О том, что будет

Дело было вот в чем: Антон редко думал о себе, и уж точно не был одним из тех людей, кто, немного выпив в одиночестве, представлял себя получающим Оскар или дающим интервью на красной дорожке. Он, в общем-то, предпочитал плыть по течению и всегда был доволен местом, куда это течение его приносило. О, университет? Здорово. О, практика на телевидении? Вообще круто. О, зовут снимать собственное шоу после нескольких лет работы за кадром? Это мечта. И вот как-то, не прилагая особых усилий, но и не отлынивая ни от чего, он оказался там, где оказался. Итак, если бы его попросили описать себя?.. Его звали Антоном, он был омегой, ему было 30, он был… ну, если верить друзьям, приятной компанией. Некоторые говорили, что он был хорош собой. Он был довольно-таки узнаваем на улице. Он был… он был в какой-то степени богат. Насколько богат? Ну, он почти выплатил ипотеку за двухкомнатную квартиру в центре Москвы, и это — всего за год. Так что, если верить интернету, по сегодняшним меркам он был сказочно богат. Жизнь шла своим чередом. Пока одним утром Антон не проснулся с чудовищным осознанием того, что ему 30, он довольно-таки богат, но у него нет ни отношений, ни детей. И он одинок. Еще с малых лет он знал, что у него будет хорошая жизнь — так ему говорила мама. Он был уверен, что закончит университет на хорошие оценки, получит хорошую работу, найдет себе приятного альфу, а после заведет с ним семью. И был уверен, что всё это произойдет само по себе, безболезненно, так, как продиктует судьба. Как же так получилось, что ему уже тридцать, он сделал себе успешную карьеру, но — кажется — остался неудовлетворенным? Нужно было, пожалуй, действовать. *** Той субботой они — Олеся, Лиза и Антон — договорились встретиться в одном из ресторанов где-то на Театральной. Когда Антон приехал туда на такси, Олеся и Лиза уже сидели на ресторанной веранде и выглядели ужасно недовольными друг другом. — Наконец-то! — воскликнула Олеся, вскакивая с места, чтобы расцеловать Антона в обе щеки. — Антоша, рада тебя видеть. — Привет, — сказала Лиза более сдержанно, поднявшись с места, чтобы обнять Антона. — Ты долго. Антон поприветствовал обеих и сел на свое место. Он сразу же понял, что подруги опять ужасно разошлись во мнениях насчет чего-то незначительного, однако мысли его были где-то слишком далеко, чтобы поинтересоваться, что произошло. Он бездумно взял в руки вкладыш с алкогольной картой и начал рассматривать его невидящим взглядом. — Эм… — подала голосОлеся спустя минуту молчания. — Ты чего? — А может быть он сам расскажет, что с ним, если захочет? — тут же спросила её Лиза. Антон тем временем не отводил взгляда от меню. На него в ответ странно смотрели три вида мохито. Четвертый, безалкогольный вид, сразу будто бы поблек перед его глазами и сделался невидимым. — Ты просто… — Нет, это ты просто… И пока подруги ссорились насчет чего-то, Антон про себя думал: «Это абсурд. Мне было хорошо. Всегда всего доставало. Почему же я чувствую, будто пропасть разверзлась под ногами? Теперь — что?.. Абсурд». Он обычно не был человеком, много думающим насчет своих действий, и никогда не был тем, кто стыдился своих эмоций, так что почти сразу же начал разговор о том, что его тревожило. — Я проснулся, — начал он, прерывая подруг, — со странным ощущением. Лиза и Олеся тут же замолкли и переглянулись странно. Олеся отложила бокал с каким-то коктейлем в сторону и посмотрела на него с тревогой: — Не говори, что залетел. — От кого?! — воскликнул Антон удивленно. У него не было парня уже год. Последний, с кем он встречался и, соотвественно, спал, был его бывший парень Игорь. Всё закончилось плохо: он разозлился из-за того, что у Антона было собственное шоу на телевидении, а у него самого — лишь несколько десятков шоу в интернете. Это, по его неохотному признанию, сильно ударяло по его эго. Он бросил удивленного Антона прямо в середине их свидания. Антон принял их расставание легко. Игорь давно перестал ему нравиться, но инициировать расставание казалось ему самому абсурдным и энергозатратным. Игорь его не обижал, разве что был немного самовлюблен. И, сказать честно, Антон никогда не задумывался о создании семьи с ним. Он вообще никогда не задумывался о создании семьи. Знал, что она будет, знал, что с любимым альфой, когда — не знал. Первый и, вероятно, последний альфа, с которым он представлял себе семью и детей, а потом и внуков, был человек, который бросил его пять лет назад и который с тех пор удачно женился и, если верить случайным новостям, каждые