Outcasts

      Чимин, покидая клуб, чувствовал себя окрылённым, хотя тело бесконечно устало, просилось в душ и сразу в кровать. На улице уже за полночь, но такси поймать не составило труда.       Такая эмоциональная и физическая подпитка была ему необходима. Слышать и чувствовать, что ты кого-то притягиваешь — невероятно. Особенно, если это альфа. Ну, а когда этот альфа просил у него номер, не желая потерять контакт, потому что заинтересовался — это действительно вселило уверенность в собственной привлекательности.       Раньше он был под слишком сильной опекой родителей, которые контролировали каждое движение. Они выбирали ему друзей, зачастую ими были детишки приятелей их семьи. Неважно, интересно было с ними или нет. Хотели ли они дружить друг с другом или нет. Они выбирали ему школу. Решили за него на какие дополнительные занятия и кружки ходить, выбрали причёску, одежду…       Это всё ещё сильно давило, когда Пак мысленно возвращался в эти неприятные воспоминания. Было невозможно представить, что с ним случилось, если бы он не принял решение уйти из дома навсегда.       — Пак Чимин, сколько ты будешь ходить по дому, как оборванец? — часто говорила ему мать, когда он надевал свободную растянутую футболку и шорты.       По правилам требовалось даже дома ходить в отличной одежде, которая в семье с низким достатком считалась предметом роскоши. Чимин совсем не понимал для чего ему укладывать волосы после душа, если он не собирался никуда идти. Ему бесконечно надоедало одеваться к ужину, бесило, что почти каждую неделю у них бывали гости, с которыми родители вели светские беседы.       Его одноклассники тоже были бесконечно богаты и могли не работать ни дня в своей жизни, но иметь всё то, что душе и не снилось. Но их родители не были настолько строги к внешнему виду своих детей. Чимин часто бывал у них в гостях, чтобы выполнить вместе какой-либо доклад. В комнате на столе могли кучей лежать тетради, одежда в гардеробной комнате висела как попало. Но это не слишком волновало их родителей.       Отсюда Пак сделал вывод, что они были любимыми и желанными детьми в своей семье. Не то, что он.       Раздражала помпезность дома Паков. Раздражало отношение к родному сыну. Младшему брату часто что-то сходило с рук, вероятно, потому что наследник. Он — альфа. И с отличием закончил начальную школу, в отличие от Чимина, который не набрал баллов на тесте по курсу профессионального обучения. Был лучшим в кружке по боксу, в отличие от Чимина, который всего лишь с отличием закончил музыкальную школу.       Отец говорил ему, что его сын, пускай и омега, должен быть примером для всех, ведь Пак Чжиу — владелец одной из самых крупных сетей в среде гостиничного бизнеса. Его дети должны быть примером для остальных.       — А на твоих плечах, пока, куда больше ответственности, чем на Мину. Ты сейчас лицо семьи, пока он не вырастет. Ты должен работать, чтобы быть достойным омегой для своего будущего мужа, понимаешь? Даже выйдя замуж, ты будешь иметь к нам прямое отношение, мы всё же не в каменном веке. Трудись усердно и будешь вознаграждён по мере своих усилий. Хороший брак нужно заслужить, — отец повторял это из раза в раз, когда омега приносил домой неудовлетворительные оценки.       — Ты учишься в одной из самых престижных школ страны, ты обязан быть одним из лучших, — наиболее часто произносимая фраза из уст родителей.       Когда Чимин ещё в младшей школе звал домой одноклассников, чтобы просто поиграть с ними в видеоигры, родители потом долго отчитывали его, ведь «дружить нужно с людьми, которые могут дать новые полезные знания и связи, а не дурные привычки». Маленький Пак не понимал этого, потому что они учились всё равно в одной школе, той самой, которую подобрали ему родители. Даже начальная школа была для отпрысков семей, которые имели в кармане деньги. И очень много денег.       Чимин помнил, что в начальной школе они часто ходили в бассейн между занятиями, чтобы отдохнуть. Естественно детей делили на группы омег и альф, чтобы все чувствовали себя максимально комфортно.       