Кто сказал, что мой свет лучше твоей тьмы?

Заглянув в зеркало, Гарри поправляет рукава смокинга и тщетно пытается пригладить вечно торчащие на затылке волосы. Потом безнадёжно машет рукой. — Ты готов? — спрашивает он Драко, который привычным движением роняет серое пальто на руки встречающему, прямо поверх черного пальто Гарри. Малфой поворачивается и оглядывает Поттера с головы до ног. В серых глазах пританцовывают возбуждённые бесенята, и Гарри сглатывает от реакции своего тела. — Мерлин, как тебе идёт чёрный! — восхищённо цокает Драко и зубами проводит по нижней губе, от чего у Гарри в брюках сразу возникает проблема. — Все волшебницы Министерства сегодня твои. — Малфой, блядь! — одними губами шепчет Гарри. — Уймись! Напросишься же! Вместо свадьбы будешь стонать на все лады в ближайшем углу. Драко хитро прищуривается и наклоняется, будто стряхнуть блёстки с брюк. — А кто сказал, что я против стонов? — многозначительно шепчет он в ответ. — Только надо выбрать правильный угол. Насмешливо улыбается и снова прикусывает губу. — О, Годрик! — выдыхает Гарри и стремительно разворачивается в сторону лестницы. — И как только Герм пришла такая идея в голову: совместить собственную свадьбу с главным благотворительным мероприятием года? — удивляется Гарри, с любопытством оглядываясь по сторонам. Дворец для торжеств сияет, как новогодняя ёлка. Под потолком летают огненные птицы всех цветов и оттенков, а за их пышными хвостами тянутся разноцветные шлейфы сияющих гирлянд. С высоты стен низвергаются сверкающие водопады в виде капель, звёзд, снежинок и разноцветных листьев. Они добираются до пола и пенятся, расползаясь во все стороны радужным покрывалом. — Грейнджер — гениальная ведьма! — догоняет его Малфой. Гарри делает полшага в сторону, оставляя пространство между ними, и ловит благодарный взгляд. После примирения вопрос открытого выхода больше не обсуждался, Гарри молча оставил его на усмотрение Драко. В конце концов, почему тот всегда должен только выбирать! — Одним этим решением она добилась того, чего другие добиваются годами. — Ты о чём? — спрашивает Гарри. — Ну, кроме того, что на её свадьбе побывает всё Министерство. — Вот именно, Гарри! — удовольствие проскальзывает в голосе Драко. Он любит изящество не только в обстановке и одежде. — Всё Министерство, весь высший свет, все основные филантропы магической Англии, всё самые успешные дельцы и значимые фигуры. Каким другим способом Грейнджер заполучила бы их к себе на свадьбу? И таким образом она одним щелчком восстановила репутацию Тео и открыла им обоим доступы во все дома Британии. Гениально! — Да, Герм молодец! — соглашается Гарри, вспоминая, как пестрели громкими заголовками все магические СМИ, когда Нотт и Гермиона объявили сначала о помолвке, а потом о предстоящем бракосочетании на министерском рождественском балу. «Хорошие девочки любят плохишей? Героиня войны, подруга знаменитого Гарри Поттера идёт замуж… За сына Пожирателя смерти!» И это самое безобидное, что писала бульварная пресса, отрываясь за отсутствие новостей о личной жизни главного героя страны. Но Гермиона стойко выдерживала осаду бессовестных репортёров. «Сегодня у неё реванш!» — думает Гарри, поднимаясь по широкой лестнице, устланной зелёным ковром, а ноги утопают в переливающемся тумане. — Может, в этот раз обойдётся без публикаций в «Пророке»? Всё же не мы главные действующие лица, — Гарри останавливается и ждёт, а Малфой фыркает в ответ и молча создаёт блоки. Наконец он кивает. — Помоги нам Моргана! Высокие белые двери в огромный зал распахиваются, выпуская наружу каскад громких звуков. Звонкий колокол извещает о прибытии новых гостей. Все головы поворачиваются. Они делают шаг, и Гарри неожиданно чувствует, как пальцы Драко проскальзывают в его ладонь. И сжимает руку. От холодного воздуха лёгкие слегка покалывает. Гарри опирается на мраморные перила, стараясь заглянуть под широкую террасу. Малфой встаёт рядом и ладонью накрывает его руку. Гарри поднимает голову, и встречает лучистый взгляд. Тянется к губам… — Вот вы где! — врывается между ними разрумянившаяся Гермиона в струящемся белом платье и расцеловывает обоих в щёки. А строгий Тео быстро обнимает Малфоя и хлопает Поттера по плечу. Позади изумлённый шёпот гостей, лавина вспышек камер и провокации репортёров. Уже не подрагивают в руке пальцы Драко. Сделаны вложения в благие дела; сказаны официальные речи и поздравления; выслушаны сдержанные слова поддержки. Все расслабились. — Вы молодцы! — Гермиона с одобрением кладёт руку на руку Малфоя. — Устроили этим акулам эмоциональную встряску. Ну, держитесь! Ближайшее время вам дадут жару! — По сравнению с Авадой…— иронично улыбается Драко. — Да, по сравнению с Авадой…— подхватывает Гарри. И под дружный смех поднимают хрустальные бокалы. — Спрячемся от всех? — Гермиона ма́нит за собой в уютный приватный уголок. На столе фрукты, шампанское и любимое красное Драко. Она накладывает Запирающее, и все с удовольствием устраиваются на двух мягких диванчиках, а Драко щелчком до краёв наполняет бокалы. — Знаешь, Тео, — пьяно тянет Малфой, пригубливая вино, — я говорил Гермионе, что если когда-нибудь и женюсь, то только на гриффиндорке. Гарри напрягается. — Но, похоже, если