полгода ждал ребенка. Пошел он. Антон о нём слышать не мог. — Мало ли, ты… — начала было Олеся, но была перебита. — Но я хочу залететь, — сказал Антон, сглотнув тяжело. — Я никогда об этом не задумывался: жизнь всегда шла своим чередом, и мне было нормально, но… Но я проснулся утром, и оказалось, что в итоге у меня ничего нет. А мне 30. — Это кризис 30-ти лет… — начала было Олеся, но ее перебили: — У меня есть знакомая клиника, если не хочешь рожать сам, — сказала Лиза умным тоном. — Там тебе помогут подобрать суррогатную мать. — Проблема в другом, — сказал Антон нервно. — У меня нет партнёра. Для ребенка нужен муж, а у меня нет даже парня! Я всё время думал, что для этого слишком рано, а с самого утра мне кажется, что для этого уже поздно! — Он покачал головой, взял у Олеси коктейль, сделал пару больших глотков. — Спасибо, — сказал он Олесе. — Голова идет кругом. Его бывший, Арсений, который и бросил его пять лет назад, ушел от него как раз потому, что Антон был слишком молодым. «Бла-бла, — сказал тогда Арсений, — я очень красивый, а еще старше тебя на десять лет, бла-бла. Дело в том, что я уже готов к семье, а ты еще не готов к семье, поэтому — ариведерчи. Кстати, я не спросил тебя, готов ли ты к семье, потому что считаю себя умнее тебя. Теперь точно ариведерчи.» И, возможно, Арсений и был прав тогда, когда сказал, что Антон не был готов к детям, но… Пошёл он. К чему это он? Тут к их столику подошел официант и спросил у Антона, выбрал ли он, что будет заказывать. Антон быстро попросил какую-то пасту и какой-то коктейль, и официант скрылся из виду. — Ну, — сказала Олеся задумчиво, снова притягивая к себя свой коктейль. — Не вижу проблемы. Сейчас можно и без парня. — Я не хочу растить ребенка один, — прервал ее Антон. Боже, ну почему он не мог быть замужем уже несколько лет и растить уже нескольких детей, чтобы не испытывать сегодня эти ужасные эмоции? Он не помнил, когда в последний раз жалел о чем-то, но — Боже! — как бы он хотел не знать этого чувства вовсе! — Не хочешь один? — переспросила Олеся. — Ну, у меня есть пара кандидатов на роль твоего суженого! Это не проблема! Мой друг Сережа спрашивал о тебе буквально недавно, но я сказала ему, что ты никого не ищешь. Он ужасно смешной! — И у меня тоже есть блестящие кандидаты на твою руку и сердце, вообще-то, — сказала Лиза. — Уверена, ты будешь в восторге от моих друзей. У одного из них, Руслана (я, кажется, уже упоминала его), минимум три квартиры в Москве. И, вероятно, еще больше — в Петербурге. Он, вообще-то, коренной петербуржец… — Ой, а у меня есть еще один Сережа!.. Он смешнее того Сережи… — Боже мой, надеюсь, ты не говоришь о том Сереже… — Нет, это третий Сережа — его я рекомендовать для чего-то серьезного не стану! Хотя, если ты заинтересован в интересной ночи, могу дать тебе его номер… Антон вздохнул снова: — Устройте мне с ними свидания. Мне нужно действовать быстро. В этот момент официант вежливо поставил перед ним коктейль, который Антон выпил залпом. *** Сережа Горох был первым из друзей подруг, с кем Антону предстояло встретиться в надежде на то, что спустя год-два с ним удастся построить семью. Он был старым другом Олеси и был ужасно смешным. Еще он работал в креативной команде какого-то интернет-шоу, которое Антон, конечно же, ни разу не смотрел. У него были принципы. Это была вся информация, которой обладал Антон. Их первое свидание должно было состояться после целого рабоче-съемочного дня в одном из ресторанов где-то в центре города. Антон перед ним не переживал — откровенно говоря, он был слишком взрослым и слишком уставшим от работы для этого. К тому же он всегда рассчитывал на судьбу — если она ему соблаговолит, значит, всё удастся в любом случае, независимо от того, будет Антон нервничать или нет. Он сидел в гримерке и отвечал на открытки родственников в Вотсапе, ожидая следующего съемочного мотора, когда к нему в дверь коротко постучались. Он только хотел пригласить человека внутрь, но человек — ассистентка продюсера Аня — зашла сама. — Антон Андреич, — сказала она важно, — мы сегодня, как вы знаете, снимаем звездный выпуск, — Антон кивнул в подтверждение тому, что да, он знал. Гостями должны были стать Дима Позов, его старый друг, и кто-то… кто-то еще. — Иван Абрамов не сможет принять участие в шоу, — продолжила Аня. — К нашему счастью, Арсений Дибров в последнюю минуту согласился его подменить. Стас Константиныч попросил передать вам, цитата: «Не психуй и веди себя прилично», — и она улыбнулась нехотя Антону. — О, — сказал