Кто сказал, что мой свет лучше твоей тьмы?

Слишком темно и тихо, и Гарри не спится. Он дёргается от каждого движения Драко, а в голове звучит его истошный крик. «Мерлин! Это невыносимо!» Он осторожно встаёт, прислушивается к ровному дыханию Малфоя и на цыпочках добирается до душа. Накладывает заглушающее, включает горячую воду, и мощный напор окатывает лицо и плечи, блаженно расслабляя тело. Кошмары Драко выбивают из колеи, потому что каждый раз всем телом, каждой частичкой магии Гарри чувствует этот дикий, мучительный страх. Но на все вопросы Малфой закрывается и молчит, доводя Гарри до яростного отчаяния. Он знает только, что сны начались после непростительного, и у Драко не получается загнать воспоминания за блоки. И сотня проклятий — это лишь малая часть того, что послал Гарри в адрес друга за его особое пристрастие к Малфоям. Или бывшего друга? Он еще не решил. Гарри берёт с полки любимый шампунь Драко — запах дорогого парфюма наполняет душевую — намыливает голову и снова встаёт под потоки воды. Горячие струи смывают с тела пену и последствия приступа Малфоя. Он закручивает кран, проводит руками по волосам и тянется за полотенцем. И чуть не падает на мокрой плитке, вздрогнув от голоса Патронуса Робардса. — Оранжевая тревога. Личному составу всех боевых отделений первым нарядом вне очереди явиться во внутренний двор Министерства. Готовность пятнадцать минут. «Блядь! Да что ж случилось, что оранжевую тревогу объявили в воскресенье, в пять утра?» — молча ругается Гарри, вылетая из душа, бросает полотенце на пол и старается двигаться тихо, чтобы не разбудить измученного Драко. Рывком расстёгивает сумку, выдёргивает из неё форму и впервые в жизни одевается магией. — Incorpo! За пару секунд одежда садится на тело, как влитая. «Вау! Понятно, почему Драко всегда одевается так!» Гарри подгоняет на ремне чехол для палочки и подходит к кровати. От боли расставания щеми́т сердце. «Мерлин! Как же не вовремя!» Драко спит на животе, скинув на пол подушку и приоткрыв покусанные губы. Ресницы и пальцы едва заметно подрагивают, и Гарри хочется взять его точёные руки и поцеловать каждый прозрачный ноготок. Он бесшумно вздыхает, почти не касаясь, проводит ладонью по светлым волосам и посылает крепко спящему Малфою воздушный поцелуй. Забирает со стола и вешает на шею серебряный диск. Вполголоса наговаривает в коридоре две вещалки и кладёт около кровати зелёную, сняв с неё чары, а жёлтую оставляет у двери Гермионы. А затем съезжает по широким мраморным перилам в огромный тёмный холл и аппарирует в Лондон. Проходит тридцать минут, и сонный Мэнор взрывается оглушительным звуком бьющегося хрусталя. А снаружи, у главных ворот сверкают разноцветные молнии заклятий — усиленный наряд авроров отбивает атаку Пожирателей смерти, рвущихся через защиту в поместье.

