Outcasts

      Растянувшись на кровати после довольно выматывающего рабочего дня, Джин просто смотрел в потолок. Его комната просторная, с высоким потолком. Есть личный душ и большой балкон, поскольку это главная спальня в квартире. Светлые обои без какой-либо интересной текстуры, возможно показались бы обычному человеку скучными и дешёвыми, но такой минимализм помогал сосредоточиться и ничем не выделялся среди других.       Двуспальная кровать, на которой и развалился омега, была измята.       «Снова придётся всё стирать...» — пронеслось в мыслях, когда Джин повернулся на бок и попытался расслабиться. Простынь мокрая, но не только от пота.       Лежать на такой ткани, хоть и дорогой, теперь было неприятно. Так что пришлось подняться, пускай и через силу. Он привык к такому, ведь занимался съёмками уже довольно долгое время.       Комната Джина была буквально оборудована под его деятельность. Он поставил себе шумоизолирующие стены, купил отличную видеокамеру, запасся огромным количеством разной одежды. У него имелись лампы со всевозможными цветами, чтобы можно было создавать различные настроения для атмосферы.       Ким поднял с пола жемчужные бусы розоватого оттенка и кружевную полупрозрачную ночную рубашку из ткани такого же цвета. Он выключил лампу и выдернул провод из розетки. Убрать всё на свои места ещё не было сил. Срочно нужен был прохладный душ.       Джин прошёл в такую же просторную ванную, закрыв за собой дверь. Он скинул рубашку в стиральную машину, туда же отправились носочки с кружевами и точно такое же бельё.       Ему было тридцать два, и он семь лет продвигался по карьере эро-модели. Он уделял съёмкам фотографий и видео пару дней в неделю и выкладывал их на платформу. За такой контент многие люди — не только альфы — готовы были хорошо платить.       Возможно, если бы ему десять лет назад сказали: «Сокджин, на такой работе ты выручишь куда больше денег в месяц, просто выкладывая красивые фотографии со своим телом, чем если будешь полгода, заниматься обучением маленьких детишек в школах», — он бы даже не стал слушать такого человека.       Но теперь всё было иначе.       Он всегда очень любил детей и пойти работать в школу преподавателем было давней мечтой. Но родители не воспринимали такое рвение всерьёз. Они ничего не запрещали своему единственному сыну, потому что считали, что, обзаведясь семьёй, он остепенится.       Джина не настолько интересовал брак, чтобы бросить ради него преподавание. Он собирался найти себе такого партнёра, который будет поддерживать его в этом начинании. Но идеальным партнёром, в его мечтах, был бы такой же преподаватель, который, возможно, читал лекции в университете или просто очень образованный и умный человек. Ему хотелось, чтобы с будущим избранником можно было обсудить не только бытовые дела, но и рассуждать о классике кино, книгах и многом другом.       Сейчас, оглянувшись назад и вспомнив такие откровенно наивные детские мысли и мечты, Сокджин усмехнулся. Какой же он был глупый.       Семья Ким несколько поколений держала ресторанный бизнес, который не только пользовался спросом у посетителей, но и приносил хорошие деньги. В Сеуле было пять отделений, каждое из которых было одним из наиболее посещаемых мест в городе.       Tentazione. Само слово звучало очень вкусно. Оно и немудрено, ведь переводилось как «искушение».       Сеульцам очень нравилась сочная и непривычная кухня Италии. Их заведение посещали очень известные люди, оставляли свои автографы и даже порой рекомендовали ресторан знакомым.       Джин должен был унаследовать ресторанную сеть и поддерживать существование Tentazione вместе со своей будущей парой. Отец часто мечтательно рассказывал ему и папе о том, как будет процветать их ресторан, когда будет переходить дальше по наследству.       Он также любил рассказывать различные истории, которые случались с ним, когда директором ресторана был дедушка Джина, а отец — ребёнком.       Сокджин любил Tentazione. Там всегда приятно пахло лазаньей и ризотто. Горожане вкусно кушали пиццу и разные виды паст, пили вина и общались.       