я дозрею до брака, это всё же будет гриффиндорец, — с усмешкой заканчивает Драко, под столом сжимая руку Гарри. А у того по телу прокатывает волна облегчения, и щёки предательски розовеют от понимающего взгляда Нотта и ласковой улыбки Гермионы. — Ты сделал чертовски правильный выбор. И вряд ли я такое скажу, когда буду трезвый, — уголки губ кривя́тся, а Тео закатывает глаза, — но я вам обоим многим обязан. Поэтому… Он лезет во внутренний карман пиджака, достаёт сложенный пергамент и протягивает Нотту. — Добро пожаловать домой! С самой прекрасной женой. Тео удивлённо поднимает брови и разворачивает подарок. Лицо его искажается, и Гарри кажется, что Нотт сейчас заплачет. Но тот бросает пергамент на стол, порывисто встаёт навстречу Драко и молча обнимает. И Малфой впервые за все годы дружбы обнимает его в ответ. — Восстановление во всех правах на поместье? — негромко удивляется Гермиона, изучая брошенный пергамент. — Ого, Драко! Как ты этого добился? Это же просто чудо! — Да ладно тебе, Грейнджер! — раздражённо отмахивается Малфой, отодвигая от себя потрясённого Тео и снова усаживаясь возле Гарри. — Чудеса доступны только Поттеру. А я должен куда-то девать деньги, которые заработал за последний год. — Ты хочешь сказать, что дал взятку… — звенит возмущением голос Гермионы. Тео ласково закрывает ей ладонью рот, а Драко заливисто, совсем по-детски хохочет. — Салазар! При всех прочих достоинствах, гриффиндорцы бывают невыносимы своей кристальной честностью. — Пойдём, отыщем Забини с Паркинсон! — Нотт поднимается и тянет за руку Гермиону. — Они обещали танец, который заставит сгореть от зависти — или от злости! — всех званых и незваных гостей. Тео снимает защиту с выхода и, уже закрывая дверь, оглядывается. — Не забудьте про Заглушающее, а то испортите Пэнси и Блейзу выход, — ухмыляется он и исчезает в толпе гостей. Драко дважды щёлкает пальцами и поворачивается к Гарри. — Слушай, есть кое-что… — начинает он. — Заткнись, Малфой! — обрывает его Гарри, стаскивает на пол на колени и зажимает между ног. — Ты нарывался с самого начала. Так что теперь заткнись и получай, что хотел. И он медленно расстёгивает ширинку на брюках и ещё больше заводится от дразнящего блеска глаз Драко. Запускает пальцы в светлые волосы, наклоняет его голову вниз, и откидывается на спинку. Прикрыв веки, наблюдает, как Малфой облизывает головку и обхватывает губами напряжённый член. Страсть разгорается и неспешно расползается, окутывая тело наслаждением, а каждое движение головы, каждое сжатие губ, каждое скольжение языка вызывает новую вспышку, превращая его в блаженство. И Гарри судорожно стискивает мягкие пряди и аккуратно заставляет Малфоя взять глубже, ещё глубже и ещё, пока тот не останавливает его прикосновением руки. И Гарри обхватывает его голову ладонями и потихоньку двигает бёдрами, стонет в ритм своих толчков. Чуть быстрее. Ещё чуть-чуть… Замирает в самой глубине, взрывается эйфорией и дрожит от пьянящих ощущений своей власти над Драко. Малфой чувствует, как расслабляется Гарри, поднимается и целует его, отдавая часть спермы, и размазывает по губам остатки. Садится рядом и кладёт его ладонь на ширинку своих брюк. — Давай сам, — наклоняется он прямо к уху Гарри, пока тот приходит в себя от оргазма и облизывается. — Только не на коленях, — бормочет в ответ Гарри и, не глядя на удивлённо приподнятые брови Драко, сдвигает на край все хрупкие предметы, сажает его на стол и устраивается напротив. Через мягкую ткань поглаживает уже твёрдый член, наклоняется и аккуратно проводит по нему зубами, слегка прикусывая. Слышит резкий выдох и расстёгивает тугие пуговицы, а Малфой упирается в стол руками и закусывает губу. Приподнимается, позволяя Гарри до колен стянуть с себя брюки. А потом закрывает глаза и отдаётся ласковым рукам и губам Гарри. Стонет на пике, прижимает голову Гарри к себе и замирает, до последней капли впитывая сладость его прикосновений. — Я хочу вернуть тебе кое-что, — говорит Малфой, проводит руками по бёдрам, проверяет пуговицы на брюках. Поправляет застёгнутые манжеты и одёргивает пиджак серого костюма. Достаёт из кармана простой золотой медальон на цепочке. — Тот самый, привезли из кемпинга. Я поменял цепочку и добавил на него наши инициалы. И переделал кнопку. Гермиона настроила его заново. Только теперь там моя магия. Драко улыбается и протягивает золотой кружок с рубиновой каплей на боку. — Надо же, мы с тобой и думаем одинаково, — ошеломлённо замечает Гарри, с трепетом надевает украшение и достаёт из кармана свой медальон с двойными инициалами и изумрудной каплей на крышке. Протягивает Драко. — Не снимай. И там снова моя магия. — Это помолвка, Поттер? Не рановато ли после одного минета? — язвит Малфой. — Я только за, если… — отвечает Гарри, глядя в серые насмешливые глаза. Видит мелькнувший в глубине страх и сразу поднимает руки. — Я ни на чём не настаиваю и никуда не тороплю. Я люблю тебя и давно всё решил. Твой выбор, Малфой. И Драко выдыхает, надевает медальон, подходит вплотную и ласково проводит ладонью по непослушным волосам, пальцем касается длинных ресниц. А Гарри ещё больше пьянеет от его манящего запаха. — Просто подожди, — тихо просит Драко и нежно касается припухших губ.

