пустых оправданий о предательстве клана, Мидас просто не мог сдерживать себя. Помнит, что бил до тех пор, пока не лопнула чужая кожа, пуская кровь.       Он толком не следит ни за тем, как Хосок надевает костюм, полностью скрывающий его руки, тело и ноги, ни как тот выбирает один из инструментов. Далее слышится визг Джихуна – это Хосок мягкой поступью по бетонному полу оказывается рядом с ним. Ткань и без того изодранных брюк с оглушающим треском рвётся под силой Чона, оголяя голени сидящего альфы. Ноги были прижаты к ножкам стула железными плашками, что плотно прилегали к коже и из-за частых телодвижений мужчины натирали.       Юнги видел, что брат будто бы специально тянет время, заставляя Сона трястись от страха при виде острого лезвия ампутационного скальпеля. Он даже подносит инструмент к напряжённым мышцам, видимо, касаясь холодной хирургической сталью кожи, но в последний момент отдёргивает руку.       Мидас выуживает из кармана портсигар и подцепляет оттуда сигарету. Такие театральные выходки могли продолжаться долго, но, обычно, подобного рода запугивания и игры с и без того нестабильным состоянием человека, помогали ему расколоться и выдать всю подноготную. Пока Хосок снова роется уже в сумке – видимо, в поисках чего-то покрупнее скальпеля – Юнги одалживает у одного из подчинённых зажигалку и, быстро чиркнув ею, возвращает обратно. Затягиваясь, он наблюдает, как брат невысоко подкидывает в руке молоток, который ему не слишком уж приглянулся, судя по виду. Поэтому секундой позже он вытаскивает кувалду.       Взвесив её в руке и оставшись довольным своим выбором, Хосок возвращается к Джихуну, лицо которого даже в этом противном жёлтом свете было бледным, как скатерть.       — Последний шанс, Джихун-щи? – совершенно обыденным голосом тянет Чон, поглядывая на своё оружие, а затем переводя взгляд на альфу перед собой. Он даже опускается на уровень лица, заставляя вжаться в спинку железного кресла. – Ну, что ж. На нет и суда нет.       Чон отстраняется и чуть отходит назад для того, чтобы, резко замахнувшись, опустить кувалду прямиком на пальцы ступни Джихуна. Юнги слышал треск сразу нескольких костей разом, вероятно, бойка пришлась не только на фаланги, но и раздробила плюсны. Выпуская дым изо рта, он едва удерживает себя от того, чтобы закрыть глаза или уши – не хотелось видеть искажённое лицо и слышать истошный крик человека, который раньше был очень близок его отцу.       Было странно сидеть здесь и пытать одного из приближённых Мин Воншика, но, если бы Юнги этого не сделал, отец перевернулся бы в своём гробу.       Хосок не медлит и, чуть сместившись, опускает кувалду и на вторую оголённую стопу, вызывая новую волну крика.       — Может, всё-таки чем-нибудь поделишься? – интересуется он, вновь опускаясь на уровень глаз Джихуна, который всё ещё жмурился и стонал от боли. Чон выжидает пару мгновений, пожимает плечами, не дождавшись ответа, и снова замахивается, но в этот раз, видимо, собираясь проломить коленную чашечку.       — Я всё скажу! Я расскажу!! – орёт Сон и дёргается на своём месте, вероятно, не понимая, что так приносит себе ещё больше адской боли. Хосок вовремя задерживает кувалду на весу и отстраняет инструмент от чужой ноги. Чон отходит в сторону и с тяжестью опускает кувалду на пол. Мидас не знал, сколько она весит, но предполагал, что не менее семи килограмм. Сейчас это было уже неважно.       — Я внимательно слушаю, Джихун-щи. – спокойно произносит Юнги и оборачивается к двоим подчинённым. – Ичона позовите сюда. – один из них, ничего не произнося, выходит из помещения, на пару секунд пуская холодный свет из коридора внутрь. Ичон не заставляет себя долго ждать и минутой позже перешагивает порог комнаты. Требовалось, чтобы и он выслушал то, что собирается поведать им Сон и начал работать уже сейчас. – Можешь начинать.       — Человек Ли предложил мне купить его квартиру! Это была законно подписанная сделка. Тем более, я купил её в личное пользование, а не для работы! — Ложь. Хосок, нашему гостю не хватило. – холодно отрезает Юнги и слегка разворачивает голову к брату, тем самым подав знак действовать вновь. Тот с тяжёлым вздохом, снова обхватывает ладонью рукоять кувалды и отстраняет её от стены.       — Но это правда! Он представился как Хоам. Он продал мне её за бесценок! – Мидас качает головой.       — Я знаю, кто продал тебе эту квартиру, и его зовут совсем по-другому. Когда ты перестанешь лгать? – тем временем Хосок подбирается ближе и обходит мужчину по кругу, наклоняясь к его лицу со спины, пытаясь спровоцировать новую волну страха.       — Мы заключили сделку на имена наших подчинённых! Тебе ли не знать, на кого записана квартира! Думаешь, что таким людям, как мы, нужно лишнее внимание от таких, как ты?! И это хвалённый Мидас! Не смог сложить два и два. – нервно огрызается мужчина, за что получает кулаком в лицо от Хосока, продолжающего ходить вокруг.       — Что он попросил ещё, помимо денег? – спрашивает Мидас, бросив истлевшую сигарету на пол, и поднимается со своего места, изъявляя желание дослушать версию Джихуна до конца. Раз он купил пятикомнатную квартиру единоразовым платежом за «бесценок», то у него обязаны были потребовать что-то взамен. Юнги передвигает стул поближе и вновь садится напротив мужчины, который снова будто проглотил язык. Это злило. Хосок закидывает кувалду на плечо и присаживается рядом, согнув колени. – Я жду.       — Информацию! Попросил информацию о тебе! – после удара по лицу, тот стал шепелявить, что подсказывало Мину о том, что брат выбил ему пару зубов. После ответа Мидас усмехается и наклоняется поближе, поставив локти на колени.       — И что такого ты можешь рассказать им обо мне? – Юнги максимально отстранил от себя человека, который не входил в круг приближённых, поэтому сам факт того, что кто-то рассчитывал использовать подобный источник, надеясь на достоверную информацию, смешил.       — Я рассказал о связи с китайцами, о том, сколько у тебя обычно берёт этот Лунь Сян. Какими наркотиками торгуешь и что покупаешь у других сам. Кто тебя информирует и кто твоя действующая сила. – это вызывает новую ехидную усмешку у Мидаса и у Хосока, который, наконец, поднимается на ноги. Если так подумать, то настолько базовые вещи и так известны тем, кто хоть немного варится в их котле. Не страшно, что Джихун рассказал кому-то сколько веществ клан Мин перепродаёт в год.       — Мне нужны контакты Хоама и всё, что ты о нём знаешь. – голос Юнги спокойный, несмотря на то, что полученная информация никак не могла улечься в голове. Этот человек, являясь, по словам Джихуна, частью клана Ли, перешагнул через установленные правила, как и сам глава казино. Эта сделка не могла быть легальной по одной простой причине – Мидас обязался не иметь никакого отношения к району Чуннангу, как и Джэ Хва к Согу. Неважно, с какой целью была куплена собственность – это нарушает правила и может повлечь за собой неприятные последствия. А район Согу в Инчхоне был всё ещё очень важен для клана Мин, как и само партнёрство с другой Кангпхэ.       Но для чего этому человеку нужна информация о Мин Юнги и деятельности клана?       — Мы встречались две недели назад в Тобонгу в ресторане Ханусо. Договорились обо всём, и больше ни разу не виделись. У меня даже нет его номера и я не знаю, где он может быть сейчас. – произносит Джихун, дрожащими губами. Видимо, страх стал потихоньку улетучиваться, уступив боли первое место. Просто отлично, что Чон в итоге выбрал кувалду. Нельзя было допустить, чтобы Сон умер от потери крови.       Юнги молчит, пытаясь взвесить полученную информацию, а Хосок, ходивший всё это время взад и вперёд позади сидящего альфы, возвращается и наклоняется.       — А если получше подумать? Как он с тобой связался? Ты сам вышел на него? Его отличительные приметы? Как он выглядел? Машина, на которой приехал? Всё, что связано с ним. – Мидас медленно переводит взгляд на Джихуна и приблизившееся к нему лицо Хосока, который в этот момент широко улыбнулся. Иногда он и правда мог быть ужасающим. Такие полярности и быстрые переходы брата от жизнерадостного настроения к абсолютной жестокости пугали и его самого.       — Э... Н-ну, машина... Кажется, чёрный Хёндай. Я не помню ни модель, ни номер. Мы виделись буквально пятнадцать минут, и он ушёл раньше! Всё, что я увидел в окно с четвёртого этажа ресторана – это то, что она чёрная! – кричит он прямо в лицо Хосока, иногда поглядывая на сосредоточенное лицо Юнги и медленно подходящего Ичона, который не издал ни звука с момента своего появления здесь. – Он сам вышел на меня через одного из моих сотрудников! Кан подошёл ко мне в казино и сообщил, что некто хочет предложить очень выгодную сделку.       Юнги наблюдает, как Чан что-то фиксирует в телефоне со слов Джихуна и внимательно смотрит, будто пытаясь найти подвох.       — Отличительные черты? Нос кривой, голос писклявый или хромает? Ты хоть что-нибудь рассмотрел вообще?! – тем временем давит Чон, также повышая голос, что заставляет Джихуна в ужасе отпрянуть и опустить лицо. Хосок старался выжать максимум полезной информации, угрожая лишь одним своим видом. Все и без того знали, на какие изощрения он может пойти лишь бы получить желаемое. Повисает молчание, которое прерывал лишь нетерпеливый стук пальцев Хосока по металлическому подлокотнику.       — Мне кажется, у него была татуировка на шее, может, начиналась на позвоночнике. То ли какие-то щупальца, то ли лепестки. Я не увидел! Он был в закрытой одежде. – медленно произносит Сон, кажется, задумавшись над прошедшей встречей. Юнги видит краем глаза, что Ичон быстро фиксирует новые подробности. – Он точно кореец, но, будто, основную часть жизни провёл в Японии. По говору было слышно. Он был в маске, а глаза – ничем не примечательные, обычные. Такие же, как у всех. Он довольно молодой, наверное, примерно одного возраста с вами. Это всё, я клянусь. Я больше ничего не знаю.       — Уверен? – подаёт голос Хосок, подтягивая кувалду ближе к себе, наполняя комнату противным звуком трения металла о бетон. Это вызывает новую волну напуганного феромона с примесью кислого дыма. Мидас уже открыто корчит лицо, уж очень хотелось выйти на улицу.       — Я правда ничего не знаю больше! Деньги передал мой человек его человеку, на которого вы вышли! – кричит мужчина, пытаясь вырваться из оков, которые плотно стягивали его руки и ноги.       — Отправьте его к нашим врачам, поставьте охрану. Ичон, ты знаешь, что делать. Я жду звонка. Хосок, переодевайся. У нас ещё есть дела. – Юнги поднимается со своего места и подходит к двери из комнаты. Двое подчинённых расступаются перед ним, чуть склонив головы. Мидас останавливается и оборачивается, поймав взгляд Сона своим. – И ещё, Джихун-щи, если я узнаю, что всё сказанное тобой только что – ложь... Думаю, ты знаешь, что будет.       — Я не подведу, Мидас! – склоняется мужчина, показывая свою честность и верность. Мин этому только усмехается. Чем ближе человек к преклонному возрасту, тем наивнее и глупее он выглядит. Особенно, когда ведёт себя, словно провинившийся ребёнок.       — Ты уже подвёл меня, а значит и моего отца. Подумай об этом на досуге. – Юнги не дожидается, пока Хосок уберёт инструменты и свою экипировку в сумку, и выходит сначала в коридор, а потом медленно поднимается на улицу, возвращаясь в машину.       Людей в Сеуле на чёрной Хёндай было слишком много, как и людей, которые могли иметь татуировки на спине и шее.       Мидас вздыхает и надеется добиться какой-нибудь информации от Ичона, который уже должен отправиться в ресторан Ханусо вместе со своими людьми, и хоть что-то от Намджуна.       Юнги достаёт телефон из внутреннего кармана пиджака. Мысли тут же обращаются к Чимину, который, вероятно, написал ему что-то. Время было половина одиннадцатого, в обед Мин уже должен быть у Сохи дома. Чимин: доброе утро спасибо за вечер и завтрак в постель я уже дома       Последнее сообщение было отправлено совсем недавно. Юнги невольно возвращается мыслями к тому, что сказал ему по телефону Хосок. Он сам ещё не видел ни одной подобной статьи, но, судя по словам брата – это было гораздо громче, чем шумиха вокруг нового альбома какой-нибудь группы.

Вы:

Я был рад видеть тебя

Всё в порядке?