Вспомнив с улыбкой эти времена, Джин тяжело вздохнул. Мысли унесли его из реальности в воспоминания. Теперь перед глазами стоял тот день, когда отец дрожащим голосом сказал, что они разорены.       Тогда младшему Киму было двадцать три, и он заканчивал университет. Родители мало говорили с ним по этому поводу, но, судя из случайно услышанных разговоров, этому поспособствовал какой-то собственник ещё одной ресторанной сети, который изначально хотел выкупить семейный бизнес.       Естественно, ему отказали, и этот подлый человек пошёл на крайние меры. Их задавила налоговая инспекция, взявшаяся из ниоткуда и нашедшая то, чего не было на самом деле.       По решению суда отцу пришлось продать сеть ресторанов, чтобы хоть как-то рассчитаться за долги. Сколько бы он ни пробовал его оспорить, дело отказывались рассматривать снова.       Сокджин помнил, каким отец пришёл после первого рабочего дня на другом месте. Наверное, тогда он был самым несчастным человеком на свете. Дело, которое начали прадедушки Джина, продолжали его дедушка и бабушка… дело, которое так любил его отец…       Всё было разрушено из-за одного человека, которому хватило денег, чтобы подкупить инспекцию и судью.       После окончания университета Джин сразу же разослал своё резюме на различные вакансии, но его приоритетом были частные школы. Теперь считать деньги имело смысл, ведь иногда их могло на что-то не хватить.       Во время обучения он уже стажировался в одной из таких школ для детей, чьи родители имели достаток гораздо выше среднего.       Чтобы устроиться на работу, требовалось написать экзамен, состоящий из довольно большого сочинения за час, собеседования и проведения демонстративного урока. По словам принимающих, Джин справился на отлично, так что его быстро приняли на работу.       Ожидание первого рабочего дня было волнительным и тревожным, одновременно наполненным предвкушением и радостью. Даже сейчас Ким вспоминал эти времена с улыбкой.       Он помнил, как первоклассники сначала тихонько сидели на своих местах, будто пытаясь понять можно ли доверять новому учителю. Помнил реакцию детей на игровую форму обучения, которая не оставила их равнодушными.       В классе было всего десять человек, но Сокджин был счастлив. Безумно счастлив, когда дети стали приносить ему рисунки и разные игрушки, сделанные своими руками дома.       Ему будто бы даже удавалось на некоторое время забыть потерю ресторанного бизнеса, которая подкосила всю семью.       Но всему хорошему, как бы грустно это не звучало, суждено быстро заканчиваться. Всё чаще за семейным ужином, когда Джин вместе с отцом возвращались домой, папа стал заговаривать о теме замужества. В первые несколько раз Джин, ещё не понимая к чему эти речи, отнекивался и пожимал плечами.       — Пап, я только нашёл работу мечты, муж может и подождать! — говорил с улыбкой он и не замечал, как родители мельком переглядывались друг с другом, пока он ел.       Джину совсем не хотелось думать о замужестве, ведь это означало, что в скором времени потребуется строить собственную семью, ждать и воспитывать своих детей. Это вовсе не значило, что он не хотел иметь ребёнка, ему просто было не до этого. Он был к этому не готов.       К тому же теперь, когда нет постоянного дохода от ресторана, родителям требовалась его помощь.       По крайней мере, так думал Джин. Пока в один из дней родители не начали этот разговор снова, уже в более серьёзном тоне. Ранее скрытый намёк теперь был озвучен явно: ему нужно выйти замуж. К тому же за определённого человека.       — Милый Джин-и, если ты уверен, что этот человек тебе не подходит — мы не будем тебя заставлять. Просто пока попробуйте познакомиться друг с другом, пообщаться. Мы очень тебя просим, — голос папы был до краёв наполнен отчаянием. Его глаза были на мокром месте, так что он старался поменьше смотреть на сына.       — Этот молодой человек заинтересовался тобой. Дай ему шанс, Сокджин, — это были единственные слова, которые сказал отец в тот день.       Разум буквально кричал о том, что даже если этот альфа ему совершенно не понравится, просто не будет другого выхода. Было понятно, что этот человек богат. Очень выгодный союз для их семьи. Благодаря этому отец мог попробовать открыть новый ресторан, и Джин понимал это.       