_______________

Обычные магловские часы во внутреннем дворике Министерства магии показывают пять пятьдесят пять утра. — Сегодня в четыре тридцать, одновременно были совершены налёты на поместья Гринграссов, Ноттов и на особняк Паркинсонов в Лондоне. В пять утра подверглись атаке лондонские дома Гойлов и Забини. Робардс расхаживает по внутреннему дворику Министерства, оглядывая ряды авроров, готовых к рейду. — В пять тридцать напали на лондонский особняк Крэббов, — он поворачивается и смотрит на Гарри. — И на поместье Малфоев. «Мерлин всемогущий!» Гарри дёргается и застывает под жёстким взглядом Робардса. — Но к этому моменту у Крэббов и Малфоев уже стояли усиленные наряды, — заканчивает глава Аврората, глядя Поттеру в глаза, разворачивается и идёт вдоль ряда выстроившихся. — Убиты двое Пожирателей, ранены оба Паркинсона. Все остальные поместья и дома пустуют, потерь нет, оставшиеся Пожиратели ушли, — стоя на другом краю ряда авроров, Робардс снова разворачивается и находит взглядом Гарри. — В Малфой-Мэноре они так и не прорвались через Охранные чары и авроров. «Слава Мерлину! Спасибо, Гавейн! И… Прости меня!» Гарри на несколько секунд закрывает глаза: от облегчения в ноги ударила слабость, и он чуть не уселся прямо на плитку двора. — Сейчас во всех вскрытых объектах работают наши оперативные группы, чтобы понять цель такого организованного налёта. Наша задача — обнаружить, догнать и уничтожить, а лучше арестовать, всех оставшихся участников нападения, — Робардс продолжает прохаживаться по двору. Он славится своими длинными собраниями. — Подозреваю, что плимутская кампания тоже имеет к этому отношение. И небольшая реорганизация. Лесли, твоя боевая группа из девятнадцати человек — основная. Вы берёте на себя тех, кто нападал на Малфой-Мэнор. По предварительным оценкам, там участвовало больше всего Пожирателей. Из дополнительной к тебе в основную группу двадцатым переходит Поттер. Забирай своих, старт через десять минут. Лесли встречается с Гарри глазами, кивает, подзывая к себе, и его зычный голос раскатывается по всему спящему Министерству. — Первая боевая группа! Перекличка в Атриуме через пять минут. Выдвигаемся через десять минут, — он улыбается и протягивает Гарри руку. — С повышением тебя, Гарри! Пойдём, нужен небольшой инструктаж, проверка экипировки и защиты. Шагая с Лесли мимо Робардса, раздающего указания оставшимся группам, Гарри всю дорогу до Атриума вспоминает подрагивающие во сне пальцы Драко и его волнистые светлые волосы на чёрном шёлке. И гадает, насколько открытой окажется дата его первого полноценного боевого рейда.

_______________

Наспех нацепив что попало, больше озадаченные, чем напуганные, они сидят на лестнице с палочками в руках и затыкают уши от стеклянного звона. Малфой не сомневается в Охранных чарах. Атака Пожирателей захлёбывается через пятнадцать минут, ещё через пять всё заканчивается. Вопли чар умолкают, домовики разбредаются по местам. Драко тоже исчезает. Он появляется невозмутимый и одетый с иголочки. Спрятав Гермиону под дезиллюминационное, они аппарируют к въезду в поместье. — Слишком много для обычной смены. Странно. Похоже, они ждали нападения. Давай добавим защиту по всему периметру, — твёрдо говорит Гермиона, пока авроры за оградой приводят себя в порядок после стычки. Малфой молча пожимает плечами. Охранным чарам помощь не нужна, но ни спорить, ни обсуждать эту тему нет настроения. — Поместье огромное, пешком будем ходить до вечера, — сообщает он коротко. — Accio, метла! «Грязнокровка на моей метле, у меня за спиной! Отец умер бы, увидев такое. Хотя… Он умер бы сразу, как она появилась в Мэноре» — В чём дело? — раздражённо ждёт Малфой. И Гермиона передёргивается, садится и изо всех сил вцепляется в него пальцами. — Ослабь хватку, Грейнджер, мне больно. И не бойся. Я тебя не уроню, — сухо бросает Драко, поджимает губы и плавно поднимается в воздух. Они двигаются вдоль ажурной решётки, и Гермиона тщательно устанавливает Защитные чары. И молча радуется, что Малфой летит уверенно, спокойно и очень медленно. Потому что она терпеть не может летать. — Что же им было нужно в Мэноре? Точно, не я. А что? — задумчиво роняет Малфой и отправляет на место метлу. — Мордред! Как же плохо без связи! — Я загляну в Министерство, попробую что-то узнать. Пришлю сову. И если ты не против… — Я не против. Мы уже обсудили это, Грейнджер. Отсутствие Поттера не отменяет договорённостей. Тем более, что я задолжал тебе лекцию, а я не привык ходить в должниках. Если только… Драко обрывает сам себя. Гермиона усмехается. — Если только у Гарри? Он не считает долги. Это привилегия слизеринцев. — Верно, — неожиданно легко соглашается Малфой и встаёт. — Зато гриффиндорцам достались смелость и благородство. Я перенастроил Охранные чары на военный режим, поэтому сова и подтверждение, что я жду, обязательны перед появлением в Мэноре. Иначе магия убьёт тебя. Прости, ничего личного. «Годрик! А как же…» — Подожди! Я хочу… Вот, — Гермиона протягивает Малфою свою вещалку. — Я сняла с неё заклинание. Послушай, как сможешь. Драко удивлённо поднимает брови, молча подхватывает двумя пальцами жёлтый пергамент и, прощаясь, поднимает руку. — Малфой, а как Гарри? Он оборачивается с верхушки лестницы со странной усмешкой на лице. — Грейнджер, ты действительно думаешь, что я сам подпишу себе смертный приговор, прикончив национальное достояние? Все двери открыты для героя Британии. В любое время дня и ночи. Сквозь язвительный тон неожиданно прорывается… Ох! Поражённая своим открытием, Гермиона кивает, провожает долгим взглядом светлую макушку Драко и аппарирует домой, собираться в Министерство.