_______________

— Ты рано сегодня, — Гарри пальцами взлохмачивает светлые волосы, целует в макушку и усаживается напротив, а Драко недовольно шипит. Солнце разливает свет по небу и по земле, и предрождественский парк Уилтшира блестит серебристым налётом инея. За закрытой решёткой горит настоящий огонь, и древесный аромат заполняет столовую. Гарри его обожает и любит, когда Малфой приказывает топить камин берёзой. — Робардс вызвал меня в Министерство, но к обеду, думаю, вернусь. Завтра Сочельник. Какие планы? Малфой складывает газету, и его внимательный взгляд скользит по сонному, помятому Поттеру. Неодобрительно хмыкает и прижимает холодные ноги к горячим стопа́м Гарри. Он любит их ранние утренние встречи в столовой. Любит выбираться из спальни босиком, в пижаме и, не торопясь и не боясь недовольного взгляда родителей, медленно цедить из чашки кофе, скрестив под столом две пары босых ног. — Ты опять ошибся с прогнозами. Как тебе? — вместо ответа Драко бросает на стол вчерашний номер «Пророка», и его губы брезгливо дёргаются. — Мы затмили даже жениха с невестой. Это не Скитер, но всё равно проехались по всем знатно. И Забини с Паркинсон досталось. Ну и конечно, на первых страницах, как всегда. — Ну хоть постарались на этот раз, — негромко замечает Гарри, просматривая главный разворот, и пытается игнорировать большие чёрные буквы. — Обычно выбирают самые мерзкие. Смотри, как все хорошо получились. И кивает на два больших фото: они заходят в зал за руку и счастливая Гермиона обнимает их обоих за талию. «Скандальная свадьба в Министерстве. Трио в новом составе: два героя войны плюс… Спаситель и любовник!» — Зато оторвались на заголовке, — бормочет Гарри. — На всю магическую Англию. Про метку уже не напишешь, так придумали сенсацию. Что скажут твои? После войны он ни разу не видел Люциуса, а опыт подсказывает, что ничего хорошего от бывшего любимца Риддла ждать не стоит. Но он отец Драко. Малфой слегка криви́т губы. — Ничего, — пожимает он плечами и делает большой глоток кофе. — Они готовы это увидеть. Гарри в изумлении открывает рот и… Закрывает. «Пора привыкнуть, что он всегда просчитывает свои шаги, — ухмыляется Поттер и смотрит, как постукивают по столу тонкие пальцы. — Что не так?» — Нас звали на Рождество в гости, — медленно тянет Малфой, не спуская глаз с Гарри, и хмурится, когда лицо Поттера превращается в странную гримасу. — Но я подумал… Драко протягивает руку, и его пальцы ласково перебирают пальцы Гарри, от чего у того по телу бегут мурашки. — В общем, я обещал, что мы навестим их на Новый год. А на Рождество… «С чего это вдруг я должен встречать Новый год с Люциусом и Нарциссой?» — Обещал?! — голос Гарри подрагивает от возмущения. — А меня ты забыл спросить? Рука отдёргивается, брови взлетают вверх, а взгляд леденеет. — Я должен спрашивать разрешения на визит к родителям? — со сдержанной угрозой в голосе уточняет Драко и встаёт. — Ты ничего не перепутал? — Я не это имел в виду, — быстро поправляется Гарри. — Просто не вижу необходимости… — Неужели? — ядовито перебивает Малфой. — Ты легко бросил нас на растерзание публике, чтобы показать всем, что я — твоя собственность, а теперь боишься прямо взглянуть в глаза моим родным? Твоя очередь для каминг-аута, Поттер! Нет, ну как? Как можно привыкнуть к этой слизеринской проницательности? Внутри всё взрывается протестом. Гарри приподнимается, сжимая кулаки, но вспоминает, как подрагивали в его ладони от каждой вспышки камер холодные пальцы Драко. И приказывает себе сесть. — Ты прав, — кивает он и берёт чашку с горячим кофе. — Отличная идея. Давно хотел посмотреть праздничную Ривьеру. А на Рождество мы избавимся от эльфов и будем делать сосиски с клюквой. Ты обещал два года назад. В серых глазах вспыхивают озорные искры, и взъерошенные бесенята довольно потирают ладошки. — Эльфов можно отпустить уже в Сочельник, — соблазнительно улыбается Драко и, едва касаясь, проводит по запястью Гарри, вспугивая сотни бабочек в его животе.