Их водили на разные экскурсии, часто собирали в поездки по стране.       Но стоило перейти в среднюю школу, родители ограничили Чимину подобные развлечения, чтобы он был сосредоточен на учёбе. Пока его одноклассники выезжали в другие страны, чтобы познакомиться с менталитетом и узнать много нового, мальчик сидел за учебниками и занимался на дополнительных занятиях с репетиторами.       Из-за таких жёстких рамок, Пак потерял практически все связи с одноклассниками, которых, хоть и с натяжкой, но можно было назвать друзьями. Когда учителя возвращались вместе с детьми с какой-то поездки, и все выходили в школу, Чимин отчаянно пытался снова сдружиться со своими товарищами. С некой неохотой его принимали в компанию, лишь бы только отвязался. Всё равно Пак Чимин редко выходил гулять или посещал какие-то встречи, не касающиеся учёбы.       Ссоры по поводу самостоятельного выбора друзей не закончились и после выпуска из средней школы. Чимин в какой-то момент просто опустил руки и перестал дружить с кем бы то ни было. Ему приходилось поддерживать общение с выбранными родителями друзьями, но часто он просто абстрагировался от пустой болтовни, которую эти самые приятели заливали ему в уши.       Часто эти дети и подростки были слишком напыщенными и высокомерными, они будто пытались кичиться какими-то дорогими безделушками, которые Пака толком и не интересовали. Родители этих отродий, как их мысленно называл Чимин, слишком любили заходить к ним домой на обеды и ужины. Их было не выгнать, ведь присутствовало слишком много вещей, которые они хотели обсудить «со знающими людьми».       А пока взрослые беседовали на важные темы, ему, как старшему ребёнку, требовалось развлекать детей этих самых дорогих гостей. Но обычно Чимин просто делал домашнее задание или помогал брату с английским.       Чем старше он становился, тем больше обязанностей на него возлагали. Уже где-то с его шестнадцатилетия родители стали заговаривать о предстоящем замужестве. Не просто упоминать, само собой разумеющийся факт, а действительно задумываться о хорошем зяте, который был бы не только достоин связи с их семьёй, но и принёс какую-то выгоду. Видимо среди кандидатов тоже ходила молва о выгодном браке, поэтому в гости стало наведываться ещё больше незнакомых людей.       — А есть ли у вашего старшего партнёр на примете? — нередко спрашивали главы семей, пока сидели за длинным столом в обеденной зоне. Мать иногда отвечала очень уклончиво, видимо, эти люди были неподходящими, иногда рассказывала, что пора уже и искать суженого для старшего.       А наедине она показывала ему фотографии гораздо более взрослых молодых людей, чем он сам, будто бы не могла сама определиться, кто из них подходил лучше.       Но есть одна вещь, которую Чимин до сих пор не мог простить родителям — это всяческие попытки изменить его природный запах. Когда феромон омеги стал раскрываться в полной мере, они ужаснулись и побежали по врачам, чтобы хоть как-то исправить данную «патологию» или сбой организма.       До взросления омега пах сладкими ягодными нотами и какой-то сладостью, но после первой течки всё изменилось… запах обрёл немного другой окрас. Теперь при нервном напряжении, волнении и других эмоциях подобного характера, отчётливо проявлялся алкоголь. Пока родители суетились, ругались не только на него, но и друг с другом, в доме семьи Пак стоял практически оглушающий всех запах ликёра, который зачастую не уходил даже в свою ягодную составляющую.       Платные врачи в частных клиниках долго утверждали, что всё нормально с железами и никакой аномалии в этом нет. Но упорная Ли Ёнхи не собиралась опускать руки, поэтому требовала от омегологов и эндокринологов назначать сыну различные таблетки, будь то гормоны или частичные блокаторы запаха.       Каждый день с утра перед едой Чимина контролировали за приёмом лекарств, которые подавляли его необычный феромон, снова выдавая окружающим лишь ягодные нотки.       В семнадцать лет Чимин положил этому всему конец. Последней каплей было то, что родители буквально без его собственного согласия дали добро на помолвку с мужчиной, который был старше него в два раза. Сон Донхун.       