Антон. — О. Окей. Ладно. Он, если быть честным, тут же начал психовать про себя. — Я пойду? — спросила Аня. Антон кивнул ей, и она вышла из гримерки. Дело было вот в чем: Арсений был его первой любовью. Они сошлись, когда Антону было двадцать, и он бегал интерном за кулисами разных шоу. Арсению тогда было уже тридцать, и он был одним из самых популярных телеведущих страны. Их роман продлился пять лет. За эти года Антон познал многое и изучил жизнь с тех сторон, о существовании которых раньше и не догадывался. Арсений, с обидой подумал Антон, кажется, даже и не заметил, сколько это значило для самого Антона. Он бросил его одним вечером, сказав, что тот слишком молод для него, и спустя полтора года женился на девушке-ровеснице. Антон эту любовь пережил. Как и каждая настоящая первая любовь, она оставила после себя много душевных ран, заживших в шрамы, которые, хоть уже и не доставляли резкой боли, но носили в себе воспоминания о ней. Но, в принципе, Антон эту любовь пережил. Он перестал вздрагивать, когда кто-то упоминал его имя и даже перестал иногда ночами заходить на его странички в социальных сетях. Он был человеком новым, взрослым, исцелившимся и т. д. Значило ли это, что сейчас, сидя в гримерке наедине с собой и давними воспоминаниями, Антон оставался спокоен? Ну. Первым его импульсом было сделать вид, что он заболел, вызвать себе скорую, заплатить врачам и уехать отсюда. Спустя минуту шестеренки в его голове привели Антона к мысли о том, что это будет некрасиво, и он, вообще-то, не любил подводить людей. Даже таких вредных, как продюсер Стас. Наконец, он более-менее успокоился. Ну что может случиться с ним, взрослым состоявшимся человеком, если он спустя пять лет встретит своего бывшего и проведет с ним около двух часов перед камерами и сотней зрителей? Пф. Ладони Антона вспотели. *** Антон закончил третий съемочный мотор уставший, но довольный — день шел хорошо. Взрослые гости были приемлемыми, а маленькие — особенно хорошими. Возможно, их усилившаяся прелесть в глазах Антона была связана с тем, что буквально на днях он осознал для себя, что дети ему, в общем-то, не просто нравятся как нечто, что есть и существует на планете параллельно с ним, а нравятся настолько, что он был бы не против завести своих в ближайшее время. Итак, перед четвертым и заключительным мотором Антон решил зайти в небольшой кафетерий, чтобы взять там чаю с бергамотом и бутерброд с сыром. Иначе, видит Бог, он бы потерял сознание от голода. Именно там он впервые за года встретил его. Арсений Дибров, как и десять лет назад, как и пять лет назад, как и год назад (Антон его тогда случайно увидел в телевизоре), — он выглядел идеально. Его вьющиеся волосы, в лаке, были зачесаны назад; костюм, сшитый на заказ, — он еще десять лет назад носил только такие, — выгодно обтягивал стройное тело; глаза, глядящие из-под очков, смотрели уверенно и сверкали превосходством. — О, — сказал Антон растерянно, остановившись в дверях. Комнатка, отведенная под кафетерий, была маленькая: вмещала в себя прилавок с выпечкой, холодильник и несколько потертых столиков с приставленными к ним стульями. Сюда практически никто не заходил, предпочитая ей кофейню на первом этаже, и поэтому, конечно, Антон оказался с Арсением и Марией Васильевной — женщиной за прилавком — наедине. Арсений, до этого стоявший к нему профилем, развернулся лицом. Рот его слегка приоткрылся, но он не выглядел удивленным. — Антон, — сказал он и улыбнулся сдержанно. Улыбка его была идеальной. Это неприятно кольнуло по самолюбию Антон — скорее всего, Арсений так про его собственную улыбку не думал.— Рад тебя видеть. Пять лет назад колени Антона слегка подкосились бы от этой улыбки, а сам он раскраснелся бы. Сегодня произошло примерно то же самое, однако Антон отказался себе в этом признаться. —Здравствуй, — сказал он равнодушно и прошел внутрь кафетерия. Начал бродить глазами по выпечке на витрине. Решил, что закажет что-то более изящное, нежели домашний бутерброд с сыром. — Кофе, — тем временем сказала Мария Васильевна. Она без воодушевления поставила на прилавок одноразовый стаканчик с кофе. — Сто пятьдесят с вас. — По карте, пожалуйста, — ответил Арсений и расплатился. Взял кофе и отошел в сторону, однако не ушел вовсе. Остался по правую руку от Антона, все еще наблюдая за ним внимательно и явно желая завести диалог. — Мария Васильна, здрасьте, — сказал Антон слишком веселым голосом. Чтобы Арсений видел, что он жил без него хорошо, весело и прекрасно. — Мне, пожалуйста, чай с бергамотом. Два кусочка сахара к