Так что на следующий день на ужин к ним в дом был приглашён Чхве Донвон. Вероятно он и правда мог ему подойти, ведь был доминантным альфой с огромным багажом денег за спиной.       Джин знал, насколько ему, как доминантному омеге, будет тяжело найти альфу, который сочетал бы в себе два этих фактора. В мыслях уже не было ничего об образованности и умении поддержать диалог.       Ему нужен был богатый альфа, который поднял бы их семью с колен.       Донвон много говорил о семейном бизнесе и том, какой у семьи Ким красивый сын. Упоминал о переезде из Ульсана и показывал фотографии их загородного дома, который по-прежнему принадлежал семье. Однако, было глупо надеяться, что такой альфа будет подходить под все запрашиваемые рамки.       С самой первой встречи Сокджин понял, что этот молодой человек не богатый. Богаты его родители. Но это был всё ещё очень выгодный брак.       Как только Донвон уехал домой, даже поклонившись родителям и самому Джину, стало понятно, что они встретятся снова. Альфа не подавал признаков морального урода, поэтому показывать свой характер младший Ким не собирался, особенно когда семья была почти в бедственном положении.       На следующий день Донвон пригласил его в ресторан, где они пытались познакомиться поближе. На встрече должна была присутствовать вся семья Чхве, с которой Джину только предстояло познакомиться.       Отец и папа пошли вместе с ним, желая, чтобы сыну не было так некомфортно одному среди незнакомых людей, которых буквально видит впервые.       Из разговора удалось выцепить, что Донвон был на пару лет младше него. Он недавно закончил университет и, по его словам, которые, к слову, были озвучены ни единожды родителями и им самим, очень серьёзен в своих намерениях по отношению к омеге.       У семейства Чхве было двое сыновей, оба альфы, только младшему Чанвону было тринадцать лет, и он ходил в частную школу, которая была одной из рассматриваемых Сокджином для устройства на работу.       Семья Чхве занималась строительным бизнесом. Их целевой аудиторией были чиновники, предприниматели и бизнесмены. Огромные высотки, обставленные люксовой мебелью, загородные дома и виллы были их специализацией.       Что ж, это означало одно — Джин согласится на самый спонтанный брак, какой только можно. Наверняка многие омеги на его месте мечтали бы стать им. Донвон был вполне красивым альфой, у него за спиной были богатые родители, которые могли бы обеспечить десятки таких разорённых семей Ким.       Молодой человек бездумно сыпал комплиментами по поводу превосходной внешности омеги и достижений, которыми, вероятно, его и рекламировали для брака. Не стеснялся при старших упоминать сладкий запах, который, по словам альфы, будоражил внутри кровь. Было неловко выслушивать это, когда рядом сидят представители семей и внимательно вслушиваются в беседу своих детей.       Уши Сокджина горели, хотя слова похвалы не вызывали никакого отклика в сердце. Они просто смущали и к чему-то принуждали, но сколько бы омега не пытался показать своё красноречие, ему не стоило строить из себя что-то.       Мать Донвона восторгалась милыми реакциями Джина и лепетала о его застенчивости, которая безусловно, по её словам, красила любого юного омегу.       В тот день Сокджин рухнул в кровать абсолютно опустошённым. Он уже не мог продолжать убеждать себя в реальности происходящего.       Этот Донвон… закончил университет, но отчего-то Джин думал, что руководство получило не одну взятку, лишь бы отпрыск такой влиятельной семьи не вылетел из учебного заведения.       — Стерпится — слюбится, Джин. Слюбится, это точно, — шептал он самому себе бессонными ночами, пока смотрел на потолок, усеянный звёздами. Отец наклеил их ещё в далёком детстве, когда маленький Сокджин-и пересмотрел фильмов про космос и хотел окружить себя всем, что было связано с этой тематикой.       Окунаясь в воспоминания об этих днях, Джин чувствовал, как по щекам бежали слёзы. Как же всё переменилось с тех пор…       Донвон старался не оставлять омегу без внимания. Альфа часто строчил ему сообщения, иногда совершенно глупые.       