Этот альфа часто стал заходить к ним, родители даже пытались оставить их наедине для всяких бесед. Они позвали его на праздник в честь семнадцатилетия Чимина, чем окончательно испортили ему день.       А спустя пару месяцев Донхун встал перед ним на одно колено, стоило юноше вернуться со школы, и просто надел ему кольцо на палец. Донхун долго целовал его руки, пока юношу трясло от страха. Чимин не помнил, что говорили он и родители после этого, поскольку в голове крутилось одно правильное решение — бежать из дома.       Он просто собрал самые нужны вещи в сумку и ушёл. У него никогда не было ограничений в передвижениях в их коттеджном комплексе, и это единственное, за что он серьёзно был благодарен родителям. Зато запрещалось гулять даже рядом с домом, если ему кто-то составлял компанию.              По дороге он выбросил симку из телефона. Первое время просто слонялся по дешёвым общежитиям, за которые отдавал последние карманные деньги.       Естественно, суммы в его кошельке всегда были гораздо больше, чем у детей из обычных семей, но даже такие деньги имели свойство заканчиваться. Только тогда, когда ему не хватило на пять пачек рамёна, которые Чимин ухищрялся растягивать на шесть дней, страшное осознание ударило ему в голову.       Он жил самостоятельно уже два месяца. Без подавителей феромона, без глупых правил и упрёков. Ему совсем не хотелось возвращаться обратно в дом Паков, только потому что он умирал с голода. Родители даже не искали его, потому что были уверены, что он придёт, нагулявшись на улице и распробовав вкус бедной жизни. Только муженьку они, наверняка, наплели о том, что их прилежный сын уехал к дорогой любимой бабушке в Тэджон. Нельзя ведь было упустить такого богатого зятя. А по возвращении его сразу же спихнули бы в руки чужому мужчине, лишь бы не порочить имя семьи.       Омега чувствовал, что именно этим всё и закончится.       В день, когда всё снова переменилось, был сильный дождь. Осенней куртки у Пака не было, так как он убегал из дома почти налегке в тёплый летний вечер. Всё, что попалось под руку, это кофта на замке и любимые джинсы, которые он толком не мог носить в повседневной жизни. От нового дома до ближайшего пхёничжома с более-менее адекватными ценами было не слишком далеко, но, когда при тебе нет хотя бы куртки или зонта — дорога казалась вечностью. Чимин бежал, перепрыгивая через лужи, но это не спасло его от влаги в кроссовках. Волосы липли к лицу, вода стекала по шее за воротник, из-за чего омега дрожал, как листок на ветру. Всё, что ему было нужно — рамён. Живот сводило от дикого желания поесть.       Пока Чимин считал оставшуюся в кошельке мелочь у кассы, чтобы хоть как-то расплатиться за покупку, рядом с ним возник отдалённо знакомый запах.       Ощущение причастности этого человека к собственной жизни крутилось в голове, но, как оно обычно бывает, не складывалось в правильную картинку.       Омега выше него всего на сантиметров пять, если учитывать высокую платформу его кроссовок. Чёрные уложенные волосы красиво обрамляли идеально выточенное лицо и подчёркивали проницательный взгляд. Этот человек из очереди просто приложил карту к терминалу и забрал эти пять пачек к себе в пакет вместе со своими покупками.       Пак был готов возмутиться, ведь абсолютно тоже самое можно найти на полке магазина, но его молча взяли под локоть и утянули из магазина, едва тот успел забрать свои оставшиеся деньги. Чужое чёрное пальто было пропитано сладкой клубникой и слегка щекотало нос белым шоколадом.       — Что за чёрт? Какого... здесь происходит?! — воскликнул он тогда, пока незнакомец крепко держал его под руку и вёл к машине.       Ни единого слова больше не было произнесено, пока они не сели в салон. Что-то будто приковало юношу к месту так, что тот просто сидел на переднем кресле, пока молодой человек обходил машину, чтобы сесть за руль.       Машина явно была не для бедного класса, это напугало Чимина до дрожи всего тела, что, видимо, не укрылось от омеги.       — Вас мои родители послали? Бога ради, я не хочу домой. Серьёзно, выслушайте меня… — быстро затараторил Пак, когда увидел, что человек за водительским сиденьем собирается заговорить.       Но полученная реакция на слова… впечатлила Чимина тогда. Омега закатил глаза и слишком тяжело вздохнул. Будто бы слышал это уже не в первый раз.       — Слушай, зайчик, я не знаю твоих родителей и не знаю тебя, идёт? Но мы можем познакомиться. Меня зовут Джин. Если угодно, то Ким Сокджин, — в это время изящная кисть руки нажала на кнопку, а потом потянулась вправо, чтобы защёлкнуть на кресле Чимина ремень безопасности, и омега снова вернул взгляд на дорогу. Он обхватил руль и вдавил педаль газа в пол, выезжая с парковки.       — Тогда какого хера сейчас было? — ругался Чимин, никак не реагируя на попытки познакомиться. Главное — не попасть обратно домой. Там его как минимум ждали различные наказания в виде ограничений ВСЕГО, что только могло быть, а как максимум замужество. — Боже, серьёзно, мне нельзя домой. Они хотят выдать меня за тридцатилетнего мужика, если он не ещё старше! Вы вообще понимаете?! Остановите машину…       Омега, представившийся Джином, цокнул и действительно ловко запаркавался на обочине в свободной нише. Запах клубники усилился и начал давить, так что юный Пак, в тот день, едва не задохнулся. Этот человек умел неплохо влиять своим феромоном на других.       Доминант. Ну конечно.       Такое поведение было просто возмутительным, и хотя омега всё ещё боялся, он пытался показать, что такое давление ему неприятно, и в ответ усиливал свой феромон.       — Давай ещё раз, малыш. Я не знаю тебя и твоих родителей. Не знаю, о чём ты говоришь. Но я готов помочь тебе избежать встречи с родителями или скорой смерти на одном рамёне, понимаешь? Я — Джин. Как твоё имя? — настойчиво спрашивал молодой человек. Он выглядел слегка раздражённо, но старался взять себя в руки, потому что понимал чужие опасения и то, как выглядела эта его попытка помочь.       Чимин довольно часто вспоминал тот момент. Переломный момент его жизни.       Тогда Джин развернулся к нему полностью и наклонился чуть поближе, чтобы держать зрительный контакт. Сейчас Пак думал, что именно то, что было написано чёрным по белому во взгляде Кима в тот день, стало кредитом доверия для него.       Совсем юный Чимин, который после роскошного дома жил буквально на улицах Сеула, нуждался именно в таком человеке, как Ким Сокджин, который и был ниспослан ему свыше.       И он доверился ему.              — Пак Чимин.       В тот день Джин привёз его к себе домой. Он обещал просто накормить его и, если Чимин изъявит желание, после сразу же вернуть в съёмную комнату. Всю оставшуюся дорогу они молчали. Пак не знал, что стоило говорить, когда он держал в руках последнюю модель телефона, но не имел в кармане денег.       Когда они на лифте приехали на самый последний этаж, Чимин, который будто ни разу не видел роскоши, был так удивлён увиденным, что не сдержал восторженного вздоха. Пентхаус. Кажется, что весь Сеул лежал на ладони. Интерьер был светлым и каким-то по уютному мягким. Веяло приятной атмосферой.       Громкий топот вырвал его из размышлений от увиденного. Джин уже разулся и стягивал с плеч пальто, когда на него налетел подросток. Чимин понял, что он был чуть помладше него самого, что натолкнуло на мысль, что это неродной ребёнок омеги. Хотя… всё могло быть.       — Итак. Чонгук, это — Чимин. Он наш гость. Чимин, это — Чонгук. Можешь считать его моим воспитанником.       Иногда, пропуская бокальчик какого-нибудь коктейля в баре, уже повзрослевший с тех пор Чимин, вспоминал каким загнанным был тогда. Он был удивлён, что полиция не охотилась за ним, что по новостям не звучало его имя. Видимо, его просто решили вычеркнуть из семейного древа и из завещания на наследство.       