нему. И булочку маковую. Спасибо. Да, по карте. Он не успел достать свой картхолдер из внутреннего кармана пиджака, как Арсений уже приложил свою карту к терминалу для оплаты. Антон медленно перевел свой взгляд с его, таких длинных, пальцев, к его лицу. Арсений улыбнулся ему шире. — У меня были 200 рублей на карте, — сказал Антон сухо. — Не стоит благодарности. — Я не благодарил, — ответил Антон и отвернулся. Сердце его стучало. И, пока Мария Васильевна удалилась претворять его заказ в жизнь, Антон незаметно для себя сильно вцепился пальцами в прилавок. Из мыслей он слышал только стучащую в ушах кровь. — Ты хорошо выглядишь, — сказал Арсений. Антон медленно повернулся к нему лицом снова. — Ты тоже, — сказал он, не зная, что ответить. — Старость, можно сказать, тебе к лицу. Он никогда не был хорош в удачных репликах. Возможно, дело было в том, что он работал бок о бок с детьми вот уже пять лет, а те, как известно, тактом не отличались. О, насколько же проще жилось детям: они никогда не замечали неловкости в разговоре, никогда не мучались ночами от случайно сказанного ими слова, никогда, кажется, не испытывали чувство стыда. Они бы сейчас, скорее всего, и не поняли, почему Антон нервничал. Он, если быть честным, и сам не очень понимал, отчего нервничал. Арсений был его прошлым, которое он должен был уже давно пережить. — Старость? — Арсений приподнял брови, продолжая улыбаться. — Мне всего сорок. — Это довольно много, — заметил Антон, решив, что не станет стыдиться того, что являлось правдой. — Тоша, ваш чай с булочкой. — Спасибо большое. — Умные люди говорят, что это самый расцвет сил для альфы, — продолжал Арсений. — Сам Сократ считал так. Антон взял свой заказ и пошел в сторону любимого столика — того, что у окна и с постоянными крошками на нем. Арсений присел напротив, хотя его, честно сказать, и не звали. — Ну, — Антон пожал плечами, — а мама говорит, что к сорока у порядочного альфы должна быть семья и минимум двое детей, — сказал он, зная, что у Арсения детей нет и желая его задеть. И Антон знал прекрасно, что его это уколет. Арсений уходил от него пять дет назад именно за тем, чтобы найти кого-то более готового к семейной жизни. Увы и ах, омега, которую он через год взял в жены, хотя и должна была быть готова к детям, так и не родила пока ему ни одного. Антон не злорадствовал. Арсений никак не показал того, что его это как-то задело. — Нина Васильевна — мудрейшая женщина, — сказал он вместо, отпив глоток от своего кофе. Поморщился. Он всегда был ужасно придирчивым к тому, что ест и пьет. — Как у нее дела? — Она всегда переключает каналы, когда видит тебя по телевизору, — сказал Антон. Пожевал булку, отметил про себя, что она довольно вкусная, проглотил. — Понимаю, — ответил Арсений, склонив голову. — Я обидел ее сына. Антон закатил глаза: — Это было давно, — сказал он, сделал глоток чаю. — Мы были молоды — ну, по крайней мере, я был. Всё забыто. — Правда? — спросил Арсений тоном, который явно показывал, что он ему не верит. Сделал глоток кофе, опять слегка поморщился. И… конечно же, Антон ничего не забыл. Когда он впервые увидел Арсения по телевизору в восемнадцать лет, он тут же решил, что этот альфа будет его звездной любовью. Когда же, спустя два года, Антон попал в закулисье телевизора и его звездная любовь позвала его на свидание, он назвал это судьбою. И, хотя впоследствии и выяснилось, что то было лишь романтическим вздором юного омеги, сердце так и не простило Арсению расставание. — Нет, мне сложно смотреть на тебя, — признался Антон наконец. — И ты об этом знаешь. Но я планирую быть взрослым человеком и провести программу блестяще. — Я смотрел — ты смотришься блестяще. — Спасибо, — кивнул Антон. Ему было приятно, хотя он и попытался это скрыть. — Что ж. Это всё? Я пытаюсь поесть. — Хотел убедиться, что мы сможем мирно сосуществовать хотя бы на время съемки, — сказал Арсений. — У меня никогда не было проблем с тем, чтобы сосуществовать с тобой, — сказал Антон с нарастающим раздражением. Зачем-то сказал: — Ты меня бросил. Арсений вздохнул: — Ты был молод, Антон. Я не хотел тебя ограничивать. Я тебе уже это объяснял. — И ты, как всегда, решил, что знаешь обо мне лучше меня, — кивнул Антон. — Я помню. — Антон… — Как жена? — не выдержав, спросил Антон. — У вас, должно быть, уже много детей. Ты ведь именно поэтому ушел. Взгляд его потяжелел. — Раньше ты был милее, — сказал он сдержанно. — Мне было двадцать, — Антони кисло улыбнулся. — Я с тех пор вырос. — Я не хочу конфликтовать, — сказал Арсений резким