_______________

— Он тебя не видит, — негромко подсказывает Робардс ошарашенному Гарри, который вцепился руками в зеркальное брониро́ванное стекло, чтобы не упасть. — Мы убрали оттуда всё, чем можно повредиться. И уже вызвали бригаду. Но учитывая вашу былую дружбу… Я должен был показать тебе. Гарри машинально кивает. Он почти не слышит слов. Перед глазами мелькают картинки жизни в Хогвартсе. Нора. Война. Горло сжимают спазмы. — Почему? — спрашивает Гарри, не отводя взгляд от всклокоченной рыжей шевелюры, лица, густо обсыпанного веснушками, и мутных голубых глаз, лишённых всякого выражения. Рон с улыбкой младенца сидит на полу, скрестив ноги, и перекладывает с места на место маленькие разноцветные шарики, иногда закатывая тот или другой в угол камеры. — Медики говорят — сильный стресс привёл к сбою магии, — Робардс засовывает руки в карманы и следит, как грубые пальцы Рона пытаются выковырять жёлтый шарик из-за ножки железной койки. — Вспышки агрессии стали серьёзней, а потом… Мы заметили после гибели Джиневры. Он тогда чуть не придушил охранника, который принёс обед. — Давно он такой? — снова спрашивает Гарри, пытаясь унять дрожь и взрывы в пальцах. Успокоительное было бы кстати. — Со вчерашнего дня. Выпросил «Пророк», а там… — Гавейн поджимает губы и трёт лоб ладонью. — Трио в новом составе, — шепчет Гарри и закрывает глаза. — Да, — кивает глава Аврората. — Охрана говорит, до вечера орал и на стенки кидался, а потом затих. И вот… — А есть вероятность, что… — Гарри не договаривает. Гавейн сочувственно пожимает плечами. — Медики сказали, что сделают всё возможное. Но… Гарри сжимает зубы и, опустив голову, отходит от стекла.