Пак жил у Сокджина уже пять лет. Он не думал, что продержится у него настолько долго, и на это было много причин и домыслов: во-первых, Чимин ещё какое-то время считал Джина засланным казачком от своих родителей; во-вторых, он всё же думал, что розыск может найти его, где только душе угодно; и в-третьих, он надеялся, что найдёт работу и снова уйдёт снимать себе квартиру. Зарабатывать на жизнь самостоятельно было его мечтой, чтобы перестать зависеть от родителей.       Джин стал ему, да и всем остальным, старшим братом.       Чонгук был найден Кимом самым первым, и по их коротким рассказам, Чимину удалось выстроить логическую цепочку происходящего.       Чонгук сбежал из дома от пьющих родителей и пытался скрываться от патрулей и полиции, где только приходилось.       Перед уходом он без зазрения совести стащил у родителей денег на пропитание, которые планомерно растягивал, покупая пирожки, а единожды в неделю даже позволяя себе рамён.       Как ни странно, он попался в том же магазине, что и сам Чимин. Только вот Чон пытался украсть пару шоколадок, на тот момент деньги практически закончились, а растущий организм альфы требовал регулярной подпитки.       Джин заметил судорожно озирающегося по сторонам подростка, который пытался как можно незаметнее спрятать батончики в карманы.       — Послушай, малыш, давай я куплю тебе эти батончики. Ты можешь взять всё, что хочешь из еды, и я тебе это куплю, — произнёс тогда Джин, тихо подойдя к Гуки, чем сильно его напугал.       По рассказам хёна, Чонгук был таким бледным и худым, что оставить его в этом несчастном супермаркете было просто невозможно.       — Поэтому я взял его к себе, так же, как и тебя, Чимин-а, — Ким довольно спокойно рассказывал об их совместной жизни в первые дни переезда Чимина к ним. Чонгук с энтузиазмом поддакивал и внимательно изучал нового сожителя.       Гораздо позднее Пак узнал о том, насколько хорошо и долго совсем юный Чонгук сопротивлялся Джину. Он признался, что просто очень сильно боялся, что он представитель органов опеки, и его вернут к родителям или ещё хуже — упекут в детский дом.       Омеге всё уже удалось каким-то неведомым образом уговорить этого маленького проказника. В тот день он купил всё то, на что показала маленькая рука мальчика, и это было той самой монеткой в копилку доверия.       Но Чон был умным ребёнком, поэтому не спешил принимать покупки, которые сделали специально для него. Он не ослабил бдительность, потому что одним из немногих дельных советов от родителей было: ничего не говори и не доверяй незнакомым людям.       Чонгук долгое время запирался у себя в комнате, боясь, что Сокджин зайдёт к нему в любое время, когда он уязвим, и убьёт его.       Они жили вместе уже пару лет, поэтому оба уже давно привыкли к друг другу.       Чимин узнал, что был прав, альфа практически его ровесник — их разделяло всего два года. Он был безумно рад общаться с человеком, которого выбрал сам, а не его родители. Чон Чонгук был очень скромным и на лицо выглядел даже младше своего возраста. Но он был искренним, можно даже сказать, не испорченным деньгами, как многие дети, которых знал Пак.       Чимин хоть и рос в довольно большом доме практически всю свою жизнь, за те два месяца жизни в маленькой комнатушке, он совсем отвык от роскоши. И даже от такого обыденного и просто, как свой собственный душ и туалет в квартире.       Маленький Чонгук-и постоянно был рядом, потому что до появления омеги в их доме, ему было одиноко. Особенно, когда Джин закрывался у себя и работал. По его рассказам это бывало довольно надолго, так что, когда Пак согласился остаться насовсем, пятнадцатилетний подросток прыгал от радости чуть ли не до потолка.       Вместе они играли в приставку, в монополию и многие другие игры. Чимин чувствовал себя как никогда хорошо и свободно.       Он словно наконец-то получил желаемое детство, которого его лишили родители.       — Чимин-хёни, ты можешь стать моим родным братом? — спросил юный альфа буквально по прошествии месяца совместного проживания. Они удивительно быстро привязались друг к другу, так что, валяясь рядом на пушистом ковре и смотря на ночник, который проецировал звёздное небо на стены и потолок, Чимин, не кривя душой, ответил:       — Я уже твой брат. А Джин-хён наш старший брат. Мы — семья.