Ким и сам не знал, как ему хватило ума и терпения на этот ужасный период. Его пытались заинтересовать, но только отталкивали. Джин упорно давил в себе негативные мысли и уклончиво отвечал на странные вопросы альфы.       Слюбится.       Семья Чхве не раз приглашала Сокджина к себе в огромный особняк на ужины и обеды. Только чем больше проходило времени с момента знакомства с Донвоном, тем реже родители приходили вместе с ним.       Мама Донвона уже с воодушевлением обсуждала их пышную свадьбу, которую хотела бы устроить для такого милого омеги и своего любимого сына. Джин на такие темы только стеснительно улыбался, ведь альфа даже ещё не сделал ему предложение, и кивал.       Следовало догадаться, что раз госпожа Чхве была так уверена в скорой свадьбе и выбирала цвет скатертей для пятидесяти столов в банкетном зале, значит между членами их семей уже всё давно было решено.       Они не сомневались, что Джин примет предложение.       И были правы.       Не то чтобы Киму часто кто-то делал предложение до или после, но просьба Донвона о руке и сердце была самой нелепой вещью, что он сделал. Откровенно говоря, это было ужасно.       Выходить на ужины в дорогие рестораны с различными кухнями мира стало обыденностью за последние три месяца. На этот раз они отправились в греческий ресторан.       Если бы Донвон сделал ему предложение там, это выглядело бы гораздо адекватнее. Но нет.       После этого альфа повёл Сокджина на прогулку к реке Хан. Наверное, самое банальное место, куда только можно повести свою вторую половинку, но Джин не возмущался, по понятным причинам.       Солнце уже давно село, небо приобрело тёмно-синие, почти чёрные оттенки, погружая город в темноту без звёзд. На набережной, как и всегда, было много людей, которые хотели полюбоваться огнями Сеула в такое время. Это была летняя тёплая ночь, которая могла бы принести куда больше удовольствия и счастья, если бы Донвон не встал перед ним на одно колено прямо посреди толпы, которая естественно обратила на них внимание.       Изящную синюю коробочку альфа как-то неуклюже открыл, видимо волновался, и с придыханием в голосе предложил стать его спутником жизни. Заинтересованная толпа выжидающе смотрела на Сокджина и подбадривающе кричала ему, пока он в ступоре пытался осознать всю серьёзность происходящего.       Конечно же он согласился.       Люди кричали, будто были лично знакомы с ними. Они умилялись и поздравляли их, когда Донвон натянул на палец Джина кольцо, восторженно охали, когда над рекой Хан запустили салют, стоило губам молодых людей соприкоснуться.       А Джин чувствовал, что на этом его спокойная жизнь, к которой он уже привык, завершится также быстро, как и началась.       — Прости нас, Джин-и… не такую судьбу мы для тебя с отцом готовили. Прости, мой милый, — шептал папа, когда визажисты и стилисты закончили разбираться с макияжем и причёской Джина в день свадьбы.       Он никогда не забудет сколько слёз вытекло из глаз папы перед тем, как им подали машину. Полное осознание неизбежного нагнало только в этот момент.       Слюбится ли?       Как и обещала госпожа Чхве, помещение для свадьбы пышно украсили, можно было даже сказать вычурно. Повсюду было слишком много цветов, лент и свечей. Тематикой являлся сказочный бал. Даже на входе в зал всё пестрело голубыми и белыми красками. Джин до сих пор не мог понять, с чем ему пришлось столкнуться в тот день. Костюм пришлось подбирать по вкусу матери Донвона, которая мечтала об идеальной свадьбе для своего сына.       Наверное, именно из-за своего внешнего вида Сокджин чувствовал себя гораздо хуже, чем могло бы быть. Светлый костюм на нём будто бы совсем не сидел, хоть его и подшивали по меркам омеги.       Гости, большинство из которых Джин не знал, улыбались и желали молодожёнам счастливой совместной жизни и много здоровых детей. Все они были одеты в такие же вычурные наряды, которые кричали о богатстве тех, кто их носил.       Следовало подойти к каждой приглашённой семье, чтобы они озвучили свои тёплые, хоть и чересчур лестные пожелания. Донвон уже вошёл в роль мужа и защитника своей только что образовавшейся семьи и не отпускал Сокджина от себя ни на шаг. Они ходили вместе под ручку, прижимаясь друг к другу, будто были знакомы минимум лет пять.       