      Ответ Чимина не заставляет себя долго ждать. Омега практически сразу заходит в сеть и быстро печатает. Чимин: да, всё хорошо

Вы:

Я немного позже напишу тебе

Нам нужно кое-что обсудить

      Юнги убирает телефон, и в этот момент Хосок подходит к машине, сначала огибая её, чтобы отправить сумку и ящик в багажник.       — Ты можешь доехать сегодня до Джуна? Кажется, что я надолго задержусь у Сохи. Мне нужно ещё кое-что сделать после, поэтому – наведи справки. – произносит Мидас, как только тот опускается на переднее пассажирское сиденье. Хосок понимающе кивает, молча соглашаясь со словами.       — Передавай тогда Сохи привет от меня. Скажи, что я тоже на днях загляну к ней. – Юнги только кивает в ответ и выруливает с парковки. Намджун обитал не слишком далеко, поэтому, подбросив брата к нему, Мин направляется к жене Джихуна. Он слишком давно её не видел, хотя обычно старался заезжать хотя бы раз в месяц.       Сохи была близкой подругой его матери и очень хорошей женщиной. Какое-то время она даже присматривала за ним, вместо няни. Тогда Юнги был ещё слишком маленький, поэтому мало чего помнит из тех дней, но кое-что прокручивает в голове каждый раз, ностальгируя на досуге.       Дом, где и живёт Сохи вместе с мужем, находится на окраине города в элитном коттеджном посёлке. Припарковав машину на территории, Юнги выходит на улицу, захватив с собой подарочный пакет. Проходя мимо он кивает встречающему его бете-охраннику и проходит внутрь коттеджа.       Сохи, как обычно, встречает его в прихожей, прижимаясь плечом к дверному косяку. В свои пятьдесят девять она выглядела практически в два раза младше и Юнги всё ещё не понимал, как ей это удаётся. Волосы, прикрывающие ключицы, ямочки, возникающие от мягкой широкой улыбки, добрые глаза, способные считать настроение за пару мгновений. Сохи всегда любила следить за веяниями моды и старалась, по возможности, следовать им. Иногда Мин задумывался о том, что она – добрая, хозяйственная и красивая женщина нашла в таком, как Джихун. В связи с последними событиями, Юнги мог прямо сказать: они, словно красавица и чудовище.       Мидас даже не успевает снять обувь, только переступив порог прихожей, как женщина прижимает его голову к своему маленькому плечу, заставляя сильно склониться.       — Здравствуй, аджумма. – произносит мужчина и, едва касаясь, проводит ладонью по её спине, чувствуя, как тонкие пальцы ласково приглаживают длинные волосы. Иногда, чувствуя её касания, Юнги задумывался о нежности рук своей матери, которые всё ещё помнил слишком хорошо.       — Я очень рада видеть тебя, Юнги. – Сохи слегка приподнимает и смиряет его лицо внимательным взглядом, а потом осекается и вовсе отстраняется. – Проходи, дорогой. Я ждала тебя, подготовила всё. Кушать хочешь?       Мин практически был готов отказаться, но желудок предательски заурчал, выдавая его с головой. Сохи улыбается и, как только тот разулся, приглашает его в столовую. Он же оставляет пакетик в прихожей и направляется за женщиной.       Омега, как и говорила, полностью накрыла стол, приготовив гораздо больше, чем могли съесть два человека за один раз. Юнги слишком привык к такой гостеприимности, что даже не удивился такому приёму.       — Я слышу, что у тебя, наконец-то, кто-то есть. На тебе отчётливый запах омеги и, я буквально перед твоим приходом, наткнулась на фотографии тебя с каким-то молодым человеком. Очень красивый мальчик. – с мягкой улыбкой произносит Сохи, аккуратно отрезая ножиком кусочек мяса и, подцепив его вилкой, отправляет в рот.       Юнги ничего не произносит , но смотрит в счастливые глаза женщины. Она обращает на него всё своё внимание и откладывает столовые приборы в сторону, придвигаясь чуть ближе, всем видом показывая, что собирается сказать что-то очень важное.       — Доён бы гордилась тобой. И Воншик. Ты прекрасный сын своих родителей и очень напоминаешь мне их обоих. – говорит она, положив ладонь на расслабленные пальцы Мидаса, покоившиеся на столе. Сохи редко говорила с ним о матери, а о том, что госпожа Мин могла бы им гордиться... и подавно. – Я всегда говорю тебе, что ты точная копия своей мамы.       — Нечем гордиться, аджумма. – произносит Юнги, тоже убирая вилку на салфетку. – Лучше расскажи, как ты поживаешь? Прошлый месяц был слишком насыщенным, у меня не вышло заехать.       — Почему это нечем? Посмотри сколько ты делаешь всего для клана. Воншик, в отличие от тебя, не вёл ещё белый бизнес. Ты же успеваешь всё. Разве это не достойно уважения и гордости? К тому же мальчика себе нашёл. Ещё и семью построишь. Всё у тебя наладится, дорогой. Я переживаю за тебя, как за родного сына и хочу, чтобы ты был счастлив. – наперекор произносит она, сжимая руку Юнги своей маленькой и мягко поглаживая. – И я очень горжусь тобой. Ты вырос очень сильным и красивым мужчиной.       Мидас не перечит и просто кивает её словам, не желая расстраивать женщину, рука которой продолжала согревать тыльную сторону его ладони, будто успокаивая. Сохи мягко улыбается, убирает пальцы и призывает вернуться к еде. Юнги снова берёт вилку и продолжает трапезу.       — Как там Хосок? Он уже оправился от расставания с тем задохликом, который его бросил? – интересуется Сохи, поднимая на него свои большие глаза, как только расправилась с ужином. Юнги быстро запивает еду чаем и медленно, кивает:       — Я рад, что он не переживал очень долго. Хосок сам быстро понял, что если бы его любили, то оставили хотя бы более вежливо, чем в итоге случилось. У него всё хорошо. Он влюблён, цветёт и пахнет. Привет тебе передавал, обещал на днях приехать, сейчас я отправил его по делам. – произносит мужчина, усмехаясь. Когда Хосок рассказал ему о Тэхёне, который является другом Чимина, Мидас, мягко говоря, был удивлён, но одновременно рад, что брат смог переступить через не сложившиеся отношения и продолжить привычную жизнь.       — Ну слава богу. Я счастлива, что у вас появились пары, дорогие. Ты мне лучше расскажи: давно познакомились? Ты и твой мальчик. И насколько всё серьёзно? Я хочу узнать больше, пойдём в гостиную? – говорит женщина, поднимаясь со своего места. Юнги кивает, но сначала собирает всю посуду и помещает в посудомоечную машинку, включая её.       Ей он мог доверить даже такую сокровенную информацию об отношениях. Сохи каждый раз ждала, пока Юнги и Хосок приедут к ней с новыми вестями и будут рассказывать что-то о себе. Для неё они оба были, словно воспитанники, которых она пригрела под своим крылом.       Они с мужем не имели детей, но Сохи, по её же словам, было достаточно знать, что где-то в Сеуле живут и работают Юнги и Хосок, которые помнят о ней и точно приедут в гости.       — Мы познакомились около четырёх месяцев назад. Случайно. – начинает Юнги, как только они пришли в просторную гостиную, наполненную различными цветами. Альфа, бегло осмотрев помещение, отмечает, что тут сделали перестановку.       Сохи улыбается его словам и кивком побуждает продолжать.       — Он заинтересовал меня с первой встречи, но я не думал, что судьба ещё сведёт нас. По итогу, мне показалось, что я тоже ему немного приглянулся. Поэтому я решил проверить его. Намджун не дал ничего подозрительного. – уголки улыбки Сохи чуть приподнимаются, но она не перебивает его и кивает. – Мы ещё толком ничего не обговорили, но, я надеюсь, сделаем это в ближайшем будущем.       — Юнги-я, это просто замечательно. Главное, не закрывайся от него. Если он не уверен, но ты видишь, что больше склонен к тому, чтобы согласиться быть с тобой, покажи ему поступками, что он нравится тебе. И подкрепи словами. Как его зовут? В статье писали, что Чимин. – мужчина просто кивает на советы, пускай это и выглядит несколько отстранённого и холодно. Сохи, напротив, сияет ещё ярче, открывая взгляду мимические морщинки.       — Чимин. – подтверждает он, едва ли преодолевая желание схватить телефон и просмотреть все дурацкие статьи, которые были выпущены с использованием их фотографии.       — Я надеюсь, ты планируешь познакомить меня с ним? – Мидас не сдерживает лёгкую улыбку, которую вызвала такая инициативность женщины.       — Я бы очень хотел. Но ты совсем ничего не говоришь о себе, аджумма. Расскажи и ты мне что-нибудь. – и Сохи, наконец-то, рассказывает о том, как проводит дни. О том, что уже виделась на неделе со своими знакомыми и ходила в спа. О том, что досмотрела новый сериал и забежала в книжный. Что посадила новое дерево в садике и подстригла кусты по новой схеме.       