_______________

Мелкий колючий снег падает на уснувший парк. Мраморные статуи ёжатся от холода. Злится декабрьский ветер и бешено крутятся белые точки на фоне вечернего неба. Давит на голову тишина в пустом доме. «Куда делся Драко?» Гарри упирается лбом в ледяное окно, следит за снежинками и задыхается, захлёбывается в вязком болоте горя. «Война давно закончилась! Почему? Сколько ещё терять? Сколько?!» Сердце мучительно сжимается от угрызений совести. Поздно раскаиваться. Бесполезно жалеть. Но его выкручивает и ломает от стоящих перед лицом пустых глаз и безумной улыбки Рона. — Потанцуй со мной, Гарри! — обжигает за ухом горячее дыхание Малфоя. Изящные ладони ложатся на плечи, и откуда-то издалека растекается и обволакивает гитарным бренчанием знакомая мелодия. «Потанцуй?!» И Гарри хочется заорать, швырнуть Ступефай в высокую, поджарую фигуру Малфоя, расшвырять по роскошной комнате всю грёбаную антикварную мебель, топать ногами, бить кулаками по зелёным стенам и метать молнии в сытых домашних эльфов грёбаного малфоевского Мэнора. И Гарри дёргается, отталкивает, сбрасывает прикосновения. Но Драко больно сжимает ключицы, разворачивает лицом к себе, перехватывает занесённую для удара руку и целует. И Гарри тонет в серых проницательных глазах, в которых ни капли насмешки, ни капли язвительности, а лишь понимание и грусть. Малфой прижимается всем телом, укутывает в уютную бархатистую прохладу, обхватывает за талию и плывет по комнате, увлекая Гарри за собой в плавном, чувственном танце. Вынимает боль и тоску, таящуюся в глубине души, и заменяет её лёгкой горечью утраты и ностальгией по прошлому. И Гарри расслабляется, отпускает скорбь. Затихает злость, уходит желание разрушать и кончики пальцев больше не саднит от взрывов. Он выдыхает, льнёт к Драко, закрывает глаза, вслушивается в музыкальные переливы слов и отдаётся умелым, сильным рукам, которые поддерживают, несут, кружат по комнате, наполняя Гарри пульсирующим, живым, нерушимым чувством единства. Закрой дверь и приглуши свет, И включи музыку, лёгкую и медленную. Малыш, нам некуда идти, Надеюсь, ты понимаешь. Я думал об этом весь день, Никогда не испытывал такого сильного чувства. Не могу поверить, что меня это так заводит — Просто быть твоим парнем. Гарри даже не замечает, как оказывается на застеленной шёлком кровати, и Драко медленно раздевает его, ласково касаясь кожи; и спускается лёгкими поцелуями по шее; быстро прижимается губами к пересохшим неожиданно губам; пальцем ведёт по ресницам и гладит волосы; выцеловывает изгибы плеч до ключиц; обводит языком вокруг сосков, ниже и ниже. Потом разворачивается, щёлкает, убирая с себя одежду, подставляет свою крепкую, гладкую задницу под руку Гарри, обхватывает губами и рукой его член и медленно, ласково двигается по нему вверх и вниз. И Гарри сразу теряется в мыслях, растворяется в прикосновениях губ, рук, в пьянящем запахе Драко. И постанывает от движения быстрого языка, пока собственные влажные от смазки пальцы добираются до тугого отверстия Малфоя, проникают, гладят, тянут и заставляют того выгибаться от пронзительных вспышек удовольствия. Гарри громко недовольно рычит, когда губы Малфоя соскальзывают с члена, не позволяя взорваться, но Драко целует его в нос, и в одно мгновение закидывает наверх. А Гарри задирает ноги Малфоя себе на плечи и, задохнувшись от его беззащитности и открытости, медленно, аккуратно заполняет Драко собой. И так же медленно и терпеливо толкается, опаляемый волнами наслаждения, и через прикрытые веки наблюдает, как двигается на члене кулак Малфоя; как в немом крике приоткрываются припухшие губы; как покрывается капельками прозрачная кожа; как Драко закидывает голову, обнажая белую шею. И Гарри ловит его дрожь и стоны и соединяет со своими в одном мощном, сверкающем оргазме. — Всегда есть надежда на чудо, — едва слышно произносит Драко, разжимает тонкие пальцы и закрывает глаза. «Моё личное, сильнодействующее зелье, — думает Гарри, бессильно растягивается между широко расставленных ног Малфоя и, уткнувшись носом в выступающую ключицу, ладонями поглаживает его дрожащие от долгого напряжения бёдра. — Единственный, сложный, безупречно подходящий кусочек магии» Никто никогда никого не любил Так, как я люблю тебя… — Ты меня любишь? — тихо спрашивает Гарри, накрывая их обоих тёплым пледом, и поднимает голову. Но Драко, пригревшийся под его разгорячённым телом, уже крепко спит, обняв Гарри за талию и забавно, по-детски приоткрыв рот. Гарри ёрзает, устраиваясь на Малфое поудобнее, и тот вытягивает ноги, двигает его выше и крепче обхватывает руками, неожиданно стискивает с такой силой, что на миг перехватывает дыхание. И Гарри в который раз удивляется, насколько они подходят даже телами, как причудливые, идеально подогнанные частицы замысловатой головоломки. Две половинки одного целого, такого далёкого и нереального для каждого, когда они врозь, и такого простого и естественного, стоит им коснуться друг друга. «Мерлин, как хорошо! — думает Гарри и почти невесомо трогает губами губы Драко, стараясь не разбудить, и вжимается в него всем телом. — Как же мне хорошо… с тобой…»