Фактически для всех гостей именно так и было. По словам госпожи Чхве нельзя было допустить того, чтобы хоть кто-то узнал о настолько непродолжительных отношениях до свадьбы. Паре пришлось придумать целую историю своего альтернативного знакомства для публики и прессы.       Наличие парочки журналистов раздражало ещё сильнее, чем вся эта наигранность перед гостями. Было отвратительно осознавать, что завтра, а может быть уже сегодня вечером твоё лицо будет на обложке какой-нибудь статьи.       Все национальные корейские традиции настолько сильно не вязались с внешним видом банкетного зала и гостей в целом, что можно было подумать об их инородности на этом мероприятии. Но, видимо, так думал только Сокджин. Гости веселились, наблюдая, как молодожёны пытались поймать финики и каштаны, которые им бросали родители.       Джин не радовался подобным играм даже после пары бокалов вина. Он знал, что после этого они вместе с Донвоном поедут в их общий дом, обустроенный для молодожёнов с нуля. Знал, что сегодня вечером они займутся сексом, который влюблённые именовали бы как «любовь».       Стерпится.       Сокджин пытался убедить себя в этом, даже когда они вдвоём сидели в лимузине, и Донвон без какого-либо стеснения поглаживал внутреннюю сторону его бедра. Альфа был изрядно подвыпившим, от него разило алкоголем и тошнотворным природным запахом табака. Донвон пах не лучше обычного пьянчуги из кабака.       Завтра ночью молодые должны были отправиться в продолжительное свадебное путешествие, которое было распланировано семьёй Чхве на месяц вперёд. Но пока у них имелось свободное время, секс в первую брачную ночь никак нельзя было отложить. Донвон жил в одной из многоэтажек комплекса, который располагался практически у побережья реки Хан. Джин только мог догадываться сколько стоила пятикомнатная квартира в таком доме.       Вещи омеги уже были доставлены сюда и находились в спальне. Сокджин прошёл в ванную комнату, чтобы смыть макияж, ощущавшийся на коже уже довольно неприятно. Ложится под пьяного доминантного альфу не было никакого желания. Страх неприятно скрёб когтями где-то в груди, так что омега не торопился и приводил себя в порядок после нескольких часов празднества. Он заранее не подготавливался для акта, поэтому потратил время ещё и на этого.       Единственное, что радовало, так это то, что Донвон никак не торопил его в приготовлениях, но и испытывать чужое терпение молодой человек не собирался. Так что растянув себя, как можно тщательнее, Сокджин укутался в шёлковый халат, даже не надевая белья, и вышел из комнаты в поисках альфы. Он нашёл его в гостиной, рухнувшим на диван. Чхве довольно громко похрапывал, намекая на то, что в ближайшее время точно не собирался просыпаться.       Страх сменился облегчением, так что омега как можно тише скрылся в своей спальне, переоделся в домашнюю одежду и спрятался под одеяло. До конца расслабиться он не спешил, ведь не было никакой гарантии, что Донвон не проснётся от любого постороннего звука и не решит взять своё.       Это сильно мешало заснуть, но с горем пополам Джин провалился в сон.       Как и планировалось следующей ночью молодожёны отправились в аэропорт, где бизнес-классом они вылетели во Францию. Было удивительно, но альфа не пытался зажать Сокджина ни в отеле, ни где-нибудь ещё. Они просто гуляли по улочкам Парижа, ходили в популярные магазины и кофейни, вкусно кушали и отдыхали.       Диалоги между ними не всегда вязались, но Джин наслаждался даже обычным молчанием. За месяц супруги успели объездить популярные туристические места, не только столицы, но и Марселя, Лиона, Ниццы и Монте-Карло.       Прогуливаясь по улочкам Парижа, Сокджин часто подмечал открытые наряды и красочные макияжи омег, которые вовсе не стеснялись своего внешнего вида и не боялись быть высмеянными. Не только девушки, но и парни-омеги часто носили топики и маечки, открывающие плечи. Они ярче выделяли глаза и губы, при этом выглядя совершенно легко и счастливо.       Корея, которая погрязла в своих стандартах красоты, меркла в сравнении с яркими людьми Европы — Джин был уверен, что таким образом выглядели не только французы. Корейцы же считали такой внешний вид слишком вульгарным и непотребным. О людях, которые носили одежду не подходившую под шаблоны, говорили как о легкомысленных и чересчур доступных.       