Юнги улыбается тому, насколько разнообразные у неё хобби и как она счастливо о них рассказывает. Но в душе он не понимает, как теперь рассказать ей о Джихуне.       — Ты притих. Устал? – ласково спрашивает Сохи, пересаживаясь из кресла напротив к Юнги на диван. Он тут же опускает голову, чувствуя себя неловко, поскольку проявил неуважение к беседе с ней, которое она заметила.       — Аджумма, прости. Я не устал, просто... есть кое-какая новость. Я не знаю, как тебе преподнести её. – он старается аккуратно подвести разговор к этой уж слишком неприятной теме. Сохи разворачивается к нему корпусом и чуть улыбается, только Юнги не понимает почему.       — Говори, дорогой. Всё в порядке. – это заставляет осечься и поджать губы, словно он был провинившимся маленьким мальчиком. Мидас даже не думал, что будет так тяжело говорить о проступках её мужа, который является предателем.       — Дело в том, что Джихун-щи предал нас. Он во всём сознался. – мужчина видел, как быстро сменилось выражение лица Сохи с ласковой улыбки до осунувшегося страха. Он не решается продолжать и пускаться в объяснения того, как это произошло. Но женщина подбадривает его сама:       — Что он натворил? Не смягчай правду, Юнги. Я хочу знать всё. – эти слова заставляют сердце сжаться, но выполнить просьбу. Поэтому Мидас рассказывает ей всё с самого начала с поездки в Китай до того, как он приехал в казино. Рассказывает и о допросе, но скользь, не желая давать никакой конкретики о нарытой информации.       Сохи, не скрывая того, плакала и даже не утирала слёзы, которые стремительно капали на домашнюю футболку и штаны. Казалось, за несколько минут её лицо стало приобретать морщинки, которые выдавали истинный возраст.       Джихун не достоин её. Юнги давно говорил это себе, но теперь убедился точно. Даже после такого, она выразила желание приехать к нему в больницу и привезти какие-то вещи. После того, как узнала, что её муж приставал к другому омеге.       — Давай я сам передам ему, хорошо? Тебе нужно отдохнуть, я принёс ужасные новости в этот раз. Прости меня. – произносит мужчина, погладив ладонью её худые руки, сложенные на коленях. Слёзы всё ещё стекали по бледным щекам, прочерчивая мокрые дорожки к подбородку.       Сохи на несколько мгновений крепко обнимает его, а затем отстраняется, судорожно приглаживая немного растрёпанные прядки волос.       — Спасибо, что честен со мной, Юнги. – женщина быстро утирает слёзы с щёк и старается улыбнуться, чувствуя чужое беспокойство за её сломленное состояние. – Всё хорошо. Он заслужил своими проступками то, что в итоге получил. Ни Воншик, ни ты никогда не ущемляли его. Он плюнул нам всем в душу... Мне жаль, что он доставил столько проблем... Я не знала...       — Аджумма, пожалуйста. Здесь нет твоей вины. Тебе нужно отдохнуть, поэтому я пойду. Напиши мне завтра о своём самочувствии, хорошо? – Юнги медленно поднимается и обходит диван. – Пожалуйста, отдыхай.       Сохи выходит следом в прихожую и наблюдает, как альфа натягивает кроссовки. Она снова старается приподнять уголки губ, и в этот раз у неё получилось сделать это более естественно. Юнги сам наклоняется к ней и обнимает, чувствуя мягкие поглаживания рук по плечам.       — Я постараюсь отдохнуть, но только, если ты пообещаешь познакомить меня со своей парой. – мужчина и сам чуть улыбается, когда она медленно отстраняется и с надеждой заглядывает в глаза. Казалось, она старалась отвести его и своё внимание к более приятной теме, поэтому Юнги не противится и поддаётся.       — Хорошо. Я обещаю и поговорю с ним. Не уверен, что это случится в ближайшее время, но я предупрежу тебя заранее. – это вызывает довольную улыбку у Сохи и Юнги надеется, что она действительно подлинная. Женщина провожает его до ворот и смотрит в след, даже когда он уже выезжает за территорию.       Мин надеется, что больше никогда не приедет к Сохи с плохой новостью.       Выруливая на шоссе, он тихо выдыхает и вспоминает, что ему предстоит откровенный разговор с Чимином, который должен расставить все точки.