_______________

«Сегодня почтовый день?» — с раздражением думает Малфой, следя взглядом сразу за двумя совами, кружащими над парадным входом.

***

Несколько часов назад маленькая серая сипуха принесла от Грейнджер подробное описание утренних событий. Выяснить удалось пока лишь то, что в каждом из домов были в хлам разгромлены библиотеки. Но зачем? «С умственными способностями нынешних сотрудников Аврората установить истину маловероятно. Но это всё же лучше пустой неизвестности», — подумал Драко, прочитав эту строчку, и взглянул на приписку внизу. «Драко! Только что узнала. Гарри перевели в основную боевую группу. Сегодня в шесть утра группа ушла в рейд без указания направления и даты возврата». И почувствовал, как немеют пальцы.

***

Он выходит за письмами на крыльцо, только чтобы двигаться — в опустевшем доме невыносимо тихо. Отпускает возмущённых сов и бросает быстрый взгляд на конверты. «Удивительно! Они меня ещё помнят» На маленьком сером пергаменте красуется герб Паркинсонов, а сложенный вчетверо листок с вензелем Нотта сильно пахнет французскими духами. «Странно, Паркинсон должна была выйти только в июне! Почему мне так без разницы? Считается, что приятно, когда о тебе вспоминают друзья» Мысли Малфоя возвращаются к утреннему налёту, а пальцы чувствуют жёсткий пергамент грейнджеровской вещалки. Он даже не замечал, что всё это время носит её в руке. Драко быстро поднимается в спальню, бросает письма Пэнси и Тео на подоконник. Затемняет окна чарами, перекладывает зелёную вещалку с подушки на стол, рядом с жёлтой. Подвигает поближе кресло, разувается и стягивает руками носки. Закидывает голые ноги на край кровати и закрывает глаза. Разворачивает жёлтый пергамент. — У нас боевая тревога, Герм, и я убегаю, — раздаётся в полумраке родной голос Гарри. — Скорее всего, мы уйдём в рейд. Я не стал будить Драко, у него была тяжёлая ночь. Но мне страшно оставлять его одного. Внутри всё сжимается спазмами, пока Малфой вслушивается в каждое слово, в каждую интонацию. — Появляйся в Мэноре почаще. Ты знаешь, что делать. У меня плохое предчувствие, а интуиция никогда меня не подводила. Может, подведёт в этот раз? Надеюсь, Робардс не закинет нас на другой конец света. И надеюсь, что открытая дата — это не до следующего Рождества. Ненавижу открытые даты, они надолго отрывают меня от Драко. Из-за них я жалею, что пришёл в Аврорат. Но как бы иначе я вытащил Малфоя из Азкабана? Хотя ты и называешь условия этой сделки рабством, оно того стоит. Ты понимаешь. Ты всегда понимала меня лучше всех. Вся надежда на тебя, Герм. Береги его. Обнимаю. «Твою ж мать, Поттер! — думает Драко, сжимаясь в комок на кресле и закрывая руками голову. Глаза отчаянно щиплет. — Твою ж грёбаную мать!»

_______________

Филин громко ухает и роняет на пол письмо от Малфоя, а значит, он прослушал вещалку. Гермиона разворачивает листок и с облегчением выдыхает. «Открыл тебе доступ, 24/7. ДЛМ»