Ким никогда не приветствовал подобного обращения к людям, но поскольку вырос в Корее, и не мог сравнить с чем-то другим, подсознательно выбирал одежду, подходящую под эталоны.       Возвращаться домой из путешествия не слишком хотелось, ведь новая страна нашла отклик в душе омеги. Несмотря на это, сердце всё же скучало по родителям, очень хотелось с ними увидеться и поделиться впечатлениями от поездки.       Второй месяц в браке был гораздо менее разнообразным, чем первый, по понятным причинам. Несмотря на это, практически каждый вечер молодожёны ужинали в ресторане, иногда с родителями Джина или Донвона.       И на одной из встреч госпожа Чхве подняла тему о детях, которая была слишком неуместной, если вспомнить сколько месяцев знали друг друга супруги и какие отношения между ними поддерживались.       Да они только пытались стать друг для друга друзьями!       — Сынок, Сокджин, вы уже планируете малышей? — этот вопрос заставил буквально подавиться куском стейка. Джин даже попытался запить его несколькими крупными глотками вина под внимательные взгляды родителей своего мужа.       Донвон молчал, поэтому взгляды были обращены исключительно на него. Ким почувствовал себя не в своей тарелке, но всё же собрался с мыслями для ответа.       — Мы ещё не планировали ребёнка, госпожа Чхве…       — Сколько раз я просила называть меня мамой, Сокджин-и! — возмущённо произнесла женщина и чуть нахмурилась. Младший омега чуть поник, сдаваясь. — Мы думали, что вы уже успели зачать…       — К сожалению, это не так, — ещё более тихо произнёс Джин, опустив взгляд в тарелку. Он не смел кушать, пока старшие вели беседу, поэтому единственным способом, как можно было отвлечься — это просто отвести взгляд.       — Не тяните с этим! Хотя бы двойню. В этом мире никогда не предугадаешь, что может случиться. И я хочу, чтобы мои внуки видели меня молодой бабушкой! Думаю, твой папа, Сокджин, тоже хочет быть в хорошей форме для воспитания внуков.       — Мы работаем над этим, мама. Не стоит беспокоиться, — подал голос Донвон, после чего госпожа Чхве действительно успокоилась, и разговор перетёк в другое русло.       Только вот Ким по-прежнему не был готов к зачатию и вынашиванию детей. Физиологически — давно, как только началась первая течка, но не морально. Рождение детей буквально напрямую для него было связано с заточением. Он ещё не был готов остепениться и мирно воспитывать малышей. Джин хотел пожить и для себя.       Только вот это не совпадало с планами окружавших его людей, которые требовали прямо противоположного. Это очень давило и даже мешало спать по ночам.       Донвон же был абсолютно спокоен. Он хорошо спал и высыпался, нормально ел и даже не возмущался, что родные требуют от них ребёнка. Конечно, не ему ведь его вынашивать.       Близилась неделя гона, которая нервировала Сокджина ещё сильнее. Он боялся представить, каким будет супруг в этот период, и не зря.       Джин не любил вспоминать об этом, но следы, оставшиеся на его теле после тех мучительных дней, не давали окончательно забыть. В его личной ванной было большое квадратное зеркало с подсветкой.       Омега подошёл к нему ближе, нажал на кнопочку внизу. Взгляду снова открылись рваные раны, которые врачи аккуратно зашивали, стоило Сокджину только поступить с травмами в больницу. Около десятка шрамов на спине и столько же на груди и плечах.       Ким поднял руку, чтобы провести по белым неровностям на теле. Раны будто бы снова ныли и отсылали его в те ужасные дни, к тому человеку, который их оставил.       Донвон не выпускал его из постели четыре дня. Джин не думал, что альфа настолько озвереет. Первые несколько оргазмов в ту неделю омега действительно получил. Усилившийся запах альфы, заставлял организм реагировать острее, так что первые несколько раз боль практически не ощущалась. Глаза затмевало удовольствие.       Супруг даже давал перерывы на перекусить, чтобы омега не терял сил. Но чем больше сцепок Джину приходилось переживать, тем сильнее он уставал и острее ощущал боль. Всё чаще он пытался достучаться до Донвона просьбами быть медленнее или вообще остановиться и дать отдохнуть.       