голосом. — Я смогу вытерпеть тебя два часа перед камерами, — ответил Антон. Он театрально посмотрел на наручные часы. — Тем более, — с выражением триумфа сказал он, — что сразу после у меня свидание. Не хочу портить себе настроение. Тобой. Взгляд Арсения, тяжелый, сделался недружелюбным. Он никогда не позволял себе смотреть так на омег, тем более на Антона. — Я рад, — сказал он. — Что ж, удачной программы. И, не говоря больше ни слова, он со скрипом отодвинул стул, выкинул стаканчик в мусорку к двери и быстро вышел из кафетерия. — Всегда знала, что он неприятный в жизни, — сказала Мария Васильевна осуждающе. Антон улыбнулся ей слабо в ответ. Передача прошла, как по маслу. Антон старался просто не смотреть Арсению в лицо. На свидание Антон отправился без настроения. *** Свидание выдалось нормальным. Сережа подарил ему букет цветов — не его любимых, но и не красных роз. Открыл перед ним дверь в ресторан, постоянно интересовался тем, что Антон любит. В конце оплатил счет, вызвал для него бизнес-такси. — Ну и как тебе он? — спросила его Олеся следующим днем. Они работали в соседних павильонах, так что, конечно, часто проводили перерывы вместе. — Джентельмен? — ответил Антон полувопросительно. — Тебе не понравился, — вздохнула Олеся. Антон пожал плечами. Как было сказать Олесе, что весь вечер он думал вовсе не о её довольно милом друге Сереже? Решил сказать прямо. — Арсений был гостем последнего мотора вчера. Не мог думать ни о чем другом. Олеся приподняла брови и заинтересованно пододвинулась к Антону ближе. Она Арсения лично не знала, но её парень какое-то время назад работал с ним над каким-то шоу. С Антоном она это не обсуждала, а он её о подробностях не спрашивал. — И как он? Все говорят, ужасно раздавлен разводом, — сказала Олеся с воодушевлением. Она всегда любила узнавать о том, что бывшие — её или друзей, — немного страдали. Разумеется, она никогда не желала никому каких-то серьезных бедствий, однако развод бывших был для нее чем-то сродни вкусному десерту или удачному гороскопу. Антон же остался сидеть в шоке — «раздавлен разводом»? Он об этом не знал. Он был уверен, что Арсений никогда не разведется со своей женой — он казался Антону столпом уверенности, идеалом альфы, который, сделав свой выбор, не откажется от него никогда. Себя он считал… наверное, каким-то этапом в жизни Арсения. — Он развелся? — спросил Антон спустя долгие секунды. — О, — Олеся отпрянула от него. — Ты не знал. — Я не думал, что он разведется, — сказал Антон удивленно. — Я думала, ты просто не хотел это обсуждать… — задумчиво пробормотала Олеся. — Короче. Новости прорвались месяца четыре назад: его жена ушла от него. Выложила пост в Инсте — она там с новым хахалем (говорят, какой-то миллионер), беременная, — воодушевлено поделилась она. Снова отодвинулась от Антона, сощурила на него глаза подозрительно: — Ты почему не радуешься? Мы же его не любим. Антон отвел взгляд. Конечно, он его не любил. Его бывший был козлом. Так ему и надо, наверное. — Я вчера сказал ему, что нормальному альфе к сорока нужно иметь как минимум двух детей, — сказал он. — Возможно, несколько раз. Олеся удивленно приподняла брови, а после, не удержавшись, хихикнула: — Так держать, — сказала она. — Это было ужасно, — продолжил Антон. — Он всегда хотел иметь детей. Не представляю, как он сейчас себя чувствует. Должно быть, как и всегда, ходил закрытый в себе и противился тому, чтобы кто-то его пожалел. — Он твой бывший, — напомнила Антону Олеся непонимающе. — Он тебя бросил. Ты чего? Антон кивнул несогласно. — Наверное, — сказал он. — Только не пиши ему, — попросила Олеся опасливо. — Я? Нет, конечно, не стану. Конечно, нет. *** Антон написал Арсению тем же вечером. Он зажег на кухне ароматическую свечу, включил приглушенный фиолетовый свет, выбрал на телевизоре «Отчаянных домохозяек» и начал настраиваться. Что же он хотел написать Арсению? В итоге спустя двадцать минут отправил текст довольно хромого исполнения: Привет, Арсений Я узнал о твоем разводе сегодня днем. Вчера я о нем не знал. Прости, если обидел вчера. Я не хотел давить на больное. То есть, конечно, хотел, но не настолько. Надеюсь, ты не был сильно задет. С удовлетворением и неудовлетворением одновременно, Антон отложил свой телефон, предварительно выключив на нём все уведомления. Снял телевизор с паузы; около минуты смотрел сериал. Не выдержав, снова остановил телевизор и придвинул к себе телефон. Сообщение значилось прочитанным. С сильно бьющимся сердцем Антон вновь его заблокировал, чтобы разблокировать