_______________

Костёр догорает, и в лагере становится совсем тихо. Гарри спиной проезжается по шершавому стволу дерева и усаживается на корни, выступающие из земли. Ноги гудят от длительного перехода. «Почему мы не летим на мётлах? Из-за Статута о секретности? Или из боязни упустить тех, кого ищем? Или просто из-за глупости старшего? Прости, Лесли. Как можно понять, всех мы обезвредили или нет, если мы даже не знаем, сколько их было? Мы уже трижды вступали в крупные схватки, получая в итоге одни трупы. Почему не поставить задачу — взять живыми?» Гарри достаёт фляжку и делает большой глоток энергетического зелья. Впереди ещё четыре часа дежурства, а его уже сильно клонит в сон. Из крайней палатки вырывается луч света и слышатся голоса. Кому-то не спится. Гарри посильнее закутывается в мантию и поудобнее устраивается между корней деревьев, трансфигурировав себе из шишки мягкое сидение. На расстоянии вытянутой руки мягко пульсирует защитный щит, закрывающий лагерь. Чувствуя его, Гарри вспоминает Охранные чары Мэнора и Драко. Сердце сразу тоскливо сжимается. Он давно научился сразу блокировать эти мысли, потому что думать о Малфое значит полностью потерять самообладание и нужный настрой. Но сегодня можно немного расслабиться. «Через неделю закончится арест Драко. Блядь, мы не виделись уже почти три месяца! Как же я хочу домой! И к дементорам всех этих бродячих убийц!» — Захвати из моей сумки сигареты! — неожиданно раздаётся рядом голос Уилсона. И Гарри вздрагивает, в который раз пожалев, что потерял мантию-невидимку. Правда, сейчас на нём дезиллюминационные чары, но это совсем, совсем не то. — Лови! — голос напарника Уилсона — белобрысый неприятный тип, имя которого Гарри никак не может запомнить — звучит почти около плеча Поттера. Он хочет цыкнуть на них и отправить подальше от защитного периметра, но… — Лесли сказал, что скоро с Малфой-Мэнора снимут пост. Мальчишка выходит на свободу. Легко отделался этот щенок. — Да какой из него Пожиратель, Барнс! Шестнадцати не было, когда папаша укатал его в соратники Волдеморта. Что ещё оставалось пареньку? Вонючий дым дешёвых сигарет Уилсона раздражает горло. Гарри изо всех сил сдерживается, чтобы не закашлять. — Ой, как ты за него, Уилсон… Уж не приглянулся ли тебе блондинчик? Думаю, он легко согласится отсосать тебе для начала. Не впервой. Гарри напрягается, чтобы не выскочить из укрытия. — Ты ему свечку что ли держал, Барнс? — Тьфу, — плюёт Барнс, и издаёт громкий рвотный звук. — Ты хоть раз слышал, как допрашивали ближайших дружков этого Змея? Все, как один, называют младшего Малфоя «подстилкой Лорда». Говорят, на пыточных собраниях он отказывался убивать маглов и остался жив только потому, что Лорд ебал его по ночам. Герой хренов! И папашку задницей своей вытащил. Рассказывают, Волдеморт чуть ли не жил в спальне малóго. Гарри обмирает. Лоб, спина и ладони покрываются холодным потом. — И чего только не расскажешь, когда своя задница огнём горит, — раздражённо обрывает Уилсон. Раздаётся треск веток. Говорящие встают. — А мальчишка — молодец. В отличие от папашки и многих других. Чем бы не расплачивался. Если, конечно, это правда. Ты болтай поменьше своим поганым языком, Барнс. Особенно, при Поттере. Гарри ясно видит, как, нарушая все правила безопасности, дугой пролетает и падает за периметр Защитных чар недокуренная сигарета, ярким огоньком выдавая место их ночёвки. Но не двигается с места. — А что, в Азкабан меня сдаст? Говорят, там тоже не всё так просто с… — Заткнись, Барнс, и пошли спать. Вечно из тебя одна гадость льётся. В последний раз предупреждаю! Хочешь ходить со мной в паре — держи свой мерзкий рот на замке, а то рапорт напишу. Будешь до пенсии в допгруппе сидеть. — Понял, понял. Не любите вы правду слушать… Барнс не договаривает. Раздаётся резкий хлопок. Совсем рядом за деревьями звучат голоса, и в защиту летят заклятия. Гарри вскакивает. Из его палочки вылетает и расцвётает в небе огромный красный сноп сигнальных чар, в которых уже нет необходимости. Высоко над лагерем ярко горит большой зелёный череп, и из его рта медленно вылезает змея, дразня всех тонким раздвоенным языком. — Finite Incantatem! — слышится с той стороны щита, и на глазах Поттера, Уилсона и его напарника защита расползается, и два аврора изумлённо таращатся на Гарри. «Сняли маскировочные», — успевает подумать Поттер, ловит испуганный взгляд Барнса и падает на землю, спасаясь от разноцветных лучей, летящих в них из десятка пожирательских палочек.