Болело всё тело. Альфа оставлял множество меток после себя, которые пестрели фиолетовыми пятнами на бледной коже. Сокджин пытался сопротивляться супругу, который кончил в него по меньшей мере раз десять за сегодняшний день, но чем больше лишних действий он совершал, тем сильнее злился Донвон.       — Я думал, доминантная омега будет хотя бы чуть более выносливой, чем обычная. Может, ты никакой не доминант, как о тебе говорят родители, м? Сокджин-и?       Альфа делал меньше перерывов, да и длительность сцепки будто только увеличивалась во времени. Или до крайности утомлённому Джину только так казалось? Донвон стал просто подавать супругу просто пару стаканов воды, которые Ким жадно выпивал, в надежде, что они сделают перерыв… хотя бы на сон. Но возбуждение молодого человека только сильнее витало в воздухе. Запах табака, которым задыхался Джин, подавлял протестующий феромон омеги и лишь больше пугал.       — Будешь только моим. Понесёшь двоих или троих. Ты ведь знаешь, что у нас, доминантных пар, чаще получается многоплодная беременность? Посмотри, ты абсолютно мой.       В Чхве словно была мощная батарейка, которая никак не могла разрядиться. Альфе было всё равно в какой позе брать и проводить сцепку. Даже когда Джин попытался свернуться на боку, молча прося об отдыхе, Донвон грубо взял его, оставляя более глубокие укусы.       Многого сейчас Джин не помнил, но эти рваные шрамы, всегда будут напоминать ему об этих четырёх днях.       Тогда время не текло сквозь пальцы и не пролетало незаметно, как бывало обычно. Час казался днём, а один день неделей.       Омега отключался и мечтал очнуться, когда уже всё закончится и его отпустят.       Ему казалось, что гон Донвона никогда не закончится, но, к счастью, это всё-таки свершилось.       Проснувшись после очередной потери сознания, Сокджин не чувствовал своего тела. Зато он отчётливо слышал громкий храп буквально за своей спиной.       Кожа покрылась мурашками, тело зазнобило от страха.       Есть возможность сбежать!       После этой мысли у омеги открылось второе дыхание — в расход пошли резервы, которые словно копились для таких экстренных ситуаций. Попытавшись сесть, Джин ощутил собственную тяжесть — его будто обвесили гирями. Тело заваливалось в бок на мягкую кровать, выбивая из груди всхлипы. Очень сильно болело между ног.       Омега нащупал свой телефон на полу, среди горы пустых бутылок, разбросанной одежды и полотенец. Наверное, никогда бы Сокджин не подумал о том, насколько тяжёлым может быть путь до туалета, расположенного рядом с прихожей.       Он старался издавать минимальное количество звуков, чтобы ненароком не разбудить спящего альфу. Ему было страшно, что гон ещё не закончился. Всю дорогу от спальни Джин цеплялся за стену, чтобы создать себе хоть какую-то опору, ведь верности в ватных ногах сейчас было куда меньше. По внутренней стороне бёдер стекала жидкость. Очень хотелось надеяться, что это просто сперма…       Хотя судя по боли, Джин не мог гарантировать себе этого.       Только в ванной комнате, Джин позволил себе заплакать от своего бессилия. Всё ныло. Кожу на плечах, шее и спине неприятно стягивали корочки засохшей крови. Они были ещё такими хрупкими, что от неловких движений омеги лопнули и снова выпустили кровь наружу, которая медленно стекала вниз. Слёзы падали на светлый кафель вместе с каплями крови.       Схватив с сушилки шёлковый халат, омега натянул его на себя, чтобы хоть так зажать открывшиеся укусы. К горлу подступала истерика, которую Ким пытался подавить всеми силами, пока набирал номер скорой помощи.       Когда девушка-оператор попросила описать что случилось, омега не выдержал и заплакал вновь. Язык заплетался, но Джин смог описать свою проблему и назвать адрес, где сейчас находился. Девушка на другом конце провода пыталась мягким голосом успокоить его и говорила, что помощь уже в пути.       Оператор была с ним до тех пор, пока в дверь не позвонили. Ким поднялся с пола так быстро, насколько смог. Руки било крупной дрожью, как и всё тело.       