вновь спустя минуту-другую. Антоша, приятно слышать. Ложись спать и не пей много! :) Антон смотрел на это сообщение долгие две минуты, хмурясь и сдерживаясь от улыбки одновременно. Для тебя — Антон Андреич. И я не пью. Спокойной ночи! Арсений ответил очень скоро: Не верю, Тоша Андреич, что ты пишешь мне без бокала спасительного красного для храбрости. Антон, прикусив улыбку, ответил: Белое полусухое, Арсений Сергеич. Сижу один и скучаю. Арсений:Поверить не могу, что ты изменил своим вкусам. Антон:Многое изменилось с тех пор. И я тоже. Арсений ответил спустя долгую минуту: Ты же один? Антон ответил с замедлением: А что? И, поразмыслив, добавил: Да Арсений ответил не сразу: Я тоже Антон сглотнул. Написал спустя минуту: Скучаешь? Арсений тут же прочитал сообщение, начал набирать текст. Перестал. Снова начал набирать. Перестал. Раздался входящий звонок. — Алло? — ответил Антон, делая глоток из бокала. — Антон, — сказал телефон голосом Арсения. — Это безумие. — Ну, — ответил Антон, зачем-то пожимая плечами, — как говорил, кажется, Сократ: «Не попробуешь — не попробуешь». — Скидывай адрес. Скинув свой адрес, Антон быстро провалился в панику — Боже, зачем он всё это затеял!Его раковина утопала в грязной посуде, он не выкидывал мусор со вчерашнего дня, он, в конце концов, оставил свой вибратор лежать на тумбочке в гостиной! А еще он не принимал душ с утра! Решено было делать дела по степени важности, поэтому Антон тут же побежал в душ. Использовал его по полной: впервые за две недели воспользовался скрабом, помочалился двумя видами мочалок, а в конце обмазал себя кремом с вишней с ног до головы. Это заняло довольно много времени, так что из уборки перед приездом Арсения Антон успел только закрыть дверь в гостиную, которая была наиболее грязной комнатой в квартире на данный момент. Звонок в дверь вызвал в груди Антона тянущее, волнительное предвкушение. Арсений предстал на пороге почти на себя не похожим: он был в толстовке, нежные локоны его были далеки от блестящей укладки. Глаза блестели. — Привет, — сказал Антон. Арсений кивнул ему, немного лихорадочно, сделал шаг вперед и — поцеловал. Так Антона целовал лишь он один — так напористо и одновременно ласково, так нежно и почти грубо — так говоряще. Как бы утверждая через поцелуй свое право быть единственным владельцем его, Антона, судьбы. Руки его нашли щеки Антона, будто желая удержать его от бегства или, может, падения. Антон чуть слышно застонал в поцелуй. Арсений отстранился, чтобы заглянуть своими глазами — в его. Глаза его теперь были мутными, почти пьяными. — Всё хорошо? — спросил он, гладя его щеки своими пальцами. — Лучше, чем, — невнятно ответил Антон и, наконец найдя силу руках, притянул Арсения к себе ближе. Их дыхание слилось в одно. — Я… очень… хочу тебя. Глаза Арсения потемнели. Они оказались в спальне через мгновение. *** Свидание с Русланом — другом Лизы, криптомиллионером и коренным петербуржцем — должно было состояться через три дня после свидания с очень смешным (на деле — средне смешным) Сережей. — Он может показаться странным в начале, — сказала ему Лиза по телефону вечером перед свиданием, — но к нему просто нужно привыкнуть. Я познакомилась с ним на празднике Дунчжи в Китае несколько лет назад и сразу поняла, что мы будем друзьями! Он чудесный, клянусь. Итак, Руслан пригласил Антона в какой-то ресторан, находящийся практически в подвале какого-то дореволюционного дома на Цветном. Антон собирался туда без особых надежд — друзья у Лизы всегда были специфичными, и все они, кажется, считали себя выше Антона на несколько голов (разумеется, метафорически; половина из ее друзей были веганами, а потому ни в росте, ни в весе не преуспели). Он, собираясь, то и дело проверял свой телефон, а именно — сообщения в Телеграм, в надежде на то, что ему кое-кто напишет. И, конечно, часов в двенадцать дня он написал: Я скучаю Их переписка с Арсением с того дня не угасала: они писали друг другу всякие глупости, делились подробностями своих будней, жаловались на друзей и коллег. Это было приятно. Антон ответил, позволяя улыбке взять верх: Да? Арсений ответил спустя минуту: Представить себе не можешь. Нужно работать, а я думаю только о той ночи. О тебе. Антон, для приличия закатив глаза на сообщение, почувствовал, как тепло разлилось по его груди. О, ему понравилось, как Арсений обладал им две ночи назад. И наутро тоже понравилось. Не понравилось — когда тот решил уйти, сославшись на приличия и работу, однако же поцеловав Антона на прощание с такой страстью, что у