_______________

«Год домашнего ареста за дружбу с Лордом! Чего ожидать от Пожирателя смерти, гуляющего на свободе?» Малфой швыряет чашку на блюдце и, не читая дальше, с размаху запускает «Пророком» в стену. Он ни секунды не сомневался, что ни одна газета сегодня не промолчит. Ещё бы! Первый Пожиратель смерти, полностью отбывший своё наказание. И с раннего утра около ворот толпятся журналисты, фотографы и кучки любопытных. Но лучше всех постаралась Скитер: подогрела публику, вытащила наружу жизнь Малфоя в Хогвартсе и перевернула с ног на голову роль во Второй магической. И теперь перед воротами полно и тех, кто вообще не хочет, чтобы Малфои жили долго и счастливо... Некоторые даже пытаются прорваться в Мэнор, и из-за них пространство поместья периодически громко звенит. «Разве я не знал, что такое Скитер? Но ведь делился с ней чужими секретами... Получай, Драко Люциус, ты заслужил!» Белая сова приносит трогательное письмо от матери с поздравлениями и робкими намёками, что она очень хочет его видеть. Внизу приписка от отца, что Драко — единственный наследник рода, гордость и надежда семьи, и должен высоко держать голову. «Высоко держать голову?.. А о чём ты думал, когда подставлял мою руку под чёрную метку? Когда вплетал имя Риддла рядом с моим в родовую магию поместья? Когда уговаривал взять палочку и послать Аваду в магла? Кем я был для тебя тогда, papa?» Драко целует строки, написанные рукой матери и залитые её слезами, отрывает от письма нижнюю часть и взмахом палочки сжигает её в воздухе. Закатывает рукав рубашки на левой руке и смотрит на шрамы на метке. Трогает третий по счёту. «Я помню каждый. Этот — от слепого повиновения. Тебе тоже, papa!» Малфой ставит локти на стол и закрывает глаза ладонями. Он никогда никому не призна́ется, как тяжело без Гарри. Но за почти три долгих месяца жгучая, яростная тоска превратилась в тупую ноющую боль где-то глубоко под рёбрами. И больше всего это заслуга Грейнджер. Драко уже не представляет вечеров без их оживлённых споров.

***

Самой страшной для них обоих стала первая неделя. Малфой каждую ночь метался в кошмарах, разрывая лёгкие от криков и до костей прокусывая себе пальцы. И даже опытным рукам и целительной магии Грейнджер с трудом удавалось выдернуть его из дурмана сновидений. Но она не сдавалась. И всякий раз, выныривая из мрачного беспамятства, Драко встречал внимательный взгляд карих глаз и получал флакон лечебного зелья. Гермиона спала едва ли по паре часов в сутки. В конце концов она победила. Зелья стабилизировали магию, и Малфой запихнул вырвавшиеся из-под контроля воспоминания за барьеры. Кошмары закончились. — Никогда не думал, что скажу такое, но если я когда-нибудь и женюсь, Грейнджер, то только на гриффиндорке, — серьёзно заявил Драко в тот день, когда ему удалось снова поставить ментальные блоки на самую тёмную страницу своей жизни. Гермиона засмеялась. — Слизерин не переживёт такого предательства. И Гарри тоже. Может, обойдёмся тем, что ты станешь называть одну из них по имени? — И это всё за целую неделю ночных бдений у моей постели?! О, гриффиндорцы! — Малфой возвёл к небу глаза и после этого разговора больше ни разу не назвал её по фамилии.

***

Министерская сова громко стучит клювом в окно, важно влетает в столовую и кидает на стол сиреневый конверт с вензелем Визенгамота. Драко пробегает глазами уведомление об окончании срока домашнего ареста и с усмешкой читает поздравления от Министерства с пожеланием счастливой жизни. Конверт со всем содержимым постигает та же участь, что отцовские наставления. Завтрак заканчивается. Драко бросает на стол салфетку, бесшумно отодвигает стул и поднимается в гостиную.