Лишь бы Донвон не проснулся… лишь бы…       Сокджин уже не помнил, как оказался в отделении скорой помощи, и что делали с ним врачи. Он тогда успел захватить с собой телефон и банковскую карту, что значительно облегчило ему возможность госпитализации.       Он позвонил родителям на следующий день сразу после пробуждения. Папа долго не хотел верить в услышанное, но Джин всё-таки уговорил его приехать и убедиться в правдивости слов.       Когда родители прошли вместе с палату, которую Сокджин занимал полностью один, на их лицах был шок. Выданная отделением пижама прикрывала только часть оставленных альфой повреждений. Раны на шее и под ключицами скрывали белые повязки. К левой руке была прикреплена капельница, которая хоть как-то помогала уменьшать боль в теле.       — Теперь ты веришь мне, папа? На мне достаточно меток? Ты постоянно спрашивал, когда Донвон пометит меня. Он разорвал мне кожу, пришлось накладывать много швов.       — Прояви уважение, Сокджин, — после недолгого молчания произнёс отец, приобнимая мужа за талию, будто защищая.       Младший Ким нервно сглотнул.       — Милый, подожди немного снаружи… я поговорю с сыном с глазу на глаз, хорошо? — голос папы дрожал. Он мягко погладил отца Сокджина по руке и отстранился, намекая, что это не обсуждается. Альфа и правда вышел в коридор, прикрывая за собой дверь.       — Джин-и… я понимаю, ты на нервах… это ведь твой первый раз, да? Первый гон супруга… я понимаю твои чувства, но всё пройдёт. Вы притрётесь друг к другу. Донвон будет более обходителен. Наверное, ты тоже у него первый и, возможно, из-за этого тебе было немного больно…       — Немного?! Папа, ты хоть понимаешь, о чём говоришь?! Понимаешь, о чём просишь?!! Папа, посмотри на моё тело… посмотри, что он со мной сделал! — Джин чувствовал, как глаза наполнялись слезами. Вчерашняя едва угасшая истерика снова норовила вырваться наружу.       Не такой реакции он ожидал… не таких слов от папы, который всегда был на его стороне. Что произошло?       Неужели деньги и этот чёртов ресторан были важнее родного сына?..       Сокджин видел, как эмоции на лице старшего омеги сменялись одна за другой. Серьёзность и убеждённость, на сомнение, а потом и вовсе на боль в глазах.       — Сокджин-и, солнышко, пожалуйста пойми…       — Что понять? Что вы продали меня? Да, я согласился, но ЭТО переходит все границы. Я думал, что смогу полюбить его, думал, что он полюбит меня… Нет! Ни за что я не вернусь к нему! Я не могу действовать против своей воли. Я не буду отдавать себя в рабство! И я не хочу больше быть жертвой насилия, — повысил он голос, чувствуя, как по щекам стремительно побежали слёзы.       — Джин-и…       — Ничего не хочу слышать об этом больше! — перебил он папу. Как бы он хотел сейчас нормально сесть, чтобы на него не смотрели, как на беспомощного. — Не приходите ко мне больше, если захотите об этом поговорить. Я не буду! Я хочу жить.       Папа резко встал с места после этих слов и выбежал из палаты, даже не попрощавшись. Они больше не заходили к нему. Ни в один из дней, что он находился в отделении. Ему лишь один раз принесли сумку с вещами и недостающими документами. И больше ничего.       Джин оторвал взгляд от бледных рубцов, которые сильно выделялись на коже. Метка и запах альфы давно сошли, так что он принадлежал только себе. Но такие мысли снова разбудили в памяти противный запах табака, от которого напрягались мышцы и дрожали руки.       Что ж, пора возобновить регулярные встречи с психологом. В последнее время омега немного забросил это дело по разным причинам. Не беспокоило, не было времени, хотелось уделить больше внимания омегам и Чонгуку.       Нельзя запускать себя. Есть ради кого жить. Чимин, Тэхён, Уён и Чонгук нуждались в нём. Они как маленькие дети, возомнившие себя взрослыми. Но он им нужен. И они ему.       Сокджин вымыл руки под струёй теплой воды, а затем ополоснул лицо. Скоро они должны были вернуться с работы, стоило порадовать младших вкусным ужином. Стоило ли заказать десерт? Самостоятельно приготовить сладкое он уже не успел бы.       Стоило прибраться в комнате, постирать вещи… а он ещё не принял душ.       Джин вздохнул, но слабо улыбнулся самому себе. На сегодня было ещё очень много дел.