_______________

— Ты предлагаешь встретить Рождество в погоне за снитчем? Они стоят на высоком крыльце, и Гарри с восхищением смотрит на две одинаковые, новенькие метлы в руках Малфоя. — Сосиски с клюквой никто не отменял, — ухмыляется Драко. — Налетаем себе аппетит. Ну и выясним заодно, кто же из нас лучший ловец в этом году. При всех прочих равных. Но… — Что за «но»… — подозрительно останавливается Гарри, уже подхвативший в руку одну из мётел. — Вау, какая удобная! И лёгкая. Когда ты успел их купить? — Вчера, пока ты был в Министерстве. Подарки на Рождество! А «но» это… — задумывается Драко. — Нужен приз. Гарри многозначительно улыбается. — Только не говори мне, Малфой, что ты не знал, за что будешь биться, до того, как пришёл ко мне с мётлами. Я всё равно не поверю. Драко заразительно смеётся, и Гарри хочется обнять его и зацеловать до обморока. «Мерлин, я готов отдать сегодняшний снитч и каждый следующий только за то, чтобы снова слышать этот смех!» — Предлагаю игру на выживание, — неожиданно став серьёзным, заявляет Малфой и пристально смотрит на Гарри. Тот ошарашенно замирает. «Игра на выживание?!» Это был способ решения проблем, который они придумали, когда жили взаперти в Мэноре и однажды чуть не покалечили друг друга в очень жестком споре. Погони без правил — игры на выживание. Они спасались ими каждый раз, когда ни один не хотел уступать и не выходило решить ситуацию миром. Эти воздушные битвы были жестокими. Но они спускали пар, победитель получал своё, и всё вставало на места до следующего раза. С тех пор столько произошло… Столько изменилось… Почему Драко вспомнил про это? — Если снитч ловишь ты, — негромко тянет Малфой, и его цепкий взгляд скользит по лицу Поттера, — то на следующем публичном мероприятии я делаю официальный каминг-аут. О, Годрик! У Гарри по телу бегут мурашки. Для такого заявления напротив на весах должно быть что-то очень серьёзное. Что Драко пытается получить? — Если его ловлю я… — Малфой замолкает, закусывает губу, и Гарри начинает нервничать. — Мерлин, Драко, это подло, — горячится он, — ты накаляешь атмосферу. Малфой поднимает руки. — Если снитч ловлю я, ты честно отвечаешь мне на один-единственный вопрос, — не отводя взгляд, говорит Драко и прищуривается, когда Гарри бледнеет. — Салазар, Гарри, тебе есть, что скрывать? Не думал, что всё так серьёзно! И Гарри видит, как он мрачнеет. — И это говорит мне человек, из которого приходится всё вытягивать клещами, — дерзко вскидывает голову Поттер. Малфой — это всегда вызов. Всем страхам и сомнениям Гарри, всем его слабостям. — Я согласен, с небольшой поправкой. Драко вопросительно выгибает бровь. — Мне не нужно, чтобы ты мучился, объявив на весь магический мир, что спишь со мной. Я люблю тебя и без этого. Но… Если снитч поймаю я, ты расскажешь мне правду о своих кошмарах, о Риддле. Мне она известна. Но хочу услышать от тебя. — Известна? — удивлённо тянет Малфой, меняясь в лице. — Я ошибся в уровне твоей легилименции? — Нет, — усмехается Гарри, пропуская укол мимо ушей. — Ты ошибся в уровне моего упрямства, когда мне что-то нужно. Согласен? Или боишься? — Меня не возьмёшь на «слабо», Поттер, — надменно криви́т губы Драко. — Ты забыл, что я не гриффиндорец. — Никогда, Малфой! — весело возражает Гарри. — Никогда я не забываю, что ты заносчивый слизеринский принц. И не упустишь возможность ткнуть меня носом в лужу. — Абсолютно слизеринский ход, Гарри! — расслабившись, смеётся Малфой, застёгивает спортивный жилет и заправляет под него шарф. — К чёрту наши факультеты, давай уже разберёмся между собой. Догоняй! И взмывает в небо с такой скоростью, что у Поттера захватывает дух. «Настоящая свобода!» — Драко глубоко вдыхает морозный воздух и закрывает от восторга глаза. Ветер свистит в ушах, обжигает лоб и щёки, и хочется закричать во весь голос, но он лишь набирает скорость и заходит на крутой вираж. Гарри догоняет его на втором круге. — Готов? — прищуривается Малфой, с усмешкой глядя, как Поттер стискивает зубы, крепче сжимает древко метлы и нетерпеливо ёрзает. — Как всегда: никаких правил, кроме одного — без смертельного исхода. Погнали! Драко разжимает руку, и из пальцев выскальзывает крошечный золотой мячик с серебряными крылышками. Они оба закрывают глаза. — …восемь, девять, десять! И два стремительных вихря разлетаются в разные стороны над огромным пространством поместья. Горло горит огнём от жажды. Руки, вцепившиеся в рукоять метлы, одеревенели, и Малфой даже не пробует их разжать. Щёки горят алым румянцем от ледяного ветра, а в глаза летит мелкий, колючий снег. Далеко сбоку видна съёжившаяся фигура Гарри. Они уже третий час носятся над пустыми полями Мэнора, сталкиваются и кувыркаются в воздухе; отбивают пальцы о руки, готовые украсть победу; соскальзывают на безумных виражах, рискуя разбиться; уворачиваются от внезапно возникающих на пути деревьев и посылают ругательства в адрес друг друга. Но снитч ещё где-то в воздухе. Малфой оглядывается на застывшего чуть выше Поттера и замирает, затаив дыхание, ловит краем глаза золотой блик почти у земли. Срывается с места, делает обманный вираж и несётся вниз, наклонив почти вертикально метлу и изо всех сил стискивая её коленями. Снег рассекает кожу острыми иголками, но Драко не может закрыть глаза, боясь потерять снитч; не может повернуть голову, чтобы проверить, где Поттер. Быстрее! Ещё быстрее! Земля приближается со скоростью света. Древко метлы угрожающе вибрирует, и сзади раздаётся предостерегающий возглас. Значит, Гарри тоже видит мячик и висит на хвосте. И Малфой сильнее сжимает замёрзшие пальцы. До золотого трофея остаётся меньше трёхсот футов, а они уже летят бок о бок, и Гарри теснит его к краю поля. «Ну нет, Поттер, только не в этот раз!» Скорость такая, что через несколько секунд снитч уже под ними. Драко делает резкий выпад вбок, сшибает Гарри с направления, и Поттер отлетает в сторону, сильно зацепив его метлу ногами. Малфой волчком закручивается на месте, чувствует, как отрываются от дерева руки и ноги, как его подкидывает, а потом швыряет в воздушную яму, словно тряпичную куклу. Слышит, как кричит за спиной Гарри, и камнем летит вниз. — Arresto Momentum! — отчаянно орёт сверху Поттер, усиливая его молчаливое заклинание, и Драко застывает в воздухе, раскинув руки и всего лишь фут не долетев до земли. А потом падает на съёжившуюся зелень. — Драко! Гарри спрыгивает с метлы и на негнущихся ногах бежит туда, где уткнувшись лицом в жухлую траву без движения лежит Малфой. Падает на колени, трясущимися руками хватает его за плечи. Пальцами ищет пульс на шее. — Ты жив? — выдыхает он, а Драко медленно переворачивается и улыбается измазанными землёй губами, размазывает по лицу снег, вперемешку с ошмётками грязи. — Даже не надейся так легко от меня избавиться! — усмехается он с закрытыми глазами и чуть приоткрывает ладонь, из которой сразу высовываются и начинают трепетать серебряные крылышки. — Какой же ты всё-таки придурок, Драко! — с облегчением ругается Гарри и утыкается лбом в его лоб.