_______________

Идеально вычищенный от сажи камин вспыхивает фиолетовым пламенем. Драко поднимает голову от магловского романа, который подсунула ему Гермиона. «Международный звонок? Салазар! Я и забыл, что камин не только греет. Мне же подключили каминную сеть!» — Bonjour, дружище! Как поживает местная знаменитость? Ты в курсе, что твоё имя навеки вписано в историю магического мира? И неважно, серебром или у́глем. Сколько же мы с тобой не слышались, легенда Слизерина? — болтая без умолку, Блейз улыбается всеми тридцатью двумя белоснежными зубами. Драко усмехается. — С тех пор, как ты спрятал свою черномазую задницу в итальянской Ривьере. Ещё до последней битвы, — он впервые действительно радуется тому, что слышит эту слизеринскую шлюшку. — Камины были заблокированы, а совы прилетали ко мне только от Пэнс и Тео. С кем ты пропадаешь на этот раз, развратная сволочь? — О! — прицокивает языком Забини. — Я познакомлю тебя с этим чудом природы. Как Паркинсон и Нотт? — Тео во Франции. А Паркинсон приходит в себя. Её выпустили в мае, на месяц раньше срока, от чего она совсем не расстроилась. Пэнси не изменилась. Всё тот же быстрый ум, острый язык и желание залезть ко мне в постель. Блейз хохочет. — Чудесно! У меня есть одобренный портал. Устроим вечеринку в лучшем стиле Слизерина? — загадочно прищурившись, предлагает он. Малфой задумывается. Это странно, но между вечерним спором с Гермионой под бокал красного и безумными выходками разгулявшихся сокурсников он выбрал бы первое. Мозг взрывается протестом. «Да что это, блядь, такое! Я скоро надену красный галстук и нацеплю себе на мантию эмблему льва!» — Запросто! — соглашается Малфой, чувствуя лёгкий укол совести и раздражаясь от этого ещё больше. В конце концов, он год был начисто лишён нормального общества. — Встречаемся у меня, ровно в пять вечера. Прихвати с собой Тео, он где-то рядом с моими, на Лазурном берегу. А Пэнс я беру на себя. — Тогда до встречи, ваше высочество принц! — весело салютует Забини, исчезая в фиолетовых языках магического пламени. Драко вспоминает вечеринки в Хогвартсе, чертыхается и садится писать Гермионе, что вечером в Мэноре будут слизеринские гости.