него, казалось, вытекли все мозги. Сделав скриншот сообщения, Антон отправил его Олесе. Та тут же прочитала и ответила: Красиво стелет И, вдогонку: А у тебя не свидание с тем Русланом сегодня? Антон поморщился и решил ответить Олесе позже, потому что — да, он собирался на свидание и нет, он не очень понимал, что делал со своей жизнью. Просто… познав Арсения снова в ту ночь, он не мог отделаться от жужжащих мыслей о том, что он снова хочет только его. Всё другое, тем более другие альфы, стало белым шумом в сознании Антона. Он не думал о будущем — боялся даже подумать о том, что оно возможно. Было ли оно возможно? Они с Арсением этого не обсуждали. Ты свободен сегодня? —пришло от Арсения. Антон занес палец для ответа, медля. Прикусив губу, написал: Свободен после десяти *** Ну, Руслан оказался тем еще фруктом: не открыл перед Антоном дверь в ресторан, не сделал ему ни одного комплимента, говорил весь вечер только о себе. Сказал, что предпочитает кошек собакам. И пахло от него очень плохо. Заметив, что Антон к нему принюхался, тот ответил с видом превосходства, что это нишевая парфюмерия. Антон тогда сказал, что его любимый аромат на альфах — это томфордовский табак с ванилью, чем, кажется, сильно Руслана обидел. Антон ехал на такси со свидания с надеждой на то, что никогда больше с Русланом не пересечется. Именно тогда ему позвонил Арсений. — Алло? — Что делаешь? — Еду со свидания, — решил не лгать Антон. В ответ ему послышалась тишина. — Да? — ответил Арсений наконец. — Ты часто на них бываешь. — Я свободный омега, — ответил Антон, задерживая дыхание. На другом конце послышались помехи; было похоже, что Арсений приложил свой телефон к другому уху. — И как оно? — спросил он. Антон пожал плечами, напрочь забыв о том, что его не видят. — Не заплатил за мой ужин, — ответил он наконец. — Пришел в футболке. — Это ужасно. Он тебя не достоин. — Угм, — кивнул в ответ Антон. — Испортил вечер. — Если я скажу, что приготовил для тебя ужин, сможет ли это его исправить? — Может быть. *** Арсений переехал. У него и раньше была хорошая квартира — трехкомнатная, с большой лоджией, с просторной кухней, — но его нынешняя оказалась еще краше. С порога его встретила просторная прихожая в бежевых оттенках: богато обставленная и педантично прибранная. — Мне прошлая квартира нравилась больше, — сказал Антон, давая Арсению снять с себя пальто. От Арсения пахло вкусно, всегда; даже, кажется, будет пахнуть вкусно, если он решит нанести на себя нишевую парфюмерию Руслана. Арсений в ответ улыбнулся. Он выглядел чудесно: на нем было поло, брюки, лицо его было отдохнувшим, расслабленным. — Я купил эту пару лет назад, — сказал Арсений, провожая его на кухню и отодвигая для него стул. — Сдавал. Но та… слишком много воспоминаний. Переехал несколько недель назад. Он ушел к еде, видимо, чтобы что-то перемешать или поперчить, и Антон обвел взглядом пространство: квартира действительно не выглядела так, будто в ней долго жили. Хотя это и можно было с первого взгляда отнести к тому, что Арсений был аккуратистом и перфекционистом во всех сферах жизни. Наконец, Арсений подошел к столу обратно. Открыл вино, белое полусладкое, разлил по бокалам, сел напротив Антона. Антон принял свой бокал, сделал глоток. — Вкусно, — сказал он. — Я попросил лучшее, — ответил Арсений. Антон закатил глаза на это: — Это же житейская мудрость: никогда не проси советов у продавцов. Они продают только то, что им сказали. Это как когда я пришел в магазин косметики недавно, и они… — возмущенно начал он. Арсений усмехнулся шумно, попытавшись, однако, спрятать это в бокале. Антон остановился на полуслове и посмотрел на него, сощурился: — Что? Арсений поднял взгляд, и глаза его в этот момент показались Антону особенно открытыми, искренними. Антон сглотнул. — Я скучал по тебе, — сказал Арсений. — Ты говорил, — кивнул Антон, растерянно. Подумал немного и добавил: — Я бы хотел поесть сначала, — он кивнул на духовку, — а потом уже можно и… — он мотнул головой в сторону комнат. Антон не строил напрасных надежд: Арсений был сладкоголос, осыпал лучшими комплиментами, влюблял в себя одним взглядом, но это вовсе не значило, что на уме его были лишь поэмы с эпиграфами. Сколько бы Антон не надеялся на что-то возвышенное, он в глубине души знал, что интерес Арсения был вызван, скорее всего, лишь тем, что он страдал от развода и ему нужен был кто-то рядом. Олеся с Лизой назвали бы Антона глупцом за то, что он согласился быть этим «кем-то рядом». И были бы, наверное, правы. Арсений тем временем сел прямее (хотя и обычно отличался своей осанкой, особенно по сравнению с Антоном). Отставил свой бокал в сторону, протянул свои руки через стол, к ладоням Антона. Немного непонимающе, Антон сжал ладонь Арсения в ответ. Улыбнулся ему непонимающе. Арсений прокашлялся. Сжал ладонь Антона сильнее. Она была теплой, теплой и крепкой. Заговорил: — Антон, я хочу попробовать снова — с тобой. Я забыл, каково это — быть с тобой, обладать тобой, иметь возможность тебя обнять. Вспомнив, не могу отделаться от мысли, что последние пять лет были дурным сном. Я не хочу видеться с тобой без обязательств, зная, что ты ходишь на свидания с другими. Что другие целуют тебя и дарят тебе подарки. Что ты им улыбаешься. Понимаю, что… что мы расстались. Давно. И я повел себя как последний дурак на свете, отпустив тебя сам. Но если ты только дашь мне еще один шанс — один, последний, которым я буду дорожить, как не дорожил ничем не свете, — я докажу тебе, что ты сделал это не зря. Антону… Антону оставалась лишь моргать, глядя, как губы Арсения выговаривают то, о чем он когда-то мечтал сильнее всего на свете. Сейчас? Он, скорее всего, мечтал об этом не меньше, боясь признаться в этом даже себе самому. Он отвел взгляд, боясь непрошеных, дурацких слез, которые точно собрались в уголках его глаз. — Антоша? — позвал его Арсений. — Антош? Антон слышал, как он встал из-за стола, слышал, как подошел, слышал — как сел перед ним на колени. Он попытался отвернуться и всхлипнул. — Антоша, — сказал Арсений, снова беря его за руки. — Посмотри на меня. Пожалуйста. Антон качнул головой. Попытался успокоиться. Потом, протерев глаза, все же посмотрел на Арсения. Тот сидел, выглядя необычайно для себя беззащитно, и смотрел на него открыто. — Антоша, — повторил он. — Я… Скажи мне, ты плачешь, потому что… почему? — Я… — Антон всхлипнул снова, покачал головой. — Арсений, — он сделал глубокий вдох грудью, — ты бросил меня однажды. Я… я думал, мы будем вместе навсегда. А ты меня бросил. Глаза Арсения наполнились чем-то непонятным — эмоцией, которую Антон не смог определить. — Я… я тогда правда считал, что поступал правильно, — сказал он, сжимая безвольную руку Антона в своей. — И… и я никогда так не ошибался. Антон покачал головой. — Не говори так, — сказал он. — Не говори так. Я тебе не верю. — Антоша, я тебя люблю. Тут Антон не выдержал. Он вырвал руку Арсения из своей, и утирая слезы, пошел из кухни прочь. Пошел в прихожую, схватился за свой сапог, начал натягивать левый на правую ногу. — Антоша, подожди! — послышался голос Арсения. — Пожалуйста. Антон, плача, остановился. Выпрямился, посмотрел Арсению в глазу. — Ты просто переживаешь из-за развода, — сказал он неровным, повышенным голосом. — Ты меня не любишь! — Но я люблю, — повысил голос Арсений, снова цепляясь за Антонову руку. — Антоша, я тебя люблю и буду любить до конца жизни. Ты можешь мне не верить сейчас — но прошу, дай мне шанс доказать это. Я не имею на это никакого права, я знаю, но я… С этими словами он подошел ближе, положил обе ладони на щеки Антону, заставляя его смотреть ему прямо в глаза. — Я… — Я умру, но докажу тебе, что хочу только тебя. Антон… Антон не знал до конца, чему верил. Он до конца не соображал, не мог мыслить прямо. — Антоша? — Я… я не знаю. Арсений положил свою руку ему на затылок, склоняя его голову к своему плечу. Начал гладить. Он пах вкусно, тепло, практически домом. Антон начал потихоньку приходить в себя — первый шок прошел. Он начал осознавать, что Арсений ему сказал, что предложил, что пообещал, и в груди начало теплеть. Наконец, спустя некоторое время Антон отстранился от Арсения. Тот выглядел совсем не таким собранным, каким был двадцать минут назад — глаза выдавали его переживания прежде всего. — Я… если ты серьезно… — Я серьезно, — тут же сказал Арсений. Антон подавил желание улыбнуться. Он представил себе, как выглядел: раскрасневшийся, со слезными дорожками, скрывающий улыбку. — Не перебивай меня, — сказал Антон, пытаясь звучать строго. Арсений кивнул с готовностью. — Если ты серьезно, то я должен тебе кое-что сказать. Я хочу серьезные отношения. Ребенка в будущем. Семью. Будь уверен, что ты серьезен. Насчет меня. Пожалуйста. — Антон, — Арсений взял его руку в свою и медленно поднес к губам. Поцеловал. — Я никогда не был так серьезен. Антон улыбнулся ему, всхлипнув громко. И кинулся ему на шею, желая, чтобы Арсений обнимал его вечность. Арсений с готовностью принял его в свои объятья. Спустя несколько минут или час, однако, Антон сказал ему в плечо: — Что-то горелым пахнет.