_______________

— О чём ты хотел меня спросить? — не выдерживает Поттер и ногами поднимает в огромной ванне настоящие волны. Малфой ловит его щиколотки и засовывает себе под бёдра. Порозовевший от горячей воды и близости Гарри, он сосредоточенно хмурится и откидывается на бортик ванной. Нервно кусает губы. «Что происходит?» — недоумевает Поттер, глядя на мрачного, молчаливого Драко. Наконец тот поднимает голову и злобно прищуривается. — Скажи мне, что или кто так сильно мешает тебе вставать передо мной на колени, когда… В процессе… Во время секса? Почему вдруг, Гарри? «Да он ревнует!» — с изумлением понимает Гарри, хотя спина от малфоевского вопроса холодеет даже в горячей воде. Драко сразу ловит его напряжение, отстраняется, и лицо становится каменным. А у Гарри язык прилипает к нёбу, он бросает умоляющий взгляд на Драко, набирает воздух и с головой окунается в радужную, ароматную пену, задерживая дыхание, пока не появляется стук в висках. А когда решается вынырнуть, Малфоя в ванной уже нет. В камине горит волшебный огонь, пахнет хвоей и поблескивает серебристый дождь, стекающий по стенам, напоминая, что наступает Рождество. Заслышав шаги, Малфой углубляется в старый роман, подаренный когда-то Гермионой, и старается вникнуть в пространные описания жизни маглов. Гарри, завёрнутый в огромное полотенце, присаживается на стул позади, утыкается носом в плечо, скрытое синим халатом, и обнимает. — Лион, — негромко произносит он, с удовольствием втягивая носом запах кардамона. Малфой быстро отодвигается, разворачивается и вопросительно выгибает бровь, а Гарри берёт его руки в свои и смотрит на тонкие пальцы, а не в глаза. — Мешает Лион. Это было для меня слишком. Хуже Авады. Больше ничего! И уж тем более никто! Я однолюб, если ты забыл. Не накручивай себя. Драко молча моргает, но Гарри видит, как расслабляется прямая линия плеч, исчезает жёсткая складочка около губ и металлический блеск в глазах. — Шесть месяцев, Поттер, — произносит Малфой, не отнимая рук. И хотя в голосе его ни капли упрёка, Гарри сгорает от стыда. — Ты думал, я вспыхну от радости? Но тот минет — лучшее, что ты мог тогда сделать. Включить свет и молча уйти. Ничто не взорвало бы меня сильнее. Он закрывает глаза, откинувшись на спинку кресла, и долго молчит, пальцем поглаживает ямку на руке Поттера. — Ни смерть, ни боль, ни унижение не страшны так, как ненавистные прикосновения, которые ждёшь каждую ночь, — неожиданно тихо говорит Драко, и его палец замирает на запястье Гарри и подрагивает. — Но и это можно вытерпеть, когда знаешь, ради чего. Не выдержал отец. Подставил себя, тайком отправил меня в Хогвартс вопреки прямому запрету Лорда. Я выжил, но до сих пор не знаю, чем он за это расплатился. Гарри встаёт перед Малфоем, отпускает тонкие пальцы, раздвигает его ноги и опускается между ними на колени. Притягивает к себе за талию, крепко обнимает и прячет лицо у него в халате. Драко обхватывает его за плечи и зарывается носом в мокрые волосы. — Пошли, — через минуту говорит Гарри прямо в халат, — нас ждут сосиски с клюквой, море шампанского с красным и семейство Нотт-Грейнджер ближе к двенадцати. А в качестве сюрприза… Малфой отодвигается и поднимает брови. — После полуночи прибудут Забини с Паркинсон. Будем налаживать отношения между змеями и львами, — улыбается Гарри, скидывает на кровать полотенце и под плотоядным взглядом Драко притягивает из комода очередные джинсы с футболкой.