_______________

— Только не говори мне, Забини, что не знаешь, в какой части Франции растёт самый лучший виноград? Драко развязано растянулся на диване, расслабившись и широко расставив ноги. На губах прилипли крошки шоколада. В одной руке — бокал с вином, а другой обнимает за плечи раскрасневшуюся Пэнси, которая игриво перебирает пальцами пряди его волос на висках. — Абсолютно точно не знаю. Виноград, зелья и Поттер — Драко хмурится — всегда были по твоей части. И я рад, что мы снова тусим вместе, — ухмыляется Забини, кладя свою тёмную руку с абсолютно розовыми ногтями на плечо Теодора Нотта. Малфой согласно кивает и с трудом сдерживает икоту. Его мутит. «Блядь, зачем я напился? Мне серьёзно нравилось это раньше? Вот дерьмо!» Он отправляет бокал с недопитым вином на поднос и собирается встать. Но пальцы Паркинсон оставляют волосы и быстро спускаются вниз, легко проводят по внутренней стороне бёдер, скользят по промежности, прикрытой шелковистой тканью, и ложатся на ширинку. Секса не было так давно, что желание горячей волной прокатывает по телу; член мгновенно встаёт, как деревянный; мысли улетучиваются от мягких поглаживаний головки через тонкую преграду. Пэнси поднимается и тянет за руку, кидая на Драко кокетливый взгляд. Алкоголь, одобрительный взгляд Нотта и развратная улыбка Блейза толкают на подвиги. Малфой подпихивает Пэнси в спину и решительно двигается следом, пока глаза не упираются в дверь собственной спальни. В голове щёлкает. «Салазар! Драко!» Малфой грубо хватает Паркинсон за руку. — Не сюда, — пьяно протягивает он и заталкивает Пэнси в соседнюю комнату. А сам сбегает к себе. В спальне очень тихо и по-семейному уютно, словно Гарри, уходя, оставил в ней частичку себя. Драко с облегчением прислоняется к двери и оглядывается. На столе ярким пятном лежат вещалки, жёлтая и зелёная. С того самого дня. Выпитое упрямо просится наружу. «Блядь! Я хочу засунуть свой член в рот Поттеру, а не Паркинсон. Как же меня тошнит! На хер все эти вечеринки! Видимо, гриффиндорство безнадёжно заразно» Он вытаскивает из рукава палочку и достаёт из ванной Отрезвляющее махрового срока давности. Аккуратно нюхает, вытащив крышку наполовину, и проверяет на свет. Зелье прозрачное и пахнет содой и лимонной кислотой. «Не умру же я от гидрокарбоната натрия!» Малфой встряхивает и залпом выпивает флакон, отбрасывает пустышку. С облегчением чувствует, как исчезает из тела опьянение и уносит с собой муть, тяжесть и скованность мысли. — Драко Люциус Малфой! — от усиленного магией голоса Гермионы Драко вздрагивает. «Грейнджер? Какого дементора?» Заходит в ванную, ополаскивает лицо, проверяет одежду и аппарирует в гостиную. Драко появляется около дивана, чуть не потеряв равновесие. Грейнджер ждёт у окна с плотно сжатыми губами, сложив руки на груди, под насмешливым взглядом Забини и удивлённым — Нотта. Паркинсон, спотыкаясь, спускается по лестнице и уничтожающие смотрит на Малфоя. И хотя он ни в чём не виноват, кроме блядских мыслей, встречаться глазами с Гермионой трудно, потому что нет ни малейшего шанса, что Блейз сдержал свой горячий язычок. «Совесть, Драко? Давно ли?» При виде Грейнджер Пэнси громко икает. — Это что ещё за чудо-юдо в твоей гостиной? — спрашивает она, падая на подушки рядом с Малфоем и хватая его за рукав рубашки. Он выдёргивает руку и медленно разворачивается. — Прости, что без приглашения, — в голосе Гермионы вызов, в глазах брезгливость, но губы и пальцы трясутся. И Драко не может понять, от гнева или… — Я просто хотела… — она не выдерживает роль, губы сами кривя́тся и по щекам текут слёзы, от которых спина Малфоя покрывается холодным потом. — Драко! Гарри… — вызов в голосе сменяется отчаянием. — Он… В Мунго… В стазисе, — слова вылетают сквозь рвущиеся наружу рыдания, и Грейнджер всхлипывает, закрывает лицо руками и медленно опускается на пол. Сердце замирает, будто парализованное. «Гарри! Стазис! Блядь же!» — Гарри? — слишком громко в наступившей тишине переспрашивает Блейз, искоса поглядывая на Гермиону. От его голоса Малфой вздрагивает и делает следующий-чёртов-вдох. — А при чём тут Поттер? — Драко? Она что, называет тебя по имени? — хихикает Пэнси. — Малфой, как эта сучка попала в Мэнор? Ты что, спишь с грязнокровкой? Волной её опрокидывает на спину и пришпиливает к дивану, как бабочку. Паркинсон взвизгивает. Малфой щёлкает пальцами, убирая из гостиной мусор и остатки их веселья. — Вечеринка окончена. Расходимся. — Драко, ты спятил? Или это такая шутка? — Забини широко открытыми глазами смотрит на застывшую, перепуганную Пэнси, а Нотт продолжает внимательно рассматривать сидящую на полу Гермиону. — Объясни нам, недалёким, что общего между умирающим Поттером, грязнокровкой и Драко Малфоем? Мысли мечутся в голове, как сумасшедшие! — У вас есть ровно пять минут, чтобы убраться через камин, — вместо ответа спокойно произносит Малфой и снимает заклинание с Паркинсон. — Не успеете — магия вышибет вас из поместья, как только мы с Грейнджер исчезнем отсюда. — Пошли к Пэнси, ребята, он серьёзно! Тео встаёт, подходит к Забини и кладёт руку ему на плечо. Снова задерживает взгляд на плачущей Гермионе. — Спасибо за гостеприимство, Малфой. Но нам пора. Хмурые Блейз и Пэнси идут к камину вслед за Тео. Не оглядываясь — Пэнси лишь презрительно фыркает в его сторону — все по очереди набирают летучий порох и шагают внутрь. Трижды вспыхивает зелёное пламя. — Вставай. Нам срочно надо в Мунго, — Драко наклоняется и поднимает с пола рыдающую Гермиону, обнимает её немеющими от страха руками. Та дёргается, обхватывает его за шею, закидывает голову и кричит в полный голос. Малфой крепко прижимает её к себе и уносится в круговом вихре к старому кирпичному универмагу в самом центре Лондона.