_______________

Средиземное море наполняет воздух Ривьеры озоном и запахом водорослей. Пустой парк озаряют разноцветные всплески новогодних огней. На мраморных стенах колеблются от ветра безликие тени. В высоких тёмных окнах мерцают под потолком свечи, и плывут в ночи воздушные, неземные звуки рояля, окутывая весь дом волшебством. Острое плечо Гарри больно вжимается в его плечо. Последние вздохи мелодии затихают, улетают в высоту Большого зала. Драко отрывает пальцы от клавиш, поднимает голову и тут же теряется, вспыхивает каждой клеточкой тела и рассыпается искрами. «Кажется, мы уже Мерлин знает сколько времени вместе…» Вечность! Но по-прежнему напрочь срывает крышу, когда он наталкивается на такой взгляд Гарри: бездонные зелёные глаза блестят влагой, и в них горит желание и неприкрытая жажда… И Малфой тянется, хочет прикоснуться, впитать, запрокинуть голову и отдаться его губам, настойчивым рукам, горячим объятиям. — Ох, Гарри… — выдыхает он, а Гарри целует. Жадно, крепко, требовательно. Потом отстраняется и гладит ладонями лицо Драко. И губы Гарри, такие бессовестно распухшие, ещё влажные от поцелуя, слегка подрагивают. И пространство между ними вдруг исчезает само по себе. И голову кружит от пронзительной, захватывающей дух нежности. — Мерлин! Это было так… До слёз! — шепчет Гарри, быстрыми касаниями отмечает щёки, веки, лоб, вызывает мурашки по всему телу Драко. — Так… Фантастически красиво! Обнимает, притягивает Малфоя к себе, плавится, тонет в дымчатых, затуманенных глазах. Недоумевает: разве можно привыкнуть к этой безумной сладости ощущений? Разве можно не задыхаться от счастья при мысли, что они не исчезнут, а есть и будут всегда? Пока они оба живы. И каждым уголком души, каждой частичкой тела Гарри вдруг чувствует, как Драко раскрывается, отпускает себя. Как где-то глубоко внутри встречаются, перемешиваются и сливаются два неудержимых волшебных потока, образуя единое, мощное, сияющее серебром и светом ядро. Как восстанавливаются давно потерянные, разрушенные звенья общей силы, складывая их в один целый, невыразимо прекрасный магический пазл. — Драко! — Чёртов-второй-кусочек-магии! Срывающийся голос Малфоя щекочет ухо, миллионом иголочек пробегает по телу, вызывает дрожь и восторг предвкушения. И каждый порыв, каждое прикосновение чувствуются теперь в десятки… Нет, в сотни раз острее и ярче. — Ты хочешь меня, Драко?— шепчет Гарри, млеет при виде тёмных, голодных от страсти глаз. — Хочешь взять меня здесь? Сейчас? Слышит резкий выдох, разворачивается, опирается спиной на рояль, расставляет ноги. — Возьми меня… — дышит Гарри в горячие губы и замирает в ожидании, смакует каждое касание длинных пальцев, которые поглаживают внутреннюю часть бёдер, промежность, расстёгивают ширинку… Люциус громко сглатывает и испуганно оглядывается, когда светлая голова опускается между ног Поттера. Нет ли рядом кого? Прислоняется к стене и накладывает дезиллюминационное. На всякий случай. Хотя вряд ли его заметят под лестницей, в темноте. Не до него сейчас этим двоим… Он хмыкает и застывает от долгого протяжного звука. Чуть подаётся вперёд, смотрит, как заполняет пространство и мерцает серебром прозрачная аура; как в её свечении выгибается под умелыми пальцами Гарри и белеют голые бёдра и ягодицы; как приоткрываются губы Драко, а из горла Поттера вылетает рваный, хриплый крик… Люциус поправляет тесноватые брюки, бросает последний взгляд на стонущий от ритмичных движений рояль и на цыпочках уходит, накладывая по пути Заглушающее и Чары отвода глаз на открытые настежь двери Большого зала.

_______________

— МЫ?.. — прерывисто выдыхает Гарри, грудью опускается на крышку рояля и утыкается лицом в свои руки. Сердце отчаянно колотится от безбашенного секса. — Мы… — приглушённым стоном соглашается Драко, прижимается к его спине, закрывает глаза и прячет нос во взлохмаченной макушке. Приходит в себя после бешеного всплеска эмоций. — Что дальше? — не поднимая головы, спрашивает Гарри. — Мерлин, я тебя вижу! — И я тебя вижу! — слышно, что Малфой улыбается. Потом он нехотя отрывается от Поттера и щёлкает пальцами: очищает и одевает их. — А дальше… Смотри! Превращает скамейку у рояля в низкий диван, и они заваливаются на него вдвоём. Драко взмахивает рукой, и потолок Большого зала становится прозрачным. Тёмное ночное небо заглядывает в дом, и с него ослепительным дождём падают звёзды, рисуя тысячи ярких дорожек на чёрном полотне. — Это наш выброс, — говорит Малфой, а Гарри в восхищении замирает. — Так что дальше — однозначно другой уровень волшебства. А значит, учиться... — Вместе навсегда? — спрашивает Гарри, заглядывает в серые, сияющие глаза. Драко улыбается, быстро целует его и пожимает плечами: — Разве можно что-то гарантировать, имея дело с магией? Но мы будем очень стараться. Верно? И крепко переплетает их пальцы…